Сейчас! Немедленно! Минуту назад! Еще только два последних штриха. В каком году родился «ключ» и кто он? Точнее, она… Но это уже потом, в Кинблоу.
– Когда последний раз был год Аиста? Точнее, год Мертвого Аиста.
– Семнадцать лет назад. Девять тысяч двести пятьдесят третий год от создания миров, если быть точнее, – подсчитал Гемине и поморщился. – Отвратительный был год. Знамения, болезни, две войны подряд. Я чуть не умер.
Осторожно свернув манускрипт, Мийяра вернул его гостю и, чуть замешкавшись, положил рядом еще один мешочек.
– Примите это в качестве приза. Вы в расчете со мной, дорогой Гемине, – с некоторой грустью проговорил Инвар, не поднимая взгляда, боясь выдать себя. – Ступайте. До конца совещания осталось совсем немного. Не следует, чтобы нас видели вместе.
– Да-да… Вы правы… – Тяжело встав, чародей нерешительно попятился. – Вы… – Он запнулся. – Мы с вами действительно в расчете?
Вместо ответа Скорпо посмотрел на него укоризненно.
– Простите… – Гемине хотел уже уйти, как вдруг, обернувшись, быстро-быстро заговорил. – Я не должен вам этого открывать, но Лео договорился с магами. Ваше создание уничтожат. Сегодня. Он не смог простить вам то, что ему так и не удалось.
«Вот вам и повод смотаться по-быстренькому!» – На миг Инвару даже стало совестно, что в «призовой» фэл он подмешал немного яда.
Оказавшись у самой дороги, тварь снова напоролась на укрытую снегом корягу, разодрав себе то, что должно было бы называться левой рукой.
Зашипев, Скорпо дернулся, понимая, что на этот раз он попал в капкан надолго… Сколько пройдет времени, пока наросшая плоть не поможет выбраться из этого капкана? Неделя? Месяц? Вечность…
У самого лица, взъерошив снег, мелькнула полевка.
Рефлекторно кинув вперед обезображенное тело, Инвар попытался схватить зубами шуструю добычу и… провалился в занесенную обочину…
Над головой смыкалось небо.
Безбрежное в своем величии и гнетущее в своей бесконечности.
Дальнейшие несколько дней превратились в оживший кошмар героической легенды.
Надо было действовать, и действовать немедленно.
Из замка Лео они с троллем ушли через окно. И как! С боем прорвались через стражей Башни, не дав задержать себя. Висельник умудрился открутить одному гомункулу голову, а другого, «удачно» приземлившись, просто раздавил в лепешку.
Затем они потеряли день, кружа по лесу вокруг холма, на котором стоял замок, не разобрав дороги в кромешной тьме зимней ночи.
Попав в деревню, где они получили отдых и приют, Скорпо почувствовал себя полным ничтожеством, простаком, севшим играть в чужую, незнакомую игру! Трапеза подходила к концу, когда в дом вошел… Регул. Слуга и ученик мастера Лео.
Мийяра уже был готов пожертвовать троллем, отдав его Конклаву, но… Регул без всяких объяснений вернул беглецам их вещи и лошадей и так же, без объяснений, удалился.
Потом всю дорогу к заветному городу гномов, когда они пробивались сквозь снежный буран, из головы мага не выходила мысль: почему Лео так поступил? Было ли это признание побежденным победителя, или глава Круга Двенадцати преследовал свои, известные только ему самому, цели? Скорпо пребывал в недоумении.
Наступил день, и они вступили в Кинблоу. Прекрасно помня наставления, данные Таром Архатом, королем Голубых Гор, Мийяра нашел нужного ему гнома. И вот сюрприз (или оскал Судьбы?) – им оказалась гном-женщина. И не кто-нибудь, а жена покойного Катт-Арра, того самого, что поставлял Скорпо всякие магические штучки и который-то и вывел потерявшего способности чародея на Бунп Лоуусу. Как сей достопочтенный муж встретил свой последний час, Инвар старался не вспоминать.
Несколько нудных, тягучих часов, потраченных на бессмысленные разговоры, и Скорпо выходит за порог, зная имя того, кто откроет заветную дверь, за которой томится в ожидании свободы Всевластие.
Девица Винетта. Единственная дочь правителя соседнего Вильсхолла, Гиера Одиннадцатого. Она сейчас в монастыре на содержании. И будет торчать там до тех пор, пока папаша не исполнит долг перед единоверцами, взявшими на себя воспитание будущей королевы. И у Скорпо возникает гениальный план, как заполучить ключ , да еще при благоприятном стечении обстоятельств… Ну, это все потом, сейчас главное – деньги, время и… справится ли тролль самостоятельно, ибо магу при всех «за» монашки девушку не отдадут, а сам он слишком известная личность, чтобы выдавать себя за другого.
Небеса уловили душевные смятения Инвара, прислав ему гнома, Дожа – Дырявого Мешка. Поборов в себе нежелание связываться с этим типом, тщательно проинструктировав его и тролля и снабдив их всем необходимым, Скорпо благословил друзей в путь.
Всего-то дел: найти Кривого Ра, отдать ему большую партию фэла, получить за него необходимую для выкупа сумму, доехать до монастыря и обменять золото на девицу, представившись посланцами ее родителя.
До того дня, когда перед его взором наконец не появились основательно прокопченные тролль и гном в сопровождении долгожданной девушки и совершенно недолгожданными эльфом и… кентавром, которых его двое остолопов подцепили по дороге, Скорпо и не знал, что это такое – «острая боль в области сердца»!
А когда эта четверка обрисовала, каким образом Судьба свела их воедино…
Скорпо, плюнув, успокоил себя: когда он завладеет артефактом, ему будет абсолютно все равно, устроят на него гонения за разрушенный монастырь единоверцы и родственники убиенного короля Гиера или нет. Богов наказывают только боги, а не кучка параноидального сброда. О смерти Кривого Ра и говорить не стоило.
И вот наступил ответственный миг.
Еще до рассвета Дня Волхвов Скорпо, облаченный в новую мантию, в сопровождении вольных и невольных свидетелей вышел к пещере, за стенами которой томился Бунп Лоуусу.
С первыми лучами солнца появился Краса Неба. Выйдя из чащи леса, единорог направился к ожидающим его людям.
Повинуясь зову Книги, Рох-Тилион двинулся в глубь тайника.
И тут все пошло наперекосяк…
У самой стены-двери, произнося ленивитанские заклинания приветствия, Мийяра увидел, что страж не только не реагирует на него, но еще и не видит в приведенной девушке «ключа».
Быстро прокрутив в голове все условия и найдя все верным, чародей попробовал еще раз… Потом еще… Результат тот же – Рох-Тилион вырывается и, как простое напуганное животное, норовит броситься наутек, а сама гора, в свою очередь, начинает дрожать, готовая вот-вот рассыпаться. Последнее было понятным: если вор средь бела дня пытается открыть не тем ключом дверь, на шум являются либо сердобольные соседи, либо хозяева. Те, кто заточил в этой глуши Бунп Лоуусу, не могли оставить подобное нахальство без внимания.
Еще раз, горя от нетерпения, сын Лысой Мийяры прокручивал в голове условия. Год? Этот! День? Сегодняшний! Так что же не так?!! Почему единорог отворачивается от девушки, словно она… она…
– Милая девушка, – с дрожью в голосе обратился он к Винетте. – Боюсь показаться невежливым и даже грубияном и хамом, но обстоятельства таковы, что я вынужден задать вопрос, который вправе задавать только отец, мать и священник!.. – Сейчас должно решиться все. Жизнь или бесславная смерть. – Вы… девица?
Наследница Вильсхолла побледнела, а затем, покраснев, сложила руки на груди.
– Ну, не юноша же, господин волшебник!
– Это я вижу! – задыхался от волнения Мийяра. – Вы прекрасно поняли мой вопрос. Поэтому я не буду его повторять. Итак?
В ответ ни слова. Лишь дрожат от негодования тонкие девичьи губки, да в глазах блестят слезы обиды.
– Сучка! Ты была с мужчиной или нет? Отвечай!!! – совершенно потерял разум Скорпо.
– Да! Да! Была! Я что, не вправе делать что хочу? Или я не хозяйка сама себе?
С сердцем стало плохо… земля уходила из-под ног… и перед глазами проплыла ухмыляющаяся физиономия Локо Мийяры, правителя Бревтона, что был в прошлой жизни родным братом волшебника.
– Все. Это конец… – прошептал Инвар, чувствуя, как силы покидают его.
– Дело в том, господа, что единороги общаются, а значит, и слушаются только девственников, – не без ехидства начал объяснять кентавр. – Именно поэтому многие белые маги сходят с ума от многолетнего воздержания. Кстати, некоторые деятели культа, посвятившие свою жизнь служению, трогаются умом также именно по этой причине. Отсюда вспышки религиозного фанатизма и как следствие – войны, репрессии… Но это моя личная теория.
Полуконь-получеловек продолжал бы рассуждения и дальше, но здесь пещера затряслась от нового подземного толчка, и с потолка посыпалась обильная каменная крошка.
– А не пора ли нам? Как полагаете, господин Скорпо? – Дырявый Мешок простуженно шмыгнул носом. – Ну не случилось, ну не повезло, может, в следующий раз… – и осекся, глядя на враз обезумевшего чародея.
– ЛУККА!!! Хватай единорога, быстро! – не своим голосом проорал маг. – Что вылупился, хватай! За шею!
Так бывает в плохом сне. Пытаешься вырваться из водоворота кошмара, понимая, что такого быть не должно , и хватаешься за соломинку, которая означает для тебя спасение, луч, разбивающий тягучую муть безысходности. Что? Зачем? Для чего? Да какая разница! Вперед, а там, дай Небо, разберемся…
Окопиу схватил несчастного Рох-Тилиона. Тот даже не шелохнулся в попытке вырваться.
– Охо-хохо-ньки!.. – сочувственно покачал головой гном, наблюдая, как единорог нежно приник к могучей груди тролля. – Что здесь можно сказать? У парня есть еще о чем мечтать в этой жизни!
– Давай, бей его рогом в стену! – пролаял сквозь кашель Скорпо, разрывая ворот мантии. – Бей, отца твоего в схад!
Краса Неба, почуяв неладное, свирепо заржал и попытался освободиться от объятий Лукки. Удержать вставшего на дыбы стража было непросто. Как Висельник оседлал единорога, словно обычную лошадку, осталось непонятным, да и не время было это выяснять.
Рох-Тилион прыгал из стороны в сторону, вертелся на месте, но сбросить нечаянного седока ему было не по силам. И, крутанувшись в очередной раз, страж всем своим весом угодил в заветную стену.
Соприкоснувшись с рогом, камень задымился… и треснул, разбрасывая в стороны осколки.
Гора снова протестующе загудела, не в силах стерпеть насилия.
В образовавшийся проем следом за ввалившимися туда Луккой и единорогом вошел Скорпо, таща за собой Винетту.
– Возьми его в руки и передай мне! – приказал чародей, указывая на стоящий на каменной тумбе среди просторного зала ларец.
Текст формулы он помнил наизусть. Повторял его, как святоша молитву, изо дня в день вместо утреннего завтрака и перед грядущим сном. Оттачивал интонацию, высоту каждого звука, смысл каждого слова. И не беда, что утратил Инвар магическую силу, оставались заклинания – произнеси их даже невинный, ничего не смыслящий в чародействе ребенок, Вселенная перевернется вверх дном!
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
В недрах притихшей в ожидании горы погасло последнее слово.
Щелчок, и крышка ларца с тяжелым скрипом поднялась, обнажая нутро. Сгорая от нетерпения, Скорпо протянул руки, и яркий огненный столб света ударил вверх, ослепляя непрошеных гостей.
Из живого огня выплыл огромный, намного превосходящий его вековое хранилище фолиант.
Принявшие артефакт ладони обожгло невыносимой болью, когда Бунп Лоуусу лег на них. Мийяра, сжав зубы, стерпел, чувствуя, как разливается по телу давно забытое ощущение силы.
Свершилось…
И перед глазами всплыло перекошенное в страхе лицо Локо Мийяры, правителя Бревтона, что стал в этой жизни ненавистным врагом великого волшебника, равным которому был, может быть, только Создатель Кристалла.
Время не ждет. Оно спешит навстречу, насмешливо хохоча.
Кого ждете вы? Что ищете? Чего алчете?
Вечен только ветер звезд, что родился по велению космоса.
Чем засеваете вы свои поля? Что собираете с деревьев к трапезе своей? Неужели не видите, слепцы? Не чувствуете вкуса? Или просто не в силах признаться себе?
Гниль на блюдах ваших столов. Гниль целуете вы на супружеском ложе. Рожденные гнилью, вы рождаете гниль.
Очнувшись, Инвар оглянулся на своих спутников.
Тупые безучастные лица. Как муторно дышать здесь, среди тех, кто зациклен на самих себе. Понимают ли они, что произошло сейчас? Нет… не понимают. И никогда не поймут и не оценят по достоинству. Да и что тебе до них? Пока еще живых, но уже трупов. Гнилья.
Скорпо шепчет новое заклинание, и перед ним возникает узор портала. Более никаких манускриптов Сио и других подобных штучек. Все это позади. Только чистая магия.
Не оборачиваясь, он шагает вперед, скрываясь от взора своих помощников.
– Прощайте… господа … – и оказывается невдалеке от Перекрестка Семи Дорог. – Вы более не нужны мне. Никто мне больше не нужен.
Прижав к впалой груди драгоценность и подобрав полы мантии, Инвар Мийяра шагает прямиком через заснеженный лес подальше ото всех. В спину настойчиво ударяют хлопья поднявшейся метели, но холода он не чувствует.
Останься он тогда хоть на одно мгновение в Красной Пещере, оглянись, присмотревшись, и никогда бы не сделал того, что сделает через несколько часов. Ибо есть зрелища, которые предостерегают, молча крича. Обернись, и задумался бы… Положил бы добычу на место, покаявшись перед собой и Небом.
Рох-Тилион. Краса Неба. Страж Заблудшего Леса, призванный богами охранять бесценное в своей мощи сокровище.
Не справился. Не отвел беду. И застыл в немом ужасе от содеянного, вмиг вросший в толстую стену опустевшего хранилища.
Только глаза Стража остались живыми.
И теперь сквозь толщу осыпавшегося камня следят они за вором – и в глазах его вечный укор.
– Глаза на стене. ГЛАЗА!!! – зарыдала полуживая тварь, выбираясь на тракт.
Как Скорпо и ожидал, Сила начала покидать его. Все верно, ведь он даже по-настоящему не попробовал вкус напитка. Только глотнул.
До деревни оставалось совсем немного – уже были слышны беззлобная брехня дворовых собак да перестук в кузнице. Осмотревшись, чародей выбрал симпатичный пенек и, проваливаясь по колено в сугробе, насилу добрел до него. Осторожно, словно хрупкий сосуд, он возложил книгу на то, что осталось от спиленного дерева. Раскрыл, любуясь исписанными забытым богом страницами. Глаза выхватывали древние символы, складывали в слова. Инвар не заметил, как вокруг вдруг стало темно.
Оторвавшись от Книги, он с удивлением ощутил себя в комнате, подобной той, что сдают путникам на постоялых дворах.
На грубо сколоченной кровати с довольной усмешкой, заложа руки за голову, лежал неопрятно одетый молодой человек. Почему-то Скорпо не мог оторвать глаз от его сношенных, покрытых кусками засохшей грязи сапог, с которыми тот взобрался на чистую, хотя и застиранную простыню.
– Что вылупился, дяденька? – Голос незнакомца был сиплым. – Заходи, раз приперся. Вон табурет стоит, на него и плюхайся. Но если хочешь, можешь и дальше стоять, как… – Тут паренек выдал такое сравнение, что у повидавшего мир Инвара мгновенно запылали щеки.
Чародей перевел взгляд на лицо нахала, внутренне вздрагивая от отвращения.
Урод. И другого слова быть не может! Верхняя губа, сросшаяся с носом, обнажала гнилые черные зубы, издалека казавшиеся острыми. Левый глаз заплыл в бугристом наросте кожи. Зато правый, идеально правильной формы, под резко очерченной тонкой бровью сверкал изумрудом. Длинные немытые всклокоченные волосы, возможно, все-таки светлые; разбросаны по худым непропорциональным плечам.
– Охренел, дядя? – Незнакомец был явно доволен произведенным эффектом.
– Не то слово… – сглотнул Скорпо, проведя языком по зубам. Свои вроде целы и на месте.
– Тем и берем! – Он легко сел, спустив ноги на заплеванный пол, и теперь было видно, что он ко всему еще и горбат. – Ты садиться будешь? У нас с тобой разговор долгим получится.
– А ты… – Мийяра сел на указанный табурет и чуть не упал: он был совсем расшатан. – Вы кто?
– Схад с переулочка! – хохотнул уродец. – Здрасьте вам! Своими же ветками из дыры достал, а теперь и не узнает!
«БУНП ЛОУУСУ???!!!»
Инвар почувствовал, что задыхается:
– Не может быть…
– А почему нет? – В голосе горбуна зазвучала детская обида. – Я что, должен выглядеть как первая красавица Елгекея? Нет, подружка, я такой, каков есть. Хотя внутри я посимпатишней буду.
Встав, Бунп Лоуусу доковылял до убитого мага.
– Да не мучь себя, старый хрен! – фамильярно хлопнув по плечу, он поправил себе ширинку. – Лучше давай подумаем, как дальше сосуществовать… – Он чуть задумался. – Да! Именно сосуществовать будем.
– А?.. – замялся Скорпо. – Что? Простите, я вас не понял…
– Ты чё, дурак? Ладно, давай проще. Ты ж меня не просто так вытащил, значит, чего-то хочешь. Так давай не томи с заказом, или думаешь, что у меня своих дел нет?
– Стоп! – Мийяра вскочил со стула, протестующе выставляя руки. – Что значит «своих дел нет»?! Разве…
– Что «разве»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Когда последний раз был год Аиста? Точнее, год Мертвого Аиста.
– Семнадцать лет назад. Девять тысяч двести пятьдесят третий год от создания миров, если быть точнее, – подсчитал Гемине и поморщился. – Отвратительный был год. Знамения, болезни, две войны подряд. Я чуть не умер.
Осторожно свернув манускрипт, Мийяра вернул его гостю и, чуть замешкавшись, положил рядом еще один мешочек.
– Примите это в качестве приза. Вы в расчете со мной, дорогой Гемине, – с некоторой грустью проговорил Инвар, не поднимая взгляда, боясь выдать себя. – Ступайте. До конца совещания осталось совсем немного. Не следует, чтобы нас видели вместе.
– Да-да… Вы правы… – Тяжело встав, чародей нерешительно попятился. – Вы… – Он запнулся. – Мы с вами действительно в расчете?
Вместо ответа Скорпо посмотрел на него укоризненно.
– Простите… – Гемине хотел уже уйти, как вдруг, обернувшись, быстро-быстро заговорил. – Я не должен вам этого открывать, но Лео договорился с магами. Ваше создание уничтожат. Сегодня. Он не смог простить вам то, что ему так и не удалось.
«Вот вам и повод смотаться по-быстренькому!» – На миг Инвару даже стало совестно, что в «призовой» фэл он подмешал немного яда.
Оказавшись у самой дороги, тварь снова напоролась на укрытую снегом корягу, разодрав себе то, что должно было бы называться левой рукой.
Зашипев, Скорпо дернулся, понимая, что на этот раз он попал в капкан надолго… Сколько пройдет времени, пока наросшая плоть не поможет выбраться из этого капкана? Неделя? Месяц? Вечность…
У самого лица, взъерошив снег, мелькнула полевка.
Рефлекторно кинув вперед обезображенное тело, Инвар попытался схватить зубами шуструю добычу и… провалился в занесенную обочину…
Над головой смыкалось небо.
Безбрежное в своем величии и гнетущее в своей бесконечности.
Дальнейшие несколько дней превратились в оживший кошмар героической легенды.
Надо было действовать, и действовать немедленно.
Из замка Лео они с троллем ушли через окно. И как! С боем прорвались через стражей Башни, не дав задержать себя. Висельник умудрился открутить одному гомункулу голову, а другого, «удачно» приземлившись, просто раздавил в лепешку.
Затем они потеряли день, кружа по лесу вокруг холма, на котором стоял замок, не разобрав дороги в кромешной тьме зимней ночи.
Попав в деревню, где они получили отдых и приют, Скорпо почувствовал себя полным ничтожеством, простаком, севшим играть в чужую, незнакомую игру! Трапеза подходила к концу, когда в дом вошел… Регул. Слуга и ученик мастера Лео.
Мийяра уже был готов пожертвовать троллем, отдав его Конклаву, но… Регул без всяких объяснений вернул беглецам их вещи и лошадей и так же, без объяснений, удалился.
Потом всю дорогу к заветному городу гномов, когда они пробивались сквозь снежный буран, из головы мага не выходила мысль: почему Лео так поступил? Было ли это признание побежденным победителя, или глава Круга Двенадцати преследовал свои, известные только ему самому, цели? Скорпо пребывал в недоумении.
Наступил день, и они вступили в Кинблоу. Прекрасно помня наставления, данные Таром Архатом, королем Голубых Гор, Мийяра нашел нужного ему гнома. И вот сюрприз (или оскал Судьбы?) – им оказалась гном-женщина. И не кто-нибудь, а жена покойного Катт-Арра, того самого, что поставлял Скорпо всякие магические штучки и который-то и вывел потерявшего способности чародея на Бунп Лоуусу. Как сей достопочтенный муж встретил свой последний час, Инвар старался не вспоминать.
Несколько нудных, тягучих часов, потраченных на бессмысленные разговоры, и Скорпо выходит за порог, зная имя того, кто откроет заветную дверь, за которой томится в ожидании свободы Всевластие.
Девица Винетта. Единственная дочь правителя соседнего Вильсхолла, Гиера Одиннадцатого. Она сейчас в монастыре на содержании. И будет торчать там до тех пор, пока папаша не исполнит долг перед единоверцами, взявшими на себя воспитание будущей королевы. И у Скорпо возникает гениальный план, как заполучить ключ , да еще при благоприятном стечении обстоятельств… Ну, это все потом, сейчас главное – деньги, время и… справится ли тролль самостоятельно, ибо магу при всех «за» монашки девушку не отдадут, а сам он слишком известная личность, чтобы выдавать себя за другого.
Небеса уловили душевные смятения Инвара, прислав ему гнома, Дожа – Дырявого Мешка. Поборов в себе нежелание связываться с этим типом, тщательно проинструктировав его и тролля и снабдив их всем необходимым, Скорпо благословил друзей в путь.
Всего-то дел: найти Кривого Ра, отдать ему большую партию фэла, получить за него необходимую для выкупа сумму, доехать до монастыря и обменять золото на девицу, представившись посланцами ее родителя.
До того дня, когда перед его взором наконец не появились основательно прокопченные тролль и гном в сопровождении долгожданной девушки и совершенно недолгожданными эльфом и… кентавром, которых его двое остолопов подцепили по дороге, Скорпо и не знал, что это такое – «острая боль в области сердца»!
А когда эта четверка обрисовала, каким образом Судьба свела их воедино…
Скорпо, плюнув, успокоил себя: когда он завладеет артефактом, ему будет абсолютно все равно, устроят на него гонения за разрушенный монастырь единоверцы и родственники убиенного короля Гиера или нет. Богов наказывают только боги, а не кучка параноидального сброда. О смерти Кривого Ра и говорить не стоило.
И вот наступил ответственный миг.
Еще до рассвета Дня Волхвов Скорпо, облаченный в новую мантию, в сопровождении вольных и невольных свидетелей вышел к пещере, за стенами которой томился Бунп Лоуусу.
С первыми лучами солнца появился Краса Неба. Выйдя из чащи леса, единорог направился к ожидающим его людям.
Повинуясь зову Книги, Рох-Тилион двинулся в глубь тайника.
И тут все пошло наперекосяк…
У самой стены-двери, произнося ленивитанские заклинания приветствия, Мийяра увидел, что страж не только не реагирует на него, но еще и не видит в приведенной девушке «ключа».
Быстро прокрутив в голове все условия и найдя все верным, чародей попробовал еще раз… Потом еще… Результат тот же – Рох-Тилион вырывается и, как простое напуганное животное, норовит броситься наутек, а сама гора, в свою очередь, начинает дрожать, готовая вот-вот рассыпаться. Последнее было понятным: если вор средь бела дня пытается открыть не тем ключом дверь, на шум являются либо сердобольные соседи, либо хозяева. Те, кто заточил в этой глуши Бунп Лоуусу, не могли оставить подобное нахальство без внимания.
Еще раз, горя от нетерпения, сын Лысой Мийяры прокручивал в голове условия. Год? Этот! День? Сегодняшний! Так что же не так?!! Почему единорог отворачивается от девушки, словно она… она…
– Милая девушка, – с дрожью в голосе обратился он к Винетте. – Боюсь показаться невежливым и даже грубияном и хамом, но обстоятельства таковы, что я вынужден задать вопрос, который вправе задавать только отец, мать и священник!.. – Сейчас должно решиться все. Жизнь или бесславная смерть. – Вы… девица?
Наследница Вильсхолла побледнела, а затем, покраснев, сложила руки на груди.
– Ну, не юноша же, господин волшебник!
– Это я вижу! – задыхался от волнения Мийяра. – Вы прекрасно поняли мой вопрос. Поэтому я не буду его повторять. Итак?
В ответ ни слова. Лишь дрожат от негодования тонкие девичьи губки, да в глазах блестят слезы обиды.
– Сучка! Ты была с мужчиной или нет? Отвечай!!! – совершенно потерял разум Скорпо.
– Да! Да! Была! Я что, не вправе делать что хочу? Или я не хозяйка сама себе?
С сердцем стало плохо… земля уходила из-под ног… и перед глазами проплыла ухмыляющаяся физиономия Локо Мийяры, правителя Бревтона, что был в прошлой жизни родным братом волшебника.
– Все. Это конец… – прошептал Инвар, чувствуя, как силы покидают его.
– Дело в том, господа, что единороги общаются, а значит, и слушаются только девственников, – не без ехидства начал объяснять кентавр. – Именно поэтому многие белые маги сходят с ума от многолетнего воздержания. Кстати, некоторые деятели культа, посвятившие свою жизнь служению, трогаются умом также именно по этой причине. Отсюда вспышки религиозного фанатизма и как следствие – войны, репрессии… Но это моя личная теория.
Полуконь-получеловек продолжал бы рассуждения и дальше, но здесь пещера затряслась от нового подземного толчка, и с потолка посыпалась обильная каменная крошка.
– А не пора ли нам? Как полагаете, господин Скорпо? – Дырявый Мешок простуженно шмыгнул носом. – Ну не случилось, ну не повезло, может, в следующий раз… – и осекся, глядя на враз обезумевшего чародея.
– ЛУККА!!! Хватай единорога, быстро! – не своим голосом проорал маг. – Что вылупился, хватай! За шею!
Так бывает в плохом сне. Пытаешься вырваться из водоворота кошмара, понимая, что такого быть не должно , и хватаешься за соломинку, которая означает для тебя спасение, луч, разбивающий тягучую муть безысходности. Что? Зачем? Для чего? Да какая разница! Вперед, а там, дай Небо, разберемся…
Окопиу схватил несчастного Рох-Тилиона. Тот даже не шелохнулся в попытке вырваться.
– Охо-хохо-ньки!.. – сочувственно покачал головой гном, наблюдая, как единорог нежно приник к могучей груди тролля. – Что здесь можно сказать? У парня есть еще о чем мечтать в этой жизни!
– Давай, бей его рогом в стену! – пролаял сквозь кашель Скорпо, разрывая ворот мантии. – Бей, отца твоего в схад!
Краса Неба, почуяв неладное, свирепо заржал и попытался освободиться от объятий Лукки. Удержать вставшего на дыбы стража было непросто. Как Висельник оседлал единорога, словно обычную лошадку, осталось непонятным, да и не время было это выяснять.
Рох-Тилион прыгал из стороны в сторону, вертелся на месте, но сбросить нечаянного седока ему было не по силам. И, крутанувшись в очередной раз, страж всем своим весом угодил в заветную стену.
Соприкоснувшись с рогом, камень задымился… и треснул, разбрасывая в стороны осколки.
Гора снова протестующе загудела, не в силах стерпеть насилия.
В образовавшийся проем следом за ввалившимися туда Луккой и единорогом вошел Скорпо, таща за собой Винетту.
– Возьми его в руки и передай мне! – приказал чародей, указывая на стоящий на каменной тумбе среди просторного зала ларец.
Текст формулы он помнил наизусть. Повторял его, как святоша молитву, изо дня в день вместо утреннего завтрака и перед грядущим сном. Оттачивал интонацию, высоту каждого звука, смысл каждого слова. И не беда, что утратил Инвар магическую силу, оставались заклинания – произнеси их даже невинный, ничего не смыслящий в чародействе ребенок, Вселенная перевернется вверх дном!
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
В недрах притихшей в ожидании горы погасло последнее слово.
Щелчок, и крышка ларца с тяжелым скрипом поднялась, обнажая нутро. Сгорая от нетерпения, Скорпо протянул руки, и яркий огненный столб света ударил вверх, ослепляя непрошеных гостей.
Из живого огня выплыл огромный, намного превосходящий его вековое хранилище фолиант.
Принявшие артефакт ладони обожгло невыносимой болью, когда Бунп Лоуусу лег на них. Мийяра, сжав зубы, стерпел, чувствуя, как разливается по телу давно забытое ощущение силы.
Свершилось…
И перед глазами всплыло перекошенное в страхе лицо Локо Мийяры, правителя Бревтона, что стал в этой жизни ненавистным врагом великого волшебника, равным которому был, может быть, только Создатель Кристалла.
Время не ждет. Оно спешит навстречу, насмешливо хохоча.
Кого ждете вы? Что ищете? Чего алчете?
Вечен только ветер звезд, что родился по велению космоса.
Чем засеваете вы свои поля? Что собираете с деревьев к трапезе своей? Неужели не видите, слепцы? Не чувствуете вкуса? Или просто не в силах признаться себе?
Гниль на блюдах ваших столов. Гниль целуете вы на супружеском ложе. Рожденные гнилью, вы рождаете гниль.
Очнувшись, Инвар оглянулся на своих спутников.
Тупые безучастные лица. Как муторно дышать здесь, среди тех, кто зациклен на самих себе. Понимают ли они, что произошло сейчас? Нет… не понимают. И никогда не поймут и не оценят по достоинству. Да и что тебе до них? Пока еще живых, но уже трупов. Гнилья.
Скорпо шепчет новое заклинание, и перед ним возникает узор портала. Более никаких манускриптов Сио и других подобных штучек. Все это позади. Только чистая магия.
Не оборачиваясь, он шагает вперед, скрываясь от взора своих помощников.
– Прощайте… господа … – и оказывается невдалеке от Перекрестка Семи Дорог. – Вы более не нужны мне. Никто мне больше не нужен.
Прижав к впалой груди драгоценность и подобрав полы мантии, Инвар Мийяра шагает прямиком через заснеженный лес подальше ото всех. В спину настойчиво ударяют хлопья поднявшейся метели, но холода он не чувствует.
Останься он тогда хоть на одно мгновение в Красной Пещере, оглянись, присмотревшись, и никогда бы не сделал того, что сделает через несколько часов. Ибо есть зрелища, которые предостерегают, молча крича. Обернись, и задумался бы… Положил бы добычу на место, покаявшись перед собой и Небом.
Рох-Тилион. Краса Неба. Страж Заблудшего Леса, призванный богами охранять бесценное в своей мощи сокровище.
Не справился. Не отвел беду. И застыл в немом ужасе от содеянного, вмиг вросший в толстую стену опустевшего хранилища.
Только глаза Стража остались живыми.
И теперь сквозь толщу осыпавшегося камня следят они за вором – и в глазах его вечный укор.
– Глаза на стене. ГЛАЗА!!! – зарыдала полуживая тварь, выбираясь на тракт.
Как Скорпо и ожидал, Сила начала покидать его. Все верно, ведь он даже по-настоящему не попробовал вкус напитка. Только глотнул.
До деревни оставалось совсем немного – уже были слышны беззлобная брехня дворовых собак да перестук в кузнице. Осмотревшись, чародей выбрал симпатичный пенек и, проваливаясь по колено в сугробе, насилу добрел до него. Осторожно, словно хрупкий сосуд, он возложил книгу на то, что осталось от спиленного дерева. Раскрыл, любуясь исписанными забытым богом страницами. Глаза выхватывали древние символы, складывали в слова. Инвар не заметил, как вокруг вдруг стало темно.
Оторвавшись от Книги, он с удивлением ощутил себя в комнате, подобной той, что сдают путникам на постоялых дворах.
На грубо сколоченной кровати с довольной усмешкой, заложа руки за голову, лежал неопрятно одетый молодой человек. Почему-то Скорпо не мог оторвать глаз от его сношенных, покрытых кусками засохшей грязи сапог, с которыми тот взобрался на чистую, хотя и застиранную простыню.
– Что вылупился, дяденька? – Голос незнакомца был сиплым. – Заходи, раз приперся. Вон табурет стоит, на него и плюхайся. Но если хочешь, можешь и дальше стоять, как… – Тут паренек выдал такое сравнение, что у повидавшего мир Инвара мгновенно запылали щеки.
Чародей перевел взгляд на лицо нахала, внутренне вздрагивая от отвращения.
Урод. И другого слова быть не может! Верхняя губа, сросшаяся с носом, обнажала гнилые черные зубы, издалека казавшиеся острыми. Левый глаз заплыл в бугристом наросте кожи. Зато правый, идеально правильной формы, под резко очерченной тонкой бровью сверкал изумрудом. Длинные немытые всклокоченные волосы, возможно, все-таки светлые; разбросаны по худым непропорциональным плечам.
– Охренел, дядя? – Незнакомец был явно доволен произведенным эффектом.
– Не то слово… – сглотнул Скорпо, проведя языком по зубам. Свои вроде целы и на месте.
– Тем и берем! – Он легко сел, спустив ноги на заплеванный пол, и теперь было видно, что он ко всему еще и горбат. – Ты садиться будешь? У нас с тобой разговор долгим получится.
– А ты… – Мийяра сел на указанный табурет и чуть не упал: он был совсем расшатан. – Вы кто?
– Схад с переулочка! – хохотнул уродец. – Здрасьте вам! Своими же ветками из дыры достал, а теперь и не узнает!
«БУНП ЛОУУСУ???!!!»
Инвар почувствовал, что задыхается:
– Не может быть…
– А почему нет? – В голосе горбуна зазвучала детская обида. – Я что, должен выглядеть как первая красавица Елгекея? Нет, подружка, я такой, каков есть. Хотя внутри я посимпатишней буду.
Встав, Бунп Лоуусу доковылял до убитого мага.
– Да не мучь себя, старый хрен! – фамильярно хлопнув по плечу, он поправил себе ширинку. – Лучше давай подумаем, как дальше сосуществовать… – Он чуть задумался. – Да! Именно сосуществовать будем.
– А?.. – замялся Скорпо. – Что? Простите, я вас не понял…
– Ты чё, дурак? Ладно, давай проще. Ты ж меня не просто так вытащил, значит, чего-то хочешь. Так давай не томи с заказом, или думаешь, что у меня своих дел нет?
– Стоп! – Мийяра вскочил со стула, протестующе выставляя руки. – Что значит «своих дел нет»?! Разве…
– Что «разве»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34