– Скороговоркой произнесла Люция. – Там чужак!
Мальчишки одновременно согласно кивнули, блеснув в темноте испуганными глазами. Рассвирепевшая кошка уже давно выбежала из спальни и теперь расхаживала возле балконных дверей, напряжённо стегая хвостом воздух. Судя по всему она готовилась к решительной битве и уж точно не собиралась в ней проигрывать. Люция без труда догадалась, почему трёхцветка так яростно вышагивала именно рядом с балконными дверьми – ведь аккурат за ними к покоям возносилась широкая лента воздушного тротуара. Стало быть, неведомый чужак попытается проникнуть в комнаты именно отсюда, двери-то открываются с двух сторон… Судя по всему Илан понял мысли колдуньи, потому что резво вырвавшись из рук Элукса, мальчишка вдруг подлетел к коробу, где хранились кисти, карандаши и баночки с красками.
– Лю, вот так!
Илан одним рывком высыпал содержимое ящика на пол.
И то верно, есть надежда, что чужак оступится на всём этом беспорядке и, если не убьётся, так хотя бы чувствительно ударится. Элукс, было запротестовал, замычал, обиженно замахал руками. Но Илан, разом повзрослевший, схватил рисовальщика за запястье и сказал:
– Так надо, не спорь.
Впрочем, ведьма этих уговоров почти не слышала, она схватила свой узелок и рывком подняла Тороя из кресла. Колдунка была уверена, что из этой её затеи ничего не выйдет – попробуйте-ка поставить на ноги спящего крепким сном мужика! Но нет, волшебник хотя и неуверенно, но всё-таки встал, глядя в пустоту бессмысленными глазами. Ни дать, ни взять лунатик.
– Бежим! – Скомандовала ведьма. – Илан, Элукс, мчитесь во весь дух!
Рисовальщик было застонал что-то про беспорядок, но Люция грозно цыкнула на него и послушный мальчик присмирел. Илан, не заставил ведьму повторять дважды, ухватил испуганного рисовальщика за руку и толкнул дверь окоев, увлекая за собой гелинвирца. Ведьма вскользь подивилась тому, как повзрослел внучок мирарского зеркальщика за последние несколько дней.
Первой в тёмный коридор метнулась воинственная «кошенька», следом, держась за руки, Элукс и Илан, а уже за ними Люция с Тороем. Волшебник бежал неуверенно, пошатываясь, будто пьяный, но всё-таки бежал. Девчонка тянула его за собой, и Торой исправно переставлял ноги.
Звонко щёлкнув пальцами, ведьма зажгла над головами спутников переливающийся изумрудом болотный огонёк. Девушка не задавалась мыслью, куда именно бежать, главное, как ей сейчас казалось, очутиться на улице, а там… там посмотрим.
Беглецы неслись через гулкие коридоры замка, сворачивая то вправо то влево, впереди, словно стрела, мчалась, едва касаясь лапами пола, кошка. Именно она, как ни странно, указывала дорогу в этом лабиринте покоев и зал. Колдунка всецело доверилась чутью пушистой хищницы, а сама, увлекая за собой Тороя, шептала срывающимся голосом заклинание, разрывающее чары.
– Очнись, – задыхаясь умоляла девушка, – я тебя заклинаю, очнись или мы все погибнем!
Где-то далеко позади раздался радующий сердце грохот. На долю мгновения беглецы замерли, а потом Илан в нездоровом азарте радостно воскликнул:
– Сработало!
– Он упал. – Едва справляясь с дыханием, печально согласился Элукс и подытожил. – Теперь там беспорядок…
– БЕЖИМ! – Яростно зашипела Люция, и все пятеро снова помчались вперёд.
Болотный огонёк мчался под самым потолком, превращая бегство в какую-то совершенно мистическую гонку, окрашенную сполохами и переливами. Но вот беглецы, перескакива я через три ступеньки, сбежали по широкой парадной лестнице в просторную гостиную, и «кошенька», нетерпеливо мяукнув, замерла перед высокими входными дверями. Илан с разбегу толкнул плечом тяжёлые створки и, больно ударившись, вылетел в ночь, увлекая за собой Элукса. Следом за ними в дождливый мрак вынырнула Люция, тащившая за руку безвольного волшебника.
– Туда! – Скомандовала девушка и помчалась к одному из воздушных тротуаров, что уводил в противоположную от замка сторону.
А ведь ещё сегодня вечером ведьма и близко боялась подойти к этим проклятым «мостикам» – такими ненадёжными и хрупкими они ей казались. И, надо же, сейчас колдунке не было решительно никакого дела до ненадёжности и хрупкости гелинвирских тротуаров, ей даже была совершенно безразлична высота, на которую они вздымались. Всё отступило на второй план.
Оскальзываясь в темноте, беглецы устремились вперёд. Мчаться в гору по гладким мокрым камням мостовой оказалось неимоверно тяжело, да и болотный огонёк освещал путь лишь на несколько шагов вперёд.
– Держитесь в стороне от края. – Задыхаясь, прокричала ведьма сквозь дождь. А сама в очередной раз подумала: «Вот ведь удивительно дело, ещё вчера я бы под страхом смерти не ступила на эти мостики, а теперь бегу и даже не боюсь высоты».
Впрочем, девушка всё-таки старалась не смотреть вниз.
– Лю! – Это закричал Илан, имевший неосторожность оглянуться.
Прямо из дождливой высоты к беглецам устремилась огромная тень.
– БЕЖИМ! – Отчаянно завизжала ведьма, пригибаясь. – Быстрее, туда!
Она махнула рукой в сторону, где из темноты выступала каменная башня. Под ногами свирепо взвыла от бессильной ярости кошка. И снова беглецы помчались сквозь ночь. Стремительная тень неслась следом. Люция слышала лишь жуткое сипенье за спиной, словно Тень пыталась что-то сказать или крикнуть. Безучастный ко всему Торой, бесполезно петляя туда-сюда, тяжело бежал рядом.
– ПРОЧЬ! – Ведьма яростно взмахнула рукой, зашвырнув в Тень своим узелком.
Жуткое Нечто сноровисто шарахнулось в сторону, увёртываясь, и… не рассчитало в темноте – взяв крутой разворот, не рассчитало и с треском врезалось в стену Академии, отчего зашелестело ещё яростнее, после чего рухнуло куда-то на нижний уровень воздушного тротуара.
Илан и Элукс радостно взвыли и с удвоенной прытью, дробя лужи, помчались к башне. Первым приземистой дубовой двери достиг более ловкий внучок зеркальщика, он со всего разлёта врезался в дверь, ожидая, что она распахнётся, но тут же с болезненным оханьем запрыгал поодаль, растирая ушибленное плечо. Элукс, которого мальчишка тащил следом, предусмотрительно выставил перед собой руки и тем самым смягчил удар, звонко приложившись к дверям ладонями.
– Заперто! – Отчаянно закричал Илан сквозь дождь совершенно запыхавшейся няньке. – Лю, здесь заперто!
– Торой! – Отчаянно взвыла ведьма. – Да очнёшься ты или нет?
И она изо всей силы влепила магу пощёчину.
– Очнись! Очнись же!
Ведьма трясла безучастного волшебника, но поняв, что это не даст никакого результата, зло отпихнула его к стене и оглянулась на мальчишек. Илан затравленно таращился на колдунью глазами загнанной в угол жертвы. Даже безучастный доселе Элукс и тот прерывисто дышал, испуганно стреляя полубезумными глазами по сторонам. Ведьма в на сквозь мокрой ночной рубашке стояла посреди мостовой обессилено глядя на детей. Кошка у ног колдуньи тревожно ходила кругами по лужам и непримиримо щетинила мокрую шерсть. Болотный огонёк услужливо освещал жалкое сборище.
– Сейчас, сейчас, – зашептала девушка и принялась испуганно торкаться в дверь. – Откройся! Откройся!
Она ещё выкрикнула в волглый воздух несколько отрывистых гортанных приказов и дверь, вняв заклинанию, неожиданно распахнулась. Люция с визгом провалилась в темноту. Илан бросился в башню и помог няньке подняться на ноги.
– Бегите наверх. Я за вами. – Приказала ведьма и выскочила на улицу за Тороем.
Маг стоял, привалившись спиной к мокрой стене, и, не мигая, смотрел в пустоту.
– Что б тебя разорвало… – Зло пропыхтела ведьма, которой уже порядком надоело таскать чародея на своём загривке. – А ну очнись!
И девчонка затрясла Тороя.
– ЛЮ! – Отчаянно завизжал откуда-то сверху, из башни, Илан. – ЛЮ!
Ведьма с визгом подпрыгнула и оглянулась, молотя кулаками воздух перед собой.
– Ну, подходи, подходи! – Отчаянно вопила она, лупя бестелесную темноту. – Я тебе так наподдам!
Сверху отчаянно голосил внучок зеркальщика.
Сквозь зажмуренные мокрые ресницы ведьма увидела, как жуткая тень (утратившая, кстати, очертания летучей мыши) двинулась вперёд.
«О, Силы Древнего Леса, – взмолилась в последний раз Люция, – Помогите мне вспомнить хоть какое-то заклинание, чтобы защитить мальчишек! Обещаю, что за это я прочитаю и выучу наизусть все заклинания, какие только есть!» Но Силы Древнего Леса остались бесчувственны к мольбе. Глухие безысходность и ужас захлестнули девушку с головой. Она отчаянно завизжала и с удвоенно яростью принялась молотить воздух перед собой. Болотный огонёк яростно переливался в дождливой пелене.
«Всё. – Подумала колдунка. – Теперь точно… Всё».
* * *
И Люция снова беспорядочно замолотила руками по истекающему ливнем полумраку. Чёрная тень скользнула с небес, рассекая завесу дождинок рваными крыльями. И тут-то заходящаяся от ужаса девушка вдруг поняла – это мчится к ней с необозримой чёрной высоты ужасный Тать! Страшный привратник Мира Скорби, крадущий души умирающих колдунов. Бабка говаривала, будто сильная ведьма может обмануть первородного демона и избегнуть его мучительных объятий – достаточно лишь скользнуть под страшными кожистыми крыльями, похожими на мокрые простыни, стегнуть Татя древним заклятьем и перепрыгнуть страшную пропасть, отделяющую Жизнь от покойной Вечности. Но, увы, та колдунка, которая не сможет противостоять привратному стражу, как есть угодит в удушливые объятия его крыльев и будет утащена на самое дно Пропасти, туда, где нет ни солнца, ни света, а один лишь бездушный камень в изломах да трещинах. И бродить неприкаянной душе среди этих камней и искать путь к благодатному покою… Вечно.
От осознания эдакой унылой будущности Люция совершенно отчаялась, и её душераздирающий визг стал ещё громче. Девушка-то ведь не знала древних заклятий (да и не вспомнила бы их сейчас, даже если б выучила в своё время), не отличалась ловкостью, а прыгать через пропасти и вовсе не умела… Однако быть утащенной на дно жуткой Бездны колдунье вовсе не улыбалось и она приняла мужественное решение навешать страшному Татю таких тумаков, чтобы он, если и спеленал затравленную жертву страшными крыльями, так при этом хоть помучался.
Резкие порывы ветра с каждым мгновением усиливали дождь, волнами несли его вперёд, швыряли о стены зданий и изогнутые арки воздушных мостовых, не позволяя видеть дальше, чем на пару шагов. Дробные капли шелестели по лужам, стегали камни мостовой и своим шорохом совершено мешали слышать происходящее поблизости. Это ничуть не смущало колдунку, которая продолжала воинственно размахивать руками. Насквозь промокшая сорочка прилипла к телу и теперь сковывала движения, так что Люции казалось, будто кожистые крылья Татя уже заключили её в удушливые объятия. Девушка продолжала отчаянно бороться с пустотой, поскольку неизвестный и страшный противник на самом деле по-прежнему не спешил нападать.
А спустя полминуты бестолкового размахивания кулаками ведьма решилась-таки открыть зажмуренные до боли в переносице глаза. И что же она увидела? В подсвеченной болотным огоньком пелене дождя у противоположного края мостовой топталось, тяжело дыша, бесформенное Нечто. Если же как следует приглядеться становилось понятно, что наводящий ужас Тать – на самом деле всего лишь высокий человек, облачённый в просторный плащ. Сейчас этот человек стоял, склонив покрытую капюшоном голову, и упирался руками в колени – пытался отдышаться после долгой гонки. Отдуваясь и пыхтя, неизвестный преследователь не без уважения прохрипел:
– Ну, ты быстра, девонька…
Голос был мужской, но простуженный и сиплый. Наконец, человек в чёрном плаще выпрямился и откинул с лица капюшон.
Люция, зажмурилась, не желая видеть чудовища, скрывающегося под бесформенной одеждой (а такой противный голос мог принадлежать только чудовищу), и тут же поняла – неизвестная опасность стократ страшнее известной. Посему ведьма мужественно решила встречать неотвратимость лицом к лицу и глаза всё-таки распахнула.
Против всех страшных ожиданий колдунье открылось красивое холёное лицо. Слишком красивое и большеглазое, чтобы быть человеческим. А потом девушка разглядела выглядывающие из-под светлых волос продолговатые уши. Эльф. Люция ожидала увидеть какого угодно монстра, любое чудовище, даже кхалая, но только… Только не красивого нелюдя!
Тут надо сказать, что деревенской ведьме ещё ни разу в жизни не доводилось встречать бессмертного. Она, конечно, слышала об их красоте и о диковинных ушах, а также о том, что люди пренебрежительно называют эльфов остроухими. Собственно, именно поэтому, девушка наивно полагала, будто эльфийские уши чем-то похожи, скажем, на беличьи – эдакие острые, настороженно торчащие и украшенные кисточками… Однако на деле уши нелюдя в точности повторяли форму человеческих, разве только были заметно крупнее и вытянутей.
Засмотревшись на диковину, Люция совершенно позабыла о том, что незваного гостя нужно бояться. Собственно, вымотанный эльф и не производил впечатления коварного злодея. А потому девушка с жадностью обшаривала запыхавшегося нелюдя глазами, и только стена дождя мешала ей как следует разглядеть занятную невидаль.
– Еле за тобой угнался. – Тем временем снова просипел бессмертный.
Вот тут к колдуке и вернулась способность мыслить. Девчонка, наконец-то, осознала – перед ней как-никак стоит давешний преследователь, похожий на демона Татя и неизвестно на кой ляд гнавшийся за своими жертвами. От неожиданно всколыхнувшегося страха замёрзшую ведьму бросило в жар, а потом снова в холод. В конечном же итоге девушка отчаянно закричала сквозь дождь имя своего единственного заступника:
– Торо-о-о-ой!!!
Однако этот безнадёжный призыв в очередной раз не был услышан. Маг по-прежнему безучастно стоял рядом и таращился пустыми глазами в дождливую темноту. Зато Тать, а точнее эльф, от которого испуганно пятилась девушка, услужливо выдохнул:
– Позволь-ка, я тебе помогу.
И тут же холёная рука, унизанная кольцами, взяла бесподобный замах, а в следующую секунду оглушительный звук пощёчины эхом отозвался в закоулке. Удар был очень сильным. Люция бы так точно не смогла.
Голова Тороя дёрнулась от чудовищной оплеухи, и даже в зеленоватом полумраке было видно, как заполыхала его щека. Но ещё прежде, чем волшебник открыл глаза, его кулак молниеносно рванул вперёд.
«Да, – успела подумать Люция, – может, фехтовальщик из него и впрямь неважный, но удар поставлен что надо. И реакция отменная».
Эльфа отшвырнуло к противоположной стене тесной улочки. Не ожидавший такого поворота дел бессмертный мигом утратил свойственную его племени степенность и моментально превратился из умудрённого столетиями нелюдя в обиженного юнца:
– Да вы что?! Совсем ополоумели?! – Обиженно захрипел «Тать» и от боли заплясал на мокрой мостовой, держась рукой за ушибленную скулу.
– С ума посходили! – Продолжал он причитать и охать простуженным сиплым голосом, выписывая занимательные коленца. – Сперва какой-то дряни под ноги насыпали – чуть шею не свернул, потом тюком в голову запустили – едва на смерть не расшибся, а теперь с кулаками бросаетесь?!
– Люция, отойди от него! – Рявкнул Торой так повелительно, что даже эльф испуганно вжался в стену.
А уж ведьма, которая снова заметно утратила бдительность и теперь едва не смеялась над забавными прыжками и жалобными причитаниями холёного бессмертного (должно быть впервые в жизни получил в глаз), стрелой метнулась за спину своего волшебника. Уговаривать не пришлось – слишком властным был голос Тороя.
Выбежавшие из башни мальчишки тоже дружно порскнули в разные стороны. Вот так, в считанные мгновения получивший оплеуху бессмертный остался на мостовой в одиночестве.
Только воинственная «кошенька», шипя и фыркая, наскакивала на затравленного эльфа, примериваясь для сокрушительного прыжка, да ещё Торой стоял в опасной близости и враждебно смотрел на подскоки того, о ком совсем недавно говорил с Рогоном.
Алех имел вид потрёпанный и сконфуженный – под левым глазом стремительно наливался синяк, белокурые волосы безобразными патлами облепили изуродованное лицо, уши жалко топорщились. Эльф хватался ладонями за ушиб и, силясь не потерять равновесие, тщетно отбивался от разъярённой кошки, которая в клочья драла его нарядные штаны (а заодно и ноги).
По всей вероятности животина собиралась растерзать ненавистного возмутителя спокойствия, который обнаглел настолько, что посмел напугать её людей. При этом пушистой трёхцветке было решительно всё равно, что перед ней, как-никак эльф, то есть существо во всех смыслах обаятельное и всем четвероногим (да и двуногим тоже) симпатичное. Хищница разозлилась на бесцеремонное вторжение и вовсе не собиралась спускать такую наглость даже остроухому бессмертному, сколь бы ни был он испуган и сколь бы ни казался безобидным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Мальчишки одновременно согласно кивнули, блеснув в темноте испуганными глазами. Рассвирепевшая кошка уже давно выбежала из спальни и теперь расхаживала возле балконных дверей, напряжённо стегая хвостом воздух. Судя по всему она готовилась к решительной битве и уж точно не собиралась в ней проигрывать. Люция без труда догадалась, почему трёхцветка так яростно вышагивала именно рядом с балконными дверьми – ведь аккурат за ними к покоям возносилась широкая лента воздушного тротуара. Стало быть, неведомый чужак попытается проникнуть в комнаты именно отсюда, двери-то открываются с двух сторон… Судя по всему Илан понял мысли колдуньи, потому что резво вырвавшись из рук Элукса, мальчишка вдруг подлетел к коробу, где хранились кисти, карандаши и баночки с красками.
– Лю, вот так!
Илан одним рывком высыпал содержимое ящика на пол.
И то верно, есть надежда, что чужак оступится на всём этом беспорядке и, если не убьётся, так хотя бы чувствительно ударится. Элукс, было запротестовал, замычал, обиженно замахал руками. Но Илан, разом повзрослевший, схватил рисовальщика за запястье и сказал:
– Так надо, не спорь.
Впрочем, ведьма этих уговоров почти не слышала, она схватила свой узелок и рывком подняла Тороя из кресла. Колдунка была уверена, что из этой её затеи ничего не выйдет – попробуйте-ка поставить на ноги спящего крепким сном мужика! Но нет, волшебник хотя и неуверенно, но всё-таки встал, глядя в пустоту бессмысленными глазами. Ни дать, ни взять лунатик.
– Бежим! – Скомандовала ведьма. – Илан, Элукс, мчитесь во весь дух!
Рисовальщик было застонал что-то про беспорядок, но Люция грозно цыкнула на него и послушный мальчик присмирел. Илан, не заставил ведьму повторять дважды, ухватил испуганного рисовальщика за руку и толкнул дверь окоев, увлекая за собой гелинвирца. Ведьма вскользь подивилась тому, как повзрослел внучок мирарского зеркальщика за последние несколько дней.
Первой в тёмный коридор метнулась воинственная «кошенька», следом, держась за руки, Элукс и Илан, а уже за ними Люция с Тороем. Волшебник бежал неуверенно, пошатываясь, будто пьяный, но всё-таки бежал. Девчонка тянула его за собой, и Торой исправно переставлял ноги.
Звонко щёлкнув пальцами, ведьма зажгла над головами спутников переливающийся изумрудом болотный огонёк. Девушка не задавалась мыслью, куда именно бежать, главное, как ей сейчас казалось, очутиться на улице, а там… там посмотрим.
Беглецы неслись через гулкие коридоры замка, сворачивая то вправо то влево, впереди, словно стрела, мчалась, едва касаясь лапами пола, кошка. Именно она, как ни странно, указывала дорогу в этом лабиринте покоев и зал. Колдунка всецело доверилась чутью пушистой хищницы, а сама, увлекая за собой Тороя, шептала срывающимся голосом заклинание, разрывающее чары.
– Очнись, – задыхаясь умоляла девушка, – я тебя заклинаю, очнись или мы все погибнем!
Где-то далеко позади раздался радующий сердце грохот. На долю мгновения беглецы замерли, а потом Илан в нездоровом азарте радостно воскликнул:
– Сработало!
– Он упал. – Едва справляясь с дыханием, печально согласился Элукс и подытожил. – Теперь там беспорядок…
– БЕЖИМ! – Яростно зашипела Люция, и все пятеро снова помчались вперёд.
Болотный огонёк мчался под самым потолком, превращая бегство в какую-то совершенно мистическую гонку, окрашенную сполохами и переливами. Но вот беглецы, перескакива я через три ступеньки, сбежали по широкой парадной лестнице в просторную гостиную, и «кошенька», нетерпеливо мяукнув, замерла перед высокими входными дверями. Илан с разбегу толкнул плечом тяжёлые створки и, больно ударившись, вылетел в ночь, увлекая за собой Элукса. Следом за ними в дождливый мрак вынырнула Люция, тащившая за руку безвольного волшебника.
– Туда! – Скомандовала девушка и помчалась к одному из воздушных тротуаров, что уводил в противоположную от замка сторону.
А ведь ещё сегодня вечером ведьма и близко боялась подойти к этим проклятым «мостикам» – такими ненадёжными и хрупкими они ей казались. И, надо же, сейчас колдунке не было решительно никакого дела до ненадёжности и хрупкости гелинвирских тротуаров, ей даже была совершенно безразлична высота, на которую они вздымались. Всё отступило на второй план.
Оскальзываясь в темноте, беглецы устремились вперёд. Мчаться в гору по гладким мокрым камням мостовой оказалось неимоверно тяжело, да и болотный огонёк освещал путь лишь на несколько шагов вперёд.
– Держитесь в стороне от края. – Задыхаясь, прокричала ведьма сквозь дождь. А сама в очередной раз подумала: «Вот ведь удивительно дело, ещё вчера я бы под страхом смерти не ступила на эти мостики, а теперь бегу и даже не боюсь высоты».
Впрочем, девушка всё-таки старалась не смотреть вниз.
– Лю! – Это закричал Илан, имевший неосторожность оглянуться.
Прямо из дождливой высоты к беглецам устремилась огромная тень.
– БЕЖИМ! – Отчаянно завизжала ведьма, пригибаясь. – Быстрее, туда!
Она махнула рукой в сторону, где из темноты выступала каменная башня. Под ногами свирепо взвыла от бессильной ярости кошка. И снова беглецы помчались сквозь ночь. Стремительная тень неслась следом. Люция слышала лишь жуткое сипенье за спиной, словно Тень пыталась что-то сказать или крикнуть. Безучастный ко всему Торой, бесполезно петляя туда-сюда, тяжело бежал рядом.
– ПРОЧЬ! – Ведьма яростно взмахнула рукой, зашвырнув в Тень своим узелком.
Жуткое Нечто сноровисто шарахнулось в сторону, увёртываясь, и… не рассчитало в темноте – взяв крутой разворот, не рассчитало и с треском врезалось в стену Академии, отчего зашелестело ещё яростнее, после чего рухнуло куда-то на нижний уровень воздушного тротуара.
Илан и Элукс радостно взвыли и с удвоенной прытью, дробя лужи, помчались к башне. Первым приземистой дубовой двери достиг более ловкий внучок зеркальщика, он со всего разлёта врезался в дверь, ожидая, что она распахнётся, но тут же с болезненным оханьем запрыгал поодаль, растирая ушибленное плечо. Элукс, которого мальчишка тащил следом, предусмотрительно выставил перед собой руки и тем самым смягчил удар, звонко приложившись к дверям ладонями.
– Заперто! – Отчаянно закричал Илан сквозь дождь совершенно запыхавшейся няньке. – Лю, здесь заперто!
– Торой! – Отчаянно взвыла ведьма. – Да очнёшься ты или нет?
И она изо всей силы влепила магу пощёчину.
– Очнись! Очнись же!
Ведьма трясла безучастного волшебника, но поняв, что это не даст никакого результата, зло отпихнула его к стене и оглянулась на мальчишек. Илан затравленно таращился на колдунью глазами загнанной в угол жертвы. Даже безучастный доселе Элукс и тот прерывисто дышал, испуганно стреляя полубезумными глазами по сторонам. Ведьма в на сквозь мокрой ночной рубашке стояла посреди мостовой обессилено глядя на детей. Кошка у ног колдуньи тревожно ходила кругами по лужам и непримиримо щетинила мокрую шерсть. Болотный огонёк услужливо освещал жалкое сборище.
– Сейчас, сейчас, – зашептала девушка и принялась испуганно торкаться в дверь. – Откройся! Откройся!
Она ещё выкрикнула в волглый воздух несколько отрывистых гортанных приказов и дверь, вняв заклинанию, неожиданно распахнулась. Люция с визгом провалилась в темноту. Илан бросился в башню и помог няньке подняться на ноги.
– Бегите наверх. Я за вами. – Приказала ведьма и выскочила на улицу за Тороем.
Маг стоял, привалившись спиной к мокрой стене, и, не мигая, смотрел в пустоту.
– Что б тебя разорвало… – Зло пропыхтела ведьма, которой уже порядком надоело таскать чародея на своём загривке. – А ну очнись!
И девчонка затрясла Тороя.
– ЛЮ! – Отчаянно завизжал откуда-то сверху, из башни, Илан. – ЛЮ!
Ведьма с визгом подпрыгнула и оглянулась, молотя кулаками воздух перед собой.
– Ну, подходи, подходи! – Отчаянно вопила она, лупя бестелесную темноту. – Я тебе так наподдам!
Сверху отчаянно голосил внучок зеркальщика.
Сквозь зажмуренные мокрые ресницы ведьма увидела, как жуткая тень (утратившая, кстати, очертания летучей мыши) двинулась вперёд.
«О, Силы Древнего Леса, – взмолилась в последний раз Люция, – Помогите мне вспомнить хоть какое-то заклинание, чтобы защитить мальчишек! Обещаю, что за это я прочитаю и выучу наизусть все заклинания, какие только есть!» Но Силы Древнего Леса остались бесчувственны к мольбе. Глухие безысходность и ужас захлестнули девушку с головой. Она отчаянно завизжала и с удвоенно яростью принялась молотить воздух перед собой. Болотный огонёк яростно переливался в дождливой пелене.
«Всё. – Подумала колдунка. – Теперь точно… Всё».
* * *
И Люция снова беспорядочно замолотила руками по истекающему ливнем полумраку. Чёрная тень скользнула с небес, рассекая завесу дождинок рваными крыльями. И тут-то заходящаяся от ужаса девушка вдруг поняла – это мчится к ней с необозримой чёрной высоты ужасный Тать! Страшный привратник Мира Скорби, крадущий души умирающих колдунов. Бабка говаривала, будто сильная ведьма может обмануть первородного демона и избегнуть его мучительных объятий – достаточно лишь скользнуть под страшными кожистыми крыльями, похожими на мокрые простыни, стегнуть Татя древним заклятьем и перепрыгнуть страшную пропасть, отделяющую Жизнь от покойной Вечности. Но, увы, та колдунка, которая не сможет противостоять привратному стражу, как есть угодит в удушливые объятия его крыльев и будет утащена на самое дно Пропасти, туда, где нет ни солнца, ни света, а один лишь бездушный камень в изломах да трещинах. И бродить неприкаянной душе среди этих камней и искать путь к благодатному покою… Вечно.
От осознания эдакой унылой будущности Люция совершенно отчаялась, и её душераздирающий визг стал ещё громче. Девушка-то ведь не знала древних заклятий (да и не вспомнила бы их сейчас, даже если б выучила в своё время), не отличалась ловкостью, а прыгать через пропасти и вовсе не умела… Однако быть утащенной на дно жуткой Бездны колдунье вовсе не улыбалось и она приняла мужественное решение навешать страшному Татю таких тумаков, чтобы он, если и спеленал затравленную жертву страшными крыльями, так при этом хоть помучался.
Резкие порывы ветра с каждым мгновением усиливали дождь, волнами несли его вперёд, швыряли о стены зданий и изогнутые арки воздушных мостовых, не позволяя видеть дальше, чем на пару шагов. Дробные капли шелестели по лужам, стегали камни мостовой и своим шорохом совершено мешали слышать происходящее поблизости. Это ничуть не смущало колдунку, которая продолжала воинственно размахивать руками. Насквозь промокшая сорочка прилипла к телу и теперь сковывала движения, так что Люции казалось, будто кожистые крылья Татя уже заключили её в удушливые объятия. Девушка продолжала отчаянно бороться с пустотой, поскольку неизвестный и страшный противник на самом деле по-прежнему не спешил нападать.
А спустя полминуты бестолкового размахивания кулаками ведьма решилась-таки открыть зажмуренные до боли в переносице глаза. И что же она увидела? В подсвеченной болотным огоньком пелене дождя у противоположного края мостовой топталось, тяжело дыша, бесформенное Нечто. Если же как следует приглядеться становилось понятно, что наводящий ужас Тать – на самом деле всего лишь высокий человек, облачённый в просторный плащ. Сейчас этот человек стоял, склонив покрытую капюшоном голову, и упирался руками в колени – пытался отдышаться после долгой гонки. Отдуваясь и пыхтя, неизвестный преследователь не без уважения прохрипел:
– Ну, ты быстра, девонька…
Голос был мужской, но простуженный и сиплый. Наконец, человек в чёрном плаще выпрямился и откинул с лица капюшон.
Люция, зажмурилась, не желая видеть чудовища, скрывающегося под бесформенной одеждой (а такой противный голос мог принадлежать только чудовищу), и тут же поняла – неизвестная опасность стократ страшнее известной. Посему ведьма мужественно решила встречать неотвратимость лицом к лицу и глаза всё-таки распахнула.
Против всех страшных ожиданий колдунье открылось красивое холёное лицо. Слишком красивое и большеглазое, чтобы быть человеческим. А потом девушка разглядела выглядывающие из-под светлых волос продолговатые уши. Эльф. Люция ожидала увидеть какого угодно монстра, любое чудовище, даже кхалая, но только… Только не красивого нелюдя!
Тут надо сказать, что деревенской ведьме ещё ни разу в жизни не доводилось встречать бессмертного. Она, конечно, слышала об их красоте и о диковинных ушах, а также о том, что люди пренебрежительно называют эльфов остроухими. Собственно, именно поэтому, девушка наивно полагала, будто эльфийские уши чем-то похожи, скажем, на беличьи – эдакие острые, настороженно торчащие и украшенные кисточками… Однако на деле уши нелюдя в точности повторяли форму человеческих, разве только были заметно крупнее и вытянутей.
Засмотревшись на диковину, Люция совершенно позабыла о том, что незваного гостя нужно бояться. Собственно, вымотанный эльф и не производил впечатления коварного злодея. А потому девушка с жадностью обшаривала запыхавшегося нелюдя глазами, и только стена дождя мешала ей как следует разглядеть занятную невидаль.
– Еле за тобой угнался. – Тем временем снова просипел бессмертный.
Вот тут к колдуке и вернулась способность мыслить. Девчонка, наконец-то, осознала – перед ней как-никак стоит давешний преследователь, похожий на демона Татя и неизвестно на кой ляд гнавшийся за своими жертвами. От неожиданно всколыхнувшегося страха замёрзшую ведьму бросило в жар, а потом снова в холод. В конечном же итоге девушка отчаянно закричала сквозь дождь имя своего единственного заступника:
– Торо-о-о-ой!!!
Однако этот безнадёжный призыв в очередной раз не был услышан. Маг по-прежнему безучастно стоял рядом и таращился пустыми глазами в дождливую темноту. Зато Тать, а точнее эльф, от которого испуганно пятилась девушка, услужливо выдохнул:
– Позволь-ка, я тебе помогу.
И тут же холёная рука, унизанная кольцами, взяла бесподобный замах, а в следующую секунду оглушительный звук пощёчины эхом отозвался в закоулке. Удар был очень сильным. Люция бы так точно не смогла.
Голова Тороя дёрнулась от чудовищной оплеухи, и даже в зеленоватом полумраке было видно, как заполыхала его щека. Но ещё прежде, чем волшебник открыл глаза, его кулак молниеносно рванул вперёд.
«Да, – успела подумать Люция, – может, фехтовальщик из него и впрямь неважный, но удар поставлен что надо. И реакция отменная».
Эльфа отшвырнуло к противоположной стене тесной улочки. Не ожидавший такого поворота дел бессмертный мигом утратил свойственную его племени степенность и моментально превратился из умудрённого столетиями нелюдя в обиженного юнца:
– Да вы что?! Совсем ополоумели?! – Обиженно захрипел «Тать» и от боли заплясал на мокрой мостовой, держась рукой за ушибленную скулу.
– С ума посходили! – Продолжал он причитать и охать простуженным сиплым голосом, выписывая занимательные коленца. – Сперва какой-то дряни под ноги насыпали – чуть шею не свернул, потом тюком в голову запустили – едва на смерть не расшибся, а теперь с кулаками бросаетесь?!
– Люция, отойди от него! – Рявкнул Торой так повелительно, что даже эльф испуганно вжался в стену.
А уж ведьма, которая снова заметно утратила бдительность и теперь едва не смеялась над забавными прыжками и жалобными причитаниями холёного бессмертного (должно быть впервые в жизни получил в глаз), стрелой метнулась за спину своего волшебника. Уговаривать не пришлось – слишком властным был голос Тороя.
Выбежавшие из башни мальчишки тоже дружно порскнули в разные стороны. Вот так, в считанные мгновения получивший оплеуху бессмертный остался на мостовой в одиночестве.
Только воинственная «кошенька», шипя и фыркая, наскакивала на затравленного эльфа, примериваясь для сокрушительного прыжка, да ещё Торой стоял в опасной близости и враждебно смотрел на подскоки того, о ком совсем недавно говорил с Рогоном.
Алех имел вид потрёпанный и сконфуженный – под левым глазом стремительно наливался синяк, белокурые волосы безобразными патлами облепили изуродованное лицо, уши жалко топорщились. Эльф хватался ладонями за ушиб и, силясь не потерять равновесие, тщетно отбивался от разъярённой кошки, которая в клочья драла его нарядные штаны (а заодно и ноги).
По всей вероятности животина собиралась растерзать ненавистного возмутителя спокойствия, который обнаглел настолько, что посмел напугать её людей. При этом пушистой трёхцветке было решительно всё равно, что перед ней, как-никак эльф, то есть существо во всех смыслах обаятельное и всем четвероногим (да и двуногим тоже) симпатичное. Хищница разозлилась на бесцеремонное вторжение и вовсе не собиралась спускать такую наглость даже остроухому бессмертному, сколь бы ни был он испуган и сколь бы ни казался безобидным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61