— Как мило!Наклонившись к дочери, Джон доверительно проговорил:— Файниас клянется, что этот камень — часть настоящего египетского амулета. Говорит, он даже обладает магическими свойствами.— Правда? — изумилась Мелисса. — Знаешь, только что… Я могу поклясться, что видела, как камень…Мелисса не договорила, потому что входная дверь резко распахнулась и в вестибюль вплыла Лавиния Монтгомери, подрагивая в такт шагам страусовыми перьями на своей шляпе. Следом за этой стройной, моложавой матроной двигался усталый слуга, держа в руках, по меньшей мере, дюжину коробок.— Здравствуйте, дорогие мои! — весело проговорила Лавиния; звук «р» она произносила, грассируя, на французский манер. Сняв перчатки, клюнув в щеку мужа и дочь и кивнув слуге, хозяйка приказала: — Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. — Подмигнув, дочери, она добавила доверительным шепотом: — Подожди, дорогая, вот увидишь, какое чудное белье я тебе купила! Теперь твое приданое готово.— Спасибо, мама, — уныло отозвалась Мелисса.Лавиния с упреком перевела взгляд на мужа.— А что вы здесь делаете? Надо же, стоят у колонны, как пара вешалок! Должна заметить, что у вас обоих есть неотложные дела.Джон хмыкнул.— Ну, Винни, не командуй. Мы с дочерью совершили некую церемонию.— Что за церемония такая, хотела бы я знать? — надменно поинтересовалась Лавиния. — Единственная церемония, которая имеет значение, — это та, что состоится здесь после возвращения из церкви.Джон улыбнулся.— Все так, дорогая, но думаю, и это тоже важно: мы с дочерью отметили помещение на колонне некоего чудесного камешка — в знак полной выплаты денег по закладной.— Чепуха! — упрямо воскликнула Лавиния. — Мелисса завтра выходит замуж, а ты думаешь о закладных и каких-то бессмысленных, пошлых ритуалах?!— Пошлых? — пророкотал Джон. — Дом, в котором мы вырастили этого прекрасного ребенка, ты теперь находишь пошлым? Может, тебе напомнить, что именно ты настояла, чтобы мы построили это чудовище в стиле греческого возрождения?— А ты теперь называешь наш дом чудовищем?! — воскликнула Лавиния.— Ты назвала его бессмысленным, — пылко напомнил Джон.— Ничего подобного! Я назвала бессмысленным ритуал…— Мама, папа, прошу вас! — с раздражением вмешалась Мелисса. — Неужели нельзя обойтись без перепалки хотя бы накануне моей свадьбы?!— Вот и я о том же! — выпалила Лавиния, кивнув в сторону мужа. — Стоите тут, любуетесь какими-то камешками на колонне, когда нужно готовиться к свадьбе! — Она сурово взглянула на дочь. — Джон, положение ведь очень серьезно. Посмотри на девочку — ей уже двадцать лет, она практически старая дева, и мы не вправе пускать все на самотек.— Дорогая, как это нечутко — говорить такое ребенку, — с упреком проговорил Джон.— Ребенку нужен муж, а нам с тобой — внуки, — бросила в ответ Лавиния.— Ну не стоит так принижать происходящее, — возразил Джон. — Ради Бога, подумай о чувствах своей дочери!— Девочка выходит замуж за Фабиана Фонтено, — упрямо продолжала Лавиния. — Без сомнения, ее чувства и без того уже порядком скандализованы. — Она чмокнула Мелиссу в щеку. — Это такой сорвиголова! Тебе повезло, девочка.Мелисса с трудом подавила испуганный возглас, а отец вмиг помрачнел и погрозил своей несносной супруге пальцем:— Лавиния, я не желаю больше терпеть подобных вольностей. Кто-нибудь не дай Бог подумает, что ты влюблена в этого молодого человека…— Чего уж тут думать! — в ярости бросила Лавиния.— Лавиния Монтгомери! Не будь я джентльменом, ей-богу, разложил бы вас у себя на коленях и задал бы вам хорошую порку!Родители продолжили перепалку, а Мелисса с несчастным видом отошла в сторонку. Она, как всегда, чувствовала себя посторонней в родном доме. Девушка все время ощущала, что как дочь разочаровала своих родителей, они предпочли бы иметь отпрыска не столь робкого. Что же касается ее завтрашней свадьбы, то супруги Монтгомери, приобретая в зятья Фабиана Фонтено, радовались гораздо больше, нежели она, приобретая его в мужья.— Он ведь сегодня ужинает у нас, не так ли, дорогая? — неожиданно вторглась в размышления Мелиссы мать.— Прошу прощения? — спросила та.— Фабиан! Разве он сегодня не ужинает у нас? — нетерпеливо повторила Лавиния.— Он сказал мне, что придет к концу ужина, чтобы обсудить наше свадебное путешествие, — застенчиво сказала Мелисса.— Вот и чудно! — воскликнула Лавиния, хлопая в ладоши. — На десерт!— Фу, Лавиния, — рассердился Джон.Оставив родителей препираться, Мелисса по винтовой лестнице ускользнула наверх. Она быстро вбежала к себе и захлопнула дверь. Окинув взглядом «тихую гавань», где она провела много счастливых часов за чтением, шитьем, молитвой или просто в грезах наяву, Мелисса увидела, как заплясали солнечные лучи на персидском ковре. А вот они засверкали на полированной мебели розового дерева, словно бы заигрывая с ней и дразня. Уставившись на коробки с бельем, возвышающиеся на туалетном столике, она вдруг расплакалась.Спустя мгновение Мелисса бросилась на кровать и предалась отчаянным рыданиям. Как ни пыталась она скрывать свои истинные чувства в присутствии родителей, перспектива стать женой Фабиана Фонтено ужасала ее. Ухаживая за ней, он уже превратил жизнь девушки в совершеннейший ад. Фонтено глумился над ее сентиментальностью и постоянно кричал на нее, а попытки умиротворить жениха приводили его в еще большую ярость. Оставалось только признаться самой себе, что Фабиан — грубое животное и у них нет ничего общего. Брак их, разумеется, обречен… И, тем не менее, Фабиан приедет сегодня вечером, чтобы обсудить их свадебное путешествие! При мысли об этом она задрожала и зарыдала еще сильнее.Как ей хотелось избежать уготованной ей судьбы! Но она была глубоко религиозна и преданна своим родителям; ей казалось невозможным разочаровать их или нарушить брачный контракт, заключенный при ее рождении.Хватило бы только сил на жизнь с Фабианом!— Мелисса, дитя мое, чем ты огорчена? — спросила Лавиния за ужином.Дочь виновато взглянула на мать — она только что пролила третий стакан воды.— Прошу прощения, мама, — пробормотала Мелисса, потом все так же виновато повернулась к седовласому слуге, вытирающему воду льняным полотенцем: — Ах, Джозеф, дай, я…— Дочь, веди себя прилично! — В голосе Лавинии прозвучало такое презрение, что и Мелиссу, и Джона просто оторопь взяла. — Для чего мы держим слуг? Разве не для того, чтобы они исправляли такие вот оплошности?— Да, мама, — отозвалась Мелисса, опустив руки на колени и слабо улыбнувшись Джозефу.Отец Мелиссы вытер рот салфеткой и сочувственно посмотрел на дочь.— Ну, Винни, не будь так строга к девочке. У нее просто предсвадебная лихорадка. Вполне естественно.— Предсвадебная лихорадка! Надо же! — фыркнула Лавиния. — Судя по тому, как наша девица управляется с ужином, она умудрится в брачную ночь вылить суп из супницы на голову Фабиану!Представив себе такую страшную картину, Мелисса в ужасе содрогнулась.Джон уже открыл, было, рот, чтобы ответить на выпад, но тут в столовую вошел дворецкий Эли.— Мистер Фабиан Фонтено прибыл, — объявил он.В комнате тотчас появился высокий темноволосый и смуглый молодой человек с властным и красивым лицом.— Добрый вечер, Джон, Лавиния. — Он перевел внимательный взгляд на Мелиссу и добавил с легким цинизмом: — Моя дорогая Мелисса.Девушка, широко раскрыв глаза, уставилась на гостя, а Джон с Лавинией поднялись, чтобы поздороваться с ним.— Фабиан, мальчик мой! — улыбнулся Джон, пожимая руку молодому человеку и хлопая его по спине.— Дорогой, вы успели как раз к десерту, — добавила Лавиния, с обожанием глядя на будущего зятя.— Благодарю за гостеприимство, — отозвался Фабиан низким звучным голосом, — но, по правде говоря, я зашел, чтобы переговорить со своей будущей женой. — Он бросил на Мелиссу еще один выразительный взгляд; она же смотрела на него как испуганная овечка.— Ах да, мой мальчик, вам же нужно обсудить ваше свадебное путешествие! — воскликнул Джон. — Вы хотите увезти нашу дочку в какое-то по-настоящему романтическое местечко?— Говорят, Париж весной очень красив, — мечтательно протянула Лавиния.Фабиан подавил ухмылку.— Скажу только одно: мы с вашей дочерью отправимся в такие края, что для вас это будет настоящим сюрпризом. — Ответив, он тут же шагнул к Мелиссе: — Дорогая, не подняться ли нам на галерею?Едва сдерживая дрожь, она кивнула.— По-моему, на галерее прохладно сегодня? — заметил Джон.— Джон, не отговаривай их, — отмахнулась Лавиния. — Неужели ты не видишь, что этой парочке не терпится побыть вдвоем?— В самом деле, сэр, — отозвался Фабиан, — ночь довольно теплая.Джон кивнул.— Тогда все в порядке.Сняв со спинки стула шаль, Фабиан закутал плечи невесты. Она вздрогнула и постаралась сохранить присутствие духа, хотя его действия пугали ее.— Пойдемте, — прошептал он с насмешкой, подавая ей руку.Мелисса судорожно сглотнула, но покорно вскочила.— Конечно, Ф-фабиан, — запинаясь, ответила она и вложила свои холодные влажные пальчики ему в руку.— Джон, Лавиния, надеюсь, вы нас извините? — С этими словами Фабиан вывел невесту из столовой.— Ах, этот брак совершается на небесах! — восторженно выдохнула Лавиния.Джон скептически прищурился, пригладил свою эспаньолку и в упор посмотрел на жену.— Знаешь, дорогая, меня вот что интересует…— Что же? — спросила Лавиния.— Не приписываем ли мы свои собственные надежды нашей дочери?Лавиния на миг остолбенела.— То есть как это, Джон? Что за чушь ты говоришь!— Разве? — Он помрачнел еще больше. — Винни, никто ведь так и не спросил у девочки, хочет ли она выйти за Фабиана Фонтено.— И спрашивать нечего! Он ведь просто бог!Теперь Джон взглянул на жену с укоризной.— Меня мучает вот какой вопрос: мы выбрали мужа ради блага Мелиссы или ради нашего собственного?Лавиния закатила глаза.— Джон! Какая ерунда! Эти двое просто созданы друг для друга. Да ведь девочка просто вся дрожала от радости, когда они выходили из комнаты.Но Джона, судя по всему, это не убедило.— От радости ли? Хотел бы я знать…Выйдя на сумрачную прохладную галерею, Мелисса вся напряглась, уселась в кресло-качалку и плотно закуталась в шаль. Она видела только вышагивающего взад-вперед Фабиана, а потому не замечала красивого заката, не чувствовала аромата жасмина, не слышала щебета ночной птицы. Всем своим существом она сосредоточилась на тиране женихе: по всей видимости, он намерен сказать или сделать что-то ужасное.Молчавший перед ней Фабиан заложил руки за спину, насупился, и, казалось, вот-вот обрушится на нее, словно взорвавшись от ярости. Мелисса прекрасно знала, что он может быть очаровательным и любезным, каким только что был с ее родителями в столовой. Но этот тяжелый характер, эта вспыльчивость, эта переменчивая, скрытная натура!.. За те два года, что Фонтено за ней ухаживал, Мелисса узнала, на что он способен.И почему он ей не нравится? Фабиан, без сомнения, мог вскружить голову любой женщине в Мемфисе и никогда не упускал возможности пофлиртовать даже в присутствии невесты. И вот беда — Меллиса не только не чувствовала ни малейшей ревности, а, напротив, горячо желала, чтобы он выбрал себе в жены какую-нибудь мемфисскую красавицу.Он, разумеется, был несравненным красавцем — высокий, широкоплечий, мускулистый, с темными вьющимися волосами и горящими карими глазами; при взгляде на его точеное лицо в памяти всплывал образ некоего античного героя. Мелисса не сомневалась, что большинство женщин обрадовались бы возможности разделить с ним брачное ложе…Тогда как она, Мелисса, дрожала от страха, и мужское начало этого человека, заставляющее трепетать женские сердца, вызывало у нее ужас. Несколько раз Фабиан поцеловал ее, и это было настоящим кошмаром. Дерзкий, требовательный, он не желал считаться с ее девическими колебаниями; она же была ошеломлена, чуть не впала в истерику.Фонтено повернулся к ней с напряженной улыбкой.— Полагаю, у вас все готово к завтрашнему дню?Она теребила край шали.— Да, Фабиан.Его испытующий взгляд, казалось, пронзил ее насквозь.— Вы и впрямь намерены довести дело до конца?Мелисса растерялась, на верхней губке у нее выступил пот.— Разве у нас есть выбор? Ведь контракт был подписан еще при моем рождении.— Да, — задумчиво протянут Фабиан. — Не следует пренебрегать своим долгом, не так ли?Мелисса закусила губу.— Фабиан, вы намерены мне что-то сообщить? По-моему, вы очень напряжены.— Неужели? — Он вызывающе скрестил руки на груди. — А скажите, крошка моя, разве вам не любопытно узнать, куда мы едем?Она опустила глаза и прошептала:— Я уверена, что мне будет хорошо в любом месте, куда бы вы меня ни привезли. Его лицо потемнело от злости.— Ну-ну. Попытайтесь-ка сдержать радость оттого, что выходите за меня замуж.Она смутилась.— Простите, Фабиан Я не хотела, чтобы вы подумали, будто я… не рада.К великому сожалению девушки, ее извинения только подстегнули его и привели в еще большую ярость.— Вы не хотели, чтобы я подумал, будто вы не рады?! Да мне и в голову не придет такое! Всякий раз, стоит мне только подойти, и вы уже дрожите от ужаса и отвращения! Когда я вас целую, вы испуганно отстраняетесь! Конечно, вы очень рады, моя дорогая и любимая, раз вам так же хочется выйти за меня замуж, как преступнику попасть на виселицу!Слушая эти резкие, жестокие слова, Мелисса едва удерживала слезы.— Фабиан, я… я прошу прощения, если вам показалось… что я чураюсь вас. Но неужели нужно кричать на меня сегодня, накануне нашей свадьбы?— Нужно ли кричать на вас? — Фабиан и впрямь сорвался на крик. — Черт побери, женщина, где же твое законное негодование? Неужели ты вся состоишь из телячьего желе? Клянусь, в жизни не встречал женщины, которая была бы такой бесхарактерной! Урони я тебе на голову чугунный котелок, ты и тогда стала бы извиняться, что стоишь у меня на дороге!Мелисса лишь в смятении ломала руки.— Но что же вы в таком случае хотите? Почему я никак не могу вам угодить?Фабиан сжал кулаки, стараясь сдержать безумное желание высказать правду. Спустя мгновение он задумчиво проговорил:— Жребий брошен. Похоже, нам не избежать своей судьбы.Мелисса с несчастным видом кивнула:— Так оно и есть.— Значит, завтра мы поженимся, — угрюмо продолжил Фабиан, — а послезавтра начнется наш счастливый медовый месяц.Мелисса сглотнула — любопытство, наконец, пересилило страх.— Куда же вы меня повезете, Фабиан?Лицо его озарила мстительная улыбка:— Я повезу вас на сафари в Африку, моя любимая и дорогая.— На… на сафари?! — ужаснулась Мелисса.— Именно. Мы доплывем до Золотого Берега, где будем охотиться на слонов в обществе дружелюбных туземцев-нигерийцев.— Фабиан! Вы, конечно, шутите?— Вовсе нет. Или вы боитесь, что вам не понравится бродить в моем обществе по джунглям?— Дело совсем не в этом! — воскликнула Мелисса — Я считаю, что ваш выбор, по меньшей мере, странный, но, тем не менее, можно было бы согласиться с ним…если бы только…— Только что, скажите на милость, моя дорогая и любимая? — презрительно фыркнул он.На глаза Мелиссы навернулись жгучие слезы.— Неужели вам не жалко убивать этих славных больших животных!Он пробормотал какое-то презрительное ругательство.— Да ради Бога! Значит, я оскорбил вашу нежную, чувствительную натуру? Мало этого, вы еще и трусиха!Мелисса тотчас вскочила, вся, дрожа от обиды и унижения.— Как вы можете говорить такое!— Но это правда! — выкрикнул он. — Впрочем, вопрос в том, отправитесь ли вы со мной в Африку как покорная жена или мы просто откажемся от этой пародии на брак?Нижняя губка Мелиссы так и затряслась.— Фабиан, ведь слоны — это беззащитные добрые животные! Как же можно убивать их?— С легкостью, моя крошка, — бросил он в ответ. — Из специального ружья.— Н-но они заслужили смерть не больше, чем… чем я!Он многозначительно поднял бровь.— Не искушайте меня.Мелиссу душили рыдания.— Прекрасно, Фабиан Фонтено. Я поеду с вами в Африку, но не надейтесь на мое участие в ваших жестоких забавах!И она бросилась в дом.— Ах, черт! — простонал Фабиан.Он не пошел вслед за Мелиссой; он ударил кулаком по колонне и обругал себя садистом и зверем за то, что довел невесту до слез.На самом деле у него не было никакого желания везти ее в Африку. Но его будто что-то подталкивало изнутри — вот уже много лет он пытался спровоцировать ее и заставить разорвать помолвку. Почему она всегда поддается ему? Почему никогда не возразит, не пошлет его ко всем чертям, как он порой вполне того заслуживал? Он ненавидел себя, потому что это нежное создание неизменно пробуждало в нем самое плохое. Но как бы непростительно ни вел себя Фабиан, Мелисса ни разу даже не задумалась над тем, чтобы отложить свадьбу. А он, несмотря ни на что, все же не мог повести себя по-скотски и нарушить контракт, заключенный их семьями много лет назад.Фабиан вспомнил мать с отцом и опечалился. Он потерял родителей два года тому назад, во время эпидемии желтой лихорадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32