Я знал, что ты догадаешься.
— И много она знает? — Андраде поморщилась, но заставила себя сесть.
— Не все. Пока. Догадываюсь, что ты имеешь в виду не ее успехи на поприще фарадима.
Она что-то сердито проворчала и снова опустилась на подушку.
— Ты научил ее слишком многому. — Когда Уриваль в ответ только пожал плечами, она разозлилась. — Она всегда ходила у тебя в любимицах. Ты помогал ей, учил, присматривал за ней…
— А разве ты вела себя по-другому?
— Я бы никогда не послала тебя к ней. Будь моя воля, женщиной бы ее сделал кто-нибудь другой.
— То же самое можно сказать и про ту ночь, когда ты сделала меня мужчиной. Она догадывается, что ты используешь ее, так же как я догадывался, что ты используешь меня… Я бы не затеял эту игру, если бы знал, что Сьонед окажется такой властной. Ты слышала, как она командовала?
— Когда она станет принцессой, то потеряет свою силу. Главным для нее станет Рохан, а не интересы фарадимов. Уриваль, это не то, чего я хотела!
— Мы всегда знали, что идем на риск. Но сознайся, никто из нас не подозревал в ней такую мощь.
— Ты слишком многому научил ее, — снова проворчала она. — Ты слишком заботишься о ней.
— А ты слишком заботишься о власти! — Уриваль поднялся, налил бокал вина, а затем продолжил, на сей раз более спокойно:
— Она очнется, как и Тобин. Я приставил Камигвен ухаживать за ней и Сьонед, а Оствеля послал успокоить Рохана и Чейна. Милар приказала слугам позаботиться о них.
Андраде снова попыталась сесть, на сей раз более успешно, и пригубила переданный ей Уривалем бокал.
— Как ты догадался, что в ту ночь у тебя была я?
— От кого-то Богиня скрывает правду, а кому-то раскрывает, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Лучше скажи, что ты собираешься делать со Сьонед.
— Дать ей седьмое кольцо, конечно. Жаль, что я не захватила с собой шкатулку с драгоценностями, но надеюсь, по такому случаю Мил выделит мне что-нибудь из своих запасов.
— Сегодня Сьонед уже получила седьмое кольцо — словно аванс за демонстрацию своего искусства, — напомнил Уриваль.
— Чертов Рохан… — Она допила вино.
— Я имею в виду не столько Ролстру, сколько вассалов Рохана. Ты бы видела их лица!
— Ты хочешь сказать, что они испугались, как бы Сьонед не обратила свою силу против них? Будь они все прокляты! — Андраде швырнула пустой бокал через всю комнату.
Тот ударился о туалетный столик, а затем покатился по полу.
— Ляг и успокойся, — приказал Уриваль. — Будь у тебя побольше сил, ты бы проломила стену.
— Ты понял, что сделал Ролстра? — прошипела она. — Обычные шпионы его уже не устраивают. Он завербовал «Гонца Солнца».
— Но против его воли, Андраде. Это был крик души.
— Какая разница? Предатель есть предатель, кем бы он ни был. — Она долго смотрела на Уриваля. — Может, и хорошо, что ты так многому научил Сьонед. Пожалуй, ей это пригодится.
ЧАСТЬ 2. РИАЛЛА
Глава 10
Рохан решил путешествовать с меньшей пышностью, чем его отец. Многолюдные церемонии, которые нравились Зехаве, оставляли юного принца равнодушным. Посему свита и обоз, сопровождавшие его в Виз, были вполовину меньше обычного, и устроиться на ночлег не представляло особого труда. Скорость передвижения увеличилась ненамного, но зато принц мог окинуть взглядом весь караван.
Сухой кустарник холмов Вере сменился зеленью долины Фаолейна, и путешественники перешли границу Луговины. Привыкшие к вечным пескам, они замедлили ход, наслаждаясь зрелищем раскидистых деревьев, сочных трав и тучных нив. И люди здесь были совсем другие — сытые, розовые, без морщин от вечного солнца… Никто не скакал впереди Рохана с извещением, что их высочество вскоре проедет по этой недостойной земле, и не требовал убрать с дороги скот. Рохан даже радовался мелким задержкам: это позволяло ему поговорить с пастухами и крестьянами, которые чаще всего и представления не имели, что скромный молодой человек был хозяином всех этих лошадей и повозок. Его угощали парным молоком, свежеиспеченным хлебом, спелыми персиками, показывали застенчиво улыбавшихся детей, а восхищенные взгляды краснеющих девушек немало способствовали тому, что Рохан постепенно начинал обретать уверенность в себе.
В конце первого дня путешествия караван разделился на три части: впереди ехал Рохан с семьей и личными слугами, за ним — «Гонцы Солнца», а следом поспешали повозки со слугами и охраной. В мирной Луговине охрана была ни к чему. И если Рохан или Тобин кивали кому-нибудь из воинов, это было всего лишь знаком приветствия, который вечерами ставился на кон при игре в кости.
Оказалось, что простая езда верхом по спокойной стране могла быть огромным удовольствием. Особенно после того напряжения, которое он испытывал в Стронгхолде и которое поджидало его в Визе. Никто не обращался к принцу с чем — нибудь более серьезным, чем выбор места для ночлега. Обычно рядом с ним ехал кто-нибудь из близких. Рохану особенно нравилось, когда его сопровождала Тобин, улизнувшая от мужа. В волосах у нее всегда были цветы, которые Чейн собирал каждое утро. Рохан же совал каждый найденный стебелек за перевязь меча. Оставив близнецов на попечении обожавшей их бабушки, лорд и леди Радзин снова почувствовали себя юными любовниками. Рохан только улыбался и мечтал о том, что они со Сьонед когда-нибудь будут вести себя так же.
Сьонед ехала верхом вместе с другими фарадимами из Крепости Богини, и принц редко видел ее. Рохан убедился, что его вассалы знают, кто она такая, но демонстрировать им их отношения было опасно, а о том, чтобы уединиться со Сьонед, не приходилось и мечтать. Конечно, на Риалле никто из его людей сплетничать не станет, но мало ли что… Поэтому Рохан предпочитал наблюдать за Сьонед издали. Сердце у него обливалось кровью: глаза девушки — были бесстрастны, она ехала ссутулившись и не обращала внимания на окружавшие их красоты…
Иногда его сопровождали вассалы. Рохан был доволен сделанным выбором. О лучшем не приходилось и мечтать. Фарид из Скайбоула — мужчина средних лет, обладавший мрачноватым юмором, — был избран за его способность получать выгоду из своего скудного имения, в котором не было ничего, кроме скал и источника воды. Расположенный в северных отрогах холмов Вере, Скайбоул стоял на склоне древнего озера, напоминавшего чашу небосвода. Башня была построена из глыб слоистого серого камня, которые приносили с берега вручную. Крошечные поля, разбитые на террасах, давали урожай, достаточный лишь для того, чтобы прокормить маленькое стадо овец. Однако лорд Фарид умудрялся что-то выжимать из своего нищего поместья и даже редко обращался за помощью к принцу Пустыни — разве что в случае необычно долгой зимы просил прислать вина и немного еды.
Рохан был в Скайбоуле ребенком и до сих пор помнил, что такое обилие воды в одном месте несказанно удивило его. Удивление перешло в ужас, когда Зехава поднял сына и бросил в озеро. Через несколько мгновений отец прыгнул следом, не желая дать наследнику утонуть прежде, чем тот научится плавать. Лорд Фарид попенял Зехаве за то, что тот напугал Рохана, и несколько дней брал мальчика с собой, обучая его искусству держаться на воде. Вскоре Рохан преодолел свою боязнь и даже не хотел уезжать из Скайбоула. Он навсегда запомнил, что Фарид заступился за него.
Второй вассал — Эльтанин Тиглатский — владел северным городом, в прошлом принадлежавшим меридам. Этот молодой человек только несколько лет назад наследовал отцу, был холост и страстно рвался на Риаллу, мечтая подыскать себе жену. Он нравился принцу еще и тем, что однажды во время беседы застенчиво заметил, что может понять чувства Рохана, которому довелось в юном возрасте занять столь высокое положение.
Зато третий вассал, лорд Байсаль из долины Фаолейна, был принцу чужд. Правда, Рохан надеялся, что и он Скажется полезным. Новая башня была единственной заботой Байсаля, и он готов был драться за привилегии других, лишь бы не бросаться в глаза со своим требованием сиренита. Молодой принц удивлялся странной логике людей, направивших с ним Байсаля, но благодарил Богиню за то, что они не выбрали Абидиаса из крепости Туат.
Путешествие было прекрасно организовано — особенно если учесть, что сопровождало принца около ста человек. Суетливый сенешаль принцессы Милар остался в Стронгхолде, чтобы помочь переделать покои Рохана, и принц несказанно радовался этому. Он ожидал, что руководство возьмет на себя Уриваль, главный сенешаль Андраде, но все заботы пали на Оствеля и Камигвен. У девушки с лихвой хватало твердости и организаторских способностей, а ее Избранный оказался очень тактичным человеком с богатым чувством юмора. Эта пара прекрасно справлялась и с разбивкой лагеря, и с провиантом. Еда была великолепной и всегда подавалась вовремя. Сенешаль матери сошел бы с ума, останься эти двое в Стронгхолде: у него не было ни крупицы таланта Камигвен. А Сьонед спала и видела, чтобы друзья как можно дольше не покидали ее.
В полдень четвертого дня Рохан приказал Вальвису съездить к фарадимам и прислать ему Оствеля. Молодой человек был приветлив, но не подобострастен и разговаривал с Роханом не как низкорожденный с принцем, а как рыцарь с лордом. Эту разницу Рохан начинал ценить все больше и больше. Власть постепенно отдаляла его от людей, знакомых с детства.
— Спасибо тебе за то, что ты умудряешься поддерживать порядок в этом зверинце, — начал Рохан.
— Благодарю, милорд, но это не так уж трудно. Особенно с помощью Ками.
— Пожалуйста, передай ей мою благодарность. Вы скоро поженитесь?
— Видите ли, милорд, она родом из очень хорошей фиронской семьи. Это заметно по цвету ее кожи и по глазам.
— Да уж, глаза… — пробормотал Рохан, и Оствель улыбнулся этой молчаливой похвале.
— Знаете, милорд, когда я впервые увидел их… — Он пожал плечами и лукаво подмигнул. — А ведь нам обоим было по пятнадцать лет! Конечно, ее родители не столь знатны, как предки Сьонед, но все же более благородного происхождения, чем моя семья. Я давно сказал Ками, что пока не стану главным сенешалем, мне нечего предложить ей.
— Едва ли это имеет для нее значение… Но иногда гордость толкает нас на странные поступки, правда? — с грустной улыбкой добавил принц.
— Да, — вздохнул Оствель. — И все же я чувствую, что скоро сдамся. Моя Ками очень убедительна, особенно по ночам.
Упоминание об их интимных отношениях заставило Рохана прищуриться. Чейн и Тобин никогда не делали секрета из своей близости, но они были женаты, а не помолвлены…
— Я не прошел той же школы, что и фарадимы, — продолжал Оствель. — Поэтому большая удача, что она выбрала меня. «Гонцы Солнца» знают, кто есть кто, когда дело касается таких вещей…
— Да, мне говорили об этом, — пробормотал Рохан.
— Вожделение она могла испытывать с дюжиной других мужчин, но настоящую любовь познала только со мной, — со скромной гордостью сказал Оствель. — Меня ожидает вовсе не робкая, испуганная девушка, — засмеялся он. — Ее доводы просто убийственны!
Рохан рассмеялся.
— Похоже, это не такая страшная смерть!
— Женская красота — страшная сила, милорд. Иногда она приводит к серьезным трудностям.
— Из всех трудностей, которые предстоят мне во время Риаллы, эти будут самыми интересными, хотя и не самыми сложными, — заметил Рохан.
Улыбка Оствеля тут же исчезла.
— Именно так, милорд, — без всякого выражения сказал он. — Прошу прощения, но мне надо взглянуть на обоз. Кажется, у одной из повозок соскочило колесо. — Он поклонился и развернул лошадь.
Рохан пожалел, что этот человек, который со временем мог стать ему хорошим другом, вдруг перешел на официальный тон. Что ж, назвался груздем…
На восьмой день пути они достигли Фаолейна. К великой радости фарадимов, через реку был перекинут мост. Не обращая внимания на поддразнивания своих менее чувствительных товарищей и стараясь не вспоминать про злополучный паром, они направили лошадей на деревянный настил. В этот день Рохан рано объявил привал, и Оствель в первый раз за все время путешествия решил разбить шатры. Ковры и мебель остались в обозе: достаточно было провести генеральную репетицию перед Риаллой.
Лагерь занимал громадную территорию. Шатер Рохана был самым большим. Сшитый из голубого, серебристого и золотистого шелка, он был сделан по заказу Зехавы специально для Риаллы. В пустыне, где цвет шатров должен был сливаться с цветом песка, он был бесполезен. Осматривая шатер изнутри, Рохан восхитился. Отец предусмотрел все, как снаружи — в части, открытой взглядам публики, так и внутри. Рохан и Оствель объехали лагерь, пытаясь понять, как расположить шатры в Визе, и готовы были впасть в уныние, когда прибыла Камигвен и решила все проблемы, начертив план на земле.
Рохану не хотелось расставаться с этой парой, и он принялся расспрашивать о лошадях, о провианте, с любопытством рассматривая молодых людей. Ками была проворна, решительна и обо всем имела собственное мнение. Она была в своей стихии, и Рохан не сомневался, что, если понадобится, она сможет организовать Сьонед побег. Оствель был под стать ей во всем, что касалось лошадей и охраны. Рохан едва не сказал им, что после Риаллы… Трудно было поверить: через каких — то полторы-две недели все будет кончено, и Сьонед станет его женой.
Когда молодые люди ушли, принц принялся бродить между шатрами, думая о будущем. О, если бы все было уже позади и они со Сьонед возвращались в Стронгхолд, понимая и веря друг другу! Хитроумные планы, еще недавно такие волнующие, теперь только раздражали его. Он со злости пнул столб шатра, делая вид, что проверяет его прочность. Но ему никогда не удавалось обмануть самого себя.
— Ну, племянник… — Голос Андраде напугал его. — Скоро начнется твой маленький спектакль. Жду с нетерпением.
В сумерках ее лицо казалось усталым и морщинистым, а волосы — тусклыми и пыльными.
— Надеюсь, сегодня в шатре ты как следует выспишься, — участливо сказал он.
— Я не смогу спать спокойно, пока вы со Сьонед… — Она внезапно умолкла.
— Нет, надо подождать, пока ты не завершишь свою интригу.
— Неужели это когда-нибудь закончится?
— Для тебя — может быть, но не для верховного принца. Я ждала тебя. Думала, ты захочешь расспросить меня о Ролстре. Будем исходить из того, что благодаря шпионам он знает о тебе все. — Казалось, какая-то мысль преследует Андраде, но она взяла себя в руки и холодно добавила:
— Впрочем, возможно, он знает только то, что входило в твои планы.
Рохан взял тетку под руку, и они пошли по лагерю.
— Больше всего меня интересуют его дочери.
— Еще бы… В замке Крэг их держат взаперти, поэтому могу себе представить, как они рвутся на свободу. Их семнадцать, но тебе придется выбирать только между четырьмя законными, так что остальных можно не принимать в расчет.
— Я хочу посмотреть на всех. Чем больше, тем лучше.
— Словно дракон в стаде, — улыбнулась она. — Я начинаю видеть в тебе отцовские черты. Милый мальчик с каждым днем становится все более безжалостным. Так как у этих девушек вряд ли есть сердца, ты не разобьешь их, а только ранишь гордость. Правда, это еще опаснее.
— Твоя гордость тоже ранена, — осторожно, напомнил он. — Удалось что — нибудь узнать о фарадиме, который работает на Ролстру?
— Пока нет, но я это сделаю, — зловеще пообещала она. — Верховный ответит за все. Я подожду, пока ты закончишь свою игру, а потом сама займусь им.
— Он использовал твоего «Гонца Солнца», чтобы шпионить за мной, и в долгу перед нами обоими. Но расскажи мне о дочерях принца…
Андраде говорила долго, а Рохан внимательно слушал. Найдра была хорошенькой, безмятежной и уступчивой, Ленала глупой как пробка, так что о ней и говорить нечего. А вот с Янте и Пандсалой нужно было держать ухо востро.
— Янте — самая красивая из них и, кажется, самая умная, поскольку уже давно мечтает выйти за тебя. Я не удивлюсь, если как-нибудь ночью она попытается проникнуть к тебе в шатер. Что касается Пандсалы, то судя по тому, что мне рассказывали, она мало чем уступает сестре, а кое в чем и превосходит ее.
— Кто рассказывал? — спросил принц, заранее зная, что ответа не будет.
— Не имеет значения. Береги чувства Сьонед. Мы с Тобин сделаем все, чтобы защитить ее от их злобы. Ты уже решил, когда и где завершишь свою комедию?
— Посмотрим, как станут развиваться события, — уклончиво ответил он. — О, кажется, съестным запахло!
— Когда-нибудь тебе все-таки придется ответить прямо… Да, пахнет едой. Я ужасно проголодалась. Сегодня вечером ко мне придут Чейн и Тобин. Ты сделаешь мне большое одолжение, если присоединишься к семейному обеду. Поговорим о чем — нибудь интересном. У меня больше нет сил смотреть на этих воркующих голубков.
Рохан покинул шатер тетки поздно вечером, когда весь лагерь уже спал. Принц пытался восстановить чувство свободы, не оставлявшее его во время путешествия, но все было тщетно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— И много она знает? — Андраде поморщилась, но заставила себя сесть.
— Не все. Пока. Догадываюсь, что ты имеешь в виду не ее успехи на поприще фарадима.
Она что-то сердито проворчала и снова опустилась на подушку.
— Ты научил ее слишком многому. — Когда Уриваль в ответ только пожал плечами, она разозлилась. — Она всегда ходила у тебя в любимицах. Ты помогал ей, учил, присматривал за ней…
— А разве ты вела себя по-другому?
— Я бы никогда не послала тебя к ней. Будь моя воля, женщиной бы ее сделал кто-нибудь другой.
— То же самое можно сказать и про ту ночь, когда ты сделала меня мужчиной. Она догадывается, что ты используешь ее, так же как я догадывался, что ты используешь меня… Я бы не затеял эту игру, если бы знал, что Сьонед окажется такой властной. Ты слышала, как она командовала?
— Когда она станет принцессой, то потеряет свою силу. Главным для нее станет Рохан, а не интересы фарадимов. Уриваль, это не то, чего я хотела!
— Мы всегда знали, что идем на риск. Но сознайся, никто из нас не подозревал в ней такую мощь.
— Ты слишком многому научил ее, — снова проворчала она. — Ты слишком заботишься о ней.
— А ты слишком заботишься о власти! — Уриваль поднялся, налил бокал вина, а затем продолжил, на сей раз более спокойно:
— Она очнется, как и Тобин. Я приставил Камигвен ухаживать за ней и Сьонед, а Оствеля послал успокоить Рохана и Чейна. Милар приказала слугам позаботиться о них.
Андраде снова попыталась сесть, на сей раз более успешно, и пригубила переданный ей Уривалем бокал.
— Как ты догадался, что в ту ночь у тебя была я?
— От кого-то Богиня скрывает правду, а кому-то раскрывает, — ответил он, слегка пожимая плечами. — Лучше скажи, что ты собираешься делать со Сьонед.
— Дать ей седьмое кольцо, конечно. Жаль, что я не захватила с собой шкатулку с драгоценностями, но надеюсь, по такому случаю Мил выделит мне что-нибудь из своих запасов.
— Сегодня Сьонед уже получила седьмое кольцо — словно аванс за демонстрацию своего искусства, — напомнил Уриваль.
— Чертов Рохан… — Она допила вино.
— Я имею в виду не столько Ролстру, сколько вассалов Рохана. Ты бы видела их лица!
— Ты хочешь сказать, что они испугались, как бы Сьонед не обратила свою силу против них? Будь они все прокляты! — Андраде швырнула пустой бокал через всю комнату.
Тот ударился о туалетный столик, а затем покатился по полу.
— Ляг и успокойся, — приказал Уриваль. — Будь у тебя побольше сил, ты бы проломила стену.
— Ты понял, что сделал Ролстра? — прошипела она. — Обычные шпионы его уже не устраивают. Он завербовал «Гонца Солнца».
— Но против его воли, Андраде. Это был крик души.
— Какая разница? Предатель есть предатель, кем бы он ни был. — Она долго смотрела на Уриваля. — Может, и хорошо, что ты так многому научил Сьонед. Пожалуй, ей это пригодится.
ЧАСТЬ 2. РИАЛЛА
Глава 10
Рохан решил путешествовать с меньшей пышностью, чем его отец. Многолюдные церемонии, которые нравились Зехаве, оставляли юного принца равнодушным. Посему свита и обоз, сопровождавшие его в Виз, были вполовину меньше обычного, и устроиться на ночлег не представляло особого труда. Скорость передвижения увеличилась ненамного, но зато принц мог окинуть взглядом весь караван.
Сухой кустарник холмов Вере сменился зеленью долины Фаолейна, и путешественники перешли границу Луговины. Привыкшие к вечным пескам, они замедлили ход, наслаждаясь зрелищем раскидистых деревьев, сочных трав и тучных нив. И люди здесь были совсем другие — сытые, розовые, без морщин от вечного солнца… Никто не скакал впереди Рохана с извещением, что их высочество вскоре проедет по этой недостойной земле, и не требовал убрать с дороги скот. Рохан даже радовался мелким задержкам: это позволяло ему поговорить с пастухами и крестьянами, которые чаще всего и представления не имели, что скромный молодой человек был хозяином всех этих лошадей и повозок. Его угощали парным молоком, свежеиспеченным хлебом, спелыми персиками, показывали застенчиво улыбавшихся детей, а восхищенные взгляды краснеющих девушек немало способствовали тому, что Рохан постепенно начинал обретать уверенность в себе.
В конце первого дня путешествия караван разделился на три части: впереди ехал Рохан с семьей и личными слугами, за ним — «Гонцы Солнца», а следом поспешали повозки со слугами и охраной. В мирной Луговине охрана была ни к чему. И если Рохан или Тобин кивали кому-нибудь из воинов, это было всего лишь знаком приветствия, который вечерами ставился на кон при игре в кости.
Оказалось, что простая езда верхом по спокойной стране могла быть огромным удовольствием. Особенно после того напряжения, которое он испытывал в Стронгхолде и которое поджидало его в Визе. Никто не обращался к принцу с чем — нибудь более серьезным, чем выбор места для ночлега. Обычно рядом с ним ехал кто-нибудь из близких. Рохану особенно нравилось, когда его сопровождала Тобин, улизнувшая от мужа. В волосах у нее всегда были цветы, которые Чейн собирал каждое утро. Рохан же совал каждый найденный стебелек за перевязь меча. Оставив близнецов на попечении обожавшей их бабушки, лорд и леди Радзин снова почувствовали себя юными любовниками. Рохан только улыбался и мечтал о том, что они со Сьонед когда-нибудь будут вести себя так же.
Сьонед ехала верхом вместе с другими фарадимами из Крепости Богини, и принц редко видел ее. Рохан убедился, что его вассалы знают, кто она такая, но демонстрировать им их отношения было опасно, а о том, чтобы уединиться со Сьонед, не приходилось и мечтать. Конечно, на Риалле никто из его людей сплетничать не станет, но мало ли что… Поэтому Рохан предпочитал наблюдать за Сьонед издали. Сердце у него обливалось кровью: глаза девушки — были бесстрастны, она ехала ссутулившись и не обращала внимания на окружавшие их красоты…
Иногда его сопровождали вассалы. Рохан был доволен сделанным выбором. О лучшем не приходилось и мечтать. Фарид из Скайбоула — мужчина средних лет, обладавший мрачноватым юмором, — был избран за его способность получать выгоду из своего скудного имения, в котором не было ничего, кроме скал и источника воды. Расположенный в северных отрогах холмов Вере, Скайбоул стоял на склоне древнего озера, напоминавшего чашу небосвода. Башня была построена из глыб слоистого серого камня, которые приносили с берега вручную. Крошечные поля, разбитые на террасах, давали урожай, достаточный лишь для того, чтобы прокормить маленькое стадо овец. Однако лорд Фарид умудрялся что-то выжимать из своего нищего поместья и даже редко обращался за помощью к принцу Пустыни — разве что в случае необычно долгой зимы просил прислать вина и немного еды.
Рохан был в Скайбоуле ребенком и до сих пор помнил, что такое обилие воды в одном месте несказанно удивило его. Удивление перешло в ужас, когда Зехава поднял сына и бросил в озеро. Через несколько мгновений отец прыгнул следом, не желая дать наследнику утонуть прежде, чем тот научится плавать. Лорд Фарид попенял Зехаве за то, что тот напугал Рохана, и несколько дней брал мальчика с собой, обучая его искусству держаться на воде. Вскоре Рохан преодолел свою боязнь и даже не хотел уезжать из Скайбоула. Он навсегда запомнил, что Фарид заступился за него.
Второй вассал — Эльтанин Тиглатский — владел северным городом, в прошлом принадлежавшим меридам. Этот молодой человек только несколько лет назад наследовал отцу, был холост и страстно рвался на Риаллу, мечтая подыскать себе жену. Он нравился принцу еще и тем, что однажды во время беседы застенчиво заметил, что может понять чувства Рохана, которому довелось в юном возрасте занять столь высокое положение.
Зато третий вассал, лорд Байсаль из долины Фаолейна, был принцу чужд. Правда, Рохан надеялся, что и он Скажется полезным. Новая башня была единственной заботой Байсаля, и он готов был драться за привилегии других, лишь бы не бросаться в глаза со своим требованием сиренита. Молодой принц удивлялся странной логике людей, направивших с ним Байсаля, но благодарил Богиню за то, что они не выбрали Абидиаса из крепости Туат.
Путешествие было прекрасно организовано — особенно если учесть, что сопровождало принца около ста человек. Суетливый сенешаль принцессы Милар остался в Стронгхолде, чтобы помочь переделать покои Рохана, и принц несказанно радовался этому. Он ожидал, что руководство возьмет на себя Уриваль, главный сенешаль Андраде, но все заботы пали на Оствеля и Камигвен. У девушки с лихвой хватало твердости и организаторских способностей, а ее Избранный оказался очень тактичным человеком с богатым чувством юмора. Эта пара прекрасно справлялась и с разбивкой лагеря, и с провиантом. Еда была великолепной и всегда подавалась вовремя. Сенешаль матери сошел бы с ума, останься эти двое в Стронгхолде: у него не было ни крупицы таланта Камигвен. А Сьонед спала и видела, чтобы друзья как можно дольше не покидали ее.
В полдень четвертого дня Рохан приказал Вальвису съездить к фарадимам и прислать ему Оствеля. Молодой человек был приветлив, но не подобострастен и разговаривал с Роханом не как низкорожденный с принцем, а как рыцарь с лордом. Эту разницу Рохан начинал ценить все больше и больше. Власть постепенно отдаляла его от людей, знакомых с детства.
— Спасибо тебе за то, что ты умудряешься поддерживать порядок в этом зверинце, — начал Рохан.
— Благодарю, милорд, но это не так уж трудно. Особенно с помощью Ками.
— Пожалуйста, передай ей мою благодарность. Вы скоро поженитесь?
— Видите ли, милорд, она родом из очень хорошей фиронской семьи. Это заметно по цвету ее кожи и по глазам.
— Да уж, глаза… — пробормотал Рохан, и Оствель улыбнулся этой молчаливой похвале.
— Знаете, милорд, когда я впервые увидел их… — Он пожал плечами и лукаво подмигнул. — А ведь нам обоим было по пятнадцать лет! Конечно, ее родители не столь знатны, как предки Сьонед, но все же более благородного происхождения, чем моя семья. Я давно сказал Ками, что пока не стану главным сенешалем, мне нечего предложить ей.
— Едва ли это имеет для нее значение… Но иногда гордость толкает нас на странные поступки, правда? — с грустной улыбкой добавил принц.
— Да, — вздохнул Оствель. — И все же я чувствую, что скоро сдамся. Моя Ками очень убедительна, особенно по ночам.
Упоминание об их интимных отношениях заставило Рохана прищуриться. Чейн и Тобин никогда не делали секрета из своей близости, но они были женаты, а не помолвлены…
— Я не прошел той же школы, что и фарадимы, — продолжал Оствель. — Поэтому большая удача, что она выбрала меня. «Гонцы Солнца» знают, кто есть кто, когда дело касается таких вещей…
— Да, мне говорили об этом, — пробормотал Рохан.
— Вожделение она могла испытывать с дюжиной других мужчин, но настоящую любовь познала только со мной, — со скромной гордостью сказал Оствель. — Меня ожидает вовсе не робкая, испуганная девушка, — засмеялся он. — Ее доводы просто убийственны!
Рохан рассмеялся.
— Похоже, это не такая страшная смерть!
— Женская красота — страшная сила, милорд. Иногда она приводит к серьезным трудностям.
— Из всех трудностей, которые предстоят мне во время Риаллы, эти будут самыми интересными, хотя и не самыми сложными, — заметил Рохан.
Улыбка Оствеля тут же исчезла.
— Именно так, милорд, — без всякого выражения сказал он. — Прошу прощения, но мне надо взглянуть на обоз. Кажется, у одной из повозок соскочило колесо. — Он поклонился и развернул лошадь.
Рохан пожалел, что этот человек, который со временем мог стать ему хорошим другом, вдруг перешел на официальный тон. Что ж, назвался груздем…
На восьмой день пути они достигли Фаолейна. К великой радости фарадимов, через реку был перекинут мост. Не обращая внимания на поддразнивания своих менее чувствительных товарищей и стараясь не вспоминать про злополучный паром, они направили лошадей на деревянный настил. В этот день Рохан рано объявил привал, и Оствель в первый раз за все время путешествия решил разбить шатры. Ковры и мебель остались в обозе: достаточно было провести генеральную репетицию перед Риаллой.
Лагерь занимал громадную территорию. Шатер Рохана был самым большим. Сшитый из голубого, серебристого и золотистого шелка, он был сделан по заказу Зехавы специально для Риаллы. В пустыне, где цвет шатров должен был сливаться с цветом песка, он был бесполезен. Осматривая шатер изнутри, Рохан восхитился. Отец предусмотрел все, как снаружи — в части, открытой взглядам публики, так и внутри. Рохан и Оствель объехали лагерь, пытаясь понять, как расположить шатры в Визе, и готовы были впасть в уныние, когда прибыла Камигвен и решила все проблемы, начертив план на земле.
Рохану не хотелось расставаться с этой парой, и он принялся расспрашивать о лошадях, о провианте, с любопытством рассматривая молодых людей. Ками была проворна, решительна и обо всем имела собственное мнение. Она была в своей стихии, и Рохан не сомневался, что, если понадобится, она сможет организовать Сьонед побег. Оствель был под стать ей во всем, что касалось лошадей и охраны. Рохан едва не сказал им, что после Риаллы… Трудно было поверить: через каких — то полторы-две недели все будет кончено, и Сьонед станет его женой.
Когда молодые люди ушли, принц принялся бродить между шатрами, думая о будущем. О, если бы все было уже позади и они со Сьонед возвращались в Стронгхолд, понимая и веря друг другу! Хитроумные планы, еще недавно такие волнующие, теперь только раздражали его. Он со злости пнул столб шатра, делая вид, что проверяет его прочность. Но ему никогда не удавалось обмануть самого себя.
— Ну, племянник… — Голос Андраде напугал его. — Скоро начнется твой маленький спектакль. Жду с нетерпением.
В сумерках ее лицо казалось усталым и морщинистым, а волосы — тусклыми и пыльными.
— Надеюсь, сегодня в шатре ты как следует выспишься, — участливо сказал он.
— Я не смогу спать спокойно, пока вы со Сьонед… — Она внезапно умолкла.
— Нет, надо подождать, пока ты не завершишь свою интригу.
— Неужели это когда-нибудь закончится?
— Для тебя — может быть, но не для верховного принца. Я ждала тебя. Думала, ты захочешь расспросить меня о Ролстре. Будем исходить из того, что благодаря шпионам он знает о тебе все. — Казалось, какая-то мысль преследует Андраде, но она взяла себя в руки и холодно добавила:
— Впрочем, возможно, он знает только то, что входило в твои планы.
Рохан взял тетку под руку, и они пошли по лагерю.
— Больше всего меня интересуют его дочери.
— Еще бы… В замке Крэг их держат взаперти, поэтому могу себе представить, как они рвутся на свободу. Их семнадцать, но тебе придется выбирать только между четырьмя законными, так что остальных можно не принимать в расчет.
— Я хочу посмотреть на всех. Чем больше, тем лучше.
— Словно дракон в стаде, — улыбнулась она. — Я начинаю видеть в тебе отцовские черты. Милый мальчик с каждым днем становится все более безжалостным. Так как у этих девушек вряд ли есть сердца, ты не разобьешь их, а только ранишь гордость. Правда, это еще опаснее.
— Твоя гордость тоже ранена, — осторожно, напомнил он. — Удалось что — нибудь узнать о фарадиме, который работает на Ролстру?
— Пока нет, но я это сделаю, — зловеще пообещала она. — Верховный ответит за все. Я подожду, пока ты закончишь свою игру, а потом сама займусь им.
— Он использовал твоего «Гонца Солнца», чтобы шпионить за мной, и в долгу перед нами обоими. Но расскажи мне о дочерях принца…
Андраде говорила долго, а Рохан внимательно слушал. Найдра была хорошенькой, безмятежной и уступчивой, Ленала глупой как пробка, так что о ней и говорить нечего. А вот с Янте и Пандсалой нужно было держать ухо востро.
— Янте — самая красивая из них и, кажется, самая умная, поскольку уже давно мечтает выйти за тебя. Я не удивлюсь, если как-нибудь ночью она попытается проникнуть к тебе в шатер. Что касается Пандсалы, то судя по тому, что мне рассказывали, она мало чем уступает сестре, а кое в чем и превосходит ее.
— Кто рассказывал? — спросил принц, заранее зная, что ответа не будет.
— Не имеет значения. Береги чувства Сьонед. Мы с Тобин сделаем все, чтобы защитить ее от их злобы. Ты уже решил, когда и где завершишь свою комедию?
— Посмотрим, как станут развиваться события, — уклончиво ответил он. — О, кажется, съестным запахло!
— Когда-нибудь тебе все-таки придется ответить прямо… Да, пахнет едой. Я ужасно проголодалась. Сегодня вечером ко мне придут Чейн и Тобин. Ты сделаешь мне большое одолжение, если присоединишься к семейному обеду. Поговорим о чем — нибудь интересном. У меня больше нет сил смотреть на этих воркующих голубков.
Рохан покинул шатер тетки поздно вечером, когда весь лагерь уже спал. Принц пытался восстановить чувство свободы, не оставлявшее его во время путешествия, но все было тщетно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68