Мы
все, закончил Сэм, скоро сможем быть свидетелями этой борьбы, и люди, а не
чудовища заслужат нашу симпатию в смелой попытке завоевать Венеру, как
наши предки некогда завоевали старую Землю.
Семьи ничего не делали.
Это беспокоило Сэма больше, чем любые возможные действия. Потому что
ему не с чем было бороться. В глубине души он не доверял этой тишине. Все
попытки проинтервьюировать кого-нибудь из бессмертных по этому вопросу,
занимавшему все умы, ни к чему не приводили. Они улыбались, кивали и
отказывались комментировать - пока.
Но планы осуществлялись с головокружительной скоростью. В конце
концов, говорил себе Сэм, что могут сделать Харкеры? Заявить во
всеуслышание, что великолепная новая игрушка может оказаться опасной?
Нельзя дать ребенку погремушку, а потом отобрать ее, не вызвал громкий
рев. Люди башни были гораздо опаснее детей, и они привыкли опираться на
уверенные руки. Уберите опору, и можно ждать неприятностей.
Сэм знал, что он выиграл лишь гамбит, а не игру. Однако у него было
слишком много дел, чтобы беспокоиться о будущем. Все это, конечно,
сплошное надувательство. Но он и не рассчитывал на большее.
Парадоксально, но Сэм рассчитывал на рассудительность Харкеров. Они
считают, что эта попытка не удастся. Сэм был уверен, что они правы.
Конечно, Логист считал, что колонизация удастся, и обычно Логист не
ошибался. Разве может ошибиться машина? Но машина ошиблась, и очень грубо,
в оценке самого Сэма, и поэтому неудивительно, что он вообще не доверял ее
заключениям.
Единственное, что оставалось Сэму, это застраховаться от неудачи. Сэм
охотился за большими деньгами. Публика хотела покупать, а Сэм продавал и
продавал.
Он продал 300 процентов акций.
После этого он должен был потерпеть крушение. Если он вложит деньги в
развитие поверхности, ничего не останется ему. Да и как он мог выплачивать
доходы по тремстам процентам акций?
Но на бумаге все выглядело прекрасно. В поисках новых источников
растущая культура поднималась из-под поверхности морей, стряхивая воду с
гигантских плеч, большими шагами устремляясь на берег. А следующая цель -
межпланетные и межзвездные путешествия. Аd astra - великолепный сон, и Сэм
выкачивал из него все возможное.
Прошло два месяца.
Розата, как и прочие плоды успеха, легко упала ему в руки. Сэм закрыл
все свои три квартиры и вместе с Розатой нашел новое место, полное
неслыханной роскоши. Его окна открывались на гидропонный сад, цветущий так
же щедро, хотя и не так опасно, как джунгли над головой. Из этих окон он
мог видеть огни всей башни, где под его дудку танцевал каждый человек. Это
гигантское маниакальное великолепие, полное параноидального блеска, было
подобно сну.
Сэм еще не осознавал этого, хотя, оглянись он назад, он понял бы. Но
он вертелся все быстрее и быстрее, следуя за событиями, выходившими из-под
его контроля. Если бы у него было время остановиться, подумать, подвести
итоги. Но времени у него не было...
Розата сидела у его ног на низкой скамеечке, наигрывая на арфе и
напевая, когда наступил момент прозрения.
Складки ее сине-фиолетового платья кружком лежали на полу, облачная
голова склонялась над лирой.
- О, - медленно, медленно встала она и медленно подошла к нему... -
Как сладко голос ее произносил слова! Голос ее поднимался и опускался со
строками старой баллады. - Но все она сказала, - сообщила Розата своим
льющимся голосом - и была остановлена музыкальным гудением телевизора.
Сэм знал, что сообщение важное, иначе он не получил бы его в этот
час. Неохотно он встал.
Розата не подняла головы. Она сидела совершенно неподвижно, как будто
звук вызова заморозил ее. Затем, не поднимая глаз, она тронула струны
лакированными ноготками и пропела последнюю строчку:
- Юноша, я думаю, ты умрешь...
Экран телевизора прояснился, когда Сэм нажал кнопку, и лицо,
появившееся на нем, чуть не заставило его отшатнуться. Это было лицо Кедры
Уолтон, и она была очень рассержена. Черные локоны развевались, как волосы
Медузы, когда она придвинулась к экрану. Она, должно быть разговаривала с
кем-то в глубине, ожидая, когда Сэм ответит на вызов, потому что гнев ее
был направлен не против Сэма. Он это понял. Ее слова выдали ее.
- Сэм Рид, вы болван! - ровно и без всякого вступления заявила она.
Египетское спокойствие исчезло с ее тонкого презрительного лица. Даже
презрение исчезло! - Неужели вы в самом деле думали, что вам это удастся?
- Обязательно удастся, - заверил ее Сэм. Он был уверен, очень уверен
в исполнимости своих планов.
- Бедный глупец, вы никогда раньше не имели дела с бессмертными. Наши
планы действуют медленно. Мы можем себе это позволить! Но вы, конечно, не
думали, что Захария Харкер позволит вам остаться в живых после того, что
вы сделали? Он...
Голос за ней произнес:
- Позвольте мне говорить самому, Кедра, дорогая, - и с экрана на Сэма
взглянуло гладкое, лишенное возраста лицо Захарии. Глаза его были
задумчивы. - В чем-то я должен быть благодарен вам, Рид, - продолжал голос
бессмертного. - Вы умны. У вас оказалось больше ресурсов, чем я ожидал. Вы
заставили меня поднапрячься, а это большое удовольствие. К тому же вы
сделали уязвимым Хейла и весь его честолюбивый проект. И за это я тоже
хочу вас поблагодарить. Я люблю воздавать должное.
Глаза его были глазами человека, глядящего на что-то такое безличное,
что Сэм ощутил холодную дрожь. Такая отдаленность во времени и
пространстве, как будто Сэма здесь вообще нет.
Или будто Харкер смотрел на мертвеца. Что-то безличное и отдаленное
отделяет живого от мертвеца. От Сэма Рида.
И в этот момент глубочайшего прозрения, потрясшего все его убеждения,
Сэм понял, что, видимо, Харкер с самого начала знал, что Сэм перехитрит
его в истории с Хейлом и перехитрит также и Хейла. Сэм был слабым звеном в
крестовом походе Хейла, единственным звеном, которое, будучи заподозрено,
приведет к крушению всего проекта. До сих пор Сэм думал, что никто не
заподозрит.
Но Захария Харкер знал.
- Прощайте, Рид, - сказал ровный голос. - Кедра, дорогая...
На экране снова появилось лицо Кедры. Она по-прежнему сердилась, но
гнев был поглощен другим чувством, когда ее глаза встретились с глазами
Сэма. Длинные ресницы наполовину скрывали их, на ресницах виднелись следы.
- Прощай, Сэм, - сказала она. - Прощай. - Взгляд ее голубых глаз
устремился куда-то за ее плечо.
Сэму хватило времени, чтобы повернуться и увидеть угрозу. Но не
хватило - чтобы остановить ее. Потому что Розата стояла рядом и тоже
смотрела на экран. И когда он повернулся, ее пальцы оторвались от струн
арфы, неся ему забвение.
Он ощутил сладкий ужасный запах порошка, ударивший ему в нос. Тщетно
пытаясь схватить ее и сломать ей шею, вытянул руки. Но она уплыла от него,
и все комната закружилась, и вот Розата глядит на него откуда-то сверху, и
в ее глазах тоже стоят слезы.
Запах наркотического порошка поглотил все. Наркотик, вызывающий
эвтаназию, способ самоубийства.
Последнее, что он видел, - две женщины, глядевшие на него со слезами
в глазах. Должно быть, они любили его, раз плакали, но они же принесли ему
гибель.
Он проснулся. Запах смертоносного порошка не ощущался. Было темно. Он
почувствовал, что плечом упирается во что-то, и встал неуклюже. Чуть
посветлело. Конец переулка, тупик, подумал он. Где-то в полутьме проходили
люди.
Ногам было больно от ходьбы. Осмотрев себя, Сэм обнаружил, что он в
лохмотьях и босой.
Наркотический порошок мог заставить человека спать очень, очень
долго. Как долго?
Он заковылял к выходу из тупика. Прохожий взглянул на него с
любопытством и отвращением. Он схватил прохожего за одежду.
- Колония, - прохрипел он, - Ее открыли?
Прохожий отбросил его руку.
- Какая колония? - нетерпеливо спросил он.
- Колония! Колония на поверхности!
- Ах, это. - Он рассмеялся. - Вы малость опоздали. - Очевидно, он
решил, что Сэм пьян. - Ее открыли уже давно.
- Когда?
- Сорок лет назад.
Сэм вцепился в поручень торгового автомата у выхода из тупика. Колени
у него подогнулись, и ему пришлось держать себя руками. Он смотрел в
пыльное зеркало и в собственные глаза.
- Сорок лет! Сорок лет! - и лишенное возраста, не изменившееся лицо
Сэма Харкера смотрело на него, с красными бровями, без морщин, как всегда.
- Сорок лет! - пробормотал Сэм Харкер.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

И действительно будет время,
Когда желтый дымок заскользит по улицам
И будет тереться о стекла окон;
Будет время, будет время
Подготовиться к встрече тех, кого вы встретите;
Будет время убивать и созидать;
Будет время для всех работ
И для ответа на все вопросы.
Т.С.Эллиотт
Город двигался мимо него медленной опускающейся спиралью. Сэм Харкер
тупо смотрел на него, не воспринимая отдельных деталей. Мозг его был
слишком полон и в то же время пуст. Слишком со многим нужно ему
справиться. Он еще не мог думать как следует. И никакие воспоминания не
сохранились у него между тем мгновением, когда он взглянул на свое
невозможно юное лицо в стекле, и настоящим моментом. Разбитыми ступнями он
ощущал слабую вибрацию Пути, и город, медленно двигавшийся, открывавший
одну улицу за другой по мере того, как спираль Пути уходила дальше, - этот
город был ему знаком. И не на чем было сосредоточиться, остановить
мечущийся мозг.
- Мне нужна выпивка, - сказал он себе, и даже эта мысль рождалась
неуклюже, как бы пробираясь по мозговым каналам, не использовавшимся сорок
лет. Но, ощупав рваные карманы, он убедился, что они пусты. У него ничего
не было. Ни денег, ни памяти, ни даже прошлого.
- Ничего? - туманно подумал он. - Ничего? - И тут впервые он понял,
что видел в зеркале. - Ничего? Я бессмертный!
Это не может быть правдой. Это часть фантазии, навеянной сонным
порошком. Но ощущение собственных гладких щек и твердых мышц шеи под
дрожащими пальцами - это не фантазия. Это реально. Значит, нереальность -
эти сорок прошедших лет. И человек у начала переулка солгал. Припоминая,
Сэм подумал, что этот человек глядел на него странно, с необычным
интересом. Вначале ему казалось, что это прохожий, но теперь, напрягая
свои заржавевшие извилины, он решил, что человек ждал его, готовый уйти
или остаться в соответствии с действиями Сэма. Он попытался вспомнить лицо
этого человека и не смог. Пятно, смотревшее на него и говорившее с ним. Но
глядевшее с клиническим интересом, говорившее с целью и намерением,
которые не могли быть случайными. Это была первая сознательная мысль,
сформировавшаяся в затуманенном мозгу Сэма, и воздействие ее было очень
сильно. Человек должен был находиться там по какой-то причине. Причина эта
связана с Сэмом.
- Сорок лет, - пробормотал Сэм. - Во всяком случае я могу это
проверить.
Город совсем не изменился. Но это не критерий. Башни никогда не
менялись. Далеко впереди, возвышающийся над зданиями, он увидел большой
шар мертвой земли в черном пластиковом пологе. Он смог сориентироваться, и
все улицы и здания заняли вокруг него знакомые места. Он знал город. Он
знал, где находится, где его квартиры, где роскошные апартаменты,
смотревшие сверху вниз на сверкающие Пути; он вспомнил девушку с голубыми
глазами, бросившую ему в лицо порошок.
Перед ним всплыло лицо Кедры на экране, слезы на ее глазах,
приказывающий жест, которым она несла ему падение. Кедра и Розата. У него,
значит, было дело. Он знал, что на самом деле не Кедра стояла за этим
сонным порошком и не Розата. Захария Харкер - вот кто отдал приказ. И
Захария поплатится за это. И Кедра тоже. А что касается Розаты... Сэм сжал
кулаки. Розате он верил. Ее преступление было тягчайшим - предательство.
Лучше бы Розата умерла, - подумал он.
Но погоди. Сорок лет? Может, время уже выполнило его задачу? Первое,
что ему нужно узнать, - это дату своего пробуждения. Движущиеся Пути
проходили мимо большого общественного экрана, и он подумал, что сможет
здесь узнать дату. Впрочем, подумал он, это и не нужно. У него было
ощущение прошедшего времени. Город не изменился, но люди изменились -
слегка. Некоторые мужчины носили бороды, это было для него ново. У одежды
был более смелый покрой, чем он помнил. Мода меняется в ритме,
соответствующем изменениям социального порядка, не бессмысленно, но по
определенным законам. Только по одному этому он смог бы определить срок,
если бы у него четко работал мозг и не было другой возможности узнать.
Путь медленно повернул, так что стал виден угол экрана, и Сэм
заметил, как мало лиц обращено к нему. Он мог вспомнить время, когда все
шеи изгибались и люди толкали друг друга, стремясь быстрее узнать новости
на экране. Все теперь было не так. Апатия в прямом и легко объяснимом
контрасте с крайне смелым новым стилем проявлялась на каждом лице. Сэм был
единственным, кто смотрел на экран.
Да, прошло сорок лет.
Что-то подобное яркому взрыву вспыхнуло в центре его мозга.
Бессмертие! Все возможности, все опасности, вся слава - все лежащее перед
ним вспыхнуло ослепительным светом. Но вот сияние ослабло, и он на
мгновение испугался ответственности - той новой, невероятной зрелости,
которая превосходила все, о чем он мог мечтать. Но тут его снова охватили
сомнения, и он яростно начал вспоминать - есть ли наркотик, какое-нибудь
средство, способное вызвать такую каталепсию и задержать старение
организма? Ничего подобного он не знал. Нет, это реальность. Этого не
может быть, и все же это правда.
Это подождет. Сэм сухо рассмеялся про себя. Все это может ждать. Есть
более необходимые вопросы, над которыми следует подумать. Что-то
необыкновенное произошло с ним, и вот результат: сорок лет сна и затем
бессмертие. Но что же это могло быть?
Сонный порошок. Памятный запах все еще держался в его ноздрях, горло
пересохло. Начиналась жажда, которую не мог ликвидировать ни один напиток.
Мне нужно вылечиться. Прежде всего мне нужно вылечиться.
Он знал сонный порошок. Действие его можно было излечить, но он легко
входил в привычку. Хуже всего было то, что, оказавшись под влиянием этого
смертоносного вещества, вы не выходили из него. Не существовало периода,
после которого можно было бы обратиться за помощью. Нужно было, чтобы
организм выработал антитела, а на это требовалось время почти всей жизни.
Но даже и в этом случае вирус сонного порошка быстро мутировал, и вы снова
погружались в сон, а потом умирали.
Паника на мгновение охватила Сэма. Долго ли длится этот период
бодрствования? В любой момент вирус снова ударит и его заново обретенное
сознание уйдет. Бессмертие бесполезно, если будешь все время спать.
Он должен вылечиться. Теперь, когда он понял, что означает его жажда,
она страшно усилилась. Лечение требует денег. Несколько тысяч
кориум-кредитов, по крайней мере. А у него ничего нет. Если бессмертие
действительно таково, как он думал, он по счастливой случайности богаче
самых богатых, но это богатство бесконечных лет может исчезнуть из-за
отсутствия денег, материального богатства. Парадокс. Ему принадлежали
будущие столетия, но из-за нехватки нескольких часов сейчас он может
лишиться всего будущего.
Паника опасна. Он знал это. Заставил себя успокоиться и подумать. Что
делать? Что узнать? Прежде всего два обстоятельства - бессмертие и влияние
наркотика.
Деньги.
Их нет.
Бессмертие.
Это ценное преимущество, много обещающее в будущем. Но как обращаться
с ним сейчас, он не знает. Поэтому - пока держать в тайне.
Как?
Маскировка.
Под кого?
Под самого себя, разумеется. Под Сэма Рида, но не под Сэма Рида
бессмертного. В Сэма, каким он выглядел бы в восьмидесятилетнем возрасте.
Это опять - таки приводило к проблеме денег. Единственный способ раздобыть
деньги - вернуться к своей прежней практике. И не раскрывать своей тайны.
У него в голове зашевелились мысли, как использовать эту удивительную
тайну. Позже. Потом времени будет достаточно, если его хватит сейчас.
Но сначала немного денег, немного знаний.
Знания получить легче и безопасней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23