Идите, я сказал, — жестко оборвал он Рената. — Продукты захватите.
Ренат нехотя подчинился воле хозяина. Андрей в это время достал из багажника два картонных ящика.
На третий этаж взобрались бегом. Подъезд был пустым. Лестничная площадка неосвещенной.
— Пришли. Тормози, — небрежно бросил Ренат и опустил ящик с продуктами на пол. — Звони, Андрюха.
Взрыв был такой силы, что содрогнулся весь дом. Эхом ему ответил звон битых оконных стекол. Ударной волной выбило входную дверь квартиры. Та всей тяжестью накрыла водителя и охранника, выпустив при этом на площадку лавину горящего газа. Все произошло за какие-то доли секунды. Трудно было определить, что произошло раньше. То ли вдруг, одновременно, сработали сигнализации на машинах, стоящих у подъезда. Или на снег ранящим дождем посыпались осколки, а вместе с этим раздались человеческие крики. Или пламя, радуясь кислороду, выпрыгнуло наружу, осветив ночное небо красным. И, конечно, оглушительный взрыв, разворотивший несколько квартир.
Не веря своим глазам, Александр Станиславович на ватных ногах выбрался из машины. Сомнений не было. Взрыв был в квартире Полины.
— Боже мой… — забыв обо всем на свете, бросился к подъезду.
Дверь распахнулась раньше, чем он успел добежать. Полуодетые, испуганные люди с ужасом выбегали на снег. Улица сразу же наполнилась криками, плачем и бесконечными вопросами.
— Эй, мужик! — обратился к нему мужчина в спортивном костюме с маленьким мальчиком на руках. — Телефон есть?
Александр Станиславович молча кивнул, достал мобильник и протянул обратившемуся мужчине.
— Чо ты мне его суешь?! Звони скорей в «скорую», в пожарную, куда там еще! — заорал тот.
Пребывая в шоке, Александр Станиславович не сразу сообразил, как звонить в пожарную службу, отчего тотчас пришел в ярость.
— Да что это я! Господи, да ноль один же!
Пожарные расчеты прибыли через пять минут, скорая помощь чуть позже. Началась беготня и суматоха. На месте трагедии собралось около сотни зевак. Гадали, что произошло, много ли погибших, что предпримут власти.
Александр Станиславович стоял поодаль, молча наблюдая за происходящим. Пострадавших усаживали в «скорую» и оказывали медицинскую помощь. Несколько машин, взяв раненых жильцов, тут же умчались под вой сирены. Пожарные в это время уже тушили огонь. Вскоре приехало местное телевидение и начало снимать место происшествия, чем вызвало бурю негодования подоспевшей к тому времени милиции. На носилках вынесли три трупа, небрежно накрытых одеялами.
— Позвольте, — Александр Станиславович протиснулся к «скорой», в которую собирались поместить трупы. — Я хотел бы посмотреть на них, можно?
— Зрелищ захотелось, дядя? — зло ответил санитар.
— Там были близкие мне люди. Я должен знать…
Фраза далась очень тяжело.
— Товарищ лейтенант, тут вот… — обратился к подошедшему милиционеру санитар.
Милиционер представился, поинтересовался, с кем имеет дело, и спросил, что нужно Александру Станиславовичу. Тот, путаясь, рассказал, что, по всей вероятности, погибшие являются его хорошими знакомыми.
— Вы позволите взглянуть?
— Взгляните, если они — нам это значительно облегчит дальнейшее расследование.
Это были они. Больше всего пострадала Полина. Сильно обгорела. Лицо Андрея было расплющено в лепешку. Узнать можно было только по куртке. Тело Рената не было обезображено. Огромный осколок стекла торчал у него из разорванного горла.
Александр Станиславович, прикрыв рот руками, быстро отвернулся.
— Да, я знаю этих людей, — тяжело дыша, произнес он.
— Так, может, вы знаете, что произошло?
Он отрицательно покачал головой.
— Куда их повезут?
— В Калинина, наверное.
— Когда можно будет забрать тела?
— А они что, ваши родственники?
— Нет. Мужчины работали у меня. А женщина — мать мужа моей дочери.
Трупы тем временем уложили в машину и увезли.
— Ну, раз так, то вам придется задержаться для дачи показаний и заполнения протокола опознания.
— Хорошо, я посижу в машине. Вон она.
Милиционер, кивнув, отошел. Александр Станиславович отрешенно посмотрел ему вслед, а потом медленно побрел к машине. Сев на место водителя, решил включить отопление, машина остыла. Выйдя из нее после взрыва, он не закрыл дверь. Ключа не было. Видимо, паренек с собой забрал. Положив руки на руль и уронив на них голову, Александр Станиславович застонал.
“Неужели это сейчас произошло? Какой ужас! Какое непоправимое несчастье! Боже мой!”
Он был так потрясен, что не мог даже постичь масштаб происшедшей трагедии. А ведь он собирался подняться сам и только в последнюю минуту передумал. А если б не передумал?
Никогда еще он не ощущал себя таким беспомощным, таким ничтожным и маленьким. Вот случилось, и что он может сделать? Полинка, Полинка! Господи, что он скажет Андрею? А Аньке? А больной маме молодого водителя? А жене Рината? Потянулся в карман за телефоном. Надо позвонить на работу и, наверное, Анне, предупредить, что не успеет домой ко времени.
Телефона не было. Где-то обронил в суматохе.
В окно постучал знакомый милиционер.
— Вы не проедете с нами в отделение? — как-то не особо приветливо спросил он.
— Да, конечно. Только если вы меня подвезете? У меня от машины ключа нет. Они был у водителя.
— Подвезем. Можете выходить.
* * *
Анна сидела у изголовья Андрея и рукой поправляла его волосы. Волосы были давно расправлены, а она механически продолжала их укладывать. Она уже успела все ему рассказать. Все, что наметила. И о том, как опрометчиво она себя вела, но больше этого не повторится. И о своих опасениях, что она сходит с ума и папа уже приглашал к ней психиатра. И о том, что она наконец-то заметила, что происходят необъяснимые вещи, но опять же, кроме нее, никто не хочет их признавать. Естественно, спокойнее и легче все списать на помрачение разума. Но это все пустяки. Теперь осталось ждать. Отчего-то она уверена, что ждать недолго. Или долго? Она уже научилась терпению.
Было начало десятого вечера. Хотелось позвонить отцу и узнать, что сказала Маша. Анна осторожно поднялась и на цыпочках вышла в коридор. Набрала номер отца. Пошел сигнал. Отец не отвечал. Это было более чем странно. Она снова набрала номер. Тот же результат.
* * *
Часов в семь вечера офис опустел. У входа дремал пожилой охранник. Из сотрудников офиса осталась только Валечка. Вот уж образец преданности. Она листала журнал мод и с беспокойством посматривала в сторону кабинета. Там, за дверью, в полной темноте, не меняя позы и глядя в одну точку, сидел Виталий Вадимович. Он не реагировал на звонки, приказав Вале отвечать, что он ушел и она не знает, где он. Мобильник звонил каждые пять минут. Вначале смотрел, кто звонит. В основном это был отец. Потом перестал делать даже это.
Утром, после того, как Борис сказал ему «прощай» и исчез, Виталик вдруг отчетливо понял, что это приговор. Приговор ему. Его жизни. Он не помнил, как прожил этот день. Он забыл, как прожил этот месяц, этот год, всю свою прошлую жизнь. Как будто ничего не было до сегодняшнего дня. А то что было — все неважно. Он помнил только одно: «Прощай».
Тяжелая слеза скатилась по щеке. Надо хоть что-то сделать. Но что? Неожиданно осознал, что времени у него до полуночи. Почему до полуночи? Просто так показалось. Вернее, он был в этом уверен. И сразу возникло столько жалости к себе.
“Почему я? Чем я хуже остальных? Что я сделал не так? Анна… Это все из-за нее”.
Ах, нерастраченная, никому не нужная страсть, что так поздно проснулась, все усложнив и запутав! Каким бесполезным оказалось все. Нет, он должен успеть что-то сделать. Позвонить, что ли, кому-нибудь? На прощание.
В кабинет заглянула Валентина. Включила свет. Виталик зажмурился, но возражать не стал.
— Виталий Вадимович, что с вами?
— Мне страшно, — прошептал он.
— Поезжайте домой. Скоро десять. На вас лица нет.
— Валечка, поехали со мной. А?
— Не сегодня. Я же вижу, вам не до меня. Вам отдохнуть надо. Может, такси вызвать?
— Я так и знал, — Виталик засмеялся. — А как же последнее желание? — спросил он куда-то в потолок. — Я имею право на последнее желание?
Ответа не последовало. Зато Валя побледнела.
— Так вызвать такси? — с тревогой спросила она.
— Не надо такси. Я на своей, — Виталик поднялся. Движения его были усталыми. Он неуверенно шагнул к шкафу, чтобы взять верхнюю одежду. Потом, усмехнувшись, махнул рукой и ушел, как был — в костюме.
Валя проводила его долгим взглядом.
Город был уже почти пустым. На дороге мелькали все больше такси, перевозившие в это время или шумные компании, которые решили сменить место базирования, или одиноких, но изрядно выпивших людей.
Пошел дождь. Вот так всегда в декабре. Днем зима радует своим белым убранством, а вечером — плаксивая оттепель. Виталик включил дворники. Те слизывали бесконечные потоки льющейся с неба воды. Ох и зима! Завтра будет ужасный гололед. Если для него наступит завтра. Стоп! Да что это с ним, в конце концов. Что он скис? Сейчас приедет домой, примет душ, ляжет спать и встретит полночь в теплой постельке. Только с чего ей быть теплой? Кто ее ему согрел?
“Анечка, Анечка!”
Виталик достал телефон, набрал номер.
— Аня!
— Виталик, ты?
— Анечка, я хочу тебе рассказать, как все было, — он ждал ответа, как приговора.
— Я в больнице у Андрея, можешь подъехать. — Анна рассказала, где ее найти.
— Как он?
— Тебя это волнует?
— Прости меня. Я сейчас приеду.
После разговора Виталику сразу стало легче. Ну конечно, он приедет и все скажет, как решил еще утром. В памяти всплыл разговор с Борисом. Он поёжился. Какая чертовщина! И все же что-то не складывалось. Если им нужен Андрей, то почему тот до сих пор жив?
“Можно подумать, что я — единственный способ, посредством которого можно устранить Андрея. Тоже еще мне, боже ж ты мой, нашли «машину-убийцу». Абсурд. Но изначально ведь Борис настаивал как раз на смерти Андрея. И сегодня это же повторил. Но, получив отказ, так легко сдался… Что-то не так!”
Виталик стал лихорадочно соображать, в чем подвох. Про что Борис еще говорил? Ребенок…Если Виталик хочет получить Анну, то зачем ему чужой ребенок? Борис сказал, что ребенком займется сам. Вот оно… Не Андрей им нужен. Им нужен его и Анин ребенок.
От такой неожиданной догадки Виталик даже вспотел. Но ребенка еще нет. Значит, опасность угрожает Анне. Ну конечно, как он сразу не понял. Его использовали, как марионетку.
“Малодушный кретин! Дурак… Нет. Я — не дурак. Я же догадался”.
Опять достал телефон.
Машина въехала на мост через реку. И только это произошло, руль вывернулся влево и замер. Машину начало разворачивать в сторону. Не соображая еще, что случилось, Виталик, держа одной рукой телефон, другой пытался выровнять машину. Чтобы быстрее освободить вторую руку, нажал кнопку повтора вызова последнего абонента и отбросил мобилку на свободное сиденье. В это самое время машина, врезавшись в большой рекламный щит и расколов его, несколько раз перевернувшись, понеслась к ограждению моста. Сбив бетонные ограждения, со всей силы рухнула на тонкий лед. Виталик к этому моменту был уже без сознания от удара о лобовое стекло. Последнее, о чем он успел подумать, было: “Черт возьми, еще же не полночь!”
В трубку Анна слышала шум и грохот, потом всплеск воды. И на фоне всего этого Виталькин крик:
— Чтоб ты сгорел в аду, чертов Борис!
— Виталик! Виталик, что с тобой? Что случилось?
Молчание.
— Виталька, что за шутки? — Анна не заметила, что стала кричать, вызвав многократное эхо в пустых больничных коридорах.
— Виталик, где ты, я тебя не слышу?!
— И не услышишь. Он на дне реки, а я уже рядом, Нюточка, — ответил незнакомый, но очень противный голос. Анна с ужасом отбросила телефон, тот, стукнувшись о стену, упал к ее ногам.
* * *
Маша нервничала. Было уже начало восьмого, а отец все не приходил. А ведь она обещала в девять перезвонить Анне. С улицы вернулся младший брат. Не разуваясь, направился к холодильнику, достал бутылку с минералкой, стал жадно пить.
— Женька, какая ты свинья! — закричала на него сестра. — Я только что закончила мыть полы.
— Отвали, — не отрываясь от бутылки с водой, буркнул брат. — Я спешу.
— Куда, интересно, ты спешишь?
— Машка, ты меня заездила. На дискотеку. Довольна?
Маша хотела было уже ответить брату, как тот заслуживает, но тут раздался телефонный звонок.
— Не лезь, это меня, — Женька бросился к телефону.
Звонил отец. Женя с кислым лицом выслушал, что тот ему сказал.
— Хорошо, папа, передам. Что с голосом? Нормальный у меня голос. Ничего мы с Машкой не ругаемся. Мы друг друга любим. На, — протянул трубку сестре.
Маша с ненавистью вырвала телефон.
— Папа, ты когда вернёшься?
— Не знаю, Маруся. У нас тут дел невпроворот подкопилось. А что ты хотела?
— У меня к тебе важный разговор. Может, хоть к двенадцати?
— Скорее всего, я останусь на ночь. Я поэтому и позвонил, чтобы мама не волновалась. До завтра подождет твой важный разговор?
— Ладно, подождет.
Маша расстроилась. Не любила она быть обманщицей. Теперь нужно будет перезвонить Анне в назначенное время и извинится. Но до назначенного времени было еще далеко. Брат ушел, мама была у бабушки. По хозяйству она справилась. Может, к подружкам сходить? Нет. Не было желания. Взяла блокнот. Начала листать. На «И» — Игорь Игнатов. Грустно вздохнула. Как жаль. И все из-за нее. Вернее, из-за её вздорного характера.
“А что я могла тогда сделать?” — как обычно стала оправдывать себя Маша.
Ей даже в голову не приходило, что Игорь — известная личность, и не только в музыкальных кругах. Поначалу она была просто в восторге от тех мест, где ей пришлось побывать благодаря Игорю, и тех людей, с которыми он ее знакомил. Ее умиляло то внимание, которое ей оказывали знакомые Игоря. Поэтому Маша не сразу заметила, с какой ненавистью и завистью на нее смотрят девушки. Но это на нее. А вот на Игоря они смотрели с обожанием. И каждая из них ловила любое его слово, брошенное в свой адрес, любой его взгляд. А смотреть Игорь успевал на всех и всегда. Правда, это ничуть не отражалось на его отношении к Маше. Но это и не оправдывало его в ее глазах. Маша стала нервничать, обижаться. Однажды, задержавшись у него дома, она была поражена, что телефон не умолкал ни на секунду. Звонили в основном девушки. Маша не удержалась и устроила сцену ревности. Игорь молча выслушал все упреки в свой адрес. Затем резко выдернул шнур телефона, сбросил аппарат на пол.
— Довольна? Машенька, это что сейчас тут было? — спокойно спросил он. — Какие ко мне претензии?
Накричавшись, Маша немного успокоилась.
— Игорь! Так же нельзя!
— О чем ты?
— Обо всех этих твоих бабах!
— Каких еще бабах, девочка моя?
— Не прикидывайся, что не понимаешь, о чем я!
— Маша, они не бабы. Они поклонницы. Слышала такое слово?
Игорь был поражен Машиным поведением.
— Конечно, ты у нас великий и знаменитый. Это я никто.
— Да нет. Все как раз наоборот. Это я никто. А это все мишура, к тому же ничего не значащая. Я простой звукорежиссер. И такой я только с тобой, — Игорь устало посмотрел на Машу. — А то? То из другой жизни. Только она у меня пока не вышла. Но, судя по-всему, даже в таком виде, она тебе не нравится.
— А кому бы понравилась?
— Маш, не шуми. Я такой, какой есть, и вряд ли уже исправлюсь. Считаешь, что тебе это не нужно — я не держу. Если не готова меня понимать, то ничего не поделаешь. Иди. Вернешься, когда поймешь, если захочешь.
— Понятно, — Маша насупилась. — Значит, я тебе не нужна, если не держишь?
— Так, ясно. Демократия — это не для тебя. Ты, оказывается, мелкий собственник? Чего ты добиваешься?
Маша не знала, чего добивалась. Хотя, отчего же не знала? Стала бы она затевать весь этот разговор? Но почему-то она думала, что это преимущество мужчин — делать какие-то решительные предложения. Она растерялась.
— Ну что замолчала?
— Игорь, я тебя не узнаю, — Маша с удивлением смотрела на Гарика. Он лежал на диване, положив под голову руки. Раздетый до пояса, в спортивных штанах. Совершенно не такой, как «там», на людях. Она только сейчас заметила ряд морщин на лбу, пробивающуюся седину на висках, усталые глаза. С начала разговора он ни разу не пошутил, как делал это обычно, не улыбнулся. Маша смутилась. Она действительно чего-то не понимает?
— Игорек, ну ты хотя бы ответь, я тебе нужна? — с надеждой в голосе спросила она.
Он не успел ответить. В это время зазвонил мобильный телефон. Бросив небрежно: «Прости, я сейчас», он прирос к трубке.
— Зинка! Привет! Сколько лет, сколько зим! Когда? Завтра?
Маша ни стала слушать дальше. Не прощаясь, вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Больше они не встречались. А несколько дней спустя после этих событий ее перевели работать в другой отдел, и они фактически перестали видеться, даже на работе.
Сегодня, встретив Анну и узнав, что с Игорем приключилось несчастье, ей во что бы то ни стало захотелось его увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Ренат нехотя подчинился воле хозяина. Андрей в это время достал из багажника два картонных ящика.
На третий этаж взобрались бегом. Подъезд был пустым. Лестничная площадка неосвещенной.
— Пришли. Тормози, — небрежно бросил Ренат и опустил ящик с продуктами на пол. — Звони, Андрюха.
Взрыв был такой силы, что содрогнулся весь дом. Эхом ему ответил звон битых оконных стекол. Ударной волной выбило входную дверь квартиры. Та всей тяжестью накрыла водителя и охранника, выпустив при этом на площадку лавину горящего газа. Все произошло за какие-то доли секунды. Трудно было определить, что произошло раньше. То ли вдруг, одновременно, сработали сигнализации на машинах, стоящих у подъезда. Или на снег ранящим дождем посыпались осколки, а вместе с этим раздались человеческие крики. Или пламя, радуясь кислороду, выпрыгнуло наружу, осветив ночное небо красным. И, конечно, оглушительный взрыв, разворотивший несколько квартир.
Не веря своим глазам, Александр Станиславович на ватных ногах выбрался из машины. Сомнений не было. Взрыв был в квартире Полины.
— Боже мой… — забыв обо всем на свете, бросился к подъезду.
Дверь распахнулась раньше, чем он успел добежать. Полуодетые, испуганные люди с ужасом выбегали на снег. Улица сразу же наполнилась криками, плачем и бесконечными вопросами.
— Эй, мужик! — обратился к нему мужчина в спортивном костюме с маленьким мальчиком на руках. — Телефон есть?
Александр Станиславович молча кивнул, достал мобильник и протянул обратившемуся мужчине.
— Чо ты мне его суешь?! Звони скорей в «скорую», в пожарную, куда там еще! — заорал тот.
Пребывая в шоке, Александр Станиславович не сразу сообразил, как звонить в пожарную службу, отчего тотчас пришел в ярость.
— Да что это я! Господи, да ноль один же!
Пожарные расчеты прибыли через пять минут, скорая помощь чуть позже. Началась беготня и суматоха. На месте трагедии собралось около сотни зевак. Гадали, что произошло, много ли погибших, что предпримут власти.
Александр Станиславович стоял поодаль, молча наблюдая за происходящим. Пострадавших усаживали в «скорую» и оказывали медицинскую помощь. Несколько машин, взяв раненых жильцов, тут же умчались под вой сирены. Пожарные в это время уже тушили огонь. Вскоре приехало местное телевидение и начало снимать место происшествия, чем вызвало бурю негодования подоспевшей к тому времени милиции. На носилках вынесли три трупа, небрежно накрытых одеялами.
— Позвольте, — Александр Станиславович протиснулся к «скорой», в которую собирались поместить трупы. — Я хотел бы посмотреть на них, можно?
— Зрелищ захотелось, дядя? — зло ответил санитар.
— Там были близкие мне люди. Я должен знать…
Фраза далась очень тяжело.
— Товарищ лейтенант, тут вот… — обратился к подошедшему милиционеру санитар.
Милиционер представился, поинтересовался, с кем имеет дело, и спросил, что нужно Александру Станиславовичу. Тот, путаясь, рассказал, что, по всей вероятности, погибшие являются его хорошими знакомыми.
— Вы позволите взглянуть?
— Взгляните, если они — нам это значительно облегчит дальнейшее расследование.
Это были они. Больше всего пострадала Полина. Сильно обгорела. Лицо Андрея было расплющено в лепешку. Узнать можно было только по куртке. Тело Рената не было обезображено. Огромный осколок стекла торчал у него из разорванного горла.
Александр Станиславович, прикрыв рот руками, быстро отвернулся.
— Да, я знаю этих людей, — тяжело дыша, произнес он.
— Так, может, вы знаете, что произошло?
Он отрицательно покачал головой.
— Куда их повезут?
— В Калинина, наверное.
— Когда можно будет забрать тела?
— А они что, ваши родственники?
— Нет. Мужчины работали у меня. А женщина — мать мужа моей дочери.
Трупы тем временем уложили в машину и увезли.
— Ну, раз так, то вам придется задержаться для дачи показаний и заполнения протокола опознания.
— Хорошо, я посижу в машине. Вон она.
Милиционер, кивнув, отошел. Александр Станиславович отрешенно посмотрел ему вслед, а потом медленно побрел к машине. Сев на место водителя, решил включить отопление, машина остыла. Выйдя из нее после взрыва, он не закрыл дверь. Ключа не было. Видимо, паренек с собой забрал. Положив руки на руль и уронив на них голову, Александр Станиславович застонал.
“Неужели это сейчас произошло? Какой ужас! Какое непоправимое несчастье! Боже мой!”
Он был так потрясен, что не мог даже постичь масштаб происшедшей трагедии. А ведь он собирался подняться сам и только в последнюю минуту передумал. А если б не передумал?
Никогда еще он не ощущал себя таким беспомощным, таким ничтожным и маленьким. Вот случилось, и что он может сделать? Полинка, Полинка! Господи, что он скажет Андрею? А Аньке? А больной маме молодого водителя? А жене Рината? Потянулся в карман за телефоном. Надо позвонить на работу и, наверное, Анне, предупредить, что не успеет домой ко времени.
Телефона не было. Где-то обронил в суматохе.
В окно постучал знакомый милиционер.
— Вы не проедете с нами в отделение? — как-то не особо приветливо спросил он.
— Да, конечно. Только если вы меня подвезете? У меня от машины ключа нет. Они был у водителя.
— Подвезем. Можете выходить.
* * *
Анна сидела у изголовья Андрея и рукой поправляла его волосы. Волосы были давно расправлены, а она механически продолжала их укладывать. Она уже успела все ему рассказать. Все, что наметила. И о том, как опрометчиво она себя вела, но больше этого не повторится. И о своих опасениях, что она сходит с ума и папа уже приглашал к ней психиатра. И о том, что она наконец-то заметила, что происходят необъяснимые вещи, но опять же, кроме нее, никто не хочет их признавать. Естественно, спокойнее и легче все списать на помрачение разума. Но это все пустяки. Теперь осталось ждать. Отчего-то она уверена, что ждать недолго. Или долго? Она уже научилась терпению.
Было начало десятого вечера. Хотелось позвонить отцу и узнать, что сказала Маша. Анна осторожно поднялась и на цыпочках вышла в коридор. Набрала номер отца. Пошел сигнал. Отец не отвечал. Это было более чем странно. Она снова набрала номер. Тот же результат.
* * *
Часов в семь вечера офис опустел. У входа дремал пожилой охранник. Из сотрудников офиса осталась только Валечка. Вот уж образец преданности. Она листала журнал мод и с беспокойством посматривала в сторону кабинета. Там, за дверью, в полной темноте, не меняя позы и глядя в одну точку, сидел Виталий Вадимович. Он не реагировал на звонки, приказав Вале отвечать, что он ушел и она не знает, где он. Мобильник звонил каждые пять минут. Вначале смотрел, кто звонит. В основном это был отец. Потом перестал делать даже это.
Утром, после того, как Борис сказал ему «прощай» и исчез, Виталик вдруг отчетливо понял, что это приговор. Приговор ему. Его жизни. Он не помнил, как прожил этот день. Он забыл, как прожил этот месяц, этот год, всю свою прошлую жизнь. Как будто ничего не было до сегодняшнего дня. А то что было — все неважно. Он помнил только одно: «Прощай».
Тяжелая слеза скатилась по щеке. Надо хоть что-то сделать. Но что? Неожиданно осознал, что времени у него до полуночи. Почему до полуночи? Просто так показалось. Вернее, он был в этом уверен. И сразу возникло столько жалости к себе.
“Почему я? Чем я хуже остальных? Что я сделал не так? Анна… Это все из-за нее”.
Ах, нерастраченная, никому не нужная страсть, что так поздно проснулась, все усложнив и запутав! Каким бесполезным оказалось все. Нет, он должен успеть что-то сделать. Позвонить, что ли, кому-нибудь? На прощание.
В кабинет заглянула Валентина. Включила свет. Виталик зажмурился, но возражать не стал.
— Виталий Вадимович, что с вами?
— Мне страшно, — прошептал он.
— Поезжайте домой. Скоро десять. На вас лица нет.
— Валечка, поехали со мной. А?
— Не сегодня. Я же вижу, вам не до меня. Вам отдохнуть надо. Может, такси вызвать?
— Я так и знал, — Виталик засмеялся. — А как же последнее желание? — спросил он куда-то в потолок. — Я имею право на последнее желание?
Ответа не последовало. Зато Валя побледнела.
— Так вызвать такси? — с тревогой спросила она.
— Не надо такси. Я на своей, — Виталик поднялся. Движения его были усталыми. Он неуверенно шагнул к шкафу, чтобы взять верхнюю одежду. Потом, усмехнувшись, махнул рукой и ушел, как был — в костюме.
Валя проводила его долгим взглядом.
Город был уже почти пустым. На дороге мелькали все больше такси, перевозившие в это время или шумные компании, которые решили сменить место базирования, или одиноких, но изрядно выпивших людей.
Пошел дождь. Вот так всегда в декабре. Днем зима радует своим белым убранством, а вечером — плаксивая оттепель. Виталик включил дворники. Те слизывали бесконечные потоки льющейся с неба воды. Ох и зима! Завтра будет ужасный гололед. Если для него наступит завтра. Стоп! Да что это с ним, в конце концов. Что он скис? Сейчас приедет домой, примет душ, ляжет спать и встретит полночь в теплой постельке. Только с чего ей быть теплой? Кто ее ему согрел?
“Анечка, Анечка!”
Виталик достал телефон, набрал номер.
— Аня!
— Виталик, ты?
— Анечка, я хочу тебе рассказать, как все было, — он ждал ответа, как приговора.
— Я в больнице у Андрея, можешь подъехать. — Анна рассказала, где ее найти.
— Как он?
— Тебя это волнует?
— Прости меня. Я сейчас приеду.
После разговора Виталику сразу стало легче. Ну конечно, он приедет и все скажет, как решил еще утром. В памяти всплыл разговор с Борисом. Он поёжился. Какая чертовщина! И все же что-то не складывалось. Если им нужен Андрей, то почему тот до сих пор жив?
“Можно подумать, что я — единственный способ, посредством которого можно устранить Андрея. Тоже еще мне, боже ж ты мой, нашли «машину-убийцу». Абсурд. Но изначально ведь Борис настаивал как раз на смерти Андрея. И сегодня это же повторил. Но, получив отказ, так легко сдался… Что-то не так!”
Виталик стал лихорадочно соображать, в чем подвох. Про что Борис еще говорил? Ребенок…Если Виталик хочет получить Анну, то зачем ему чужой ребенок? Борис сказал, что ребенком займется сам. Вот оно… Не Андрей им нужен. Им нужен его и Анин ребенок.
От такой неожиданной догадки Виталик даже вспотел. Но ребенка еще нет. Значит, опасность угрожает Анне. Ну конечно, как он сразу не понял. Его использовали, как марионетку.
“Малодушный кретин! Дурак… Нет. Я — не дурак. Я же догадался”.
Опять достал телефон.
Машина въехала на мост через реку. И только это произошло, руль вывернулся влево и замер. Машину начало разворачивать в сторону. Не соображая еще, что случилось, Виталик, держа одной рукой телефон, другой пытался выровнять машину. Чтобы быстрее освободить вторую руку, нажал кнопку повтора вызова последнего абонента и отбросил мобилку на свободное сиденье. В это самое время машина, врезавшись в большой рекламный щит и расколов его, несколько раз перевернувшись, понеслась к ограждению моста. Сбив бетонные ограждения, со всей силы рухнула на тонкий лед. Виталик к этому моменту был уже без сознания от удара о лобовое стекло. Последнее, о чем он успел подумать, было: “Черт возьми, еще же не полночь!”
В трубку Анна слышала шум и грохот, потом всплеск воды. И на фоне всего этого Виталькин крик:
— Чтоб ты сгорел в аду, чертов Борис!
— Виталик! Виталик, что с тобой? Что случилось?
Молчание.
— Виталька, что за шутки? — Анна не заметила, что стала кричать, вызвав многократное эхо в пустых больничных коридорах.
— Виталик, где ты, я тебя не слышу?!
— И не услышишь. Он на дне реки, а я уже рядом, Нюточка, — ответил незнакомый, но очень противный голос. Анна с ужасом отбросила телефон, тот, стукнувшись о стену, упал к ее ногам.
* * *
Маша нервничала. Было уже начало восьмого, а отец все не приходил. А ведь она обещала в девять перезвонить Анне. С улицы вернулся младший брат. Не разуваясь, направился к холодильнику, достал бутылку с минералкой, стал жадно пить.
— Женька, какая ты свинья! — закричала на него сестра. — Я только что закончила мыть полы.
— Отвали, — не отрываясь от бутылки с водой, буркнул брат. — Я спешу.
— Куда, интересно, ты спешишь?
— Машка, ты меня заездила. На дискотеку. Довольна?
Маша хотела было уже ответить брату, как тот заслуживает, но тут раздался телефонный звонок.
— Не лезь, это меня, — Женька бросился к телефону.
Звонил отец. Женя с кислым лицом выслушал, что тот ему сказал.
— Хорошо, папа, передам. Что с голосом? Нормальный у меня голос. Ничего мы с Машкой не ругаемся. Мы друг друга любим. На, — протянул трубку сестре.
Маша с ненавистью вырвала телефон.
— Папа, ты когда вернёшься?
— Не знаю, Маруся. У нас тут дел невпроворот подкопилось. А что ты хотела?
— У меня к тебе важный разговор. Может, хоть к двенадцати?
— Скорее всего, я останусь на ночь. Я поэтому и позвонил, чтобы мама не волновалась. До завтра подождет твой важный разговор?
— Ладно, подождет.
Маша расстроилась. Не любила она быть обманщицей. Теперь нужно будет перезвонить Анне в назначенное время и извинится. Но до назначенного времени было еще далеко. Брат ушел, мама была у бабушки. По хозяйству она справилась. Может, к подружкам сходить? Нет. Не было желания. Взяла блокнот. Начала листать. На «И» — Игорь Игнатов. Грустно вздохнула. Как жаль. И все из-за нее. Вернее, из-за её вздорного характера.
“А что я могла тогда сделать?” — как обычно стала оправдывать себя Маша.
Ей даже в голову не приходило, что Игорь — известная личность, и не только в музыкальных кругах. Поначалу она была просто в восторге от тех мест, где ей пришлось побывать благодаря Игорю, и тех людей, с которыми он ее знакомил. Ее умиляло то внимание, которое ей оказывали знакомые Игоря. Поэтому Маша не сразу заметила, с какой ненавистью и завистью на нее смотрят девушки. Но это на нее. А вот на Игоря они смотрели с обожанием. И каждая из них ловила любое его слово, брошенное в свой адрес, любой его взгляд. А смотреть Игорь успевал на всех и всегда. Правда, это ничуть не отражалось на его отношении к Маше. Но это и не оправдывало его в ее глазах. Маша стала нервничать, обижаться. Однажды, задержавшись у него дома, она была поражена, что телефон не умолкал ни на секунду. Звонили в основном девушки. Маша не удержалась и устроила сцену ревности. Игорь молча выслушал все упреки в свой адрес. Затем резко выдернул шнур телефона, сбросил аппарат на пол.
— Довольна? Машенька, это что сейчас тут было? — спокойно спросил он. — Какие ко мне претензии?
Накричавшись, Маша немного успокоилась.
— Игорь! Так же нельзя!
— О чем ты?
— Обо всех этих твоих бабах!
— Каких еще бабах, девочка моя?
— Не прикидывайся, что не понимаешь, о чем я!
— Маша, они не бабы. Они поклонницы. Слышала такое слово?
Игорь был поражен Машиным поведением.
— Конечно, ты у нас великий и знаменитый. Это я никто.
— Да нет. Все как раз наоборот. Это я никто. А это все мишура, к тому же ничего не значащая. Я простой звукорежиссер. И такой я только с тобой, — Игорь устало посмотрел на Машу. — А то? То из другой жизни. Только она у меня пока не вышла. Но, судя по-всему, даже в таком виде, она тебе не нравится.
— А кому бы понравилась?
— Маш, не шуми. Я такой, какой есть, и вряд ли уже исправлюсь. Считаешь, что тебе это не нужно — я не держу. Если не готова меня понимать, то ничего не поделаешь. Иди. Вернешься, когда поймешь, если захочешь.
— Понятно, — Маша насупилась. — Значит, я тебе не нужна, если не держишь?
— Так, ясно. Демократия — это не для тебя. Ты, оказывается, мелкий собственник? Чего ты добиваешься?
Маша не знала, чего добивалась. Хотя, отчего же не знала? Стала бы она затевать весь этот разговор? Но почему-то она думала, что это преимущество мужчин — делать какие-то решительные предложения. Она растерялась.
— Ну что замолчала?
— Игорь, я тебя не узнаю, — Маша с удивлением смотрела на Гарика. Он лежал на диване, положив под голову руки. Раздетый до пояса, в спортивных штанах. Совершенно не такой, как «там», на людях. Она только сейчас заметила ряд морщин на лбу, пробивающуюся седину на висках, усталые глаза. С начала разговора он ни разу не пошутил, как делал это обычно, не улыбнулся. Маша смутилась. Она действительно чего-то не понимает?
— Игорек, ну ты хотя бы ответь, я тебе нужна? — с надеждой в голосе спросила она.
Он не успел ответить. В это время зазвонил мобильный телефон. Бросив небрежно: «Прости, я сейчас», он прирос к трубке.
— Зинка! Привет! Сколько лет, сколько зим! Когда? Завтра?
Маша ни стала слушать дальше. Не прощаясь, вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Больше они не встречались. А несколько дней спустя после этих событий ее перевели работать в другой отдел, и они фактически перестали видеться, даже на работе.
Сегодня, встретив Анну и узнав, что с Игорем приключилось несчастье, ей во что бы то ни стало захотелось его увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47