Послание полковника Дугласа Бьюика было датировано третьим июля, то есть Бьюик написал его спустя двое суток с момента похищения Александры. – Посмотри, что он пишет. Твоя сестра находится во Франции вместе со своим мужем.– С мужем?! Не смей упоминать об этом подонке. Я больше знать не хочу предателя и французского шпиона. Как я мог позволить ему жениться на ней!Темно-карие глаза Рейна метали молнии. Ожесточение и тревога придавали его чертам еще большую резкость.– И все же не надо так сердиться. Может быть, произошла какая-то ошибка. Ты же всегда говорил, что знаешь цену Бьюику. Насколько я помню, ты сам называл его лицемером и трусом. Разве это не твои слова? Может быть, он клевещет на графа. Подумай сам, ведь Александра поверила графу. Именно поэтому она согласилась выйти за него замуж.– Поверила. Оттого, наверное, и выдала его властям. Единственный здравый поступок с ее стороны.– Все равно, я думаю, не стоит сейчас сгоряча валить все на графа. Тогда возле гостиницы он сказал, что любит ее. Пусть Фэлон – французский шпион, но если он любит ее, то позаботится, чтобы она была в целости и сохранности.– Почему ты так уверена, что он станет о ней заботиться? Я бы не удивился, если бы узнал, что он женился на ней из-за денег. Сначала безжалостно соблазнил, а потом принудил. Если это действительно так, на что тогда может рассчитывать моя сестра?– Мы не должны так думать. Давай надеяться на лучшее, пока не вернемся домой. А это возможно только через несколько недель.– Пусть он только посмеет обидеть ее. Если с головы Александры упадет хоть один волос, я разыщу этого негодяя на краю земли. И не успокоюсь, пока не увижу его мертвым.Джослин положила руку на мускулистое плечо мужа. В каждой его мышце, каждой жилке чувствовалось напряжение.– Все образуется, Рейн, – сказала она. – Вот увидишь. До нашего возвращения Александра поживет во Франции. А приедем домой, поговоришь со своим другом Стриклендом. Генерал поможет тебе организовать обмен. Или сам найдешь какой-нибудь способ вернуть ее. Я уверена, у тебя все получится.Рейн пропускал между пальцами ее длинные шелковистые волосы. В солнечном свете, струившемся через окно их спальни, они блестели наподобие черного оникса.– Милая моя женушка! Ненаглядная моя оптимистка! Как мне благодарить Бога за то, что ты есть?– Рейн, я еще раз говорю тебе: с твоей сестрой все будет в порядке.Он улыбнулся и кивнул, хотя у него не было такой уверенности, как у Джо. Он слишком хорошо знал свою сестру. Александра всегда была эксцентричной и нетерпеливой. После смерти Питера она изменилась и стала тише воды, ниже травы. Но только на время. Смирение было не в ее характере. И по логике вещей она должна была люто ненавидеть французов. Они убили Криса, и он сам достаточно натерпелся, пока сидел в их тюрьме.Теперь Александра вынуждена жить среди французов. Сможет ли она обуздать свой гнев и скрывать истинные чувства? Вынесет ли она жестокое обращение, если ей придется столкнуться с таковым?Где она сейчас? И где тот паршивец, за которого она вышла замуж?Эти мысли не давали ему покоя. Он проклинал тот день и час, когда позволил им пожениться, и на чем свет стоит ругал Фэлона.Отговаривать ее было совершенно бесполезно.– Чего мы ждем? – настойчиво спрашивала она. – Что нам мешает прямо сейчас отправиться к этому конструктору? Взломаем его контору, заберем чертежи и уйдем.– Это слишком опасно. Нужно выбрать подходящее время.Дамиан вышагивал по каменному полу террасы. Эхо от стука его сапог уносилось в глубь сада. Его лицо было таким же строгим и непроницаемым, как в тот вечер на берегу Сены.– Но если мы будем тянуть, это потеряет всякий смысл. Мы до сих пор ничего не знаем. Не имеем ни малейшего представления, сколько таких кораблей уже построено. Зато можем ожидать, что в любой день суда могут выйти в море.– Я сказал – надо подождать. Нужно продумать все до мельчайших деталей. Проработать маршрут для бегства. Осечки быть не должно.– Но…– Хватит, Александра. Точка. И прошу тебя не вмешиваться. Сколько раз тебя предупреждать? Мы с тобой не знаем, кто и откуда в этом чертовом доме может нас подслушивать.Александра понимала, что во многом он прав. Вместе с тем она была убеждена и в обоснованности своих доводов.В результате после их разговора у нее сложилось мнение, что Дамиан почти не продвинулся в осуществлении своих намерений. Вопрос о возвращении на родину повис в воздухе. И даже если муж собирался что-то предпринимать в ближайшее время, ей не было об этом известно.Александра предвидела такое развитие событий и отчасти поэтому до сих пор ни разу не упомянула о Сент-Оуэне. В той безумно рискованной игре, которую она задумала, Жюль оставался ее единственным козырем. По мере того как сомнения все глубже проникали в ее мозг, она все больше убеждалась, что у нее нет другого спасительного мостика к выходу на свободу. Ей было сказано, что в случае провала ее планов она всегда может обратиться за помощью.Александра кусала губу. Интересно, как поведет себя Жюль, если узнает о чертежах, которые она видела в письменном столе генерала?Сможет ли он помочь ей добыть те бумаги? Ведь он так же, как она, настроен положить конец кровопролитию. Он работает вместе с Бьюиком и Уилкоксом. Он пытался помочь ей вернуться домой. И наконец, он является владельцем судна, которое должно покинуть Францию в конце следующей недели.Стоя у окна своей спальни, Александра размышляла, нужно ли ей рассказать мужу о предложении Сент-Оуэна. Может быть, после этого они смогут скорее выкрасть бумаги и вместе отплыть на родину?И вновь возникли сомнения, мешавшие ей склониться к тому или иному решению. Что, если по злой воле рока Жюль прав в своих подозрениях?Если Дамиан действительно предатель, он не допустит, чтобы документы ушли из Франции.Она не понимала, что происходит с Дамианом. С того вечера, когда они молниеносно скрылись из замка, он так и не приходил к ней. Александра не знала, что муж думает об их отношениях. Может быть, он жалел о тех, второпях сказанных словах?У нее не было уверенности, что Дамиан вкладывал в них тот же смысл, что и она.Может быть, для такого человека, как Дамиан, произнести «я люблю тебя» было значительно проще, чем она предполагала? В конце концов, он был актером хамелеоном, человеком с тысячью лиц.Но сколько бы Александра ни думала, пришло время делать выбор. Или она должна пойти на риск и довериться Дамиану, или, не дожидаясь его, найти конструктора и похитить чертежи. При втором варианте в случае удачи она могла бы передать бумаги Жюлю, чтобы тот доставил их генералу Уилкоксу.Она должна была выбрать беспроигрышный вариант.Ей начинало казаться, что этот внутренний конфликт никогда не разрешится. Она любила Дамиана, но, как это было ни прискорбно, признавала, что по-прежнему не доверяет ему. Жюль, хоть и сотрудничал с англичанами, был французским подданным. Правда, ее подкупало, что он с самого начала был честным и откровенным.Каким бы ни оказалось ее решение, так или иначе предстояло сделать первый шаг – добыть бумаги. И она была намерена это сделать.– Доброе утро, Жан-Поль, – сказал Дамиан, входя в дом. – Ты не видел мадам Фэлон?– Да, мсье. Мадам пошла на прогулку и сказала, что скоро вернется.У Дамиана заходили желваки на скулах. Он не любил, когда жена уходила одна. Черт побери, сколько раз он просил ее не делать этого! Сейчас им следовало быть вдвойне осторожными. Малейшая оплошность могла оказаться роковой. Кроме того, его не покидало неясное чувство надвигающейся угрозы.Он перевел взгляд на окно, выходившее на улицу. Группа ребятишек гоняла по каменной мостовой небольшой кожаный мяч. Александры не было видно. Но когда он вновь повернулся к мальчику, то увидел, что она идет прямо к ним.– Доброе утро, – сказала она. Ее лицо озарилось мягкой улыбкой.– Меня интересует, где ты была. Тебе не следовало выходить одной.После той вечерней прогулки возле Сены он так долго держал себя в отдалении от жены, что сейчас от одного ее вида испытывал стеснение в груди.– Я знаю, – сказала она, – но сегодня такой прелестный день. – Ее щеки разгорелись от свежего воздуха, волосы слегка растрепались на ветру. – А чем вы двое тут занимались, пока меня не было?Жан-Поль посмотрел через окно на детей, игравших на улице.– Я смотрел, как бегают мои друзья. Жаль, что я не могу играть в мяч вместе с ними.– Почему ты решил, что не можешь? – сказала Александра. – Я уверена, что твоя мама не будет возражать.Мальчик покачал головой:– Они не возьмут меня. Они говорят, что с такой искореженной ногой нельзя играть.– Дети иногда бывают жестокими, Жан-Поль, – со вздохом сказал Дамиан. – Они не понимают, что своими словами могут глубоко обидеть человека.– Я не обращаю внимания на то, что они говорят. Просто мне самому хочется поддавать мяч так же, как они. А я не умею.Александра присела возле него.– Подожди, Жан-Поль. Сейчас научишься. – Она посмотрела на его согнутую стопу. – Как ты думаешь, Дамиан, я правильно говорю? Жан-Поль сильный и ловкий. Я считаю, что он тоже может бить по мячу.В этот день она была одета во все зеленое. Сочный муслин с вышивкой красиво оттенял изумрудный цвет ее глаз. Лицо жены излучало тепло и вместе с тем было напряженным.У него защемило сердце, и Дамиан ощутил новый приступ раскаяния.Зачем он признался, что любит ее? Это была непростительная глупость. При всей искренности тех слов они ничего не дали ей, лишь только еще больше взбудоражили. Он сознательно отстранился от нее и перестал бывать в ее спальне. Но ее, похоже, это устраивало. Хотел бы он знать, о чем она думала.Он остановил взгляд на неестественно вывернутой ножке мальчика. Александра была права. Если ребенок научится делать взмах стопой, как советует жена, то он сможет подбрасывать мяч. Наружной стороной стопы ему будет бить гораздо легче, чем носком ботинка.– Да, Жан-Поль, я тоже считаю, что у тебя получится. Нужно только, чтобы кто-нибудь подучил тебя.– Я знаю кто. Вы! – В огромных карих глазах мальчика зажегся огонь. – Вы можете. Я быстро научусь.Александра звонко засмеялась. У Дамиана опять сжалось сердце. Сколько времени прошло с тех пор, когда он последний раз слышал такой смех? Очень много. Слишком много, черт побери. Она была молода и невинна. Так, как сейчас, ей полагалось смеяться гораздо чаще. Она заслуживала этого. А ее участие в войне было совершенно недопустимо.– Дамиан?Ее голос прервал его мысли. Он заставил себя улыбнуться и посмотрел на мальчика.– Ну что, Жан-Поль? Если мы так решили, то сначала надо переодеться. А то твоя мама снимет с меня голову.– Да, мсье. Я сделаю все, что скажете. Вы оставайтесь здесь. Я быстро.Мальчик бросился к лестнице, оставив их наедине.Когда Александра подняла глаза, он увидел в них смятение. Из глубины изумрудной зелени проглядывали тревога и настороженность. Но кроме них, была и нежность, и что-то еще, что он затруднялся назвать определенным словом.– Ты просто окрылил его, – мягко сказала она. – Малыш неимоверно счастлив.«А ты, Александра? Сделаю ли я когда-нибудь счастливой тебя?» Дамиан не посмел произнести это вслух. Он боялся услышать правду и потому только похвалил ребенка:– Жан-Поль – милый мальчик.От волнения в голосе у него появилась хрипота. Взглянув на жену, он почувствовал, как взбунтовалась кровь. Он заставил себя отвести глаза от изящных очертаний ее груди и снова повернулся к окну.– Пожалуй, мне тоже лучше переодеться. Я чувствую, задача будет посложнее, чем кажется. Во всяком случае, после долгого перерыва. Тысячу лет не гонял мяч.Александра только улыбнулась.Дамиан повернулся и ушел.Она глядела ему вслед со щемящим чувством в сердце. Ее продолжало изумлять смятение, отражавшееся на его лице, и нежность в глазах, когда он засматривался на ее грудь. Страсть преодолевала преграду, разделявшую их.В первые дни замужества, когда Александра оказалась в замке Фэлон, она, похоже, сумела пробить брешь в стене непонимания, которую он возвел вокруг себя. Потом пожаловали французы, и она побежала к Бьюику. Так она потеряла Дамиана, и в том не было его вины.Несмотря на это, потом он пришел за ней в «Мир удовольствий». Когда она вновь встретилась с ним, то поняла, что ее чувства не изменились.Страсть по-прежнему прочно владела ими обоими, но вместе с ней оставалось и море сомнений. В тот вечер у Сены он сказал, что любит ее, и позже подтвердил, что говорил правду. Однако вскоре опять стал отдаляться, так что она не могла понять, что у него на уме.Может быть, стоило еще раз попытаться пробить стену, пойти на риск и целиком вверить ему свою душу? Но она уже делала это не однажды, и боль была невыносимой. Сейчас у нее не было уверенности, что она снова сможет пережить подобное горе.Она подумала о Жан-Поле, о той теплоте на лице Дамиана, когда он находился с мальчиком. Казалось, этот маленький черноволосый человечек был единственным существом, не стеснявшим ее мужа. Почему?Может быть, потому, что ничего не требовал от него? Может быть, потому, что принимал его таким, каким он был?Ребенок любил Дамиана за то, что тот просто существовал, жил рядом с ним. Мальчик не вникал ни в его дела, ни в его убеждения. Он доверял Дамиану, и Дамиан платил ему тем же.Если бы ей хватило выдержки вести себя так же. Но она знала, что не сможет.Поэтому она приняла решение довериться Жюлю Сент-Оуэну. Об этом человеке она могла судить непредвзято. Они не были связаны любовью. С Дамианом все обстояло намного сложнее, и можно было до бесконечности распутывать этот клубок мыслей и чувств. А в ответственных делах на чувства полагаться нельзя, рассуждала она. Она сознавала, что это решение обязывает к действиям, трудным и опасным. Но риск оправдан, потому что на карту поставлено слишком много жизней.Александра вошла в свою спальню и только тогда почувствовала, как она устала. В гостинице «Марбёф», откуда она только что вернулась, у нее состоялась встреча с человеком по имени Бернар. Она оставила ему послание для Жюля. Если он согласится, они проникнут в контору конструктора и разыщут бумаги, которые потом будут доставлены в Англию.Теперь ей предстояло принять еще одно решение, касающееся ее самой. Но уже сейчас внутреннее чувство подсказывало ей, каким оно будет. Скорее всего она не уедет вместе с Жюлем. Глава 20 Жюль Сент-Оуэн сидел за столиком в углу «Кафе де Валуа» и мелкими глотками пил крепкий кофе. Если он наклонялся вперед, с его места была видна входная дверь, и время от времени он поглядывал туда. Как только показалась стройная женская фигура в накидке, он вскочил.Уверенным шагом он направился навстречу женщине и, взяв ее за руку, повел к столику.– Я уже начал беспокоиться.Он снял с Александры накидку и перекинул через спинку кресла.– Пришлось изрядно поколесить, – сказала она, позволяя ему поухаживать за собой. Он усадил ее в кресло и поправил каштановую прядь, выбившуюся из-под шляпки. – Я боялась, как бы за мной не было слежки.– Очень хорошо. Я очень рад, что вы пришли. Спасибо за доверие. Вы приняли разумное решение.Он заказал для нее чашку густого черного напитка. Вскоре официант принес ее кофе вместе с горячим молоком.– У вас все готово? – спросила она, глядя на него ясными, проницательными глазами.На ней было скромное светло-синее муслиновое платье, облегающее фигуру и подчеркивающее соблазнительную грудь. Он нашел, что она выглядит, как всегда, восхитительно, хотя не мог не отметить ее бледности.– Все в порядке, – сказал француз. – Можно приступать. Как только вы сообщите мне, где находятся документы, я тотчас отправлюсь за ними. Заберу чертежи, и поплывем в Англию.– Жюль, я уже предупреждала вас, что вы узнаете это в последний вечер. Я тоже хочу пойти туда. Потому и поступаю так. Иначе у меня нет гарантии, что вы возьмете меня с собой.Он едва слышно пробормотал какие-то не совсем приличные слова, однако тут же вежливо сказал:– Мне кажется, дорогая, вам не стоит делать этого – слишком опасно. Я надеюсь, вы согласитесь со мной и откажетесь.– Нет, Жюль. Я должна пойти с вами. Ни о каком другом варианте не может быть и речи.– А как вы собираетесь уйти из дома?– Это я возлагаю на вас. Я не сомневаюсь, вы что-нибудь придумаете.Она была великолепна в своей решимости, и он понял, что спорить бесполезно.– Я вижу, вы лишили меня права голоса, – заметил он. Александра торжествующе улыбнулась, радуясь победе. Жюль, чувствуя волнение в груди, вздохнул и сказал: – Хорошо. Я позабочусь, чтобы вашему мужу прислали вызов. Когда он уедет в штаб, вы сможете незаметно уйти. А я встречу вас в нескольких кварталах от дома.– Когда мы пойдем туда?– В четверг вечером. В нашем распоряжении один день. В пятницу мы должны будем уехать из Парижа. Нужно добраться до Гавра и вовремя попасть на судно.Александра покусывала пухлую нижнюю губку – настолько соблазнительную, что он был вынужден подавить внезапно вспыхнувшее желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41