Хэмфри усадил ее в машину, причем улыбка его расплылась от уха до уха.
– Надо же нам купить свадебное платье твоей мечты.
– Не вижу в этом никакой необходимости, – раздраженно проворчала она.
– А я вижу.
– Но я всегда думала, что в брачной церемонии участвуют двое, – повернувшись к нему, возразила она, возмущенная его нелепым, на ее взгляд, энтузиазмом. – Неужели нельзя упростить все до минимума, раз уж у нас не будет целой роты гостей?
Ее слова погасили улыбку на его лице. И он тихо спросил:
– Но скажи, Эмми, разве мы двое не самые значительные персоны торжества?
Его слова немного усмирили волну негодования, захлестнувшую ее.
– Ну хорошо, пусть так, – проговорила она, хотя пышная свадьба никогда не была предметом ее девичьих мечтаний.
– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы мы отпраздновали столь важное для нас событие кое-как?
Эмили нахмурилась, впервые подумав о том, что у него тоже могут быть какие-то желания. Нельзя же думать только о себе…
– Конечно, все это не так важно, но если ты хочешь… – Она явно уступала, решив подчиниться его замыслу.
Его глаза вновь вспыхнули весельем, просветлев до небесной голубизны, и он нежно сказал ей:
– Я хочу, чтобы моя невеста выглядела великолепно и чувствовала себя превосходно, зная, что я ею любуюсь.
Сердце Эмили дрогнуло.
– И еще я хочу, чтобы ты с гордостью показывала нашим подросшим детям фотографии матери и отца, сделанные в день их свадьбы.
Нашим детям? В воображении Эмили сразу появились их дети – мальчик и девочка, рассматривающие свадебные фотографии родителей.
– Мы делаем это не только для себя, но и для них, Эмми. И делаем все правильно, – заверил ее Хэмфри.
Она не заглядывала так далеко. А Хэмфри, занимаясь подготовкой к торжеству, учел даже будущих детей. И вообще, он такой радостный… А она ворчит и хмурится. И вдруг Эмили словно прозрела, поняв, насколько эгоистично себя ведет. Ведь это не только ее свадьба, но и его тоже. И раз цель этого брака обзавестись ребенком… детьми, то понятно, что он уже и сейчас не может не думать о них.
Как это он сказал? Любовь произрастает из заботы двоих друг о друге. Он хочет ее видеть прекрасной невестой, так почему бы ей не стать для него такой невестой? Ведь для Джейка она бы сделала это. А Хэмфри наверняка будет лучшим мужем, чем Джейк.
Кроме того, можно будет послать свадебные фотографии своему семейству. Тогда ее брак с Хэмфри воспримется ими как нечто прочное и благонадежное. И если Джейк будет наговаривать на нее, все его слова перейдут в разряд завистливого оговора. Свадьба, подкрепленная фотоснимками, определенно поможет ее близким преодолеть недоверие к этому браку.
– О'кей. Мы выполним все, что положено, – сказала она, радуясь теперь тому, что он так славно все придумал. – Но за свадебное платье, Хэмфри, я хочу заплатить сама.
Он рассмеялся.
– Последняя дань независимости?
Нет, дело не в одной только гордости, подумала она и сказала:
– Я не намерена переходить на твое иждивение.
Слова эти огорчили Хэмфри, даже глаза его потемнели.
– Забудь этого парня, Эмми, и все, что он наговорил. Мы знакомы всего два дня, а я понял о тебе больше, чем он за все время вашего обручения. Да и вообще это наш день. Не твой, не мой, а наш! Тем более что я знаю: ты ценишь меня, а не мои деньги. Так не будем считаться. Я не покупаю тебя, а просто хочу, чтобы мы вместе порадовались.
Эмили вновь устыдилась, и кровь прилила к ее щекам.
– Прости, Хэмфри. Просто его слова действительно сильно задели меня…
– Забудь это, – тихо сказал он. – Такие мелочи не должны стоять между нами и отравлять нам счастье.
– Хорошо, я постараюсь.
Глядя на него, она подумала, что ведь оскорблял ее Джейк, а не этот человек. А Хэмфри заслуживает самого доброго к себе отношения.
Он улыбнулся, видя, что злокозненная тень Джейка удаляется.
И Эмили улыбнулась, окончательно решив, что постарается стать для Хэмфри самой прекрасной и желанной невестой. Его удовольствие важнее всего.
Когда они прибыли в салон для новобрачных, он обратился к продавщице с просьбой показать мисс Грэм все лучшее, что у них есть. Пусть она отберет то, что ей нравится. А потом они еще раз вместе просмотрят выбранные модели, чтобы решить окончательно. Ведь у него тоже есть свое представление о том, какой стиль более всего подойдет красоте его избранницы. Затем он устроился на белом атласном диване и приготовился ждать.
– Вот это, я понимаю, настоящий мужчина, – одобрительно проговорила продавщица, оценивающе взглянув на Эмили. – Вы хоть понимаете, что вам выпал счастливый билет?
– Да. Да, конечно понимаю, – согласилась Эмили.
– Гм… – Девушка продолжала осматривать ту, что выиграла, по ее мнению, в лотерею судьбы. – С вашим ростом и ногами мы, естественно, откажемся от пышных юбок с кринолинами. Вас было бы слишком много. Изящество и элегантность подчас достигаются малыми средствами, так я считаю. Может, с этого и начнем?
– Звучит неплохо, – кивнула Эмили.
– Полагаю, нам стоит обратить особое внимание на то, что может послужить прекрасным обрамлением к роскошной массе ваших волос.
Эмили едва удержалась от того, чтобы не выкатить глаза при таком определении ее непослушной копны волос. Но вспомнив, что Хэмфри нравятся ее волосы в их естественном виде, она сказала:
– Ну что ж, давайте посмотрим.
Все происходящее в дальнейшем казалось ей нереальным, ибо демонстрация нарядов, проведенная для Хэмфри, выглядела и вправду фантастично. Она выступала как модель, поворачиваясь и принимая всевозможные эффектные позы, чтобы он мог все хорошо рассмотреть и оценить. Его беглые комментарии по поводу каких-то деталей страшно ее веселили, а он отмечал наряды, которые пришлись ему по вкусу. Странно, но его выбор зачастую совпадал с ее суждениями, и это грело душу.
Пятое одеяние, однако, вызвало у них полное единодушие. Это не было традиционным свадебным платьем: не шелковое, не атласное и далее не белое, кроме того, оно не имело даже намека на шлейф. Но Эмили оно понравилось и, на ее взгляд, сидело на ней превосходно. В этом наряде ничего не нужно было закреплять или подгонять. К тому же в нем она чувствовала себя гораздо более женственной, чем во всем, что носила до этого.
На этот раз она не прошла перед ним поступью модели, а вышла из примерочной своей обычной походкой, понимая, что облегающее платье длиной чуть ниже колен, отделанное кремовыми кружевами, выгодно подчеркивает все достоинства ее фигуры. Длинные прозрачные рукава придавали платью особую элегантность, а глубокий круглый вырез эффектно приоткрывал верхнюю часть груди. Словом, это платьице вполне соответствовало тому, как должна выглядеть невеста, которая выходит замуж по любви. Так, во всяком случае, она чувствовала.
Хэмфри сидел на диване не один. К нему присоединился какой-то мужчина, рассеянно просматривавший иллюстрированный журнал. При появлении Эмили они оба повернули головы в ее сторону. Лицо Хэмфри озарилось довольной улыбкой.
– Это оно! – чуть ли не благоговейно проговорил он. Глаза его выражали целую гамму самых приятных чувств.
Неторопливо пройдясь и медленно повернувшись вокруг себя, чтобы зрители могли все получше рассмотреть, Эмили вопросительно взглянула на Хэмфри и встретилась с таким его взглядом, что его чувственное возбуждение тотчас передалось ей… Она с трудом справилась с сердцебиением.
– Ну как, попала в десятку? – спросила она. – Это ведь одно из десяти отобранных.
– Одно из тысячи! – восхищенно воскликнул он. – Но прежде чем скрыться за кулисами, подойди-ка, милая, сюда вместе со своим безымянным пальчиком. Нужно определить размер обручального кольца, а тут как раз оказался наш ювелир.
Обручальное кольцо! Легкая дрожь пробежала по спине Эмили. Это уже не было игрой в демонстрацию свадебных нарядов. Они и в самом деле женятся!
На выяснение размера кольца ушло несколько минут. Затем Эмили принялась изучать каталог букетов. Здесь было столько их разновидностей, что у нее зарябило в глазах. При выборе свадебного букета, призванного украсить подвенечное платье, Эмили оставила за собой право решающего голоса.
Она также решила, что скромный венок из мелких цветов того же цвета, что и в букете, будет выглядеть гораздо лучше фаты. Никакой фаты. Тем более что все они были или слишком длинными, или слишком пышными, грозя превратить свадебное торжество в маскарад. Хэмфри, правда, попытался убедить ее, что без фаты нет настоящей невесты. Но она отказалась даже примерить сей непременный атрибут свадебного ритуала.
Слова брачного обета она прекрасно может произнести и с открытым лицом. Пусть это символизирует искренность и честность их отношений.
На все это ушло чуть более часа.
Возвратившись в отель, Хэмфри вызвал парикмахера, гримера и маникюршу, дабы невеста была совершенна во всем – от макушки до кончиков ногтей. Процесс в делом все более и более тяготил ее, но, когда центр действий переместился в их номер, подчиняться этому стало гораздо легче.
Официант прикатил подносы с изысканными закусками – в виде тартинок на тот случаи, если у невесты появятся голодные колики. Было также подано и шампанское. Эмили заставила себя съесть несколько деликатесов, поскольку голодный обморок у алтаря не самое лучшее начало любого брака. Да и шампанское оказалось весьма кстати, оно помогло снять нервное напряжение. Правда, она ограничилась несколькими глотками, поскольку появление в церкви пьяной невесты тоже вряд ли стало бы хорошим предзнаменованием семейной жизни.
Вся эта свистопляска вокруг Эмили была хороша уже тем, что не давала ей возможности слишком задумываться. Она была занята выбором цвета лака для ногтей, обдумыванием макияжа и того, что делать с волосами. Только когда все приготовления были закончены и очаровательная невеста, полностью одетая и тщательно причесанная, взглянула на нее из зеркала, Эмили занервничала и спросила себя, не поздно ли еще сбежать из-под венца. Впрочем, это был скорее приступ усталости и самокритичности.
И вот, когда все бутафоры и оформители покинули сцену, предстоящий спектакль вдруг перестал быть спектаклем, вмиг обратившись в реальность, и Эмили осознала, что реплики, которые она должна говорить по роли, и жесты, которые она должна производить по ходу действия пьесы, могут закрепиться за ней на всю оставшуюся жизнь.
– Эмми, я потрясен!
Хэмфри, появившийся в дверном проеме, тряхнул головой, будто хотел развеять мираж, в реальность которого не мог до конца поверить. Но и она была потрясена, увидев жениха в строгом сером костюме, кремовом шелковом галстуке поверх белоснежной рубашки и кремовой же бутоньерке из таких же мелких цветочков, из которых был сплетен невестин венок.
– Пора отправляться. При церкви есть фотостудия, и сначала мы сделаем парадный свадебный портрет, – хрипло проговорил он и предложил ей руку.
Эмили перевела дыхание и повернулась к нему, умудрившись изобразить на лице зыбкую улыбку.
– Я готова.
– Не совсем. – Он улыбнулся, взял ее левую кисть и медленно надел на безымянный палец восхитительное кольцо с изумрудом. – Это подарок к свадьбе. Я выбирал его в надежде, что камень тебе понравится.
– Хэмфри… – только и могла выговорить она. Не больше, чем бриллиант Джейка. Но зато изумруд! Откуда он узнал, что это ее любимый камень? И она почувствовала, как взгляд Хэмфри проникает ей в душу, повелевая принять кольцо без всяких вопросов и носить его просто потому, что это обещание жениха сделать все, чтобы ей никогда не пришлось возвращать ему подарок, как это произошло в случае с Джейком. Эмили с трудом проглотила комок, вставший в горле.
– Оно… оно восхитительно. Спасибо тебе, милый.
Он удовлетворенно вздохнул, взял ее под руку и сказал:
– А теперь пойдем и обвенчаемся. Заключительный акт.
Его кольцо будто опечатало ее. Решение принято. Пути к отступлению нет.
Полчаса, проведенные в фотостудии, показались ей несколькими минутами. Хэмфри ни на секунду не отходил от нее и был так внимателен, выказывал такое восхищение ею, что заставил ее почувствовать себя прекрасной, почувствовать себя… любимой.
И великолепие кольца, которое он надел ей на палец, радовало ее взор всякий раз, когда она мельком замечала его на своей руке, державшей букет… Окруженный мелкими жемчужинами изумруд, дополненный по бокам двумя бриллиантами. Она никогда раньше не видела такой красоты. Похоже, это кольцо особое, уникальное, и главное, что он выбрал его для нее.
Но не слишком ли дорого Хэмфри оценил ее?.. Вспомнились слова Джейка: «Решила вас окрутить!».
Так, очевидно, это и выглядит со стороны. Но пусть…
И вот они вошли в церковь.
Священник, улыбаясь, встретил их и провел вперед.
То, что церковные скамьи пустовали, не казалось ей чем-то ужасным. Эмили Грэм подумала о матери и сестрах, но у них были собственные свадьбы, а это ее торжество. Ее и Хэмфри. И принадлежит оно только им, и никому больше.
Сама регистрация брака прошла быстро. Оба они расписались в книге регистрации и получили уже заполненное свидетельство о браке в красивой обложке, которое тотчас Эмили убрала в сумочку.
Да и венчание проходило достаточно просто. Не было ни проповеди, ни продолжительных молитв. Что до Эмили, то обряд из-за своей откровенной простоты показался ей очень значительным.
Когда Хэмфри произносил слова брачного обета, взгляд его не отрывался от ее лица, а голос звучал негромко и торжественно, обещая мир, согласие и покой в их будущей жизни.
Она произнесла свой обет верности мужу и семье так же торжественно, четко выговаривая каждое слово. Теперь это уже была полная реальность. С этого момента они вместе пойдут вперед и будут любить и уважать друг друга, как бы ни складывалась в дальнейшем их жизнь.
Хэмфри достал два золотых кольца – одно для нее, другое для себя, – и они обменялись ими. Эмили была тронута тем, что он намерен носить обручальное кольцо. Нет больше холостяка, есть женатый мужчина, который ответственен за те обещания, что дал ей перед лицом Господа.
– Объявляю вас мужем и женой.
В поцелуй, которым они обменялись, Эмили вложила все свои надежды на счастье, Хэмфри – всю нежность и пылкость, которые к ней испытывал.
Когда они принимали поздравления от священника и официальных свидетелей и благодарили их за это, зазвучала мелодия песнопения «Во все дни».
И вот они, теперь уже как новобрачные, повернулись и по центральному проходу направились к выходу. Слова песнопения звучали в сознании Эмили, пробуждая надежду, что все, о чем в нем говорилось, сбудется в их жизни. Она уже не боялась, что подобный брак может оказаться фальшивой иллюзий, миражом. Все было по-настоящему, и теперь только от них двоих зависело, будут ли они счастливы.
– Здесь, что ли, женится Хэмфри Вэнс? – послышался вдруг женский голос, резким диссонансом ворвавшийся в мечтательно-торжественное настроение Эмили.
Она замедлила шаг, а Хэмфри, насторожившись, сильнее сжал ее руку. Взглянув на мужа, она увидела, что лицо его изменилось, явив все признаки гнева.
– Ах слишком поздно? Уже все кончилось? – вновь раздался пронзительный голос, тотчас взорвавшийся бешеной решимостью: – А вот это мы еще поглядим!
Эмили оторвала тревожный взгляд от помрачневшего лица Хэмфри и увидела женщину, направлявшуюся прямо к ним. Остановившись немного поодаль, она уставилась на Хэмфри.
– Как ты мог?! – вскричала она.
Дикое вторжение и режущие слух выкрики заставили всех присутствующих буквально окаменеть. Эмили смотрела на женщину, испытывая смятение. Кто она? И почему так кричит?
– Как ты мог так поступить? – гневно вопрошала она Хэмфри, полностью игнорируя невесту, стоявшую рядом с ним.
– Уймись, Айрин, – холодно проговорил Хэмфри.
Ах вот как! Айрин? Значит, он знает ее?
– Жестокий, бессердечный скряга! – презрительно прошипела та. Лицо ее исказилось бешенством. – Ты заплатишь за все!
– Этого я и ожидал, – сказал Хэмфри, четко выговаривая каждое слово. – Не волнуйся, заплачу, но все выйдет дешевле, чем если бы я на тебе женился.
10
Если бы женился!
Хэмфри собирался жениться на этой женщине?
Так вот какая женщина была первой избранницей Хэмфри! Блестящие белокурые волосы, прямые и гладкие, спадающие на плечи, а лицо и фигура такие, что позавидует любая модель, не говоря уж об актрисах.
Да, фигура у нее великолепная. И хотя она не столь высока и длиннонога, как Эмили, но сложена гораздо пропорциональнее, а потому выглядит весьма эффектно и соблазнительно. Одета она была в кремовый льняной костюм с множеством золотых аксессуаров – золотая цепочка, охватывавшая тонкую талию, сандалии, сумочка, браслеты, ожерелье. Все это, как видно, стоило таких денег, каких Эмили и в руках никогда ее держала.
После первых секунд инцидента Хэмфри справился с собой, и лицо его было неподвижно как маска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17