Ну что ж, будем жить.
«Конечно! – сказал он себе. – Конечно, по-другому нельзя. И надо полагать, не одно такое место на Земле, этот вход в ноосферу, что нашел Серега. Есть и другие, не могут не быть... Когда-нибудь человечество и в самом деле войдет в новый облик, наверное, будет счастливо, и никакая нечисть ему будет не страшна. Хотелось бы, чтоб так! Но и эту, родную Землю тварям оставлять нельзя. Никак! Немыслимо представить даже, чтоб они тут оставались, гадили, воняли... Нет! Прав Данька. Бить их. Бить, бить и бить!..»
– Генерал! Генерал, эй, ты чего? Задумался! Ужин готов, пошли!..
Бабай вздрогнул. Перед ним стояла Тумбочка, смотрела насмешливо.
– Лопать, говорю, идем. О чем задумался?
– Ну, о чем. – Бабай поднялся устало, потоптался, размял ноги. – Раз я генерал, то и мысли у меня генеральские. Ясно?
– Так точно! – браво отрапортовала Тумбочка, вытянувшись. – Здравия желаю!
– Ладно, ладно. – Он грубовато шлепнул ее пониже спины. – Тоже мне, юмористка... Пошли.
Ужинали исправно, и все-таки не так весело, не с таким аппетитом, как бывало раньше. Расставание с друзьями прошлось по всем. Не было смеха, привычных шуток, подначек. Просто сидели, жевали, изредка перебрасывались равнодушными фразами... Пожалуй, Тумбочка смотрелась пободрее прочих, да Кишка, по обыкновению трескавший за семерых, шумно облизывал ложку, чавкал, рыгал.
– Привет из глубины души! – сострил он после одного такого выхлопа, но вызвал лишь пару вялых улыбок.
Бабай понаблюдал за этим всем и решил, что пора брать дело в свои руки.
– Чай готов? – спросил он и, узнав от Конопатой, что готов, распорядился: – Налей-ка мне.
Следом за ним забренчали кружками остальные, оживились. В чаепитии есть нечто непередаваемо приятельское, товарищеское, размягчающее души. Ребята повеселели. Вот уже и засмеялся кто-то...
Шуруп хватил полную ложку сгущенки, зачавкал, зажмурился от удовольствия:
– Класс!
– Живем, – подтвердил и Бабай и плавно подъехал к главной теме: – Живем-то живем, но вот что я, братцы, думаю: не пора ли домой, а?
– Давно пора! – обрадовалась Конопатая.
– Давно не давно, а сейчас самое время. Дорога дальняя, сколько идти – не знаем, а до холодов дойти надо. Дойдем раньше – совсем здорово. Как думаете?
Мог бы не спрашивать. Но верно, что спросил, – все воспрянули, загомонили. Заблестели глаза, веселье загуляло по комнате...
– Вот и хорошо, – подвел Бабай итог дебатам. – Тогда с Даней созвонимся, рассмотрим по карте – да и в путь.
– Давай сейчас! – заявил Шуруп.
– Чего – сейчас?
– Звонить.
– Ишь ты, прыткий какой, – построжился для порядка Бабай, однако сердиться не стал. Малец мыслил разумно – тянуть в самом деле незачем.
– Ладно. Пожрали?.. Хвалю. Девчонки – посуду мыть! Я звоню.
Долго соединяться не пришлось – Даня был дома, возле своей рации.
– Привет, – сказал Бабай. – Скажи, у тебя карта есть?.. – И дальше разговор пошел деловой, причем Бабай больше слушал, а если и говорил, то «да», «ага», «понятно»... и наконец: – Понял. До завтра! Отбой. – Отключившись, он почесал в затылке и сообщил: – Подкрепление нам хотят дать. Подземного одного. Берем?
Он посмотрел на Гондураса, и тот пожал плечами:
– Тебе видней.
– Но я и вас хочу спросить!
Гондурас кивнул: ясно, мол. Подумал и сам спросил:
– Подземные – это союзники?
– Ну конечно.
– Тогда стоит взять. Нам любая подмога сейчас нужна. Может, они двух смогут дать?
– Поговорим.
– А они что, к нам хотят прийти?
– Да. Завтра с Даней придет один. Михей какойто. Данька говорит, мы его видели. Когда бой на Кольце был, помните? Они тогда какой-то ящик себе взяли.
– Помню! – обрадовался Шуруп. – Из маленькой такой машины.
– Да. Вот он там был.
– Михей? – спросила Конопатая. Да.
– Не помню. – Гондурас мотнул башкой.
– Понятно! В горячке. После боя... Я-то помню, что трое их было, но кто есть кто... Да ладно! Завтра увидим. А сейчас давайте-ка спать.

4
Завтра увидели. После обеда на «Юго-Западную» явились Даня, Гвоздь и двое неизвестных – один пижон с усиками, другой тихий, скромный.
– Знакомьтесь, – предложил Даня.
– Михей, – сверкнул улыбкой франт.
– Мартин, – вежливо молвил скромный.
– Ну а это наши уфимские друзья. – Даня повел рукой.
– Знакомы, знакомы, – Михей улыбнулся еще обаятельнее, – имел честь... Вы, как я помню, генерал над ними?
– Точно, – сказал Бабай.
– Наслышан. – Гость крепко стиснул руку командира. – Наслышан, в самых лестных тонах...
Перезнакомились. Михей кивнул на Мартина: Сей отменного поведения юноша намерен быть вашим соратником. Приемлете?
Бабаю пришлось малость напрячь мозги, чтоб выпрямить в сознании витиеватую речь союзника. Но выпрямил-таки:
– Это он с нами пойдет?
– Если вы не возражаете.
– Да нет. Мы вчера эту тему прокачали. Он только один?
– Да, – как-то слишком поспешно ответил Михей. – А что, вы кого-то хотели?
– Думали.
– Понимаю. Очень понимаю. Рад бы помочь, но... К сожалению.
– Ну, на нет и суда нет. – Бабай вдруг вспомнил Очкарика. – Тогда к делу. Как нам лучше всего выбраться и куда идти?
– Вот, – Даня кивнул на Гвоздя, – на все руки-ноги мастер. Он знать должен.
Гвоздь солидно откашлялся и вынул из планшета, висевшего на боку, сложенную вчетверо карту.
– Где ее тут развернуть?..
Шуруп с Гондурасом подтащили здоровенный ящик. Гвоздь согласно кивнул, развернул на нем карту.
– Вот смотрите. К вам ведет вот эта дорога. – Грязный палец ногтем подчеркнул Рязанское шоссе.
– Почему? – сунулся Шуруп и тут же получил щелбан в лоб – не лезь в разговор старших!
– Понял? – спросил Бабай сурово. Малец, потирая лоб, кивнул.
Даня улыбнулся, покачал головой:
– Дисциплина – первое дело, согласен. Но вообще вопрос по существу.
Бабай с этим не спорил. Он лишь считал субординацию началом начал в этой жизни... Разумную, конечно, – так сказать, демократический авторитаризм.
– Ну, будет, будет, – нетерпеливо перебил Гвоздь. – Лучше вот, смотрите.
Палец от юго-восточной окраины отъехал к центру – Железную дорогу видали? Рельсы, рельсы, шпалы?..
– Знаем, да... видали! – наперебой откликнулись несколько голосов.
– Ну так вот. Вот здесь, – ноготь ткнул где, – сразу три исходных точки таких дорог.
– Вокзалы, – сказал Даня.
– Да! Три вокзала. Вот они.
– Ты был там? – спросил Бабай.
– Ну... – Гвоздь чуть замялся. – Быть-то бывал, но... Там эти гады шастают... ну, словом, вот он лучше расскажет, – кивок в сторону Мартина.
Все воззрились на него. Он ничуть не смутился.
– Наш друг совершенно прав, – деликатно подтвердил он. – Действительно, гоблины там хозяйничают. Однако мне удалось проникнуть туда.
– На все три? – уточнил Бабай.
– Увы, нет. На два. Один и остался неизученным... Но это не важно. Важно то, что именно на этом вокзале, – он показал пальцем, куда более чистым, чем Гвоздев, – вот здесь. Здесь сохранилась таблица с указанием городов, куда идут поезда. Так и висит себе прямо на стене.
Он оглядел слушателей. Во взгляде мелькнуло что-то озорное, и Бабай почувствовал, как сердце его заволновалось, затревожилось, побежало быстрее...
– Ну? – воскликнул он. – Таблица. И что?
– А то, что много там было названий разных городов. Иные и не запомнишь. Но один я запомнил точно. Несложно! Название совсем короткое...
– Уфа!
Это Шуруп вновь выпалил и в испуге захлопнул себе рот сразу двумя ладошками. Но грозный начальник лишь зыркнул темными глазами. Рука его, правда, дернулась было дать щелчка, но сам же он себя и тормознул.
Он ведь и сам едва не ляпнул то же самое. Просто Шуруп успел на полсекунды раньше.
– Да! – воскликнул Мартин радостно. – Так и есть. Я это запомнил...
Ну а дальнейшее можно было не объяснять: как он услышал от Михея, что пришельцы как раз из этого города Уфы, как посмеялись такому совпадению; а потом как родилась мысль отправить кого-нибудь из своих вместе с ребятами, когда они решат вернуться на родину... Все это ясно. Поставил точку Гвоздь:
– А я когда услыхал про это, стал карту свою смотреть. Нашел вокзал, глянул, куда от него рельсы тянутся. Во-он, видите? И вот дорога...
– Шоссе, – подсказал Бабай.
– Да. Вот они. Топай вдоль, не ошибешься. Так прямо и войдешь в свою Уфу.
– Ха! Легко сказать...
– А я не говорю, что легко...
Даня вдруг рассмеялся. Гвоздь поперхнулся на полуслове.
– Что ты?
– Да я знаете, что подумал? Ведь из этой ноосферы Серегиной... если она и в самом деле многоразмерное пространство, то из нее все наши расстояния – рукой подать. И Москва, и Уфа, все вместе, в одной куче...
– Погоди. – Бабай нахмурился. – Ты хочешь сказать, что войди мы с Серегой туда, то перемахнули к себе за секунду?
– Не знаю, – сказал Даня. – Не уверен. Мы ведь не знаем почти ничего... Да что почти! Совсем ничего. Может из такого состояния в наше уже не вернуться. И тогда рукой-то подать, а толку – нуль...
– Ну, господа хорошие, – вмешался Михей, – это все теории. Дело прекрасное, но не ко времени. Давайте подводить итоги.
Подвести оказалось несложно. Уфимцам оставалось собрать свое барахло, выбросить ненужное, упаковать нужное, добраться с проводником до Ново-Рязанского шоссе...
– Зачем проводник? – удивился Мартин. – Я знаю путь.
– Не промахнешься? – с подозрением спросил Бабай.
– Ни в жизнь! – заверил тот.
– Вот и замечательно. – Михей оживился, потер руки. – Замечательно! Тогда что ж... на этом позвольте откланяться. Продуктами вам помочь?
– Не откажемся! – твердо заявил Бабай.
На том и порешили.

5
Собираться в дорогу весело. А когда собрались и пришла минута расставания – грустно.
Проводить уфимцев явилась вся Данина команда: он сам, Гром, Немо, Гвоздь, Катя, Тэйки. Они даже умылись и приоделись – насколько это возможно.
Прибыл и Михей с двумя безымянными и безмолвными помощниками: те тащили на горбах мешки с продуктами.
– Как обещал! – гордо объявил он.
Продукты распределили поровну между путниками. Нагрузка получилась нехилой: жратва, вода, оружие, боеприпасы...
– Нелегкий путь, – вздохнул Гондурас. Дойдем! – отрезал Бабай.
Он не любил пессимизма.
– Да я разве что?.. – пошел Гондурас на попятную. – Дойдем, конечно.
– Ну и нечего трепаться зря. Легко, нелегко... Все! Пора.
– Присядем на дорожку, – сказал Даня. Присели. Помолчали. Бабай решительно хлопнул рукой по колену:
– Ну все!
И вот тогда до каждого дошло, что вправду – все.
У сентиментальной от природы Гульки глаза сделались на мокром месте. Губы дрогнули, нос захлюпал... Кто-то взялся подшучивать над ней, но кошки на душе заскребли у всех.
Бабай сразу смекнул, что тянуть нечего. То же сообразил и Даня. Они переглянулись и поняли друг друга.
Последние слова, улыбки. Последний взмах руки. Походная колонна, возглавляемая Мартином, потянулась вперед.
Бабай вспомнил, как два дня назад они провожали Сергея, Костю... и странно! – почудилось ему, что это было черт-те сколько лет назад. И так захотелось оглянуться... но он стиснул зубы и ускорил шаг.
... Давно скрылись из виду ребята, исчезли Михей и его тени-спутники, а Даня, Гвоздь, Немо, Гром, Тэйки и Катя все стояли и смотрели в ту сторону, куда ушли их друзья. Почему-то не могли они разойтись.
Наконец Даня промолвил:
– Ну что, друзья... Вот и эта страница нашей жизни перевернута. Надо жить дальше.
– Будем жить, – сказал Немо.
– Будем, – подтвердил Даня. Улыбнулся. Тряхнул головой и сказал еще раз: – Будем.

КОНЕЦ

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34