— Вот. Выпейте, будет легче.— Спасибо.Мы распрощались. Я пила воду жадными глотками, но во рту все равно был привкус горечи. От того, что я узнала. Ника — мне не сестра. Я не могла еще осознать этого факта. Все это казалось мне чудовищной ошибкой, недоразумением, которое легко исправить. Я заварила эту кашу, ввязалась в расследование. Для чего? Зачем? Мной двигало простое любопытство. Я узнала правду? Или часть ее? Но этого достаточно, чтобы понять старую и проверенную истину: «не будите спящую собаку». Я выпустила на свободу демонов, и теперь мне предстояло пожинать плоды своего легкомысленного поступка. Мы с Никой чужие друг другу. Чужие! Я чувствовала себя предательницей и убийцей. Я словно предавала наше детство, прогулки — ладошка в ладошке, мороженое на двоих, Бабульку, секретничанье под большим клетчатым пледом… Я отрекалась от какой-то части самой себя. И это было просто невыносимым.Я склонила голову и уткнулась лицом в ладони: что же я наделала?! Зачем я стала раскапывать прошлое? Зачем? Ника, Ника…Зазвонил мобильный. Это был Руслан.— У меня есть одна идея. Приезжай ко мне.— Не могу.— Это срочное дело.Внезапно я подумала, что мне так тошно — хуже не бывает. Может быть, встреча с Русланом немного встряхнет меня.— Продиктуй адрес.— Я встречу тебя у метро «Маяковская».— Хорошо.Дома Руслан усадил меня на диван и принялся готовить кофе.— С корицей любишь? — донеслось до меня из кухни.— Люблю! — крикнула я, хотя никогда не пробовала.Кофе был замечательный. Как и в прошлый раз. Руслан сел рядом.— И какая у тебя идея? — спросила я, помешивая ложечкой сахар.— Никакая! Просто захотелось увидеть тебя. Мои брови взлетели вверх. Я ему не доверяла.Ни на йоту. Он просто хотел использовать меня по полной программе. Получить два в одном флаконе. Я была нужна ему в качестве связующего звена между ним и Никой. Он подозревал Нику в убийстве. Думал, что какие-то важные сведения она утаила от меня. Или я не все рассказала ему. Руслану позарез было необходимо знать все. И для этого в ход были пущены методы даже запрещенного характера. Он думал, что я растаю от его внимания и расколюсь. Ситуация была опасно-непредсказуемой. И это неожиданно взволновало меня. Я подумала, что терять уже нечего. Я потеряла сестру, не знала, чья я дочь. И что по сравнению с этим сексуальные уловки и приманки? Пыль и пепел. Мне нужна была хорошая встряска. И этот человек мог мне ее дать. Так в чем же дело, Аврора! Бери то, что плывет тебе в руки. Авось развеешься!Я поставила чашку с кофе на журнальный столик и посмотрела на Руслана долгим призывным взглядом.— В самом деле?— Да… ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Я еще подумал: какая классная девчонка!То, что мужики неоригинальны, — об этом я где-то читала. В книжке по женской психологии.— Приятно слышать!Руслан подвинулся ко мне ближе. Врать самой себе я не могла. К тому же считала это глупым. Я отдавала себе отчет в том, что он мне нравился. И его присутствие, запах волновали. Я чувствовала себя как в старом анекдоте: когда на женщину нападает насильник, лучшее, что она может сделать, — расслабиться и получить удовольствие. Я цинично подумала: мне представляется удобный случай последовать этому совету.Руслан взял меня за руку. Он медленно гладил мои пальцы, и эта ласка ноющим блаженством отдавала в теле. Я не решалась посмотреть на Руслана, но, когда подняла глаза, меня, как магнитом, потянуло прикоснуться к его губам, сильным рукам, черным блестящим волосам. Меня тянуло раствориться в нем. До конца. До того момента, когда я перестану чувствовать свое тело. Ничего подобного раньше я не испытывала, но сейчас мне вдруг показалось, что, возможно, я познаю те эмоции и наслаждения, о которых только читала… Под гипнотически-пристальным взглядом Руслана я медленно откинулась на спинку дивана, не в силах больше сопротивляться тому томлению, которое охватило меня. Я ощущала себя покорной чужой воле. Мне хотелось отдаться мужской силе, ощутить ее каждой клеточкой своего тела. Руслан провел рукой по моей груди и скользнул ниже. Одежда мгновенно слетала с меня, и спустя минуту я ощутила приятную тяжесть его тела.Ласки Руслана были словно лед и пламя. Мягкие, нежные, расслабляющие сменялись яростными и неистовыми. Глубокое наслаждение охватило меня. И из моей груди раздался тихий стон: не то от удивления, не то от благодарности.Когда все закончилось, я приподнялась на локте и посмотрела на Руслана. Его глаза были прикрыты, но дыхание было прерывистым, шумным. Он быстро открыл глаза и посмотрел на меня.— Тебе понравилось? Я тихо рассмеялась:— Да.— Мне тоже. — Он запустил руку в мои волосы и стал перебирать их.Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу. Я взяла Руслана за руку.— Какие красивые пальцы!— Я хотел стать пианистом, но не получилось. — И он рассмеялся, обнажив красивые ровные зубы.— Научиться никогда не поздно. Как ты думаешь?— Точно так же.— Я представляю, как ты сидишь за фортепиано в черном фраке и играешь при свечах «Лунную сонату» Бетховена. Вечером.— А что? Площадь позволяет. — Он обвел рукой комнату. — Куплю инструмент и буду играть Бетховена.Я хотела спросить: позовет ли он меня послушать музыку, но промолчала. Мы слишком мало знали друг друга, чтобы я могла задавать такие вопросы. Я вздохнула.— О чем вздыхаешь?— Ни о чем.— Жизнь прекрасна и удивительна. Иногда бывают такие моменты и минуты, которые оправдывают ее в целом.— Я пойду? — полувопросительно-полуутвердительно сказала я.— Зачем? Оставайся до утра.Ночь была поистине волшебной. Я подумала, что, если даже наутро мы расстанемся навсегда, жалеть я ни о чем не стану. Буду копить впечатления на старость. Кто знает: будет ли в дальнейшем моя жизнь щедра на подобные встречи?Утром Руслан заварил свой фирменный кофе.— Твой кофе — чудо!— Я вообще хорошо готовлю.— Странно! Я думала, что восточные мужчины не готовят.— Почему? Это — ошибочное мнение.— Теперь — знаю.— В следующий раз я угощу тебя пловом.Тут раздалось мяуканье, и к моим ногам подкатил черно-белый комочек.— Рикки! — воскликнула я и, взяв на руки котенка, принялась его тормошить. — Рикки, где же ты был раньше?— Он спал в коридоре. Такой соня. Только и делает, что спит целыми днями.— Может быть, он отходит от стресса?— Какого стресса?— Убитой хозяйки, — серьезно сказала я и опустила Рикки на пол. И воспоминания того вечера встали перед моими глазами. Я сидела, уставившись в одну точку.Руслан прищелкнул пальцами.— О чем задумалась?— О том, что я видела тогда, — тихо сказала я. — Об Анжеле.Руслан сел ко мне.— Аврора! Я хочу, чтобы ты поняла: я — твой союзник. Мне кажется, ты видишь во мне врага. Но это не так. Мы с тобой оба заинтересованы в том, чтобы найти убийцу Анжелы. Ты — чтобы спасти сестру.— А ты? — спросила я, глядя на него в упор. Во взгляде Руслана что-то мелькнуло: не то раздражение, не то настороженность.— А у меня свои счеты. Мы с Анжелой были… друзьями. Ну ты понимаешь: когда твою девушку убивают, у тебя возникает естественное желание покарать убийцу.— Даже если отношения уже расстроились, — бросила я наугад, вспомнив слова Ники.— Да. Даже если они и расстроились. Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Да, у нас с Анжелой все было далеко не безоблачно, но я не могу смириться с тем, что ее хладнокровно убили и убийца гуляет на свободе.Я сделала вид, что поверила ему.— Но что я могу сделать?— Сказать правду!— Я уже все сказала. Клянусь. — И для большей убедительности я приложила руку к сердцу.» — Зачем мне что-то от тебя скрывать, ведь у нас одна цель?— Да. — Руслан соскочил с дивана и заходил по комнате. — Одна цель… Попробуй еще раз поговорить с Никой.— Хорошо. — Я почувствовала, как впечатления прошедшей ночи постепенно рассеиваются. И поняла, что пора уходить.Я пойду. Мне пора. — Я поднялась с дивана. — Спасибо за гостеприимство. — Здесь я встретилась с насмешливым взглядом Руслана. — И за все… остальное.— Всегда рад доставить удовольствие красивым девушкам.Рикки отчаянно мяукал, и я снова взяла его на руки. Крохотные блестящие бусинки смотрели на меня. Котенок зевнул. Я почувствовала, как что-то защипало в носу, и я зарылась лицом в котенка, чтобы скрыть свое смятение, тоску и отчаяние.
Праздники жизни кончаются быстро. Они пролетают с космической скоростью, оставляя чувство опустошенности и мимолетности. Были они или не были? Руслан, его объятия, жгучие ласки — все было уже нереальным и далеким. Когда я открывала дверь своей квартиры, я задавала себе один-единственный вопрос: как я теперь буду относиться к Нике? Какими глазами посмотрю на нее?Ника была дома. Молчаливая, тихая. Каштановые волосы прилипли ко лбу.Был выходной, мне не надо было ехать на работу.— Привет! — сказала Ника каким-то потухшим голосом.— Привет! — Мое сердце сжалось. — Что-то случилось?— Случилось. — Ника подняла на меня глаза. В них были растерянность и страх. — Меня вызывают в милицию.— Зачем?— Для допроса. Охранница вспомнила, что видела, как я приходила к Анжеле.— Да… дела…— Только подумать, Аврора, я, наверное, в последний раз сижу в нашей комнате…— Что за глупости?— Это не глупости. Это — правда.— Ты все преувеличиваешь. Ты — всего лишь подозреваемая.— Номер один.— Ну и что! Ты же не виновата!— Ты не знаешь, как у нас все делается! На меня повесят это убийство. И закроют дело. Кто захочет возиться с расследованием? Зачем? Такой, как Руслан, откупится деньгами. А я… кому нужна я?При упоминании о Руслане мне стало нехорошо, получается, я предала Нику. Пусть и невольно.— Так что, Аврора, не поминай лихом. Прости за все. — И Ника заплакала отчаянными бессильными слезами.Но тут я уже всерьез возмутилась. Сестра она мне или не сестра, она — Ника, с которой я выросла. А это просто так из жизни не вычеркнешь. И вообще в этой истории слишком много белых пятен. Я должна сделать все, что могу. И даже больше. Мне необходимо спасти Нику. Она — единственный в моей жизни человек, ради которого я пойду до конца.Я подошла к Нике и поцеловала ее. В лоб.— Не волнуйся, я тебе помогу.— Правда? — Ника схватила меня за руку, как маленькая девочка, которая цепляется за мать, когда ей страшно.— Я тебе обещаю. — сказала я. — Ты не будешь сидеть в тюрьме. Пока я жива, этого никогда не случится.
Губарев подумал, что Аврора Сеульская здорово помогла ему, сама того не ведая. Рассказав о собственном расследовании, она подсказала ему, кто та девушка, приходившая к Анжеле Викентьевой, похожая на нее. Сестра Авроры. Именно о ней упоминала охранница Маркелова. Но теперь ему не надо теряться в догадках, где искать эту девушку. Виктория Сеульская живет там же, где и Аврора.Губареву не довелось быть знакомым с Анжелой Викентьевой, но почему-то при взгляде на Викторию Сеульскую ему подумалось, что они — ягоды с одного поля. Заносчивые манеры, надменность, взгляд свысока, в котором сквозило: «А плевать я хотела на вас на всех». Но Виктория нервничала. И это было заметно. За напускным высокомерием скрывались растерянность и страх. Она поминутно закусывала губы и откидывала со лба прядь волос. Как будто бы она ей мешала.— Сеульская Виктория Михайловна, вы были знакомы с Викентьевой Анжелой?— Да.— Как давно вы познакомились?— Примерно полтора месяца назад.— Где и при каких обстоятельствах? Пауза…— Вы не поняли вопроса?— Поняла… Я работала на Анжелу.— В каком качестве?— Я была ее двойником.— Она сама предложила эту работу?— Нет. Я вышла на нее и…— Почему у вас возникла эта мысль? Как вы вышли на Анжелу?— Я просматривала один женский журнал и увидела, что Викентьева похожа на меня.Губарев вспомнил рассказ Авроры. Она говорила то же самое.— И что?— Я решила, что могу заработать на этом.— Ваша сестра знала, что вы работаете на Анжелу?— Нет. Я делала это тайком.— Как вы вышли на Викентьеву?— Через электронную почту. Координаты были опубликованы в журнале. Я написала ей, что похожа на нее. Ее заинтересовала моя информация. Мы встретились, и… я стала подменять ее.— В какое время? Как это происходило?— Анжела звонила, я приезжала к ней. Переодевалась. Потом ехала в те места, куда она меня отправляла.— Вы приезжали к ней в дом по Большому Харитоньевскому переулку. Дом двенадцать, квартира девять?— Да.— Где вы ее подменяли?— На дискотеках, в театрах. На вернисажах.— А где она была в это время на самом деле?— Не знаю.— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?— Нет. Она мне ничего не рассказывала.— Вы знали, что Анжела принимала наркотики?— Да.— Вы видели, как она употребляет их?— Я видела ее несколько раз после «дозы».— Вы встречались с Русланом Мансуровым?— Нет.— Вы знали, что он был бойфрендом Анжелы?— Да.— Она говорила вам об этом?— Да.— Что-нибудь еще Викентьева говорила о Мансурове?Какую-то долю секунды Сеульская колебалась.— Нет.Обманывает, решил Губарев. Что-то она знает о Мансурове, но молчит. Боится?— Когда вы в последний раз видели Викентьеву?— В день убийства.— Вы с ней разговаривали? Сеульская закусила губы.— Нет.— Почему?— Она… — губы у девушки задрожали, — была мертва.Губарев едва удержался, чтобы не присвистнуть.— В котором часу это было?— Я… не помню.— Примерно.— Ну… наверное, около десяти или в начале одиннадцатого.— Вечера?— Да… вечера…— Вы с ней договаривались встретиться? Опять легкое замешательство.— Д-да.— Вы пришли и… Кстати, как вы вошли? Дверь была закрыта?— Нет, открыта.— Рассказывайте дальше!— Я увидела труп. Молчание.— Что потом?— Потом я… ушла.— А почему вы не позвонили в милицию? Сеульская посмотрела на Губарева странным взглядом.— Я ничего не соображала, — выдавила она. — Мне было плохо.Играет или нет, гадал майор. Много их тут, сидя в моем кабинете, пытались выглядеть кроткими и невинными. А на самом деле часто все оказывалось далеко не так. И каждый раз я должен быть психологом, следователем, ясновидцем, чтобы понять: где подозреваемые говорят правду, а где врут, не моргнув глазом. Вот и сейчас, что я могу сказать об этой девице? Все ли она говорит мне? Судя по запинкам, нет. А каковы причины этого? Вот сиди тут и гадай на кофейной гуще в надежде отыскать истину.— Когда вы понадобитесь, я вызову вас еще. И распишитесь здесь. Это подписка о невыезде.Сеульская поставила подпись, закусив нижнюю губу. Губарев обратил внимание, что губа у нее вспухла и была ярко-красной.
— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — рассуждал Губарев, сидя в кабинете. Витька сидел напротив.— Почему в сухом? Может, в мокром?— Не остри, — одернул своего напарника Губарев. — Сияешь, как елка. Что случилось?— Софья пригласила меня сегодня в гости.— А…— Вот я и…— Ясно. Счастливого времяпровождения. Но давай ближе к делу. Ноутбук Анжелы Викентьевой пока запечатан. В смысле информации. Я попробовал повозиться с ним. И понял, что бесполезно. Отдал специалистам. Пусть они работают.Отпечатков на ноже, которым убили Викентьеву, никаких. Звонили из экспертизы. Кстати, тебе не кажется, что это убийство — в кавказском стиле? Там любят, чуть что, и за нож хвататься. Звонили мы с тобой по номерам телефонов, записанным в мобильнике, — информация почти нулевая. Знакомые говорили, что давно не общались с Анжелой. Вызвали некоторых на допрос, говорили то же самое. Ничего существенного, за что можно было бы зацепиться.А вот беседа с Сеульской любопытна. Она призналась, что работала двойником Анжелы, подменяла ее там, где это было нужно. Она что-то не договаривает. Когда я спросил ее о Мансурове, она сразу замкнулась. Не хочет выдавать? Или здесь что-то еще. Ох, не нравится он мне. Скользкий тип. Так просто к нему не подъедешь и не расколешь. Вывернется — Если он и осуществил убийство Анжелы Викентьевой, то заранее все тщательно продумал. Рассчитал.Можно подойти к расследованию и с другого конца. Надо узнать, что произошло в роддоме номер тридцать два на Третьей Красногвардейской двадцать лет назад. Сдается мне — в этом ключ к разгадке этого дела.— Почему вы так думаете?— Интуиция, Вить. За годы работы вырабатывается интуиция, которая, как рыбка-лоцман, указывает верный путь.— А убийство Ольги Буруновой?— Здесь один клубочек завязан. Потянешь за ниточку — и все распутается. Одним махом.— Семерых побивахом…— Настроение у тебя сегодня явно не рабочее.— Что делать?— Да… вопрос хороший. Зазвонил телефон.— Да? — спросил Губарев. Это была Дашка. Она плакала.— Что произошло? Говори толком. Не реви, а то я ничего понять не могу. Кто не пускает? И правильно делает. Хорошо. Я сегодня приеду, и обо всем поговорим. Да, ждите.— Семейные неприятности? — спросил Витька, когда Губарев повесил трубку.— Семейные разборки. Дашка хочет поехать на дачу с компанией. С ночевкой. А мать против.— А вы?Губарев почесал в затылке.— Я тоже против. Ни к чему это. Но надо поехать и все это втолковать Дашке на месте. А то Наташка запретила, Дашка вспыхнула, и возник небольшой пожарчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31