– Я сейчас словно в каком-то опьянении, я ровно ничего не понимаю. Я просто не способна мыслить ясно. У меня в голове один-единственный вопрос: к чему это нас приведет, Дэниел?
– Неужели ты не знаешь? – Он недоуменно приподнял брови. – Что ж, если ты этого не знаешь, я могу тебе сказать. Мы с тобой больше не расстанемся, Бриджит. Я не позволю им во второй раз отнять тебя у меня. Мы будем вместе, чего бы нам это ни стоило. Ты разведешься с Питером, и мы поженимся…
– Нет, Дэниел! Нет, – перебила она. – Я не могу развестись с Питером, это… это невозможно.
Последние слова она произнесла совсем тихо, медленно качая головой из стороны в сторону, и в ее глазах стояло то же отчаяние, что и восемь лет назад.
– Что?! Что ты сказала, Бриджит? Прекрати говорить глупости, я больше не хочу этого слышать. – Он взял ее за подбородок и, приподняв ее лицо, заставил посмотреть ему в глаза. – Ты разведешься с Питером, Бриджит, и выйдешь замуж за меня, – сказал он тоном, не допускающим возражений.
Твердость его тона подействовала на нее отрезвляюще.
– Да, Дэниел, ты прав, – согласилась она. – Я должна развестись с ним и быть с тобой. И я бы развелась с ним, но он… он никогда не даст мне развод, я знаю. Он очень религиозный, а католическая религия не допускает развода.
Не отрываясь, он смотрел ей в глаза. Возникший в горле ком мешал ему говорить.
– Что ты хочешь этим сказать, Бриджит? – Наконец спросил он едва слышно. – Это значит, что ты останешься с ним, и я опять тебя потеряю? Но неужели ты сможешь снова отказаться от меня?
– Нет, нет, Дэниел, ты не так меня понял, – поспешно возразила она. – Я просто сказала, что мне не удастся получить от него развод, но я вовсе не собираюсь оставаться с ним. Я буду с тобой, Дэниел, – она заглянула ему в глаза, в самую глубину его темных блестящих глаз. – И мне все равно, смогу я выйти за тебя замуж или нет, для меня главное – это чтобы ты был рядом, и я пойду за тобой хоть на край света.
– О, Бриджит, Бриджит! Бриджит, любимая. – Он повторял ее имя и целовал ее лицо, глаза, волосы. – Бриджит, я люблю тебя. Я обожаю тебя, Бриджит. Помнишь, мы говорили об обожании? Я тебя обожаю, и мы будем жить вместе и устроим нашу жизнь наилучшим образом. Мы организуем нашу частную школу – это великолепная идея, и теперь мы наконец ее осуществим. Мы устроим школу прямо здесь, в этом доме, как я это задумал еще восемь лет назад.
Она не стала перебивать его, не стала говорить: «Нет, Дэниел, мы не можем поселиться здесь, в Гринволл-Мэноре. Это слишком близко от моей семьи, от Питера. Я не хочу причинять им лишнюю боль. Нам лучше уехать из этих мест, подальше от них всех». Что же касалось школы, Дэниел, увлеченный своими планами, еще не успел понять, что им никогда не удастся их осуществить, по крайней мере здесь, в этих краях, где все знали миссис Бриджит Конвэй, жену Питера Конвэя. Какие родители отдадут своего ребенка в школу, которой управляют женщина, бросившая своего мужа, и мужчина, живущий с этой женщиной «во грехе»?! А ведь в глазах окружающих это будет выглядеть именно так. Впрочем, все это сейчас не имело значения, о решении этих проблем они подумают в будущем. Сейчас самое главное – то, что они наконец вместе и знают, что теперь уже никто и ничто не сможет их разлучить.
Продолжая одной рукой обнимать Бриджит, другой рукой Дэниел отодвигал в сторону подушки и одеяла, освобождая место на кровати. Его негнущаяся нога не позволяла ему упасть на кровать вместе с ней, не выпуская ее из объятий, поэтому он встал и, не переставая смотреть ей в глаза, положил руки на ее плечи и мягко подтолкнул назад, потом осторожно перенес на кровать больную ногу и лег рядом с ней. Он не сводил глаз с ее лица, пока его руки скользили в медленной ласке по ее телу.
Они занимались любовью на той самой кровати, на которой спал Бернард Розье в годы своей молодости и на которой он в ночь бала совершил насилие над Кэти Малхолланд, зачав дочь, которая, сочетавшись браком с его законным сыном, стала матерью его внука и бабушкой его правнука, так поразительно походящего на него внешне, – Дэниела Розье Третьего, то есть его самого, воплотившегося в четвертом поколении.
Глава 3
– Я очень часто вижу Джо в последнее время, Кэтрин.
– В самом деле, тетя Кэти?
– Он разговаривал со мной прошлой ночью. Он сказал, что в ночь накануне своей смерти он думал обо мне и жалел о том, что был таким упрямым и что мы так и не помирились… Ты меня слушаешь, Кэтрин?
– Да, да, тетя Кэти, я тебя слушаю.
– Это не бред, Кэтрин. Не думай, что я выжила из ума.
– Нет, что ты, тетя Кэти.
– И прошлой ночью, когда приходил Джо, я не бредила. Я даже не спала. Он в самом деле был здесь. Он стоял возле моей кровати, на том самом месте, где стоишь сейчас ты, и разговаривал со мной. Он сказал, что смерть всегда застает нас врасплох и не дает нам времени исправить ошибки, которые мы совершили в жизни. Ты ведь помнишь, Кэтрин, как он погиб?
– Да, да, я помню, тетя Кэти. Он погиб от той бомбы, которая попала в палмеровский завод.
– Да, но пострадал не только завод, а и все дома, находящиеся поблизости. Джо жил в одном из этих домов рядом с заводом. Он очень долго работал, чтобы купить этот дом, Кэтрин.
– Да, да, тетя Кэти, я знаю.
– Сегодня чудесный день. На дворе светит солнце, не так ли?
– Да, тетя Кэти. Сегодня на редкость теплый день для октября.
– Мне уже исполнилось сто лет, Кэтрин.
– Да, тетя Кэти, тебе уже исполнилось сто лет. Теперь будем ждать твоего сто первого дня рождения.
– Кэтрин!
– Да, тетя Кэти?
– Тебе не кажется странным, что я никогда не вижу Энди?
Кэтрин не ответила, продолжая стирать пыль с мебели.
– Знаешь, я уже видела всех своих родных и близких, и даже просто знакомых, разговаривала со всеми, – продолжала Кэти. – Но Энди ни разу не пришел ко мне. Это очень странно, Кэтрин, потому что Энди – единственный человек, который был мне по-настоящему дорог. Но я никогда его не вижу, он никогда не разговаривает со мной. Почему, Кэтрин?
– Я думаю, это потому, тетя Кэти, что вы с ним были очень близки, – предположила Кэтрин. – Он как бы продолжает жить внутри тебя, в твоей душе. Он не может прийти к тебе из другого мира, потому что он уже и так с тобой.
– Может, ты и права, Кэтрин. Странно, что мне самой это не приходило в голову. Это очень приятная мысль – то, что он продолжает жить со мной. Но все равно мне бы очень хотелось его увидеть. Энди был замечательным человеком, Кэтрин.
– Я знаю, я знаю, тетя Кэти. Ну а теперь, хватит разговаривать, отдохни.
– Нет, Кэтрин, я хочу поговорить. – Теперь голос старухи звучал намного громче, и в нем слышались сердитые нотки. – Я очень люблю говорить – всегда любила говорить. Когда я была девочкой, я все время рассказывала разные истории дома. Поэтому не затыкай мне рот, Кэтрин, когда мне хочется говорить.
– О, что ты, тетя Кэти. Говори на здоровье. – Кэтрин склонилась над кроватью и убрала со лба старухи седые пряди. – Мне очень интересно тебя слушать, я просто боялась, что разговор может тебя утомить.
– С чего бы мне утомляться? Я целый день лежу без дела, обо мне заботятся каждую минуту и даже пальцем не дают пошевелить. При таком уходе я могу дожить и до ста десяти лет.
– Ты вполне можешь дожить до ста десяти лет, тетя Кэти, и мы будем очень этому рады.
Кэти взяла Кэтрин за руку и сжала ее пальцы.
– А когда вернется Питер? – спросила она.
– О, я точно не знаю, тетя Кэти, но теперь он уже скоро должен вернуться. Его уже нет почти четырнадцать недель. Еще никогда не случалось, чтобы его не было дома так долго. Он может приехать с минуты на минуту или позвонить из какого-нибудь порта, если его судно стоит на якоре. Но пока от него нет известий, нам ничего не остается, как терпеливо ждать.
– Кэтрин?
– Да, тетя Кэти?
– Он… он не спрашивал, почему я не хочу его видеть?
Кэтрин склонила голову.
– Ты имеешь в виду Дэниела?
– Ты знаешь, что я говорю о нем.
– Нет, тетя Кэти, он об этом не спрашивал. Он понимает, что ты нуждаешься в покое.
– Это выглядит немного странно – то, что он все время бывает у нас в доме и ни разу не виделся со мной, не так ли, Кэтрин?
– Ты ошибаешься, тетя Кэти, он приходит сюда очень редко.
– Но он ведь был здесь вчера?
– Нет, тетя Кэти, он уже несколько недель не приходил к нам. Около пяти недель, если мне не изменяет память.
– Вчера я чувствовала запах его трубки.
– Он не курит трубку, моя дорогая, он курит сигареты.
– Но все равно я уверена, что он был здесь вчера.
– Ты ошибаешься, моя дорогая.
– Что будет с Бриджит, Кэтрин?
– Перестань волноваться, моя милая, все будет в порядке.
– Нет, Кэтрин, ничто не будет в порядке. Для Питера ничто не будет в порядке. То, что чувствую я, или ты, или Том, не имеет значения. Я беспокоюсь о Питере. Что ожидает бедного Питера, когда он вернется? Я не могу ошибиться, Кэтрин, я вижу это по лицу Бриджит. Она в последнее время очень счастливая.
– Я думала, тебе всегда хотелось, чтобы Бриджит была счастлива, – прошептала Кэтрин, отворачиваясь от кровати.
– Да, да, конечно, я хочу счастья для нее.
– Что ж, тогда ты должна за нее радоваться. С этими словами Кэтрин, взяв со стола вазу с увядшими цветами, вышла из комнаты. Когда она шла через зал на кухню, по лестнице сбежала Бриджит – Бриджит, которая за последнее вредя превратилась в совсем юную девушку. И вела она себя как беззаботная девчонка. «О Боже, Боже, – подумала Кэтрин. – К чему же все это приведет?» Впрочем, то, что происходило сейчас, она уже предвидела заранее – еще в июне, когда Дэниел снова появился в их доме и в жизни ее дочери; Кэтрин знала, во что это выльется.
У подножия лестницы Бриджит остановилась и посмотрела на мать.
– Могу я с тобой поговорить, мама?
Кэтрин повернулась к ней, продолжая держать в руках вазу.
– С каких это пор ты стала спрашивать у меня разрешения на то, чтобы поговорить со мной? – сказала она, с горечью отмечая про себя, что Бриджит в последнее время обращается к ней с той формальной вежливостью, с какой разговаривают с чужими людьми.
Бриджит медленно подошла к ней, и вместе они вошли на кухню.
– Я не знаю, мама, как ты это воспримешь, – спокойно сказала Бриджит, останавливаясь возле стола. – Но я… у меня будет ребенок.
– Я это уже знала.
Мать и дочь посмотрели друг на друга через стол.
– Как ты могла это знать? Я сама поняла это только вчера.
– Я догадалась по твоему лицу, дитя мое. В последние недели на нем написана радость и надежда.
– О, мама!
– Это его ребенок, не так ли?
– Если ты имеешь в виду Дэниела, то да.
– О Господи! – Кэтрин отвернулась от дочери и посмотрела в сторону.
– Не понимаю, почему это тебя так шокирует, – сухо заметила Бриджит. – Я была честна с тобой с самого начала и ничего не пыталась от тебя скрыть. Я пока осталась с вами только потому, что ты попросила меня об этом, – разумеется, из-за тети Кэти. Но ты должна знать, что, когда вернется Питер, меня больше здесь не будет. Надеюсь, ты понимаешь, что мы с ним не можем теперь жить под одной крышей, а поскольку у него на данный момент нет другого дома, он останется здесь, а мне придется уйти.
Кэтрин обернулась и заставила себя посмотреть дочери в глаза.
– Ты поступаешь с ним нечестно, Бриджит, – с упреком сказала она.
– В самом деле? А поступил ли он честно со мной? Поступили ли вы все честно со мной восемь лет назад?
– Мы уже обсудили то, что было восемь лет назад, Бриджит, и, кажется, решили больше не возвращаться к этой теме.
– Да, мы решили об этом не говорить. Но ты сама первая обвинила меня в том, что я поступаю нечестно. Пожалуйста, уясни для себя, мама, что я вовсе не чувствую себя виноватой. Если кто-то должен чувствовать себя виноватым, так это, конечно, не я. И я вовсе не собираюсь позволять вам испортить мне жизнь во второй раз. А что касается моих отношений с Дэниелом, я сожалею лишь об одном – о том, что мы с ним потеряли восемь лет. То, что случилось сейчас, должно было случиться восемь лет назад.
– А ты… ты думала о том, как ты объяснишь все это Питеру?
– Да, я думала об этом. Я уже три с лишним месяца думаю об этом, и, должна тебе сказать, это не слишком приятная мысль. Но я намерена объясниться с ним в первый же день.
Мать и дочь снова посмотрели друг на друга, и теперь в их взглядах сквозила взаимная неприязнь.
– А если что-нибудь случится с ним… с Дэниелом? Что ты будешь делать, если останешься одна с ребенком на руках? Ты, кажется, забываешь, что война еще не закончилась. Вы оба потеряли голову и не соображаете, что делаете. Если его убьют, а ты уйдешь от семьи, на что ты будешь жить вместе с ребенком?
Бриджит подняла брови и взглянула на мать широко раскрытыми глазами.
– За кого ты меня принимаешь, мама? Я не какое-нибудь беспомощное существо. Я вполне способна прокормить себя и ребенка. У меня есть профессия, и я всегда могу работать. А теперь послушай меня внимательно. Что бы ни случилось, я никогда не допущу, чтобы ответственность за нашего с Дэниелом ребенка брал на себя кто-то другой. Этот ребенок наш, и Питер не имеет к нему никакого отношения. Я понимаю, в нашей семье принято сваливать ответственность за собственных детей на других. Все началось, еще когда тетя Кэти отдала свою дочь на воспитание чужим людям, а ты продолжила эту традицию, когда забеременела мною и вышла замуж за…
Тут Бриджит осеклась, поняв, что поступает слишком жестоко с матерью, напоминая ей, что она вышла замуж за Тома Малхолланда, чтобы тот взял на себя ответственность за ребенка, которого она ждала от другого мужчины.
– Продолжай, продолжай, – в голосе Кэтрин слышалась горечь. – Скажи мне, что я вышла за Тома, чтобы спасти свою репутацию. Но это не так, Бриджит. Мы с Томом любили друг друга с детства, и я бы в любом случае вышла за него замуж.
– Я не хотела говорить, что ты вышла замуж за папу только из расчета, – извиняющимся тоном сказала Бриджит. – Но сейчас речь идет обо мне, и ты спросила, что я буду делать, если… если что-то случится с Дэниелом. Могу ответить тебе лишь одно: что бы ни случилось и как бы мне ни было трудно, я никогда не позволю, чтобы отцом нашего ребенка считался Питер. Потому что отец ребенка – Дэниел Розье, и наш сын или наша дочь будут носить фамилию Розье и будут воспитаны, как и подобает отпрыскам рода Розье. Да, да, мама, это будет так, нравится тебе это или нет. В нашем доме имя Розье всегда произносилось с ненавистью и со страхом, но теперь этой ненависти наступит конец. Тебе придется смириться, мама, что твой внук или твоя внучка будут принадлежать к роду Розье. Мы могли бы жить и растить нашего ребенка в родовом поместье Дэниела, которое по праву должно перейти к его потомкам. И если мы этого не сделаем, так лишь потому, что Гринволл-Мэнор слишком близко отсюда, а мы не хотим ранить ваши чувства, в особенности чувства Питера. Впрочем, мы можем изменить наше решение и поселиться в Гринволле.
Кэтрин в упор посмотрела на дочь, с трудом сдерживая злобу.
– Ты все время забываешь о самом главном, дитя мое, – процедила она сквозь зубы. – Война продолжается, и никто не знает, что может случиться с любым из нас даже в самое ближайшее время. Я бы на твоем месте не строила пока планов на будущее.
Бриджит стояла перед окном в своей спальне, глядя ни деревья на противоположной стороне дороги. В этот теплый субботний полдень на улицах было больше людей, чем обычно. Она уже в который раз посмотрела на свои наручные часы. Дэниел обещал позвонить примерно в половине третьего. Сейчас уже было намного позже, – по всей видимости, его задержали какие-то дела. На лестнице послышались шаги, потом мать окликнула ее из-за двери:
– Бриджит?
Когда Кэтрин открыла дверь и остановилась на пороге, Бриджит заметила, что мать выглядит очень усталой.
– Мне только что позвонила миссис Пэуп с почты, – сказала Кэтрин. – Она спрашивала, смогу ли я поработать пару часов сегодня вечером. У них заболели две женщины, и они ищут замену. Я нужна им с шести до восьми, максимум до половины девятого. Ты могла бы побыть это время дома?
Бриджит ответила не сразу. То, о чем просила ее мать, нарушало ее планы. В среду они с Дэниелом условились встретиться сегодня утром в Гринволл-Мэноре, как они обычно делали по выходным. Но вчера вечером он позвонил ей и сказал, что будет занят и не знает точно, когда освободится, и обещал перезвонить сегодня после двух. Сейчас она ждала его звонка с минуты на минуту. Может, он уже был на пути в Гринволл и позвонит ей прямо оттуда. Что, если он будет ждать ее в Гринволл-Мэноре, а она не сможет уйти из дому до половины девятого? Но она не могла отказать матери, а потому сказала:
– Можешь идти, мама, я буду дома. Когда позвонит Дэниел, я попрошу его прийти сюда.
Кэтрин никак не прокомментировала это сообщение и, даже не поблагодарив дочь за то, что та согласилась остаться, повернулась к ней спиной и вышла из комнаты. Бриджит собиралась закрыть дверь за матерью, когда в зале зазвонил телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41