- По-видимому, к
вам уже применяли соответствующее лечение в период вашего сна. Сегодня
утром вас выписали. Вы казались совершенно нормальны. За вами явился
человек-другой, хотя назвал то же имя - Эванс. Вот и все, что я могу
рассказать вам, мистер Рид.
- Но, - Сэм задумчиво потер лоб, - почему я забыл? Что это значит?
Я...
- К несчастью, на подпольном рынке существует немало средств,
вызывающих амнезию, - сказал врач, - Вы вышли отсюда в хорошем костюме, с
сотней кредитов в кармане. Очнулись вы с ними?
- Нет, я...
- Вероятно, вас ограбили.
- Да, я... Конечно, так оно и было. - Сэм думал о том, как много
возможностей существует, чтобы лишить человека сознания, - горсть пыли в
лицо в каком-нибудь переулке, удар по голове. Грабители редко беспокоятся
переодевать жертву в собственные лохмотья, но за исключением этого вся
история была довольно правдоподобна.
Если не считать того человека, который ждал его пробуждения.
Он встал, все еще ошеломленный.
- Если бы вы дали мне адрес, названный Эвансом.
Он стоял на узкой ленте Пути, уносящей его из больницы. Адрес никуда
не приведет, он знал это. Тот, кто организовал всю эту цепь чудес, должен
был тщательно замаскировать свои следы.
Кто-то кормил его сорок лет, пока он находился под действием сонного
порошка. Захария Харкер знал многое. Сигнал подала Кедра Уолтон, но за ней
стоял Захария. Голос Иакова, но рука Исава.
Неужели Харкер следил за ним эти сорок лет? Или Кедра? Кто-то, по
словам доктора, выполнил это дело хорошо. Кто-то заплатил за его
окончательное излечение - и ограбил и раздел, так что, очнувшись, он имел
столько же, сколько имел, когда родился.
Меньше - у него было наследство. Впрочем, этого права его
окончательно не лишили. И Сэм с неожиданным приливом гордости осознал, что
если бы существовал Джоэль Рид, он стоял бы около отца на длинных стройных
ногах, прекрасный и элегантный, как сам Захария, - бессмертный не только
по праву рождения, но и по праву внешности.
Он испытывал почти болезненное ощущение, думая о раскинувшихся перед
ним годах. Вспомнив о Слайдере, он подумал о нем с новой временной
перспективы, которая казалась почти пугающей. Подобное отношение он мог
испытывать к кошке или собаке. Отныне у него всегда будет сознание
кратковременности жизни обычного человека.
Неудивительно, что семьи образовали тесный союз. К кому можно
испытывать чувство дружбы или любви без примеси жалости? Только к равному.
Это древняя, древняя пропасть между богами и людьми.
Впрочем, текущих проблем это не решало. Его здесь терпят благодаря
кому-то. Кому? Если только он мог бы схватить за горло человека, ждавшего
его пробуждения! Кто-то намеренно излечил его, вырвал из забвения - и
выпустил, в лохмотьях, без единого пенни. Зачем? Чтобы проследить, что
будет делать? Так мог бы поступить бог. Захария? Он беспомощно поглядел на
окружающие толпы людей, заполнявшие Пути. Неужели за безразличием одного
из них скрывается интерес к его поведению? Или неизвестный соглядатай
устал и отпустил его на свободу?
Что ж, со временем он узнает это. Или не узнает никогда.
Один из великолепных результатов последних нескольких часов находился
у него в кармане - две тысячи кредитов. Первый шаг сделан. Теперь нужно
решить несколько загадок, выяснить несколько деталей - и бессмертие!
Он запретил себе думать об этом. Мозг его отшатывался от бесконечной
сложности жизни. Он сосредоточился на двух людях, назвавших имя Эванс,
доставивших его в больницу и забравших оттуда. Надо попросить Слайдера
организовать расследование. Розата. Здесь Слайдер тоже будет полезен.
Остальное придется делать самому.
В горле у него было сухо. Он рассмеялся про себя. Это не псевдожажда,
вызываемая сонным порошком. Он обманывался. Вода в любой момент утолила бы
его жажду, но он не позволил себе поверить в это. Сойдя с Пути, он
направился к ближайшему общественному пункту помощи и пил холодную свежую
воду, пока уже не мог сделать ни глотка.
Он смотрел на сверкающие Пути, на громоздящиеся за ними здания,
мерцающие огнями, и что-то внутри него начало расширяться, расти и расти,
пока, казалось, башня не сможет вместить этой огромной обширности. Он
посмотрел на купол из империума, представил под ним мелкое море, облака и
свод неба, который он никогда не видел. Так много нужно сделать. И не
нужно торопиться. У него есть время. Все время в мире.
Время убивать.
Кости его полны греха его юности, который будет лежать с ним в пыли.
Злоба сладка для его рта...
Иов.
Оторванный от созерцания города, он оказался в руках двух человек в
мундирах, сошедших за ним с платформы Пути. Мундир не изменился - это была
особая правительственная полиция, и Сэм, раньше, чем было произнесено хоть
слово, знал, что спорить бесполезно.
Сэм был даже доволен, когда один из этих двоих показал ему свой
значок и сказал:
- Пойдемте с нами.
Наконец-то сделан хоть один осязаемый шаг. Возможно, сейчас он
получит ответы на некоторые из мучивших его вопросов.
По самой быстрой ленте Пути они направились к центру башни. На них с
любопытством поглядывали. Сэм держался за перила, чтобы сохранить
равновесие. Он смотрел вперед, туда, куда они направлялись.
Бессмертные каждой башни жили в группе высоких разноцветных зданий,
построенных в центре города и окруженных кольцом стен и садов. Полиция
привела Сэма прямо к помещению семьи Харкеров. Сэм не удивился. Казалось
невероятным, чтобы Захария, приказавший убить его сорок лет назад,
позволил бы ему находиться без присмотра следующие сорок лет. С другой
стороны, казалось невероятным, чтобы Захария вообще позволил ему жить. Сэм
пожал плечами. Скоро он узнает правду.
Его провели через маленькую дверь в задней стене самой высокой башни
по прозрачной пластиковой лестнице, под которой к находившимся внизу садам
стремился поток серой воды. Красные и золотые рыбы плавали в воде,
тянулись нити водорослей. У основания лестницы ждал маленький позолоченный
лифт. Полицейские впустили его внутрь и, ни слова не говоря, закрыли за
ним дверь. Сквозь стеклянную дверь были видны скользнувшие вниз их
бесстрастные лица, и вот он остался один в слегка покачивающейся кабине,
поднимавшейся к верхним этажам дома Харкеров.
Стены лифта были покрыты зеркалами. Сэм привыкал к себе в роли Джоэля
Рида, чувствуя себя глуповато и раздумывая, знает ли тот, кто ждет его
наверху, что он Сэм Рид. Маскировка хороша. Он не выглядит точно, как его
предполагаемый отец, но естественное сходство очень велико.
Давление на подошвы Сэма увеличились: лифт замедлял движение.
Остановился, дверь открылась, и Сэм оказался в длинном зале, стены и
потолок которого представляли собой сплошной шелест зеленых листьев. Зал
освещался искусственным дневным светом. Из гидропонных бассейнов под полом
тянулись стволы, образуя перекрещивающийся тоннель над головой. От легкого
ветерка раскачивались цветы и плоды. Для выросшего в башне человека все
это было экзотичней всякой меры.
Сэм осторожно пошел по молчаливому залу, слегка отшатываясь от
листьев, задевавших его лицо. Как и все жители Венеры, он боялся опасной
жизни ее поверхности и не доверял ей.
С противоположного конца зала доносилось журчание и всплескивание
падающей воды. На пороге другой комнаты, у решетки, Сэм остановился в
изумлении.
Комната тоже была необычна. Растительные стены были сплошь покрыты
цветами, от которых исходил тяжелый аромат. Пол комнаты был покрыт водой.
Голубоватой водой примерно в фут глубиной. В ее поверхности отражались
цветы, другие цветы плавали в ней. Крошечные рыбки мелькали среди плывущих
листьев. В голубой воде неподвижно висели несколько медуз, раскачивая
опасно выглядевшую бахрому.
Филигранный стеклянный мостик, необыкновенно хрупкий на вид, шел
через бассейн. Один его конец находился у ног Сэма, другой оканчивался у
низкой платформы, покрытой подушками. Среди подушек лежала женщина,
опершись на руку: другая рука ее была опущена в воду. Волосы закрывали ее
лицо, их концы завивались. Волосы бледного зелено-золотого цвета.
Сэм знал ее. Длинные линия тела Кедры Уолтон, ее ленивые движения,
форма головы и рук - все это нельзя было не узнать, хотя лицо и было
закрыто. Почему она здесь, в башне Харкеров, и почему она призвала его?
- Кедра?-сказал он.
Она подняла голову. На мгновение голова Сэма закружилась. Это была
Кедра - и не была. То же узкое, длинное, презрительное лицо, с затененными
глазами и таинственным египетским ртом... но другая личность смотрела на
него. Злобная, неуравновешенная личность, подумал он сразу, уловив блеск в
ее глазах.
- Нет, я Сари Уолтон, - ответила светловолосая женщина, улыбаясь
своей зловещей улыбкой. - Кедра моя бабушка. Помните?
Он помнил. Сари Уолтон, прижавшаяся к плечу Захарии Харкера когда-то
давно, когда Захария говорил с ним об убийстве Робина Хейла. Сэм тогда
едва заметил ее. Он быстро порылся в памяти - первое, что бросилось ему в
глаза, - антагонизм. Антагонизм между Сари и Кедрой, скрытый, но мощный.
Вот что он понял, когда две прекрасные женщины посмотрели друг на друга.
- И что же это значит? - сказал он. Он хорошо знал это. Джоэль Рид не
мог помнить сцену, в которой участвовал Сэм Рид. Значит, она знает, кто
он. Значит, знает и то, что он бессмертный.
- Идите сюда, - сказала Сари, подзывая его жестом своей белой руки, с
которой капала вода. Она села среди подушек, подогнув ноги. Сэм с
сомнением посмотрел на стеклянный мостик. - Он вас выдержит. Идите. -
Голос ее звучал насмешливо.
Мостик выдержал, хотя отвечал слабым звоном на каждый его шаг. По
знаку Сари Сэм с сомнением сел рядом с ней на подушку, держась напряженно,
всем своим видом отвергая эту экзотическую обстановку.
- Как вы меня нашли?
Она рассмеялась, склонив на бок голову, так что зелено-золотые волосы
раздели их, как вуаль. Что-то в ее взгляде, в звуке ее смеха ему совсем не
понравилось.
- Кедра следила за вами все прошедшие сорок лет, - сказала она. -
Думаю, вас обнаружили по запросу в архив. Кто-то затребовал снимок вашей
сетчатки. Во всяком случае вас нашли.
- Почему здесь нет Кедры?
Она снова рассмеялась.
- Она не знает. Вот почему. Никто не знает, кроме меня.
Сэм задумчиво рассматривал ее. В ее глазах был вызов, в поведении -
непредсказуемая капризность. В прежние дни он знал одно решение таких
проблем. Быстрым движение схватив ее за руку, он рванул, так что она
утратила равновесие и гибким, змееподобным движением упала ему на колено.
Изогнувшись, невероятно гибкая, она рассмеялась насмешливо.
Какая-то мужская агрессивная уверенность была в том, как она взяла
его голову в руки. Он позволил ей сделать это, но поцеловал ее свирепо, а
затем резко оттолкнул и гневно посмотрел на нее.
Она снова рассмеялась.
- Кедра вовсе не глупа, - сказала она, проведя пальцем по губам.
Сэм вскочил, пнув подушку. Ни слова не говоря, он вступил на звенящий
мостик и направился к выходу. Краем глаза он видел змеиное движение, с
которым встала Сари Уолтон.
- Вернитесь, - сказала она.
Сэм не оборачивался. Тут же он услышал слабый свист и волну жара от
выстрела игольчатого пистолета. Он мгновенно остановился, не решаясь
шевельнуться, чтобы не вызвать второй выстрел. Второй выстрел опалил ему
ухо. Слишком хороший выстрел, подумал Сэм. Не поворачивая головы, он
сказал:
- Ладно, я возвращаюсь. Бросьте оружие.
Послышался тупой стук о подушку, Сари негромко рассмеялась. Сэм
повернулся и пошел к ней.
Подойдя, он наклонил голову и заглянул ей в глаза. Они ему не
понравились. Ему ничего в ней не нравилось, и меньше всего самоуверенная
агрессивность, спокон веку скорее присущая мужчине, а не женщине. Она
выглядела такой хрупкой - как стеклянный мостик, - такой женственной, но
она была бессмертной, и мир принадлежал ей и ее племени. Многие годы жизни
позволили ей утвердиться в самоуверенности и злобе.
Или... возможно ли это? Сэм задумчиво сощурился, у него начала
формироваться мысль, на момент затмившая все остальное. В
противоположность Кедре, это прекрасное хрупкое создание казалось
удивительно несозревшим. Вот оно - незрелость. Вот объяснение ее
капризности, ее злобности, которую Сэм сразу ощутил. И понял, что у
бессмертных зрелость достигается в очень-очень позднем возрасте. Вероятно,
он сам очень далек от зрелости, но ранние испытания закалили его и придали
черты взрослого.
Но Сари - защищенная, имеющая доступ к любым удовольствиям,
обладающая почти божественной властью - неудивительно, что она кажется
нестабильной, неуравновешенной. Вероятно, она никогда не станет
уравновешенной, подумал Сэм. Ей никогда нельзя будет доверять, Но она
уязвима, и уязвима больше, чем думает. И тут же в мозгу Сэма начал
формироваться план, как использовать слабость противника.
- Садитесь, - сказал ей Сэм.
Она подняла руки над головой и сорвала плод, похожий на виноградную
гроздь. Ягоды были почти прозрачны, в крошечных шариках виднелись
голубоватые семена. Сари улыбнулась и опустилась на колени с гибкостью
кошки, как будто у нее совсем не было костей.
Сэм посмотрел на нее сверху вниз.
- Ладно, - сказал он. - Почему же именно вы вызвали меня сюда? Почему
не Кедра?
Сари положила в рот бледный стеклянистый шарик и раскусила. Выплюнула
синие семечки.
- Кедра не знает. Я уже говорила вам. - Она посмотрела на него из-под
густых ресниц. Глаза у нее были несколько светлей, чем у Кедры. - На этой
неделе она в башне Невада.
- Вы известили ее?
Сари покачала головой, слегка раскачивая свои роскошные, невероятные
волосы.
- Никто, кроме меня, не знает. Я хотела вас видеть. Если бы Захария
узнал, он был бы в ярости. Он...
- Захария приказал усыпить меня сонным порошком, - нетерпеливо
прервал Сэм, желая прояснить эту историю. - Была ли Кедра с ним?
- Захария приказал отравить вас, - поправила Сари с улыбкой. - Он
думал, вы умрете. Кедра возражала. У них из-за этого была ужасная ссора. -
Казалось, она наслаждается этим воспоминанием. - Кедра настояла на сонном
порошке, - сказала она спустя мгновение. - Никто не понял, почему. От вас
для нее больше не было пользы, ни от живого, ни от мертвого, ни от
молодого, ни от старого. - Голос ее затих, она сидела, сжимая в руке
прозрачный плод, и не двигалась.
У Сэма возникло ошеломляющее подозрение. Он опустился перед ней на
колени, поднял голову за подбородок и заглянул в глаза.
- Наркотик! - негромко сказал он. - Будь я проклят! Наркотик!
Сари захлебнулся смехом, потерлась лбом о его плечо, в глазах ее
появился странный блеск, безошибочно указывавший на ее порок.
Это объясняло многое: ее неуравновешенность, странное равнодушие, тот
даже факт, что она не осознала еще странной молодости Сэма. Как странно,
подумал он, и как знаменательно: оба встреченных им человека, которые
помнили его, жили во власти наркотических иллюзий.
Сари оттолкнула его. Она положила фрукт в рот, выплюнула семечки и
улыбнулась ему злорадной усмешкой, за которой ничего не скрывалось. Да,
его необъяснимая молодость не удивила ее. Она привыкла видеть вокруг себя
десятилетиями не изменяющиеся лица. И под влиянием наркотика принимала все
окружающее без вопросов. Но в любой момент в голове у нее могло
проясниться. А Сэму нужно было узнать еще многое.
- Кедра заменила яд сонным порошком, - сказал он. - Приказала ли она
кому-нибудь следить за мной после этого?
Зеленоватые волосы взметнулись волной, когда Сари покачала головой.
- Она хотела. И Захария приказал. Но когда ее люди отправились на
поиски, вы исчезли. И с тех пор о вас не было ничего известно. Где вы
были, Сэм Рид? Я думаю, вы мне нравитесь, Сэм. Мне кажется, я понимаю,
почему Кедра хотела отыскать вас и вылечить. Я...
- Что вы делаете здесь, в доме Харкера?
- Я живу здесь, - рассмеялась Сари, но в смехе ее звучала какая-то
неприятная нотка. Она неожиданно сжала гроздь плодов своей узкой тонкой
рукой. - Я живу здесь с Захарией. Он хочет Кедру. Но когда не может ее
иметь, удовлетворяется мной. Мне кажется, что когда-нибудь я убью Захарию.
- Она снова улыбнулась, и Сэм подумал, знает ли Захария о ее чувствах и о
том, что она наркоманка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23