У
него были перед глазами аналогичные случаи. У него было время
экспериментировать, время подумать и испытать ответные реакции, пока он не
подберет наилучший способ действий в данных обстоятельствах.
Это нечестно, по-детски думал Сэм. Проблемы, которые не в состоянии
разрешить короткоживущие, бессмертные, обладающие почти безграничными
ресурсами времени, знают вдоль и поперек. И еще нечестно - проблемы, по
отношению к которым обычные люди должны принимать болезненные решения, для
бессмертных могут решаться простым ожиданием. Бессмертные всегда могли
повторить: "И это пройдет..."
Сэм глубоко вздохнул и достаточно уклончиво ответил на вопрос Хейла:
- Семьи - я имею в виду в особенности Уолтонов и Харкеров - не ударят
открыто. Они не заходят быть связанными с вашей смертью. Они не боятся
масс, потому что у масс нет организации. Вопрос о революции никогда не
вставал, потому что для революции никогда не было причин. Семьи
беспристрастны. Только в связи с такими делами, как этот колонизационный
крестовый поход, может возникнуть такой вопрос, и - я надеюсь - этот
вопрос для них опасен. Потому что впервые массы будут организованы,
организованы вокруг идеи крестового похода. - Он искоса взглянул на Хейла.
- У меня есть идея, как использовать это, но... - Сэм посмотрел на пыльный
экран телевизора в стене, - пока я не могу объяснить ее.
- Хорошо, - Хейл говорил спокойно. Это вполне нормально, сказал себе
Сэм, со внезапно убыстрившимся пульсом осознав впервые за все время, что
для этого человека война - эта великолепная вещь из мертвого прошлого -
была семейной историей. Он видел убийства и сам убивал. Угроза смерти так
знакома ему сейчас, что он смотрит ей в лицо спокойно. Сэм заново
возненавидел его.
- Тем временем, - он заставлял себя говорить спокойно, - я собираюсь
продать себя вам за идею крестового похода. Могу я говорить?
Хейл улыбнулся и кивнул.
- Перед нами проблема завоевания новообращенных. Нам нужны люди,
занимающие ключевые позиции, и нужна рабочая сила. Первые дороги.
Вторые... вы сможете защитить своих помощников?
- От любой опасности. Но не от скуки. И не от некоторых вещей,
например, от лишайников - они могут пробраться в вентиляторы и съесть
человека живьем. Некоторые клетки мутируют под влиянием ультрафиолетового
излучения. О, это не просто приключение.
Значит, нам понадобится защита. Неудовлетворенные. Преуспевшие в
технике и неудачники в личных делах.
- Что же вы предлагаете? - Лаконичный голос наполнял Сэма
неосознанным возмущением. У него было подозрение, что этот человек знает
большинство ответов, что он ведет Сэма за собой, частично чтобы испытать
его, частично надеясь на свежие мысли, которые он потом сможет
использовать для себя. И все же - под уверенностью, под всем огромным
опытом иногда проявлялась такая наивность, что Сэм не терял надежды. В
основе Хейл был крестоносцем. В основе он был самоотверженным и
мечтательным. Даже миллион лет опыта - а не несколько столетий - никогда
не дали бы ему того, с чем был рожден Сэм. Да, стоило попытаться...
- Конечно, нам нужны не просто неудачники, - продолжил он. - Нужно
вспомнить, почему они недовольны. У вас были техники в старые дни, когда
велись войны?
Хейл кивнул.
- Да, но за ними стояли традиции Вольных Товариществ.
- Мы начнем новую традицию. Не знаю, какую. Ad astra per aspera
<Через тернии к звездам - лат.>, может быть. - Сэм задумался. - Можете ли
вы просмотреть психозаписи и личные дела тех старых техников?
- Некоторые из них, должно быть, сохранились. Думаю, что смогу. Но
зачем?
- Это понадобится позже, но я думаю, в этом ответ. Найдите факторы,
способствовавшие их успеху. Используйте большие интеграторы. Это даст нам
правильное уравнение. Потом определите факторы, которые создают
неудовлетворенность современных техников. Неизвестное в успехе техников
периода войны плюс эквивалент старой традиции. Отыщите тех, у кого сегодня
есть этот X, и дайте им новую традицию.
Я займусь пропагандой и семантическими комментариями. Сейчас нам
нужно правильно направить общественное мнение. Ключевое слово, знамя. У
современных крестоносцев должны быть прекрасная пропаганда и реклама. Я
дал вам решение проблемы техников, теперь относительно рабочей силы и
финансовой поддержки. - Сэм взглянул на спокойное лицо бессмертного и
отвел взгляд. Но продолжал.
_ Придется тщательно подбирать добровольцев. Не так уж много сильных
людей осталось у человеческой расы. Но они не дрогнут при первой же
опасности. Мы заставим каждого потенциального колониста пройти серию очень
строгих тестов. Обманем их, если сможем. Одна серия ответов для публики,
другая - для нас. Нельзя открыто отвергнуть человека из=за потенциальной
трусости: остальные откажутся проходить тесты. Но мы должны знать.
- Ну что ж, неплохо - сказал Хейл. - А деньги.
- Много ли у вас есть?
Хейл пожал плечами.
- Ерунда. У нас есть плацдарм, мы расчистили башню Дум. Но
потребуются настоящие деньги, чтобы хотя бы удержать ее.
- Создайте компанию и продавайте акции. Людям всегда нравится игра.
Особенно, если они получают дивиденды. А нужные им дивиденды - это не
только деньги. Слава. Возбуждение. Романтика, без которой они страдают.
- Смогут ли отвергнутые добровольцы покупать акции?
Сэм рассмеялся.
- Я нашел выход! Каждый пакет акций будет приносить дивиденды в виде
возбуждения и сенсации. Каждый шаг колонистов будет показан по телевизору
с прямым лучом к каждому приемнику каждого владельца акций.
Хейл бросил на него взгляд, в котором смешивались гнев и восхищение.
Сэму показалось даже, что он уловил нечто вроде одобрения. Но ответ Хейла
разочаровал его.
- Нет. Это обман. Колонизация - не развлечение для любителей острых
ощущений. Я говорил вам: это тяжелая работа, а не романтика. Это не
увеселение, а тяжелая, нудная работа.
- Но она может быть и увлекательной, - уверял его Сэм. - И должна
быть. Придется идти на компромиссы. Люди платят за
сенсацию. На них можно основать колонизации.
Хейл неодобрительно повел плечами.
- Мне это не нравится.
- Конечно, но это нужно сделать. Чисто теоретический вопрос - можно
ли использовать что-нибудь сейчас из происходящего на поверхности?
После паузы Хейл сказал:
- Ну, у нас неприятности из-за ходячего растения - оно термофильное.
Его привлекает температура тела. Конечно, рефрижераторные установки в
наших джунглях остановили его. Его легко уничтожить, бросив термит или
что-нибудь горячее. Оно тянется к жару и сгорает в пепел.
- На что оно похоже?
Хейл перешел к подробностям. Сэм сидел откинувшись, довольный.
- То, что нужно. Совершенно безопасно, но выглядит отвратительно, как
дьявол. Это поможет нам не отпугнуть добровольцев с самого начала. Пусть
ваши люди выключат рефрижераторы и начнут сражение с растениями, а в это
время кто-нибудь должен стоять наготове с термитом, но не в поле зрения
камеры. Мы сообщим, что растения прорвались, покажем все по телевизору -
подействует.
- Нет, - сказал Хейл.
- Крестовый поход начнется с сенсации, - заметил Сэм. Но не стал
настаивать. Наоборот, он напомнил о том, что оба они будут мертвы через 36
часов, если ничего не придумают. Он видел мерцание на стенном экране. Пора
было переходить к следующему вопросу повестки дня.
- Семьи найдут возможность избавиться от нас без своего видимого
вмешательства. Микробы, например. Они покончат с нами, если мы не
предпримем решительных шагов. Моя мысль заключается в том, чтобы
использовать такой оскорбительный намек, чтобы они растерялись. Пусть они
вынуждены будут защищаться от нас.
- Что вы имеете в виду?
- Семьи очень заботятся о своем престиже. Их реальная власть - в
долготе жизни. Но публика верит в их непогрешимость и поэтому вознесла их
на вершину. Нападите на эту веру. Заставьте их защищаться.
- Но как?
- Вы любимец публики. Харкер дал мне лишь 48 часов, потому что
боится, как бы какой-нибудь ваш сторонник не занял ваше место, даже если
вас выведут из игры. - Сэм ударил себя в грудь. - Я такой человек. Мне
приходится им стать, чтобы спасти свою шкуру. Но это вам дает выход. Мы
разделим опасность пополам, если будем взаимозаменяемы. Если одного из нас
убьют, это все равно не сорвет крестовый поход.
- Но как, ради дьявола, собираетесь вы в несколько часов стать таким
важным в глазах публики? - действительно заинтересовался Хейл.
Сэм удовлетворенно улыбнулся. Потом ударил в ножку своего стула. В
стене открылось отверстие, и вошел Слайдер.
Он опустил свое громоздкое тело на стул и с любопытством взглянул на
Хейла. Сэм сказал:
- Первое: за мной идет банда Шеффилда. Я не могу немедленно начать
борьбу с ними. У меня другое дело, поважнее. Можете отвлечь их?
- Попробую, - ответил Слайдер. Это была гарантия. Старик по-прежнему
представлял главную опасность в подпольном мире башен.
- Спасибо. - Сэм повернул кресло, чтобы глядеть Слайдеру в лицо. -
Теперь самое важное. Мне нужно быстро подделать звуковую дорожку.
- Это нетрудно, - уверил его Слайдер, чихая.
- И чтобы лица соответствовали.
- Это труднее. Чьи лица?
- Во-первых, Захария Харкер. Ну и любой из Харкеров или Уолтонов, но
Захария обязательно.
Слайдер пристально взглянул не него, забыв даже чихнуть.
- Харкер? - переспросил он. Затем неожиданно хихикнул. - Что ж,
сделаю, но обойдется недешево. Когда должна быть сделана работа?
Сэм сказал ему.
Подделка звукозаписи - невероятно старый трюк, почти такой же старый,
как сами звукозаписи. Требуется сравнительно небольшой навык, чтобы
вырезать слова и расставить их в новой последовательности. Но лишь недавно
была разработана техника, позволявшая подделать речь целиком. Требовался
очень искусный и опытный оператор, чтобы разложить звуки речи на их
составляющие и затем по этим составляющим соорудить совершенно новый
отрезок речи. Причем перевести с одного языка на другой было невозможно
из-за различия в артикуляции, но на одном языке из отрезка речи
достаточной длины можно было извлечь все необходимые данные, чтобы
конструировать любое продолжение.
Отсюда, конечно, далеко до подделки изображения говорящего. Губы,
выговаривавшие каждый звук, останавливались, выделялись фрагменты их
движения, затем заново воссозданное изображение сопоставляли со звуками.
Результат был поразителен для уха и глаза.
У Слайдера был доступ к специалисту, знавшему эту работу вдоль и
поперек. А в хранилище имелось достаточное количество записей выступлений
Харкеров и Уолтонов. Но и в лучшем случае это был опасный ход, и Сэм знал
это. Однако выбора у него не было.
Потребовалось пять часов, чтобы убедить Хейла в необходимости этого
обмана. Вначале Сэм убедил его в опасности для него лично. У здания, где
они скрывались, стучались агенты семей, так что особенно убеждать Хейла не
пришлось. Затем нужно было убедить его в том, что Сэму можно доверять. Сэм
использовал запись микрореакций, проверяющую правдивость высказываний.
Потребовались немалые семантические хитрости, потому что Сэму было что
скрывать и приходилось избегать этих моментов в разговоре.
- Мы с вами почти мертвы, - говорил он Хейлу, а стрелка прибора
показывала, что он говорит то, что думает. - Разумеется, этот трюк опасен.
Это почти самоубийство. Но если уж мне предстоит умереть, то я хочу
испробовать все шансы. А это наш единственный шанс, если, конечно, вы не
придумаете чего-нибудь получше. Придумаете?
Бессмертный ничего не мог придумать.
И вот вечером по телевизору объявили, что Робин Хейл сделает важное
заявление относительно колонии. Повсюду в башнях включались телевизоры.
Все ждали. На самом деле им предстояло увидеть фальсифицированную запись
выступления Харкеров и Уолтонов.
Частная жизнь бессмертных никогда не была вполне частной, и у
Слайдера была сеть агентов, действовавших весьма эффективно. Известие о
том, что будет выступать Хейл, привлекло всеобщее внимание.
И вот на больших общественных и бесчисленных частных экранах
появилось лицо Робина Хейла. Он был одет для поверхности, говорил неохотно
и торопливо, и это придавало его словам особую убедительность.
Он сказал, что собирался подробно рассказать им о великолепной идее
его друга Сэма Рида, благодаря которой можно без отлагательств начать
колонизацию. Но на поверхности произошли непредвиденные события, и теперь
его вызывают наверх. Люди, глядящие в лицо новой смертельной угрозе, хотят
воспользоваться опытом старого вольного товарища. Тут он отдал салют, и
лицо его исчезло с экрана.
Лицо Хейла сменилось лицом Захарии Харкера. Потребовалось бы больше,
чем опытный взгляд эксперта, чтобы уловить мельчайшие несоответствия,
выдававшие тот факт, что это был синтез звуковых и световых волн. Даже
Захария, глядевший на экран, не мог отрицать, что говорил он: каждый
слышимый им звук и каждое движение были естественными.
Синтетическая речь была триумфом семантики. Для Сэма было типично,
что он, пускаясь в смертельно опасную авантюру, не только очищал себя и
Хейла, но и заботился о далеко уходящих в будущее планах колонизации.
Итак, Харкер должен был назвать имя Сэма Рида - тот появился на экране и
скромно встал за бессмертным, продолжавшим речь, - как общественного
деятеля и филантропа, который делает возможным колониальный поход.
Сэм Рид, человек из народа, короткоживущий, но далеко видящий,
поведет своих товарищей к успеху за Робином Хейлом в великом крестовом
походе. Будущее расы - на поверхности. Даже Харкеры, сказал Захария, в
конце концов были убеждены настойчивостью Сэма и Хейла. Скоро начнутся
испытания и отбор добровольцев. Ad astra per aspera!
Он говорил об опасности. Вдавался в подробности, тщательно подбирая
каждое слово. Он говорил о загнивании в башнях, о растущей расовой
неполноценности, об уязвимости перед болезнями. Цель человечества не в
башнях. Великая цивилизация Земли не должна найти свой конец под морями
плодородной планеты. Ad astra!
Лицо Захарии исчезло с экрана, вперед выступил Сэм, чтобы закончить
дело, нервный и глубоко обеспокоенный под внешним спокойствием. Сделав
решающий шаг, он мучился сомнениями. Что сделают Харкеры, когда обнаружат,
как их обманули? Как явно их глубочайшее убеждение было извращено и
обращено против них перед всеми башнями, и в их же собственных словах! Они
уже, должно быть, действуют: семьи умеют действовать быстро, когда это
необходимо. Но что они сделают, Сэм не мог догадаться.
С экрана он говорил со спокойной убежденностью. Он подчеркнул, что
все имеют возможность присоединиться к крестовому походу, если не лично,
то с финансовой поддержкой. В искусных словах он описал трудности и
опасности поверхности, он хотел, чтобы только самые храбрые шли в
добровольцы. И чтобы добиться и этого и эффективно завершить свое
выступление, он сделал самое заманчивое заявление.
То, что до сегодняшнего дня могло принадлежать только богатым, теперь
предлагается всем, кто примет участие в величественном деле человечества.
Каждый участник увидит, как используются его деньги, примет
непосредственное участие во всех сенсациях и опасностях наземной жизни.
Смотрите!
На экране появилось туманное изображение джунглей, с захватывающей
дыхание быстротой поднимавшихся к зрителю. Кольца бархатно-черной грязи
усеивали цветочное одеяло древесных вершин. Одно из колец приблизилось, и
стала видна радужная змея, скользящая по черноте. Грязь расступилась, и
челюсти грязевого волка сомкнулись на змее. Дико перемешались грязь и
кровь. Взбалтывая грязь и крича, сражающиеся исчезли из поля зрения, и
бархатистый бассейн снова застыл, только круги пробегали по нему, да
розовые пузыри поднимались время от времени к поверхности и глухо
лопались, и этот глухой звук слышали все в башнях.
Сэм поблагодарил аудиторию. Он попросил слушателей потерпеть еще
несколько дней, пока будет сформирована первая отборочная комиссия. Он
заметил с высокомерной скромностью, что надеется заслужить их доверие
своей службой им и вольному товарищу, который передал ему все такие дела,
а сам сражается на поверхности в джунглях, которые так хорошо знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23