Трибун направился к ней.— Корнелия, — шепнул он ей в ухо. — Твои друзья хотят помочь тебе. Пойдем со мной.— Меня зовут Энойя, господин, — каким-то неземным голосом ответила девушка. — Я рада, что ты выбрал меня для служения великой Богине Астарте и буду счастлива провести с тобой время, ибо это послужит на пользу нашему храму.— Чтоб он сгорел ваш храм вместе с Астартой, — буркнул Сабин. — И со всеми этими бритыми ублюдками.Но он уже понял, что Корнелия не в себе и бесполезно пытаться объяснить ей ситуацию. Ладно, сейчас главное — вырвать бедняжку из рук этих негодяев.— Ты сделал выбор, господин? — сладким голосом спросил пожилой жрец, подходя к Сабину. — Вижу, вижу. И ты не ошибся. Это одна из лучших наших женщин. Она всем сердцем предана Богине...— Да уж, — процедил Сабин сквозь зубы. — Хорошо, я забираю ее с собой.— Так не положено, господин, — возразил жрец. — У нас есть специальные комнаты при храме, и там очень удобно...Сабин сунул руку в кошелек и бросил жрецу несколько золотых монет. Тот жадно подставил ладонь.— Я не хочу идти в храм, — отчетливо произнес трибун. — Мы пообщаемся с Богиней у меня дома. Видишь, вон там носилки?Он показал пальцем.— Я отвезу женщину к себе, а потом пришлю ее обратно. Вот и все. Я так хочу.— Хорошо, господин, — наклонил голову жрец. — Но тогда вас будет сопровождать один из наших послушников. Такой у нас порядок. Он подождет, когда ты отпустишь женщину, и приведет ее обратно в храм.Спорить со старым хрычом было бы бесполезно. Опасаясь, как бы жрец не начал чего-то подозревать, Сабин кивнул.— Пусть будет так.«Надеюсь, Феликс сломает шею этому бритоголовому», — подумал он с удовлетворением.— Пойдем, — трибун повернулся к Корнелии и взял ее за руку. — Торопись, у меня мало времени.Девушка покорно пошла за ним. Жрец с дубинкой в руке следовал в некотором отдалении.Сабин скорее чувствовал, нежели видел, что и темная тень Феликса выскользнула из своего укрытия. А еще где-то во мраке должен быть Каролунг. Нет, такие ребята запросто разделаются с этими сукиными детьми, которые наживаются на бедных обманутых женщинах. И никакая Астарта им не поможет. Трибун злорадно ухмыльнулся.Корнелия шла молча, опустив голову. Ее лицо прикрывал легкий капюшон. Рука девушки чуть подрагивала в ладони Сабина.«Несчастный ребенок, — подумал трибун. — Сколько же ей довелось пережить».Он вдруг представил на ее месте свою любимую Эмилию и чуть не задохнулся от бешенства. Теперь он стал лучше понимать чувства Либона.«Ничего, мы за все отомстим, — подумал он. — Призываю вас, Эринии, помогите нам».Они были уже рядом с носилками. Паулин отдернул занавески и протянул руку, чтобы помочь девушке взобраться внутрь.— Эй, — крикнул бритоголовый жрец, — Это что такое? Так не положено. Оставьте женщину!Внезапно рядом с ним возник Феликс и с силой двинул служителя Астарты в челюсть. Тот выронил дубинку и полетел на землю, но сознания, видимо, не потерял, ибо тут же сунул руку под одежду и вокруг разнесся пронзительный свист.— На помощь, — прохрипел жрец.Феликс ударил его пяткой в висок, и тот замолк. Но со стороны портика послышались торопливые шаги. Еще один отряд храмовой стражи появился слева. Замелькали факелы.— Скорее! — крикнул Паулин.Он подхватил Корнелию, которая слабо упиралась, и втащил ее в носилки. Сабин, Феликс и Каролунг обернулись, положив руки на мечи. Стражники приближались.— Догоняйте, — бросил им легат и рявкнул на носильщиков: — Чего стоите, вперед!Но те замялись, понимая, что их пассажиры вступили в какой-то конфликт с всесильными жрецами. А уж вызвать гнев могущественной Богини Астарты они никак не хотели.— Пошли, сукины дети! — крикнул Сабин и толкнул в спину ближайшего носильщика. — Быстро! А то сейчас мечом пришпорю.Рабы тяжелой рысью припустили по улице. А храмовые стражники были уж совсем близко.— Святотатцы! — раздавались крики. — Богохульники! Чтоб вас чума взяла!— Отходим, — бросил Сабин. — Идем за носилками. А этих будем держать на расстоянии. Оружие к бою.Заметив блеск лезвий, жрецы несколько поостыли. Они задержались и сбились в плотную группу. Было их человек двенадцать.— Эй, вы, — раздался голос пожилого мужчины, который в портике принял от Сабина деньги. — По какому праву вы оскорбляете Богиню Астарту? Кто вы такие?— Это вы оскорбляете Богиню, сводники вонючие, — ответил Сабин, — Отчет в своих действиях мы дадим только перед римскими властями. А вы лучше убирайтесь, пока не пролилась кровь.Жрецы о чем-то приглушенно переговаривались, обжигая злыми взглядами трибуна и его спутников. А тот заметил, что носилки с Паулином и девушкой скрываются за углом в сорока шагах от них.— Бежим, — приказал Сабин. — А то еще потеряем их.Трое мужчин бросились вслед за паланкином. Жрецы не думали прекращать погоню и последовали за ними, сохраняя, впрочем, безопасную дистанцию между собой и остриями мечей.И вот таким странным манером три группы людей — рабы с носилками, Сабин, Феликс и Каролунг и отряд храмовой стражи — продвигались по направлению к Гончарной улице.— Если они увяжутся за нами, — сказал Сабин, — то узнают, где легат хочет укрыть девушку. Надо что-то придумать...— Я придумал, — сказал Феликс.Он быстро прошептал несколько слов, и Сабин кивнул.— Хорошо, попытаемся. Ты все понял, Каролунг?— Да, господин, — ответил британец.— Ну, тогда начинаем по моей команде.Трое мужчин слегка замедлили ход, не теряя, впрочем, из виду носилки. Жрецы шли в том же темпе, а потому не сразу заметили, что расстояние между ними сокращается.— Вперед! — крикнул вдруг Сабин.Они втроем рванулись навстречу противникам, которые опешили от столь неожиданного маневра. Прошло лишь несколько секунд, а Феликс уже стоял, обхватив за шею старого жреца и приставив меч к его горлу. Сабин и Каролунг расположились по обе стороны от них, выставив вперед свои клинки.Стражники взвыли от бессильной ярости.— Отойти! — рявкнул Сабин. — Назад, сволочи, а то сейчас ваш командир лишится головы!Жрецы испуганно попятились.— Вот тут и оставайтесь, — удовлетворенно сказал трибун. — Когда мы будем в безопасности, я отпущу эту старую развалину. Но если до тех пор я увижу хоть одну бритую башку на расстоянии выстрела из лука от меня, то, клянусь, сам перережу ему глотку.Жрецы взволнованно загудели, но никто не сделал и шагу вперед. Сабин улыбнулся.— Молодцы, — сказал он. — Вижу, вы меня поняли. Ну, будьте здоровы, Божьи люди.Феликс толкнул старого жреца в спину, и все четверо быстро двинулись за удаляющимися носилками.Они отошли уже на приличное расстояние и свернули в темный переулок вслед за паланкином Марка Светония. Но тут оказалось, что жрец вовсе не собирался так уж безропотно подчиняться своим похитителям. Несмотря на возраст, он был еще полон сил и энергии, что и не замедлил продемонстрировать в следующий момент.Воспользовавшись тем, что Феликс уже не так плотно прижимал меч к его горлу, жрец вдруг ловко уклонился от лезвия и двинул сицилийца ногой в пах. Феликс взвыл от боли и согнулся, держась руками за низ живота. А служитель культа с удивительным проворством бросился бежать по темной улице, подошвы его сандалий выбивали дробь на камнях.Сабин и Каролунг на миг растерялись, и этого вполне хватило бы старику, чтобы скрыться в лабиринте переулков, но тут ему не повезло. Он уже готов был нырнуть в какой-то проем, как вдруг оттуда вышел человек.Двое мужчин столкнулись и полетели на землю.— Ослеп, что ли? — взвыл несчастный прохожий.Теперь уже трибун и британец времени не теряли. Каролунг навалился на упавшего жреца и прижал его всем телом. А Сабин с удивлением посмотрел на мужчину, который так неожиданно помог им.— Корникс, — сказал он, — а ты откуда тут взялся?Бедный галл был ошарашен не меньше.— Да я... — забормотал он. — Так просто... Мне было...— Ты же должен был сидеть в гостинице.— Да... Но...Тут подошел Феликс, уже слегка оправившийся от последствий болезненного удара. Сначала он с силой и злостью стукнул жреца ногой под ребра, а потом с улыбкой повернулся к галлу.— Ну ты даешь, приятель, — сказал он. — Здорово ты нас выручил. Еще немного, и эта старая крыса показала бы нам свой хвост.Корникс влет оценил ситуацию.— Ну, известное дело, — надулся он от гордости. — Кто же как не я вам поможет? Мне так и подумалось, что вам не помешает поддержка такого человека, как я. Да мне не привыкать. Вот и тогда в Риме мы с доблестным Кассием Хереей выручили моего господина, которого арестовали преторианцы и вели в тюрьму.— Так ты тут оказался не случайно? — недоверчиво переспросил сицилиец, растирая живот.— Конечно, нет, — обиделся Корникс. — Я же и говорю...— Не ври, приятель, — перебил его Сабин. — Могу поспорить на что угодно, что ты просто удрал из гостиницы, чтобы развлечься, а сейчас возвращался из какого-нибудь публичного дома или кабака.— Ну... я... — замялся Корникс.— Ладно, все равно спасибо, — махнул рукой трибун. — Ну, идем дальше. У нас нет так много времени.Жреца подняли на ноги. Он злобно шипел и плевался. Феликс для острастки стукнул его ребром ладони по шее, и больше старик не делал попыток убежать.Они нагнали носилки в начале Гончарной улицы, где уже поджидали Селевк и Либон. Паулин вылез и помог сойти девушке. Корнелия, голову которой по-прежнему закрывал капюшон, стояла молча, дрожа всем телом.Легат отпустил носильщиков, которые торопливо помчались обратно по улице, и повернулся к своим спутникам.— А это еще кто? — спросил он, указывая на жреца, которого держал Феликс.Сабин коротко объяснил.— Молодцы, — хмыкнул Паулин. — С такими, как вы, не пропадешь. А там кто? Нас ведь было меньше.— Я, господин, — покорно сказал Корникс.Сабин опять объяснил.— Ладно, — улыбнулся Светоний. — Ты помог нам, и я тебя прощаю, но на будущее запомни — мои приказы должны выполняться в точности.— Конечно, господин, — с облегчением вздохнул Корникс. — Я понял, обещаю.— Ладно, — Паулин огляделся. — Мы с трибуном пойдем сейчас проверить, все ли в порядке там, на квартире. Феликс, держи жреца, а вы позаботьтесь о девушке.Либон стоял, не двигаясь; видно было, как в нем происходит отчаянная внутренняя борьба. Селевк тоже не смел в его присутствии предложить свою помощь внучке сенатора.Видя их нерешительность, Паулин кивнул британцу.— Каролунг, следи за госпожой.Тот кивнул и шагнул к девушке. Внезапно она легким движением отбросила капюшон с головы. И в этот же момент луна вдруг вышла из-за туч и ее свет упал на лица британца и Корнелии, которые оказались совсем близко друг от друга.Селевк страшно побледнел и рванулся вперед.— Нет! — в отчаянии крикнул он.А лицо Каролунга вдруг исказила дикая торжествующая гримаса. В следующий миг он сильной рукой прижал девушку к себе и приставил свой кинжал к ее груди.Селевк замер. Все остальные изумленно наблюдали за этой сценой, ничего не понимая.— Что происходит? — резко спросил Паулин. — Каролунг, как ты смеешь? Немедленно отпусти госпожу!— Его зовут не Каролунг, — глухо сказал Селевк. — Это Утер, один из матросов, которые подняли мятеж на «Сфинксе», судне сенатора Сатурнина.— Да! — крикнул британец. — Да, я Утер. Вы убили моего брата, чтобы эта богачка могла есть и пить сколько захочет. А мой брат и другие должны были сдохнуть от голода в трюме. И я поклялся отомстить! О, Боги, спасибо вам, что вы так скоро предоставили мне эту возможность.Он весь дрожал от возбуждения, лезвие ножа скользило по груди Корнелии, которая по-прежнему была в полной апатии.— Как ты тут оказался? — спросил Селевк.Он видел, что британец еле владеет собой, и решил потянуть время, а там, может, удастся что-нибудь предпринять.Но легат Марк Светоний Паулин был настроен более категорично. Он резко двинулся вперед.— Не подходи! — крикнул Утер и занес руку с ножом.— Немедленно брось оружие! — рявкнул легат. — Ты слышишь меня? Я приказываю! Или я отправлю тебя на крест!— Не надо... — заговорил Сабин, понимая, что угрозы Паулина не остановят обезумевшего от жажды мести британца.Но легат продолжал твердо идти вперед, приближаясь к Утеру и девушке. Он был уверен, что британец не посмеет его ослушаться.Видя, что еще миг и римлянин окажется совсем рядом, Утер вдруг издал дикий вопль, взмахнул рукой и по рукоять всадил нож под сердце Корнелии. Девушка выскользнула из его объятий и тихо сползла на землю. У всех вырвался вздох ужаса. Либон повалился на колени.— Будьте вы прокляты! — закричал британец, повернулся и бросился бежать.Но далеко он не ушел. Селевк в мгновение ока выхватил из-под плаща короткий тяжелый нож, взмахнул рукой и острый клинок, несколько раз перевернувшись в воздухе, с глухим звуком вонзился под левую лопатку убегающего британца.Тот секунду стоял неподвижно, потом повалился на колени, уперся в землю ладонями, помотал головой, а затем рухнул на бок, перекатился на спину и замер. Из-под тела быстро расползалось в разные стороны кровавое пятно.Либон поднялся на нога, сделал несколько шагов и вновь упал на колени перед телом Корнелии. Он со слезами на глазах смотрел на спокойное бледное лицо девушки. Никто не посмел ему помешать.Так прошло несколько минут. Потом Либон поднял голову и невидящим взглядом окинул своих спутников.— Теперь я буду мстить, — сказал он глухо, но твердо. — О, я жестоко отплачу за мою поруганную любовь и за жизнь этой несчастной. И в первую очередь я буду мстить цезарю и Ливии. Ведь это они главные виновники моих бед!— Не говори глупостей, Либон, — резко перебил юношу Паулин. — Мы понимаем твое горе...Но молодой человек уже не слушал. Он быстро вскочил на нога и побежал в темноту.— Стой! — крикнул Сабин. — Куда ты?Трибун хотел броситься за ним, но Паулин вдруг жестом остановил его и грустно покачал головой.— Не трогай его, — сказал он. — Будем надеяться, что он сумеет взять себя в руки и поступит как настоящий римлянин. А сейчас ему не до нас и не до наших утешений.Селевк стоял, не поднимая головы, и тупо смотрел на тело Корнелии. Его губы дрожали.Паулин положил руку ему на плечо.— Ты останешься с нами? — спросил он мягко.Киликиец кивнул.— Хорошо. Не будем забывать, что нас ждет еще очень важная работа. Очень жаль, что так все получилось с Корнелией, но кто мог знать, что этот британец...— А что будем делать со жрецом? — спросил Сабин.— Убейте его, — равнодушно приказал легат. — Он опасный свидетель и может доставить нам неприятности и задержать нашу миссию.Феликс с готовностью вытащил меч.— Нет, — прохрипел жрец, выпучив глаза. — Не убивайте меня! Я могу помочь вам!— Чем? — издевательски спросил Сабин. — Натравишь на нас банду своих бритоголовых псов?Но жрец смотрел не на него, а на Паулина.— Я знаю, кто ты такой, — вдруг сказал он. — И я знаю, что ты ищешь. Только я могу указать тебе правильный путь.Его слова произвели впечатление на легата, но он не подал вида и лишь пристально взглянул на жреца.— Вот как? — спросил он. — Ну, и кто же я такой?— Ты — Марк Светоний Паулин, легат цезаря Тиберия, — торжественно произнес старик. — И прибыл в Палестину с особым поручением.— Откуда тебе это известно? — резко спросил пораженный его осведомленностью Паулин.Жрец улыбнулся.— Мало есть тайн на свете, которые неизвестны нам, служителям великой Астарты.— Эти сволочи шпионят за нами, — буркнул Паулин, обращаясь к Сабину. — Надо сказать цезарю, чтобы он огнем выжег вертепы азиатов по всей Италии. Наверняка кто-то из посвященных проговорился об этом жрецу храма Астарты в Риме, а тот не замедлил донести обо всем своим дружкам. Вот так они и богатеют. На шпионаже и на проституции.Легат с горечью хмыкнул и вновь посмотрел на служителя культа.— Ну, — сказал он, — так что ты знаешь? Чем ты можешь нам помочь? Помни, цена должна быть высокая, если ты хочешь сохранить жизнь.— Да, — кивнул жрец. — Понятно. Думаю, цена, которую я готов заплатить, удовлетворит тебя. Я знаю, где царь Ирод спрятал золото Марка Антония, и знаю, как до него добраться. Глава XXIЛицом к лицу Прошла уже неделя с тех пор, как Германик прибыл в Антиохию. Проконсул Гней Пизон принял его со всеми почестями, положенными консулу и приемному сыну цезаря.Но Германик отклонил недвусмысленные предложения Пизона как следует отдохнуть и сразу же приступил к работе, изучая обстановку в провинции и на парфянской границе. Его люди перевернули горы материалов: счета, отчеты чиновников, рапорты командиров воинских подразделений.И по мере того, как нарастал поток информации, Германик становился все более хмурым и задумчивым.Пизон, не смея мешать своему высокому гостю, терзался самыми ужасными подозрениями; он потерял аппетит и сон. Проконсул ждал, когда же Германик вызовет его для откровенного разговора, от которого зависело так много. Он знал, что скрыть многочисленные нарушения закона и факты явного предательства интересов Империи невозможно, и его весьма тревожила мысль, как же отреагирует Германик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51