Стар говорил и раскладывал таблетки ровными рядами.
– И все-таки я не совсем понимаю, – несмело усомнилась Майна, – как ты попадешь туда, Стар.
– У меня есть приглашение, – искоса взглянул он на нее. – Все дома высокой моды, в том числе Казарес, рассылают небольшую часть приглашений студентам – тем, кто изучает историю костюма, прикладное искусство. Будущим гениям, так сказать. Такое приглашение дороже золота, Майна, дороже бриллиантов. Но у меня оно есть. И знаешь, от кого? От Марии Казарес лично! Я войду в зал вместе со студентами и буду вместе с ними сидеть, а может, и стоять. Их места – где-то на задворках, откуда все равно ни хрена не видно. – Он коротко хохотнул. – Но мне плевать. Я туда не нарядами любоваться иду – я иду туда только ради финала. Хорошо, что фоторепортеры в зале размещаются не очень далеко от студентов – в соседнем секторе, у самого края подиума. Вот этот самый край меня и интересует: именно туда выйдет в конце показа Жан Лазар, чтобы раскланяться перед публикой. Что тогда с залом твориться будет, представить себе трудно. Зрители наверняка сумасшедший дом устроят – они всегда на этих сборищах с ума сходят, а теперь уж им сам Бог велел, ведь этот показ особый, посмертное шоу Марии Казарес. Вот тогда-то и наступит мой черед. Стар торжествующе улыбнулся.
– Крики, овация… Думаешь, в этот момент на меня кто-нибудь оглянется? Нет, Майна. Я пойду вперед, и никто не остановит меня. Он будет мой: одна пуля в сердце, другая – в голову. Они даже пистолета не увидят, разве что кто-нибудь снимет случайно на видео. Может, и повезет кому. Будет просматривать свою запись с замиранием сердца: «Вот то самое место! Вот он!» – Стар как-то неестественно скорчился. – Мне надо хорошо выглядеть, Майна. Я хочу выглядеть ангелом смерти.
Майна нежно взяла его за руку.
– Стар, – попыталась она говорить как можно естественнее, – а ты точно уверен, что у тебя получится? Ведь тебе не уйти оттуда. У тебя ни малейшего шанса нет. Толпа, охрана – они тебя тут же скрутят.
Внутренне Майна убеждала себя, что его план непременно сорвется. Такие замыслы, какими бы хитроумными ни были, обычно редко удаются, и это немного успокаивало. Однако высказав свои сомнения вслух, она рисковала вызвать у Стара очередной приступ бешенства. Это могло произойти в любую секунду. Вот и теперь Майна почувствовала, как он весь напрягся.
– Нет. Ничего этого не случится. У меня есть план, как выпутаться. – Он поднес палец к губам. – Подробнее расскажу потом. Я вернусь прямиком сюда, к тебе. Тогда и переоденусь, а пока мне нужно побыть студентом, не так ли? Придется сперва прогуляться в старом пальто, грязных джинсах и красном шарфе. А вот когда вернусь, то сперва вымоюсь, если на мне вдруг окажется кровь, а потом оденусь в свежее. Надену вот этот костюм, эту рубашку. И тогда, Майна, мы пойдем с тобой куда-нибудь развеяться. Потому что я буду свободен. Свободен впервые в жизни.
После этого он внезапно замолчал. Все вопросы Майны не находили ответа. Ей не оставалось ничего, кроме как думать о времени, о том времени, когда она сможет выползти из этой норы, убежать от этого человека без оглядки.
Стар достал две маленькие таблетки, и проглотил одну за другой. Одна была «белой голубкой», другая, по его словам, – амфетамином. Майна была ошеломлена и напугана. Если не считать «травки», Стар впервые употреблял наркотики у нее на глазах. Выпив несколько стаканов воды, он снова исчез в ванной, не забыв запереть Майну в спальне. Когда Стар вернулся и привычно прилег рядом, она заметила, что он опять мылся. Правда, судя по всему, на сей раз мылся не слишком тщательно: вокруг ноздрей и на верхней губе у него остались подозрительные следы белого порошка.
Стар заявил, что сейчас даст ей «розовый камень». Майна насторожилась. Она догадывалась, зачем это ему понадобилось. Ему нужно было, чтобы розовый дурман овладел ею именно сейчас – надежно, на несколько часов.
Майна взяла у него таблетку и сунула себе в рот. Надо было как-то отвлечь его внимание, а потому она попросила Стара еще раз показать ей пистолет. Уловка сработала. Ей нужна была всего одна секунда – ровно столько ему потребовалось, чтобы встать с кровати. Выплюнув таблетку в ладонь, Майна молниеносно пихнула ее под матрас. Стар ничего не заметил.
Внезапно ему захотелось покурить еще и «травки» – той самой, крепкой, от которой Майне становилось дурно. Самое худшее заключалось в том, что он и теперь заставил ее курить за компанию. Заметив, что она не затягивается, Стар угрожающе уставился на нее. Глаза его замерцали недобрым огнем, и он заставил девушку глубоко вдохнуть дым, заломив ей руку за спину. Майна повиновалась – боль была невыносимой. Он заставил ее выкурить целый «косяк», а она до этого не съела за весь день ни крошки. Голова закружилась, затаенные страхи начали выползать из всех уголков мозга и расти, расти, обретая формы гигантских физических объектов: какие-то огромные птицы пикировали на нее, норовя столкнуть в глубокую пропасть.
Майна беспомощно улеглась на кровать, пытаясь отогнать этих птиц. Лежавший рядом Стар тоже был занят делом – он делал то, чего ей не хотелось видеть. Словно сквозь вату она слышала, как Стар расстегивает «молнию» брюк. Затем задергались его руки, ритмично заходило все тело, участилось дыхание. Во всем этом ощущалась какая-то безысходность. В конце концов, когда большие птицы ненадолго улетели куда-то, Майна через силу приоткрыла глаза.
На сей раз ему удалось добиться эрекции. Кажется, он один знал, что требуется ему, чтобы по-настоящему возбудиться. Не размыкая до конца тяжелых век, она увидела, что Стар берет пистолет. Страх железной перчаткой сжал ее сердце. Однако оказалось, что пистолет предназначен все для того же. Сверкающим стволом Стар нежно водил по возбужденной плоти. Майна крепко зажмурилась. Последовало еще несколько ритмичных движений, и его тело содрогнулось словно в агонии.
– Господи, – прошептал он. – Господи…
Майна почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Она дрожала от страха и отвращения, жалости и любви. «Выждать, – гудело у нее в голове. – Выждать». И вот перед самым рассветом ее час настал. Птичий гомон послышался с улицы, полоска между не до конца задернутыми гардинами из черной стала серой. Было примерно полвосьмого, самое большее около восьми. Глаза Стара были закрыты, он ровно дышал. Майна потихоньку поползла к краю постели и собиралась уже встать, как его рука цепко схватила ее за кисть.
– Стар, – жалобно прошептала она, – мне плохо. Из-за «травки». Тошнит…
Майна ожидала, что он отправится в ванную вместе с ней, однако он не думал вставать с кровати. Только повернулся на бок и впился в нее глазами. Казалось, он видит ее насквозь. «Он знает, – беспомощно подумала Майна, – знает, что я собираюсь предать его».
Но Стар, должно быть, не знал этого, потому что отпустил ее. Она зашлепала в маленькую ванную. Майна со вчерашнего дня оставалась одетой, только ноги были босыми. Она не отважилась прихватить с собой туфли – тогда бы он точно обо всем догадался.
В ванной Майна почувствовала, как волны тошноты подхватывают ее и несут куда-то, качая из стороны в сторону. Ее прошиб пот и охватил ужас при мысли, что прямо сейчас она может отключиться. Майну вырвало несколько раз. После этого стало чуть лучше. Воровато оглянувшись, она открыла все краны. Трубы, прокашлявшись, дружно загудели. Оставалось надеяться, что этот шум поможет ей неслышно унести отсюда ноги.
Майна спускалась по лестнице, каждую секунду ожидая услышать окрик Стара, почувствовать на своей шее железную хватку его пальцев. Ей пришлось немало повозиться с замками и задвижками входной двери, прежде чем удалось открыть ее. И когда путь перед ней был свободен, она едва не повалилась без чувств на мостовую. Однако девушка нашла в себе силы бежать, быстро, куда глаза глядят. Лишь окончательно затерявшись в лабиринте узких улочек, она чуть-чуть успокоилась, поняв, что теперь ему не догнать ее. Привалившись спиной к каменной стене и глотая слезы, Майна постаралась дышать глубже, но ей все равно не хватало воздуха. Ей было очень плохо. Она беспомощно разевала рот, уличный холод обжигал ей легкие, однако тошнило от этого не меньше. Майна переломилась пополам, и ее снова вывернуло наизнанку. Как раз в это время мимо проходила какая-то женщина с крохотной собачкой на поводке. Громко фыркнув, дама брезгливо отвернулась в сторону.
Но Майна в эту минуту думала только о том, чтобы позвонить домой. Больше всего на свете ей сейчас хотелось услышать голос отца. Однако когда она в конце концов отыскала на улице телефон и попыталась сделать заказ, телефонистка не смогла понять ни слова. Майна вновь и вновь пыталась втолковать этой дуре, как срочно нужно ей позвонить в Англию, но тщетно. Тогда ей в голову пришла другая мысль. Вернее, эта мысль давно уже пряталась в темном закоулке ее мозга и оказалась теперь как нельзя кстати. Она вспомнила о мужчине и женщине, которые разговаривали на улице Сен-Северин, у собора. Она помнила, как зовут мужчину, – женщина назвала тогда его по имени, было известно и название отеля – «Сен-Режи». К тому же не оставалось никаких сомнений в том, кем были эти двое. После долгих раздумий Майна пришла минувшей ночью к однозначному выводу: ну конечно же, это частные детективы! Наверняка их нанял отец. Он и сам мог находиться сейчас, в Париже, вместе с этими людьми. Конечно, он волнуется, наверное, с ног сбился, разыскивая ее.
Майна не имела ни малейшего представления о том, где она находится и в каком конце города расположен «Сен-Режи». Узнать это оказалось не так-то легко. Она останавливала прохожих и на смеси английского и плохого французского пыталась спросить их, в какую сторону ей идти, но те, при виде ее грязной одежды, босых ног и как попало выкрашенных волос, заметив слезы на ее глазах и почуяв запах рвоты, шарахались от нее как от зачумленной. Лица людей были непроницаемы, как тюремная стена.
Конечно, она могла обратиться к полицейскому. Она видела двух людей в форме, когда, спотыкаясь, брела по бульвару Сен-Мишель. Блюстители порядка зорко наблюдали за плотным автомобильным потоком. Майна остановилась, решая для себя, обратиться ли к полицейским. «Нет, – подумала она, – только не в полицию». Ей не хотелось, чтобы Стара арестовали. Нельзя было допустить, чтобы ему причинили боль, обиду. Ей всего лишь нужно было, чтобы его вовремя остановили. Чтобы оказали ему помощь, показали врачу, поместили в тихую, больничную палату, где он смог бы прийти в себя, хоть немного успокоиться. Но только не в полицию. Дорога проходила по набережной, и Майна, внезапно обретя силы, бросилась наперерез отчаянно сигналящим машинам к мосту, аркой поднимавшемуся над рекой. Но и взбежав на мост, она не смогла понять, где находится. Пожилая женщина, к которой Майна обратилась с вопросом, оказалась добрее других. Остановившись, она ткнула пальцем куда-то вдаль.
– Mais, il est la, – произнесла женщина. – En face, vous voyez.
Увидев, что Майна по-прежнему непонимающе хлопает глазами, она развернула грязную девчонку за плечи и слегка подтолкнула вперед. И тогда Майна увидела то, что искала: огромный серый замок, возвышавшийся неподалеку, на самом деле оказался отелем «Сен-Режи». Она теперь ясно видела его название из бронзовых букв с завитушками. Эти огромные буквы располагались как раз над входом, напоминавшим дворцовые врата.
И Майна побежала к этим вратам из последних сил, но перед ней выросло новое препятствие, теперь в виде швейцара. Расставив руки, он не хотел ее впускать. С неизвестно откуда взявшейся ловкостью ей удалось прошмыгнуть мимо привратника, но ее все равно остановили. Эти люди наотрез отказывались выслушать и понять ее. Объяснение безнадежно затянулось, и, казалось, все идет прахом. Но в конце концов появился тот самый мужчина, которого звали Роуленд. В отличие от других он был внимателен и добр. Этот человек разговаривал с ней на удивление мягким тоном, пытался успокоить ее, делая все, чтобы она перестала дрожать, задыхаться и плакать. Но даже он не мог до конца понять ее. Как видно, Майна сама еще не осознала, что с ней произошло. Все смешалось в ее голове, рассказ получался невнятным.
И все же наступил момент, когда смысл ее слов наконец дошел до него. Майна сразу увидела это по его лицу. Помог оружейный каталог, про который она очень кстати вспомнила. Эту тонкую брошюрку она скатала в трубку и сунула за пазуху, когда вчера вечером Стар стоял под душем. Поняв, что каталог убедит мужчину лучше всяких слов, Майна достала измятую брошюру и дрожащим пальцем указала на рисунок пистолета, который купил себе Стар.
– Он войдет туда под видом студента, – объяснила она, – и будет сидеть в заднем ряду, дожидаясь окончания. А когда после показа перед публикой появится Лазар, он хочет пустить эту штуку в дело. – Майна яростно ткнула пальцем в глянцевую картинку. Лицо мужчины посерьезнело, глаза обеспокоенно уперлись в раскрытый каталог. – Но он не сделает этого, я уверена, что не сделает, – поспешно залепетала девушка. – Все это – только в его больном воображении. Так-то он хороший, он меня ни разу пальцем не тронул. Вы понимаете, о чем я говорю? А против Жана Лазара и Марии Казарес у Него вообще ничего нет. Кстати, он плакал, когда она умерла. Пожалуй, он даже любит их обоих, только не признается в этом никому, даже самому себе. Вот и купил эту вещь, чтобы убедить себя…
Роуленд во все глаза глядел на изображение пистолета, в которое девушка в горячке продолжала тыкать пальцем. Он словно наяву слышал, как тикают часы, отсчитывая секунды. Из разрозненных кусочков мозаики получалась целостная картина: сценарий, придуманный Старом, вырисовывался все отчетливее. Пистолет, на который указывала Майна, имел название «беретта-93R». Патроны – девятимиллиметровые, пятнадцать штук в обойме, огонь можно вести очередями по три выстрела. Дальность стрельбы на поражение – семьдесят пять метров. О боеприпасах к пистолету в каталоге было сказано особо. Внутри каждой синей девятимиллиметровой пули был пластиковый сердечник, который после выстрела смещался, и, попадая в цель, она начинала двигаться по хаотичной траектории. Тот, кто конструировал это оружие, как следует позаботился о том, чтобы максимально уменьшить шансы жертвы на выживание. Пуля со смещенным центром крайне редко проходила человеческое тело навылет, и это считалось главным ее достоинством, с точки зрения специалистов.
Роуленд поднял глаза. Майну по-прежнему трясло, как в лихорадке. Казалось, она близка к обмороку. Учитывая ее состояние, в расспросах необходима была предельная осмотрительность. Каждый вопрос, каким бы важным он ни был, приходилось задавать ровным голосом, мягко и с величайшим тактом.
– Майна, – обратился он к ней, – посмотри внимательно. Видишь, здесь нарисованы обоймы? Не помнишь, сколько их купил Стар?
– Обоймы? Это такие штучки, которые вставляют в рукоятку? – Она несколько замялась, ее глаза беспокойно забегали по сторонам. – У него их было пять. Точно: пять. Он разложил их все на кровати…
В этот момент Роуленду стало очевидным, что с обходительностью пора кончать. Повернувшись к помощнику управляющего, он попросил его набрать номер полиции и вызвать Мартиньи. Полицейский телефон долго не отвечал. Мужчины застыли в ожидании. А Майна опять разрыдалась, умоляя Роуленда не делать этого. Но Роуленд не слушал ее, думая о том, что может произойти в ближайшее время. Он был погружен в расчеты.
Опытный стрелок с близкого расстояния не промахнется – такой обойдется одним выстрелом. Человеку, менее привычному к оружию, чтобы расправиться с ближним, придется выпустить очередь, от силы две.
Стар отправлялся на дело, запасшись пятью обоймами, по пятнадцати патронов в каждой. Семьдесят пять патронов в общей сложности. Правда, чтобы сделать столько выстрелов, ему придется несколько раз перезарядить пистолет.
Перед глазами Роуленда предстал призрак кровавой бойни. «Только ли Жан Лазар, – подумал он. – Но кто еще?»
* * *
Стар прикатил на «Мерседесе» – очень дорогом, «шестисотом». Джини с любопытством заглянула в окно автомобиля. В глаза бросилась кожаная обивка нежно-кремового цвета. Машина скорее всего была угнана. Прижимаясь к стене здания, так чтобы ее не было видно из окон верхних этажей, Джини, запомнив номер, отошла чуть в сторону.
Поначалу, когда из резко затормозившего «Мерседеса» вышел элегантный молодой человек, она даже не подумала, что это Стар. На парне, вылезшем из-за руля, были черный костюм и белая рубашка с галстуком. Да, у него были длинные черные волосы, но они не обрамляли его лицо, а были стянуты на затылке в хвост. Своим обликом он напоминал преуспевающего молодого бизнесмена, делающего деньги в отрасли, где к внешнему виду не проявляют слишком строгих требований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– И все-таки я не совсем понимаю, – несмело усомнилась Майна, – как ты попадешь туда, Стар.
– У меня есть приглашение, – искоса взглянул он на нее. – Все дома высокой моды, в том числе Казарес, рассылают небольшую часть приглашений студентам – тем, кто изучает историю костюма, прикладное искусство. Будущим гениям, так сказать. Такое приглашение дороже золота, Майна, дороже бриллиантов. Но у меня оно есть. И знаешь, от кого? От Марии Казарес лично! Я войду в зал вместе со студентами и буду вместе с ними сидеть, а может, и стоять. Их места – где-то на задворках, откуда все равно ни хрена не видно. – Он коротко хохотнул. – Но мне плевать. Я туда не нарядами любоваться иду – я иду туда только ради финала. Хорошо, что фоторепортеры в зале размещаются не очень далеко от студентов – в соседнем секторе, у самого края подиума. Вот этот самый край меня и интересует: именно туда выйдет в конце показа Жан Лазар, чтобы раскланяться перед публикой. Что тогда с залом твориться будет, представить себе трудно. Зрители наверняка сумасшедший дом устроят – они всегда на этих сборищах с ума сходят, а теперь уж им сам Бог велел, ведь этот показ особый, посмертное шоу Марии Казарес. Вот тогда-то и наступит мой черед. Стар торжествующе улыбнулся.
– Крики, овация… Думаешь, в этот момент на меня кто-нибудь оглянется? Нет, Майна. Я пойду вперед, и никто не остановит меня. Он будет мой: одна пуля в сердце, другая – в голову. Они даже пистолета не увидят, разве что кто-нибудь снимет случайно на видео. Может, и повезет кому. Будет просматривать свою запись с замиранием сердца: «Вот то самое место! Вот он!» – Стар как-то неестественно скорчился. – Мне надо хорошо выглядеть, Майна. Я хочу выглядеть ангелом смерти.
Майна нежно взяла его за руку.
– Стар, – попыталась она говорить как можно естественнее, – а ты точно уверен, что у тебя получится? Ведь тебе не уйти оттуда. У тебя ни малейшего шанса нет. Толпа, охрана – они тебя тут же скрутят.
Внутренне Майна убеждала себя, что его план непременно сорвется. Такие замыслы, какими бы хитроумными ни были, обычно редко удаются, и это немного успокаивало. Однако высказав свои сомнения вслух, она рисковала вызвать у Стара очередной приступ бешенства. Это могло произойти в любую секунду. Вот и теперь Майна почувствовала, как он весь напрягся.
– Нет. Ничего этого не случится. У меня есть план, как выпутаться. – Он поднес палец к губам. – Подробнее расскажу потом. Я вернусь прямиком сюда, к тебе. Тогда и переоденусь, а пока мне нужно побыть студентом, не так ли? Придется сперва прогуляться в старом пальто, грязных джинсах и красном шарфе. А вот когда вернусь, то сперва вымоюсь, если на мне вдруг окажется кровь, а потом оденусь в свежее. Надену вот этот костюм, эту рубашку. И тогда, Майна, мы пойдем с тобой куда-нибудь развеяться. Потому что я буду свободен. Свободен впервые в жизни.
После этого он внезапно замолчал. Все вопросы Майны не находили ответа. Ей не оставалось ничего, кроме как думать о времени, о том времени, когда она сможет выползти из этой норы, убежать от этого человека без оглядки.
Стар достал две маленькие таблетки, и проглотил одну за другой. Одна была «белой голубкой», другая, по его словам, – амфетамином. Майна была ошеломлена и напугана. Если не считать «травки», Стар впервые употреблял наркотики у нее на глазах. Выпив несколько стаканов воды, он снова исчез в ванной, не забыв запереть Майну в спальне. Когда Стар вернулся и привычно прилег рядом, она заметила, что он опять мылся. Правда, судя по всему, на сей раз мылся не слишком тщательно: вокруг ноздрей и на верхней губе у него остались подозрительные следы белого порошка.
Стар заявил, что сейчас даст ей «розовый камень». Майна насторожилась. Она догадывалась, зачем это ему понадобилось. Ему нужно было, чтобы розовый дурман овладел ею именно сейчас – надежно, на несколько часов.
Майна взяла у него таблетку и сунула себе в рот. Надо было как-то отвлечь его внимание, а потому она попросила Стара еще раз показать ей пистолет. Уловка сработала. Ей нужна была всего одна секунда – ровно столько ему потребовалось, чтобы встать с кровати. Выплюнув таблетку в ладонь, Майна молниеносно пихнула ее под матрас. Стар ничего не заметил.
Внезапно ему захотелось покурить еще и «травки» – той самой, крепкой, от которой Майне становилось дурно. Самое худшее заключалось в том, что он и теперь заставил ее курить за компанию. Заметив, что она не затягивается, Стар угрожающе уставился на нее. Глаза его замерцали недобрым огнем, и он заставил девушку глубоко вдохнуть дым, заломив ей руку за спину. Майна повиновалась – боль была невыносимой. Он заставил ее выкурить целый «косяк», а она до этого не съела за весь день ни крошки. Голова закружилась, затаенные страхи начали выползать из всех уголков мозга и расти, расти, обретая формы гигантских физических объектов: какие-то огромные птицы пикировали на нее, норовя столкнуть в глубокую пропасть.
Майна беспомощно улеглась на кровать, пытаясь отогнать этих птиц. Лежавший рядом Стар тоже был занят делом – он делал то, чего ей не хотелось видеть. Словно сквозь вату она слышала, как Стар расстегивает «молнию» брюк. Затем задергались его руки, ритмично заходило все тело, участилось дыхание. Во всем этом ощущалась какая-то безысходность. В конце концов, когда большие птицы ненадолго улетели куда-то, Майна через силу приоткрыла глаза.
На сей раз ему удалось добиться эрекции. Кажется, он один знал, что требуется ему, чтобы по-настоящему возбудиться. Не размыкая до конца тяжелых век, она увидела, что Стар берет пистолет. Страх железной перчаткой сжал ее сердце. Однако оказалось, что пистолет предназначен все для того же. Сверкающим стволом Стар нежно водил по возбужденной плоти. Майна крепко зажмурилась. Последовало еще несколько ритмичных движений, и его тело содрогнулось словно в агонии.
– Господи, – прошептал он. – Господи…
Майна почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Она дрожала от страха и отвращения, жалости и любви. «Выждать, – гудело у нее в голове. – Выждать». И вот перед самым рассветом ее час настал. Птичий гомон послышался с улицы, полоска между не до конца задернутыми гардинами из черной стала серой. Было примерно полвосьмого, самое большее около восьми. Глаза Стара были закрыты, он ровно дышал. Майна потихоньку поползла к краю постели и собиралась уже встать, как его рука цепко схватила ее за кисть.
– Стар, – жалобно прошептала она, – мне плохо. Из-за «травки». Тошнит…
Майна ожидала, что он отправится в ванную вместе с ней, однако он не думал вставать с кровати. Только повернулся на бок и впился в нее глазами. Казалось, он видит ее насквозь. «Он знает, – беспомощно подумала Майна, – знает, что я собираюсь предать его».
Но Стар, должно быть, не знал этого, потому что отпустил ее. Она зашлепала в маленькую ванную. Майна со вчерашнего дня оставалась одетой, только ноги были босыми. Она не отважилась прихватить с собой туфли – тогда бы он точно обо всем догадался.
В ванной Майна почувствовала, как волны тошноты подхватывают ее и несут куда-то, качая из стороны в сторону. Ее прошиб пот и охватил ужас при мысли, что прямо сейчас она может отключиться. Майну вырвало несколько раз. После этого стало чуть лучше. Воровато оглянувшись, она открыла все краны. Трубы, прокашлявшись, дружно загудели. Оставалось надеяться, что этот шум поможет ей неслышно унести отсюда ноги.
Майна спускалась по лестнице, каждую секунду ожидая услышать окрик Стара, почувствовать на своей шее железную хватку его пальцев. Ей пришлось немало повозиться с замками и задвижками входной двери, прежде чем удалось открыть ее. И когда путь перед ней был свободен, она едва не повалилась без чувств на мостовую. Однако девушка нашла в себе силы бежать, быстро, куда глаза глядят. Лишь окончательно затерявшись в лабиринте узких улочек, она чуть-чуть успокоилась, поняв, что теперь ему не догнать ее. Привалившись спиной к каменной стене и глотая слезы, Майна постаралась дышать глубже, но ей все равно не хватало воздуха. Ей было очень плохо. Она беспомощно разевала рот, уличный холод обжигал ей легкие, однако тошнило от этого не меньше. Майна переломилась пополам, и ее снова вывернуло наизнанку. Как раз в это время мимо проходила какая-то женщина с крохотной собачкой на поводке. Громко фыркнув, дама брезгливо отвернулась в сторону.
Но Майна в эту минуту думала только о том, чтобы позвонить домой. Больше всего на свете ей сейчас хотелось услышать голос отца. Однако когда она в конце концов отыскала на улице телефон и попыталась сделать заказ, телефонистка не смогла понять ни слова. Майна вновь и вновь пыталась втолковать этой дуре, как срочно нужно ей позвонить в Англию, но тщетно. Тогда ей в голову пришла другая мысль. Вернее, эта мысль давно уже пряталась в темном закоулке ее мозга и оказалась теперь как нельзя кстати. Она вспомнила о мужчине и женщине, которые разговаривали на улице Сен-Северин, у собора. Она помнила, как зовут мужчину, – женщина назвала тогда его по имени, было известно и название отеля – «Сен-Режи». К тому же не оставалось никаких сомнений в том, кем были эти двое. После долгих раздумий Майна пришла минувшей ночью к однозначному выводу: ну конечно же, это частные детективы! Наверняка их нанял отец. Он и сам мог находиться сейчас, в Париже, вместе с этими людьми. Конечно, он волнуется, наверное, с ног сбился, разыскивая ее.
Майна не имела ни малейшего представления о том, где она находится и в каком конце города расположен «Сен-Режи». Узнать это оказалось не так-то легко. Она останавливала прохожих и на смеси английского и плохого французского пыталась спросить их, в какую сторону ей идти, но те, при виде ее грязной одежды, босых ног и как попало выкрашенных волос, заметив слезы на ее глазах и почуяв запах рвоты, шарахались от нее как от зачумленной. Лица людей были непроницаемы, как тюремная стена.
Конечно, она могла обратиться к полицейскому. Она видела двух людей в форме, когда, спотыкаясь, брела по бульвару Сен-Мишель. Блюстители порядка зорко наблюдали за плотным автомобильным потоком. Майна остановилась, решая для себя, обратиться ли к полицейским. «Нет, – подумала она, – только не в полицию». Ей не хотелось, чтобы Стара арестовали. Нельзя было допустить, чтобы ему причинили боль, обиду. Ей всего лишь нужно было, чтобы его вовремя остановили. Чтобы оказали ему помощь, показали врачу, поместили в тихую, больничную палату, где он смог бы прийти в себя, хоть немного успокоиться. Но только не в полицию. Дорога проходила по набережной, и Майна, внезапно обретя силы, бросилась наперерез отчаянно сигналящим машинам к мосту, аркой поднимавшемуся над рекой. Но и взбежав на мост, она не смогла понять, где находится. Пожилая женщина, к которой Майна обратилась с вопросом, оказалась добрее других. Остановившись, она ткнула пальцем куда-то вдаль.
– Mais, il est la, – произнесла женщина. – En face, vous voyez.
Увидев, что Майна по-прежнему непонимающе хлопает глазами, она развернула грязную девчонку за плечи и слегка подтолкнула вперед. И тогда Майна увидела то, что искала: огромный серый замок, возвышавшийся неподалеку, на самом деле оказался отелем «Сен-Режи». Она теперь ясно видела его название из бронзовых букв с завитушками. Эти огромные буквы располагались как раз над входом, напоминавшим дворцовые врата.
И Майна побежала к этим вратам из последних сил, но перед ней выросло новое препятствие, теперь в виде швейцара. Расставив руки, он не хотел ее впускать. С неизвестно откуда взявшейся ловкостью ей удалось прошмыгнуть мимо привратника, но ее все равно остановили. Эти люди наотрез отказывались выслушать и понять ее. Объяснение безнадежно затянулось, и, казалось, все идет прахом. Но в конце концов появился тот самый мужчина, которого звали Роуленд. В отличие от других он был внимателен и добр. Этот человек разговаривал с ней на удивление мягким тоном, пытался успокоить ее, делая все, чтобы она перестала дрожать, задыхаться и плакать. Но даже он не мог до конца понять ее. Как видно, Майна сама еще не осознала, что с ней произошло. Все смешалось в ее голове, рассказ получался невнятным.
И все же наступил момент, когда смысл ее слов наконец дошел до него. Майна сразу увидела это по его лицу. Помог оружейный каталог, про который она очень кстати вспомнила. Эту тонкую брошюрку она скатала в трубку и сунула за пазуху, когда вчера вечером Стар стоял под душем. Поняв, что каталог убедит мужчину лучше всяких слов, Майна достала измятую брошюру и дрожащим пальцем указала на рисунок пистолета, который купил себе Стар.
– Он войдет туда под видом студента, – объяснила она, – и будет сидеть в заднем ряду, дожидаясь окончания. А когда после показа перед публикой появится Лазар, он хочет пустить эту штуку в дело. – Майна яростно ткнула пальцем в глянцевую картинку. Лицо мужчины посерьезнело, глаза обеспокоенно уперлись в раскрытый каталог. – Но он не сделает этого, я уверена, что не сделает, – поспешно залепетала девушка. – Все это – только в его больном воображении. Так-то он хороший, он меня ни разу пальцем не тронул. Вы понимаете, о чем я говорю? А против Жана Лазара и Марии Казарес у Него вообще ничего нет. Кстати, он плакал, когда она умерла. Пожалуй, он даже любит их обоих, только не признается в этом никому, даже самому себе. Вот и купил эту вещь, чтобы убедить себя…
Роуленд во все глаза глядел на изображение пистолета, в которое девушка в горячке продолжала тыкать пальцем. Он словно наяву слышал, как тикают часы, отсчитывая секунды. Из разрозненных кусочков мозаики получалась целостная картина: сценарий, придуманный Старом, вырисовывался все отчетливее. Пистолет, на который указывала Майна, имел название «беретта-93R». Патроны – девятимиллиметровые, пятнадцать штук в обойме, огонь можно вести очередями по три выстрела. Дальность стрельбы на поражение – семьдесят пять метров. О боеприпасах к пистолету в каталоге было сказано особо. Внутри каждой синей девятимиллиметровой пули был пластиковый сердечник, который после выстрела смещался, и, попадая в цель, она начинала двигаться по хаотичной траектории. Тот, кто конструировал это оружие, как следует позаботился о том, чтобы максимально уменьшить шансы жертвы на выживание. Пуля со смещенным центром крайне редко проходила человеческое тело навылет, и это считалось главным ее достоинством, с точки зрения специалистов.
Роуленд поднял глаза. Майну по-прежнему трясло, как в лихорадке. Казалось, она близка к обмороку. Учитывая ее состояние, в расспросах необходима была предельная осмотрительность. Каждый вопрос, каким бы важным он ни был, приходилось задавать ровным голосом, мягко и с величайшим тактом.
– Майна, – обратился он к ней, – посмотри внимательно. Видишь, здесь нарисованы обоймы? Не помнишь, сколько их купил Стар?
– Обоймы? Это такие штучки, которые вставляют в рукоятку? – Она несколько замялась, ее глаза беспокойно забегали по сторонам. – У него их было пять. Точно: пять. Он разложил их все на кровати…
В этот момент Роуленду стало очевидным, что с обходительностью пора кончать. Повернувшись к помощнику управляющего, он попросил его набрать номер полиции и вызвать Мартиньи. Полицейский телефон долго не отвечал. Мужчины застыли в ожидании. А Майна опять разрыдалась, умоляя Роуленда не делать этого. Но Роуленд не слушал ее, думая о том, что может произойти в ближайшее время. Он был погружен в расчеты.
Опытный стрелок с близкого расстояния не промахнется – такой обойдется одним выстрелом. Человеку, менее привычному к оружию, чтобы расправиться с ближним, придется выпустить очередь, от силы две.
Стар отправлялся на дело, запасшись пятью обоймами, по пятнадцати патронов в каждой. Семьдесят пять патронов в общей сложности. Правда, чтобы сделать столько выстрелов, ему придется несколько раз перезарядить пистолет.
Перед глазами Роуленда предстал призрак кровавой бойни. «Только ли Жан Лазар, – подумал он. – Но кто еще?»
* * *
Стар прикатил на «Мерседесе» – очень дорогом, «шестисотом». Джини с любопытством заглянула в окно автомобиля. В глаза бросилась кожаная обивка нежно-кремового цвета. Машина скорее всего была угнана. Прижимаясь к стене здания, так чтобы ее не было видно из окон верхних этажей, Джини, запомнив номер, отошла чуть в сторону.
Поначалу, когда из резко затормозившего «Мерседеса» вышел элегантный молодой человек, она даже не подумала, что это Стар. На парне, вылезшем из-за руля, были черный костюм и белая рубашка с галстуком. Да, у него были длинные черные волосы, но они не обрамляли его лицо, а были стянуты на затылке в хвост. Своим обликом он напоминал преуспевающего молодого бизнесмена, делающего деньги в отрасли, где к внешнему виду не проявляют слишком строгих требований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71