А даже если бы и была, если бы представила, что таковой является, разве это помогло бы ей выжить в таких вот условиях? А что если возможности сбежать никогда не представится?Ребенок снова зашевелился, казалось, он кувыркается. Трудно представить, чтобы один ребенок так много двигался. Кое-кто сказал бы, что вот за кого она в ответе, но она ничего не чувствовала по отношению к этому существу, которого зачала в плену. Она не чувствовала, что ребенок этот ее. Мужчины называли ее «мерзостью», она то же самое испытывала к этому ребенку.Может, она отвечает за самое себя? Этого недостаточно, чтобы выжить в качестве рабыни этих людей. Она уже много часов обдумывала все возможности побега и способы покончить с жизнью, если побег окажется невозможным. Стоит им только ослабить надзор. А это когда-нибудь случится.Но если существует шанс, пусть совсем небольшой, уберечь Хэйзел и девочек от такой же судьбы? Она была уверена, что отец ищет ее. Флот тоже. Возможно, пройдут годы, много лет, а возможно, и нет. Хэйэел терпеливо сносит все не только потому, что боится, она надеется — надеется, что придет помощь. Если бы она не надеялась, она бы никогда не осмелилась сообщить Брюн свое имя и название корабля. Значит, она сама, Шарлотта Брунгильда Мигер, может взять на себя ответственность за жизнь Хэйзел и маленьких девочек, она должна спасти их.Она не стала думать о том, насколько это реально. Вместо этого она попробовала представить, что ей необходимо знать и как добыть эту информацию. Она больше не пыталась встретиться взглядом с Хэйзел, не пробовала общаться с ней. Она совсем не хотела навлечь новые неприятности на голову девушки.Через несколько дней за ними пришли мужчины. Брюн вначале запаниковала. Неужели они поняли, что Хэйзел разговаривала с ней? А она написала свое имя на руке Хэйзел? Но на сей раз их вели и вели по коридорам, так далеко Брюн никогда не водили. Босые ноги болели, она с трудом переносила располневшее тело через пороги люков. К ее удивлению, мужчины не торопили ее, напротив, терпеливо ждали, пока она медленно одолевала порог за порогом, даже помогли ей спуститься по наклонному коридору. И вот они вошли в какое-то просторное помещение. Она с удивлением озиралась кругом, после стольких месяцев в замкнутом пространстве каюты она отвыкла от таких расстояний. Док прибытия орбитальной станции, скорее всего. Вокруг одни мужчины, только мужчины… Они с Хэйзел и девочками были единственными представительницами женского пола. Мужчины аккуратно подвели ее к коляске на воздушной подушке. Хэйзел шла рядом, мужчины подталкивали коляску с Брюн. Так они прошли довольно долго, через еще один док в шаттл. Теперь их окружало всего пять мужчин. По их приказу Хэйзел пристегнула девочек к сиденьям, потом пристегнулась сама. Мужчины закрепили коляску Брюн.Когда люк шаттла открылся, Брюн уловила запахи настоящей планеты. Чистый воздух… растения-животные… В ней снова ожила надежда, здесь она найдет способ сбежать, спрячется, а потом вырвется на волю. Но тут она чуть не потеряла сознание от жары и непривычной силы тяжести.Мужчины откатили коляску в сторону от шаттла, они прошли сквозь здание с низкими потолками, по форме напоминавшее коробку, зашли в большую машину, тоже похожую на коробку, здесь коляску опять крепко прикрепили к полу. В задней части машины окон не было, только спереди, но вскоре подняли перегородку, отделившую заднюю часть от передней, и она уже ничего не видела. Снова паника: ее оставили одну, совсем одну в этом заднем отсеке. Хэйзел, единственный близкий человек, неизвестно где. Хэйзел тоже не будет знать, куда ее отвезли, никто не будет знать. Она пропала навеки.
Сквозь полуопущенные веки Хэйзел наблюдала за тем, как увозили в машине беременную. Она не могла быть уверена, точно ли поняла имя женщины. Неужели правда «Брюн»? Что это за имя такое?Скорее всего, прозвище или сокращение, но толком поговорить им не удалось. Золотистые волосы женщины так светились под лучами солнца.— Я забираю детей, — сказал один из мужчин. Остальные кивнули и отошли.— Пошли, девчонка, — это уже ей. Хэйзел пошла за ним. С непривычки она даже начала задыхаться, да еще жара такая. Брэнди держала ее за одну руку, Стасси за другую. Интересно, где сейчас мальчики, она их так давно не видела. И о Стинки она ничего не знает. Но об этом думать нельзя.Мужчина провел их сквозь ворота и дальше по мостовой. Было так жарко, что они еле ступали по раскаленным камням. Малышки начали хныкать. Мужчина обернулся.— Давай, — сказал он. — Я возьму их на руки. Он поднял девочек, те напряглись, обернулись к Хэйзел, но ничего не сказали.— Еще немного, — успокоил их мужчина. Хэйзел старалась ступать как можно осторожнее.Наконец мужчина остановился у вереницы машин. На мостовой у машин лежала какая-то мягкая ткань.— Встань сюда, — сказал он Хэйзел. Та послушно подошла. Как приятно, когда под ногами такая прохлада. Она с шумом вздохнула. Мужчина опустил девочек, и те сразу же схватили Хэйзел за руки.Мужчина нажал на какие-то кнопки на небольшом столбике, и двери одной из машин распахнулись. Мужчина сел в машину, нажал на кнопки внутри на панели управления, потом высунул голову наружу.— Все садитесь на заднее сиденье, — сказал он им. Хэйзел посадила девочек. Внутри было уютно и прохладно, работала вентиляция. Потом она села сама, дверь закрылась автоматически. Она обратила внимание на то, что с внутренней стороны у дверей не было ручек.— Сейчас едем домой, — сказал мужчина, и машина поехала.Хэйзел пыталась посмотреть, где они едут, но стекла были матовые, и ничего не было видно. А между передними и задними сиденьями поднялась темная перегородка. Машина ехала плавно, без тряски. Через некоторое время она остановилась, и мужчина открыл дверь снаружи.— Выходите, — сказал он. — Смотрите, ведите себя хорошо.Они вышли на широкую мостовую. С обеих сторон возвышались каменные двухэтажные здания, дальше по улице было нечто вроде парка. Хэйзел заметила, что там посажены какие-то красивые яркие цветы, но рассматривать ничего не решалась. Она прошла вслед за мужчиной по выложенной камнем дорожке к ближайшему дому. Тяжелую резную дверь открыл мужчина небольшого роста в белых брюках и белой же рубашке.Привезший их мужчина провел девочек в дом. Они прошли через холл, зашли в большую комнату с огромными окнами, открывавшимися в сад.— Подождите здесь, — велел он Хэйзел и указал на место рядом с дверью. Она прижала к себе малышек. Мужчина прошел на другой конец зала и сел в кресло, обращенное к двери. В комнату быстро вошла девочка примерно того же возраста, что и Хэйзел, одетая в простое коричневое платье. В руках у нее был поднос, на котором стояли кувшин и высокая кружка. Хэйзел обратила внимание, что девочка даже не поднимала глаз, и двигалась короткими быстрыми шагами. Хэйзел не осмелилась посмотреть, как девочка подошла к креслу, на котором сидел мужчина, но услышала звук наливаемой жидкости, звон ложки о стенки кружки. Потом девочка ушла так же быстро, как и появилась. Интересно, посмотрела ли она на Хэйзел, когда проходила мимо? Малышки неотрывно наблюдали за девочкой. Хэйзел сжала их плечи.В комнате было тихо, и поэтому она слышала, как пьет мужчина. Потом раздались торопливые шаги. Короткие, легкие, потом более тяжелые, и вот кто-то пробежал… мимо нее, обнаженные до колен ноги, обутые в сандалии. Мальчик.— Папа! — Звонкий детский голосок, сколько радости. — Ты дома-а-а!— Пард! — Впервые Хэйзел услышала мягкие нотки в голосе, который до этого только отдавал приказы. — Ты был хорошим мальчиком? Ты заботился о своей маме?— Да, сэр.— Молодчина.Теперь мимо прошли и другие. Маленькие босые ножки трех девочек, крохотные юбочки, и вот — от неожиданности она чуть не подняла глаза — женские ноги в туфлях на высоком каблуке под широкой шелестящей при ходьбе юбкой.Девочки промчались бегом. Женщина шла медленно, каблуки постукивали о пол. Хэйзел украдкой посмотрела, как к мужчине бросилась сначала маленькая девочка, ровесница Брэнди. Она уселась ему на колени и захихикала.— Папочка! — тихо и нежно сказала она. Потом к мужчине подошла девочка постарше, встала сбоку от отца, глаз она не поднимала. Третья, самая старшая, встала с другого бока.Мужчина поцеловал каждую и тихо прошептал им что-то таким голосом, что Хэйзел чуть не разрыдалась. Ее отец тоже разговаривал с ней таким голосом, а она обычно сидела, прижавшись и положив голову ему на плечо. Горло сдавил комок, она заставила себя успокоиться и опустила глаза. Она чувствовала, как дрожат малышки, им тоже хотелось ласки, вот-вот они вырвутся. Хэйзел покрепче прижала их к себе.— Я кое-что привез вам, — сказал мужчина. — Посмотрите-ка. — Хэйзел почувствовала, как дети перевели взгляды на них, словно засиял луч солнца. — Нашли их на торговом судне, которое мы захватили. Девчонка немного большевата, но послушна. С ней не было никаких проблем. И две малышки, одна из них слишком много болтает, правда. Посмотрим. Заберите их и устройте. Девчонка девственница, все в порядке. Док проверил.Стук женских каблуков все ближе, ближе. Вот широкая юбка… Твердая рука взяла ее за плечо и подтолкнула. Она повиновалась, пошла впереди женщины и повела за собой малышек. Она понятия не имела, что их ожидает, но…— Ты можешь смотреть на меня, — сказала ей женщина. — Здесь. — Хэйзел подняла глаза. У женщины было широкое, спокойное лицо, которое обрамляли каштановые с сединой волосы, уложенные косой вокруг головы. Большие широкие руки и такое же большое широкое тело. — Покажись мне, милая… Такого страшного платья я никогда еще не видела.Хэйзел ничего не ответила. Она старалась не навлекать на себя беду.— Разве тебя не учили шить? — спросила ее женщина.Хэйзел отрицательно покачала головой.— И говорить ты тоже можешь. Только тихо. Не кричи.— Я… не умею шить, — тихо сказала Хэйзел. Она с трудом узнала свой голос. Впервые за все это время она сказала целое предложение.— Что ж, придется научиться. Не можешь же ты ходить такой страшилой. По крайней мере в нашем доме.Хэйзел кивнула. Брэнди потянула ее за рукав.— Кушать, — сказала она.Женщина посмотрела на малышек. Хэйзел не могла понять, что отразилось на ее лице.— Твои? — спросила женщина. — Сестры?— Нет, — ответила Хэйзел.— Нет, мэм, — резко поправила ее женщина. — И манерам тебя тоже не учили?— Нет… мэм.— Ладно, я за это возьмусь. Дай-ка подумать. Вaм, малышки, подойдут вещи Мэрилу и Сэлли-энн, а вот тебе, девчонка… да и имя тебе подыскать надо.— Меня зовут Хэйзел.— С этим покончено раз и навсегда, — ответила женщина. — Твоя прежняя жизнь осталась в прошлом, а с ней и старое имя. Забудь происки дьявола и дьявольское имя. Ты получишь имя от Бога. Когда настанет время.В течение нескольких недель Хэйзел привыкала к новой жизни, совершенно не похожей на жизнь на пиратском корабле. Она спала в комнате с десятью другими девушками, все в возрасте половой зрелости, но незамужние. Приют девственниц. Дверь их комнаты выходила в небольшой дворик, отделенный от большого сада каменной перегородкой. С двух других сторон поднимались каменные стены. На противоположной стороне комнаты была вторая дверь, она вела в длинный коридор без дверей, по которому можно было пройти в дом.— Так мы в безопасности, — объяснила ей одна девушка в первый же вечер. Она помогла Хэйзел развернуть матрац на деревянной кровати и застелить его простыней. Оказалось, что все эти девушки — дочери мужчины, привезшего ее сюда, от четырех жен. Эти же жены произвели на свет и всех остальных детей. В большой зал допускались только дети первой жены, да и то лишь тогда, когда он сам звал их. Когда он хотел повидать других детей, они приходили в другой зал.— До вас в нашем доме чужаков не было, — сказала другая девушка.— Нельзя впускать в дом чужаков, по крайней мере до тех пор, пока не появятся собственные дети, чтобы противостоять их языческим нравам, — сказала третья.— А мы научим тебя отличать хорошее от дурного, — изрекла четвертая.Хэйзел нашли такую же простую юбку и кофту с длинными рукавами, какие носили остальные девушки. Она научилась передвигаться быстрыми маленькими шажками, ориентироваться в бесконечных коридорах и комнатах большого дома. Научилась отступать в сторону, когда мимо пробегали мальчики, и опускать подбородок так, чтобы не встретиться взглядом даже с маленьким мальчиком.Раз в день, если она успевала сделать всю работу, ей разрешали посидеть с Брэнди и Стасси. Вначале девочки бегом бежали ей навстречу и с плачем тыкались в ноги. Но со временем они привыкли к своей новой жизни. Они с трудом отвечали на ее вопросы… Ничего удивительного: когда пираты напали на корабль, девочки едва научились разговаривать, а с тех пор столько всего произошло. Они говорили ей какие-то пустяки о том, что ели медовые пирожные или что получили новые платья, больше ничего. По крайней мере они не голодали и не бедствовали. Им даже разрешалось немного поиграть в саду. Она видела, как вместе с другими маленькими девочками они подбрасывали в воздух разноцветные ленты с грузиками.У Хэйзел было много работы. Все ее ровесницы уже были прекрасными портнихами, они шили ровными, красивыми стежками. Умели кроить одежду, учились вышивать, плести кружева и прочее. Хэйзел пришлось осваивать вязание на спицах и крючком. Она часами просиживала, подшивая края простыней и огромных полотенец. Кроме рукоделия, ее учили готовить пищу. К ужасу взрослых женщин, оказалось, что она даже не умеет чистить картофель и резать морковку.— Представьте только себе! — восклицала Секунда, вторая жена хозяина. — Чтобы девочка ничего не умела делать. Что же от тебя ждали в будущем, дитя? Что ты выйдешь замуж за распущенного богача, который позволит слугам выполнять за тебя всю работу?— У нас была техника, — ответила Хэйзел.— Ах, техника, — подхватила Прима и погрозила ей пальцем, — Забудь о технике, девочка. Это все происки дьявола, это он высвобождает руки женщины и вкладывает ей в голову мысли. Здесь нет никакой техники. Вместо этого честные порядочные женщины делают женскую работу так, как и должно быть.— Прима, попробуй этот соус. — Терция с поклоном протянула ей ложку.— Ага. Немного приправы, дорогая, а так вполне неплохо.Хэйзел потянула воздух носом. Надо признать, запахи на этой кухне были куда более соблазнительными, чем на корабельных камбузах, на которых ей приходилось бывать. Каждый день в больших кирпичных печах выпекали свежий хлеб, еду готовили из того, что росло в огороде. Ей нравилось резать морковку, даже лук. Намного лучше, чем шитье. Как она устала от этих бесконечных швов! Здесь, на кухне, бывали только женщины, они даже позволяли себе смеяться, хотя и тихо. Они никогда не смеялись при мужчинах. Здесь никто из женщин не позволял себе шутить с мужчинами. Она думала спросить их, почему так, вообще у нее накопилась тысяча разных вопросов, миллион. Но она уже заметила, что девочки здесь не задают вопросов, только если им что-то непонятно относительно их прямых обязанностей, как сделать то или это. Но даже на такие вопросы им иногда не отвечали, а говорили, что нужно быть внимательнее.Она старалась изо всех сил, зарабатывая возможность каждый день видеться с Брэнди и Стасси. Женщины поправляли ее ошибки, но она чувствовала, что они настроены к ней вполне дружелюбно. Они относились к ней, как относились бы к любой чужестранке, попавшей в их замкнутый коллектив.
Закрытая машина проехала достаточно большое расстояние, Брюн даже начало подташнивать. Кто-то открыл дверь снаружи, и она увидела высокую женщину, первую женщину в этом мире. Женщина протянула руку и схватила Брюн за локоть.— Выходи, — сказала она. Брюн уже привыкла к их странному акценту. — Да поживей.Брюн с трудом вылезла из машины. Женщина ей только мешала. На улице она огляделась. Машина была похожа на те, что она видела в старинных книгах отца, большая, высокая, похожая на ящик. Приехали они по широкой, мощенной кирпичом улице, по краям которой стояли низкие, не выше трех этажей, здания из камня и кирпича. Женщина дернула ее за руку, и Брюн покачнулась.— Нечего тут пялиться по сторонам, — сказала женщина. — Ты здесь не для этого. Заходи в дом, как приличная женщина.Брюн шла медленно, быстрее она не могла, хотя ее и поддерживал один из сопровождавших мужчин. У нее был такой большой живот, что она с трудом двигалась, да еще камни мостовой больно кололи ноги. Она посмотрела на здание, к которому они шли, и чуть не упала, споткнувшись о ступеньку, пытаясь его рассмотреть. Оно было построено из больших каменных глыб. На фасаде, выходившем на улицу, не было ни одного окна, а сбоку от тяжелой двери стоял высокий грузный мужчина. Сразу было понятно, что это охранник. Что же это такое, тюрьма?Когда они зашли в дом и матрона начала резким голосом перечислять ей правила поведения, Брюн подумала, что, может, в тюрьме было бы и легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Сквозь полуопущенные веки Хэйзел наблюдала за тем, как увозили в машине беременную. Она не могла быть уверена, точно ли поняла имя женщины. Неужели правда «Брюн»? Что это за имя такое?Скорее всего, прозвище или сокращение, но толком поговорить им не удалось. Золотистые волосы женщины так светились под лучами солнца.— Я забираю детей, — сказал один из мужчин. Остальные кивнули и отошли.— Пошли, девчонка, — это уже ей. Хэйзел пошла за ним. С непривычки она даже начала задыхаться, да еще жара такая. Брэнди держала ее за одну руку, Стасси за другую. Интересно, где сейчас мальчики, она их так давно не видела. И о Стинки она ничего не знает. Но об этом думать нельзя.Мужчина провел их сквозь ворота и дальше по мостовой. Было так жарко, что они еле ступали по раскаленным камням. Малышки начали хныкать. Мужчина обернулся.— Давай, — сказал он. — Я возьму их на руки. Он поднял девочек, те напряглись, обернулись к Хэйзел, но ничего не сказали.— Еще немного, — успокоил их мужчина. Хэйзел старалась ступать как можно осторожнее.Наконец мужчина остановился у вереницы машин. На мостовой у машин лежала какая-то мягкая ткань.— Встань сюда, — сказал он Хэйзел. Та послушно подошла. Как приятно, когда под ногами такая прохлада. Она с шумом вздохнула. Мужчина опустил девочек, и те сразу же схватили Хэйзел за руки.Мужчина нажал на какие-то кнопки на небольшом столбике, и двери одной из машин распахнулись. Мужчина сел в машину, нажал на кнопки внутри на панели управления, потом высунул голову наружу.— Все садитесь на заднее сиденье, — сказал он им. Хэйзел посадила девочек. Внутри было уютно и прохладно, работала вентиляция. Потом она села сама, дверь закрылась автоматически. Она обратила внимание на то, что с внутренней стороны у дверей не было ручек.— Сейчас едем домой, — сказал мужчина, и машина поехала.Хэйзел пыталась посмотреть, где они едут, но стекла были матовые, и ничего не было видно. А между передними и задними сиденьями поднялась темная перегородка. Машина ехала плавно, без тряски. Через некоторое время она остановилась, и мужчина открыл дверь снаружи.— Выходите, — сказал он. — Смотрите, ведите себя хорошо.Они вышли на широкую мостовую. С обеих сторон возвышались каменные двухэтажные здания, дальше по улице было нечто вроде парка. Хэйзел заметила, что там посажены какие-то красивые яркие цветы, но рассматривать ничего не решалась. Она прошла вслед за мужчиной по выложенной камнем дорожке к ближайшему дому. Тяжелую резную дверь открыл мужчина небольшого роста в белых брюках и белой же рубашке.Привезший их мужчина провел девочек в дом. Они прошли через холл, зашли в большую комнату с огромными окнами, открывавшимися в сад.— Подождите здесь, — велел он Хэйзел и указал на место рядом с дверью. Она прижала к себе малышек. Мужчина прошел на другой конец зала и сел в кресло, обращенное к двери. В комнату быстро вошла девочка примерно того же возраста, что и Хэйзел, одетая в простое коричневое платье. В руках у нее был поднос, на котором стояли кувшин и высокая кружка. Хэйзел обратила внимание, что девочка даже не поднимала глаз, и двигалась короткими быстрыми шагами. Хэйзел не осмелилась посмотреть, как девочка подошла к креслу, на котором сидел мужчина, но услышала звук наливаемой жидкости, звон ложки о стенки кружки. Потом девочка ушла так же быстро, как и появилась. Интересно, посмотрела ли она на Хэйзел, когда проходила мимо? Малышки неотрывно наблюдали за девочкой. Хэйзел сжала их плечи.В комнате было тихо, и поэтому она слышала, как пьет мужчина. Потом раздались торопливые шаги. Короткие, легкие, потом более тяжелые, и вот кто-то пробежал… мимо нее, обнаженные до колен ноги, обутые в сандалии. Мальчик.— Папа! — Звонкий детский голосок, сколько радости. — Ты дома-а-а!— Пард! — Впервые Хэйзел услышала мягкие нотки в голосе, который до этого только отдавал приказы. — Ты был хорошим мальчиком? Ты заботился о своей маме?— Да, сэр.— Молодчина.Теперь мимо прошли и другие. Маленькие босые ножки трех девочек, крохотные юбочки, и вот — от неожиданности она чуть не подняла глаза — женские ноги в туфлях на высоком каблуке под широкой шелестящей при ходьбе юбкой.Девочки промчались бегом. Женщина шла медленно, каблуки постукивали о пол. Хэйзел украдкой посмотрела, как к мужчине бросилась сначала маленькая девочка, ровесница Брэнди. Она уселась ему на колени и захихикала.— Папочка! — тихо и нежно сказала она. Потом к мужчине подошла девочка постарше, встала сбоку от отца, глаз она не поднимала. Третья, самая старшая, встала с другого бока.Мужчина поцеловал каждую и тихо прошептал им что-то таким голосом, что Хэйзел чуть не разрыдалась. Ее отец тоже разговаривал с ней таким голосом, а она обычно сидела, прижавшись и положив голову ему на плечо. Горло сдавил комок, она заставила себя успокоиться и опустила глаза. Она чувствовала, как дрожат малышки, им тоже хотелось ласки, вот-вот они вырвутся. Хэйзел покрепче прижала их к себе.— Я кое-что привез вам, — сказал мужчина. — Посмотрите-ка. — Хэйзел почувствовала, как дети перевели взгляды на них, словно засиял луч солнца. — Нашли их на торговом судне, которое мы захватили. Девчонка немного большевата, но послушна. С ней не было никаких проблем. И две малышки, одна из них слишком много болтает, правда. Посмотрим. Заберите их и устройте. Девчонка девственница, все в порядке. Док проверил.Стук женских каблуков все ближе, ближе. Вот широкая юбка… Твердая рука взяла ее за плечо и подтолкнула. Она повиновалась, пошла впереди женщины и повела за собой малышек. Она понятия не имела, что их ожидает, но…— Ты можешь смотреть на меня, — сказала ей женщина. — Здесь. — Хэйзел подняла глаза. У женщины было широкое, спокойное лицо, которое обрамляли каштановые с сединой волосы, уложенные косой вокруг головы. Большие широкие руки и такое же большое широкое тело. — Покажись мне, милая… Такого страшного платья я никогда еще не видела.Хэйзел ничего не ответила. Она старалась не навлекать на себя беду.— Разве тебя не учили шить? — спросила ее женщина.Хэйзел отрицательно покачала головой.— И говорить ты тоже можешь. Только тихо. Не кричи.— Я… не умею шить, — тихо сказала Хэйзел. Она с трудом узнала свой голос. Впервые за все это время она сказала целое предложение.— Что ж, придется научиться. Не можешь же ты ходить такой страшилой. По крайней мере в нашем доме.Хэйзел кивнула. Брэнди потянула ее за рукав.— Кушать, — сказала она.Женщина посмотрела на малышек. Хэйзел не могла понять, что отразилось на ее лице.— Твои? — спросила женщина. — Сестры?— Нет, — ответила Хэйзел.— Нет, мэм, — резко поправила ее женщина. — И манерам тебя тоже не учили?— Нет… мэм.— Ладно, я за это возьмусь. Дай-ка подумать. Вaм, малышки, подойдут вещи Мэрилу и Сэлли-энн, а вот тебе, девчонка… да и имя тебе подыскать надо.— Меня зовут Хэйзел.— С этим покончено раз и навсегда, — ответила женщина. — Твоя прежняя жизнь осталась в прошлом, а с ней и старое имя. Забудь происки дьявола и дьявольское имя. Ты получишь имя от Бога. Когда настанет время.В течение нескольких недель Хэйзел привыкала к новой жизни, совершенно не похожей на жизнь на пиратском корабле. Она спала в комнате с десятью другими девушками, все в возрасте половой зрелости, но незамужние. Приют девственниц. Дверь их комнаты выходила в небольшой дворик, отделенный от большого сада каменной перегородкой. С двух других сторон поднимались каменные стены. На противоположной стороне комнаты была вторая дверь, она вела в длинный коридор без дверей, по которому можно было пройти в дом.— Так мы в безопасности, — объяснила ей одна девушка в первый же вечер. Она помогла Хэйзел развернуть матрац на деревянной кровати и застелить его простыней. Оказалось, что все эти девушки — дочери мужчины, привезшего ее сюда, от четырех жен. Эти же жены произвели на свет и всех остальных детей. В большой зал допускались только дети первой жены, да и то лишь тогда, когда он сам звал их. Когда он хотел повидать других детей, они приходили в другой зал.— До вас в нашем доме чужаков не было, — сказала другая девушка.— Нельзя впускать в дом чужаков, по крайней мере до тех пор, пока не появятся собственные дети, чтобы противостоять их языческим нравам, — сказала третья.— А мы научим тебя отличать хорошее от дурного, — изрекла четвертая.Хэйзел нашли такую же простую юбку и кофту с длинными рукавами, какие носили остальные девушки. Она научилась передвигаться быстрыми маленькими шажками, ориентироваться в бесконечных коридорах и комнатах большого дома. Научилась отступать в сторону, когда мимо пробегали мальчики, и опускать подбородок так, чтобы не встретиться взглядом даже с маленьким мальчиком.Раз в день, если она успевала сделать всю работу, ей разрешали посидеть с Брэнди и Стасси. Вначале девочки бегом бежали ей навстречу и с плачем тыкались в ноги. Но со временем они привыкли к своей новой жизни. Они с трудом отвечали на ее вопросы… Ничего удивительного: когда пираты напали на корабль, девочки едва научились разговаривать, а с тех пор столько всего произошло. Они говорили ей какие-то пустяки о том, что ели медовые пирожные или что получили новые платья, больше ничего. По крайней мере они не голодали и не бедствовали. Им даже разрешалось немного поиграть в саду. Она видела, как вместе с другими маленькими девочками они подбрасывали в воздух разноцветные ленты с грузиками.У Хэйзел было много работы. Все ее ровесницы уже были прекрасными портнихами, они шили ровными, красивыми стежками. Умели кроить одежду, учились вышивать, плести кружева и прочее. Хэйзел пришлось осваивать вязание на спицах и крючком. Она часами просиживала, подшивая края простыней и огромных полотенец. Кроме рукоделия, ее учили готовить пищу. К ужасу взрослых женщин, оказалось, что она даже не умеет чистить картофель и резать морковку.— Представьте только себе! — восклицала Секунда, вторая жена хозяина. — Чтобы девочка ничего не умела делать. Что же от тебя ждали в будущем, дитя? Что ты выйдешь замуж за распущенного богача, который позволит слугам выполнять за тебя всю работу?— У нас была техника, — ответила Хэйзел.— Ах, техника, — подхватила Прима и погрозила ей пальцем, — Забудь о технике, девочка. Это все происки дьявола, это он высвобождает руки женщины и вкладывает ей в голову мысли. Здесь нет никакой техники. Вместо этого честные порядочные женщины делают женскую работу так, как и должно быть.— Прима, попробуй этот соус. — Терция с поклоном протянула ей ложку.— Ага. Немного приправы, дорогая, а так вполне неплохо.Хэйзел потянула воздух носом. Надо признать, запахи на этой кухне были куда более соблазнительными, чем на корабельных камбузах, на которых ей приходилось бывать. Каждый день в больших кирпичных печах выпекали свежий хлеб, еду готовили из того, что росло в огороде. Ей нравилось резать морковку, даже лук. Намного лучше, чем шитье. Как она устала от этих бесконечных швов! Здесь, на кухне, бывали только женщины, они даже позволяли себе смеяться, хотя и тихо. Они никогда не смеялись при мужчинах. Здесь никто из женщин не позволял себе шутить с мужчинами. Она думала спросить их, почему так, вообще у нее накопилась тысяча разных вопросов, миллион. Но она уже заметила, что девочки здесь не задают вопросов, только если им что-то непонятно относительно их прямых обязанностей, как сделать то или это. Но даже на такие вопросы им иногда не отвечали, а говорили, что нужно быть внимательнее.Она старалась изо всех сил, зарабатывая возможность каждый день видеться с Брэнди и Стасси. Женщины поправляли ее ошибки, но она чувствовала, что они настроены к ней вполне дружелюбно. Они относились к ней, как относились бы к любой чужестранке, попавшей в их замкнутый коллектив.
Закрытая машина проехала достаточно большое расстояние, Брюн даже начало подташнивать. Кто-то открыл дверь снаружи, и она увидела высокую женщину, первую женщину в этом мире. Женщина протянула руку и схватила Брюн за локоть.— Выходи, — сказала она. Брюн уже привыкла к их странному акценту. — Да поживей.Брюн с трудом вылезла из машины. Женщина ей только мешала. На улице она огляделась. Машина была похожа на те, что она видела в старинных книгах отца, большая, высокая, похожая на ящик. Приехали они по широкой, мощенной кирпичом улице, по краям которой стояли низкие, не выше трех этажей, здания из камня и кирпича. Женщина дернула ее за руку, и Брюн покачнулась.— Нечего тут пялиться по сторонам, — сказала женщина. — Ты здесь не для этого. Заходи в дом, как приличная женщина.Брюн шла медленно, быстрее она не могла, хотя ее и поддерживал один из сопровождавших мужчин. У нее был такой большой живот, что она с трудом двигалась, да еще камни мостовой больно кололи ноги. Она посмотрела на здание, к которому они шли, и чуть не упала, споткнувшись о ступеньку, пытаясь его рассмотреть. Оно было построено из больших каменных глыб. На фасаде, выходившем на улицу, не было ни одного окна, а сбоку от тяжелой двери стоял высокий грузный мужчина. Сразу было понятно, что это охранник. Что же это такое, тюрьма?Когда они зашли в дом и матрона начала резким голосом перечислять ей правила поведения, Брюн подумала, что, может, в тюрьме было бы и легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50