А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Все остальные либо трепещут перед ним, либо считают абсолютно непробиваемым. И разве не она первая упомянула о каменоломне? Что может ей угрожать, если ее будут сопровождать сэр Одо и его рыцари. Так думала Арианна, и уверенность ее крепла.
Стоило выехать из замка на большую дорогу, как начал накрапывать дождик. Вскоре он усилился. Арианна раз десять лично проверила парусиновые чехлы, прикрывающие зерно, но все равно продолжала беспокоиться. Что хорошего будет привезти в аббатство сырое зерно? По мере того как грязь на дороге размякала, ноги лошадей и колеса телег все выше покрывались ею. Латы рыцарей поначалу лишь влажно блестели, потом с них потекло. Дождь был холодным и пахнул поздней осенью.
Некоторое время вдоль дороги тянулись деревушки, где в окнах изб горел тусклый огонь, и почти полностью сжатые поля, на которых теперь пасся скот, дощипывая жесткую стерню. Потом начались необжитые земли: унылые вересковые пустоши, сырые угрюмые рощи. Дорога все сужалась и сужалась, и скоро на ней уже не смогли бы разминуться две телеги. Лошадка Арианны встревоженно жалась к громадному коню сэра Одо, так что стремена то и дело постукивали друг о друга.
— Что за противная погода, миледи! — воскликнул здоровяк после долгого молчания.
Арианна запрокинула голову и поймала на язык несколы крупных капель. Они казались сладкими на вкус.
— Я всегда любила дождь.
— Это потому, миледи, что вам не приходилось сражаться под дождем, — заметил сэр Одо и отер ладонью мокрое лицо. — Я хочу сказать, трудно крепко сжимать рукоятку меча, когда руки скользкие, как шлюхина... кхм, кхм... прошу прощения, миледи!
Щеки рыцаря стали такими бурыми, что даже сумрак дождливого дня не мог этого скрыть. Арианна отвернулась, не желая обидеть здоровяка улыбкой.
Вскоре они приблизились к ущелью и спустились в него по отлогому склону. Стены ущелья были почти отвесны, а то небольшое количество света, которое пробивалось из-за низко нависающих облаков и достигало дна, поглощала густая растительность: дуб, рябина, ясень, сплетенные подлеском в настоящую чащу. Арианне пришло в голову, что скоро деревья начнут желтеть: у листьев был неестественный восковой вид, предвещающий увядание.
— Мне говорили, что в Святой Земле почти не бывает дождей, — сказала она, чтобы перевести разговор в более безопасное русло.
Сэр Одо украдкой издал облегченный вздох. Лошади все дальше углублялись в ущелье, где царила глубокая тишина.
— Ах, миледи, это преддверие ада, пусть даже там и родился Господь наш Иисус Христос. Там так жарко, что древесина покрывается волдырями от ожогов! — Рыцарь застенчиво улыбнулся и добавил: — Вы уж поймите, миледи, солдат никогда не бывает доволен судьбой.
«А кто бывает?» — спросила себя Арианна. Она успела испытать столь многое с тех пор, как боевой конь вынес черного рыцаря из тумана видения прямо в ее жизнь: страх и, волнение, робкую надежду и безумную страсть. Но разве была она довольна жизнью хоть один день, хоть один час?
И вдруг она ощутила довольство, ощутила удовлетворение. Оно окутывало сердце, как уютное покрывало, толстое и теплое. Возможно, оно было там всегда в виде семечка и теперь укоренилось и расцвело, как расцветает по весне цветок, проведший под снегом долгую зиму.
«Неужели я люблю его? Не может быть, это чересчур быстро! Но я хочу его и нуждаюсь в нем... о да, я нуждаюсь в нем — в его прикосновениях, поцелуях и в этой толстой твердой штуковине, похожей на маршальский жезл, которая с такой силой вонзается в меня и заполняет... мое лоно и мое сердце...»
Арианна тихонько вздохнула и поплотнее закуталась в плащ, под который начинали проникать холод и сырость. «Все это так странно, — думала она. — Еще два месяца назад я и помыслить не могла о том, чтобы разделить с ним жизнь... теперь не могу представить себе жизни без него».
Дождь ослабел и наконец прекратился, сменившись клубами тумана. Его серые щупальца скользили у самой земли, обвиваясь вокруг замшелых изогнутых стволов, окутывая валуны, покрытые пятнами золотистого мха. Один из рыцарей окликнул товарищей, указывая на ястреба, описывающего круги над ущельем. На фоне серого неба хищная птица была отлично видна.
В этот момент вспугнутый заяц выскочил из зарослей орешника на открытое место. Лошадка Арианны от неожиданности прянула вперед и в сторону, в то время как рыцари все до единого страстные охотники, остановились посмотреть как развернутся события. Зоркие глаза ястреба заметили добычу. На пару секунд он замер в полной неподвижности, потом камнем рухнул вниз. Движение было таким стремительным, таким точным, что у зайца не было и шанса на спасение. Скрюченные когти вонзились в пушистую спину. Эскорт Арианны огласил ущелье возгласами одобрения.
Арианна приготовилась вернуться на дорогу, когда с ближайшего дерева что-то удало и тяжело приземлилось на круп ее лошади. Животное пошатнулось под двойным грузом, и Арианне пришлось изо всех сил вцепиться в гриву, чтобы не свалиться на землю. Лошадь заметалась посреди кустарника, копытами разбрасывая землю и оскальзываясь на мокром мху. Арианна открыла рот для крика, но в бок ей уперлось острие кинжала.
Из чащи — оттуда, где подлесок был реже под сенью дубов, — выехал всадник. Следом, один за одним, появились пешие. В конце концов и телеги, и небольшой отряд оказались окруженными. Каждый из пеших держал наизготовку длинный лук. Всадник не торопился спешиваться. Щелканьем языка он заставил лошадь двинуться вперед. Как и у остальных, лицо его было вымазано землей, почти черной от торфа, а в одежде и мокрых волосах, свободно рассыпанных по плечам, торчали веточки с листвой. «Неудивительно, что никто из рыцарей не заметил засады», — подумала Арианна. И вдруг узнала главаря банды.
— Кайлид! — вырвалось у нее.
— Пусть лучше ваши мечи остаются в ножнах, а руки там, где я смогу их видеть. Так-то вот, благородные рыцари, — процедил тот, приподняв усатую верхнюю губу в волчьем оскале.
Тот, кто сидел за спиной Арианны, разразился скрипучим смехом и выплюнул вязкий ком, едва не попав ей на щеку.
— Ведите себя так, как велит милорд, вы, толстобрюхие нормандцы, зажравшиеся ублюдки! Иначе вам придется держать ответ перед Черным Драконом за то, что из-за вас его жене выпустили кишки, — с этими словами (должно быть, для того, чтобы придать им веса) неизвестный нажал на кинжал, проткнув ей кожу.
Все, что Арианна могла видеть, была волосатая рука, черная от грязи. Под обломанными желтыми ногтями тоже была траурная кайма. Сзади доносилось тяжелое смрадное дыхание, в такт которому к спине прижималась подбитая войлоком куртка лучника. Как же он вонял! Несвежей рыбой, прокисшим элем и таким застарелым потом, что Арианну замутило.
— Кайлид! — окликнула она вполголоса. Куртка ее кузена была разорвана в нескольких местах, и оттуда торчал растрепанный войлок. Ввалившиеся, покрытые новыми морщинами щеки придавали ему изнуренный вид, глаза блестели неестественно ярко, как у человека в приступе лихорадки.
— Приятно снова увидеть тебя, милая сестричка. Как видишь, я получил твое послание.
— Какое послание? Я ничего тебе не...
Ее прервал гневный рев, эхом прокатившийся по ущелью. За ним последовало приглушенное проклятие. Арианна повернулась, скрипнув зубами, когда лезвие глубже впилось в бок. Оказывается, люди Кайлида начали стаскивать ездовых с подвод, сэр Одо попробовал остановить их и получил за это стрелу в предплечье.
— Ай-яй-яй! — Кайлид покачал головой и повернулся к Арианне. — Прикажи этим славным рыцарям вести себя тихо. Объясни, что нам нужно только зерно, а не нормандская кровь.
— Сэр Одо... — начала она, изо всех сил стараясь, чтобь голос не дрожал.
— Да пусть ваши дружки подавятся! — хмыкнул здоровяк, и его толстые губы растянулись в презрительной улыбке.
— Они не дружки мне! — Но она поняла по мрачному и недоверчивому взгляду рыцаря, что оправдания бесполезны.
Кайлид тем временем подъехал вплотную к ней. При виде крови на ее платье глаза его расширились и лицо исказилось от гнева.
— Дурак, я приказал тебе не причинять ей вреда!
— Вы приказали мне убедить нормандцев — я и убедил, — брюзгливо ответил неизвестный в самое ухо Арианне, и ее едва не вытошнило от вони, исходившей у него изо рта.
Нож перестал упираться ей в бок, но сердце билось все в том же сумасшедшем темпе. Она не могла думать ни о чем, кроме того, как убедить Рейна, что не предавала его, что случившееся не ее рук дело. Кайлид склонился к ней и поощрительно потрепал по щеке.
— Ну, ну, душенька, почему у тебя такие печальные глазки? Все произошло именно так, как ты сама задумала. Честно скажу, для женщины у тебя котелок варит очень даже прилично. Кругом шляются патрули нормандского ублюдка, мы носа не можем высунуть из укрытия и уже съели все, кроме своих сапог. Правда, мои люди подворовывали овец и делали вылазки на огороды, но осень все ближе, и еды вокруг все меньше. — Он улыбнулся почти прежней улыбкой, открытой и чуточку смущенной. — У нас пупки уже трутся о позвоночники, ей-богу, сестричка, а что было бы к весне, и подумать страшно! Благослови Господь твою щедрость!
— Почему же ты не обратился за помощью к моему отцу? Он бы охотно предоставил тебе убежище...
— Мне не нужно убежище! — с неожиданной яростью крикнул Кайлид, и его медово-карие глаза вспыхнули. — Рос мой, понятно? Я не буду вассалом сына нормандской шлюхи, подпиши Оуэн хоть сто мирных договоров!
Он отвернулся и сделал знак. Подводы двинулись дальше под лесные своды, грохоча по каменистой дороге обитыми железом колесами. Еще один заяц, вспугнутый шумом, выскочил из кустов, но ястреб давно уже не кружил над ущельем. Туман с каждой минутой становился все плотнее, словно его источала сама земля, как источает пар котел с кипящим варевом. Подводы растворились в серой пелене, едва успев отъехать на несколько ярдов.
— Можешь не беспокоиться, мое сладкое яблочко, я заберу тебя с собой, — сказал Кайлид. — Правда, в нашей берлоге нет удобств, к которым привыкла такая знатная леди...
Человек за спиной у Арианны навалился на нее всем весом, обхватил за талию здоровенной ручищей и вырвал поводья из ее рук. Когда его голые пятки с силой ударили в бока лошадки, та рванулась вперед.
— Нет! Нет! — закричала Арианна, но неизвестный так сдавил ее, что у нее пресеклось дыхание.
Однако он явно не привык ездить верхом: зад его елозил по лошадиному крупу, рука неумело дергала поводья. Арианна наклонилась и с такой силой впилась зубами в волосатое запястье что прокусила его до крови. Раздался вопль боли, и поводья оказались свободны. Она подхватила их и, не медля ни секунды яростно ткнула лучника локтем в живот. На ее счастье, и в этой куртке оказалась прореха, почти лишенная войлока. Новый вопль — и неизвестный начал сползать назад, хватаясь за ее плащ. Ткань с треском разорвалась. Арианна повернулась и снова нанесла удар, на этот раз кулаком в бородатое лицо.
Человек Кайлида с воем свалился с крупа. Наконец-то Арианна была свободна... вот только и лошадь оказалась почти свободной от обоих седоков разом. Стремена болтались за пределами досягаемости, и единственным, что помогло Арианне удержаться в седле, была мертвая хватка, которой она впилась в лошадиную гриву. Некоторое время она судорожно прижималась к шее животного, перепуганная и обессиленная, в то время как земля с бешеной скоростью уносилась назад, но мало-помалу ей удалось снова усесться в седле.
Она попробовала нащупать стремя правой ногой, но оно словно исчезло вовсе. Лицо ее горело, волосы распустились и развевались из стороны в сторону, едва не цепляясь за ветки деревьев. Слава Богу, лошадь неслась в сторону, противоположную той, куда направился Кайлид со своими людьми. Его недовольные крики давно заглушили ветер, свистящий в ушах, и стук лошадиных подков по камням.
Галопом пролетев по ущелью, Арианна пронеслась через горловину и почти налетела на сэра Одо и других рыцарей, едущих неспешным прогулочным шагом, как если бы они возвращались домой с охоты. При виде ее на их лицах выразилось удивление, но отнюдь не радость.
— Почему вы не преследуете их? — крикнула Арианна.
Сэр Одо не торопился ответить ей. Он шумно вздохнул, покачал головой и только потом объяснил неохотно:
— По всему ущелью наверняка расставлены люди с луками. Они того и ждут, чтобы мы оказались круглыми дураками и бросились в погоню.
— Не только они, но и чертова уэльская сука этого ждет! — прорычал один из рыцарей. — Богом клянусь, когда она обдумывала свой подлый план, то надеялась, что нас перебьют из засады всех до одного.
Другие согласно закивали. Куда бы Арианна ни повернулась, отовсюду на нее смотрели враждебные глаза. Они ненавидели эту женщину, и их ненависть накатывала на нее, как волны густого тумана.
***
Арианна спешилась перед ступенями, ведущими в главную залу Руддлана, и ненадолго прижалась щекой к шее лошадки. Шкура ее спасительницы была мокрой, горячей и сильно пахла потом. Вокруг шла оживленная деятельность, слышались возгласы и разговоры, но Арианна только сильнее вжималась лицом в теплую шею там, где стучал пульс, пока его удары не заглушили все остальные звуки. «Теперь он точно возненавидит меня, — думала она, — и будет ненавидеть до конца дней своих».
Когда она наконец повернулась, то не удивилась бы, если бы вокруг оказалась пелена тумана, из которой несся на нее рыцарь в тускло-черных латах с опущенной для удара пикой. Но ничего подобного не случилось. Рейн вообще не вышел во двор, хотя там собралось великое множество народу. Подводы, фургоны и телеги совершенно забили проход, туда и обратно носились люди, и стоял громкий гомон.
Не сразу, но Арианна вспомнила, что в этот день должен был состояться очередной поместный суд. В теплую погоду Рейн вершил его у реки, но, видимо, с похолоданием решил воспользоваться для этой цели главной залой замка.
Арианна заметила младшего брата, который, озираясь бочком пробирался от курятника к пекарне. Его странное поведение она объяснила желанием стянуть свежую пышку с подноса на подоконнике, куда они были выставлены остывать, но вскоре стало ясно, что он просто далеко обходит ее самое и рыцарей сэра Одо. Подросток искоса поглядывал в их сторону, и на губах его играла злорадная усмешка. Очень неприятная догадка озарила Арианну.
— Родри!
Тот подскочил, замер, потом бросился бегом через весь двор, уклоняясь от препятствий и перепрыгивая лужи. Она пустилась вдогонку.
— Родри, если я тебя поймаю, хуже будет! Сейчас же иди сюда!
Она схватила брата за рубаху в тот момент, когда он огибал угол кузницы. Произошла короткая борьба, во время которой Родри отчаянно молотил руками, стараясь вырваться, но Арианна держала его мертвой хваткой. Кузнец, который до этого усердно клепал новую пластину на пробитые латы, опустил молот и с любопытством следил за происходящей сценой.
Когда брат успокоился, Арианна за руку потащила его за соколятню — подальше от посторонних ушей и излишне любопытного кузнеца. По дороге мальчишка еще пару раз принимался извиваться, но тщетно.
— Да отпусти же меня, Арианна! Если ты вывернешь мне плечо, тебе же придется и вправлять его!
— Я бы охотно свернула тебе голову, болван ты эдакий! — прошипела она, как следует встряхнув брата.
Едва оказавшись за углом соколятни, она так швырнула Родри об стену, что он звонко ударился затылком. Потревоженные птицы откликнулись изнутри хором пронзительных криков.
— Значит, ты задумал предать своего господина?
— Черный рыцарь — не господин мне! — огрызнулся Родри, постаравшись вложить в плевок все свое презрение.
— Ты мне еще поплюйся! Признавайся, это ты послал Кайлиду известие насчет того, что мы повезем зерно в Сент-Асеф?
— Допустим, я, ну и что? Твой муж нормандской крови, а значит, нет ничего позорного в том, чтобы предать его.
Арианна выпустила руку брата и прислонилась спиной к стене соколятни. Внезапно она почувствовала слабость, почти дурноту. От корзин с обрезками сырого мяса, приготовленного на корм птицам, поднимался густой запах, похожий на запах медной руды, но не это было причиной ее состояния. Ее тошнило от бессильного гнева и беспросветного отчаяния. Почему, ну почему ей снова и снова приходится выбирать между мужем и родней?
Родри начал отступать, готовясь пуститься наутек, но она успела ухватить его за рукав.
— Не вздумай хвастать тем, что натворил. Слышишь, Родри? Не заикайся об этом ни одной живой душе!
— Это еще почему? — удивился подросток, но потом сообразил и присвистнул. — Ты хочешь, чтобы лорд Рейн подумал на тебя? Но почему? Потому что с тобой он обойдется мягче, чем со мной? Да, но...
— Делай, как тебе сказано!
— Да ладно, мне-то что! А если вы с лордом Рейном опять подеретесь и он подобьет тебе другой глаз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65