Мари-Тереза немного посидела молча, а потом сказала:
– Я тебя люблю. Но ты всегда найдешь способ сделать мне больно.
Жаннет молча смотрела перед собой.
– Я тут ни при чем, – бросила она наконец. – Ты сама ищешь повода пострадать. И в следующий раз, если не хочешь слышать правду, не задавай вопросов.
Мари-Тереза вышла из машины. Она взглянула на Жаннет.
– Завтра, когда мы встретимся в университете, я буду чувствовать себя лучше.
– Ты меня завтра не увидишь.
– Почему?
– Потому что я в это проклятое место больше ходить не собираюсь. С завтрашнего утра я работаю в конторе.
– О, нет, Жаннет, – со слезами в голосе пролепетали Мари-Тереза. – Что я буду делать, если не смогу каждый день тебя видеть?
– Привыкнешь. Пора уже тебе вырасти, – отрезала Жаннет. Она протянула руку, захлопнула дверцу машины и тронулась с места, оставив Мари-Терезу на углу улицы.
– Глупая гусыня, – сердито пробормотала она себе под нос. На какое-то мгновение ей захотелось вернуться назад, в ресторан. Там всегда кто-нибудь отыщется. Но потом она передумала. Хватит ей на сегодня мужиков с их жестокостью. Сейчас ей нужна женская мягкость и чувственность. Она резко нажала на тормоз, дала задний ход и подъехала к Мари-Терезе, которая все еще стояла на углу и плакала.
Жаннет остановила машину и распахнула дверь.
– Прости меня, – сказала она. – Залезай.
– Сто миллионов франков в год, – объяснял Морис, – вот, что мы сможем иметь, если избавимся от этого проклятого нациста.
Жак промолчал. Он еще не проснулся. Было около двух часов ночи, когда его разбудил телефонный звонок Мориса. Он не стал переносить встречу на утро. Да и вряд ли это помогло бы – Морис звонил снизу, из вестибюля.
– Извините меня, я должен умыться. Когда речь идет о ста миллионах франков, мне необходима свежая голова.
Он босиком прошел в ванную, включил свет и закрыл за собой дверь. Оперевшись о раковину, наклонился и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он мерзко. Краше в гроб кладут. Этой сучке все было мало. Он уже не помнил, когда последний раз кончал четыре раза за четыре часа. А на пятый раз у него вообще еле встало. Но тогда ей уже было наплевать, испытывал он оргазм или нет. И вряд ли она бы заметила – слишком была занята собой.
Он пустил холодную воду, побрызгал на лицо и шею. Стало легче, но не слишком. Он медленно обтер лицо. Какая ненасытная девка! Она удивила его. Ему такое и в голову не могло прийти, когда он встретил ее в лифте. Жак привык иметь дело со зрелыми женщинами, внимательными и мягкими.
И все же своей сексуальностью Жаннет сразу же напомнила ему мать, только поэтому он и пригласил ее выпить. Будет забавно, решил он, после матери заняться любовью с дочерью. И только много позже он понял, что у Жаннет были такие же планы.
На ее машине они добрались до его квартиры. Именно тогда Жак и спросил девушку, что она делает в конторе, и она объяснила, что начинает там работать с завтрашнего утра. Каждый раз, когда она переключала скорость, ее рука касалась его ноги. Он неловко ерзал, чувствуя, что начинает возбуждаться.
Жаннет заметила это и рассмеялась.
– Если ты выпустишь его на свободу, – сказала она, – я смогу переключать скорости двумя рычагами одновременно. Он улыбнулся.
– Нет нужды. Мы уже приехали. В лифте девушка сказала:
– Ты нравился моей матери. Она часто о тебе говорила.
– Мне она тоже нравилась, – ответил Жак.
Она кивнула. Двери лифта открылись, и она пошла за ним к дверям квартиры.
Он снова взглянул в зеркало. Самочувствие все еще поганое. Хвала Господу за кокаин! Сначала сомневался, стоит ли нюхать. Французы в этом смысле отстали лет на двадцать. Они приходили в ужас при мысли о la drogue, хотя другие крайности их не смущали. Жаннет же, судя по всему, была с ним хорошо знакома. Лихо втянула свои порции.
Немножко кокаинчику сейчас не повредит, это взбодрит его, он сообразит, о чем толкует Морис. К счастью, у него всегда есть пузырек в аптечке. На глазах у Мориса этого делать нельзя, уж слишком он буржуазен.
Жак достал пузырек, высыпал кокаина на две хорошие затяжки на ладонь и быстро вдохнул каждой ноздрей. Ставя пузырек назад в аптечку, снова взглянул в зеркало. Уже лучше. В глазах появился блеск.
Жак вернулся в гостиную. Морис стоял у окна. Услышав шаги, он обернулся.
– По крайней мере я проснулся, – улыбнулся Жак. – Извините, я не спросил, что вы будете пить.
– Виски у вас найдется?
– Разумеется, – ответил Жак. – Со льдом?
– Нет, спасибо. Во время войны, когда я был в Англии, привык пить неразбавленным.
– Ну, конечно, – согласился Жак, хотя сам предпочитал виски со льдом, по-американски. – Единственный цивилизованный рецепт.
Он налил Морису виски, а себе плеснул коньяку. Они сели.
– Sante. – Оба сделали по глотку, Жак ждал, пока Морис поставит стакан. – Так что вы там такое говорили насчет ста миллионов франков?
Морис улыбнулся про себя. Как это говорят канадцы? Горы своего человека всегда найдут? Деньги умеют это делать куда быстрее.
– Жаннет была здесь с шести часов вечера до пяти минут двенадцатого. Полагаю, вы не только разговаривали.
Жак изумился.
– Откуда вы знаете?
– Поскольку именно я посоветовал ей бросить учиться и заняться компаниями, то взял себе за правило быть в курсе всего, чем она занимается.
– Вы установили за ней слежку? Морис кивнул.
– И какое это имеет отношение к деньгам? – спросил Жак.
– Сейчас объясню, – сказал Морис. – Ей надо подучиться, и она поймет, что в деле еще много неиспользованных возможностей. Я уже начал действовать, так, как сам считаю нужным. Но вы более компетентны, так что могли бы внести свою лепту. Может быть, когда она полностью войдет в курс дела, мы сможем избавиться от немца.
– Даже тогда ничего не выйдет, – возразил Жак. – Ей еще нет двадцати одного года, она несовершеннолетняя, да и у Иоганна впереди годы – пока Лорен не достигнет совершеннолетия. Так что придется ждать по меньшей мере два года, пока Жаннет сможет сама принимать решения.
– Вовсе не обязательно ждать два года, – заметил Морис, глядя на него. – По французским законам контроль за ее собственностью автоматически переходит к мужу сразу после свадьбы.
Раздался стук в дверь. Иоганн поднял голову.
– Войдите.
Жаннет вошла в кабинет. Прямая юбка из твида, мужского покроя шелковая рубашка и твидовый пиджак не могли скрыть ее пышную грудь. Она остановилась у стола и улыбнулась ему.
– Шесть недель позади.
– Да, – кивнул он.
– Все оказалось не так просто, как я думала. Он улыбнулся.
– Так всегда бывает. – Он взял со стола карандаш. –
Но ты хорошо справлялась. Все о тебе прекрасно отзывались. Ты умудрялась задавать только нужные вопросы.
– Однако я еще очень многого не знаю, – заметила она. Иоганн долго молчал.
– Теперь я вижу, что ты и ответы нашла правильные. – Он положил карандаш на стол. – Но ты не расстраивайся. Нам всем надо многому учиться.
– Я передумала. С Морисом в Америку я не поеду. Он искренне удивился.
– А почему?
– Я узнала достаточно, чтобы сообразить, что я к этой поездке не готова. Когда я туда попаду, хочу, чтобы, глядя на меня, американцы сразу понимали, с кем имеют дело.
– Боюсь, я не очень понимаю, о чем ты, – признался Иоганн.
Теперь улыбнулась Жаннет.
– Можно я сяду?
– Разумеется, – смущенно сказал он. – Прости. Я как-то не подумал.
Она опустилась в кресло напротив него. Казалось, девушка читает его мысли.
– Я напоминаю тебе мою мать, верно?
– Да, – признался он. – Очень. Особенно когда сидишь здесь вот так.
Она улыбнулась.
– Я так и думала. Многие так говорят. Знаю, они хотят похвалить, но это одна из причин, почему я не хочу сейчас ехать в Америку. Моей матери никогда не было нужды выглядеть француженкой, но, если я поеду в Штаты, мне лучше выглядеть так, как американцы представляют себе француженок. Иначе их никогда не убедить, что я представляю французскую моду. Великолепную одежду, последний писк моды, и хорошие вина. У меня физически другой тип.
– Почему ты так думаешь? – спросил Иоганн.
– Я ходила с Жаком на показы одежды, – ответила Жаннет. – И видела, что нравится американцам и что они хотели бы купить. А я не того типа. Слишком крупная. Во всех отношениях. Шики прав.
– Ты мало что можешь в этом смысле сделать, – сказал он.
– Для начала я могу похудеть, – не согласилась Жаннет. – Шестьдесят шесть килограмм – слишком много. Мне надо весить не больше пятидесяти пяти, если я хочу прилично выглядеть при моем росте.
– Ты можешь испортить здоровье, – заметил он.
– Не думаю, – сказала она. – В Швейцарии есть клиника, рядом со школой, где я когда-то училась. Они творят просто чудеса, причем все по строго научной методике. Сбросить десять килограмм – и я смогу надеть любую модель Шики.
– По-моему, ты говоришь глупости, – бросил Иоганн.
– Я так не считаю, – Жаннет покачала головой. – Если я собираюсь заниматься модой, мне необходимо выглядеть соответствующим образом.
Иоганн немного помолчал.
– Ты сказала Морису? Девушка отрицательно покачала головой.
– Никому не говорила. Даже Жаку. Ты – первый.
– Жак больше всех расстроится. Он собирался встретиться с тобой в Нью-Йорке через месяц после твоего приезда.
– Я знаю, – сказала она, внезапно улыбнувшись, потом поднялась, и улыбка исчезла так же внезапно, как появилась. Тон стал холодным. – Он говорил какие-то глупости насчет поездки в Лас-Вегас, где мы могли бы пожениться. Еще он сказал, что, поскольку мне уже больше восемнадцати, ничье разрешение не требуется.
Иоганн онемел.
– Он дурак и авантюрист, – сказала Жаннет. – Меня не будет два месяца. Врачи говорят, что именно столько времени потребуется, чтобы привести меня в норму, не вредя здоровью. Кроме тебя, никто не будет знать, где я. Я хочу, чтобы ты от него избавился, пока меня не будет.
– Но я думал, что ты… – он попытался скрыть удивление. В их кругу секретов не было. Все давно знали, что у нее с Жаком роман.
– Он использовал меня так же, как когда-то использовал мою мать, – жестко констатировала Жаннет. – Я уверена, у нее была причина его терпеть. Как и у меня. Теперь он мне больше не нужен. Все, что хотела, я уже узнала.
– Но он занимается важной работой, – заметил Иоганн, – его не так-то легко заменить.
– Проще простого, – перебила девушка.
– Право, не знаю, – сказал он с сомнением. – У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Разумеется. Иначе я бы не заговорила с тобой об этом.
– Кто? – спросил Иоганн.
Жаннет посмотрела на него, и он впервые осознал, какой ледяной взгляд у этой девушки. Без малейшего колебания в голосе она ответила:
– Я.
Иоганн понял, что переубедить ее будет нелегко.
– Я подумаю над твоим предложением, – сказал он. – Я совсем не уверен, что ты справишься с этой работой.
Жаннет не смогла скрыть удивления.
– Как ты можешь иметь с ним дело? Знаешь, как он называет тебя за глаза? Нацист, гунн, фашист!
Швебель улыбнулся.
– Это не повод для увольнения. Иначе в конторе не осталось бы ни одного служащего. Я немец и не жду от них любви, пусть только хорошо делают свое дело.
Жаннет задумалась.
– Как мне убедить тебя, что я справлюсь?
– Когда вернешься, можешь какое-то время поработать у Жака. Если все будет в порядке, через полгода я сделаю так, как ты хочешь.
Она глубоко вздохнула.
– Жак надеется, что я буду продолжать спать с ним.
– Это твоя проблема, тебе ее и решать. Она неожиданно разозлилась.
– Я могу послать все к черту и выйти за него замуж. К ее удивлению Иоганн рассмеялся.
– Остановить тебя я не могу, – сказал он. – Но тогда ты по гроб жизни от него не избавишься.
Она помолчала, потом тоже рассмеялась.
– Теперь я знаю, почему мама выбрала именно тебя. Мы сделаем так, как ты говоришь.
– Иначе ничего не выйдет, – заметил он.
– Но я все равно не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я.
– Никто и не узнает, – пообещал Швебель.
После того как за ней закрылась дверь, он долго сидел неподвижно, потом протянул руку к телефону и заказал разговор с Соединенными Штатами. Пока он ждал разговора, его не оставляла мысль о темной силе в ее глазах. Когда-нибудь придет и его очередь. Он был в этом уверен. В глубине души он всегда это знал.
И все равно он не мог сейчас уйти. Даже когда Жаннет достигнет совершеннолетия, останется Лорен, которую он обязан защищать. Если бы можно было как-то изолировать ребенка от всего этого без ущерба для нее, он почувствовал бы себя свободным. Так уж вышло, что всю свою жизнь он выплачивает долги мертвым. Может, пришло время подумать и о себе?
Жаннет вышла из душа и завернулась в огромное банное полотенце. Потом повернулась к зеркалу и сняла купальную шапочку. Мокрые волосы рассыпались по плечам, она потянулась за другим полотенцем, чтобы вытереть их, и в зеркале увидела, как открылась дверь ванной. Она обернулась.
В дверях стояла Лорен. Голубые печальные глаза, золотые кудряшки. Девочка молчала, просто смотрела на сестру.
Вытирая волосы полотенцем, старшая спросила:
– Ты что, cherie?
– Господин маркиз ждет в библиотеке. Он хочет тебя видеть.
– Ладно. Я спущусь через минуту, – ответила Жаннет, снова поворачиваясь к зеркалу. Лорен не уходила. В глазах ребенка блестели слезы. Жаннет быстро повернулась и опустилась на колени перед сестрой.
– Что случилось, малышка?
– Что такое сводная сестра? – спросила девочка, с трудом сдерживая рыдания.
– Сводная сестра? – удивилась Жаннет. – Право, не знаю.
– Господин маркиз сказал, что ты моя сводная сестра. Он велел: иди к своей сводной сестре и скажи, что я ее жду. Еще он сказал, что невежливо называть его господин маркиз, надо говорить папа. Я сказала, что ты не называешь его папой, а он ответил, это потому, что он не твой отец, а мой, и потому ты моя сводная сестра. – Теперь Лорен рыдала взахлеб.
– Merde, – сказала Жаннет, прижимая к себе девочку. – Не обращай на него внимания, ангел мой. Я твоя старшая сестра – и все тут. И ты вовсе не должна звать его папой, потому что он твой отец не больше чем мой.
– А зачем же он обманывает? – спросила Лорен с детской прямотой.
– Потому что хотел бы им быть. Но это не так.
– А кто тогда мой папа? – спросила Лорен.
– Твой папа уехал, так же как и мой.
– Ты его знала?
– Нет. Но я и своего отца не знала.
– Тогда почему мы сестры? Откуда это известно?
– Потому что у нас одна и та же мама, – ответила Жаннет.
– Ты ее знала?
– Да, милая.
– А почему я ее не знала?
– С ней произошел несчастный случай, когда ты была совсем маленькая, – мягко сказала старшая сестра.
– Она умерла, да? – спросила девочка. – Как наши папы?
– Да, – Жаннет поцеловала Лорен в щеку. – Но не стоит расстраиваться. Нас двое, мы вместе.
Лорен отстранилась и потерла нос тыльной стороной ладони.
– Наша мама была хорошая?
– Очень.
– Красивая?
– Одна из самых красивых женщин Парижа, – сказала Жаннет. – Она тебя очень любила.
– А тебя?
Жаннет медленно кивнула.
– И меня.
Лорен немного подумала.
– Жалко, что я ее не помню. Когда вырасту, хочу быть такой, как она.
Жаннет молчала.
Девочка заглянула ей в глаза.
– Как ты думаешь, а не можешь ты стать моей мамой?
– Ну что ты! Я не могу быть одновременно твоей сестрой и твоей мамой.
– Не взаправду, Жаннет, – быстро поправилась Лорен. – Я хочу сказать, понарошку. Когда мы с тобой одни. И мы никому не скажем. Ведь даже понарошку приятно, когда у тебя есть мама.
Жаннет немного подумала, потом кивнула.
– Ладно. Но только понарошку, хорошо? Малышка радостно улыбнулась и обхватила шею старшей сестры ручонками.
– Спасибо тебе, – сказала она, целуя ее в щеку. Жаннет на мгновение крепко прижала ее к себе и тут же сказала.
– А теперь, пора в постель. Лорен снова поцеловала ее.
– Спокойной ночи, мама, – прошептала она и выбежала из комнаты.
Жаннет повернулась к зеркалу и насухо вытерла волосы. Расчесала их и не спеша оделась. Уже на лестнице она вдруг сообразила, что автоматически надела черный лифчик и трусики, которые когда-то подарил ей Морис.
Он стоял за дверью, и девушка увидела его, только войдя в библиотеку. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он изо всех сил ударил ее по щеке. Удар был таким сильным, что она не удержалась на ногах и упала. Юбка задралась.
Какое-то время он молча смотрел на нее, потом внезапно сунул руку ей между ног. Трусики у нее были совсем мокрые.
– Шлюха! – сказал он с удовлетворением в голосе. Он выпрямился и подтолкнул ее концом ботинка. – Шлюха!
Отойдя от нее, он уселся на диван. Какое-то время Жаннет молча смотрела на него, потом поднялась на все еще дрожащие ноги.
– Сучка, – сказал он спокойно. – Что это за игры ты со мной затеяла?
– Никаких игр, – ответила она бесцветным голосом.
– Я все уже подготовил для поездки в Америку и вдруг узнаю, что ты не едешь.
– Я передумала, – ответила Жаннет.
– Ты передумала? – насмешливо переспросил он. – А я-то думал, ты хочешь побольше узнать о бизнесе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Я тебя люблю. Но ты всегда найдешь способ сделать мне больно.
Жаннет молча смотрела перед собой.
– Я тут ни при чем, – бросила она наконец. – Ты сама ищешь повода пострадать. И в следующий раз, если не хочешь слышать правду, не задавай вопросов.
Мари-Тереза вышла из машины. Она взглянула на Жаннет.
– Завтра, когда мы встретимся в университете, я буду чувствовать себя лучше.
– Ты меня завтра не увидишь.
– Почему?
– Потому что я в это проклятое место больше ходить не собираюсь. С завтрашнего утра я работаю в конторе.
– О, нет, Жаннет, – со слезами в голосе пролепетали Мари-Тереза. – Что я буду делать, если не смогу каждый день тебя видеть?
– Привыкнешь. Пора уже тебе вырасти, – отрезала Жаннет. Она протянула руку, захлопнула дверцу машины и тронулась с места, оставив Мари-Терезу на углу улицы.
– Глупая гусыня, – сердито пробормотала она себе под нос. На какое-то мгновение ей захотелось вернуться назад, в ресторан. Там всегда кто-нибудь отыщется. Но потом она передумала. Хватит ей на сегодня мужиков с их жестокостью. Сейчас ей нужна женская мягкость и чувственность. Она резко нажала на тормоз, дала задний ход и подъехала к Мари-Терезе, которая все еще стояла на углу и плакала.
Жаннет остановила машину и распахнула дверь.
– Прости меня, – сказала она. – Залезай.
– Сто миллионов франков в год, – объяснял Морис, – вот, что мы сможем иметь, если избавимся от этого проклятого нациста.
Жак промолчал. Он еще не проснулся. Было около двух часов ночи, когда его разбудил телефонный звонок Мориса. Он не стал переносить встречу на утро. Да и вряд ли это помогло бы – Морис звонил снизу, из вестибюля.
– Извините меня, я должен умыться. Когда речь идет о ста миллионах франков, мне необходима свежая голова.
Он босиком прошел в ванную, включил свет и закрыл за собой дверь. Оперевшись о раковину, наклонился и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он мерзко. Краше в гроб кладут. Этой сучке все было мало. Он уже не помнил, когда последний раз кончал четыре раза за четыре часа. А на пятый раз у него вообще еле встало. Но тогда ей уже было наплевать, испытывал он оргазм или нет. И вряд ли она бы заметила – слишком была занята собой.
Он пустил холодную воду, побрызгал на лицо и шею. Стало легче, но не слишком. Он медленно обтер лицо. Какая ненасытная девка! Она удивила его. Ему такое и в голову не могло прийти, когда он встретил ее в лифте. Жак привык иметь дело со зрелыми женщинами, внимательными и мягкими.
И все же своей сексуальностью Жаннет сразу же напомнила ему мать, только поэтому он и пригласил ее выпить. Будет забавно, решил он, после матери заняться любовью с дочерью. И только много позже он понял, что у Жаннет были такие же планы.
На ее машине они добрались до его квартиры. Именно тогда Жак и спросил девушку, что она делает в конторе, и она объяснила, что начинает там работать с завтрашнего утра. Каждый раз, когда она переключала скорость, ее рука касалась его ноги. Он неловко ерзал, чувствуя, что начинает возбуждаться.
Жаннет заметила это и рассмеялась.
– Если ты выпустишь его на свободу, – сказала она, – я смогу переключать скорости двумя рычагами одновременно. Он улыбнулся.
– Нет нужды. Мы уже приехали. В лифте девушка сказала:
– Ты нравился моей матери. Она часто о тебе говорила.
– Мне она тоже нравилась, – ответил Жак.
Она кивнула. Двери лифта открылись, и она пошла за ним к дверям квартиры.
Он снова взглянул в зеркало. Самочувствие все еще поганое. Хвала Господу за кокаин! Сначала сомневался, стоит ли нюхать. Французы в этом смысле отстали лет на двадцать. Они приходили в ужас при мысли о la drogue, хотя другие крайности их не смущали. Жаннет же, судя по всему, была с ним хорошо знакома. Лихо втянула свои порции.
Немножко кокаинчику сейчас не повредит, это взбодрит его, он сообразит, о чем толкует Морис. К счастью, у него всегда есть пузырек в аптечке. На глазах у Мориса этого делать нельзя, уж слишком он буржуазен.
Жак достал пузырек, высыпал кокаина на две хорошие затяжки на ладонь и быстро вдохнул каждой ноздрей. Ставя пузырек назад в аптечку, снова взглянул в зеркало. Уже лучше. В глазах появился блеск.
Жак вернулся в гостиную. Морис стоял у окна. Услышав шаги, он обернулся.
– По крайней мере я проснулся, – улыбнулся Жак. – Извините, я не спросил, что вы будете пить.
– Виски у вас найдется?
– Разумеется, – ответил Жак. – Со льдом?
– Нет, спасибо. Во время войны, когда я был в Англии, привык пить неразбавленным.
– Ну, конечно, – согласился Жак, хотя сам предпочитал виски со льдом, по-американски. – Единственный цивилизованный рецепт.
Он налил Морису виски, а себе плеснул коньяку. Они сели.
– Sante. – Оба сделали по глотку, Жак ждал, пока Морис поставит стакан. – Так что вы там такое говорили насчет ста миллионов франков?
Морис улыбнулся про себя. Как это говорят канадцы? Горы своего человека всегда найдут? Деньги умеют это делать куда быстрее.
– Жаннет была здесь с шести часов вечера до пяти минут двенадцатого. Полагаю, вы не только разговаривали.
Жак изумился.
– Откуда вы знаете?
– Поскольку именно я посоветовал ей бросить учиться и заняться компаниями, то взял себе за правило быть в курсе всего, чем она занимается.
– Вы установили за ней слежку? Морис кивнул.
– И какое это имеет отношение к деньгам? – спросил Жак.
– Сейчас объясню, – сказал Морис. – Ей надо подучиться, и она поймет, что в деле еще много неиспользованных возможностей. Я уже начал действовать, так, как сам считаю нужным. Но вы более компетентны, так что могли бы внести свою лепту. Может быть, когда она полностью войдет в курс дела, мы сможем избавиться от немца.
– Даже тогда ничего не выйдет, – возразил Жак. – Ей еще нет двадцати одного года, она несовершеннолетняя, да и у Иоганна впереди годы – пока Лорен не достигнет совершеннолетия. Так что придется ждать по меньшей мере два года, пока Жаннет сможет сама принимать решения.
– Вовсе не обязательно ждать два года, – заметил Морис, глядя на него. – По французским законам контроль за ее собственностью автоматически переходит к мужу сразу после свадьбы.
Раздался стук в дверь. Иоганн поднял голову.
– Войдите.
Жаннет вошла в кабинет. Прямая юбка из твида, мужского покроя шелковая рубашка и твидовый пиджак не могли скрыть ее пышную грудь. Она остановилась у стола и улыбнулась ему.
– Шесть недель позади.
– Да, – кивнул он.
– Все оказалось не так просто, как я думала. Он улыбнулся.
– Так всегда бывает. – Он взял со стола карандаш. –
Но ты хорошо справлялась. Все о тебе прекрасно отзывались. Ты умудрялась задавать только нужные вопросы.
– Однако я еще очень многого не знаю, – заметила она. Иоганн долго молчал.
– Теперь я вижу, что ты и ответы нашла правильные. – Он положил карандаш на стол. – Но ты не расстраивайся. Нам всем надо многому учиться.
– Я передумала. С Морисом в Америку я не поеду. Он искренне удивился.
– А почему?
– Я узнала достаточно, чтобы сообразить, что я к этой поездке не готова. Когда я туда попаду, хочу, чтобы, глядя на меня, американцы сразу понимали, с кем имеют дело.
– Боюсь, я не очень понимаю, о чем ты, – признался Иоганн.
Теперь улыбнулась Жаннет.
– Можно я сяду?
– Разумеется, – смущенно сказал он. – Прости. Я как-то не подумал.
Она опустилась в кресло напротив него. Казалось, девушка читает его мысли.
– Я напоминаю тебе мою мать, верно?
– Да, – признался он. – Очень. Особенно когда сидишь здесь вот так.
Она улыбнулась.
– Я так и думала. Многие так говорят. Знаю, они хотят похвалить, но это одна из причин, почему я не хочу сейчас ехать в Америку. Моей матери никогда не было нужды выглядеть француженкой, но, если я поеду в Штаты, мне лучше выглядеть так, как американцы представляют себе француженок. Иначе их никогда не убедить, что я представляю французскую моду. Великолепную одежду, последний писк моды, и хорошие вина. У меня физически другой тип.
– Почему ты так думаешь? – спросил Иоганн.
– Я ходила с Жаком на показы одежды, – ответила Жаннет. – И видела, что нравится американцам и что они хотели бы купить. А я не того типа. Слишком крупная. Во всех отношениях. Шики прав.
– Ты мало что можешь в этом смысле сделать, – сказал он.
– Для начала я могу похудеть, – не согласилась Жаннет. – Шестьдесят шесть килограмм – слишком много. Мне надо весить не больше пятидесяти пяти, если я хочу прилично выглядеть при моем росте.
– Ты можешь испортить здоровье, – заметил он.
– Не думаю, – сказала она. – В Швейцарии есть клиника, рядом со школой, где я когда-то училась. Они творят просто чудеса, причем все по строго научной методике. Сбросить десять килограмм – и я смогу надеть любую модель Шики.
– По-моему, ты говоришь глупости, – бросил Иоганн.
– Я так не считаю, – Жаннет покачала головой. – Если я собираюсь заниматься модой, мне необходимо выглядеть соответствующим образом.
Иоганн немного помолчал.
– Ты сказала Морису? Девушка отрицательно покачала головой.
– Никому не говорила. Даже Жаку. Ты – первый.
– Жак больше всех расстроится. Он собирался встретиться с тобой в Нью-Йорке через месяц после твоего приезда.
– Я знаю, – сказала она, внезапно улыбнувшись, потом поднялась, и улыбка исчезла так же внезапно, как появилась. Тон стал холодным. – Он говорил какие-то глупости насчет поездки в Лас-Вегас, где мы могли бы пожениться. Еще он сказал, что, поскольку мне уже больше восемнадцати, ничье разрешение не требуется.
Иоганн онемел.
– Он дурак и авантюрист, – сказала Жаннет. – Меня не будет два месяца. Врачи говорят, что именно столько времени потребуется, чтобы привести меня в норму, не вредя здоровью. Кроме тебя, никто не будет знать, где я. Я хочу, чтобы ты от него избавился, пока меня не будет.
– Но я думал, что ты… – он попытался скрыть удивление. В их кругу секретов не было. Все давно знали, что у нее с Жаком роман.
– Он использовал меня так же, как когда-то использовал мою мать, – жестко констатировала Жаннет. – Я уверена, у нее была причина его терпеть. Как и у меня. Теперь он мне больше не нужен. Все, что хотела, я уже узнала.
– Но он занимается важной работой, – заметил Иоганн, – его не так-то легко заменить.
– Проще простого, – перебила девушка.
– Право, не знаю, – сказал он с сомнением. – У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Разумеется. Иначе я бы не заговорила с тобой об этом.
– Кто? – спросил Иоганн.
Жаннет посмотрела на него, и он впервые осознал, какой ледяной взгляд у этой девушки. Без малейшего колебания в голосе она ответила:
– Я.
Иоганн понял, что переубедить ее будет нелегко.
– Я подумаю над твоим предложением, – сказал он. – Я совсем не уверен, что ты справишься с этой работой.
Жаннет не смогла скрыть удивления.
– Как ты можешь иметь с ним дело? Знаешь, как он называет тебя за глаза? Нацист, гунн, фашист!
Швебель улыбнулся.
– Это не повод для увольнения. Иначе в конторе не осталось бы ни одного служащего. Я немец и не жду от них любви, пусть только хорошо делают свое дело.
Жаннет задумалась.
– Как мне убедить тебя, что я справлюсь?
– Когда вернешься, можешь какое-то время поработать у Жака. Если все будет в порядке, через полгода я сделаю так, как ты хочешь.
Она глубоко вздохнула.
– Жак надеется, что я буду продолжать спать с ним.
– Это твоя проблема, тебе ее и решать. Она неожиданно разозлилась.
– Я могу послать все к черту и выйти за него замуж. К ее удивлению Иоганн рассмеялся.
– Остановить тебя я не могу, – сказал он. – Но тогда ты по гроб жизни от него не избавишься.
Она помолчала, потом тоже рассмеялась.
– Теперь я знаю, почему мама выбрала именно тебя. Мы сделаем так, как ты говоришь.
– Иначе ничего не выйдет, – заметил он.
– Но я все равно не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я.
– Никто и не узнает, – пообещал Швебель.
После того как за ней закрылась дверь, он долго сидел неподвижно, потом протянул руку к телефону и заказал разговор с Соединенными Штатами. Пока он ждал разговора, его не оставляла мысль о темной силе в ее глазах. Когда-нибудь придет и его очередь. Он был в этом уверен. В глубине души он всегда это знал.
И все равно он не мог сейчас уйти. Даже когда Жаннет достигнет совершеннолетия, останется Лорен, которую он обязан защищать. Если бы можно было как-то изолировать ребенка от всего этого без ущерба для нее, он почувствовал бы себя свободным. Так уж вышло, что всю свою жизнь он выплачивает долги мертвым. Может, пришло время подумать и о себе?
Жаннет вышла из душа и завернулась в огромное банное полотенце. Потом повернулась к зеркалу и сняла купальную шапочку. Мокрые волосы рассыпались по плечам, она потянулась за другим полотенцем, чтобы вытереть их, и в зеркале увидела, как открылась дверь ванной. Она обернулась.
В дверях стояла Лорен. Голубые печальные глаза, золотые кудряшки. Девочка молчала, просто смотрела на сестру.
Вытирая волосы полотенцем, старшая спросила:
– Ты что, cherie?
– Господин маркиз ждет в библиотеке. Он хочет тебя видеть.
– Ладно. Я спущусь через минуту, – ответила Жаннет, снова поворачиваясь к зеркалу. Лорен не уходила. В глазах ребенка блестели слезы. Жаннет быстро повернулась и опустилась на колени перед сестрой.
– Что случилось, малышка?
– Что такое сводная сестра? – спросила девочка, с трудом сдерживая рыдания.
– Сводная сестра? – удивилась Жаннет. – Право, не знаю.
– Господин маркиз сказал, что ты моя сводная сестра. Он велел: иди к своей сводной сестре и скажи, что я ее жду. Еще он сказал, что невежливо называть его господин маркиз, надо говорить папа. Я сказала, что ты не называешь его папой, а он ответил, это потому, что он не твой отец, а мой, и потому ты моя сводная сестра. – Теперь Лорен рыдала взахлеб.
– Merde, – сказала Жаннет, прижимая к себе девочку. – Не обращай на него внимания, ангел мой. Я твоя старшая сестра – и все тут. И ты вовсе не должна звать его папой, потому что он твой отец не больше чем мой.
– А зачем же он обманывает? – спросила Лорен с детской прямотой.
– Потому что хотел бы им быть. Но это не так.
– А кто тогда мой папа? – спросила Лорен.
– Твой папа уехал, так же как и мой.
– Ты его знала?
– Нет. Но я и своего отца не знала.
– Тогда почему мы сестры? Откуда это известно?
– Потому что у нас одна и та же мама, – ответила Жаннет.
– Ты ее знала?
– Да, милая.
– А почему я ее не знала?
– С ней произошел несчастный случай, когда ты была совсем маленькая, – мягко сказала старшая сестра.
– Она умерла, да? – спросила девочка. – Как наши папы?
– Да, – Жаннет поцеловала Лорен в щеку. – Но не стоит расстраиваться. Нас двое, мы вместе.
Лорен отстранилась и потерла нос тыльной стороной ладони.
– Наша мама была хорошая?
– Очень.
– Красивая?
– Одна из самых красивых женщин Парижа, – сказала Жаннет. – Она тебя очень любила.
– А тебя?
Жаннет медленно кивнула.
– И меня.
Лорен немного подумала.
– Жалко, что я ее не помню. Когда вырасту, хочу быть такой, как она.
Жаннет молчала.
Девочка заглянула ей в глаза.
– Как ты думаешь, а не можешь ты стать моей мамой?
– Ну что ты! Я не могу быть одновременно твоей сестрой и твоей мамой.
– Не взаправду, Жаннет, – быстро поправилась Лорен. – Я хочу сказать, понарошку. Когда мы с тобой одни. И мы никому не скажем. Ведь даже понарошку приятно, когда у тебя есть мама.
Жаннет немного подумала, потом кивнула.
– Ладно. Но только понарошку, хорошо? Малышка радостно улыбнулась и обхватила шею старшей сестры ручонками.
– Спасибо тебе, – сказала она, целуя ее в щеку. Жаннет на мгновение крепко прижала ее к себе и тут же сказала.
– А теперь, пора в постель. Лорен снова поцеловала ее.
– Спокойной ночи, мама, – прошептала она и выбежала из комнаты.
Жаннет повернулась к зеркалу и насухо вытерла волосы. Расчесала их и не спеша оделась. Уже на лестнице она вдруг сообразила, что автоматически надела черный лифчик и трусики, которые когда-то подарил ей Морис.
Он стоял за дверью, и девушка увидела его, только войдя в библиотеку. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он изо всех сил ударил ее по щеке. Удар был таким сильным, что она не удержалась на ногах и упала. Юбка задралась.
Какое-то время он молча смотрел на нее, потом внезапно сунул руку ей между ног. Трусики у нее были совсем мокрые.
– Шлюха! – сказал он с удовлетворением в голосе. Он выпрямился и подтолкнул ее концом ботинка. – Шлюха!
Отойдя от нее, он уселся на диван. Какое-то время Жаннет молча смотрела на него, потом поднялась на все еще дрожащие ноги.
– Сучка, – сказал он спокойно. – Что это за игры ты со мной затеяла?
– Никаких игр, – ответила она бесцветным голосом.
– Я все уже подготовил для поездки в Америку и вдруг узнаю, что ты не едешь.
– Я передумала, – ответила Жаннет.
– Ты передумала? – насмешливо переспросил он. – А я-то думал, ты хочешь побольше узнать о бизнесе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36