Но игра, как видно, значила для него больше, чем будущая жена. Теперь, горестно подумала Эмили, по крайней мере понятно, что дальше так оно и пошло бы, раз он подхватил этот вирус азарта. Она решительно тряхнула головой. Нет, не пристало ей сетовать на исчезновение этого человека из ее жизни.
Что, как не поведение Джейка, свело ее с Хэмфри Вэнсом?
Эмили тяжко вздохнула. Хэмфри, несомненно, превосходный любовник, но нельзя же выходить замуж только по этой причине… Хотя в принципе и такое возможно. Неожиданно она спросила себя, а не карьерные ли соображения примешались к ее решению сблизиться с боссом? Да нет! Ею в тот момент владело нечто совсем иное. И немало в том виноват Джейк. Да и Хэмфри вовсе не требовалось соблазнять ее ради приглашения к сотрудничеству, она и так готова была принять его деловое предложение.
Кроме того, он всеми силами старался понравиться ей. Видно, она ему так понравилась, что он даже захотел на ней жениться. И все же что-то во всем этом крайне смущало ее.
Почему, к примеру, Хэмфри Вэнс так стремительно сделал ей предложение? Разве он не рисковал, выбирая в жены женщину, которую знал только один день? Даже не полный день! А ведь человек его круга, его положения должен был бы немало подумать, прежде чем принять подобное решение. Ведь речь шла о выборе спутницы жизни.
Впрочем, вдруг подумала Эмили, то, что он выбрал именно ее, лично ему ничем плохим не грозило. Но как и когда он умудрился это понять? Неужели за столь короткое знакомство можно успеть так точно угадать характер человека? Тем более женщины? А если просто сработала его профессиональная проницательность? Ведь ему как генеральному директору огромного концерна не раз, очевидно, приходилось отбирать для работы нужных людей, и он наверняка отличный физиономист.
Эмили встала и направилась в ванную. Принимая душ, она пыталась угадать, что делает Хэмфри в ожидании ее пробуждения: просматривает ли газеты, звонит ли деловым партнерам, завтракает ли?..
Она сделала легкий макияж и постаралась придать буйной копне своих волос вид какой-никакой прически. Обдумывая, во что одеться, она заколебалась, поскольку не знала планов Хэмфри. Остановилась на том, что лучше пока просто накинуть халат, а там видно будет.
Спускаясь по лестнице, Эмили услышала голос Хэмфри. Он разговаривал по телефону. Она задержалась, чтобы не мешать разговору, который мог быть для него важным.
– Лучше бы ты, дружище, постарался своевременно свести эти расценки до минимума. – Это было похоже на порицание, сделанное человеком, раздраженным затянувшимся разговором. – Нет, теперь я своего решения не изменю. – Это прозвучало еще тверже. С кем бы ни говорил Хэмфри, было видно, что все возражения собеседника вызывали в нем холодный отпор. – Дорман, ты хорошо меня понял? Кончено! Мы закрываем тему. Никакой торговли. Ничего, абсолютно ничего в связи с этим я не желаю больше обсуждать. Теперь, когда тебе известно мое окончательное решение, доведи дело до конца. Повторяю: больше никакой торговли.
После резкого стука опущенной трубки наступила гулкая тишина, в которой все еще как эхо звучали последние слова Хэмфри, призывавшего покончить со всякой торговлей. Кто-то из партнеров по бизнесу запросил слишком много, подумала Эмили. Решимость и жесткость были, как видно, в его характере.
Ну как поверить, что с его стороны это была всего лишь игра? Судя по всему, один раз утвердив размер ставок, он больше уже не пересматривал их. Но разве он не сделал ставку на нее, предложив ей брак? Хотя и в этой игре тоже, возможно, был своего рода предел, дальше которого он уже не пойдет. Он дал ей время подумать, и если она не ответит до определенного, намеченного им срока, то, вероятно…
Потрясенная мыслью, что любое ее решение может оказаться окончательным и не подлежащим пересмотру, Эмили медленно спустилась вниз. Хэмфри метался по гостиной, лицо его было хмурым и суровым. Но, услышав ее шаги, он остановился, посмотрел на нее, и лицо его прояснилось.
– А! Наше утреннее солнышко взошло! – тепло проговорил он. – Ты хорошо выспалась, девочка?
– Прекрасно. – Он тоже был в халате, так что Эмили не почувствовала себя неловко. – Давно встал?
Он пожал плечами.
– Не очень. Просто надо было утрясти кое-какие дела, чтобы полностью посвятить свое время тебе.
Он так жадно смотрел на нее, что сердце Эмили забилось сильнее. Невероятно льстит самолюбию, что ты для кого-то желанна.
– Ну и как, все улажено? – спросила она, пытаясь выглядеть серьезно.
– Улажено. – Он усмехнулся, чем поверг ее в смущение, и продолжал неотрывно смотреть на нее. – Утро настало, милая моя Эмили Грэм, а я все еще не передумал жениться на тебе.
– Гм… Ты завтракал?
Он рассмеялся.
– На завтрак я ждал тебя. – Он приблизился и коснулся губами ее губ. – Ты такая вкусная.
– Лучше бы съесть чего-нибудь посущественней, – смеясь и отстраняясь от него, проговорила она. – Мы ведь с самого ужина ничего не ели.
– Тогда придется обойтись обычным гостиничным завтраком. Я уже заказал его, скоро доставят.
Она, впрочем, тоже хотела не завтрака, а его… Но заставила себя сдержаться, переведя разговор в деловое русло.
– Что это за должность, Хэмфри, которую ты хотел мне предложить? Мы, кажется, собирались это обсудить.
– Первая и наиважнейшая должность – это должность моей жены, – ответил он, и глаза его ясно выражали, что от своего намерения он не собирается отказываться.
Сердце Эмили дрогнуло.
– А что, если я скажу «нет»?
– Ты не можешь сказать «нет». Я сделаю все, что в моих силах, дабы ты ответила согласием.
– Я ведь совсем не знаю тебя, Хэмфри, – неуверенно проговорила она.
– А что бы ты хотела обо мне знать?
Твою душу, собралась она сказать, но тотчас усомнилась в своей способности правильно оценить его душу и промолчала. Ведь она так ошиблась в Джейке, а полагала, что знает его хорошо. Но, поскольку говорить что-то было нужно, она сказала:
– Мне известно, что у тебя есть отец. А как насчет других членов семьи?
– Мать моя умерла, когда мне было три года. Я был ее единственным ребенком.
– Прости. Это, должно быть, тяжело, остаться без матери, – проговорила она с искренним сочувствием.
Он не без иронии улыбнулся.
– Ох, мой папочка постарался не оставлять малолетнего сына без материнской ласки. Он женился еще четыре раза, но все эти браки, увы, кончались разводами. У меня есть сводный брат и две сводные сестры, но их собственные матери, уходя от отца, забирали детей с собой. Так что я был единственным ребенком, который постоянно жил при отце, мы-то с ним и составляли основу семьи и были очень привязаны друг к другу.
– Понимаю, – пробормотала Эмили, подумав, что Уолтер Вэнс отнюдь не был для сына образцом примерного отца семейства.
– Понимаешь? Значит, ты поняла и то, почему я противник мимолетных браков? – спросил он, будто прочитав ее мысли. – Я хочу иметь постоянную семью, чтобы у моих детей были постоянные родители. Родители, живущие вместе, стабильная семья.
Словом, он не хотел, чтобы его дети повторили судьбу отца. Это вызывало доверие, но было еще нечто, на что Эмили до сих пор не получила ответа. Понятие «идеальная мать» не включает в себя понятие «счастливая в браке женщина».
Принесли завтрак. Они уселись за стол, и Хэмфри, открыто глядя на нее, продолжил:
– Возможно, тебе трудно понять меня, ведь ты выросла в стабильной семье, не так ли? Но скажи, для тебя это что-нибудь значило? Ты понимала преимущества такого детства?
– Да. Потому-то меня и смущает поспешность твоего решения в столь серьезном деле, как брак.
– У тебя есть какие-то возражения против моей кандидатуры на должность мужа?
Эмили нахмурилась, ибо против Хэмфри у нее не было никаких возражений, кроме одного…
– Просто я не понимаю причин такой поспешности.
Она заметила в нем резкую перемену. Он вдруг глубоко задумался, ей даже показалось, что он ищет такой ответ, который удовлетворил бы ее, но никак не может подобрать нужных слов.
Что-то за всем этим стоит? – подумала Эмили. Что-то явно мешает ему объясниться напрямик.
Она почти физически ощущала его напряженность, и это убедило ее, что некая, неизвестная ей причина в самом деле существует. Хэмфри просто колеблется, ибо не уверен, что его признание улучшит их отношения.
Наконец, явно на что-то решившись, он тихо заговорил:
– Хорошо, Эмми, я скажу тебе, почему возникла такая спешка.
Эмили напряглась, ожидая услышать нечто важное.
А Хэмфри, решившись открыться, страстно рассчитывал на ее понимание, но уверенности в этом у него, увы, не было.
– Мой отец сердечник. Каждый день, прожитый им на этом свете, чудо медицинских достижений. Уже несколько раз он заговаривал о том, как ждет моей женитьбы, как хочет перед смертью увидеть мою жену и, если повезет, дождаться внука. Он просто одержим этим. У меня такое ощущение, что он боится даже не самой смерти, а того, что умрет, не дождавшись внука или хотя бы известия о том, что внук должен родиться. Я долго тянул с браком, не считаясь с его желанием, но последнее время ему стало совсем плохо. И тут, как чудо какое-то, возникла в моей жизни ты, и я, кроме прочего, подумал и об отце, который рад будет узнать, что род его продолжится.
Продолжение рода! Это прозвучало как нечто средневековое. Как рассуждение феодала, которого и смерть не берет, пока род его не будет продолжен.
– Так ты, значит, торопишься с женитьбой ради отца? – растерянно спросила она.
– Нет, родная. Если бы я делал это лишь ради отца, то давно бы уже все устроил, проблем с выбором невесты у меня не было бы. Но я тянул с этим, ибо жениться ради отца, конечно, можно, но жить-то в этом браке пришлось бы мне самому.
Эмили старалась поверить ему, но что-то все же ее беспокоило. А он продолжал:
– Знаешь, Эмили, не мог я жениться на ком попало, лишь бы угодить отцу. Я хотел найти женщину, которая была бы подходящей женой. Твое слово многое объясняет. Чтобы мы с ней во всех смыслах подходили друг другу. – Сейчас этот сильный мужчина, скинув на какое-то время маску властности и уверенности в себе, казался беззащитным. Ей как бы приоткрылся внутренний человек, которого Хэмфри до этого от всех скрывал. – И вот я встретил тебя и каждой своей клеточкой почувствовал, что ты моя женщина.
Сердце ее от этих слов радостно встрепенулось. Да, она способна его понять, и раз уж все так сложилось… Но не стоит слишком уж выдавать свои чувства.
Взяв в руки чашку кофе, она спросила:
– Ты так сильно доверяешь своим инстинктам?
– На этот раз да. Ни одна женщина раньше не пробуждала во мне подобных чувств. Ты – первая. И, похоже, единственная.
– Значит, я подхожу тебе? Хотя бы на месяц? – язвительно спросила она.
– Отец может и этого месяца не протянуть… – проронил Хэмфри и огорченно умолк.
Это было сказано тихо, однако Эмили током ударило, ибо она отчетливо вспомнила день смерти своего отца. Он был добровольным пожарным, из которых отчасти складывались пожарные бригады Сиднея. Во время одного из выездов по тревоге ветер – а он в Австралии бывает необыкновенно силен – повернул огонь в другую сторону и трое пожарных, среди которых был и ее отец, охваченные пламенем, погибли.
Хэмфри взял руку Эмили и легонько сжал, пытаясь выразить всю свою нежность и заботу о ней.
– Теперь ты понимаешь, Эмми, почему я хочу жениться на тебе. Завтра же. И представить своему отцу, чтобы он успокоился, увидев, что я… Словом, чтобы он, уходя, не тревожился относительно моего будущего.
Она осознавала, как много значит для Хэмфри спокойствие отца, тем более что они с отцом единственные из всей семьи постоянно оставались вместе и что его отец всегда оказывался рядом, когда сын в этом нуждался.
Эмили понимала его чувства и была тронута тем, что Хэмфри во всем искренне признался. Ей даже польстило, что именно ее он выбрал для того, чтобы представить отцу в качестве жены. Но все же нелегко было отделаться от подозрения, что им, возможно, двигала единственно забота об отце, а она, Эмили Грэм, была лишь фигурой, которой он утешит напоследок отца, а не женщиной, которую он полюбил всем сердцем.
Да, теперь, когда Хэмфри во всем признался, ей было нелегко принять его предложение. Но желание подчиниться ему было велико. Она всегда мечтала о браке, основанном на ценностях, в которые верила, и в этом смысле Хэмфри представлялся ей действительно подходящей кандидатурой, человеком, для которого семья не пустое понятие. И все же, все же…
– Прости, Хэмфри, но мне нужно подумать. – Ее глаза красноречиво молили его об отсрочке. – Я не готова ответить сегодня. Не могу так сразу… сразу решиться на это.
Он ответил на мольбу ее глаз мягкой улыбкой, за которой стояло нечто вроде смущения, погладил ее по руке и тихо спросил:
– Что тебя беспокоит, Эмми?
Эмили тряхнула головой, вдруг испугавшись, что ведет себя страшно глупо. Правильно ли сравнивать печальный опыт, полученный ею от общения с Джейком, с тем, что происходит у них с Хэмфри?
– Скажи все-таки что тебя тревожит? – настойчивее повторил он свой вопрос.
– Я всегда думала, что выйду замуж по любви, – выпалила она. – По любви, а не… не ради выгоды.
– Выгода… – хмуро повторил он. – Значит, я, по-твоему, жду от нашего брака выгоды? Но если бы я хотел выгод… – Он задумался, покачивая головой. – Нет, Эмили, поверь, если я и хочу жениться на тебе, то совсем не из-за каких-то выгод. Я не могу без тебя и хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни. Что мне сделать, чтобы ты поняла это и поверила мне?
– Слишком все скоропалительно! – воскликнула она. – Да, Хэмфри, все происходит слишком быстро! – Отпрянув от него, она взволнованно встала из-за стола, разведя руки в беспомощном недоумении. Потом, как бы извиняясь за резкость тона, проговорила: – Теперь, когда ты мне все объяснил… Я понимаю, что тебе это неприятно слышать, но мне нужно время, чтобы обрести уверенность в правильности своего поступка. Я должна знать, что не ошибаюсь в столь важном деле. Прости…
– Успокойся, Эмили, – сказал он, поднимаясь из-за стола, выпив лишь кофе и почти ничего не съев. – Я не намерен давить на тебя. В себе я уверен, но ты… – Он мягко улыбнулся. – Ты не обязана беспрекословно подчиняться моему решению. Меньше всего мне хотелось бы силой тащить тебя в брак. Это должен быть и твой выбор, но если ты не готова…
– Не готова. Еще нет, – быстро заговорила сна, желая показать, что не отказывает ему, а просто все еще сомневается.
– В таком случае на сегодня у нас будут другие планы. Просто проведем целый день вместе. Ты хочешь этого, девочка?
Эмили кивнула, грудь ее так стиснуло волнением, что не хватило дыхания на слова. Хэмфри самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала, и что-то подсказывало ей, что не принять его предложение сразу же просто безумие.
Но сердце болезненно сжималось при мысли, что желание это еще не любовь, не вся любовь, а от человека, за которого она выйдет замуж, ей нужна была вся любовь, которой должно хватить на многие годы жизни.
– Ты не бывала в Большом Каньоне?
– Нет, – сдавленно прошептала она.
– Как тебе понравится комбинированная экскурсия – облет Каньона на вертолете и поездка по дороге, пролегающей по его краю? Ты не отказалась бы от такой прогулки?
Эмили перевела дыхание и заговорила уже ровнее:
– Нет, конечно. Это было бы замечательно.
– Сейчас позвоню и закажу экскурсию, это минутное дело. Сразу же и отправимся, хорошо? Ты долго будешь одеваться?
– Да нет, постараюсь быстро, – сказала она, обрадованная тем, что можно перейти к каким-то действиям.
С этими словами Эмили направилась к лестнице, но Хэмфри окликнул ее.
– Еще одно, Эмми…
– Да?
Он стоял у телефонного столика, собираясь сделать заказ, и она решила, что последует дополнительный вопрос по поводу предстоящей экскурсии. Но это было не так.
– Ты говоришь, что в брак надо вступать по любви. А что такое, по-твоему, любовь?
Вопрос прозвучал неожиданно. Она вот думала, что у них с Джейком была любовь, но разве это любовь, если она не выдержала первого же серьезного испытания? Нет, теперь ей стало ясно, что любовь нечто совсем иное. Но можно ли подыскать этому точное определение?
– Эмоциональная защищенность, – пылко сказала она, хотя была не совсем уверена в точности этого определения.
– Понятно, – пробормотал он.
– А ты, Хэмфри, как думаешь, что такое любовь?
Он довольно долго, как ей показалось, обдумывал свой ответ. Слишком, на ее взгляд, долго, будто опасался неосторожно сказать лишнее, что ей не особенно понравилось. Но она чувствовала, что это вполне в его характере, вот так рассчитывать каждое слово, каждое движение.
– Я думаю, что любовь – это то, что растет, – медленно заговорил он, глядя на нее с гипнотической напряженностью, – что постепенно вырастает из стремления двух человек выказать друг другу свою заботу и внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Что, как не поведение Джейка, свело ее с Хэмфри Вэнсом?
Эмили тяжко вздохнула. Хэмфри, несомненно, превосходный любовник, но нельзя же выходить замуж только по этой причине… Хотя в принципе и такое возможно. Неожиданно она спросила себя, а не карьерные ли соображения примешались к ее решению сблизиться с боссом? Да нет! Ею в тот момент владело нечто совсем иное. И немало в том виноват Джейк. Да и Хэмфри вовсе не требовалось соблазнять ее ради приглашения к сотрудничеству, она и так готова была принять его деловое предложение.
Кроме того, он всеми силами старался понравиться ей. Видно, она ему так понравилась, что он даже захотел на ней жениться. И все же что-то во всем этом крайне смущало ее.
Почему, к примеру, Хэмфри Вэнс так стремительно сделал ей предложение? Разве он не рисковал, выбирая в жены женщину, которую знал только один день? Даже не полный день! А ведь человек его круга, его положения должен был бы немало подумать, прежде чем принять подобное решение. Ведь речь шла о выборе спутницы жизни.
Впрочем, вдруг подумала Эмили, то, что он выбрал именно ее, лично ему ничем плохим не грозило. Но как и когда он умудрился это понять? Неужели за столь короткое знакомство можно успеть так точно угадать характер человека? Тем более женщины? А если просто сработала его профессиональная проницательность? Ведь ему как генеральному директору огромного концерна не раз, очевидно, приходилось отбирать для работы нужных людей, и он наверняка отличный физиономист.
Эмили встала и направилась в ванную. Принимая душ, она пыталась угадать, что делает Хэмфри в ожидании ее пробуждения: просматривает ли газеты, звонит ли деловым партнерам, завтракает ли?..
Она сделала легкий макияж и постаралась придать буйной копне своих волос вид какой-никакой прически. Обдумывая, во что одеться, она заколебалась, поскольку не знала планов Хэмфри. Остановилась на том, что лучше пока просто накинуть халат, а там видно будет.
Спускаясь по лестнице, Эмили услышала голос Хэмфри. Он разговаривал по телефону. Она задержалась, чтобы не мешать разговору, который мог быть для него важным.
– Лучше бы ты, дружище, постарался своевременно свести эти расценки до минимума. – Это было похоже на порицание, сделанное человеком, раздраженным затянувшимся разговором. – Нет, теперь я своего решения не изменю. – Это прозвучало еще тверже. С кем бы ни говорил Хэмфри, было видно, что все возражения собеседника вызывали в нем холодный отпор. – Дорман, ты хорошо меня понял? Кончено! Мы закрываем тему. Никакой торговли. Ничего, абсолютно ничего в связи с этим я не желаю больше обсуждать. Теперь, когда тебе известно мое окончательное решение, доведи дело до конца. Повторяю: больше никакой торговли.
После резкого стука опущенной трубки наступила гулкая тишина, в которой все еще как эхо звучали последние слова Хэмфри, призывавшего покончить со всякой торговлей. Кто-то из партнеров по бизнесу запросил слишком много, подумала Эмили. Решимость и жесткость были, как видно, в его характере.
Ну как поверить, что с его стороны это была всего лишь игра? Судя по всему, один раз утвердив размер ставок, он больше уже не пересматривал их. Но разве он не сделал ставку на нее, предложив ей брак? Хотя и в этой игре тоже, возможно, был своего рода предел, дальше которого он уже не пойдет. Он дал ей время подумать, и если она не ответит до определенного, намеченного им срока, то, вероятно…
Потрясенная мыслью, что любое ее решение может оказаться окончательным и не подлежащим пересмотру, Эмили медленно спустилась вниз. Хэмфри метался по гостиной, лицо его было хмурым и суровым. Но, услышав ее шаги, он остановился, посмотрел на нее, и лицо его прояснилось.
– А! Наше утреннее солнышко взошло! – тепло проговорил он. – Ты хорошо выспалась, девочка?
– Прекрасно. – Он тоже был в халате, так что Эмили не почувствовала себя неловко. – Давно встал?
Он пожал плечами.
– Не очень. Просто надо было утрясти кое-какие дела, чтобы полностью посвятить свое время тебе.
Он так жадно смотрел на нее, что сердце Эмили забилось сильнее. Невероятно льстит самолюбию, что ты для кого-то желанна.
– Ну и как, все улажено? – спросила она, пытаясь выглядеть серьезно.
– Улажено. – Он усмехнулся, чем поверг ее в смущение, и продолжал неотрывно смотреть на нее. – Утро настало, милая моя Эмили Грэм, а я все еще не передумал жениться на тебе.
– Гм… Ты завтракал?
Он рассмеялся.
– На завтрак я ждал тебя. – Он приблизился и коснулся губами ее губ. – Ты такая вкусная.
– Лучше бы съесть чего-нибудь посущественней, – смеясь и отстраняясь от него, проговорила она. – Мы ведь с самого ужина ничего не ели.
– Тогда придется обойтись обычным гостиничным завтраком. Я уже заказал его, скоро доставят.
Она, впрочем, тоже хотела не завтрака, а его… Но заставила себя сдержаться, переведя разговор в деловое русло.
– Что это за должность, Хэмфри, которую ты хотел мне предложить? Мы, кажется, собирались это обсудить.
– Первая и наиважнейшая должность – это должность моей жены, – ответил он, и глаза его ясно выражали, что от своего намерения он не собирается отказываться.
Сердце Эмили дрогнуло.
– А что, если я скажу «нет»?
– Ты не можешь сказать «нет». Я сделаю все, что в моих силах, дабы ты ответила согласием.
– Я ведь совсем не знаю тебя, Хэмфри, – неуверенно проговорила она.
– А что бы ты хотела обо мне знать?
Твою душу, собралась она сказать, но тотчас усомнилась в своей способности правильно оценить его душу и промолчала. Ведь она так ошиблась в Джейке, а полагала, что знает его хорошо. Но, поскольку говорить что-то было нужно, она сказала:
– Мне известно, что у тебя есть отец. А как насчет других членов семьи?
– Мать моя умерла, когда мне было три года. Я был ее единственным ребенком.
– Прости. Это, должно быть, тяжело, остаться без матери, – проговорила она с искренним сочувствием.
Он не без иронии улыбнулся.
– Ох, мой папочка постарался не оставлять малолетнего сына без материнской ласки. Он женился еще четыре раза, но все эти браки, увы, кончались разводами. У меня есть сводный брат и две сводные сестры, но их собственные матери, уходя от отца, забирали детей с собой. Так что я был единственным ребенком, который постоянно жил при отце, мы-то с ним и составляли основу семьи и были очень привязаны друг к другу.
– Понимаю, – пробормотала Эмили, подумав, что Уолтер Вэнс отнюдь не был для сына образцом примерного отца семейства.
– Понимаешь? Значит, ты поняла и то, почему я противник мимолетных браков? – спросил он, будто прочитав ее мысли. – Я хочу иметь постоянную семью, чтобы у моих детей были постоянные родители. Родители, живущие вместе, стабильная семья.
Словом, он не хотел, чтобы его дети повторили судьбу отца. Это вызывало доверие, но было еще нечто, на что Эмили до сих пор не получила ответа. Понятие «идеальная мать» не включает в себя понятие «счастливая в браке женщина».
Принесли завтрак. Они уселись за стол, и Хэмфри, открыто глядя на нее, продолжил:
– Возможно, тебе трудно понять меня, ведь ты выросла в стабильной семье, не так ли? Но скажи, для тебя это что-нибудь значило? Ты понимала преимущества такого детства?
– Да. Потому-то меня и смущает поспешность твоего решения в столь серьезном деле, как брак.
– У тебя есть какие-то возражения против моей кандидатуры на должность мужа?
Эмили нахмурилась, ибо против Хэмфри у нее не было никаких возражений, кроме одного…
– Просто я не понимаю причин такой поспешности.
Она заметила в нем резкую перемену. Он вдруг глубоко задумался, ей даже показалось, что он ищет такой ответ, который удовлетворил бы ее, но никак не может подобрать нужных слов.
Что-то за всем этим стоит? – подумала Эмили. Что-то явно мешает ему объясниться напрямик.
Она почти физически ощущала его напряженность, и это убедило ее, что некая, неизвестная ей причина в самом деле существует. Хэмфри просто колеблется, ибо не уверен, что его признание улучшит их отношения.
Наконец, явно на что-то решившись, он тихо заговорил:
– Хорошо, Эмми, я скажу тебе, почему возникла такая спешка.
Эмили напряглась, ожидая услышать нечто важное.
А Хэмфри, решившись открыться, страстно рассчитывал на ее понимание, но уверенности в этом у него, увы, не было.
– Мой отец сердечник. Каждый день, прожитый им на этом свете, чудо медицинских достижений. Уже несколько раз он заговаривал о том, как ждет моей женитьбы, как хочет перед смертью увидеть мою жену и, если повезет, дождаться внука. Он просто одержим этим. У меня такое ощущение, что он боится даже не самой смерти, а того, что умрет, не дождавшись внука или хотя бы известия о том, что внук должен родиться. Я долго тянул с браком, не считаясь с его желанием, но последнее время ему стало совсем плохо. И тут, как чудо какое-то, возникла в моей жизни ты, и я, кроме прочего, подумал и об отце, который рад будет узнать, что род его продолжится.
Продолжение рода! Это прозвучало как нечто средневековое. Как рассуждение феодала, которого и смерть не берет, пока род его не будет продолжен.
– Так ты, значит, торопишься с женитьбой ради отца? – растерянно спросила она.
– Нет, родная. Если бы я делал это лишь ради отца, то давно бы уже все устроил, проблем с выбором невесты у меня не было бы. Но я тянул с этим, ибо жениться ради отца, конечно, можно, но жить-то в этом браке пришлось бы мне самому.
Эмили старалась поверить ему, но что-то все же ее беспокоило. А он продолжал:
– Знаешь, Эмили, не мог я жениться на ком попало, лишь бы угодить отцу. Я хотел найти женщину, которая была бы подходящей женой. Твое слово многое объясняет. Чтобы мы с ней во всех смыслах подходили друг другу. – Сейчас этот сильный мужчина, скинув на какое-то время маску властности и уверенности в себе, казался беззащитным. Ей как бы приоткрылся внутренний человек, которого Хэмфри до этого от всех скрывал. – И вот я встретил тебя и каждой своей клеточкой почувствовал, что ты моя женщина.
Сердце ее от этих слов радостно встрепенулось. Да, она способна его понять, и раз уж все так сложилось… Но не стоит слишком уж выдавать свои чувства.
Взяв в руки чашку кофе, она спросила:
– Ты так сильно доверяешь своим инстинктам?
– На этот раз да. Ни одна женщина раньше не пробуждала во мне подобных чувств. Ты – первая. И, похоже, единственная.
– Значит, я подхожу тебе? Хотя бы на месяц? – язвительно спросила она.
– Отец может и этого месяца не протянуть… – проронил Хэмфри и огорченно умолк.
Это было сказано тихо, однако Эмили током ударило, ибо она отчетливо вспомнила день смерти своего отца. Он был добровольным пожарным, из которых отчасти складывались пожарные бригады Сиднея. Во время одного из выездов по тревоге ветер – а он в Австралии бывает необыкновенно силен – повернул огонь в другую сторону и трое пожарных, среди которых был и ее отец, охваченные пламенем, погибли.
Хэмфри взял руку Эмили и легонько сжал, пытаясь выразить всю свою нежность и заботу о ней.
– Теперь ты понимаешь, Эмми, почему я хочу жениться на тебе. Завтра же. И представить своему отцу, чтобы он успокоился, увидев, что я… Словом, чтобы он, уходя, не тревожился относительно моего будущего.
Она осознавала, как много значит для Хэмфри спокойствие отца, тем более что они с отцом единственные из всей семьи постоянно оставались вместе и что его отец всегда оказывался рядом, когда сын в этом нуждался.
Эмили понимала его чувства и была тронута тем, что Хэмфри во всем искренне признался. Ей даже польстило, что именно ее он выбрал для того, чтобы представить отцу в качестве жены. Но все же нелегко было отделаться от подозрения, что им, возможно, двигала единственно забота об отце, а она, Эмили Грэм, была лишь фигурой, которой он утешит напоследок отца, а не женщиной, которую он полюбил всем сердцем.
Да, теперь, когда Хэмфри во всем признался, ей было нелегко принять его предложение. Но желание подчиниться ему было велико. Она всегда мечтала о браке, основанном на ценностях, в которые верила, и в этом смысле Хэмфри представлялся ей действительно подходящей кандидатурой, человеком, для которого семья не пустое понятие. И все же, все же…
– Прости, Хэмфри, но мне нужно подумать. – Ее глаза красноречиво молили его об отсрочке. – Я не готова ответить сегодня. Не могу так сразу… сразу решиться на это.
Он ответил на мольбу ее глаз мягкой улыбкой, за которой стояло нечто вроде смущения, погладил ее по руке и тихо спросил:
– Что тебя беспокоит, Эмми?
Эмили тряхнула головой, вдруг испугавшись, что ведет себя страшно глупо. Правильно ли сравнивать печальный опыт, полученный ею от общения с Джейком, с тем, что происходит у них с Хэмфри?
– Скажи все-таки что тебя тревожит? – настойчивее повторил он свой вопрос.
– Я всегда думала, что выйду замуж по любви, – выпалила она. – По любви, а не… не ради выгоды.
– Выгода… – хмуро повторил он. – Значит, я, по-твоему, жду от нашего брака выгоды? Но если бы я хотел выгод… – Он задумался, покачивая головой. – Нет, Эмили, поверь, если я и хочу жениться на тебе, то совсем не из-за каких-то выгод. Я не могу без тебя и хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни. Что мне сделать, чтобы ты поняла это и поверила мне?
– Слишком все скоропалительно! – воскликнула она. – Да, Хэмфри, все происходит слишком быстро! – Отпрянув от него, она взволнованно встала из-за стола, разведя руки в беспомощном недоумении. Потом, как бы извиняясь за резкость тона, проговорила: – Теперь, когда ты мне все объяснил… Я понимаю, что тебе это неприятно слышать, но мне нужно время, чтобы обрести уверенность в правильности своего поступка. Я должна знать, что не ошибаюсь в столь важном деле. Прости…
– Успокойся, Эмили, – сказал он, поднимаясь из-за стола, выпив лишь кофе и почти ничего не съев. – Я не намерен давить на тебя. В себе я уверен, но ты… – Он мягко улыбнулся. – Ты не обязана беспрекословно подчиняться моему решению. Меньше всего мне хотелось бы силой тащить тебя в брак. Это должен быть и твой выбор, но если ты не готова…
– Не готова. Еще нет, – быстро заговорила сна, желая показать, что не отказывает ему, а просто все еще сомневается.
– В таком случае на сегодня у нас будут другие планы. Просто проведем целый день вместе. Ты хочешь этого, девочка?
Эмили кивнула, грудь ее так стиснуло волнением, что не хватило дыхания на слова. Хэмфри самый привлекательный мужчина из всех, кого она встречала, и что-то подсказывало ей, что не принять его предложение сразу же просто безумие.
Но сердце болезненно сжималось при мысли, что желание это еще не любовь, не вся любовь, а от человека, за которого она выйдет замуж, ей нужна была вся любовь, которой должно хватить на многие годы жизни.
– Ты не бывала в Большом Каньоне?
– Нет, – сдавленно прошептала она.
– Как тебе понравится комбинированная экскурсия – облет Каньона на вертолете и поездка по дороге, пролегающей по его краю? Ты не отказалась бы от такой прогулки?
Эмили перевела дыхание и заговорила уже ровнее:
– Нет, конечно. Это было бы замечательно.
– Сейчас позвоню и закажу экскурсию, это минутное дело. Сразу же и отправимся, хорошо? Ты долго будешь одеваться?
– Да нет, постараюсь быстро, – сказала она, обрадованная тем, что можно перейти к каким-то действиям.
С этими словами Эмили направилась к лестнице, но Хэмфри окликнул ее.
– Еще одно, Эмми…
– Да?
Он стоял у телефонного столика, собираясь сделать заказ, и она решила, что последует дополнительный вопрос по поводу предстоящей экскурсии. Но это было не так.
– Ты говоришь, что в брак надо вступать по любви. А что такое, по-твоему, любовь?
Вопрос прозвучал неожиданно. Она вот думала, что у них с Джейком была любовь, но разве это любовь, если она не выдержала первого же серьезного испытания? Нет, теперь ей стало ясно, что любовь нечто совсем иное. Но можно ли подыскать этому точное определение?
– Эмоциональная защищенность, – пылко сказала она, хотя была не совсем уверена в точности этого определения.
– Понятно, – пробормотал он.
– А ты, Хэмфри, как думаешь, что такое любовь?
Он довольно долго, как ей показалось, обдумывал свой ответ. Слишком, на ее взгляд, долго, будто опасался неосторожно сказать лишнее, что ей не особенно понравилось. Но она чувствовала, что это вполне в его характере, вот так рассчитывать каждое слово, каждое движение.
– Я думаю, что любовь – это то, что растет, – медленно заговорил он, глядя на нее с гипнотической напряженностью, – что постепенно вырастает из стремления двух человек выказать друг другу свою заботу и внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17