в дома”, потом прочитала длинную сказку про синего кенгуру и в восемь часов уложила спать. Деточка моя любимая.– Фуэнки? – спрашивает она перед сном. Я пообещала, что он придет к ней попозже и поцелует ее.“Фуэнки” пришел примерно через час после этого. Один. Я, по своему обыкновению, ем – передо мной одинокая тарелка с макаронами, и, когда Фрэнк входит в кухню, я как раз втягиваю длинную макаронину, испачкав соусом весь подбородок.– Выпить хочешь? – спрашивает Фрэнк. Сам он выглядит не очень трезвым. – Опохмелись. Поможет. Мне помогает. На, вытрись, – он протягивает мне рулон бумажных полотенец.От одной мысли о спиртном меня тошнит, но в его словах есть разумное зерно. Можно ведь напиться до беспамятства, как брошенная домохозяйка, и забыться одиноким, тяжелым сном. Я вытираю подбородок.– Пожалуй. Налей мне стаканчик красного. Ты где был?– В пабе.– Со своей девушкой?Фрэнк даже не улыбается. Под кожей перекатываются желваки.– Называй как хочешь, – отвечает он.– Со своей любимой девушкой, – грустно констатирую я; правда, фраза звучит несколько иронично.Фрэнк вздыхает, снова двигает челюстью. Взгляд мрачный.– Пожалуйста, не смотри на меня так. Такое чувство, что ты меня сейчас побьешь.“Наверное, именно этого тебе и хочется”, – думаю я про себя.– Вот твое вино.– Выпью в гостиной, на диване. Пойдем, Фрэнки, как говорит тебе Луиза.– Иду, – отвечает он, неискренне улыбаясь. Я забираюсь на диван, закутываюсь в плед и поудобнее устраиваюсь на подушках. Диван просторный, мы с Фрэнком не касаемся друг друга – между нами еще полметра. Он ставит большой стакан с виски на подлокотник и тянется за пультом от телевизора.– Ну и где Луиза? – повторяю я как заезженная пластинка. Ничего не могу с собой поделать.– Дома с Александром. Ты что хочешь смотреть? Кино?– Что-нибудь успокаивающее. А почему ты не с ней?– Потому что я с тобой. Стелла, может, ты уже закроешь эту тему?– Не получается, – говорю я в надежде, что он оценит мою честность. Хотя, судя по грозному выражению лица, это вряд ли. Он почти страшен на вид. Я отпиваю вина, а он делает большой глоток виски и сердито переключает каналы. – Фрэнк, для меня это важно. Я должна строить планы на будущее.– Почему?– Просто должна. Мне нужно морально подготовиться. Она теперь все время тут будет?Фрэнк трет лицо руками.– Я не знаю. Откуда мне, на хрен, знать? Черт, – говорит он. – Посмотри на это.– Что? – Я перевожу взгляд на экран: мы включили мультипликационный канал. – Это же просто мультик.– Ты название не видела. Отгадай, как этот мультик называется?– Не знаю, сдаюсь.– “Глубокое ущелье”. Пойдет?– Мощно, Фрэнк, – хвалю я, и Фрэнк смеется. – Отлично. Не первое место, но все же. Главный приз, на мой взгляд, по-прежнему остается за “Незаконным проникновением”.– А мне кажется, что “Черный ход” круче.– Кстати, о...– Нет, не будем об этом, – прерывает меня Фрэнк.– О...– Я же сказал – не будем об этом.– Фрэнк, я ведь не прошу рассказать мне все в деталях. Просто хотелось бы знать, у тебя серьезные намерения?– Ты теперь не только сводня, но еще и отец невесты? – Он снова делает большой глоток виски.– В каком смысле – невесты? Ты что, собираешься на ней жениться? – У меня такое ощущение, словно ногой под дых пнули.– Стелла, это шутка.– А ты останешься тут жить? – Я так рада слышать, что он на ней не женится, что даже допиваю вино и вытягиваюсь на диване. – Можно, я на тебя ноги положу?– Жить? Да, останусь. Если ты не попросишь меня уехать, – говорит Фрэнк, уж совсем как в мелодраме.– Слушай, я предложила тебе заняться сексом. Ты отказался. Ладно. Странно, конечно, но ты имеешь полное право. И будь уверен, я не проведу остаток своих дней в трауре по несостоявшемуся сексу. – Не хватало еще, чтобы Фрэнк меня жалел. – Так что живи и не бойся, я постараюсь держать себя в руках.– Я знаю.– И я не собиралась делать тебе предложение.– Я знаю.– И заводить от тебя рыжих детей.– Я так и думал.– Мне просто стало интересно: а что, если нам с тобой переспать?– Ладно, – говорит Фрэнк, – хватит. Я понял.Минут пять мы сидим молча. Мне кажется или воздух стал тяжелее?– А почему ты на самом деле хотела переспать со мной? – спрашивает Фрэнк.– Ты о чем?– Почему ты хотела, чтобы я тебя трахнул? – Вот, опять у него этот северный акцент.– А что? – беззаботно говорю я. – Ты уже всех осчастливил, а я что – рыжая?Фрэнк недовольно качает головой:– Ты разве не понимаешь, что это все испортит?– Нет, – все тем же беззаботным тоном отвечаю я. – По-моему, я уже сказала, что не собираюсь за тебя замуж.Фрэнк смотрит мне в лицо – щеки втянуты, губы еще жестче, чем раньше. На секунду я встречаюсь с ним взглядом, но тут же опять опускаю глаза, потому что от одного его взгляда я – простите за пошлость – впадаю в экстаз. Фрэнк опустошает стакан и вытирает рот тыльной стороной ладони.– Тогда давай, – говорит он.– Что?– Пошли.– Куда?– В спальню. – Он встает с дивана. – Трахаться.– Нет, спасибо, – отказываюсь я с удивительным самообладанием. – Секс из жалости мне не нужен.– Это не из жалости. Пошли.– Ну, если не из жалости, то, судя по твоему лицу, из ненависти. Так что спасибо, но я, пожалуй, откажусь.– Что значит “секс из ненависти”?– Это когда ты кого-то так сильно ненавидишь, что тебе нужно просто переспать с ним. Оттрахать его. Я частенько занималась этим в университете.– А, понятно. Это мне знакомо, – говорит Фрэнк. – Ужасно. Но иногда очень неплохо получается.– Это да. Но, понимаешь, жить под одной крышей с ненавистным самцом не очень приятно, поэтому – нет.– Ты мне всегда нравилась, – говорит Фрэнк. – С самого первого дня, как мы с тобой познакомились. Еще в Париже. И это будет не секс из ненависти. Пошли.– Нет.– Да что это такое! – кричит Фрэнк. – У тебя что, шизофрения?– А как же Лу? Фрэнк вздыхает:– А что Лу?– Ей это не понравится.– Правильно. Думаю, не понравится. А кто ей расскажет – ты или, может быть, я?– Ты, Фрэнк, просто свинья.– Я не свинья, – говорит он. – Я тебе предлагаю секс, которого ты так просила.– Бедная Луиза. Встречается со свиньей. – Мне доставляет удовольствие обзывать Фрэнка свиньей.– Мы с ней не встречаемся. Она кинулась мне на шею. А ты буквально подложила ее ко мне в постель. И что, по-твоему, я должен был делать?– Переспать с ней, – пожимаю я плечами.– Что я и сделал. А потом она умоляла меня пообедать с ней в ресторане. Я согласился. Но только потому, что она твоя подруга. Так что не надо пытаться уличить меня в безнравственности. Уж чья бы корова мычала... Кто вчера флиртовал со мной напропалую, чтобы досадить подруге?В его словах есть доля правды, хотя я делала это не только из желания досадить подруге. Что мне еще остается сказать? Только это:– Хорошо. – Я осушаю бокал. – Сдаюсь. Пошли. 17 Мы молча поднимаемся по лестнице – гуськом, не касаясь друг друга.– А презервативы? – спрашиваю я.– Рядом с кроватью. – Он открывает дверь в свою спальню.В комнате светло, чисто и уютно. Посреди – ну конечно! – огромная дубовая кровать с кремовым льняным бельем. На противоположной стене вразброс приколоты рисунки полевых цветов.– Белье чистое? – спрашиваю я как бы между делом, стоя одетая у постели.– Нет.– Пойду почищу зубы, – говорю я, – и разденусь.Фрэнк открывает мне дверь ванной. На лице ни тени улыбки.– Уже скучаю по тебе, – тянет он с акцентом. Мне смешно, но я этого не показываю.Я чищу зубы, раздеваюсь, накидываю старое застиранное кимоно и возвращаюсь в спальню. Он лежит на постели совершенно голый. Красивое тело, но это я и так знала. Рыжие волосы – ну и что? С некоторых пор меня это уже не смущает. У него сильная эрекция.Я стою у постели и смотрю на него. Он смотрит на меня.– По-моему, романтики маловато, – произношу я.– Иди сюда, – говорит Фрэнк и валит меня на постель.В сексе он хорош. Что вполне объяснимо – у него было предостаточно практики, чтобы довести свои навыки до совершенства. До жесткого, ненасытного, горячего совершенства. У нас был такой секс, который большинство людей назвали бы “животным”. Но в конце концов, человек – тоже животное. Он не переставая шепчет мне на ухо непристойности – что он хочет со мной сделать, как, сколько раз. Удивительно, но меня это заводит. Его слова не расходятся с делами, еще и еще раз он доказывает каждое нашептанное мне слово. Не знаю, как ему я, но он – самый ненасытный и самый похотливый из всех, кто мне встречался.Я кончаю дважды. Перед глазами плывут белые мушки. Кажется, я даже кричала. На пике наслаждения он выкрикивает мое имя – молодец, что не перепутал, – и падает лицом в мои волосы.А после мы лежим, тяжело дыша в тишине ярко освещенной комнаты. Суббота, 9 часов вечера.– Выходи за меня, – говорит Фрэнк. Он садится и тянется за сигаретой.– И как ты себе это представляешь? Правда, интимная жизнь у нас была бы отличная.– Да.– Ты очень талантлив.– Спасибо, ты тоже хороша. Я беру себя в руки. Переворачиваюсь на живот и кладу голову ему на грудь.– А я была похотливой самкой? Фрэнк смеется:– Никак не успокоишься?– Ну, Фрэнк, скажи. Мне кажется, я была ничего. Во всяком случае, страстная, если не похотливая. Да?– Хочешь затянуться?– Хочу.– Нет, Стелла, ты не похотливая самка.Я вскакиваю на кровати. Я возмущена. Оскорблена!– Ты что, конченый извращенец? Что еще я должна сделать, чтобы ты назвал меня похотливой самкой? Черт возьми, Фрэнк, ты полная дрянь. Дай сюда сигарету.Фрэнк гладит меня по голове и смеется.– Наверное, я тебе в прошлый раз неверно объяснил. Похотливая самка – это телка одноразового применения. Женщина, которая сама просит секса и обожает им заниматься. Но, переспав с ней однажды, никто не захочет с ней встречаться снова. На ней свой выбор никто не остановит. Она просто похотливая самка на одну ночь.– А я? Кто тогда я?– Ты, – говорит Фрэнк, вынимая у меня изо рта сигарету, – ты – женщина.– Это комплимент? – Да.– Хорошо. – С этим разобрались. – И что теперь?– Можешь не говорить. Уверен, что ты ужасно проголодалась, – смеется он.– Откуда ты знаешь? Да, я очень хочу есть, просто умираю с голода.– Пошли на кухню. Я тебя накормлю.Он наклоняется ко мне и ласково целует в лоб. 18 Мы перекусили омлетом с сыром, выпили вина и вернулись в постель. Потом я уснула, а наутро проснулась в объятиях Фрэнка, к великому изумлению и радости Хани. Мы встали, пошли втроем гулять по Примроуз-Хилл и всю дорогу смеялись над всякими пустяками. Домой вернулись раскрасневшиеся и веселые. Я запекла баранину, а после обеда мы валялись на диване и смотрели кино. А вечером, уложив Хани спать, мы снова занялись этим.Все вроде бы романтично и мило, да? За-ме-ча-тель-но. Мы были как счастливые пухленькие медвежата, которых рисуют на открытках. На мне розовый бантик, на нем – нежно-голубой. А вокруг порхают бабочки и поют птички, наши друзья.Вот только дождливым и холодным утром понедельника все выглядит совершенно иначе. Проснувшись одна в своей постели (мы оба очень устали и договорились спать отдельно), я поняла, что есть проблемы. Появились вопросы.Во-первых, бедняжка Луиза оставила на автоответчике три сообщения для Фрэнка и одно для меня, и ни один из нас ей не перезвонил.Во-вторых, очень приятно сидеть и предаваться размышлениям о медвежатах, цветах и бабочках, но пора взглянуть правде в глаза. Я отлично провела время с Фрэнком в постели, но ведь это то, чем он занимается: когда Фрэнк не рисует коров, он развлекает женщин в постели. Послания Луизы – последние в длинной и жалкой череде ноющих голосов в автоответчике. И вот теперь я завершаю список, пусть пока еще и не ною в телефонную трубку. Потому что я не строю иллюзий, точнее сказать, очень стараюсь не строить иллюзий. Я – очередная зарубка на спинке его кровати, повторяю я себе. Да, зарубка. Хотя мечтать не вредно...Нет, вредно. Я не наивная глупая девочка, а взрослая женщина, и поэтому должна смотреть на вещи трезво. Я – не более чем очередная победа, ибо все женщины в постели Фрэнка – лишь свидетельства его побед. И относиться к нему следует так же – как к очередной победе в моем списке покоренных мужчин. Как к победе над милым, умным, славным, сексуальным мужчиной, который сделал для меня омлет не хуже настоящего француза, который слизал крошки хлеба с моих губ, смеясь, но потом перестал смеяться, и...“Но представь, – говорю я себе, унимая тоску, всплывшую при этом воспоминании. – Представь, что постепенно за завтраком станут появляться новые девушки. Подумай, как тебе будет неловко и как придется притворяться, что тебе это безразлично”.Я – зарубка, и ничем большим для него не стану. Надо решить, что я буду делать, когда это станет очевидным фактом, и решить поскорее. Кстати, а что будет, если я еще раз пересплю с Фрэнком, так сказать, на посошок?Звонит телефон. Фрэнка нет дома. Я знаю, что это Луиза, и со страхом поднимаю трубку.– Стелла! Где вы были?– Прости, что я тебе не перезвонила. Мы, хм, мы были очень заняты в выходные.– Ты полностью оправилась?– После пятницы? Да.– Ну, какие планы?– Да так, никаких... то, се.– Я сейчас еду к одной клиентке, но мы могли бы вместе выпить кофе, если ты не против. Знаешь маленький домик на Ингландз-лейн?– Да, крошечный такой домишко?– Точно. Увидимся там часов в двенадцать? – Хорошо. Пока.– Стелла? – говорит Лу. – А как там Фрэнк? Черт. Что ей сказать?– Полагаю, у него все отлично.– Просто он мне не перезвонил.– Ну, я его сегодня не видела.– А, черт. Я сейчас в тоннель въеду. Все, отключаюсь. Пока.Она отключается, а я стою, свесив голову.Луиза врывается в кофейню как Лабрадор, трясет своей блондинистой гривой, плюхается на стул, широко улыбается и спрашивает, как у меня дела. О, отлично, только (подмигиваю) сидеть больно. Я тут все выходные провела в постели с мужчиной, на которого ты глаз положила. – Отлично, – улыбаюсь я. И понимаю, что улыбку эту иначе как странной не назовешь – кто в здравом уме станет показывать все свои зубы, растянув рот до ушей? – А как у тебя?– Магазин на Саут-Молтон-стрит покупает партию моих шляп, так что у меня все в ажуре.– Где Алекс?– Он проведет всю неделю со своим отцом. А это значит, – расплывается она, – что до пятницы я совершенно свободна.– Ясно. – Я прихлебываю свой капуччино. – И что ты задумала?– Она хихикает и подпихивает меня локтем: – У меня на уме только твоей сосед – просто из головы не выходит. Не могу передать, как это было здорово...Я уже знаю, что делать – у меня созрел план.– Лу, только без подробностей, пожалуйста. – Пытаюсь рассмеяться, получается какое-то тявканье. – Ты сказала, что он тебе не перезвонил. А я тебя предупреждала.– Предупреждала, но с такими, как он, нужно проявлять хитрость. – Видимо, Луизу это ничуть не беспокоит. – Он ведь и на обед не рвался меня приглашать. Если честно, я его просто вынудила.– Что? Ты и дальше собираешься наседать на него?– Уж не сомневайся, – ухмыляется она. – Никуда не денется, влюбится и женится.– Лу, я должна тебе кое-что сказать.– Не в прямом смысле, конечно, – говорит она. – Хотя это был бы очень неплохой вариант. Но секс, Стелла! Какой у нас был секс!Любопытно, какой такой у нее был секс? Уж не лучше моего. Лучше моего просто не может быть. Возможно, у них был хороший, даже отличный секс, но не такой – как же это сказать? – выдающийся, как у нас. Хотя, с другой стороны...Хочу ли я знать? Пожалуй, нет. Смелости не хватит.– Ой, извини, я тебя перебила. Ты хотела мне что-то сказать?– Ничего. Это подождет. Продолжай.– Мне кажется, мы просто созданы друг для друга, – вздыхает Луиза. – Это был не просто секс. Это было что-то необыкновенное.– Ну, после двух лет воздержания, – мягко напоминаю я, – любой секс показался бы необыкновенным.– Да, но не настолько. Понимаешь, пусть это звучит банально, но я чувствовала, что мы с ним слились в единое целое. Это была полная гармония. А на следующий день, за обедом, он смотрел на меня таким потрясенным взглядом, какой бывает у мужчины, когда он понимает, что влюбился и ничего не может с этим поделать. Он что-нибудь говорил обо мне?– Я с ним не разговариваю на такие темы. Он уже большой мальчик.– Да уж, – зарделась Луиза. – Но дело не только в сексе. Мне нравится, что он не болтлив. Он не шутит, не несет всякую ерунду – он из сильных молчунов и при этом убийственно сексуален.Подходит официантка.– Еще что-нибудь будете заказывать?– Еще два капуччино, пожалуйста, – просит Лу. – Стелла, ты будешь есть?– Нет, только кофе. А теперь можно мне сказать?– Давай, – разрешает Лу. – А потом я расскажу тебе мой план действий.– Какой план?– Как заставить его сделать то, что мне нужно.– А что тебе от него нужно?– Замужество, – зловеще смеется она. – Как минимум – совместное проживание.– Но он живет со мной.– Ты не будешь по нему скучать. Ты с ним не слишком ласкова.– Слушай, вот что я хотела тебе сказать. Фрэнк – умелый любовник. Для него секс – такая же естественная привычка, как для нас с тобой, например, чистить зубы, завтракать, пить кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23