— Герцог оставил свой пост у двери и приблизился вплотную к кровати. — Неужели память отшибло? Неужели забыла, какое это чудовище? Ведь именно он замыслил и провел в жизнь план убийства твоего отца.Эмили прикрыла глаза ресницами, чтобы Джастин не смог увидеть отражения собственной боли. Нужно было собраться с силами, сохранить самообладание и убедить герцога, что она его ненавидит. Эмили зажмурилась и попыталась возродить свои прежние чувства к опекуну, на долгие годы бросившему девочку на произвол судьбы. Да, было время, когда она ненавидела его всей душой, а позднее так же страстно стремилась забыть об этом. Сейчас понадобилось вновь окунуться в прошлое.Открыв глаза, Эмили знала, что сейчас они пылают презрением, и постаралась вложить это чувство в свои слова.— Да, это была его задумка, но, если мне не изменяет память, на курок он не нажимал. К тому же, при всем желании, его нельзя обвинить в том, что он семь лет лгал и утаивал правду.Джастин задумчиво потер голову и с горьким смешком сказал:— Ники всегда умел хорошо устроиться, все заранее просчитать и предусмотреть. Думаю, он позволит тебе немного пожить. Во всяком случае, до тех пор, пока ты ему не прискучишь в постели. — Он насмешливо приподнял бровь. — Допускаю, что это может продлиться значительное время с учетом твоих талантов в постели, а мы оба знаем, что у тебя это получается недурственно.Тогда Эмили отпустила ему пощечину. Джастин беспомощно посмотрел на нее, и вид у него был очень жалкий, но это быстро прошло, и глаза запылали яростью. Герцог придавил девушку к изголовью кровати и сжал ее горло руками.— Если думаешь, что я способен на убийство, за доказательствами далеко ходить не придется, — прорычал Джастин. — Бог мне свидетель, я скорее убью тебя, чем позволю Ники обладать тобой.Наклонился, поцеловал в губы и вышел из комнаты. Эмили осталась одна с разбитым сердцем; медленно опустилась на постель и спрятала голову в коленях, до боли закусив губу, чтобы громко не разрыдаться.— Сэр, сэр! Пожалуйста, проснитесь! Вставайте!Кто-то тряс Джастина за плечо. Он недовольно заворчал, попытался оторвать чужую руку и перевернулся на бок. Ударился пальцами о холодный предмет, с трудом открыл глаза и увидел разлапистые ножки кушетки. И тогда припомнил, что ночью зашел в кабинет в надежде успокоиться, привести мысли в порядок. Видимо, после просто потерял сознание и упал на пол.Под утро опять привиделся кошмар. Перед глазами постоянно маячил Дэвид, Джастин тянул руки к другу, молил о помощи, но Дэвид пропал, растаял в воздухе, совсем как Эмили.— Сэр! Прошу вас! Вставайте!Человек, пытавшийся разбудить герцога, потерял терпение, схватил его за лацканы, приподнял и сильно встряхнул. В сумраке, царившем в кабинете, Джастин наконец разглядел лунообразное лицо Пенфелда. Оно выражало готовность в любую секунду расплакаться, и было это столь необычно, что герцог моментально пришел в себя.— Пенфелд? Боже, что случилось? Беда?— Она пропала, сэр, — сказал слуга, полная нижняя губа его жалобно дрогнула. — На этот раз, боюсь, ушла навсегда.Под ногами мелко подрагивала палуба, мерно стучала машина, и теплый ветер гнал за корму густой черный дым. Крепко вцепившись в поручни, Эмили провожала глазами берега Англии, постепенно растворявшиеся в дымке предрассветного тумана. Пароход уносил ее все дальше от Джастина, но с этим приходилось мириться. Зябко поежившись, девушка натянула капюшон плаща, и в эту минуту на ее плечи легли руки Ники.— Теперь нам остается только ждать, дорогая, — сказал он. — Как только найдем свидетельство на право владения земельным участком, которое подделал Джастин, иных доказательств его вины не потребуется. Документ можно будет передать властям, а после того как ты выступишь в суде, этого негодяя упекут наконец за решетку, куда ему и дорога. Думаю, их светлости грозит пожизненное тюремное заключение. И тогда угроза минует, мы наконец получим свободу. — Николас сжал плечи девушки, как бы стараясь приободрить, но у нее это вызвало только отвращение. — Ничего не бойся, любовь моя, теперь я о тебе позабочусь. Как только эта неприятная история останется позади, можно будет подумать о будущем. Но сейчас главное для нас — добиться справедливости, убийца твоего батюшки должен понести заслуженное наказание.— Да, Ники, ты прав, конечно, — сказала Эмили, обернулась и чмокнула Салери в щеку. — Знаешь, я всегда к этому стремилась. Справедливость и заслуженное наказание прежде всего.Когда дверь спальни неожиданно широко распахнулась, Оливия Коннор, герцогиня Уинтропская, вскочила в постели и удивленно посмотрела на нежданного гостя.— Почему ты не вышиб дверь, а просто вошел, как простой смертный? — язвительно поинтересовалась она. — На тебя это не похоже, и должна признаться, что ты разочаровал меня, сынок.Джастин подбежал к кровати и упал перед ней на колени.— Матушка, прошу вас, не надо так, — взмолился герцог, ломая руки. — Мне срочно требуется ваша помощь.— Ага, речь, видно, идет о твоей подопечной? — сочувственно затрясла головой в папильотках герцогиня.— Вы правы, как всегда, — подтвердил Джастин, умоляюще глядя на матушку. — Вы наверняка знаете, какой из кораблей моего батюшки самый быстроходный. Пожалуйста, подскажите мне. Пароход или парусник? Прошу, подумайте, постарайтесь вспомнить. Это крайне важно, вопрос жизни и смерти. От вас, возможно, сейчас зависит, останется ли Эмили в живых.Герцогиня на секунду задумалась, накрутила локон на палец, улыбнулась и сказала:— Ну как же это я сразу не догадалась? Самый быстроходный корабль у нас, естественно, «Оливия».Красавец клиппер напоминал растревоженный муравейник. С причала на палубу катили бочки по сходням и несли тяжелые мешки, постепенно заполняя трюм припасами перед долгим путешествием. По вантам бежали матросы, крепили паруса, каждый занимался своим делом, но все время от времени сторожко поглядывали на нового хозяина. Конечно, никто не собирался верить досужим кумушкам, но даже люди, заслуживающие полного доверия, утверждали, что герцог Уинтропский не в своем уме, и эта мысль мелькала в головах не только зеленых юнцов, но и насквозь просоленных морских волков. Каждый невольно задумывался, не пора ли навсегда распрощаться с женами и подружками? Не может ли так случиться, что с этим сумасшедшим на борту «Оливия» отправится в свой последний путь? Но самым странным казалось иное. Молодой владелец судна стоял на палубе, широко расставив ноги, выглядел молодцом и отдавал команды с таким видом, будто родился в море.Тревожный настрой экипажа передавался Джастину, но сейчас некогда было заниматься проблемами морального порядка, его одолевали иные заботы. Герцог был преисполнен решимости организовать погрузку в рекордно короткие сроки и добиться того, чтобы судно отплыло еще до наступления сумерек. Ради этого он был готов привлечь силы всех моряков Лондона. В свое время море подарило ему Эмили, и теперь Джастин намеревался сделать все, чтобы обуздать море и вернуть возлюбленную.Он медленно прошел на бак, полной грудью вдыхая живительный морской воздух. Видимость была ниже средней. Весь день гавань утопала в тумане, едва проглядывали рангоуты на фоне темнеющего неба и высоко вздымавшаяся над водой массивная фигура на носу корабля. Джастин погладил ее по щеке и прошептал:— Пожелай мне удачи, герцогиня.— Вы что-то сказали, сэр? — прозвучало за спиной.Обернувшись, Джастин увидел знакомую фигуру, выплывавшую из тумана. Привычное строгое пальто, застегнутое на все пуговицы, сменило свободное одеяние из толстой шерсти, на шее вместо темного галстука повязан шарф канареечного цвета, в руке огромная ковровая сумка. Необычный наряд дополняло ружье, переброшенное за спину.— Пенфелд? Неужели это ты?— К вашим услугам, капитан. Прибыл для дальнейшего прохождения службы, — отрапортовал слуга, лихо щелкнул каблуками и по-военному четко отдал честь.От прилива нежных чувств увлажнились глаза, Джастин часто заморгал, подумав, что господь милосердный, лишив его чуткого и заботливого отца, ниспослал взамен настоящего друга и верного помощника, готового идти за своим господином в огонь и в воду.— Послушай, Пенфелд. Я не смею претендовать на то, чтобы ты сопровождал меня на другой край света. Не будем забывать, что я ищу девушку, которая, по всей вероятности, отнюдь не стремится к тому, чтобы ее нашли.— Изволите шутить, сэр? Признаться, мне до смерти наскучили блага цивилизации, это не для меня. Внутренний голос мне подсказывает, что небольшое приключение, подобно чашке горячего чая, согреет душу и плоть. — Слуга полез в карман. — Смею надеяться, вы меня простите, но по дороге в порт я зашел в магазин и кое-что купил. Надеюсь, вам пригодится.Пенфелд протянул длинноствольный пистолет. Джастин принял подарок и задумчиво провел пальцами по холодному металлу. Он взял в руки оружие впервые с тех пор, как был вынужден пустить его в ход по просьбе Дэвида. Взглянул на слугу и прочитал в его глазах твердую решимость идти до конца, что бы ни случилось. Герцог поблагодарил Пенфелда улыбкой и засунул пистолет за пояс.— Ладно, пошли знакомиться с кораблем, — весело предложил Джастин, обнял Пенфелда за плечи и повел на ют. — Насколько могу судить, народ подобрался боевой. Впереди масса дел, и грех терять время. Нам еще предстоит добраться до места, а там, глядишь, доведется спасти прекрасную даму, как в сказке о похождениях благородных рыцарей.Удобно расположившись в шезлонге на палубе, Эмили без особого интереса наблюдала за тем, как бреется Николас. Судя по тому, как внимательно он разглядывал себя, сложив губы трубочкой, в маленьком зеркальце, укрепленном на поручнях, Салери не просто брился, он священнодействовал. Повязал вокруг шеи белое полотенце, расстегнул ворот рубашки, открыв гладкую безволосую грудь, и водил лезвием с такой тщательностью, будто от каждого волоска, оставшегося нетронутым, зависит дальнейшая судьба их совместного путешествия.Идея совершить утренний обряд на свежем воздухе принадлежала Николасу, настоявшему на том, что бриться следует на палубе, поскольку там, мол, лучше видно. Однако Эмили подозревала, что ссылки на полумрак, якобы царивший в каюте небольшого пароходика, который они наняли в Мельбурне, несостоятельны. На самом деле Салери нуждался в зрителях.Он говорил, не умолкая, причем единственной темой была его, Николаса, собственная персона. Слушая Ники, Эмили порой невольно задавалась вопросом, зачем ему понадобилось разрабатывать и осуществлять хитроумный план расправы со своими компаньонами, который в любую минуту мог дать осечку. Имей он терпение, Дэвид и Джастин умерли бы естественной смертью, наскучив его болтовней и бесконечными повторами одних и тех же историй из жизни Николаса Салери.Впрочем, в его поведении были и свои преимущества. Спутник Эмили затрачивал столько энергии на пустословие, что не оставалось сил и времени ухаживать за девушкой и домогаться ее любви. Стало предельно ясно, почему он вполне удовлетворялся невинными мимолетными поцелуями в щечку. Человеку до такой степени самовлюбленному никто более не нужен. Ему достаточно посмотреться в зеркало, чтобы ощутить довольство жизнью.Иные чувства испытывала Эмили, о чем свидетельствовали следы ногтей на страницах ее книги. Требовалось огромное усилие воли, чтобы сдержаться и не пнуть разговорчивого Ники в зад, отправив его купаться за борт. На память пришел Барни, которому пришлось прыгать в воду за собственной одеждой. Кто знает, может, на этот раз больше повезет и акулы подоспеют до того, как Салери спасут матросы? Эмили была готова отрезать собственную руку и швырнуть ее в воду вслед за Ники, чтобы привлечь и разжечь аппетит морских хищников.Эта мысль ужасно ей понравилась, Эмили усмехнулась и тут же поймала пытливый взгляд Николаса, изучавшего спутницу в зеркальце. Оставалось надеяться, что он не умеет читать мысли на расстоянии, не сумеет проникнуть в ее кровожадные планы и принять меры предосторожности.— Как ты думаешь, козочка, что мне надеть сегодня к ужину: шелковый пиджак или из тонкой шерсти? — спросил Николас.— Ну, конечно же, шелковый, он тебе больше к лицу и лучше гармонирует с цветом кожи, — посоветовала Эмили.— Черт! — выругался Ники. — Послушай, а загар еще не заметен? — Он приподнял голову, критически осмотрел себя в зеркале. — Понимаешь, на солнце проступает природная смуглость кожи, а мне это ни к чему. — Салери смахнул полотенце, застегнул рубашку и аккуратно повязал галстук.«Вот схватить бы за оба конца да затянуть потуже, чтобы захрипел и засучил ножками», — немного пофантазировала Эмили, глядя на галстук.— Долгое пребывание на сильном солнце оказывает крайне неблаготворное воздействие на кожный покров, — наставительно заметил Николас, передернув плечами. — Загорев, я стану выглядеть таким же глубоким стариком, как Джастин.Прикрыв глаза, Эмили представила бронзовую мускулистую фигуру Джастина, крохотные светлые морщинки в углах его глаз, когда он смеется; мысленно провела кончиком языка по его губам и запустила руки глубоко в длинные волосы с выгоревшими на жарком солнце серебристыми прядями. Одолела истома, потянуло назад к возлюбленному. Эмили поспешно открыла глаза и сказала:— Тебе ли волноваться за свою внешность, Ники! Что бы ты ни делал, выглядеть стариком тебе не грозит.Комплименты действовали на Николаса безотказно. Он перестал корчить гримасы перед зеркалом, заулыбался и приосанился. Теперь Эмили получила возможность вернуться к чтению, а заодно можно было вдоволь понежиться на солнце.Клиппер легко разрезал узким носом бирюзовые волны, разбегавшиеся белыми барашками. Джастин стоял на баке, поставив ногу на бухту каната и чуть подавшись вперед, позой своей как бы понуждая судно мчаться быстрее. Над головой трещали огромные полотнища парусов, надутых сильным ветром. Штурман заверил, что корабль идет с хорошей скоростью и к вечеру достигнет Северного острова.За несколько недель плавания тело Джастина приобрело бронзовый оттенок, и солнце высветило серебряные нити в темных прядях длинных волос. Голый по пояс, в потертых брюках, облегавших бедра и ноги, как вторая кожа, с болтавшейся в ухе золотой серьгой, которую решено было восстановить на время морского похода, и длинноствольным пистолетом, торчавшим из-за пояса, герцог был точной копией удалого пирата, каким он изображается в детских книжках.Броская внешность соответствовала внутреннему настрою, будто вернулась далекая молодость, когда безрассудный искатель приключений отправился попытать счастья в Новой Зеландии; кровь снова весело бежала по жилам. Спасибо Эмили, это она вытащила его из гроба мертвых эмоций, в котором Джастин чуть было не похоронил себя, и вернула к жизни. А теперь надо во что бы то ни стало найти девушку. Ведь он дал клятву Дэвиду позаботиться о его дочери, значит, обязан сдержать свое слово любой ценой, даже ценой собственной жизни.Главным для него сейчас было известие, что Эмили жива. Джастин проследил Ники до Мельбурна, где путники пересели на другой пароход, и все пытался понять, почему бывший компаньон решил сделать крюк и навестить Северный остров, хотя, казалось бы, прямой смысл был держать путь на Южный остров, где им построен дворец, купленный на грязные деньги, обагренные кровью Дэвида.Подставив лицо яркому солнцу и теплому ветру, вконец растрепавшему длинные волосы, Джастин жадно вдыхал солоноватый воздух, пробуя его на язык, как лакомство. Незабываемое ощущение жарких солнечных лучей и неповторимый вкус морских брызг на губах хранились в памяти и помогали выжить долгими холодными ночами в Лондоне, когда хотелось выть от тоски. Еще согревали воспоминания о коротком, слишком коротком периоде, когда выпало счастье любить и быть любимым, воспоминания об Эмили.Джастин открыл глаза, и в душе шевельнулась слабая надежда. Все обойдется, все будет хорошо. Главное, не отчаиваться и идти вперед, только вперед, не оглядываясь.Под звучные шлепки волн, нещадно колотивших шлюпку, Джастин и Пенфелд дружно налегали на весла. Ранее люди герцога взошли на борт небольшого пароходика, прибывшего из Мельбурна и бросившего якорь у западного побережья Северного острова. Команда судна сообщила, что пассажиры, мужчина и женщина, сошли на берег незадолго до захода солнца.Некоторое время Джастин правил вдоль побережья, стараясь отойти подальше от якорной стоянки и высадиться в неприметном месте. Он постоянно оглядывался и беспокойно рыскал глазами по берегу, пытаясь разглядеть в зарослях Эмили. Подал знак Пенфелду сушить весла, сделал последний сильный гребок, и шлюпка уткнулась носом в песок. Учащенно забилось сердце, когда увидел знакомый холм, увенчанный деревянным крестом над могилой Дэвида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49