, вот — Августин Августин — Аврелий Августин, епископ города Гиппона в Северной Африке (354—438 гг.), крупнейший писатель христианского Запада, святой и Отец западной церкви. Его многочисленные сочинения касались самых различных вопросов — от богословия до воспитания и музыки.

, вот — Иероним, вот — Киприан и прочие наставники; их ученость не уступает силе слова, а сила слова — учености. Знаешь ли ты собеседников, которых можно было бы сравнить с ними? И полагаешь ли ты, что в такое общество — а оно со мною всегда — может вкрасться скука одиночества?Солдат. Мне бы они ничего сказать не сумели — я бы не понял.Картезианец. А что за важность, чем питается это бренное тело? Живи мы в согласии с природою, оно бы довольствовалось самым малым. Твоя еда — перепелки, фазаны да каплуны, я живу одной рыбою Картезианский устав категорически и безусловно запрещал мясную пищу.

, а кто из нас двоих плотнее?Солдат. Тебе бы жену, как у меня, — поубавилось бы и сока и силы.Картезианец. Верно: еще и поэтому с меня хватает любой пищи, даже самой скудной.Солдат. Но выходит, что ты живешь на иудейский лад!Картезианец. Ничего подобного! Мы если и не живем, то уж, во всяком случае, стараемся жить по-христиански.Солдат. Как же — вы уповаете на одежду, на пищу, на всякие там молитвы и прочие обряды, а евангельским благочестием пренебрегаете!Картезианец. Что делают иные, не мне судить, я же всему этому нимало не доверяюсь и цены не придаю почти никакой. Все свои упования я полагаю в чистоте души и во Христе.Солдат. А тогда зачем соблюдаешь, раз не ценишь?Картезианец. Чтобы хранить мир со своими братьями и никого из них не обидеть. Я бы никому не хотел нанести обиду из-за мелочей, которые ничего не стоит исполнить. Мы все-таки люди, в какое бы платье ни были одеты, а потому согласие или несогласие в самых ничтожных вещах утверждает или, наоборот, разрушает наше единомыслие. Бритая голова или цвет платья сами по себе не приближают меня к богу. Но что бы сказали люди, если б я отрастил кудри или надел такое платье, как у тебя?Свое решение я тебе объяснил, теперь и ты, пожалуйста, объясни мне свое, и не забудь рассказать, куда подевались все дельные врачи, когда ты, бросив дома детей и молодую жену, отправлялся на военную службу, когда за ничтожное жалование нанялся убивать людей, да еще и с опасностью для собственной жизни! В самом деле, не с грибами и не с маковыми головками шел ты сражаться, а с вооруженными бойцами. Как ты думаешь, что злополучнее — погубить за плату христианина, который не причинил тебе никакого зла, или всего себя, и тело, и душу разом, обречь на вечную гибель?Солдат. Убивать врагов не грешно.Картезианец. Быть может, и так, если они нападают на твое отечество. Тогда, может быть, и благочестиво — биться за детей своих и супругу, за родителей и друзей, за алтари и очаги, за спокойствие всех сограждан. Но к твоему наемничеству это никакого отношения не имеет. Если бы тебя убили на войне, я бы и гнилого ореха не дал за твою душу.Солдат. Не дал бы?Картезианец. Не дал, Христос мне свидетель! Что, по-твоему, тяжелее, повиноваться достойному мужу (мы зовем его приором), который кличет нас на молитву, либо послушать Святое писание или спасительные наставления, либо воспеть хвалу богу, или же быть в подчинении у какого-нибудь варвара сотника, который чуть не всякую ночь гонит тебя в долгий поход, куда заблагорассудит, который ставит тебя под ядра бомбард и запрещает трогаться с места, покуда ты жив или покуда жив неприятель?Солдат. Ты еще не все беды перечислил. Картезианец. Если я нарушу устав моего ордена, карою мне будет внушение или какое-нибудь другое легкое наказание. Тебе же, если ты хоть в чем-нибудь провинишься против воинских уставов, тебе — болтаться на виселице или идти сквозь строй; потерять в этом случае голову на плахе — великая удача!Солдат. С правдою спорить не могу.Картезианец. А твой наряд свидетельствует, что не слишком-то много денег несешь ты домой.Солдат. Денег у меня давно ни гроша, зато долгов — не счесть. Я для того и завернул к тебе, чтобы попросить на дорогу.Картезианец. Лучше б ты завернул ко мне, когда торопился на свою преступную службу! Но откуда такая нужда?Солдат. Откуда, спрашиваешь? Все жалование, все, что удалось набрать грабительством, святотатством или простою кражею, — все ушло на пьянство, на девок да на игру в кости.Картезианец. Ах ты несчастный! А тем временем жена, ради которой господь приказывает оставить отца и мать, горевала дома, брошенная с малыми детьми! И тебе еще казалось, что ты наслаждаешься жизнью, — посреди таких бедствий, таких злодеяний?!Солдат. Меня то вводило в заблуждение, что рядом со мною чинили зло бесчисленное множество других. Я уже сам не понимал, что творю.Картезианец. Боюсь, что жена тебя не узнает.Солдат. Как так?Картезианец. Лицо у тебя совсем другое. Из-за рубцов. Вот, на лбу, — что за рытвина? Можно подумать, будто у тебя рог вырезали.Солдат. Знал бы ты, как было дело, ты бы меня еще поздравил с этим рубцом.Картезианец. Почему?Солдат. Потому что я был на волосок от смерти.Картезианец. Что ж такого стряслось?Солдат. Кто-то натягивал арбалет, а стальной лук лопнул, и осколок угодил мне в лоб.Картезианец. И на щеке у тебя шрам чуть не в целую пядь.Солдат. Эту рану я получил в схватке.Картезианец. На поле сражения?Солдат. Нет, за костями повздорили.Картезианец. А на подбородке что за украшения?Солдат. Это так, ничего.Картезианец. Не испанскою ли чесоткою ты заразился? Испанской чесоткой (или паршой) Эразм называет сифилис, который был тогда новою, еще почти неизвестною болезнью и носил эпидемический характер.

Солдат. Да, брат, угадал. Уж в третий раз болею, чуть не помер.Картезианец. А эта напасть откуда — что ходишь согнувшись, будто старик девяностолетний, или какой-нибудь жнец, или будто тебе дубиною поясницу переломили?Солдат. Так жилы свело проклятою хворью.Картезианец. Славное случилось с тобою превращение, ничего не скажешь. Раньше был ты конник, теперь из центавра обратился в полупресмыкающееся.Солдат. Таковы проказы Марса.Картезианец. Нет, таково твое безумие! И какую ж добычу принесешь ты домой жене и детям? Проказу? Конечно, эта чесотка не иное что-нибудь, а проказа особого рода. Особенность в том, что от нее трудно уберечься: очень уж многие болеют, и все больше знать. Но по этой самой причине и следовало остерегаться с удвоенною зоркостью. А теперь ты наделишь этой мерзостью тех, кто должен быть тебе дороже всего в жизни. И сам до конца дней будешь таскать повсюду гнилой и зловонный труп!Солдат. Пожалуйста, брат, перестань! И так худо — зачем еще браниться?Картезианец. А ведь я назвал только малую толику твоих бед, только те, что затронули тело. А душу какую ты принес с войны? какой паршой она изъедена? сколькими ранами изъязвлена?Солдат. Душа не чище сточной канавы в Париже на улице Мобер или отхожего места общего пользования.Картезианец. Боюсь, что богу и ангелам его она покажется куда зловоннее!Солдат. Но уж полно ворчать. Скажи лучше, как будет с деньгами на дорогу.Картезианец. У меня не из чего дать, узнаю, что решит приор.Солдат. Но если он что уделит, ты держи руки наготове: ведь когда надо отсчитывать денежки, столько вдруг всяких препятствий появляется!Картезианец. До других мне дела нет, а моим рукам ни принимай, ни давать не должно Устав запрещал картезианцам прикасаться к деньгам.

. Впрочем, об этом — после завтрака, а сейчас пора к столу. Псевдохей и Филетим Псевдохей по-гречески — «сеятель лжи», Филетим — «любящий правду». Эразм испытывал чрезвычайное, почти что болезненное отвращение ко лжи и лгунам (см. диалог «Дружество», стр. 607—608).


Φилетим. Откуда в тебе такая бездна лжи?Псевдохей. Оттуда ж, откуда у паука нескончаемая нить.Φилетим. Стало быть, не от искусства, а от природы?Псевдохей. От природы — семена, а искусство и опыт умножили запасы.Φилетим. И ты не стыдишься?Псевдохей. Не более, чем кукушка своей песни.Φилетим. Но в твоих возможностях переменить песню! В конце концов, язык дан человеку на то, чтобы вещать правду.Псевдохей. Нет, не правду, а пользу. Правду же говорить не всегда выгодно.Филетим. Но иногда приносят выгоду и вороватые руки! А что этот порок — родич твоего, даже пословица подтверждает.Псевдохей. И оба восходят к достойным творцам: обман — к Улиссу, столь громко воспетому Гомером, а воровство — даже к богу Меркурию, если верить поэтам В одном из так называемых «Гомеровых гимнов» (на самом деле они Гомеру не принадлежат), в гимне «К Гермесу», рассказано, как этот бог, который в Риме именовался Меркурием, едва родившись на свет, похитил коров Аполлона.

.Φилетим. Почему тогда люди проклинают лжецов, а воров даже на кресте распинают?Псевдохей. Не потому, что они обманывают или крадут, а за то, что крадут или обманывают неумело: либо несогласно с природою, либо недостаточно искусно.Филетим. А есть ли у кого из писателей «Искусство лганья»?Псевдохей. Многое из этого искусства изложено твоими любимыми риторами.Филетим. Риторы излагают искусство красноречия.Псевдохей. Верно. Но говорить красно — это во многом умело лгать.Филетим. Что значит «умело лгать»?Псевдохей. Ты хочешь услышать определение?Филетим. Да.Псевдохей. Лгать так, чтобы наживаться и никогда не попадаться.Филетим. Но что ни день — многие попадаются.Псевдохей. Они не владеют искусством в совершенстве.Филетим. А ты, значит, в совершенстве владеешь?Псевдохей. Почти.Филетим. Попробуй, сможешь ли провести меня. Псевдохей. Смог бы, почтеннейший, если б захотелось.Филетим. Ну, скажи какую-нибудь ложь. Псевдохей. А я уж сказал. Ты не заметил? Филетим. Нет. Псевдохей. Постарайся быть внимательней. Итак, начинаю лгать.Φилетим. Я весь внимание. Говори.Псевдохей. Да я уж и во второй раз солгал, а ты опять не заметил.Филетим. До сих пор я никакой лжи не слышал.Псевдохей. Услыхал бы, если б владел искусством.Филетим. Тогда покажи ты.Псевдохей. Во-первых, я назвал тебя «почтеннейшим», а ты и «почтенным» называться не вправе, и уж во всяком случае — «почтеннейшим», потому что людей более достойных — бесчисленное множество.Филетим. Да, тут ты меня провел.Псевдохей. Может быть, вторую ложь откроешь: сам?Филетим. Нет, едва ли.Псевдохей. Нет у тебя к этому дарования, не то, что в других делах!Филетим. Не спорю. Говори.Псевдохей. Я сказал: «Итак, начинаю лгать», — разве это не блистательная ложь? Ведь я лгу беспрерывно уже столько лет и перед тем, как произнести эти слова, опять-таки солгал!Филетим. Удивительный обман!Псевдохей. Теперь ты предупрежден — так навостри уши, чтобы поймать лжеца.Филетим. Навострил. Говори.Псевдохей. Уже сказал, а ты повторил мою ложь.Филетим. Ты меня уговоришь, что я и слеп и глух!Псевдохей. Ежели у человека уши неподвижны, так что ни навострить их нельзя, ни опустить, — стало быть, я солгал.Филетим. Такими обманами полна вся жизнь человеческая.Псевдохей. Не только такими, мой милый. Это всего лишь забавы, а есть обманы, которые приносят доход.Филетим. Выгода от обмана еще позорнее, чем прибыток от мочи Намек на знаменитый исторический анекдот о римском императоре Веспасиане, обложившем налогом отхожие места и в ответ на укоры отвечавшем, что деньги не пахнут и что у любого барыша запах приятный.

!Псевдохей. Согласен. Но только для тех, кому неведомо искусство лганья.Филетим. Что же это за искусство?Псевдохей. Несправедливо было бы учить тебя даром. Плати — и все услышишь.Филетим. Дурных правил не покупаю.Псевдохей. А свое имение задаром отдашь?Филетим. Я еще с ума не спятил.Псевдохей. А я со своего искусства снимаю жатву более верную, чем ты со своих полей.Филетим. Хорошо, пусть оно остается при тебе. Ты только приведи пример, чтобы мне понять, не попусту ли ты хвастаешься.Псевдохей. Пожалуйста, вот тебе пример. Я веду многочисленные дела со многими людьми: покупаю, продаю, ручаюсь, беру взаймы, ссужаю под залог. Филетим. А потом?Псевдохей. А потом подлавливаю тех, кому меня не изобличить.Филетим. Кого же?Псевдохей. Тупиц, забывчивых, безрассудных, отсутствующих, мертвых.Филетим. Что правда, то правда: мертвый никого во лжи не уличит.Псевдохей. Если что продаю в долг, всегда делаю пометки в счетных книгах. Филетим. И после что?Псевдохей. Когда приходит срок платежа, требую с покупщика больше, чем он получил. Если он человек опрометчивый или беспамятный, это верная прибыль.Филетим. А если тебя изобличают? Псевдохей. Достаю счетную книгу. Филетим. А если он докажет, что не получал того, что ты требуешь?Псевдохей. Возражаю, сколько могу. В моем искусстве от стыда и застенчивости один вред. И наконец, последнее прибежище — какая-нибудь выдумка. Филетим. А если ты изобличен бесповоротно?Псевдохей. Ничего страшного: слуга, дескать, ошибся или сам запамятовал. Разумно смешивать счета в беспорядке — тогда легче обманывать. К примеру, одни счета оплачены и закрыты, другие — нет, а я все вперемешку заношу на последующие листы, где вообще нет отметок об уплате. Когда подводим счета, спорим отчаянно, и по большей части верх одерживаю я, хотя бы и ценой ложной клятвы. Есть еще такой способ: рассчитываться с человеком, когда он собрался в дорогу и дела вести не готов. А я всегда готов. Оставят мне что для передачи — я схороню у себя и не отдаю. Сколько еще пройдет, пока получатель узнает, а тогда, если вовсе отпереться нельзя, я утверждаю, будто у меня все пропало или будто я все давно послал по назначению, и сваливаю вину на возчиков. Наконец, если все-таки пи могу не возвратить, возвращаю, но не полностью.Филетим. Поистине, прекрасное искусство!Псевдохей. Нередко, если удается, взыскиваю один долг дважды: сперва дома, после в чужом месте — я везде поспеваю. Время бежит, память слабеет, счета запутываются, кто умирает, кто уезжает далеко и надолго, и если даже, в конце концов, все обернется самых неблагоприятным образом, я покамест пользуюсь чужими деньгами. Кое-кого я улавливаю в сети притворной щедростью, и всегда на чужие средства: из собственных денег я бы и родной матери не дал ни полушки. В каждом из случаев прибыль, может быть, и невелика, зато случаев много (я ведь тебе сказал, что веду много дел сразу), вот и набирается изрядных размеров груда. Далее, у меня есть множество приемов, чтобы не попасться, а главный из них вот какой: я никогда не упускаю случая перехватить чужое письмо, распечатать; и прочесть. Если заподозрю, что оно способно мне повредить, оставляю у себя, а если и отправлю дальше, так только тогда, когда сам сочту нужным. Кроме того, своею ложью сею вражду меж людьми, которых разделяют большие расстояния.Филетим. А от этого какая тебе польза?Псевдохей. Двойная. Во-первых, если обещание, которое я дал от чужого имени (и от этого же имени принял вознаграждение), остается неисполненным, — а я часто, как говорится, торгую дымом, и за хорошую цену вдобавок, — я изображу все в таком виде, будто виноват другой или третий.Филетим. А если он будет отрицать?Псевдохей. Да ведь он далеко, допустим в Базеле, а я дал обещание в Англии Эразм в одном из писем прямо сообщает, что прототипом Псевдохея ему послужил некий Франц Беркман, уроженец Кельна, торговавший книгами в Антверпене. Он часто выступал посредником между авторами и печатниками, обманывая и тех и других. В 1512 г., находясь в Англии, он пытался выманить у Эразма рукопись, предназначенную для парижского издателя Бадиуса, чтобы выгодно ее перепродать, а еще год спустя перехватил выправленный и дополненный экземпляр «Пословиц» («Адагий»), которые должны были выйти в свет у того же Бадиуса, и отвез в Базель типографу Иоганну Фробену.

; оттого и получается, что стоит вспыхнуть вражде — и ни один из двух другому не поверит, если возникнут обвинения против меня.Ну, как тебе пример моего искусства?Филетим. Да как тебе сказать? Мы, непосвященные и привычные называть смокву смоквой, а лодку лодкой, зовем это искусство воровством.Псевдохей. Сразу видно человека, не смыслящего в гражданском праве! Разве можно вчинять иск в краже тому, кто утаил отданное на сохранение, клятвенно отпирался от долга или совершил иной обман сходными средствами?Филетим. Надо бы!Псевдохей. Ну, так оцени по достоинству мудрость моего искусства. Доход от него большой, а риск невелик.Филетим. Будь ты неладен со своими приемами, средствами и обманами! Язык не поворачивается вымолвить «будь здоров».Псевдохей. А ты лопни с досады со своим правдолюбием. Я ж тем временем — с моими кражами и надувательством — буду жить припеваючи попечением Улисса и Меркурия! Кораблекрушение
Антоний. Адольф Антоний. Какой ужас! Это и значит «плавать по морю»? Не дай боже, чтобы мне когда-нибудь пришла на ум такая затея!Адольф. Все, что я успел тебе рассказать, — это пустяк, забава против того, что ты услышишь дальше.Антоний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69