Ты так переживаешь. Стала очень нервной. Я боюсь, не случилось бы чего.
— Не надо оправдываться, папа. Я вижу и чувствую, что веду себя неадекватно. Я понимаю тебя.
— Правда? Вот и хорошо.
— Папа, я должна тебе что-то рассказать…
Анна посмотрела на врача. Потом спросила:
— Ты хочешь, чтобы доктор при этом присутствовал?
— Я просто послушаю, Анна Александровна. Только послушаю, — быстро заверил ее врач.
— Пожалуйста, только обещайте, что если вам будет что-то непонятно, вы у меня спросите.
— Конечно, спрошу, — пообещал Илья Моисеевич. — Даже для верности запишу.
Аня улыбнулась.
— Я пытаюсь разобраться во всем случившемся и продолжающем происходить со мной и Андреем, — без предисловий начала Анна.
— А вы считаете, что в цепи событий есть логика? — тут же задал вопрос врач.
— Я понимаю, на первый взгляд все эти события не имеют между собой ничего общего. Но все-таки они как-то связаны, — уверенно ответила девушка.
— А не могли бы вы перечислить те события, которые, по вашему мнению, являются звеньями одной цепочки? — Илья Моисеевич взял в руки ручку.
Девушка задумалась.
— Дело в том, что связь прослеживается с момента моего знакомства с Андреем. Только я этого не замечала раньше. А вот он что-то чувствовал. И иногда спрашивал меня, не нахожу ли я странным кое-что из того, что с нами происходило.
— А поконкретней? — допытывался доктор.
Александр Станиславович в это время внимательно следил за интонацией и настроением дочери. Он боялся, что, говоря об Андрее, она сорвется. Но Анна была спокойна. Отвечала уверенно и бесхитростно, почти не задумываясь.
— Конкретней? В это, конечно, трудно поверить, но, по-моему, наша встреча с Андреем не случайна. Порой мне кажется, что она заранее была запланирована кем-то. Подождите, не перебивайте, — опережая очередной вопрос доктора, сказала Анна. — Очень много совпадений. А иногда — необъяснимых мистических событий. Спросите у отца. Он и сам о многих из них знает, только почему-то пока отказывается их принять, как они есть. Уверена, что у него на каждый вопрос заготовлен свой ответ.
— И все-таки, Анечка, я не услышал пояснений.
— Не думаю, что они вам понравятся, — Анна начала беспокоиться. Это заметили и отец, и врач.
— Аня, ты не хочешь говорить на эту тему? — осторожно вклинился отец.
— Напротив, — Анна тряхнула головой. — Это вы не хотите слушать.
— Мы во внимании, — ласково сказал доктор.
— Пожалуйста, — Анна глубоко вздохнула. — Примерно полгода назад, работая над своей первой статьей, я придумала некий образ. Это девушка, пережившая автокатастрофу. Потом этот первый вариант был отброшен. А девушка, придуманная мной, вымышленный персонаж, как бы поточнее выразиться, воплотилась в реальность и вошла с нами в контакт.
Мужчины молчали. Доктор что-то внимательно записывал, отец удрученно качал головой. Анна заметила это, но удержалась от комментариев и продолжила:
— Но мало того, что она стала реальностью. Она все время присутствует при разных событиях и каким-то образом помогает. Благодаря ей, вернее, её присутствию, я догадалась наложить жгут Андрею. Не буду говорить, почему это произошло. Долго. Но отчего-то уверена, что это только один случай, на который я обратила внимание. А еще раньше она предсказала, что выпадет мне в ближайшее время…
— Анна, позвольте, у меня два вопроса, — не удержался и перебил ее доктор.
— Спрашивайте.
— Почему вы решили, что придуманный вами персонаж и некая девушка — это одно и то же лицо?
— Потому что у моей героини были такие отличительные черты, что спутать ее с кем-то просто невозможно.
— Допустим. Почему вы уверены, что она не реально существующий человек, а именно ваша героиня?
— Вы правы, я до сегодняшнего дня даже не думала, что это одно и тоже лицо. Придя к нам в салон якобы по рекомендации нашей постоянной клиентки, эта девушка, ее зовут Ия, пыталась предсказать мне и Андрею судьбу. У нее после аварии открылся дар ясновидения. Так вот, на днях я решила ее разыскать. Мне сейчас тяжело, и я решила пообщаться с ней с целью кое-что разъяснить. Не поймите меня превратно. Но женщина, приятельницей которой она назвалась, заверила меня, что у нее нет и никогда не было знакомой с такими чертами лица и такой судьбой. Разве это не странно?
— Возможно, вы ошибаетесь. Возможно, ошибается ваша знакомая. Есть уйма других вариантов.
Анна внимательно выслушала замечание доктора. Убедительно. Может, он прав? Как она не подумала об этом сама? Вместо этого устроила истерику.
Пока она размышляла, Илья Моисеевич наклонился к отцу и начал шепотом что-то быстро говорить ему на ухо. Анна нахмурилась. Тем временем доктор закончил говорить, а побледневший Александр Станиславович, поднявшись со своего места, спросил:
— Может по рюмочке коньячку, Илья Моисеевич?
— Можно и по коньячку, — с удовольствием ответил доктор.
— Папа, ты нервничаешь? Я что-то не то сказала? — Анна старалась быть невозмутимой.
— Да нет, дочка. Просто устал, — виновато ответил отец.
Анну передернуло. Стало обидно до слез. Все понятно. Этот врач, видимо, уже поставил ей диагноз. Только вот какой? Она тронулась рассудком?
Коньяк выпили залпом. Александр Станиславович даже не почувствовал приятной, привычной теплоты.
— А позвольте узнать, Анна Александровна, — снова спросил доктор, — какие-нибудь необъяснимые моменты еще были?
— А вы, видимо, не слушали? — дерзко ответила девушка. — Папа, я, наверное, пойду.
— Ань, ответь на вопрос и иди, — устало сказал Александр Станиславович.
— Что ж, отвечу. Записывайте, доктор. Машину, которая сбила людей, вел один мой знакомый. Я его узнала. Но когда милиция проверила эту информацию, она не подтвердилась. Тогда я решила сама с ним побеседовать. Надо вам сказать, было похоже, что он напуган и все знает. При этом твердил, что он не виноват, и указал на другого. На вопрос, о ком идет речь, он заявил, что это какой-то посланец ада. Вернее, он сказал это другими словами, но суть та же. Так что и его можете записать в ненормальные. Все, я устала, — не ожидая реакции, Анна вышла из кабинета. Пора собираться к Андрюше.
— Что делать, Илья Моисеевич? — Александр Станиславович был встревожен не на шутку. — Она все время такая. Говорит явную несуразицу. Плачет. Не хочет ни с кем общаться. Практически все время проводит в больничной палате. Представляете, хотела убить Виталика. Это парень, который, по ее мнению, совершил наезд.
— А с собой она ничего не пыталась сделать?
— А что, может? — Александр Станиславович побледнел.
— У нее тяжелая депрессия, поэтому поступки могут быть самыми непредсказуемыми. Плюс психическая неуравновешенность, вы же видите, как она реагирует.
— Как?
— Очень агрессивно.
— Ну, не знаю. Анна всегда была своенравной.
Доктор проигнорировал замечание.
— Вот что я вам для начала посоветую, — Илья Моисеевич захлопнул блокнот, в котором делал пометки. — Если я правильно вас понял, то ваша дочь в положении, поэтому лекарственные препараты применять не будем. Мне пока трудно судить о её состоянии. Нужно будет еще понаблюдать. Думаю, с этим проблем не будет?
Александр Станиславович утвердительно кивнул головой.
— Хорошо бы было, если бы с ней постоянно находился близкий человек, которому бы она доверяла. А я через пару дней загляну, тогда уже будем думать, что да как. Но если вдруг обострение, звоните в любое время.
Врач поднялся.
Александр Станиславович лично проводил его до двери. Он остался недоволен этим визитом. “Ох, доктор! Хороший дал совет. Спасибо. Ничего конкретного! За что я плачу такие деньги?”
Он уже и сам сообразил, что предпринять.
“Надо посоветоваться с Анной, если она не против — немедленно ехать к Полине. Она поможет”.
* * *
Анна сидела перед зеркалом и, не глядя на свое отражение, расчесывалась.
— Аннушка…
Дочь подняла на него глаза.
— Не обижайся на меня, пожалуйста.
Ну как же ему хотелось выразить свою отцовскую любовь. Чтобы она не сомневалась: он на ее стороне. Он не предаст. Он скорее сам погибнет, чем позволит упасть хотя бы волоску с ее головы. Но, похоже, у него не очень-то получается. Если бы он был матерью, он бы поплакал вместе с ней. Ох, Ленка, Ленка. Как ты нужна сейчас.
— Я же сказала, папа. Все нормально. Я тебя понимаю. А вот ты меня — нет, — с укором произнесла Аня.
Александр Станиславович присел перед дочерью на корточки, взял за руки. Его любимая маленькая девочка.
— Что я должен понять, солнышко мое? — голос был полон отчаянья.
— Папочка, ты должен просто мне поверить. Поверить, что я не лгу. Что все сказанное мною — не плод моего больного воображения. Что я не сошла с ума. Хотя как раз в последнем я порой и сама сомневаюсь.
— Девочка моя, пойми, все, что ты говоришь, выходит за рамки разумного. Поэтому я переживаю.
— В том-то и дело, что выходит. Я сама в отчаянье, — Анна грустно улыбнулась. — Но это правда.
— Анечка…
— Знаешь, папа, сегодня я отчетливо осознала, что у меня будет малыш. До этого были совершенно другие ощущения. Все мои мысли были заняты не тем. А сегодня я поняла, какая это большая ответственность — иметь ребенка.
У Анны засветились глаза.
— Я так хочу и жду этого малыша. Папа, ты не представляешь, какое это необыкновенное состояние души и тела. Во мне живет новая жизнь. Во мне продолжение жизни. Я представляю, что мое тело — это целая вселенная. И самое интересное, что я понятия не имею, как без моего ведома во мне зародилось и развивается это волшебство. Я ведь не отдаю своему телу никаких команд… Оно само все знает! Разве это не чудо?! Разве это не совершенство?
Александр Станиславович еле сдержался, чтобы не заплакать.
“Боже мой, как она рассуждает. Моя умница, мое сокровище. Моя Анечка”.
— Конечно, чудо, лапушка.
— Вот уж никогда не думала, папочка, что буду обсуждать с тобой свою беременность, — Анна обняла отца. — Я очень люблю тебя. Спасибо тебе за все.
— Анька, Анька. Боже мой, сколько испытаний…
— Папа, — Анна опять стала серьезной. — Ты еще не все знаешь.
— Как не все? А что еще?
— В тот день, когда я стреляла в Виталика, знаешь, что он сказал мне напоследок, не считая слов о каком-то Борисе?
— Что еще?
— Он сказал, что моему ребенку угрожает опасность.
— Ты сказала ему, что беременна?
— В том-то и дело, что нет! — Анна отстранилась от отца. — Папа, об этом на тот момент знали только ты, Полина, Васильевич да твоя охрана. Разве кто-то из перечисленных людей мог сообщить об этом Виталику?
— Абсурд.
— Абсурд в том, что он знал.
— Ты ничего не путаешь? — отец стал серьезным.
— Папа, я уже устала объяснять. Нет, я ничего не путаю. Да и Игорь был рядом. Правда, без сознания. Но была еще секретарша. Она слышала, что он говорил.
— Что за чертовщина?!
— Вот я и говорю — мистика!
— Надо последить за этим горе-кавалером.
— Я рада, что мы думаем одинаково, — сказала Анна.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил отец.
— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Ее зовут Маша. Она была у нас дома. Так вот, её отец — следователь по особо важным делам.
— Анна…В кого же ты у меня такая предприимчивая? — отец сокрушенно покачал головой.
— В тебя, — улыбнувшись сказала дочь. — Эта Маша поговорит с отцом. Я хочу, чтобы ты с ним встретился и договорился о том, как организовать слежку за Виталиком. В общем, ты понимаешь, о чем я. Маша перезвонит вечером. Я в это время буду у Андрея, а ты поговоришь. Ну, так как?
— Без комментариев. Интересно. Ладно. Поговорю. Не сомневайся.
— Значит, ты тоже не сдаешься?
— Это значит, ребенок ты мой, что я тебя люблю, — Александр Станиславович пересел на Анину кровать. — Аннушка, ты не против, если Полина поживет с нами?
— Даже, напротив, буду очень рада. Ей же еще тяжелее, чем мне. Ведь Андрей ее сын. Это ты хорошо придумал, папа.
— Я рад, что ты со мной согласна. Тогда я сейчас еду к ней. Тебя заброшу к Андрею, а сам к Полине. Только ты, Анечка, долго не задерживайся. И, пожалуйста, не расстраивайся сильно.
— А я и не расстраиваюсь, папа. Я знаю, что Андрей выживет. Так сказала Ия. Или кто она там такая?
— Аня, за что ты его так любишь?
— За то, что он есть.
* * *
Александр Станиславович ушел от Полины в бешенстве. Вернувшись в машину и буркнув водителю: “Домой”, — отвернулся к окну.
Он размышлял о том, что его больше разозлило. Отказ Полины принять его предложение или ее откровения о давно минувших чувствах, которые были так дороги для него в свое время. Наверное, и то и другое в равной степени. А еще ее полное безразличие ко всему происходящему. И чем ей Аня-то не угодила? И разве он не делает все, чтобы помочь ее сыну? Разве это не он оплатил операции? Разве это не он дал ему все, чтобы безбедно существовать, да еще и красавицу-дочь в придачу. Что за неблагодарность! Что за черствая душа — эта Полина.
“Ну и не надо. Подумаешь, много чести!”
Но, с другой стороны, она же мать Андрея, и им все же придется общаться. А он не будет. Он найдет причины больше никогда с ней не видеться. Детям говорить не обязательно, для них не новость, что он всегда занят. Да и у Полины, наверное, хватит ума не распространяться об их ссоре.
“Так, с этим разобрался. А что же теперь с Анной?”
А что он, собственно, изобретает колесо. Он и сам может побыть с ней неделю. Разве он не сам себе хозяин? И без него справятся. Во всяком случае, справлялись же, пока он был за границей. Вот и выход. Это его дочь. Разве есть что-то важнее?
Немного успокоившись, Александр Станиславович наконец заметил, что машина стоит.
— Что? — сердито обратился к водителю.
— Пробка, — виновато сказал тот.
— Почему?
— Так час пик, — просто пояснил молодой паренек, сидящий за рулем. Он работал только второй день и еще не знал привычек хозяина.
— А ты не в курсе, что здесь бывают пробки? Я спешу. Ты что, другой дороги не знаешь?
— Я думал…
— Он думал! Ренат! — Александр Станиславович обратился к мужчине, сидящему на переднем месте рядом с водителем. — Этот юноша уволен. Подбери мне завтра кого-то порасторопней. Что происходит? Ты же говорил, что это самый лучший! Имей в виду, не найдешь, — сам за руль сядешь.
Молодой человек, покрасневший от обиды и возмущения, тяжело засопел.
— Может, проскочим по тротуару? — подсказал Ренат. Он тоже испытывал неловкость за полученную взбучку.
— Мы же подперты сзади. Мне что, по машинам ехать? — огрызнулся водитель.
В салоне повисла тишина. Александр Станиславович расстегнул пуговицы на пальто. Жарко. Но обращаться к водителю, чтобы тот включил кондиционер, не хотелось.
“Ну вот, зачем на парня сорвался? Подумаешь, пробка. Нервы ни к черту. А куда я, собственно, спешу? Анна сказала, что девушка перезвонит после девяти. Сама она до полночи будет у Андрея. Ну и что я буду делать один дома? Конечно, можно вернуться на работу. Вот шороха будет. Нет. Я же решил, что посвящу неделю дочери. Значит, сегодня вечером и начнется первый день”.
И опять переключился на Полину. А ведь он не прав, убеждая себя, что делает все возможное для ее сына. Он делает все для Анны. Легко ему рассуждать с его возможностями. А Полина? Права ведь. В другой ситуации Андрея уже не было бы. Может, она и злится от своего бессилия. А он?
“Я умирал, а ты не дождалась!”
Кому это надо тридцать лет спустя? Ах, посмотрите на него. Какое ущемленное самолюбие.
Машина наконец-то сдвинулась с места, меся колесами грязный липкий снег. Ехали очень медленно. Оказывается, причиной пробки было столкновение двух легковушек.
— Хорошо заехал, — мельком глянув в окно, прокомментировал Ренат. — Попал штуки на две, не меньше.
Потом повернулся к Александру Станиславовичу.
— Да, шеф. Продукты, что мы купили, их куда потом доставить?
Забыл. Полина с работы ушла, чтобы постоянно быть с сыном. Дома ни крошки хлеба. Да и денег небось негусто. Черт. Вот упертая баба.
— Эй, малой, как там тебя, — обратился он к водителю.
— Андрей.
Александр Станиславович вздрогнул.
— Ты вот что, Андрюха, разворачивай обратно. И еще. Работай. Это я так, погорячился.
— Спасибо. Мне очень нужна работа. У меня мать больная, а кроме меня у нее никого нет.
— Ну и ладненько.
* * *
Спустя час машина снова подъехала к дому, где жила Полина. Он вышел на улицу и посмотрел на темные окна. Может, она куда-то ушла? А, может, спит? Вряд ли, рано еще. Наверное, смотрит без света телевизор. Сейчас он поднимется и все узнает. Нет, самому неудобно. Вернее, стыдно. Но, с другой стороны, зачем он вернулся, если не собирается (ха-ха, боится) идти сам? Он молча стоял и глядел на окна. Сделал несколько шагов в сторону подъезда, потом остановился и обратился к охраннику:
— Ренат, сходи с Андреем посмотри: Полина дома?
— Александр Станиславович, как хотите, но я вас не оставлю, — возразил Ренат. — Мало того, что я один, так вы меня еще и отсылаете. Андрюха и сам сходит.
— Не украдут меня за пять минут. Я в машине посижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Не надо оправдываться, папа. Я вижу и чувствую, что веду себя неадекватно. Я понимаю тебя.
— Правда? Вот и хорошо.
— Папа, я должна тебе что-то рассказать…
Анна посмотрела на врача. Потом спросила:
— Ты хочешь, чтобы доктор при этом присутствовал?
— Я просто послушаю, Анна Александровна. Только послушаю, — быстро заверил ее врач.
— Пожалуйста, только обещайте, что если вам будет что-то непонятно, вы у меня спросите.
— Конечно, спрошу, — пообещал Илья Моисеевич. — Даже для верности запишу.
Аня улыбнулась.
— Я пытаюсь разобраться во всем случившемся и продолжающем происходить со мной и Андреем, — без предисловий начала Анна.
— А вы считаете, что в цепи событий есть логика? — тут же задал вопрос врач.
— Я понимаю, на первый взгляд все эти события не имеют между собой ничего общего. Но все-таки они как-то связаны, — уверенно ответила девушка.
— А не могли бы вы перечислить те события, которые, по вашему мнению, являются звеньями одной цепочки? — Илья Моисеевич взял в руки ручку.
Девушка задумалась.
— Дело в том, что связь прослеживается с момента моего знакомства с Андреем. Только я этого не замечала раньше. А вот он что-то чувствовал. И иногда спрашивал меня, не нахожу ли я странным кое-что из того, что с нами происходило.
— А поконкретней? — допытывался доктор.
Александр Станиславович в это время внимательно следил за интонацией и настроением дочери. Он боялся, что, говоря об Андрее, она сорвется. Но Анна была спокойна. Отвечала уверенно и бесхитростно, почти не задумываясь.
— Конкретней? В это, конечно, трудно поверить, но, по-моему, наша встреча с Андреем не случайна. Порой мне кажется, что она заранее была запланирована кем-то. Подождите, не перебивайте, — опережая очередной вопрос доктора, сказала Анна. — Очень много совпадений. А иногда — необъяснимых мистических событий. Спросите у отца. Он и сам о многих из них знает, только почему-то пока отказывается их принять, как они есть. Уверена, что у него на каждый вопрос заготовлен свой ответ.
— И все-таки, Анечка, я не услышал пояснений.
— Не думаю, что они вам понравятся, — Анна начала беспокоиться. Это заметили и отец, и врач.
— Аня, ты не хочешь говорить на эту тему? — осторожно вклинился отец.
— Напротив, — Анна тряхнула головой. — Это вы не хотите слушать.
— Мы во внимании, — ласково сказал доктор.
— Пожалуйста, — Анна глубоко вздохнула. — Примерно полгода назад, работая над своей первой статьей, я придумала некий образ. Это девушка, пережившая автокатастрофу. Потом этот первый вариант был отброшен. А девушка, придуманная мной, вымышленный персонаж, как бы поточнее выразиться, воплотилась в реальность и вошла с нами в контакт.
Мужчины молчали. Доктор что-то внимательно записывал, отец удрученно качал головой. Анна заметила это, но удержалась от комментариев и продолжила:
— Но мало того, что она стала реальностью. Она все время присутствует при разных событиях и каким-то образом помогает. Благодаря ей, вернее, её присутствию, я догадалась наложить жгут Андрею. Не буду говорить, почему это произошло. Долго. Но отчего-то уверена, что это только один случай, на который я обратила внимание. А еще раньше она предсказала, что выпадет мне в ближайшее время…
— Анна, позвольте, у меня два вопроса, — не удержался и перебил ее доктор.
— Спрашивайте.
— Почему вы решили, что придуманный вами персонаж и некая девушка — это одно и то же лицо?
— Потому что у моей героини были такие отличительные черты, что спутать ее с кем-то просто невозможно.
— Допустим. Почему вы уверены, что она не реально существующий человек, а именно ваша героиня?
— Вы правы, я до сегодняшнего дня даже не думала, что это одно и тоже лицо. Придя к нам в салон якобы по рекомендации нашей постоянной клиентки, эта девушка, ее зовут Ия, пыталась предсказать мне и Андрею судьбу. У нее после аварии открылся дар ясновидения. Так вот, на днях я решила ее разыскать. Мне сейчас тяжело, и я решила пообщаться с ней с целью кое-что разъяснить. Не поймите меня превратно. Но женщина, приятельницей которой она назвалась, заверила меня, что у нее нет и никогда не было знакомой с такими чертами лица и такой судьбой. Разве это не странно?
— Возможно, вы ошибаетесь. Возможно, ошибается ваша знакомая. Есть уйма других вариантов.
Анна внимательно выслушала замечание доктора. Убедительно. Может, он прав? Как она не подумала об этом сама? Вместо этого устроила истерику.
Пока она размышляла, Илья Моисеевич наклонился к отцу и начал шепотом что-то быстро говорить ему на ухо. Анна нахмурилась. Тем временем доктор закончил говорить, а побледневший Александр Станиславович, поднявшись со своего места, спросил:
— Может по рюмочке коньячку, Илья Моисеевич?
— Можно и по коньячку, — с удовольствием ответил доктор.
— Папа, ты нервничаешь? Я что-то не то сказала? — Анна старалась быть невозмутимой.
— Да нет, дочка. Просто устал, — виновато ответил отец.
Анну передернуло. Стало обидно до слез. Все понятно. Этот врач, видимо, уже поставил ей диагноз. Только вот какой? Она тронулась рассудком?
Коньяк выпили залпом. Александр Станиславович даже не почувствовал приятной, привычной теплоты.
— А позвольте узнать, Анна Александровна, — снова спросил доктор, — какие-нибудь необъяснимые моменты еще были?
— А вы, видимо, не слушали? — дерзко ответила девушка. — Папа, я, наверное, пойду.
— Ань, ответь на вопрос и иди, — устало сказал Александр Станиславович.
— Что ж, отвечу. Записывайте, доктор. Машину, которая сбила людей, вел один мой знакомый. Я его узнала. Но когда милиция проверила эту информацию, она не подтвердилась. Тогда я решила сама с ним побеседовать. Надо вам сказать, было похоже, что он напуган и все знает. При этом твердил, что он не виноват, и указал на другого. На вопрос, о ком идет речь, он заявил, что это какой-то посланец ада. Вернее, он сказал это другими словами, но суть та же. Так что и его можете записать в ненормальные. Все, я устала, — не ожидая реакции, Анна вышла из кабинета. Пора собираться к Андрюше.
— Что делать, Илья Моисеевич? — Александр Станиславович был встревожен не на шутку. — Она все время такая. Говорит явную несуразицу. Плачет. Не хочет ни с кем общаться. Практически все время проводит в больничной палате. Представляете, хотела убить Виталика. Это парень, который, по ее мнению, совершил наезд.
— А с собой она ничего не пыталась сделать?
— А что, может? — Александр Станиславович побледнел.
— У нее тяжелая депрессия, поэтому поступки могут быть самыми непредсказуемыми. Плюс психическая неуравновешенность, вы же видите, как она реагирует.
— Как?
— Очень агрессивно.
— Ну, не знаю. Анна всегда была своенравной.
Доктор проигнорировал замечание.
— Вот что я вам для начала посоветую, — Илья Моисеевич захлопнул блокнот, в котором делал пометки. — Если я правильно вас понял, то ваша дочь в положении, поэтому лекарственные препараты применять не будем. Мне пока трудно судить о её состоянии. Нужно будет еще понаблюдать. Думаю, с этим проблем не будет?
Александр Станиславович утвердительно кивнул головой.
— Хорошо бы было, если бы с ней постоянно находился близкий человек, которому бы она доверяла. А я через пару дней загляну, тогда уже будем думать, что да как. Но если вдруг обострение, звоните в любое время.
Врач поднялся.
Александр Станиславович лично проводил его до двери. Он остался недоволен этим визитом. “Ох, доктор! Хороший дал совет. Спасибо. Ничего конкретного! За что я плачу такие деньги?”
Он уже и сам сообразил, что предпринять.
“Надо посоветоваться с Анной, если она не против — немедленно ехать к Полине. Она поможет”.
* * *
Анна сидела перед зеркалом и, не глядя на свое отражение, расчесывалась.
— Аннушка…
Дочь подняла на него глаза.
— Не обижайся на меня, пожалуйста.
Ну как же ему хотелось выразить свою отцовскую любовь. Чтобы она не сомневалась: он на ее стороне. Он не предаст. Он скорее сам погибнет, чем позволит упасть хотя бы волоску с ее головы. Но, похоже, у него не очень-то получается. Если бы он был матерью, он бы поплакал вместе с ней. Ох, Ленка, Ленка. Как ты нужна сейчас.
— Я же сказала, папа. Все нормально. Я тебя понимаю. А вот ты меня — нет, — с укором произнесла Аня.
Александр Станиславович присел перед дочерью на корточки, взял за руки. Его любимая маленькая девочка.
— Что я должен понять, солнышко мое? — голос был полон отчаянья.
— Папочка, ты должен просто мне поверить. Поверить, что я не лгу. Что все сказанное мною — не плод моего больного воображения. Что я не сошла с ума. Хотя как раз в последнем я порой и сама сомневаюсь.
— Девочка моя, пойми, все, что ты говоришь, выходит за рамки разумного. Поэтому я переживаю.
— В том-то и дело, что выходит. Я сама в отчаянье, — Анна грустно улыбнулась. — Но это правда.
— Анечка…
— Знаешь, папа, сегодня я отчетливо осознала, что у меня будет малыш. До этого были совершенно другие ощущения. Все мои мысли были заняты не тем. А сегодня я поняла, какая это большая ответственность — иметь ребенка.
У Анны засветились глаза.
— Я так хочу и жду этого малыша. Папа, ты не представляешь, какое это необыкновенное состояние души и тела. Во мне живет новая жизнь. Во мне продолжение жизни. Я представляю, что мое тело — это целая вселенная. И самое интересное, что я понятия не имею, как без моего ведома во мне зародилось и развивается это волшебство. Я ведь не отдаю своему телу никаких команд… Оно само все знает! Разве это не чудо?! Разве это не совершенство?
Александр Станиславович еле сдержался, чтобы не заплакать.
“Боже мой, как она рассуждает. Моя умница, мое сокровище. Моя Анечка”.
— Конечно, чудо, лапушка.
— Вот уж никогда не думала, папочка, что буду обсуждать с тобой свою беременность, — Анна обняла отца. — Я очень люблю тебя. Спасибо тебе за все.
— Анька, Анька. Боже мой, сколько испытаний…
— Папа, — Анна опять стала серьезной. — Ты еще не все знаешь.
— Как не все? А что еще?
— В тот день, когда я стреляла в Виталика, знаешь, что он сказал мне напоследок, не считая слов о каком-то Борисе?
— Что еще?
— Он сказал, что моему ребенку угрожает опасность.
— Ты сказала ему, что беременна?
— В том-то и дело, что нет! — Анна отстранилась от отца. — Папа, об этом на тот момент знали только ты, Полина, Васильевич да твоя охрана. Разве кто-то из перечисленных людей мог сообщить об этом Виталику?
— Абсурд.
— Абсурд в том, что он знал.
— Ты ничего не путаешь? — отец стал серьезным.
— Папа, я уже устала объяснять. Нет, я ничего не путаю. Да и Игорь был рядом. Правда, без сознания. Но была еще секретарша. Она слышала, что он говорил.
— Что за чертовщина?!
— Вот я и говорю — мистика!
— Надо последить за этим горе-кавалером.
— Я рада, что мы думаем одинаково, — сказала Анна.
— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил отец.
— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Ее зовут Маша. Она была у нас дома. Так вот, её отец — следователь по особо важным делам.
— Анна…В кого же ты у меня такая предприимчивая? — отец сокрушенно покачал головой.
— В тебя, — улыбнувшись сказала дочь. — Эта Маша поговорит с отцом. Я хочу, чтобы ты с ним встретился и договорился о том, как организовать слежку за Виталиком. В общем, ты понимаешь, о чем я. Маша перезвонит вечером. Я в это время буду у Андрея, а ты поговоришь. Ну, так как?
— Без комментариев. Интересно. Ладно. Поговорю. Не сомневайся.
— Значит, ты тоже не сдаешься?
— Это значит, ребенок ты мой, что я тебя люблю, — Александр Станиславович пересел на Анину кровать. — Аннушка, ты не против, если Полина поживет с нами?
— Даже, напротив, буду очень рада. Ей же еще тяжелее, чем мне. Ведь Андрей ее сын. Это ты хорошо придумал, папа.
— Я рад, что ты со мной согласна. Тогда я сейчас еду к ней. Тебя заброшу к Андрею, а сам к Полине. Только ты, Анечка, долго не задерживайся. И, пожалуйста, не расстраивайся сильно.
— А я и не расстраиваюсь, папа. Я знаю, что Андрей выживет. Так сказала Ия. Или кто она там такая?
— Аня, за что ты его так любишь?
— За то, что он есть.
* * *
Александр Станиславович ушел от Полины в бешенстве. Вернувшись в машину и буркнув водителю: “Домой”, — отвернулся к окну.
Он размышлял о том, что его больше разозлило. Отказ Полины принять его предложение или ее откровения о давно минувших чувствах, которые были так дороги для него в свое время. Наверное, и то и другое в равной степени. А еще ее полное безразличие ко всему происходящему. И чем ей Аня-то не угодила? И разве он не делает все, чтобы помочь ее сыну? Разве это не он оплатил операции? Разве это не он дал ему все, чтобы безбедно существовать, да еще и красавицу-дочь в придачу. Что за неблагодарность! Что за черствая душа — эта Полина.
“Ну и не надо. Подумаешь, много чести!”
Но, с другой стороны, она же мать Андрея, и им все же придется общаться. А он не будет. Он найдет причины больше никогда с ней не видеться. Детям говорить не обязательно, для них не новость, что он всегда занят. Да и у Полины, наверное, хватит ума не распространяться об их ссоре.
“Так, с этим разобрался. А что же теперь с Анной?”
А что он, собственно, изобретает колесо. Он и сам может побыть с ней неделю. Разве он не сам себе хозяин? И без него справятся. Во всяком случае, справлялись же, пока он был за границей. Вот и выход. Это его дочь. Разве есть что-то важнее?
Немного успокоившись, Александр Станиславович наконец заметил, что машина стоит.
— Что? — сердито обратился к водителю.
— Пробка, — виновато сказал тот.
— Почему?
— Так час пик, — просто пояснил молодой паренек, сидящий за рулем. Он работал только второй день и еще не знал привычек хозяина.
— А ты не в курсе, что здесь бывают пробки? Я спешу. Ты что, другой дороги не знаешь?
— Я думал…
— Он думал! Ренат! — Александр Станиславович обратился к мужчине, сидящему на переднем месте рядом с водителем. — Этот юноша уволен. Подбери мне завтра кого-то порасторопней. Что происходит? Ты же говорил, что это самый лучший! Имей в виду, не найдешь, — сам за руль сядешь.
Молодой человек, покрасневший от обиды и возмущения, тяжело засопел.
— Может, проскочим по тротуару? — подсказал Ренат. Он тоже испытывал неловкость за полученную взбучку.
— Мы же подперты сзади. Мне что, по машинам ехать? — огрызнулся водитель.
В салоне повисла тишина. Александр Станиславович расстегнул пуговицы на пальто. Жарко. Но обращаться к водителю, чтобы тот включил кондиционер, не хотелось.
“Ну вот, зачем на парня сорвался? Подумаешь, пробка. Нервы ни к черту. А куда я, собственно, спешу? Анна сказала, что девушка перезвонит после девяти. Сама она до полночи будет у Андрея. Ну и что я буду делать один дома? Конечно, можно вернуться на работу. Вот шороха будет. Нет. Я же решил, что посвящу неделю дочери. Значит, сегодня вечером и начнется первый день”.
И опять переключился на Полину. А ведь он не прав, убеждая себя, что делает все возможное для ее сына. Он делает все для Анны. Легко ему рассуждать с его возможностями. А Полина? Права ведь. В другой ситуации Андрея уже не было бы. Может, она и злится от своего бессилия. А он?
“Я умирал, а ты не дождалась!”
Кому это надо тридцать лет спустя? Ах, посмотрите на него. Какое ущемленное самолюбие.
Машина наконец-то сдвинулась с места, меся колесами грязный липкий снег. Ехали очень медленно. Оказывается, причиной пробки было столкновение двух легковушек.
— Хорошо заехал, — мельком глянув в окно, прокомментировал Ренат. — Попал штуки на две, не меньше.
Потом повернулся к Александру Станиславовичу.
— Да, шеф. Продукты, что мы купили, их куда потом доставить?
Забыл. Полина с работы ушла, чтобы постоянно быть с сыном. Дома ни крошки хлеба. Да и денег небось негусто. Черт. Вот упертая баба.
— Эй, малой, как там тебя, — обратился он к водителю.
— Андрей.
Александр Станиславович вздрогнул.
— Ты вот что, Андрюха, разворачивай обратно. И еще. Работай. Это я так, погорячился.
— Спасибо. Мне очень нужна работа. У меня мать больная, а кроме меня у нее никого нет.
— Ну и ладненько.
* * *
Спустя час машина снова подъехала к дому, где жила Полина. Он вышел на улицу и посмотрел на темные окна. Может, она куда-то ушла? А, может, спит? Вряд ли, рано еще. Наверное, смотрит без света телевизор. Сейчас он поднимется и все узнает. Нет, самому неудобно. Вернее, стыдно. Но, с другой стороны, зачем он вернулся, если не собирается (ха-ха, боится) идти сам? Он молча стоял и глядел на окна. Сделал несколько шагов в сторону подъезда, потом остановился и обратился к охраннику:
— Ренат, сходи с Андреем посмотри: Полина дома?
— Александр Станиславович, как хотите, но я вас не оставлю, — возразил Ренат. — Мало того, что я один, так вы меня еще и отсылаете. Андрюха и сам сходит.
— Не украдут меня за пять минут. Я в машине посижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47