Как вы говорите,
единственное оружие, которое бессмертный может применить против
бессмертного в данных обстоятельствах. Каковы же затруднения?
- Теперь мне нужна ваша помощь, Захария. Мы должны начать до
рождения. Мы должны вырастить нашу бомбу с самого гена, предусмотреть
каждый ее шаг и очень тщательно скрыть следы. Думаю, что знаю, как это
сделать. Но вначале... вначале дедукция, затем индукция. Вот резюме
информации о Сэме Риде.
- Не из общественных...
- Я использовала и наши данные. О, мы знаем о Сэме Риде больше, чем
он подозревает. Психологически он нами вполне изучен.
- Он изменится через пять лет. Или через пятьдесят.
- Мы можем построить предсказывающие графики. И основные элементы не
меняются. Я знаю, что он всегда будет испытывать слабость к голубому
цвету. У нашей бомбы будут голубые глаза.
Захария начал смеяться. Кедра не смеялась. Она сделала раздраженный
жест и взяла в руки фотографии.
Захария посерьезнел. Он проницательно взглянул на нее.
- Интересно, какими мотивами вы руководствуетесь, Кедра, - сказал он.
- Знаете ли вы это сами?
Она спокойно ответила:
- Я выделила множество факторов из записей о Сэме Риде и составила
описание человека, которого Сэм пожелает иметь рядом с собой, скажем,
через 18 лет. В своем предсказании я, естественно, исхожу из успеха
колонизации. В этом мы с Сэмом должны работать вместе. Наша бомба должна
быть специально подготовлена, чтобы ее таланты и способности оказались
необходимы Сэму. Внешность и другие физические данные тоже очень важны.
Сэм предпочитает определенные типы голосов и лиц. И не любит другие. Ну...
я подготовила изображение нужного человека.
Она перебрала фотографии.
- Затем я исследовала жизненную статистику в поисках необходимых
мужчин и женщин. Я все проверила - наследственность, все абсолютно! Могу
точно предсказать, каким будет их ребенок, особенно если он родится в
определенных условиях, которые мы организуем - скрытно, конечно.
Захария взял фотографии юноши и девушки.
- Они знают друг друга?
- Еще нет. Но узнают. Мужчина болен. Я организовала это. Заразила -
он хотел уехать в колонию. Мы удержим его здесь и устроим встречу с
девушкой. Но наши руки должны быть абсолютно скрыты.
Захария, неожиданно заинтересовавшись, наклонился, рассматривая
многочисленные таблицы.
- Чем он занимается? А, вижу. Мм... Дайте ему что-нибудь более
интересное. Надо быть уверенным, что он останется в Делавере. Думаю, мы
сможем потянуть за нужные ниточки. Да, я уверен в этом. Мы можем
организовать их встречу и брак - но ребенок?
- Очень просто. Нам хорошо известен период ее плодородия.
- Я имею в виду, если будет не мальчик, а девочка?
- Она будет еще привлекательнее для Сэма Рида, - сказала Кедра и
некоторое время молчала. Неожиданно она отбросила фотографии девушки в
сторону.
- Психоника - вот ответ на остальные вопросы, - резко сказала она. -
Ребенок, мальчик или девочка, с рождения подвергается психонической
обработке. В тайне, разумеется. Даже родители не будут знать. После
каждого сеанса воспоминание о нем будет стираться, и мальчик будет
находиться под постоянным глубоким гипнозом. К 18 годам в его подсознании
укрепятся приказы, которым он не сможет сопротивляться.
- Убить?
Кедра пожала плечами.
- Разрушить. Пока невозможно сказать, что будет эффективнее. Конечно,
невозможно гипнозом заставить человека совершить действие, которое он не
может совершить сознательно. Мальчика нужно будет подготовить так, чтобы у
него не было угрызений совести по поводу Сэма Рида. Должен быть некий
спусковой крючок - мы его внедрим гипнотически. Этот спусковой механизм
должен действовать лишь тогда, когда нам понадобится!
Захария задумчиво кивнул.
- Хорошо. Немного сложно, конечно. Вы уверены, что мы не
переоцениваем этого человека?
- Я знаю Сэма Рида. Не забудьте о его прошлом. В годы, когда
формируется личность, он считал себя короткоживущим. Жизнь в башнях
выработала у него чрезвычайно сильный инстинкт самосохранения. Он, подобно
дикому животному, всегда настороже. Вероятно, мы могли бы убрать его
сейчас, но не хотим. Он нам нужен. Вся наша цивилизация нуждается в нем.
Позже, когда он станет слишком опасен, мы захотим его уничтожить. Тогда...
тогда посмотрим.
Захария, следя за медленно распускающимся каменным цветком, сказал:
- Да, таков общий замысел. Каждый автократ знает, как опасна его
позиция. Мы лучше правили бы башнями, если бы всегда помнили об этом. А
Сэм, чтобы выжить, должен будет стать автократом.
- Даже сейчас было бы трудно напасть на него, - сказала Кедра. - А
через десять лет - двадцать - пятьдесят он станет по-настоящему неуязвим.
Каждый год, каждый час этого времени он будет сражаться. Сражаться с
Венерой, с нами, с собственными людьми, со всем окружающим. Он не станет
жить в колонии Плимут. Здесь, в башнях, ничего не меняется. Нам трудно
приспособиться к постоянным изменениям, происходящим на поверхности. Наша
собственная технология сделает его неуязвимым - защитные средства,
психологические барьеры, экраны... да, я думаю, нам понадобится что-то
вроде такой бомбы, чтобы добраться до него тогда.
- Путь сложный и в то же время простой, - сказал ей Захария. - Сэм
будет ожидать какого-нибудь крайне сложного нападения на себя. Он и не
подумает, что наше оружие - это пистолет в руках мальчишки.
- Может потребоваться пятьдесят лет, - сказала Кедра. - В первый раз
может не удаться. И во второй раз тоже. План, возможно, придется изменить.
Но начать нужно сейчас.
- А вы отправитесь на поверхность, чтобы повидаться с ним?
Она покачала головой.
- Я не хочу на поверхность, Захария. Почему вы настаиваете?
- Он гадает, что мы предпримем. Что ж, дадим ему ответ. Не совсем
верный. Сэм не дурак. Но если мы заставим его подозревать нас в меньших
вопросах, голова его будет слишком занята и он не будет следить за нашим
главным расчетом.
- Отправляйтесь вы.
Захария улыбнулся.
- У меня тоже есть личные причины, дорогая. Я хочу, чтобы вы
увиделись с Сэмом Ридом. Он больше не побежденная сторона. Он начал
изменяться. Я хочу, чтобы вы обращались с Сэмом Ридом как с бессмертным.
Она бросила на него быстрый взгляд из-под золотых ресниц.
- Хорошо, - сказала она. - Я поеду. Но, возможно, вы об этом
пожалеете.
Хейл рассматривал центр острова шесть, расчищенное место, где вскоре
поднимутся здания местной администрации. Работа прогрессировала. В
отдаленных джунглях, ближе к берегу, все еще слышался рокот дробилок, но
здесь царила созидательная, а не разрушительная активность. На площади в
четыре акра древесные стволы были убраны, земля вспахана. Напряженно
трудились топографы.
Недалеко работал старик. Узнав Логиста, Хейл направился к нему. Бен
Кроувелл распрямился, его морщинистое лицо было задумчиво.
- Привет, губернатор, - сказал он. - Здесь как будто добрая почва. -
И он растер комок своими загрубевшими пальцами.
- Вам не следует здесь находиться, - сказал Хейл. - Впрочем, думаю,
бесполезно вам приказывать.
Кроувелл улыбнулся.
- Не стоит. Я всегда знаю, насколько далеко могу зайти. - Он вновь
принялся рассматривать растертый комок. - Сейчас отравлен, но это пройдет.
Когда начнут работать анаэробные бактерии...
- Вначале мы начиним почву бактериофагами, - сказал Хейл. Отряд
топографов и землекопы находились на некотором расстоянии, они могли
говорить, не боясь, что их подслушают. - В почве сейчас еще слишком много
опасных насекомых.
- Но все же она хороша. Даже слишком богата. К западу несколько
кисловата; понадобится известкование. На этом острове можно будет
выращивать добрый урожай. - Человек с бачком на спине, снабженным рукавом
и приспособлением, похожим на огромный шприц для подкожных инъекций,
подошел к разровненной площадке и начал втыкать телескопическую "иглу"
шприца в землю. - Один из них? - спросил Кроувелл.
- Корни растений достигают двадцати футов длины и уходят под землю на
десять футов. Единственный способ уничтожить их - накачать ядом.
- Что-то подобное было и на Земле. Имело и научное название. Но мы
использовали керосин, чтобы убить его. Растения на Земли никогда не росли
так быстро, как здесь. Сейчас это плохо, но когда мы посадим хорошее
растение, это станет преимуществом. Может быть, за двадцать дней получим
урожай. - Он покачал головой, одобрительно посмеиваясь.
- Если сумеем уничтожить дикие растения.
- Есть лишь один путь. Выдергивать их. Хотя можно испытать дикую
яблоню. - Кроувелл пожал плечами. - Дикая яблоня устоит даже против
венерианской растительности. Послушайте, почему бы, вместо того чтобы
накачивать землю ядом, не использовать дикую яблоню? Братец, она отрастет?
- Проверю, - сказал Хейл. - Спасибо. Есть еще идеи? Или это против
правил?
Логист рассмеялся.
- Чепуха, я могу делать предположения. Они не изменяют будущее -
кто-нибудь все равно догадался бы использовать яблоню, раньше или позже.
Лишь в большие проблемы я не должен вмешиваться. Они могут в данный момент
казаться незначительными, но я знаю. - Он посмотрел через груду сваленных
стволов в сторону берега. Далеко, за заливом, находился материк, где стоял
похожий на утес старый форт Дунмен. Сейчас на его изъеденных, одетых
лишайниками стенах виднелась необычная активность. Яркие вспышки
появлялись тут и там. От материка к острову туда и обратно спешили
многочисленные корабли.
- Что происходит? - спросил Кроувелл. - Восстанавливаете форт?
- Идея Сэма, - ответил Хейл. - Думаю, он боится, что я начинаю
перехватывать инициативу. Я начал работы на островах без предварительного
обсуждения с ним. Он сделал то же самое. Хорошо.
Кроувелл призадумался.
- Да? И что же он делает?
- Начал расчищать старый форт. Мы еще не готовы браться за материк.
Впрочем, думаю, все будет хорошо. Дунмен построен прочно. Я помню... - Он
тоже посмотрел на берег, лицо его слегка изменилось. - Там всегда
находился дежурный гарнизон. Джунгли всегда готовы проглотить нас, если
представится случай. Растения... и животные. Но тогда башни снабжали нас
оборудованием; ультрафиолетовые батареи, тепловые лучи, кислота. Вольные
товарищи всегда вели войну на два фронта. Один непостоянный - война с
другими компаниями. Но борьба с джунглями никогда не прекращалась
- Может, Сэм откусил слишком большой кусок и не сможет проглотить? -
спросил Логист.
- Нет. У него есть оборудование и люди. Очистив форт, он сможет
двинуться дальше. Он захочет двинуться в глубь материка, но пока не хочет.
Он говорит, что использует форт как вспомогательную базу, и двинется по
архипелагу навстречу мне. Это сбережет время - работа с обеих сторон
островной цепи. Неплохая идея.
- У него достаточно людей?
- Пять тысяч, - сказал Хейл. - Достаточно, но не очень много. У нас
здесь немного лишних людей, но нам нужно их держать на непредвиденный
случай. Никогда не знаешь, где понадобится бросить дополнительные отряды
против джунглей. А каждая расчищенная миля означает дополнительных людей
на ней. Пять тысяч, и прибудут еще, когда у нас будет достаточно места для
их размещения.
- Ссор еще нет? - спросил Кроувелл.
Хейл пристально взглянул на него.
- Ожидаете неприятностей?
- Не думайте, что это мое предсказание, сынок. Пять тысяч людей,
занимающихся тяжелой работой, и еще новые прибывающие. И все ждут
обещанного бессмертия. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может начаться
ад.
- Что вы знаете об этом деле с бессмертием? - спросил Хейл,
оглядываясь.
Логист только улыбнулся.
Хейл смотрел на отдаленный берег, где яркие вспышки очищали стены
старого форта. Он сказал:
- Вы знаете, и я знаю. Никто не может знать точно, кроме Сэма. Он
утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь радиации на Венере.
Мы же родились на Земле.
- О, немало радиации было на Земле как раз перед взрывом, - сказал
Кроувелл.
- Будут неприятности. Вы знаете. Это может случиться и здесь. Люди в
тот раз оставили Землю и прилетели на Венеру. Если это случится снова...
- Похоже на рака-отшельника. Когда он перерастает свою раковину, то
выползает и находит другую. Многое может сделать раковину слишком тесной.
Быстрый рост населения - так и случилось на Земле. Эти люди... - Кроувелл
махнул в сторону рабочих. - Возможно, они переросли башни, хотя и не знают
этого. Человеку многое нужно.
- Вы останетесь в колонии? - спросил Хейл
- Да, на время. В глубине души я фермер. А что?
- О, вовсе не потому, что вы Логист. Вы бессмертный. И я тоже.
Короткоживущие... нельзя слишком тесно связываться с ними, если вы
бессмертный. Семьи башен... Сэм... вы единственный близкий мне человек на
Венере.
- Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок,
- сказал Кроувелл. - И ноги наши ходили по доброй коричневой почве. Не
самую долгую, но лучшую часть жизни. У меня была Земля, у вас Венера, но
это одно и тоже. Я знаю, что вы имеете в виду. Я чувствую себя с вами как
дома, хотя иногда вы поступаете по-дурацки.
Они снова посмотрели на рабочих. Потом, следуя новой мысли, Хейл
сказал:
- Нам придется милитаризоваться. Это предложил Сэм, но я и сам
подумывал об этом.
- Они не выглядят очень опасными, - ответил Кроувелл, рассматривая
ближайший отряд.
- Дело не только в них. Нам вообще нужна военная организация. Военная
дисциплина. Как в старых компаниях, но по-другому. Нужны мундиры и все
прочее.
- Вы так думаете?
- Если вы отбираете у человека свободу, нужно дать ему замену, пусть
это даже будет взятка. Должен быть выход для индивидуальности. Если он не
может носить непрочный целлофлекс - а здесь это невозможно, нужны прочные
защитные ткани, - дайте ему красивый мундир. Знаки отличия тоже.
Приспособления для отдыха, но все это организовано и под контролем.
Обещания бессмертия недостаточно, как недостаточно и одной милитаризации,
но вместе они немного отдалят взрыв. С вольными товарищами было
по=другому: мы знали, чего ожидать, когда объединялись, и мы объединились,
потому что хотели этого; мы не ждали никакого вознаграждения, кроме самой
жизни; именно такой образ жизни нам был нужен. А эти добровольцы - я
думаю, милитаризация вызовет сильный психологический эффект. - Хейл
внимательно смотрел на Логиста. - Я думаю, почему Сэм высказал эту мысль.
Хотелось бы знать все его мотивы. Его планы на будущее.
Кроувелл хихикнул.
- Узнаете, сынок. Узнаете.
Хейл пнул хрупкое крылатое длиной в фут тело жука и следил, как оно,
поворачиваясь, полетело через площадку к груде других блестящих мертвых
насекомых, подготовленных к уничтожению. Одним из первых результатов
опрыскивания острова был шуршащий дождь жуков, подобно радужному граду,
падавших с листвы. Некоторые из них способны были оглушить человека.
- Вы должны мне сказать, - угрюмо заметил Хейл. - Это спасет так
много...
- Ошибаетесь, сынок. - Голос Кроувелла внезапно стал резким. -
кажется, я уже говорил, что предвидение будущего не означает способности
его изменять. Типичная ошибка - думать, что если знаешь, что произойдет,
сможешь избежать этого. Позвольте прочесть вам небольшую лекцию о
предвидении. - Кроувелл подтянул пояс и углубил мотыгу в дерн,
переворачивая плодородную темную почву и внимательно рассматривая ее. Тон
его изменился.
- Правда заключается в том, что поверхностное течение событий ничего
не означает. Важны большие приливы, но их можно заметить спустя долгое
время и они слишком велики, чтобы их можно было изменить. Стена в море не
остановит прилива. То, что его производит, будет продолжать действовать.
В двадцатом веке многие на Земле понимали, что происходит. Они
говорили об этом. Говорили громко и часто. И это были люди, заслужившие
общественное уважение. Им верили. Но этого оказалось недостаточно. Умы
людей продолжали действовать в прежнем направлении. Так мы потеряли Землю.
Если вы предвидите будущее, вы должны оставаться свидетелем, и не
больше. Помните Кассандру? Она знала будущее, но заплатила за это дорогой
ценой, - никто ей не верил. Предвидение автоматически аннулирует наше
участие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23