Жобер сел на кровати.
– Позволь, я помогу тебе вымыться.
– Нет! Я помоюсь потом, когда сделаю все дела внизу. Она кое-как натянула на себя платье, забыв надеть рубашку и чулки, обулась и выбежала из комнаты.
Жобер, нахмурив брови, сидел и удивлялся. Что такое нашло на Эдиву, почему она бросилась вон из спальни, словно за ней гнались демоны? Неужели она так сильно сожалела о том, что между ними произошло?
Похоже, что до этого у нее не было никаких сомнений. Он еще никогда не встречал женщины, которая отдавалась бы с такой готовностью. По правде говоря, он даже не подозревал, что женщина может быть такой страстной.
Эдива его потрясла. Ее желание было почти таким же сильным, как у него. Неужели женщина хочет заниматься любовью так же, как мужчина?!
Но страстность Эдивы странным образом сочеталась с невинностью. Она была девственницей, с трогательным изумлением открывающей для себя новую жизнь. А он, не сумев сдержать себя, причинил ей боль. Видит Бог, он не хотел этого делать. Все произошло потому, что он слишком сильно возбудился и уже не мог совладать с собой.
Жобер поморщился, вспомнив, как она вскрикнула от боли. Он пообещал ей быть осторожным и сдержал бы обещание, но она его удивила. Затрепетала от предвкушения удовольствия, когда он поцеловал ее. Позволила себя раздеть. Все говорило о том, что она, как это ни удивительно, хочет его.
Вернее, ее тело просило наслаждения. Разум и сердце, возможно, в этом не участвовали. Может быть, именно поэтому она с такой поспешностью и убежала от него.
Растревоженный этими мыслями, Жобер поднялся с кровати. Он не хотел связываться с этой женщиной. Он спас ее из жалости, а потом понял, что ему нужна ее помощь в управлении Оксбери. Но их отношения становятся день ото дня все сложнее. А теперь вот он взял ее. И обнаружил то, чего боялся. Он испытывал к Эдиве не только вожделение.
Бросив смущенный взгляд на кровать, Жобер принялся одеваться.
Глава 9
В углу двора стояли два рыжих бычка. Неподалеку была подвешена туша только что забитого животного, и кровь стекала из нее в большой горшок. Рядом несколько мужчин стругали лучину и разводили огонь. Возле кухонной пристройки работали женщины – одни большими ножами резали мясо, другие чистили и мыли кишки для набивки колбас.
Эдива среди общего шума чувствовала себя уверенно. Она уже побывала там, где смешивали специи, которые будут добавляться в колбасный фарш, попробовала рассол для мяса. Предстояло еще убедиться, что из костей будет сварен бульон для похлебки, что содранные шкуры будут тщательно очищены, а жилы приготовлены, чтобы натягивать их в качестве тетивы на луки. Она должна проследить за тем, чтобы ничто не пропало зря.
Ей удалось уговорить нескольких деревенских жителей прийти в крепость, чтобы помочь забивать скот. Хотя они все еще чувствовали себя не очень свободно среди норманнов, но все-таки уже не шарахались от них в страхе. Двое крестьян согласились даже отпустить своих дочерей, чтобы те помогали ткать и шить в зимние месяцы. Эдива отыскала взглядом этих двух девушек и вспомнила, что обещала родителям позаботиться об их безопасности. С Эдельмой сложностей не возникнет. Это была коренастая, некрасивая девушка с добродушной круглой физиономией и тусклыми каштановыми волосами. Эдива подумала, что рыцари едва ли обратят на нее внимание. А вот Вульфгет... Эдива взглянула на девушку, усердно смешивающую специи для колбас, и вздохнула. Вульфгет была редкостной красавицей – изящной, с огромными голубыми глазами и светлыми, как лен, волосами. Эдива уже заметила, что рыцари поглядывают на нее и даже о чем-то переговариваются вполголоса.
Может быть, лучше отослать ее в деревню и попросить прислать какую-нибудь другую девушку? Но это было бы несправедливо. Вульфгет не виновата в том, что родилась такой красавицей. Просто надо не спускать с нее глаз, и попросить Бревриена держать в узде своих рыцарей.
Ее норманн помогал забивать скот, придерживая головы животных, когда им перерезали горло. Это была изнурительная, грязная работа. Его лицо блестело от пота, а старые штаны и туника стали от крови такими же рыжими, как его волосы.
Эдива не могла смотреть в его сторону, потому что сразу начинала дрожать от желания прильнуть к его телу. Она не забыла ни того, что происходило между ними в спальне два дня назад, ни того, что она при этом чувствовала.
С тех пор она старательно избегала попадаться ему на глаза. Она спала внизу вместе с другими женщинами и разговаривала с ним только в случае крайней необходимости. То есть довольно часто. Такое серьезное дело, как забой скота и заготовка мяса на зиму, требовало подробного обсуждения. Для нее разговоры с ним были мучительны, но она сумела сохранить достоинство. Эдива просто сказала себе, что он враг и что она общается с ним исключительно ради блага своих людей.
К счастью, он ни разу не напомнил ей о том, что между ними произошло. Он был любезен, относился к ней уважительно. Она радовалась, но старалась понять, что за этим кроется. Может, он не питает больше никаких чувств к ней?
Конечно, так оно и было. Они вели себя как животные, но это ничуть не меняло сути отношений между ними. Они по-прежнему были врагами.
– Миледи, у нас есть еще бочки? – спросил Бревриен, прервав ее размышления. – Мясо будет готово только через несколько дней. Но я подумал, что мы могли бы прикинуть, сколько нам его потребуется засолить.
– Боже мой! – вдруг воскликнула Эдива и бросилась к амбарам. Как это она могла забыть о такой важной вещи?
Запыхавшись, она вбежала в одну из кладовых и оставила дверь приоткрытой, подперев ее палкой, чтобы снаружи проникал свет.
В кладовой стоял запах круглых вызревающих сыров, разложенных на полках вдоль стен. Эдива протиснулась между свисающими с потолка копчеными свиными боками и осторожно обошла большие кувшины с медом. За ними стояла дюжина деревянных бочек. «Маловато», – прошептала она.
Выбежав из этой кладовой, Эдива прикрыла за собой дверь и направилась в соседнюю. Потом она осмотрела и подвал. Выбравшись оттуда, Эдива увидела своего норманна.
– Что случилось? – спросил он. – Я видел, как ты убежала, но никто не знает, куда именно.
Она покачала головой:
– У нас слишком мало бочек. – Она чуть не плакала, расстроенная тем, что, как ни старалась, забыла предусмотреть такую важную вещь. – Я нашла всего две дюжины. Их не хватит даже для мяса, которое уже заложено в рассол.
Сказав это, Эдива снова убежала, бросив через плечо Жоберу:
– Скорее, надо остановить людей, пока они не закололи оставшихся животных.
– Почему? – спросил он, последовав за ней.
– Потому что тогда пропадет мясо, – с трудом переводя дыхание, ответила она. – У нас не хватает бочек, чтобы хранить его.
– Разве нельзя заставить бондаря изготовить побольше бочек?
Расстроенная Эдива покачала головой:
– На это уйдет несколько дней. К тому времени значительная часть мяса испортится.
Они выбежали во двор. Животных, предназначенных на убой, во дворе уже не было. Они опоздали. Эдива остановилась, тяжело дыша. А она-то считала себя хорошей хозяйкой! Думала, что все предусмотрела для заготовки мяса.
– Это еще не конец света, – сказал Жобер. – Можно было бы заколоть еще несколько свиней и приготовить копченую свинину. Она ничуть не хуже говядины.
– Но какой убыток! – воскликнула она.
Спокойствие норманна расстроило ее еще больше. Как могла она допустить такую оплошность?
– Постараемся, чтобы мясо не пропало, – сказал норманн. – Мы устроим праздник. Пригласи всех жителей деревни, всех, кто пожелает прийти.
Она изумленно взглянула на него. Он пожал плечами:
– Я давно искал возможность доказать твоим соплеменникам, что совсем не жесток и что если они будут работать на меня, то останутся довольны.
Она не знала, что отвечать. Ей и в голову не приходило, что норманн может предложить что-нибудь подобное. Это была неслыханная щедрость. Даже отец устраивал праздник только на Рождество.
– Пойду прикажу, чтобы две последние туши сохранили целиком. Потом зажарим их на вертеле, – сказал Жобер.
Она проводила его задумчивым взглядом.
Норманн не переставал удивлять ее. Он оказался хорошим хозяином поместья. Ее братья не взялись бы за такую грязную работу, как забой скота. А Жобер работал бок о бок с крестьянами, не боясь унизить свое достоинство или запачкать руки.
Она наблюдала, как он помогал тащить тушу, как при этом напрягались под мокрой от пота туникой его мускулы, развевались на ветру его ярко-рыжие волосы.
Странно, в смятении думала она, он всегда делает то, что вызывает у нее одобрение, даже восхищение. Могла ли она теперь его ненавидеть, если он показал себя разумным и справедливым человеком? Будет она ненавидеть человека, который старается заслужить ее одобрение и советуется с ней?
Разумеется, она не могла питать ненависти к нему. Он нравился ей. Она, может быть, даже начинала любить его, хотя об этом было страшно подумать!
Она предала свой народ. Нет, следует вспомнить о своем долге. Заметив, что норманн приближается к ней, она попыталась разжечь в себе былую ненависть. Жобер улыбнулся ей, блеснув белыми зубами.
– Не бойся, я успел отложить туши, которые мы зажарим на празднике. А когда пиршество закончится, мы все вместе повеселимся – и саксы, и норманны. – Он протянул руку и смахнул с ее лица приставший комочек грязи. – Кстати, там начали набивать колбасы, и, кажется, нужна твоя помощь. Может быть, сходишь и посмотришь, в чем дело? Она кивнула и, повернувшись, ушла.
Эдива шла по тропинке, огибающей деревню. Отсюда ей были видны огороды и сараи крестьян. Кое-где бродили козы да копались в грязи куры.
Она увидела рыжую кошку, выбежавшую из высокой сухой травы. Кошка не обратила на Эдиву никакого внимания – наверное, была занята охотой. Надо бы завести кошек в крепости, подумала Эдива. Не забыть бы расспросить крестьян, не родились ли где-нибудь недавно котята. Если их взять в крепость маленькими, они там приживутся и будут охранять амбары от мышей.
Жобер попросил ее сходить в деревню и передать крестьянам его приглашение на праздник. Она обрадовалась возможности подышать вольным воздухом, насладиться ароматами осени. К ее удивлению, он не послал юного Роба сопровождать ее, а позволил пойти в деревню одной.
Крестьяне слушали ее настороженно. Многие опасались, что если они войдут в крепость, то им уже не позволят оттуда уйти. «Неужели госпожа верит норманну?» – спрашивали они.
Эдива заверила их, что норманн после казни мятежников никого не обманывал и не совершал несправедливых поступков. Она также передала им его слова: Бревриен пообещал, что те, кто будет честно работать на него, останутся довольны.
Жители кивали и перешептывались между собой. Потом один крестьянин спросил, намерена ли она выйти замуж за норманна.
Вопрос застал ее врасплох. Она покраснела и пробормотала, что совсем не думала об этом.
Такой ответ их рассердил. Крестьяне принялись обсуждать, следует ли им идти на праздник к норманну, если он не желает поступить как подобает и жениться на их хозяйке.
Расстроенная Эдива наконец сказала им, что еще ничего не решено и что они поступили бы разумно, придя на праздник. Они хорошо поедят, пообещала она. Норманн зажарит не одного, а целых двух быков. От хорошего угощения трудно было отказаться. О женитьбе норманна больше никто не говорил.
Однако разговор с крестьянами взволновал Эдиву. Она решила немного прогуляться, прежде чем возвратиться в крепость.
Эдива спустилась по тропинке к реке, стараясь привести в порядок свои мысли. Ей приходится все время напоминать себе, что норманн ее враг. А крестьяне считают, что ей следовало бы выйти за него замуж! Неужели они действительно хотят, чтобы она делила постель с человеком, захватившим ее поместье и убившим их соплеменников? Чтобы она забыла о своих братьях, вынужденных скрываться в лесу?
Конечно, она уже отдала ему свою девственность. Добровольно. С большой готовностью.
Эдива покраснела. Тому, что она натворила, нет оправдания. И это уже нельзя исправить.
Крестьяне были правы. Ей следовало бы выйти замуж за норманна. Если, конечно, он этого захочет.
В чем она сомневалась. Он считал ее мегерой, чертовкой... Кто захочет жениться на подобной женщине?
Эдива так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила мужчину, стоявшего среди деревьев. Он окликнул ее.
– Бьернвольд!
– Да, это я, сестренка, – насмешливо произнес он. – Удивлен, что ты узнала меня. Похоже, за последние несколько недель ты делаешь все возможное, чтобы забыть родственников.
Эдива промолчала. Хотя она и не забыла своих братьев, но предала их кое в чем другом.
Бьернвольд подошел к ней.
– Близится время, когда ты сможешь помочь нам. Я сейчас был в деревне, где все население взбудоражено новостью о празднике. Нормандский ублюдок правильно рассчитал, пытаясь проложить путь к сердцам крестьян через их желудки. Но мы тоже одобряем его затею и постараемся извлечь из этого пользу.
Бьернвольд улыбнулся, но улыбка не смягчила мрачное выражение его красивого лица.
– Норманн пригласил саксов на свой пир. Мы войдем в крепость под видом крестьян.
Эдива похолодела от ужаса, поняв, что затевает Бьернвольд.
– Это слишком рискованно, – сказала она. – В крепости много рыцарей. И вооружены они лучше. Ваши доспехи никуда не годятся по сравнению с их снаряжением.
Бьернвольд кивнул.
– Но и у нас есть преимущество, Эдива. У нас есть ты. Мы надеемся на тебя.
– Что я должна сделать? – судорожно глотая воздух, спросила Эдива.
– Придумаешь что-нибудь, чтобы все норманны собрались в зале. Дверь запрут, и их будет нетрудно перебить.
Эдиву охватил ужас:
– Но там будут женщины и дети!
Взгляд голубых глаз Бьернвольда стал холоден как лед.
– Это война, Эдива. Мы постараемся не трогать наших, но, если кого-нибудь из них убьют, тут уж ничего не поделаешь. Это единственная возможность вернуть Оксбери.
– Нет, – прошептала Эдива. – Я не стану помогать вам. Не хочу в этом участвовать.
Бьернвольд усмехнулся:
– Я говорил Годрику, что ты сошлась с норманном. Скажи, он тебя хорошо ублажает в постели? – презрительно прошептал он. – Ты кричишь от страсти, когда он влезает на тебя?
Эдива дала брату пощечину и закусила губу, пораженная своим поступком.
К ее удивлению, Бьернвольд не ударил ее, а лишь покачал головой и пошел прочь. Скоро он скрылся в лесу. У нее на глаза навернулись слезы. Братья хотели, чтобы она предала норманна. Но ее предательство станет причиной его смерти. Она не могла допустить этого. Тогда как остановить братьев, не позволить им того, что они задумали?
Предупредить норманна о том, что может произойти? Он решит, что устраивать праздник слишком рискованно, и отменит его. Деревенские жители, конечно, будут огорчены. Но если она промолчит, произойдет кровопролитие.
Эдива глубоко вздохнула и пошла по тропинке вдоль опушки, где деревья почти сбросили яркий осенний наряд. Сухая листва и лесные орехи похрустывали под ее ногами.
Кусты уже стояли голые, и только на колючих ветках боярышника виднелись ярко-красные ягоды.
В мучительных раздумьях Эдива подошла к воротам крепости. Ворота были открыты настежь. Она огляделась вокруг, отыскивая взглядом норманна. И тут ее окликнул женский голос.
Эдива увидела Голду.
– Миледи, наконец-то вы вернулись, – с насмешкой в голосе сказала она. – Что вас так задержало? Норманн говорил, что вы отправились в деревню передать крестьянам приглашение на праздник.
– А где сам хозяин? – строго спросила Эдива. Голда кокетливо прищурилась:
– Наверное, он все еще приводит в порядок свою одежду. Что за приятный денек выдался!
Эдива едва удержалась, чтобы не ударить Голду по наглой, ухмыляющейся физиономии. Она хотела было уйти, но слова Голды приковали ее к месту.
. – А этот норманн, он ничего!.. Жобер рассказал мне, что у него в Нормандии есть девушка, на которой он собирается жениться. Ее зовут Дамарис де Валуа. Дочь очень богатого господина. И красавица, как сказал Жобер. Нашему милорду нравятся женщины маленькие и изящные. Смешно, правда, леди Эдива?
– Иди работать! – с трудом сдерживая гнев, приказала Эдива.
Голда, расхохотавшись, убежала.
Эдива в сердцах топнула ногой. «Жобер рассказал мне...» Значит, норманна зовут Жобер. Она уже три недели спала с ним, но не знала его имени.
Ей хотелось убить его своими руками. Но нет, она сделает кое-что получше. Она разрушит все его надежды стать настоящим хозяином Оксбери. Надо только придумать, как обезопасить женщин и детей. Бьернвольд прав: война есть война.
Хотя норманн проявил себя как справедливый и щедрый хозяин, все равно он захватчик. Он здесь чужой и не имеет права на Оксбери. Она поможет своим братьям освободить поместье от проклятых чужеземцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30