– Ой, вы только посмотрите на этого сердцееда. Фрэнк, пора бы научиться новым приемам, – язвлю я.– Что? – притворно недоумевает Фрэнк, но сам при этом посмеивается. – Я правду говорю.– Хи-хи. – Раскрасневшаяся Луиза в полном восторге.Отчего у дерзких, умных, взрослых женщин пропадает воля и сердце выскакивает из груди от счастья, как только кто-нибудь отпустит в их адрес ничтожный комплимент? Вот, к примеру, Луиза: очень красивая женщина, наверняка каждый день слышит в свой адрес приятные слова и уж могла бы к этому привыкнуть за столько лет. Но нет, все так же трепещет. Господи, как меня это раздражает.Я демонстративно вздыхаю, протискиваюсь мимо них к вешалке, вешаю пальто и направляюсь в гостиную. Фрэнк с Луизой и не думают следовать за мной, – видимо, уже корни в прихожей пустили.– Эй! – кричу я. – Обедать кто-нибудь собирается? Луиза, я ставлю кассету про Анжелину Балерину. Пойдет? Или Алексу больше нравится “Боб-строитель”?– Боб! – вопит Алекс с восторгом и влетает в комнату. – Боба, пожалуйста.– Боба, пожалуйста, – повторяет, словно эхо, Луиза, входя следом. Я слышу, как Фрэнк поднимается по лестнице. – Это его любимый мультик.– Лу, тебе жарко? – Ее кардиган, еще пару минут назад застегнутый доверху, сейчас фактически распахнут и держится всего на паре пуговиц, открывая обзор на высокую грудь и (уж конечно) совершенно плоский живот.– Вообще-то да, есть немного, – вызывающе говорит Луиза. – Наверное, от прогулки.– Наверное, – пожимаю я плечами.По правде говоря, тут очень холодно, о чем явно свидетельствуют Луизины соски.– Ну ты и бесстыжая, – шепчу я ей.– У него такие длинные ресницы, – подмигивает Лу. – И такой мужественный подбородок, – вожделенно шепчет она.– Не замечала.– Стелла, он такой чудесный. А ты не...– Против? Нет. И кстати, успех обеспечен.– Купили что-нибудь на обед? – спрашивает Фрэнк из дверей.Вот черт! И давно он там стоит? Я смотрю на него как ни в чем не бывало. Лицо у него непроницаемое. Пуаро хренов.– Есть вино, в холодильнике полно еды, – отвечаю я.Фрэнк отправляется проводить ревизию на кухне. У него во всем большой аппетит. Я снова шепчу Луизе:– Но на твоем месте я бы не ожидала от него обручального кольца. Короче, я тебя предупредила – он конченый бабник.– Ууу... – Луиза ежится от удовольствия. (Тоже загадка: ну почему дерзким, умным, взрослым женщинам так нравится, когда им говорят, что их обожаемый – гад и бабник? Вероятно, срабатывает какой-то изощренный материнский инстинкт. Гадость какая.) – Боже, Стелла, не могу поверить, что ты так его недооценила. В смысле внешности.– Я могу приготовить макароны с горошком и брынзой, – кричит Фрэнк с кухни.– Боже! Он еще и готовит! – стонет Луиза.– Как хочешь, – кричу я в ответ.– Отлично, спасибо, – восторженно вопит Луиза.– А дети будут это есть? – спрашивает Фрэнк, снова входя в комнату.– А почему нет? Как думаешь, Лу?– Конечно, будут. Знаешь, Рэйнбоу недавно приходила к нам на чай, и оказалось, что она ест только чипсы. В буквальном смысле. И еще шоколад.– Терпеть этого не могу. Ох уж эти англичане.– Ну, ничего не поделаешь, если ребенок от всего нос воротит, – говорит Лу.– Еще как поделаешь. Естественно, некоторые продукты дети любят больше других.Но позволять ребенку есть только вредную ерунду из банок и пакетов – полный идиотизм. Сначала кормят детей всякой дрянью, а потом удивляются, что те лет до тридцати не знают, что такое баклажан, и за границу ездить боятся – там, видите ли, еда “странная”.– Настроение у тебя сегодня просто отличное, – замечает Фрэнк. – Так и светишься добротой и очарованием.– Пойду открою вино. – Проигнорировав его, я важно шествую на кухню.Но Фрэнк прав. Я была в прекрасном расположении духа, пока он не начал заигрывать с Луизой, а она на это не купилась. Откупориваю бутылку белого бургундского и наливаю себе бокал. Я как чувствовала, что это случится – попросила Мэри, начиная с сегодняшнего дня, приходить по четвергам после обеда, поскольку утром мы с Хани ходим в детский сад. Она придет к двум, значит, я могу напиться в обед и с чистой совестью бездельничать до вечера, не волнуясь за Хани. (И это хорошо, потому что сегодня ночью Хани спала в моей постели, хотя “спала” – не самое подходящее слово. Она болтала, хихикала и ерзала под одеялом до самого утра. Я обожаю, когда она такая. Люблю целовать ее влажную макушку, когда она, угомонившись, засыпает крепким сном. Но утром чувствую себя кошмарно – невыспавшейся и разбитой.)Я отпиваю прохладного вина и нажимаю кнопку автоответчика. Сообщение от Янгсты – приглашает меня поужинать с ним завтра, а потом пойти посмотреть его “в деле” в клубе на востоке Лондона. Это меня несколько ободряет, поэтому, когда Фрэнк в сопровождении Луизы входит на кухню, я уже не так зла.– Они смотрят мультик. Потом пообедают и, наверное, лягут спать. – Она уже все решила. – Фрэнк обещал мне показать свою мастерскую.– Тут недалеко, – говорит Фрэнк, доставая с полки кастрюлю. – Я подумал, может, ты присмотришь за Александром, Стелла.– Ну да, конечно. – Получилось как-то грубо. – Конечно, – повторяю я уже мягче. – Без проблем. К тому же через час-полтора придет Мэри.Фрэнк ставит на плиту воду и наливает себе и Луизе вина.– За нас, – произносит он.– За нас, – подхватывает она. Уси-пуси, какие мы кокетки.– Твой сосед оставил мне сообщение, – встреваю я, – приглашает на свидание.– Ты пойдешь?– А как же! – Сама диву даюсь, с каким энтузиазмом это сказано. Я, безусловно, рада, но не настолько. – Еще бы. Завтра.– Куда он тебя пригласил? – спрашивает Фрэнк. – Рожки или спагетти? Детям, наверное, удобнее есть рожки.– В какой-то ресторан в Шордиче. Ты его наверняка знаешь – ты же часто в этом районе пасешься. Называется “Дыня”.– Это бар, и очень людный. Не твоего масштаба заведение, ваше величество.– На автоответчике сказано “ужин”, так что, может, он меня потом в другое место поведет. В какое-нибудь шикарное заведение. – Я демонстративно задираю нос.– Ты не чувствуешь неловкости? – спрашивает Луиза.Опускаю нос.– Разве что немножко. Меня сто лет не приглашали на свидание.– Может, составить тебе компанию? – великодушно предлагает Луиза. – В смысле, когда рядом есть знакомые люди, уже не так страшно.– Какие люди?– Я, например, – улыбается она. – Я Адриана хорошо знаю. Может быть, и Фрэнк захочет к нам присоединиться, – хитро добавляет она, кинув на него ласковый взгляд.– А почему нет? – откликается Фрэнк. – Вот смеху-то будет.– Нет! Еще чего. Не хватало мне, чтобы вы там сидели, как зрители на телешоу.– Вообще-то я думала о двойном свидании, – поясняет Луиза.– Ого, – усмехается Фрэнк. – А ты времени зря не теряешь.– Я просто... – мямлит она, сделав изрядный глоток вина для храбрости. Глаза горят. Какая она сейчас хорошенькая. – Я просто подумала, было бы неплохо, весело. Но если тебе это не нравится... – Лицо у нее делается вдруг грустным и разочарованным. – Я так, ничего серьезного не имела в виду. И вы не обязаны... конечно... э-э.– Да нет, – говорит Фрэнк как бы между делом, роясь в морозилке в поисках горошка. – Я согласен.– Quelle surprise< Какой сюрприз (франц.). >, – бормочу я, не сдержавшись.– Что? – Фрэнк оборачивается ко мне и, недоуменно приподняв брови, упорно и долго сверлит меня стальным взглядом.– Ничего, – говорю я. – У каждого свои потребности.– Стелла! – вопит Лу, лицемерка несчастная: несмотря на свою утонченность, она весьма явно высказывает свою потребность, разве что не повесила на грудь объявление – “Хочу!”.Фрэнк мотает головой, улыбается и начинает кромсать брынзу. Поверить не могу, надо же – женщины прямо выпрашивают у него свидание. Что случилось с Луизой?– Что с тобой? – спрашиваю я ее, уводя в гостиную под предлогом, что нам надо проверить детей, которые уже превратились в видеозомби. – Ты в своем уме? Ты же ему на шею вешаешься!– Вовсе нет, – отвечает она. – Так поступают современные женщины. Это написано в “Вог”, между прочим.– Одно дело пригласить мужчину на свидание, а другое – кинуться ему на шею, – объясняю я. – Но если тебе так хочется, пожалуйста...– Да, хочется, – говорит она довольно. – И по-моему, будет весело. Ты сама сказала, что не против.– Не против. А давно у тебя секса не было?– Боже, – стонет она, – года два. – У нее снова вспыхивают глаза.– Значит, ты снова стала девственницей, а следовательно, тебе грозят разочарование и боль, если он тебя бросит после первой же ночи. Поверь, так бывает. Поэтому возьми себя в руки.– Уже взяла, – говорит Луиза с улыбкой. 14 Как ни стараюсь, не могу проникнуться восторгом по поводу предстоящего двойного свидания. Вчера Фрэнк с Луизой пропали часа на полтора – он показывал ей свои картины, – а я сидела и смотрела на спящих Хани и Александра. Поначалу это было очень трогательно, но вскоре наскучило, и я решила присоединиться к детям, устроив себе тихий час. К тому времени, как двое моих лучших и единственных друзей в Лондоне вернулись, я уже двадцать минут как проснулась и пребывала в самом отвратительном настроении. Гад Фрэнк испортил мой девичник. Я вглядывалась в их лица, стараясь распознать признаки вины (бесполезно, ибо мне доподлинно известно, что Фрэнк никогда не чувствует себя виноватым) или следы поцелуев, но не успела ничего заметить, поскольку Фрэнк сразу же ушел обратно в мастерскую, а Луиза минут через десять засобиралась домой. Мэри сидела в гостиной – я попросила ее прийти, надеялась, что мы с Луизой опять напьемся и славно проведем время. В итоге мне не удалось расспросить Лу о том, что меня так интересовало, хотя не факт еще, что я бы на это отважилась. Меньше знаешь – крепче спишь. С другой стороны, если закрались подозрения, тут совсем не до сна.Луиза посадила Александра в коляску и пошла домой, оставив меня еще более обозленной и раздосадованной. Я немного посидела с Мэри, выпила с ней чаю, потом заплатила за услуги, извинилась за напрасно потраченное время и попрощалась до следующего вечера – назавтра предстояло двойное свидание. Спать я легла одновременно с Хани. Как пришел домой Фрэнк, я не слышала и не уверена, что он вообще ночевал дома.И вот я снова, сутки спустя, пытаюсь подготовиться к предстоящему свиданию и снова в глубине души знаю, что мне этого не хочется. Ну почему человек обязательно должен ходить на свидания? Разве быть одинокой – это преступление? Нет, вздыхаю я, подводя карандашом бровь, не преступление – если тебе нравится быть одинокой. Но мне не нравится. Я не хочу провести остаток своих дней в четырех стенах, без секса, одна. Так что потребности обязывают, как сказал бы мой сосед Тим. (Его жена сегодня вернулась с Майорки, и я почувствовала странную боль, глядя, как они загружаются в свою повозку, явно направляясь в ресторан, чтобы отметить это событие. Придурковатый Тим, его размалеванная жена и двое сутулых мальчишек в кроссовках... так мило, скучно и пошло одновременно. Но на какую-то долю секунды меня охватило желание поменяться местами с любым из них.)Я неправильно наложила тени и стала похожа на Джоан Коллинз. Стираю лишнее и внимательно разглядываю себя в зеркале. Я или юная глупенькая девчонка с крепкой грудью? Прямо скажем, разве я могу с ними тягаться? Будь я мужчиной, не задумываясь выбрала бы юную крепкую грудь. Ничего удивительного, что такие, как я, в итоге или связываются с женатыми, или становятся лесбиянками. При всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Кстати, о лесбиянках, надо бы позвонить душке Барбаре. Может, удастся стать верной подругой старой лесбиянки.Я еще не оделась, а уже в такой депрессии. Днем звонила Луиза, спрашивала, какие женщины нравятся Фрэнку и что ей надеть. А мне, интересно, откуда знать? “Женственные, – ответила я ей. – У которых есть влагалище, так что не напрягайся особенно, можешь вообще не одеваться”. Она хихикнула и заявила, что пошла по магазинам. Я ненавижу все свои платья, но при всем желании не смогла бы надеть то, что нравится Янгсте, – я лет двадцать как вышла из этого возраста. И зачем мне тратить весь вечер на мужчину, чей словарный запас меня ужасает, а поведение удивляет – он же так машет руками, что со смеху загнешься?Так, теперь карандаш для губ. Вспоминаю, как Фрэнк передразнил Янгсту – смешно. Улыбаюсь и вдруг словно прихожу в себя. “Перестань, брось думать об этом, – говорю я себе. – Какая разница? Тебе не грозит ни стать лесбиянкой, ни уйти в монастырь, ни связаться с женатым мужчиной. Тебя пригласил на свидание симпатичный холостяк, которому ты явно нравишься. Так что постарайся сделать себе привлекательное лицо, надень свое самое сексуальное платье и радуйся, корова старая. Давай, смелей. Покажи, какая ты шикарная женщина, и пусть все сразу подумают, что ты самая похотливая самка на свете”.Слышу, как хлопнула входная дверь и Фрэнк, которого не было видно со вчерашнего дня, болтает с Мэри и Хани. Слышу, как он поднимается на второй этаж и окликает меня.– Я в ванной, собираюсь, – кричу в ответ.– Поедем вместе, – говорит он через дверь. – Луиза и этот диджей тоже вдвоем приедут.– Я буду готова минут через десять.– Можешь не торопиться, мне еще надо принять душ, побриться, одеться. Встречаемся внизу. Если спустишься раньше меня, вызови, пожалуйста, такси.– Ладно.Что это он так старается? Обычно перед свиданием он только чистит зубы и, может быть, иногда меняет футболку. А для Луизы прикладывает неимоверные усилия. Ну и что? Что с того? Я тоже вот стараюсь, расфуфыриваюсь для Адриана. И сделаю все возможное, чтобы мое свидание удалось.Как хорошо, что я умею делать макияж по всем правилам. Смываю свой скромный и непритязательный облик и раскладываю весь набор кистей, чтобы нарисовать себе новое лицо. Роюсь в косметичке, меня охватывает волнение – итак, приступим. Приступим. Корректор. Основа со светоотражающими частицами, тон подобран под заказ. Профессионально и изящно. Легким движением руки оттеняю переносицу и подбородок. (Да, я прекрасно знаю, как это делается – юность в Париже не прошла даром.) Щеки: с помощью двух оттенков румян я могу сделать себе самые высокие и изящные скулы на свете. Делаю. Новый изгиб бровей – да здравствует пинцет, немного пудры цвета загара, чуточку твердого карандаша – упрямая и сдержанная линия женщины-вамп. Кошачьи глазки: три оттенка теней, и мои глаза приобретают желанную миндалевидную форму.Щипцы для загибания ресниц, три слоя туши. Немного светлой помады на губы – я все же не хочу выглядеть как проститутка. Отхожу на пару шагов назад, оцениваю результат своих усилий – потрясающий. Пять звезд. На меня смотрит уверенная, страстная женщина с пухлыми губами. Я ее не знаю, но выглядит она очень привлекательно и подмигивает мне. Дело сделано. Убираю инструментарий обратно в косметичку и выключаю свет.– Вот это да, – говорит впечатленный Фрэнк, оглядывая меня. – Неслабо наштукатурилась.– Старалась, – легко отвечаю я, а у самой уже лицо болит от всех эти похлопываний и замазываний. – Все для него, Адриана. Красавчика-жеребца. Ты, я смотрю, тоже постарался. Как мило. Новая рубашка?– Да, – пожимает Фрэнк плечами. Темная, серо-зеленая рубашка гармонирует с его серыми глазами. – Но не так, как ты. Я тебя еще ни разу не видел с настоящим макияжем. Красавица-кобылка. – Он улыбается, но во взгляде такое изумление, что я тут же понимаю: перестаралась. Наверняка. – Новое платье? – спрашивает Фрэнк.– Это? – Теперь я пожимаю плечами. – Что ты! Ему сто лет уже. – На мне черное платье с туго затянутым корсетом (и мне в нем уже неудобно), купленное пару лет назад в припадке безумия. (Корсет мне затянула Мэри, так что я чувствую себя как Скарлетт О'Хара.) Тем не менее, если уж говорить о платьях-завлекалках, это самое подходящее – грудь поднимается, талия утягивается, попка округляется. Платье с рукавами, так что мне не придется выставлять напоказ свои дряблые руки, юбка прямая, так что и бедра в выигрышном формате. Платье очень красивое, но мне в нем неловко. Слишком много выставлено напоказ. Много и сразу.– О, да ты еще и подросла, как я погляжу, – говорит Фрэнк и переводит взгляд на сексапильные замшевые сапожки с вытянутым носком, на убийственных шпильках. От этих испанских сапожек у меня жуткая боль в ногах, и если придется сегодня танцевать, летальный исход обеспечен. Очень, очень надеюсь, что мой диджей не потащит нас на дискотеку. А ведь до этой минуты такая мысль даже не приходила мне в голову. Черт!Фрэнк смотрит на мои колени, потом на часы.– Славные ножки. Ты вызвала такси?– Да, будет через десять минут.Фрэнк меряет шагами комнату, как юнец.– Успокойся, Фрэнк, мы не опоздаем. Фрэнк улыбается, но тут же снова делается серьезным и продолжает ходить по комнате. Ни разу не замечала, чтобы он так нервничал перед свиданием. И с Луизой он виделся только вчера. А если учесть, что он не ночевал дома, то не вчера, а сегодня утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23