Коклит. Ведомо твоей мудрости, что умеренною игрою пробуждается живость ума, — так, по крайней мере, учишь нас ты, ссылаясь на Квинтилиана Квинтилиан — Марк Фабий Квинтилиан (I в. н. а.), римский теоретик красноречия, автор сочинения «О воспитании оратора», где затронуты и вопросы физического воспитания.
.Наставник. А ты, конечно, запоминаешь только то, что тебе на пользу. В передышке нуждаются прилежные труженики. А вы учитесь кое-как, зато играете с большим усердием. Тут бы не ослаблять поводья, а натянуть потуже.Коклит. Налегаем, как можем. А если что было упущено прежде, вперед всё возместит старание.Наставник. Еще бы!… Ну, а кто выступит поручителем, что так оно именно и будет?Коклит. Готов без колебаний поручиться собственной головою.Наставник. Скорее — задом. Знаю, что верить тебе опасно, но все-таки рискну: посмотрим, способен ли ты держать слово. Если обманешь, больше со мною ни о чем и говорить не смей. Пусть играют, но только все вместе и в поле. Чтобы никаких попоек или чего иного, еще похуже! И чтобы домой вернуться вовремя, до заката!Коклит. Так и будет… Упросил, но с каким трудом!Иероним. Ах ты наш голубчик! Любимчик ты наш!Коклит. Только смотрите, чтобы ни в чем не проштрафиться! А не то он, как говорится, семь шкур с меня спустит. Я поручился за всех, и, стало быть, если что случится, не быть мне уже никогда вашим ходатаем.Иероним. Будем смотреть в оба. Но во что бы нам лучше всего поиграть?Коклит. Об этом посоветуемся в поле. [Мяч] Николай. Ничто не развивает всего тела так хорошо, как ручной мяч Распространенная в XV—XVI вв. игра, предок современного тенниса. Играли в нее твердым сплошным мячом на прямоугольной, отовсюду огороженной площадке, обычно в закрытом помещении. Били первоначально ладонью, позже — двойной перчаткой, еще позже появляются ракетки (сперва это была все та же перчатка с растянутой вокруг нее сеткою на жестком ободе; именно о таких перчатках с сетками идет речь чуть ниже).
, но летняя пора для этого не годится: зима способнее.Иероним. Для игры все времена года хороши!Николай. Мы меньше вспотеем, если возьмем сетки.Иероним. Нет уж, сетки оставим рыбакам! Ладонью бить лучше.Николай. Ладно, я не против. А на что играем?Иероним. Можно на щелчки: деньги целее будут.Николай. Ну, нет, мне лоб дороже денег.Иероним. И мне тоже. А потом в состязании должна быть хоть какая-то опасность, без нее игра мигом засохнет.Николай. Вот то-то и оно.Иероним. Какая сторона выиграет трижды, получает от побежденных шестую часть драхмы Драхма — древнегреческая монета; шестая ее часть — обол, мелкая медная монетка.
. Но с тем условием, чтобы выигрыш целиком истратить на пирушку и пригласить всех, кто играл.Николай. Прекрасное условие. Утверждается! Теперь осталось только бросить жребий, чтоб разбиться по сторонам. Силы у всех почти поровну, и, значит, не так уж важно, кто с кем.Иероним. Но ты намного опытнее меня!Николай. Допустим. Зато ты удачливее.Иероним. Разве и тут имеет вес удача?Николай. Она правит повсюду.Иероним. Что же, бросаем жребий. Ура! Отлично выпало! Кого я хотел, те мне и достались.Николай. И мы на своих товарищей жаловаться не станем.Иероним. Ну, будем мужчинами! «Победа любит усердие». Каждый зорко оберегай свое место! Ты стой здесь, позади меня, и будешь перехватывать мяч, если я пропущу, а ты — здесь: если мяч отобьют, снова вернешь его назад.Николай. Тут и мухе не пролететь!Иероним. В добрый час! Подавайте! Но кто подает без предупреждения, теряет подачу.Николай. Тогда вот — держи.Иероним. Бей! Если пробьешь за край площадки или ниже, или же выше «дома», это проигранные очки или, во всяком случае, не выигранные. Не слишком же ловко ты подал.Николай. Да, для тебя. А для нас очень ловко.Иероним. Как ты мне, так и я тебе. Получай по заслугам. Но лучше бы играть честно и правильно.Николай. Да, славно победить по правилам искусства.Иероним. Разумеется. И не только в игре, но и в бою. Но правила в обоих случаях неодинаковые. А искусства бывают не только свободные Круг наук, изучавшихся в школах и на общеобразовательных факультетах средневековых университетов, носил название «семи свободных (то есть приличествующих свободному человеку) искусств». «Искусства» эти разделялись на два цикла: тривиум (трехпутье), включавший грамматику, риторику, диалектику, и квадривиум (четырехпутье) — арифметика, астрономия, музыка и геометрия.
.Николай. И несвободных больше семи, я полагаю. Отметь заднюю линию черепком или камешком, или, если хочешь, своею шапкой.Иероним. Лучше твоею.Николай. Принимай-ка снова мяч.Иероним. Подавай. Веди счет.Николай. Наша задняя линия очень далеко от вашей.Иероним. Как ни далеко, а достать все-таки можно.Николай. Конечно, можно, если никто на пути не встанет.Иероним. Ура! Первую мету обогнули В древности, состязаясь в беге или в ристаниях на колесницах, участники состязаний должны были определенное число раз обогнуть столбы (меты), установленные ж противоположных концах стадиона или ипподрома.
— у нас пятнадцать! Эй, докажите же, что вы мужчины! Не бросал бы ты своего места — мы бы снова выиграли! А теперь сравнялись.Николай. Ненадолго. У нас тридцать! У нас сорок пять!Иероним. Сестерциев Сестерций — римская серебряная монета.
?Николай. Нет.Иероним. А чего же?Николай. Очков.Иероним. К чему они вам? Вы разве ослепли?Николай. Игра наша!Иероним. Сперва победи, а потом уж труби триумф! Случалось, при таком счете выигрывали и те, кто еще ничего не набрал. В игре превратности такие же, как на войне. Вот у нас и тридцать. Вот уже снова поровну.Николай. Вот теперь пошло всерьез. Отлично! Мы впереди!Иероним. Долго не продержитесь! Что я говорил? Опять сравнялись!Николай. Что-то долго колеблется Судьба, словно никак не решится, кому присудить победу. О, Судьба-Судьбина, если будешь к нам благосклонна, дадим тебе муженька! Ура, услыхала наш обет! Мы выиграли! Отметь-ка мелом, чтобы не забылось.Иероним. Скоро вечер, да и вспотели мы изрядно. Пора заканчивать. Ничего сверх меры Ничего сверх меры — изречение, приписывавшееся кому-то ие великих мудрецов Древней Греции; излюбленный принцип Эразма, применявшийся им чрезвычайно широко.
! Сочтемте-ка прибыток.Николай. Мы выиграли три драхмы, вы — две, на выпивку, значит, остается одна. Да, кстати, а за мячи кто будет платить?Иероним. Все вместе, каждый свою долю: из прибытка ничего отнимать нельзя — слишком он скудный. [Ядро]Адольф. Бернард. Судьи Адольф. Сколько раз ты передо мною похвалялся, будто с ядром прямо-таки чудеса творишь. Что же, давай испытаем, каков ты мастер.Бернард. Пожалуйста, коли тебе угодно. Только ведь ты, как говорится, бросаешь рыбу в реку.Адольф. Ну, так ты узнаешь, что и я — не лягушка.Бернард. Угодна тебе мономахия, то есть сойдемся один на один, или ты предпочел бы разделить риск с товарищами по игре?Адольф. Нет, предпочитаю μουoμaχειυ Единоборствовать (греч.).
, чтобы ни с кем не делиться победою.Бернард. И я — тоже, чтобы слава была моею сполна.Адольф. А вот они будут зрителями и судьями.Бернард. Согласен. Но победителю какая награда и какое побежденному наказание?Адольф. Побежденному отсечь ухо! Как по-твоему?Бернард. Не лучше ль вырезать яйцо? На деньги состязаться неблагородно. Ты германец, я француз. Давай сразимся на похвалу своему народу. Если победа будет моя, ты трижды воскликнешь: «Да здравствует Франция!» Если твоя — от чего избави бог, — я столько же раз возглашу здравицу Германии.Адольф. Согласен.Бернард. Помогай мне судьба! И уж ежели встречаются два великих народа, ядра должны быть одинаковые.Адольф. Знаешь большой камень у ворот?Бернард. Мимо.Адольф. Будем метить в него, а начальную линию проведем здесь.Бернард. Ладно. Но, повторяю, ядра должны быть одинаковые.Адольф. Да они и так словно братья родные. Выбирай, какое нравится, мне все равно!Бернард. Толкай!Адольф. Эге, да у тебя, я вижу, не рука, а настоящая баллиста!Бернард. Довольно тебе кусать губу, довольно размахивать рукою. Толкай и конце концов! Ну и сила! Настоящий Геракл! А впереди все-таки я!Адольф. Если б не подвернулся под ногу этот проклятый кирпич, я бы толкнул дальше твоего!Бернард. Ты встань на отметину от твоего ядра.Адольф. Нет, обманывать я не буду. Хочу победить доблестью, а не хитростью: ведь сражаемся-то мы ради славы. Ну-ка, еще раз!Бернард. Вот уж бросок так бросок!Адольф. Не торопись смеяться, пока не выиграл. До сих пор мы идем почти вровень.Бернард. Ну, теперь за дело! Кто докинет до цели, тот и выиграл.Адольф. Я победил! Пой хвалу Германии!Бернард. Но надо было установить, какой из бросков решающий. Ведь по первому разу мы даже и не разогрелись толком.Адольф. Пусть решат судьи.Судьи. Третий.Бернард. Ну, что ж…Адольф. Что скажешь? Признаешь меня победителем?Бернард. Тебе улыбнулась судьба, а силою и искусством я тебе не уступлю. Но я подчинюсь решению судей.Судьи. Победил германец. И победа тем славнее, что одержана над таким искусником.Адольф. Ну, теперь пой, петушок!Бернард. Я охрип.Адольф. Для петухов это не внове Территория Франции в древности была заселена различными галльскими племенами; потому французы и в средние века по-латыни именовались галлами, а слово galfus имеет и другое значение — «петух».бюьтоооооооо
. А все-таки — кукарекай!Бернард. Германия да здравствует трижды!Адольф. Да нет! Спеть надо было трижды.Бернард. Однако мы нагуляли изрядную жажду. Пойдем-ка выпьем; за выпивкою и допоем.Адольф, Не откажусь, если постановят судьи.Бернард. Так оно удобнее. Смочивши горло, петушок запоет звонче. [Шар в железное кольцо] Эта игра была предком крокета.
Гаспар. Эразмий
Гаспар. Итак, начинаем. Побежденный уступит место Маркольфу.Эразмий. А победителю награда какая?Гаспар. Побежденный тут же, на месте, сочинит и прочитает двустишие в честь победителя.Эразмий. Принимаю твои условия.Гаспар. Хочешь, бросим жребий, кому начинать?Эразмий. Зачем? Начинай ты, если угодно.Гаспар. У тебя преимущество — ты знаешь площадку.Эразмий. А ты давно набил руку в этой игре.Гаспар. Да, тут я посильнее, чем в книгах. Впрочем, толку от этого мало.Эразмий. По справедливости, такой мастер, как ты, должен бы сделать мне уступку.Гаспар. Скорее я должен просить у тебя уступки. Но в победе, дарованной из жалости, мало чести. По-настоящему побеждает лишь тот, кто побеждает собственными силами. А мы с тобою ровня настолько, что и древних Бифа с Бакхием Биф и Бакхий — римские гладиаторы; каждый из них выиграл схватку с противником, а затем они принялись биться друг с другом, и оба пали в этом бою. См. Гораций, «Сатиры», I, VII, 19—20.
посрамим.Эразмий. Твой шар удобнее.Гаспар. А у тебя молоток лучше.Эразмий. Будем играть по-честному, без хитростей и уловок.Гаспар. Ты имеешь дело с порядочным человеком и скоро это узнаешь.Эразмий. Но сперва я хотел бы услышать правила.Гаспар. Каждому дается по четыре хода. За эту черту заходить запрещается, за эти — можно. Если стронешь шар с места, теряешь ход.Эразмий. Понятно.Гаспар. Смотри — я тебя запер!Эразмий. А я выбью тебя из ворот!Гаспар. Если сумеешь, уступаю тебе пальму первенства.Эразмий. Честное слово?Гаспар. Конечно! Ведь у тебя один-единственный шанс — подать свой шар в стенку, чтобы он отскочил и ударился в мой.Эразмий. Так и попытаемся. Что скажешь, милейший? Выбил я тебя или выбил?Гаспар. Твоя правда! Был бы ты еще такой же ловкий, как удачливый! В другой раз и со ста попыток ничего у тебя не выйдет.Эразмий. Ежели не боишься биться об заклад, давай поспорим, что выйдет с трех попыток. Но где обещанная награда?Гаспар. Какая?Эразмий. Двустишие.Гаспар. Сейчас будет.Эразмий. Скорей, скорей! Что грызешь ноготь?Гаспар. Готово!Эразмий. Читай внятно. Гаспар. Будешь доволен. Хлопайте все победителю, юноши, хлопайте громче! Тот, кто меня победил, — первый меж плутов ловкач. Ну как? Получил двустишие?Эразмий. Получил. Но только помни: чем кого взыщешь — и себе то же сыщешь. [Прыжки]Винцентий. Лаврентий Винцентий. Хочешь, посоревнуемся в прыжках?Лаврентий. Эта забава после обеда не к месту.Винцентий. Отчего ж?Лаврентий. Оттого, что тяжесть в желудке пригнетает к земле.Винцентий. Пригнетает, но не слишком, если обедом кормит учитель. У него еще из-за стола не встали, а уж снова есть хочется.Лаврентий. Какой же вид прыжков мы выберем?Винцентий. Начнем с самого простого — кузнечиком или, скорее, лягушкою: это значит, обеими ногами, и ступни вместе. Кто прыгнет дальше, тот и победил. А когда надоест, попробуем по-иному, а после еще по-иному.Лаврентий. Что ж, я согласен по-всякому, только бы ногу не сломать: с хирургами не хочу встречаться.Винцентий. А что, если нам прыгать на одной ноге?Лаврентий. Нет, это забава для Эмпузы Эмпуза — в древнегреческой мифологии чудовище, пожирающее людей; ее изображали в виде безобразной одноногой женщины.
. Не надо.Винцентий. Красивее всего — прыжки с шестом.Лаврентий. Но благороднее — состязаться в беге. Как раз этот род состязаний предлагает и Эней у Вергилия В пятой книге «Энеиды» (стих 67), где изображаются торжественные игры, устроенные Энеем в память о его умершем отце.
.Винцентий. Верно. Но тот же Эней предложил еще и кулачный бой Там же, стих 69.
. А это мне не по нутру.Лаврентий. Отметим наш путь: здесь будет начало, а здесь, у этого дуба, — конец.Винцентий. Энея бы нам сюда: он бы назначил награду победителю.Лаврентий. Победитель с избытком награжден славою.Винцентий. Да, скорее бы следовало награждать побежденного — в утешение.Лаврентий. Победитель пусть возвращается в город в венке из репейника.Винцентий. Не откажусь, только я пойду за тобою, а ты впереди и будешь играть на флейте.Лаврентий. Ужасная жара!Винцентий. Ничего удивительного: как раз летний солнцеворот.Лаврентий. Лучше бы не бегать, а плавать.Винцентий. Меня лягушачья жизнь не соблазняет. Я животное сухопутное, не земноводное.Лаврентий. Но ведь когда-то плаванье было в числе самых благородных упражнений для тела!Винцентий. Не только благородных, но и полезных.Лаврентий. На что полезных?Винцентий. Если на войне случается бежать, способнее других к бегству те, кто проворен на ногу и хорошо плавает.Лаврентий. Да, это искусство далеко не из последних. В иных обстоятельствах быстро бегать не менее важно, чем храбро сражаться.Винцентий. Но я в плавании полный невежда, и чуждая стихия всегда вызывает во мне страх.Лаврентий. Так надо приучаться! Мастером никто не рождается!Винцентий. Про мастеров этого дела я слышу очень часто, что они плыли, да не выплыли.Лаврентий. А ты сперва попробуй с пробковою корою.Винцентий. Коре я доверяю не так, как собственным ногам. Нет, если вам угодно поплавать, я предпочитаю остаться зрителем. Мальчишеское благочестие
Эразмий. Гаспар Эразмий. Откуда, Гаспар? Из харчевни?Гаспар. Ничего похожего!Эразмий. Играл в шары?Гаспар. Тоже нет.Эразмий. Из винной лавки?Гаспар. Никоим образом.Эразмий. Раз угадать не могу, скажи сам.Гаспар. Из храма Святой Девы.Эразмий. Зачем ты туда ходил?Гаспар. Надо было приветствовать кое-кого.Эразмий. Кого ж именно?Гаспар. Христа и нескольких святых.Эразмий. Благочестие не по летам!Гаспар. Напротив, благочестие всяким летам прилично.Эразмий. А вот я, решись я сделаться набожным, нахлобучил бы капюшон Монашеский капюшон, то есть постригся бы в монахи.
по самые брови!Гаспар. И я поступил бы не иначе, если бы капюшон давал столько же благочестия, сколько дает тепла.Эразмий. Слыхал поговорку: «Из молоденьких ангелочков старые черти выходят»?Гаспар. Черти и придумали эту поговорку, не сомневаюсь. Наоборот, кто смолоду не привык, тот едва ли будет набожен в старости. Нет для учения возраста счастливее детства!Эразмий. А что ты называешь благочестием?Гаспар. Чистое почитание божества и соблюдение его заветов.Эразмий. Каких заветов?Гаспар. Долго рассказывать. Но в общем все сводится к четырем вещам.Эразмий. К каким?Гаспар. Во-первых, питать истинное благоговение к богу и божественным писаниям; и не только бояться бога, как боятся господина, но любить его всей душою, как любят самого доброго отца. Во-вторых, всячески, как только можно, оберегать свою непорочность, то есть никого никогда не обижать. В-третьих, блюсти долг милосердия, то есть по мере сил творить добро всякому человеку. В-четвертых, — хранить терпение: если нам причинят зло, которое мы не в силах поправить, надо его переносить терпеливо, без мести, не отвечая злом на зло.Эразмий. Да ты настоящий проповедник! А сам ты следуешь тому, чему учишь?Гаспар. Стараюсь, насколько хватает мужества.Эразмий. Как «мужества»? Ведь ты еще мальчишка!Гаспар. Размышляю, сколько хватает разума, и всякий день спрашиваю с себя самого отчета, и если были какие упущения, поправляю себя: это противно приличиям, то сказано слишком резко, то сделано слишком неосмотрительно, здесь следовало промолчать, там — зажмуриться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
.Наставник. А ты, конечно, запоминаешь только то, что тебе на пользу. В передышке нуждаются прилежные труженики. А вы учитесь кое-как, зато играете с большим усердием. Тут бы не ослаблять поводья, а натянуть потуже.Коклит. Налегаем, как можем. А если что было упущено прежде, вперед всё возместит старание.Наставник. Еще бы!… Ну, а кто выступит поручителем, что так оно именно и будет?Коклит. Готов без колебаний поручиться собственной головою.Наставник. Скорее — задом. Знаю, что верить тебе опасно, но все-таки рискну: посмотрим, способен ли ты держать слово. Если обманешь, больше со мною ни о чем и говорить не смей. Пусть играют, но только все вместе и в поле. Чтобы никаких попоек или чего иного, еще похуже! И чтобы домой вернуться вовремя, до заката!Коклит. Так и будет… Упросил, но с каким трудом!Иероним. Ах ты наш голубчик! Любимчик ты наш!Коклит. Только смотрите, чтобы ни в чем не проштрафиться! А не то он, как говорится, семь шкур с меня спустит. Я поручился за всех, и, стало быть, если что случится, не быть мне уже никогда вашим ходатаем.Иероним. Будем смотреть в оба. Но во что бы нам лучше всего поиграть?Коклит. Об этом посоветуемся в поле. [Мяч] Николай. Ничто не развивает всего тела так хорошо, как ручной мяч Распространенная в XV—XVI вв. игра, предок современного тенниса. Играли в нее твердым сплошным мячом на прямоугольной, отовсюду огороженной площадке, обычно в закрытом помещении. Били первоначально ладонью, позже — двойной перчаткой, еще позже появляются ракетки (сперва это была все та же перчатка с растянутой вокруг нее сеткою на жестком ободе; именно о таких перчатках с сетками идет речь чуть ниже).
, но летняя пора для этого не годится: зима способнее.Иероним. Для игры все времена года хороши!Николай. Мы меньше вспотеем, если возьмем сетки.Иероним. Нет уж, сетки оставим рыбакам! Ладонью бить лучше.Николай. Ладно, я не против. А на что играем?Иероним. Можно на щелчки: деньги целее будут.Николай. Ну, нет, мне лоб дороже денег.Иероним. И мне тоже. А потом в состязании должна быть хоть какая-то опасность, без нее игра мигом засохнет.Николай. Вот то-то и оно.Иероним. Какая сторона выиграет трижды, получает от побежденных шестую часть драхмы Драхма — древнегреческая монета; шестая ее часть — обол, мелкая медная монетка.
. Но с тем условием, чтобы выигрыш целиком истратить на пирушку и пригласить всех, кто играл.Николай. Прекрасное условие. Утверждается! Теперь осталось только бросить жребий, чтоб разбиться по сторонам. Силы у всех почти поровну, и, значит, не так уж важно, кто с кем.Иероним. Но ты намного опытнее меня!Николай. Допустим. Зато ты удачливее.Иероним. Разве и тут имеет вес удача?Николай. Она правит повсюду.Иероним. Что же, бросаем жребий. Ура! Отлично выпало! Кого я хотел, те мне и достались.Николай. И мы на своих товарищей жаловаться не станем.Иероним. Ну, будем мужчинами! «Победа любит усердие». Каждый зорко оберегай свое место! Ты стой здесь, позади меня, и будешь перехватывать мяч, если я пропущу, а ты — здесь: если мяч отобьют, снова вернешь его назад.Николай. Тут и мухе не пролететь!Иероним. В добрый час! Подавайте! Но кто подает без предупреждения, теряет подачу.Николай. Тогда вот — держи.Иероним. Бей! Если пробьешь за край площадки или ниже, или же выше «дома», это проигранные очки или, во всяком случае, не выигранные. Не слишком же ловко ты подал.Николай. Да, для тебя. А для нас очень ловко.Иероним. Как ты мне, так и я тебе. Получай по заслугам. Но лучше бы играть честно и правильно.Николай. Да, славно победить по правилам искусства.Иероним. Разумеется. И не только в игре, но и в бою. Но правила в обоих случаях неодинаковые. А искусства бывают не только свободные Круг наук, изучавшихся в школах и на общеобразовательных факультетах средневековых университетов, носил название «семи свободных (то есть приличествующих свободному человеку) искусств». «Искусства» эти разделялись на два цикла: тривиум (трехпутье), включавший грамматику, риторику, диалектику, и квадривиум (четырехпутье) — арифметика, астрономия, музыка и геометрия.
.Николай. И несвободных больше семи, я полагаю. Отметь заднюю линию черепком или камешком, или, если хочешь, своею шапкой.Иероним. Лучше твоею.Николай. Принимай-ка снова мяч.Иероним. Подавай. Веди счет.Николай. Наша задняя линия очень далеко от вашей.Иероним. Как ни далеко, а достать все-таки можно.Николай. Конечно, можно, если никто на пути не встанет.Иероним. Ура! Первую мету обогнули В древности, состязаясь в беге или в ристаниях на колесницах, участники состязаний должны были определенное число раз обогнуть столбы (меты), установленные ж противоположных концах стадиона или ипподрома.
— у нас пятнадцать! Эй, докажите же, что вы мужчины! Не бросал бы ты своего места — мы бы снова выиграли! А теперь сравнялись.Николай. Ненадолго. У нас тридцать! У нас сорок пять!Иероним. Сестерциев Сестерций — римская серебряная монета.
?Николай. Нет.Иероним. А чего же?Николай. Очков.Иероним. К чему они вам? Вы разве ослепли?Николай. Игра наша!Иероним. Сперва победи, а потом уж труби триумф! Случалось, при таком счете выигрывали и те, кто еще ничего не набрал. В игре превратности такие же, как на войне. Вот у нас и тридцать. Вот уже снова поровну.Николай. Вот теперь пошло всерьез. Отлично! Мы впереди!Иероним. Долго не продержитесь! Что я говорил? Опять сравнялись!Николай. Что-то долго колеблется Судьба, словно никак не решится, кому присудить победу. О, Судьба-Судьбина, если будешь к нам благосклонна, дадим тебе муженька! Ура, услыхала наш обет! Мы выиграли! Отметь-ка мелом, чтобы не забылось.Иероним. Скоро вечер, да и вспотели мы изрядно. Пора заканчивать. Ничего сверх меры Ничего сверх меры — изречение, приписывавшееся кому-то ие великих мудрецов Древней Греции; излюбленный принцип Эразма, применявшийся им чрезвычайно широко.
! Сочтемте-ка прибыток.Николай. Мы выиграли три драхмы, вы — две, на выпивку, значит, остается одна. Да, кстати, а за мячи кто будет платить?Иероним. Все вместе, каждый свою долю: из прибытка ничего отнимать нельзя — слишком он скудный. [Ядро]Адольф. Бернард. Судьи Адольф. Сколько раз ты передо мною похвалялся, будто с ядром прямо-таки чудеса творишь. Что же, давай испытаем, каков ты мастер.Бернард. Пожалуйста, коли тебе угодно. Только ведь ты, как говорится, бросаешь рыбу в реку.Адольф. Ну, так ты узнаешь, что и я — не лягушка.Бернард. Угодна тебе мономахия, то есть сойдемся один на один, или ты предпочел бы разделить риск с товарищами по игре?Адольф. Нет, предпочитаю μουoμaχειυ Единоборствовать (греч.).
, чтобы ни с кем не делиться победою.Бернард. И я — тоже, чтобы слава была моею сполна.Адольф. А вот они будут зрителями и судьями.Бернард. Согласен. Но победителю какая награда и какое побежденному наказание?Адольф. Побежденному отсечь ухо! Как по-твоему?Бернард. Не лучше ль вырезать яйцо? На деньги состязаться неблагородно. Ты германец, я француз. Давай сразимся на похвалу своему народу. Если победа будет моя, ты трижды воскликнешь: «Да здравствует Франция!» Если твоя — от чего избави бог, — я столько же раз возглашу здравицу Германии.Адольф. Согласен.Бернард. Помогай мне судьба! И уж ежели встречаются два великих народа, ядра должны быть одинаковые.Адольф. Знаешь большой камень у ворот?Бернард. Мимо.Адольф. Будем метить в него, а начальную линию проведем здесь.Бернард. Ладно. Но, повторяю, ядра должны быть одинаковые.Адольф. Да они и так словно братья родные. Выбирай, какое нравится, мне все равно!Бернард. Толкай!Адольф. Эге, да у тебя, я вижу, не рука, а настоящая баллиста!Бернард. Довольно тебе кусать губу, довольно размахивать рукою. Толкай и конце концов! Ну и сила! Настоящий Геракл! А впереди все-таки я!Адольф. Если б не подвернулся под ногу этот проклятый кирпич, я бы толкнул дальше твоего!Бернард. Ты встань на отметину от твоего ядра.Адольф. Нет, обманывать я не буду. Хочу победить доблестью, а не хитростью: ведь сражаемся-то мы ради славы. Ну-ка, еще раз!Бернард. Вот уж бросок так бросок!Адольф. Не торопись смеяться, пока не выиграл. До сих пор мы идем почти вровень.Бернард. Ну, теперь за дело! Кто докинет до цели, тот и выиграл.Адольф. Я победил! Пой хвалу Германии!Бернард. Но надо было установить, какой из бросков решающий. Ведь по первому разу мы даже и не разогрелись толком.Адольф. Пусть решат судьи.Судьи. Третий.Бернард. Ну, что ж…Адольф. Что скажешь? Признаешь меня победителем?Бернард. Тебе улыбнулась судьба, а силою и искусством я тебе не уступлю. Но я подчинюсь решению судей.Судьи. Победил германец. И победа тем славнее, что одержана над таким искусником.Адольф. Ну, теперь пой, петушок!Бернард. Я охрип.Адольф. Для петухов это не внове Территория Франции в древности была заселена различными галльскими племенами; потому французы и в средние века по-латыни именовались галлами, а слово galfus имеет и другое значение — «петух».бюьтоооооооо
. А все-таки — кукарекай!Бернард. Германия да здравствует трижды!Адольф. Да нет! Спеть надо было трижды.Бернард. Однако мы нагуляли изрядную жажду. Пойдем-ка выпьем; за выпивкою и допоем.Адольф, Не откажусь, если постановят судьи.Бернард. Так оно удобнее. Смочивши горло, петушок запоет звонче. [Шар в железное кольцо] Эта игра была предком крокета.
Гаспар. Эразмий
Гаспар. Итак, начинаем. Побежденный уступит место Маркольфу.Эразмий. А победителю награда какая?Гаспар. Побежденный тут же, на месте, сочинит и прочитает двустишие в честь победителя.Эразмий. Принимаю твои условия.Гаспар. Хочешь, бросим жребий, кому начинать?Эразмий. Зачем? Начинай ты, если угодно.Гаспар. У тебя преимущество — ты знаешь площадку.Эразмий. А ты давно набил руку в этой игре.Гаспар. Да, тут я посильнее, чем в книгах. Впрочем, толку от этого мало.Эразмий. По справедливости, такой мастер, как ты, должен бы сделать мне уступку.Гаспар. Скорее я должен просить у тебя уступки. Но в победе, дарованной из жалости, мало чести. По-настоящему побеждает лишь тот, кто побеждает собственными силами. А мы с тобою ровня настолько, что и древних Бифа с Бакхием Биф и Бакхий — римские гладиаторы; каждый из них выиграл схватку с противником, а затем они принялись биться друг с другом, и оба пали в этом бою. См. Гораций, «Сатиры», I, VII, 19—20.
посрамим.Эразмий. Твой шар удобнее.Гаспар. А у тебя молоток лучше.Эразмий. Будем играть по-честному, без хитростей и уловок.Гаспар. Ты имеешь дело с порядочным человеком и скоро это узнаешь.Эразмий. Но сперва я хотел бы услышать правила.Гаспар. Каждому дается по четыре хода. За эту черту заходить запрещается, за эти — можно. Если стронешь шар с места, теряешь ход.Эразмий. Понятно.Гаспар. Смотри — я тебя запер!Эразмий. А я выбью тебя из ворот!Гаспар. Если сумеешь, уступаю тебе пальму первенства.Эразмий. Честное слово?Гаспар. Конечно! Ведь у тебя один-единственный шанс — подать свой шар в стенку, чтобы он отскочил и ударился в мой.Эразмий. Так и попытаемся. Что скажешь, милейший? Выбил я тебя или выбил?Гаспар. Твоя правда! Был бы ты еще такой же ловкий, как удачливый! В другой раз и со ста попыток ничего у тебя не выйдет.Эразмий. Ежели не боишься биться об заклад, давай поспорим, что выйдет с трех попыток. Но где обещанная награда?Гаспар. Какая?Эразмий. Двустишие.Гаспар. Сейчас будет.Эразмий. Скорей, скорей! Что грызешь ноготь?Гаспар. Готово!Эразмий. Читай внятно. Гаспар. Будешь доволен. Хлопайте все победителю, юноши, хлопайте громче! Тот, кто меня победил, — первый меж плутов ловкач. Ну как? Получил двустишие?Эразмий. Получил. Но только помни: чем кого взыщешь — и себе то же сыщешь. [Прыжки]Винцентий. Лаврентий Винцентий. Хочешь, посоревнуемся в прыжках?Лаврентий. Эта забава после обеда не к месту.Винцентий. Отчего ж?Лаврентий. Оттого, что тяжесть в желудке пригнетает к земле.Винцентий. Пригнетает, но не слишком, если обедом кормит учитель. У него еще из-за стола не встали, а уж снова есть хочется.Лаврентий. Какой же вид прыжков мы выберем?Винцентий. Начнем с самого простого — кузнечиком или, скорее, лягушкою: это значит, обеими ногами, и ступни вместе. Кто прыгнет дальше, тот и победил. А когда надоест, попробуем по-иному, а после еще по-иному.Лаврентий. Что ж, я согласен по-всякому, только бы ногу не сломать: с хирургами не хочу встречаться.Винцентий. А что, если нам прыгать на одной ноге?Лаврентий. Нет, это забава для Эмпузы Эмпуза — в древнегреческой мифологии чудовище, пожирающее людей; ее изображали в виде безобразной одноногой женщины.
. Не надо.Винцентий. Красивее всего — прыжки с шестом.Лаврентий. Но благороднее — состязаться в беге. Как раз этот род состязаний предлагает и Эней у Вергилия В пятой книге «Энеиды» (стих 67), где изображаются торжественные игры, устроенные Энеем в память о его умершем отце.
.Винцентий. Верно. Но тот же Эней предложил еще и кулачный бой Там же, стих 69.
. А это мне не по нутру.Лаврентий. Отметим наш путь: здесь будет начало, а здесь, у этого дуба, — конец.Винцентий. Энея бы нам сюда: он бы назначил награду победителю.Лаврентий. Победитель с избытком награжден славою.Винцентий. Да, скорее бы следовало награждать побежденного — в утешение.Лаврентий. Победитель пусть возвращается в город в венке из репейника.Винцентий. Не откажусь, только я пойду за тобою, а ты впереди и будешь играть на флейте.Лаврентий. Ужасная жара!Винцентий. Ничего удивительного: как раз летний солнцеворот.Лаврентий. Лучше бы не бегать, а плавать.Винцентий. Меня лягушачья жизнь не соблазняет. Я животное сухопутное, не земноводное.Лаврентий. Но ведь когда-то плаванье было в числе самых благородных упражнений для тела!Винцентий. Не только благородных, но и полезных.Лаврентий. На что полезных?Винцентий. Если на войне случается бежать, способнее других к бегству те, кто проворен на ногу и хорошо плавает.Лаврентий. Да, это искусство далеко не из последних. В иных обстоятельствах быстро бегать не менее важно, чем храбро сражаться.Винцентий. Но я в плавании полный невежда, и чуждая стихия всегда вызывает во мне страх.Лаврентий. Так надо приучаться! Мастером никто не рождается!Винцентий. Про мастеров этого дела я слышу очень часто, что они плыли, да не выплыли.Лаврентий. А ты сперва попробуй с пробковою корою.Винцентий. Коре я доверяю не так, как собственным ногам. Нет, если вам угодно поплавать, я предпочитаю остаться зрителем. Мальчишеское благочестие
Эразмий. Гаспар Эразмий. Откуда, Гаспар? Из харчевни?Гаспар. Ничего похожего!Эразмий. Играл в шары?Гаспар. Тоже нет.Эразмий. Из винной лавки?Гаспар. Никоим образом.Эразмий. Раз угадать не могу, скажи сам.Гаспар. Из храма Святой Девы.Эразмий. Зачем ты туда ходил?Гаспар. Надо было приветствовать кое-кого.Эразмий. Кого ж именно?Гаспар. Христа и нескольких святых.Эразмий. Благочестие не по летам!Гаспар. Напротив, благочестие всяким летам прилично.Эразмий. А вот я, решись я сделаться набожным, нахлобучил бы капюшон Монашеский капюшон, то есть постригся бы в монахи.
по самые брови!Гаспар. И я поступил бы не иначе, если бы капюшон давал столько же благочестия, сколько дает тепла.Эразмий. Слыхал поговорку: «Из молоденьких ангелочков старые черти выходят»?Гаспар. Черти и придумали эту поговорку, не сомневаюсь. Наоборот, кто смолоду не привык, тот едва ли будет набожен в старости. Нет для учения возраста счастливее детства!Эразмий. А что ты называешь благочестием?Гаспар. Чистое почитание божества и соблюдение его заветов.Эразмий. Каких заветов?Гаспар. Долго рассказывать. Но в общем все сводится к четырем вещам.Эразмий. К каким?Гаспар. Во-первых, питать истинное благоговение к богу и божественным писаниям; и не только бояться бога, как боятся господина, но любить его всей душою, как любят самого доброго отца. Во-вторых, всячески, как только можно, оберегать свою непорочность, то есть никого никогда не обижать. В-третьих, блюсти долг милосердия, то есть по мере сил творить добро всякому человеку. В-четвертых, — хранить терпение: если нам причинят зло, которое мы не в силах поправить, надо его переносить терпеливо, без мести, не отвечая злом на зло.Эразмий. Да ты настоящий проповедник! А сам ты следуешь тому, чему учишь?Гаспар. Стараюсь, насколько хватает мужества.Эразмий. Как «мужества»? Ведь ты еще мальчишка!Гаспар. Размышляю, сколько хватает разума, и всякий день спрашиваю с себя самого отчета, и если были какие упущения, поправляю себя: это противно приличиям, то сказано слишком резко, то сделано слишком неосмотрительно, здесь следовало промолчать, там — зажмуриться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69