Вы спросите, как можно вообще говорить вслух о подобных вещах? Что ж, попробую дать ответ. Совместно пережитые страдания и невзгоды порой объединяют совершенно чужих людей до такой степени, что они становятся родными по духу, двумя половинками одного целого, между которыми не бывает недомолвок и возможна только предельная откровенность. Так получилось со мной и Минервой: наши породнившиеся души связали нас неразрывными узами, еще более прочными, чем отношения между близнецами или матерью и ребенком.— Мне очень больно расставаться с тобой, доченька. — Филлис нежно провела кончиками пальцев по ее лбу, щекам, подбородку, как будто стараясь, подобно слепому, запомнить все контуры лица Минервы. — Но я точно знаю, что тебе не место в этой глухомани. Да ты и сама чувствуешь то же самое. Когда они придут, вы обе отправитесь с ними.«С кем это, с ними?» — едва не сорвалось с моих губ, но предостерегающий взгляд Минервы заставил меня прикусить язык. Филлис тяжело поднялась на ноги.— Ступайте и ждите знака. — Мы направились к выходу, но Филлис окликнула меня и попросила вернуться. — Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, Нэнси. Та вещица, которую он подарил, все еще у тебя? — Она имела в виду рубиновое ожерелье. Я покачала головой, радуясь втихомолку, что в хижине полумрак и не видно краски, залившей мне лицо. — Только не лги, я не ради пустого любопытства спрашиваю! — строго предупредила она, глядя мне прямо в глаза.— Я не лгу! — с жаром воскликнула я и сразу почувствовала, что Филлис мне не поверила.— Я уже говорила однажды и повторяю снова: избавься от нее! Пока она с тобой, его будет притягивать к тебе, как железо к магниту. И поторопись, пока не поздно.Я последовала ее совету. Точнее говоря, попыталась это сделать. В близлежащих скалах я видела несколько узких расщелин глубиной в сотни метров. Достав из кошелька ожерелье, я занесла руку над пропастью, но так и не смогла заставить себя разжать пальцы, в очередной раз завороженная дивной красотой и несравненной игрой камней.Я не выдержала испытание, назначенное мне Филлис. 19 — Пираты! Пираты идут! — вопил во всю глотку ворвавшийся в деревню голопузый мальчишка, за которым едва поспевал другой, чуть помладше и пониже ростом.Они неслись бегом от самого побережья, но пираты передвигаются быстро, и их появления следовало ожидать уже в ближайшее время.Мы с Минервой тоже присоединились к высыпавшим из хижин маронам и впервые увидели собственными глазами тех самых грозных буканьеров, чья дерзостная активность вызывала законное недовольство и раздражение в Эскуриале, Сент-Джеймсе и Версале Эскуриал, Сент-Джеймс, Версаль — главные королевские резиденции в Испании, Англии и Франции соответственно.
.Приближавшийся к деревне отряд состоял из нескольких дюжин загорелых, бородатых мужчин, с ног до головы обвешанных разномастным оружием и одетых кто во что горазд. Одни по пояс голые и в каких-то невообразимых обносках. Другие в обычных матросских рубахах и парусиновых штанах; на головах пестрые шейные платки или вязаные шерстяные шапочки-монмутки Названы так в честь герцога Монмутского, возглавившего в 1685 году вооруженное восстание против Якова II. Многих его участников после поражения приговорили к ссылке и каторжным работам на островах Вест-Индии.
.Третьи в дорогих костюмах из шелка и атласа, отделанных кружевами и золотым шитьем, и щегольских широкополых шляпах, украшенных павлиньими и страусиными перьями. Но все, без исключения, с ножами, тесаками, пистолетами и тяжелыми патронташами через плечо, набитыми картечью и пулями. Их атаман отдал короткий приказ, пираты выстроились клином и прошлись по нашему лагерю парадным маршем, что привело в неописуемый восторг глазеющих ребятишек.Они пришли со стороны моря, перевалив через отвесные скалы, опоясывающие Катлесс-Бей. Большие суда и военные корабли туда не заходили, опасаясь наскочить на рифы и подводные камни, надежно преграждавшие доступ в бухту. Поэтому мароны не боялись атаки с побережья, но флибустьерам, как видно, все было нипочем, и никакие естественные препятствия не могли их остановить.Честно говоря, в первые мгновения я очень испугалась и даже запаниковала, однако, к моему удивлению, никто из мужчин не торопился взяться за оружие, а женщины не хватали детей и наспех собранные пожитки и не бежали в лес, чтобы укрыться в тайных пещерах. Они просто стояли и молча наблюдали за марширующими пиратами, пока те не остановились посреди деревенской площади. Герой и Тим Мак-Грегор вышли им навстречу. Оба безоружные, но спокойные и уверенные в себе; ни тени страха на их мужественных лицах. Что же сейчас будет? Я затаила дыхание, но Герой шагнул к пиратскому главарю с распростертыми объятиями, и я с облегчением поняла, что нанесенный нам визит предвещает, скорее, всеобщее празднество, а вовсе не кровопролитное столкновение двух разбойничьих шаек. Филлис моя реакция изрядно позабавила. Рассмеявшись и снисходительно похлопав меня по плечу, она не преминула разъяснить мне, как сильно я заблуждаюсь, заранее приписывая нашим гостям враждебные намерения.— Ты заранее считаешь пиратов врагами, потому что тебе еще в детстве вдолбили в голову, что они плохие, жестокие и кровожадные. Но ты уже взрослая, и пора наконец научиться мыслить самостоятельно. Пиратов следует бояться только добропорядочным и законопослушным, к которым ты больше не принадлежишь. Мы теперь тоже вне закона, как и они, а ворон ворону глаз не выклюет. Изгоям выгоднее держаться вместе, чем пропадать поодиночке. Порт-Ройял для них закрыт, тем более, там сейчас стоит эскадра военных кораблей. С кем же еще им торговать и обмениваться товарами, если не с нами, такими же отверженными и бесправными?Пираты нуждались в провизии и скупали все подряд: свежие овощи и фрукты, копченые свиные окорока, козлятину и живых кур Куры хорошо переносят качку, охотно питаются сухарной крошкой, мучными жучками и личинками и исправно откладывают яйца, поэтому во времена парусного флота даже на военных кораблях капитан и офицеры кают-компании часто заводили собственные курятники.
, расплачиваясь мешками с рисом, отрезами материи, готовой одеждой, пуговицами, наперстками, швейными иголками, катушками ниток, инструментами, ножницами, ножами, топорами, кухонной утварью и прочими предметами домашнего обихода. Базар закрылся еще до захода солнца. Гости распродали все, что притащили с собой, а в наших кладовых заметно поубавилось продуктов, но обе стороны остались довольны. Герой вышел на площадь, объявил об окончании торговли и пригласил желающих на праздничный пир, или букан. Вышедший вместе с ним из хижины для собраний командир отряда флибустьеров подтвердил приглашение, и все вокруг радостно загомонили.Лицо его скрывала широкополая шляпа с павлиньими перьями. Когда мы виделись в последний раз, он был чисто выбрит и выглядел вполне пристойно. С тех пор он отрастил густую черную бороду и усы, до неузнаваемости преобразившие внешность и придавшие его смуглой, загорелой физиономии совершенно разбойничье выражение. Раньше он не носил другого оружия, кроме тесака, теперь же обзавелся целым арсеналом. А вот пристрастие к дорогим нарядам и экстравагантная манера одеваться изменений не претерпели: облаченный в роскошный парчовый камзол абрикосового цвета и малиновые бархатные панталоны, заправленные в до блеска начищенные черные кожаные ботфорты с огромными отворотами, он больше походил на завсегдатая балов и салонных приемов, чем на капитана пиратского корабля. Несколько портил впечатление плотно облегающий талию широкий шелковый кушак, за которым скрывался внушительный набор ножей и кинжалов, вряд ли уместный в светском обществе.— Ты его знаешь? — шепотом спросила Филлис.— Да. Он служил старшим помощником капитана судна, которое доставило меня на Ямайку.— Вот и обещанный знак, — печально вздохнула ведунья.Я не успела расспросить ее подробнее, потому что оказалась вдруг лицом к лицу теперь уже с капитаном Адамом Брумом. Я сомневалась, что он узнает меня в простоволосой смуглянке в скромном платьице, испещренном грязно-зелеными потеками травяного сока, но зоркий глаз моряка не подвел его и на этот раз. Сняв шляпу, Адам отвесил мне низкий поклон.— Боже, мисс Нэнси Кингтон! Какая приятная неожиданность! — Непринужденно завладев моей рукой, он галантно поцеловал кончики пальцев — точь-в-точь как один из моих кавалеров на танцах в Бате. — Признаюсь, никак не рассчитывал вновь встретить вас в столь необычном э-э… окружении.— То же самое я могла бы высказать и в ваш адрес, мистер Брум, — парировала я без запинки, что несколько смутило обычно самоуверенного Адама, и он поспешил объясниться:— Со мной приключилась самая банальная для здешних вод история. Мы взяли груз в Порт-Ройяле и отправились домой, в Англию, но в тот же день «Салли-Энн» взяли на абордаж пираты капитана Джонсона. Команде предложили на выбор: садиться в шлюпки и проваливать ко всем чертям или вступить в Береговое братство. Большинство, как и следовало ожидать, предпочло второй вариант.— А доктор Грэхем и капитан? Что с ними?— Нейл остался с нами, а капитан отказался. Но Джонсон проявил гуманность и высадил старика на Нью-Провиденсе в нескольких милях от Нассау. Полагаю, он благополучно добрался до города, разве что мозоли натер.— Не ожидала, что пираты бывают такими милосердными, — заметила я с улыбкой.— Встречаются и другие, — усмехнулся в ответ Адам.— Но что же все-таки заставило вас и доктора присоединиться к пиратам?— Деньги, — спокойно признался Брум. — Всего один захваченный приз может принести больше, чем жалованье помощника капитана торгового судна за всю оставшуюся жизнь. Понятное дело, испанские галеоны с наполненными золотом и серебром трюмами попадаются далеко не каждый день… — Он так забавно сморщил губы, что я не выдержала и прыснула. — Чаще приходится довольствоваться всякой мелочью вроде пуговиц и наперстков, но тут уж выбирать не приходится. Как говорится, бери, что дают. Зато мы свободны, как ветер, плывем, куда вздумается, и не теряем надежды в одночасье разбогатеть. Да взять хотя бы меня! — с напускной важностью похлопал он себя по груди. — Хожу в пиратах всего несколько месяцев, и уже капитан, а так бы еще лет десять пришлось выслуживаться. — Адам неожиданно рассмеялся. — Есть и еще одна причина: уж больно мне не хотелось добираться до Багам на веслах. С детства ненавижу греблю! А теперь позвольте представить моих друзей — первого помощника и квартирмейстера, он же боцман и старшина-рулевой нашего корабля… Мисс Нэнси Кингтон… Мистер Винсент Кросби… Мистер Игнациус Пеллинг…Винсентом Кросби оказался симпатичный мулат лет двадцати пяти с кожей цвета гречишного меда, пышной шевелюрой длинных вьющихся волос, перевязанных красной лентой, высоким лбом и широкими скулами. Его круглое, открытое лицо немного портил приплюснутый нос, однако большие черные глаза слегка навыкате смотрели на окружающий мир с веселым задором, вызывавшим невольную симпатию. Широкоплечий и узкобедрый, невысокого роста, но отлично сложенный, в великолепном темно-синем камзоле с отделкой из алого шелка и молочно-белых штанах, он выглядел почти таким же франтом, как Брум.Боцман Игнациус Пеллинг являл собой полную противоположность капитану и его старшему офицеру. Босоногий и неряшливо одетый, в расстегнутой до пупа рубахе и грязных парусиновых штанах, он едва доходил Винсенту до плеча, зато обладал отменной реакцией и мускулатурой, словно свитой из стальных струн. Солнце и ветер выдубили его кожу так, будто ее годами вымачивали в соляном растворе.Покончив со взаимными представлениями, Адам откланялся, с сожалением заявив на прощание:— Я, безусловно, счастлив снова видеть вас и слышать ваш милый голос, мисс Нэнси. У нас еще будет время наговориться всласть и многое обсудить — в первую очередь, обстоятельства, заставившие вас искать убежища и защиты у этих людей, — но об этом вы мне расскажете после ужина. А сейчас вынужден вас покинуть. Меня ждут за праздничным столом, да и в брюхе, прошу прощения, так бурчит, что я уже ни о чем не могу думать, кроме еды.Приготовления к пиршеству близились к концу. Повсюду горели костры, женщины разделывали рыбу и кур, а мужчины медленно вращали над раскаленными углями насаженные на огромные вертела цельные свиные и козьи туши. Пираты прикатили несколько бочонков рома, и пары спиртного смешивались со сладковато-пряным ароматом специй и аппетитным запахом жареного мяса.— Ты не обижайся, капитан правильно рассуждает, — заметила Филлис. — Мужчинам положено сначала выпить и хорошенько закусить, а потом уж и поговорить можно. С голодухи они завсегда плохо соображают. Когда освободитесь, — обратилась она к Адаму и его спутникам, — приходите ко мне. Пальмовым вином угощу. Сама делала. Пальчики оближешь, до того вкусное. Не то что ваш вонючий ром!Солнце ушло за горизонт, и лесные заросли окутались черным бархатом тропической ночи. Застрекотали цикады, заголосили лягушки, вылетели на промысел летучие мыши, ночные птицы и бабочки. Трубный сигнал рога, сделанного из большой морской раковины, возвестил о начале букана. Соскучившиеся по свежей еде гости обжирались так, будто ели последний раз в жизни. Животы их на глазах раздувались, губы, усы и бороды лоснились от жира. Ром лился рекой, и вскоре веселье достигло апогея.Пираты прихватили с собой пару скрипочек, да и среди маронов нашлось немало музыкантов-любителей. Они сами мастерили себе инструменты из подручных материалов, проявляя при этом чудеса смекалки и изобретательности. Обтянутые кожей выдолбленные деревянные колоды и котлы с успехом заменяли барабаны; кишки и жилы домашних животных служили струнами лютням и арфам, а полые тростниковые стволы легко превращались в свирели и флейты. Все они были идеально настроены и обладали довольно широким диапазоном звучания, позволявшим брать как очень низкие, так и самые высокие ноты.Утолив голод и жажду, пирующие перешли к следующей части программы. Посреди площади очистили место для танцев, а рядом расположился импровизированный оркестр. Первые пробные такты пошли вразнобой, но музыканты быстро приладились друг к другу и заиграли уже в полную силу. Искрометная мелодия взмыла в ночное небо и вихрем закружилась над кострами в зажигательном ритме, отдаваясь эхом в далеких холмах и уверенно перекрывая жалкие потуги лесной живности составить ей достойную конкуренцию.Филлис что-то сказала про обещанный знак, и ее слова натолкнули меня на удачную мысль. Я отвела Минерву в сторонку и посвятила в свой план. Глаза ее изумленно расширились, но она не дрогнула перед безумной дерзостью задуманного мною предприятия и согласилась, что в нашем положении другого выхода нет. Ждать пришлось довольно долго, но вот, наконец, Брум, Кросби и Пеллинг незаметно выскользнули из толпы зрителей, плотным кольцом окруживших площадку для танцев, и не совсем твердой походкой направились к нашей хижине. Мы последовали за ними.Филлис провела традиционный ритуал очищения и благословения, побрызгав по углам пальмовым вином, и только после этого разлила ароматный напиток по маленьким чашкам и собственноручно вручила их каждому из гостей. Минерва выставила на закуску свежие фрукты, а я зажгла фитили масляных светильников. Потом мы расселись на циновках, сплетенных из прочных волокон пальмовых листьев, и начался серьезный разговор. Прежде чем обратиться к Адаму с просьбой, я поведала ему о случившемся со мной за последние месяцы и постаралась доходчиво объяснить, почему мне необходимо как можно скорее уехать отсюда; что одно мое присутствие здесь, среди маронов, подвергает их смертельной опасности и ставит под удар ни в чем не повинных людей.Брум внимательно выслушал мой рассказ, не перебивая и не задавая вопросов, но когда я попросила его взять нас с Минервой с собой, нахмурился и крепко задумался.— Мне очень хочется помочь вам, Нэнси, — заговорил он после продолжительной паузы, — и я без колебаний дал бы свое согласие, но я не вправе принимать такое решение в одиночку. Завтра я соберу команду на совет и постараюсь убедить парней поддержать мое предложение.— А разве нельзя просто приказать? — удивилась я. — Вы же капитан, Адам!Шум и крики снаружи нарастали с каждой минутой. Барабанная дробь перемежалась пьяной бранью. Завязалось несколько драк. Сквозь открытую дверь хижины виднелись лежащие вповалку у костров бесчувственные тела и шатающиеся фигуры упившихся до умопомрачения мужчин. Судя по плачевному состоянию пиратов в настоящий момент, утром их ожидает жесточайшее похмелье.— У нас не торговое судно и не военный корабль, — усмехнулся Брум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
.Приближавшийся к деревне отряд состоял из нескольких дюжин загорелых, бородатых мужчин, с ног до головы обвешанных разномастным оружием и одетых кто во что горазд. Одни по пояс голые и в каких-то невообразимых обносках. Другие в обычных матросских рубахах и парусиновых штанах; на головах пестрые шейные платки или вязаные шерстяные шапочки-монмутки Названы так в честь герцога Монмутского, возглавившего в 1685 году вооруженное восстание против Якова II. Многих его участников после поражения приговорили к ссылке и каторжным работам на островах Вест-Индии.
.Третьи в дорогих костюмах из шелка и атласа, отделанных кружевами и золотым шитьем, и щегольских широкополых шляпах, украшенных павлиньими и страусиными перьями. Но все, без исключения, с ножами, тесаками, пистолетами и тяжелыми патронташами через плечо, набитыми картечью и пулями. Их атаман отдал короткий приказ, пираты выстроились клином и прошлись по нашему лагерю парадным маршем, что привело в неописуемый восторг глазеющих ребятишек.Они пришли со стороны моря, перевалив через отвесные скалы, опоясывающие Катлесс-Бей. Большие суда и военные корабли туда не заходили, опасаясь наскочить на рифы и подводные камни, надежно преграждавшие доступ в бухту. Поэтому мароны не боялись атаки с побережья, но флибустьерам, как видно, все было нипочем, и никакие естественные препятствия не могли их остановить.Честно говоря, в первые мгновения я очень испугалась и даже запаниковала, однако, к моему удивлению, никто из мужчин не торопился взяться за оружие, а женщины не хватали детей и наспех собранные пожитки и не бежали в лес, чтобы укрыться в тайных пещерах. Они просто стояли и молча наблюдали за марширующими пиратами, пока те не остановились посреди деревенской площади. Герой и Тим Мак-Грегор вышли им навстречу. Оба безоружные, но спокойные и уверенные в себе; ни тени страха на их мужественных лицах. Что же сейчас будет? Я затаила дыхание, но Герой шагнул к пиратскому главарю с распростертыми объятиями, и я с облегчением поняла, что нанесенный нам визит предвещает, скорее, всеобщее празднество, а вовсе не кровопролитное столкновение двух разбойничьих шаек. Филлис моя реакция изрядно позабавила. Рассмеявшись и снисходительно похлопав меня по плечу, она не преминула разъяснить мне, как сильно я заблуждаюсь, заранее приписывая нашим гостям враждебные намерения.— Ты заранее считаешь пиратов врагами, потому что тебе еще в детстве вдолбили в голову, что они плохие, жестокие и кровожадные. Но ты уже взрослая, и пора наконец научиться мыслить самостоятельно. Пиратов следует бояться только добропорядочным и законопослушным, к которым ты больше не принадлежишь. Мы теперь тоже вне закона, как и они, а ворон ворону глаз не выклюет. Изгоям выгоднее держаться вместе, чем пропадать поодиночке. Порт-Ройял для них закрыт, тем более, там сейчас стоит эскадра военных кораблей. С кем же еще им торговать и обмениваться товарами, если не с нами, такими же отверженными и бесправными?Пираты нуждались в провизии и скупали все подряд: свежие овощи и фрукты, копченые свиные окорока, козлятину и живых кур Куры хорошо переносят качку, охотно питаются сухарной крошкой, мучными жучками и личинками и исправно откладывают яйца, поэтому во времена парусного флота даже на военных кораблях капитан и офицеры кают-компании часто заводили собственные курятники.
, расплачиваясь мешками с рисом, отрезами материи, готовой одеждой, пуговицами, наперстками, швейными иголками, катушками ниток, инструментами, ножницами, ножами, топорами, кухонной утварью и прочими предметами домашнего обихода. Базар закрылся еще до захода солнца. Гости распродали все, что притащили с собой, а в наших кладовых заметно поубавилось продуктов, но обе стороны остались довольны. Герой вышел на площадь, объявил об окончании торговли и пригласил желающих на праздничный пир, или букан. Вышедший вместе с ним из хижины для собраний командир отряда флибустьеров подтвердил приглашение, и все вокруг радостно загомонили.Лицо его скрывала широкополая шляпа с павлиньими перьями. Когда мы виделись в последний раз, он был чисто выбрит и выглядел вполне пристойно. С тех пор он отрастил густую черную бороду и усы, до неузнаваемости преобразившие внешность и придавшие его смуглой, загорелой физиономии совершенно разбойничье выражение. Раньше он не носил другого оружия, кроме тесака, теперь же обзавелся целым арсеналом. А вот пристрастие к дорогим нарядам и экстравагантная манера одеваться изменений не претерпели: облаченный в роскошный парчовый камзол абрикосового цвета и малиновые бархатные панталоны, заправленные в до блеска начищенные черные кожаные ботфорты с огромными отворотами, он больше походил на завсегдатая балов и салонных приемов, чем на капитана пиратского корабля. Несколько портил впечатление плотно облегающий талию широкий шелковый кушак, за которым скрывался внушительный набор ножей и кинжалов, вряд ли уместный в светском обществе.— Ты его знаешь? — шепотом спросила Филлис.— Да. Он служил старшим помощником капитана судна, которое доставило меня на Ямайку.— Вот и обещанный знак, — печально вздохнула ведунья.Я не успела расспросить ее подробнее, потому что оказалась вдруг лицом к лицу теперь уже с капитаном Адамом Брумом. Я сомневалась, что он узнает меня в простоволосой смуглянке в скромном платьице, испещренном грязно-зелеными потеками травяного сока, но зоркий глаз моряка не подвел его и на этот раз. Сняв шляпу, Адам отвесил мне низкий поклон.— Боже, мисс Нэнси Кингтон! Какая приятная неожиданность! — Непринужденно завладев моей рукой, он галантно поцеловал кончики пальцев — точь-в-точь как один из моих кавалеров на танцах в Бате. — Признаюсь, никак не рассчитывал вновь встретить вас в столь необычном э-э… окружении.— То же самое я могла бы высказать и в ваш адрес, мистер Брум, — парировала я без запинки, что несколько смутило обычно самоуверенного Адама, и он поспешил объясниться:— Со мной приключилась самая банальная для здешних вод история. Мы взяли груз в Порт-Ройяле и отправились домой, в Англию, но в тот же день «Салли-Энн» взяли на абордаж пираты капитана Джонсона. Команде предложили на выбор: садиться в шлюпки и проваливать ко всем чертям или вступить в Береговое братство. Большинство, как и следовало ожидать, предпочло второй вариант.— А доктор Грэхем и капитан? Что с ними?— Нейл остался с нами, а капитан отказался. Но Джонсон проявил гуманность и высадил старика на Нью-Провиденсе в нескольких милях от Нассау. Полагаю, он благополучно добрался до города, разве что мозоли натер.— Не ожидала, что пираты бывают такими милосердными, — заметила я с улыбкой.— Встречаются и другие, — усмехнулся в ответ Адам.— Но что же все-таки заставило вас и доктора присоединиться к пиратам?— Деньги, — спокойно признался Брум. — Всего один захваченный приз может принести больше, чем жалованье помощника капитана торгового судна за всю оставшуюся жизнь. Понятное дело, испанские галеоны с наполненными золотом и серебром трюмами попадаются далеко не каждый день… — Он так забавно сморщил губы, что я не выдержала и прыснула. — Чаще приходится довольствоваться всякой мелочью вроде пуговиц и наперстков, но тут уж выбирать не приходится. Как говорится, бери, что дают. Зато мы свободны, как ветер, плывем, куда вздумается, и не теряем надежды в одночасье разбогатеть. Да взять хотя бы меня! — с напускной важностью похлопал он себя по груди. — Хожу в пиратах всего несколько месяцев, и уже капитан, а так бы еще лет десять пришлось выслуживаться. — Адам неожиданно рассмеялся. — Есть и еще одна причина: уж больно мне не хотелось добираться до Багам на веслах. С детства ненавижу греблю! А теперь позвольте представить моих друзей — первого помощника и квартирмейстера, он же боцман и старшина-рулевой нашего корабля… Мисс Нэнси Кингтон… Мистер Винсент Кросби… Мистер Игнациус Пеллинг…Винсентом Кросби оказался симпатичный мулат лет двадцати пяти с кожей цвета гречишного меда, пышной шевелюрой длинных вьющихся волос, перевязанных красной лентой, высоким лбом и широкими скулами. Его круглое, открытое лицо немного портил приплюснутый нос, однако большие черные глаза слегка навыкате смотрели на окружающий мир с веселым задором, вызывавшим невольную симпатию. Широкоплечий и узкобедрый, невысокого роста, но отлично сложенный, в великолепном темно-синем камзоле с отделкой из алого шелка и молочно-белых штанах, он выглядел почти таким же франтом, как Брум.Боцман Игнациус Пеллинг являл собой полную противоположность капитану и его старшему офицеру. Босоногий и неряшливо одетый, в расстегнутой до пупа рубахе и грязных парусиновых штанах, он едва доходил Винсенту до плеча, зато обладал отменной реакцией и мускулатурой, словно свитой из стальных струн. Солнце и ветер выдубили его кожу так, будто ее годами вымачивали в соляном растворе.Покончив со взаимными представлениями, Адам откланялся, с сожалением заявив на прощание:— Я, безусловно, счастлив снова видеть вас и слышать ваш милый голос, мисс Нэнси. У нас еще будет время наговориться всласть и многое обсудить — в первую очередь, обстоятельства, заставившие вас искать убежища и защиты у этих людей, — но об этом вы мне расскажете после ужина. А сейчас вынужден вас покинуть. Меня ждут за праздничным столом, да и в брюхе, прошу прощения, так бурчит, что я уже ни о чем не могу думать, кроме еды.Приготовления к пиршеству близились к концу. Повсюду горели костры, женщины разделывали рыбу и кур, а мужчины медленно вращали над раскаленными углями насаженные на огромные вертела цельные свиные и козьи туши. Пираты прикатили несколько бочонков рома, и пары спиртного смешивались со сладковато-пряным ароматом специй и аппетитным запахом жареного мяса.— Ты не обижайся, капитан правильно рассуждает, — заметила Филлис. — Мужчинам положено сначала выпить и хорошенько закусить, а потом уж и поговорить можно. С голодухи они завсегда плохо соображают. Когда освободитесь, — обратилась она к Адаму и его спутникам, — приходите ко мне. Пальмовым вином угощу. Сама делала. Пальчики оближешь, до того вкусное. Не то что ваш вонючий ром!Солнце ушло за горизонт, и лесные заросли окутались черным бархатом тропической ночи. Застрекотали цикады, заголосили лягушки, вылетели на промысел летучие мыши, ночные птицы и бабочки. Трубный сигнал рога, сделанного из большой морской раковины, возвестил о начале букана. Соскучившиеся по свежей еде гости обжирались так, будто ели последний раз в жизни. Животы их на глазах раздувались, губы, усы и бороды лоснились от жира. Ром лился рекой, и вскоре веселье достигло апогея.Пираты прихватили с собой пару скрипочек, да и среди маронов нашлось немало музыкантов-любителей. Они сами мастерили себе инструменты из подручных материалов, проявляя при этом чудеса смекалки и изобретательности. Обтянутые кожей выдолбленные деревянные колоды и котлы с успехом заменяли барабаны; кишки и жилы домашних животных служили струнами лютням и арфам, а полые тростниковые стволы легко превращались в свирели и флейты. Все они были идеально настроены и обладали довольно широким диапазоном звучания, позволявшим брать как очень низкие, так и самые высокие ноты.Утолив голод и жажду, пирующие перешли к следующей части программы. Посреди площади очистили место для танцев, а рядом расположился импровизированный оркестр. Первые пробные такты пошли вразнобой, но музыканты быстро приладились друг к другу и заиграли уже в полную силу. Искрометная мелодия взмыла в ночное небо и вихрем закружилась над кострами в зажигательном ритме, отдаваясь эхом в далеких холмах и уверенно перекрывая жалкие потуги лесной живности составить ей достойную конкуренцию.Филлис что-то сказала про обещанный знак, и ее слова натолкнули меня на удачную мысль. Я отвела Минерву в сторонку и посвятила в свой план. Глаза ее изумленно расширились, но она не дрогнула перед безумной дерзостью задуманного мною предприятия и согласилась, что в нашем положении другого выхода нет. Ждать пришлось довольно долго, но вот, наконец, Брум, Кросби и Пеллинг незаметно выскользнули из толпы зрителей, плотным кольцом окруживших площадку для танцев, и не совсем твердой походкой направились к нашей хижине. Мы последовали за ними.Филлис провела традиционный ритуал очищения и благословения, побрызгав по углам пальмовым вином, и только после этого разлила ароматный напиток по маленьким чашкам и собственноручно вручила их каждому из гостей. Минерва выставила на закуску свежие фрукты, а я зажгла фитили масляных светильников. Потом мы расселись на циновках, сплетенных из прочных волокон пальмовых листьев, и начался серьезный разговор. Прежде чем обратиться к Адаму с просьбой, я поведала ему о случившемся со мной за последние месяцы и постаралась доходчиво объяснить, почему мне необходимо как можно скорее уехать отсюда; что одно мое присутствие здесь, среди маронов, подвергает их смертельной опасности и ставит под удар ни в чем не повинных людей.Брум внимательно выслушал мой рассказ, не перебивая и не задавая вопросов, но когда я попросила его взять нас с Минервой с собой, нахмурился и крепко задумался.— Мне очень хочется помочь вам, Нэнси, — заговорил он после продолжительной паузы, — и я без колебаний дал бы свое согласие, но я не вправе принимать такое решение в одиночку. Завтра я соберу команду на совет и постараюсь убедить парней поддержать мое предложение.— А разве нельзя просто приказать? — удивилась я. — Вы же капитан, Адам!Шум и крики снаружи нарастали с каждой минутой. Барабанная дробь перемежалась пьяной бранью. Завязалось несколько драк. Сквозь открытую дверь хижины виднелись лежащие вповалку у костров бесчувственные тела и шатающиеся фигуры упившихся до умопомрачения мужчин. Судя по плачевному состоянию пиратов в настоящий момент, утром их ожидает жесточайшее похмелье.— У нас не торговое судно и не военный корабль, — усмехнулся Брум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42