Как быстро это все перестало ее удивлять и шокировать! Порой ей казалось, что она никогда не расстанется с этим ужасающим образом жизни. Но как бы тяжело ни было ей сейчас, она не жалела ни об одном мгновенье, которое провела с Андреем. Ей просто нужно успокоиться и набраться терпения. Она сможет. Что ей эти невзгоды! Только бы Андрей пришел в себя.
— А знаешь, у меня будет ребенок, — Анна села на стул.
— Да ты что? Вот здорово! Андрон, наверное, был на седьмом небе, когда узнал? — Гарик был искренне рад.
— Я не успела ему сказать, — виновато заметила Аня.
Игорь промолчал. Он опасался, что у нее опять начнется истерика. Но на этот раз на лице Анны не отразилось ни единой эмоции.
— Послушай, Гарик, тогда у Витальки… Тебе не показалось, что он был не в себе?
— Ань, ну ты даешь! — удивился Игорь. — А как ему быть в себе, если ты в него стреляла?
— Я не об этом. Тут как раз все понятно, — Анна задумалась. Провела ладонью по лбу.
— Ты помнишь, что он говорил?
— Если честно, то не очень, мне было больно, — напомнил Игорь.
— Он все отрицал. Он сказал, что во всем виноват какой-то Борис. И еще какую-то ерунду сморозил. Главное, это прозвучало так убедительно… Я же его знаю.
— И какой из этого вывод?
— А вывод неутешительный. Получается, что я ошиблась? Но это невозможно! Гарик, я клянусь, что видела его. Это он был за рулем. Он был один в машине.
— А милиция?
— В том-то и дело. Ни единой зацепки и железное алиби.
— Может, ты и впрямь его с кем-то спутала? — робко предположил Игорь.
— Я уже думала об этом. И если бы не еще кое-что, то я, наверное, поверила бы в свою ошибку, — Анна посмотрела на Игоря глазами, полными страха.
— О чем ты?
— Перед тем, как ты потерял сознание, он сказал мне, что моему ребенку угрожает опасность. Но о моей беременности знает лишь несколько человек. И вряд ли они рассказывали об этом Виталику.
— Тогда получается…
— Вот именно. Ерунда. Выходит, что он в курсе событий. Но откуда он узнал? Что делать?
— Милиция отпадает?
— Уже отпала.
— Так пускай отец своими силами разберется, — предложил Игорь.
— Нет, — Анна уверено качнула головой. — Тут надо что-то другое.
— Ну так наймите кого-нибудь, пусть последят за этим Виталиком. Телефоны там на прослушку и все такое.
— Все правильно, Гарик. Только нужно, чтобы этим занялись профессионалы.
— Так в чем дело? — удивился Игорь. — У отца что, нет знакомых в органах?
— Не знаю. Может, и есть. Скорее всего, есть, — Анна задумалась. — Как бы тебе объяснить… Я хотела бы сделать это без отца.
— Аня, может, не надо самодеятельности?
Но, Анна его не слышала. Ее глаза горели беспокойным огнем, на щеках выступил румянец, как тогда, когда они шли к Виталику.
— Ну, что ты там уже задумала? Имей в виду, я в твоих затеях больше не участвую.
— Гарик, скажи, та девушка, которая Маша… У нее действительно отец работает там, где она сказала?
— Какая еще Маша? — с недоумением спросил Игорь.
— Ну, твоя девушка! Мы еще вместе несколько раз отдыхали.
— В упор не помню, — совершенно искренне ответил он. Или искусно притворился.
— Гарик! Я тебя сейчас убью! — Анна разозлилась. — Ты еще сказал про нее, что у тебя никогда не было романа с дочерью мента.
— А-а-а, — протянул Игорь. — Вспомнил, не убивай. Только я с ней давно не общаюсь. Она со странностями.
— Телефон или адрес у тебя есть? — с надеждой спросила девушка.
— Сто процентов должен быть. Только с чего ты решила, что ее отец возьмется за это?
— Я еще ничего не решила. Но попрошу ее поговорить с отцом. А потом направлю к нему своего, — Анна заявила это с такой уверенностью, как будто речь шла о кухарке. — Или нет, я сама с ним пообщаюсь.
— Да она тебя и не вспомнит.
— Я уверена, что вспомнит.
— Постой, — Игорь наморщил лоб, — ты же ей браслет подарила? Точно. Надо же, как все складывается.
— То-то и оно, Гарик, — Анна странно улыбнулась, — как-то так получается что в моей жизни последнее время случайностей нет.
* * *
Александр Станиславович сидел дома в большой уютной гостиной и рассматривал семейный альбом. Анна была в больнице у Андрея, и раньше десяти вечера ее можно было не ждать. В квартире, кроме Ларисы Ивановны, которая возилась с ужином, никого не было. Александр Станиславович соскучился по тишине и покою. Но, оставшись один, совершенно растерялся, не зная, чем заняться. Включил телевизор. Ничего интересного для себя не нашел. Выключил. Прошелся глазами по книгам. Нет. Браться за серьезное чтение не было сил, и он, глубоко вздохнув, отошел от книжных шкафов. Справившись у домработницы насчет трапезы и убедившись, что все будет готово не раньше чем через час, решил вернуться в гостиную. По пути заглянул в комнату детей. Она показалась неуютной, холодной, нежилой. Даже мороз по коже. Повернулся, чтобы уйти, заметил на столе альбом. Наверное, Аня приготовила показать Андрею, а может, уже показала. Александр Станиславович взял его в руки и направился в гостиную.
Сразу же на первых страницах были фотографии, привезенные с Черного моря. Какой это был год? Кажется, начало восьмидесятых. Перевернул фото — Лена всегда указывала даты. Восемьдесят четвертый. Анечке было четыре годика. Это ее первая поездка в Крым. Александр Станиславович вспомнил, с каким трудом выбил путевку в профсоюзе, да еще и в гостиницу «Ялта».
Взял другой снимок. На нем Анька ревет, что белуга. Маленькая, щупленькая, в каких-то непонятных трусах в горошек, где Ленка их только откапала, на тоненьких ножках, в огромной безвкусной панаме, которая вечно сползала на глаза. Помнится, Анька ни за что не хотела ее снимать. Улыбнулся. Вечером первого дня они отправились на прогулку по морю. Он был против. Они и так устали от впечатлений и нового климата, но Аня закатила такой рев, что родители сдались. Но не успел прогулочный катер выйти в открытое море, как ребенка укачало. Все полтора часа ее рвало. Ох, и намучались они тогда.
А вот Лена… Ни за что не хотела фотографироваться. После рождения дочки она долго не могла похудеть, поэтому категорически отказывалась позировать перед объективом. Ему приходилось это делать исподтишка. А потом она ругалась… Александр Станиславович задумался. Какая с ней смешная история тогда приключилась? Вспомнил. Ленка плавала чуть лучше топора, и он все время над ней подшучивал. Разозлившись на мужа, она сказала ему, что за пять дней обучится и доплывет до буйка. Нет! Заплывет за буек. Чтобы он не подсматривал, решила тренироваться в шесть утра, когда семья еще спала. Она возвращалась к завтраку. А он встречал ее словами: “Ну, как там Турция? Еще не доплыла?” Она обзывала его сволочью, но беззлобно. Потом они вместе смеялись, вместе будили Аньку и вместе шли завтракать.
Кажется, на пятый день Лена вернулась раньше обычного. Он заметил ее с балкона. Лена бежала. Влетев в номер, она быстро захлопнула за собой дверь, потом прислонилась к ней и тяжело задышала.
— Лен, за тобой что, волки гнались.
— Шурик! Хуже! — Лена никак не могла отдышаться.
— Акулы?
— Сам ты акула!
— Ленка, ну тебя в баню. Или рассказывай, или не морочь голову!
— Представляешь, я выхожу на пляж, людей почти никого. А море какое — парное молоко и полный штиль. Ну, думаю, сегодня я буду не я, если не доплыву до этого чертова буйка.
— Лена, ты бы присела, а то стоишь на проходе.
— Ага, — и опустилась на пол.
— У нас вообще-то стулья имеются.
— Шурик!
— Ладно, сиди, где хочешь. Я молчу.
— Так вот, — Лена перевела дыхание. — Где-то, на полпути к буйку…
— Ну, дорогая, ты делаешь успехи.
— Да что же ты такой вредный? Не буду рассказывать!
— Неужели? И вытерпишь?
— Гад! Ну, ты слушаешь?
Муж подошел и сел рядом на пол.
— Рассказывай, а то сейчас лопнешь.
— Где-то на полпути к буйку, — повторилась она, — я вдруг поняла, что у меня уже кончаются силы. И вот я думаю, что мне лучше сделать: вернуться или добить эту «высоту», чего бы мне это ни стоило?
— Ну, прямо Гуля Королева из «Четвертой высоты».
На этот раз жена просто строго посмотрела на него. Шурик пожал плечами. Мол, не виноват, само вырвалось.
— Решила доплыть. Шурик, я думала, что уже тону, когда ухватилась за буёк, — Лена сжала руки на груди. Глаза были полны ужаса.
— Доплыла? Молодчина! Где там наше шампанское?
— Да подожди ты со своим шампанским, — Лена махнула на него рукой. — Слушай, болтаюсь я над водой, как поплавок, и представляю, как тебе сообщают, что я утонула. И так мне стало себя жалко… Ну зачем я затеяла это. Если бы ты был на берегу! Но тебя нет. А из отдыхающих почти никого. Какая-то пожилая пара да три девушки, совсем юные. Я думала, что немного отдохну и силы восстановятся. Но ничего подобного не произошло. Вместо этого я почувствовала, что смертельно устала. И вдруг… — Лена сделала паузу и широко раскрыла глаза.
— Не томи, рассказывай.
— Со стороны моря кто-то подплыл и тоже уцепился за буек.
— Русалка, что ли?
— Сам ты русалка, — фыркнула Лена. — И таким вкрадчивым голосом говорит…
— А, понятно, значит, Ихтиандр, — Шурик начал хихикать.
— Сам ты Ихтиандр. Прекрати угадывать! Так вот, он и говорит: “Девушка, давайте поплывем на соседний пляж”. У меня от неожиданности даже сердце зашлось.
— Я не понял, ты что, его не видела? — муж уже смеялся в открытую.
— Сказано же тебе, он с моря подплыл, а буек большой, мне не было видно. Вообще не соображаешь.
— Ну-ну, и что там дальше?
— А дальше я думаю: дай-ка гляну, кто это.
— Тебе же буек большой попался, — Шурик, что называется, катался по полу.
— А я о чем? — не обращая внимания сокрушенно сказала Лена. — И тут я посмотрела вниз, в воду. Ты помнишь, какая была вода? — вызывающе спросила она.
— Помню, помню, как молоко.
— Какое еще молоко?
— Разумеется, парное, — смеясь, ответил он.
— Издеваешься? Прозрачная она была. Видно все до дна! — возмущенно крикнула Лена.
— Понял, дальше.
— Я смотрю в воду. А дядька этот без трусов. Представляешь?! И там все вот это!
— Что все? — Шурик прикинулся, что не понимает, о чем речь.
— Сашка! — Лена чуть не плакала. — Я испугалась, ты что, не понимаешь?
— Чего? Дядьки или того, что увидела?
— Бессовестный!
— Почему это я бессовестный? Ко мне, между прочим, тетки без трусов не подплывают, к сожалению.
— Значит, вот ты как?
— Да ладно. Я пошутил. И чем все кончилось?
— От страха я была через пятнадцать секунд на берегу. Вот.
— Ты бежала по воде?
— Летела над водой, — с обидой ответила она. — В себя пришла только на берегу. Думаю, что побила все рекорды по скоростному плаванию.
* * *
Вспомнив это, Александр Станиславович засмеялся вслух. Он потом Лену до конца отпуска звал не иначе как «неспетая песня Ихтиандра». Господи, как давно это было. Как же они были счастливы тогда. Закрыл глаза. Время вместе со счастьем незаметно просочилось сквозь пальцы.
Заглянула Лариса.
— Александр Станиславович, накрывать или подождете Анечку.
— Накрывай, я сейчас ей позвоню.
Дочь ответила сразу.
— Аня, ты скоро?
— Я задержусь, — тихо сказала она.
— Анечка…
— Я вызвала Дениса. Он бреет Андрюшу.
Немного помолчала.
— Ложись без меня. Я еще побуду.
Отец проглотил комок, застрявший в горле.
— Я дождусь тебя, девочка.
— Как хочешь, папа.
Александр Станиславович захлопнул альбом и поднялся с дивана.
* * *
Поговорив с отцом, Анна вернулась в палату. Денис уже закончил и укладывал принесенные с собой инструменты в пакет.
— Спасибо, Денис, — не глядя на мастера, сказала Аня.
— А когда в следующий раз приехать, Анна Александровна? — заботливо спросил Денис.
— Я позвоню. Иди.
Аня осталась одна. Вернее, одна с Андреем. Прошла уже неделя, и она почти привыкла и к его неподвижности, и к его безмолвию. Единственное, что ее продолжало пугать, была неестественная желтизна кожи. Издали казалось, что лежит не живой человек, а экспонат из музея мадам Тюссо. Анна старалась не смотреть, когда находилась на расстоянии. И только подойдя близко к кровати, она поднимала на Андрея глаза. Он стал почти неузнаваем. Худой, будто сделанный из воска, с неменяющимся выражением лица. Анна подолгу всматривалась в него, потом плакала.
Сегодня плакать не стала. Чтобы отвлечься, решила написать статью. Неиспользованного материала у нее накопилось много. Накануне, согласовав тему с Зоей, взялась за дело. Села за ноутбук с намерением поработать как можно дольше. Отцу решила не говорить, ей просто хотелось привести свои мысли в порядок. Почему-то показалось, что умственная работа этому поможет.
Текст пошел быстро. И уже минут через сорок Анна почувствовала себя живым, способным мыслить человеком. Написав несколько страниц, стала читать вслух, чтобы понять, как это будет звучать. Вроде, ничего. Повернула голову к Андрею.
— Андрюш, а как ты думаешь? Хорошо я написала? — спросила так, будто ожидала ответа.
— Молчишь? — как ни в чем не бывало вновь спросила она. — Интересно, а что бы ты сказал. Знаешь, я так соскучилась по твоему голосу. Никто никогда не говорил мне таких нежных слов, как ты. Никто не называл меня Нюточкой… Мне так не хватает твоей ласки, Андрюшенька.
Подошла к нему, прислонилась лицом к его щеке. Зашептала на ухо:
— Вернись, счастье мое. Мне так без тебя плохо… Нам плохо. Мне и нашему будущему ребенку.
Поднялась.
— Господи, ну какие страдания я должна еще перенести, чтобы Андрей выздоровел?! Я вытерплю, Отец, только верни его.
Дверь тихонько скрипнула, заглянула медсестра Надежда Тихоновна.
— Тетя Надя, здравствуйте, заходите, пожалуйста, — Анна отошла от Андрея.
Надежда Тихоновна первым делом подошла к девушке, обняла ее сзади за плечи и тихо сказала:
— Не убивайся так, милая. Не нужно.
Анна повернулась к ней и обняла старушку.
— Если бы у меня была хоть малейшая надежда! Я так боюсь, что случится непоправимое.
— А ты не бойся, дочка. Ты верь. Ты же любишь его?
— Больше жизни, — грустно сказала она.
— Ну, так это самое главное.
— Ах, тетя Надя, если бы все так было просто!
— Анечка, может, сходила бы к какой ясновидящей или бабке, погадала, — робко подсказала Надежда Тихоновна.
— Да не верю я им, — ответила Анна.
— Ну и, наверное, правильно. Не слушай меня, старую дуру.
* * *
Анна солгала. Она уже была готова пойти к черту на кулички, лишь бы получить хоть слабенькую надежду. Или услышать приговор… Но было страшно…
Для начала Анна решила все понять сама. Ей очень хотелось разобраться в том, что происходит. Её ни на минуту не оставляла мысль, что все не случайно. Она постоянно анализировала время, прожитое вместе с Андреем. И чем больше Анна осознавала весь трагизм ситуации, тем ей сильнее казалось, что многие недавние события были как бы предупреждением или даже предзнаменованием случившегося.
А еще она поняла, что Андрей это чувствовал. А может, даже знал. Этот его странный сон. Анна даже толком и не знала, о чем он. Андрей не рассказывал. Просто она видела, какой он после него подавленный и встревоженный. Она с беспокойством спрашивала: что с ним — он отшучивался.
А все его опасения: вдруг что случится, а он еще ничего не успел сделать в жизни. И потом этот пугающий разговор про то, что бы она делала, если бы вдруг все потеряла?
Анна грустно улыбнулась. Все для нее — это он. Разве могла она когда-нибудь подумать, что потеряет его. А вот, кажется, случилось…
Снова и снова вспоминалось то злосчастное утро. И вновь возникали вопросы.
Пустая дорога…
Виталик… Или не Виталик?
Она уже ни в чем не была уверена.
Одинокий пустой троллейбус… Нет, не пустой. Там была эта изуродованная девушка. Ия, кажется? Если бы не она, Анна ни за что бы не сообразила использовать чулки как жгут. Она бы их и не надела, если бы не Полина, которая упрашивала ее это сделать.
Что это? Совпадения?..
У Анны голова шла кругом. И сейчас, когда Надежда Тихоновна сказала о ясновидящей, она вдруг решила, что пора использовать и эту возможность.
Домой Аня вернулась далеко за полночь. Александр Станиславович молча ждал, когда она разуется.
— Как он, Анечка?
— Без изменений, папа.
— Хочешь поговорить? — он с тревогой смотрел на дочь. Она очень сдала за последние дни.
— Со мной все в порядке, папа. И не надо на меня так смотреть.
Раздевшись, Анна подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
— Я завтра выйду на работу.
— Может, поужинаешь?
— Нет.
— Иди в гостиную, сейчас принесут чай.
Надкусанный бисквит так и лежал на маленьком блюдце. Чай уже остыл.
— Анечка, родная, возьми себя в руки, — обняв дочь, тихо говорил Александр Станиславович.
Последнюю неделю это стало для него ритуалом. Какой ужасный ритуал — утешать убитую горем дочь.
— Папа, — Анна посмотрела отцу в глаза. — Я не говорила об этом, но мне кажется, что происходят какие-то необъяснимые вещи. Ты не замечал?
— Нет. Хотя… Разве все, что происходит с нами, подлежит объяснению?
— Я не об этом, — Анна отстранилась от отца, взглянула настороженно и беспокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— А знаешь, у меня будет ребенок, — Анна села на стул.
— Да ты что? Вот здорово! Андрон, наверное, был на седьмом небе, когда узнал? — Гарик был искренне рад.
— Я не успела ему сказать, — виновато заметила Аня.
Игорь промолчал. Он опасался, что у нее опять начнется истерика. Но на этот раз на лице Анны не отразилось ни единой эмоции.
— Послушай, Гарик, тогда у Витальки… Тебе не показалось, что он был не в себе?
— Ань, ну ты даешь! — удивился Игорь. — А как ему быть в себе, если ты в него стреляла?
— Я не об этом. Тут как раз все понятно, — Анна задумалась. Провела ладонью по лбу.
— Ты помнишь, что он говорил?
— Если честно, то не очень, мне было больно, — напомнил Игорь.
— Он все отрицал. Он сказал, что во всем виноват какой-то Борис. И еще какую-то ерунду сморозил. Главное, это прозвучало так убедительно… Я же его знаю.
— И какой из этого вывод?
— А вывод неутешительный. Получается, что я ошиблась? Но это невозможно! Гарик, я клянусь, что видела его. Это он был за рулем. Он был один в машине.
— А милиция?
— В том-то и дело. Ни единой зацепки и железное алиби.
— Может, ты и впрямь его с кем-то спутала? — робко предположил Игорь.
— Я уже думала об этом. И если бы не еще кое-что, то я, наверное, поверила бы в свою ошибку, — Анна посмотрела на Игоря глазами, полными страха.
— О чем ты?
— Перед тем, как ты потерял сознание, он сказал мне, что моему ребенку угрожает опасность. Но о моей беременности знает лишь несколько человек. И вряд ли они рассказывали об этом Виталику.
— Тогда получается…
— Вот именно. Ерунда. Выходит, что он в курсе событий. Но откуда он узнал? Что делать?
— Милиция отпадает?
— Уже отпала.
— Так пускай отец своими силами разберется, — предложил Игорь.
— Нет, — Анна уверено качнула головой. — Тут надо что-то другое.
— Ну так наймите кого-нибудь, пусть последят за этим Виталиком. Телефоны там на прослушку и все такое.
— Все правильно, Гарик. Только нужно, чтобы этим занялись профессионалы.
— Так в чем дело? — удивился Игорь. — У отца что, нет знакомых в органах?
— Не знаю. Может, и есть. Скорее всего, есть, — Анна задумалась. — Как бы тебе объяснить… Я хотела бы сделать это без отца.
— Аня, может, не надо самодеятельности?
Но, Анна его не слышала. Ее глаза горели беспокойным огнем, на щеках выступил румянец, как тогда, когда они шли к Виталику.
— Ну, что ты там уже задумала? Имей в виду, я в твоих затеях больше не участвую.
— Гарик, скажи, та девушка, которая Маша… У нее действительно отец работает там, где она сказала?
— Какая еще Маша? — с недоумением спросил Игорь.
— Ну, твоя девушка! Мы еще вместе несколько раз отдыхали.
— В упор не помню, — совершенно искренне ответил он. Или искусно притворился.
— Гарик! Я тебя сейчас убью! — Анна разозлилась. — Ты еще сказал про нее, что у тебя никогда не было романа с дочерью мента.
— А-а-а, — протянул Игорь. — Вспомнил, не убивай. Только я с ней давно не общаюсь. Она со странностями.
— Телефон или адрес у тебя есть? — с надеждой спросила девушка.
— Сто процентов должен быть. Только с чего ты решила, что ее отец возьмется за это?
— Я еще ничего не решила. Но попрошу ее поговорить с отцом. А потом направлю к нему своего, — Анна заявила это с такой уверенностью, как будто речь шла о кухарке. — Или нет, я сама с ним пообщаюсь.
— Да она тебя и не вспомнит.
— Я уверена, что вспомнит.
— Постой, — Игорь наморщил лоб, — ты же ей браслет подарила? Точно. Надо же, как все складывается.
— То-то и оно, Гарик, — Анна странно улыбнулась, — как-то так получается что в моей жизни последнее время случайностей нет.
* * *
Александр Станиславович сидел дома в большой уютной гостиной и рассматривал семейный альбом. Анна была в больнице у Андрея, и раньше десяти вечера ее можно было не ждать. В квартире, кроме Ларисы Ивановны, которая возилась с ужином, никого не было. Александр Станиславович соскучился по тишине и покою. Но, оставшись один, совершенно растерялся, не зная, чем заняться. Включил телевизор. Ничего интересного для себя не нашел. Выключил. Прошелся глазами по книгам. Нет. Браться за серьезное чтение не было сил, и он, глубоко вздохнув, отошел от книжных шкафов. Справившись у домработницы насчет трапезы и убедившись, что все будет готово не раньше чем через час, решил вернуться в гостиную. По пути заглянул в комнату детей. Она показалась неуютной, холодной, нежилой. Даже мороз по коже. Повернулся, чтобы уйти, заметил на столе альбом. Наверное, Аня приготовила показать Андрею, а может, уже показала. Александр Станиславович взял его в руки и направился в гостиную.
Сразу же на первых страницах были фотографии, привезенные с Черного моря. Какой это был год? Кажется, начало восьмидесятых. Перевернул фото — Лена всегда указывала даты. Восемьдесят четвертый. Анечке было четыре годика. Это ее первая поездка в Крым. Александр Станиславович вспомнил, с каким трудом выбил путевку в профсоюзе, да еще и в гостиницу «Ялта».
Взял другой снимок. На нем Анька ревет, что белуга. Маленькая, щупленькая, в каких-то непонятных трусах в горошек, где Ленка их только откапала, на тоненьких ножках, в огромной безвкусной панаме, которая вечно сползала на глаза. Помнится, Анька ни за что не хотела ее снимать. Улыбнулся. Вечером первого дня они отправились на прогулку по морю. Он был против. Они и так устали от впечатлений и нового климата, но Аня закатила такой рев, что родители сдались. Но не успел прогулочный катер выйти в открытое море, как ребенка укачало. Все полтора часа ее рвало. Ох, и намучались они тогда.
А вот Лена… Ни за что не хотела фотографироваться. После рождения дочки она долго не могла похудеть, поэтому категорически отказывалась позировать перед объективом. Ему приходилось это делать исподтишка. А потом она ругалась… Александр Станиславович задумался. Какая с ней смешная история тогда приключилась? Вспомнил. Ленка плавала чуть лучше топора, и он все время над ней подшучивал. Разозлившись на мужа, она сказала ему, что за пять дней обучится и доплывет до буйка. Нет! Заплывет за буек. Чтобы он не подсматривал, решила тренироваться в шесть утра, когда семья еще спала. Она возвращалась к завтраку. А он встречал ее словами: “Ну, как там Турция? Еще не доплыла?” Она обзывала его сволочью, но беззлобно. Потом они вместе смеялись, вместе будили Аньку и вместе шли завтракать.
Кажется, на пятый день Лена вернулась раньше обычного. Он заметил ее с балкона. Лена бежала. Влетев в номер, она быстро захлопнула за собой дверь, потом прислонилась к ней и тяжело задышала.
— Лен, за тобой что, волки гнались.
— Шурик! Хуже! — Лена никак не могла отдышаться.
— Акулы?
— Сам ты акула!
— Ленка, ну тебя в баню. Или рассказывай, или не морочь голову!
— Представляешь, я выхожу на пляж, людей почти никого. А море какое — парное молоко и полный штиль. Ну, думаю, сегодня я буду не я, если не доплыву до этого чертова буйка.
— Лена, ты бы присела, а то стоишь на проходе.
— Ага, — и опустилась на пол.
— У нас вообще-то стулья имеются.
— Шурик!
— Ладно, сиди, где хочешь. Я молчу.
— Так вот, — Лена перевела дыхание. — Где-то, на полпути к буйку…
— Ну, дорогая, ты делаешь успехи.
— Да что же ты такой вредный? Не буду рассказывать!
— Неужели? И вытерпишь?
— Гад! Ну, ты слушаешь?
Муж подошел и сел рядом на пол.
— Рассказывай, а то сейчас лопнешь.
— Где-то на полпути к буйку, — повторилась она, — я вдруг поняла, что у меня уже кончаются силы. И вот я думаю, что мне лучше сделать: вернуться или добить эту «высоту», чего бы мне это ни стоило?
— Ну, прямо Гуля Королева из «Четвертой высоты».
На этот раз жена просто строго посмотрела на него. Шурик пожал плечами. Мол, не виноват, само вырвалось.
— Решила доплыть. Шурик, я думала, что уже тону, когда ухватилась за буёк, — Лена сжала руки на груди. Глаза были полны ужаса.
— Доплыла? Молодчина! Где там наше шампанское?
— Да подожди ты со своим шампанским, — Лена махнула на него рукой. — Слушай, болтаюсь я над водой, как поплавок, и представляю, как тебе сообщают, что я утонула. И так мне стало себя жалко… Ну зачем я затеяла это. Если бы ты был на берегу! Но тебя нет. А из отдыхающих почти никого. Какая-то пожилая пара да три девушки, совсем юные. Я думала, что немного отдохну и силы восстановятся. Но ничего подобного не произошло. Вместо этого я почувствовала, что смертельно устала. И вдруг… — Лена сделала паузу и широко раскрыла глаза.
— Не томи, рассказывай.
— Со стороны моря кто-то подплыл и тоже уцепился за буек.
— Русалка, что ли?
— Сам ты русалка, — фыркнула Лена. — И таким вкрадчивым голосом говорит…
— А, понятно, значит, Ихтиандр, — Шурик начал хихикать.
— Сам ты Ихтиандр. Прекрати угадывать! Так вот, он и говорит: “Девушка, давайте поплывем на соседний пляж”. У меня от неожиданности даже сердце зашлось.
— Я не понял, ты что, его не видела? — муж уже смеялся в открытую.
— Сказано же тебе, он с моря подплыл, а буек большой, мне не было видно. Вообще не соображаешь.
— Ну-ну, и что там дальше?
— А дальше я думаю: дай-ка гляну, кто это.
— Тебе же буек большой попался, — Шурик, что называется, катался по полу.
— А я о чем? — не обращая внимания сокрушенно сказала Лена. — И тут я посмотрела вниз, в воду. Ты помнишь, какая была вода? — вызывающе спросила она.
— Помню, помню, как молоко.
— Какое еще молоко?
— Разумеется, парное, — смеясь, ответил он.
— Издеваешься? Прозрачная она была. Видно все до дна! — возмущенно крикнула Лена.
— Понял, дальше.
— Я смотрю в воду. А дядька этот без трусов. Представляешь?! И там все вот это!
— Что все? — Шурик прикинулся, что не понимает, о чем речь.
— Сашка! — Лена чуть не плакала. — Я испугалась, ты что, не понимаешь?
— Чего? Дядьки или того, что увидела?
— Бессовестный!
— Почему это я бессовестный? Ко мне, между прочим, тетки без трусов не подплывают, к сожалению.
— Значит, вот ты как?
— Да ладно. Я пошутил. И чем все кончилось?
— От страха я была через пятнадцать секунд на берегу. Вот.
— Ты бежала по воде?
— Летела над водой, — с обидой ответила она. — В себя пришла только на берегу. Думаю, что побила все рекорды по скоростному плаванию.
* * *
Вспомнив это, Александр Станиславович засмеялся вслух. Он потом Лену до конца отпуска звал не иначе как «неспетая песня Ихтиандра». Господи, как давно это было. Как же они были счастливы тогда. Закрыл глаза. Время вместе со счастьем незаметно просочилось сквозь пальцы.
Заглянула Лариса.
— Александр Станиславович, накрывать или подождете Анечку.
— Накрывай, я сейчас ей позвоню.
Дочь ответила сразу.
— Аня, ты скоро?
— Я задержусь, — тихо сказала она.
— Анечка…
— Я вызвала Дениса. Он бреет Андрюшу.
Немного помолчала.
— Ложись без меня. Я еще побуду.
Отец проглотил комок, застрявший в горле.
— Я дождусь тебя, девочка.
— Как хочешь, папа.
Александр Станиславович захлопнул альбом и поднялся с дивана.
* * *
Поговорив с отцом, Анна вернулась в палату. Денис уже закончил и укладывал принесенные с собой инструменты в пакет.
— Спасибо, Денис, — не глядя на мастера, сказала Аня.
— А когда в следующий раз приехать, Анна Александровна? — заботливо спросил Денис.
— Я позвоню. Иди.
Аня осталась одна. Вернее, одна с Андреем. Прошла уже неделя, и она почти привыкла и к его неподвижности, и к его безмолвию. Единственное, что ее продолжало пугать, была неестественная желтизна кожи. Издали казалось, что лежит не живой человек, а экспонат из музея мадам Тюссо. Анна старалась не смотреть, когда находилась на расстоянии. И только подойдя близко к кровати, она поднимала на Андрея глаза. Он стал почти неузнаваем. Худой, будто сделанный из воска, с неменяющимся выражением лица. Анна подолгу всматривалась в него, потом плакала.
Сегодня плакать не стала. Чтобы отвлечься, решила написать статью. Неиспользованного материала у нее накопилось много. Накануне, согласовав тему с Зоей, взялась за дело. Села за ноутбук с намерением поработать как можно дольше. Отцу решила не говорить, ей просто хотелось привести свои мысли в порядок. Почему-то показалось, что умственная работа этому поможет.
Текст пошел быстро. И уже минут через сорок Анна почувствовала себя живым, способным мыслить человеком. Написав несколько страниц, стала читать вслух, чтобы понять, как это будет звучать. Вроде, ничего. Повернула голову к Андрею.
— Андрюш, а как ты думаешь? Хорошо я написала? — спросила так, будто ожидала ответа.
— Молчишь? — как ни в чем не бывало вновь спросила она. — Интересно, а что бы ты сказал. Знаешь, я так соскучилась по твоему голосу. Никто никогда не говорил мне таких нежных слов, как ты. Никто не называл меня Нюточкой… Мне так не хватает твоей ласки, Андрюшенька.
Подошла к нему, прислонилась лицом к его щеке. Зашептала на ухо:
— Вернись, счастье мое. Мне так без тебя плохо… Нам плохо. Мне и нашему будущему ребенку.
Поднялась.
— Господи, ну какие страдания я должна еще перенести, чтобы Андрей выздоровел?! Я вытерплю, Отец, только верни его.
Дверь тихонько скрипнула, заглянула медсестра Надежда Тихоновна.
— Тетя Надя, здравствуйте, заходите, пожалуйста, — Анна отошла от Андрея.
Надежда Тихоновна первым делом подошла к девушке, обняла ее сзади за плечи и тихо сказала:
— Не убивайся так, милая. Не нужно.
Анна повернулась к ней и обняла старушку.
— Если бы у меня была хоть малейшая надежда! Я так боюсь, что случится непоправимое.
— А ты не бойся, дочка. Ты верь. Ты же любишь его?
— Больше жизни, — грустно сказала она.
— Ну, так это самое главное.
— Ах, тетя Надя, если бы все так было просто!
— Анечка, может, сходила бы к какой ясновидящей или бабке, погадала, — робко подсказала Надежда Тихоновна.
— Да не верю я им, — ответила Анна.
— Ну и, наверное, правильно. Не слушай меня, старую дуру.
* * *
Анна солгала. Она уже была готова пойти к черту на кулички, лишь бы получить хоть слабенькую надежду. Или услышать приговор… Но было страшно…
Для начала Анна решила все понять сама. Ей очень хотелось разобраться в том, что происходит. Её ни на минуту не оставляла мысль, что все не случайно. Она постоянно анализировала время, прожитое вместе с Андреем. И чем больше Анна осознавала весь трагизм ситуации, тем ей сильнее казалось, что многие недавние события были как бы предупреждением или даже предзнаменованием случившегося.
А еще она поняла, что Андрей это чувствовал. А может, даже знал. Этот его странный сон. Анна даже толком и не знала, о чем он. Андрей не рассказывал. Просто она видела, какой он после него подавленный и встревоженный. Она с беспокойством спрашивала: что с ним — он отшучивался.
А все его опасения: вдруг что случится, а он еще ничего не успел сделать в жизни. И потом этот пугающий разговор про то, что бы она делала, если бы вдруг все потеряла?
Анна грустно улыбнулась. Все для нее — это он. Разве могла она когда-нибудь подумать, что потеряет его. А вот, кажется, случилось…
Снова и снова вспоминалось то злосчастное утро. И вновь возникали вопросы.
Пустая дорога…
Виталик… Или не Виталик?
Она уже ни в чем не была уверена.
Одинокий пустой троллейбус… Нет, не пустой. Там была эта изуродованная девушка. Ия, кажется? Если бы не она, Анна ни за что бы не сообразила использовать чулки как жгут. Она бы их и не надела, если бы не Полина, которая упрашивала ее это сделать.
Что это? Совпадения?..
У Анны голова шла кругом. И сейчас, когда Надежда Тихоновна сказала о ясновидящей, она вдруг решила, что пора использовать и эту возможность.
Домой Аня вернулась далеко за полночь. Александр Станиславович молча ждал, когда она разуется.
— Как он, Анечка?
— Без изменений, папа.
— Хочешь поговорить? — он с тревогой смотрел на дочь. Она очень сдала за последние дни.
— Со мной все в порядке, папа. И не надо на меня так смотреть.
Раздевшись, Анна подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
— Я завтра выйду на работу.
— Может, поужинаешь?
— Нет.
— Иди в гостиную, сейчас принесут чай.
Надкусанный бисквит так и лежал на маленьком блюдце. Чай уже остыл.
— Анечка, родная, возьми себя в руки, — обняв дочь, тихо говорил Александр Станиславович.
Последнюю неделю это стало для него ритуалом. Какой ужасный ритуал — утешать убитую горем дочь.
— Папа, — Анна посмотрела отцу в глаза. — Я не говорила об этом, но мне кажется, что происходят какие-то необъяснимые вещи. Ты не замечал?
— Нет. Хотя… Разве все, что происходит с нами, подлежит объяснению?
— Я не об этом, — Анна отстранилась от отца, взглянула настороженно и беспокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47