— Я помню его до того, как он женился. Он был готов тогда смириться с тем, что он — инвалид. И вдруг на горизонте появляется эта девушка и обвораживает его. Мотивы ее поведения вряд ли можно считать альтруистическими, но она вдохнула в него жизнь.— Это напоминает мне о старой пословице, которая звучит примерно так: «В самом худшем из нас живет добро, а в самом лучшем из нас существует зло, которое и толкает нас на то, чтобы судить других».— Абсолютно верно, — согласился доктор. — Во всяком случае, мне нравится, как держится Эндрю Мэйфер после того, как женился. А теперь, когда у него появился сын, он взбодрился еще больше. Кто знает, он может дотянуть до ста лет.— Между прочим, — обратилась я к доктору, — мы собираемся отпраздновать новоселье. Надеюсь, вы придете?— Благодарю за приглашение. С удовольствием принимаю его.— Мне приятно это слышать.— Тогда я включаю его в список, — сказала Изабелла.— Я запомню и так, — ответила я и встала, заверив, что у меня дома полно дел, и пообещав Изабелле встретиться с ней на днях.— Вы приехали верхом? — спросил доктор.— Да, — ответила я.— Тогда мы можем поехать обратно вместе. По пути в город я как раз проезжаю мимо Эверсли.По дороге обратно мы обсудили много тем: о погоде, о больнице, о его врачебной практике и о моем возвращении в Эверсли.На тропинке к дому мы встретили женщину, ведущую лошадь под уздцы. Я узнала в ней Эвелину.Подойдя к нам, она остановилась.— Добрый день, — громко сказала она и бросила на нас ехидный взгляд. — Не плохая погода для прогулок верхом.— Добрый день, — ответила я и повела свою лошадь дальше.Доктор Форстер поклонился Эвелине и последовал за мной. Я почувствовала, как меня обдало жаром. Этот взгляд Эвелины вывел меня из равновесия. На что она намекала? Видимо, она принимала меня за такую же потаскушку, как она сама. Она, должно быть, решила, что я могу с легкостью оставить одного мужчину и броситься в объятия другого. Ее взгляд красноречиво говорил: «Да мы же с тобой одинаковые».Я тотчас же решила не включать ее в список гостей. Я не смогла бы стерпеть ее присутствия в Эверсли. От нее можно было ожидать всяких скандальных высказываний, и прежде всего — в адрес Жан-Луи.Доктор, держа под уздцы лошадь, шел рядом со мной.— Кажется, вы расстроены, — сказал он.— Да, меня вывела из равновесия эта женщина. Она напоминает мне…— Думаю, не следует на нее перекладывать грехи ее матери. Но мне понятно ваше чувство.— Я не стану приглашать ее в Эверсли.— Вы имеете в виду приглашение на вечеринку по случаю новоселья? У меня есть подозрение, что муж не сможет сопровождать ее. Он чувствует себя сейчас лучше, но… возраст… Такие праздники не для него.— Вы полагаете, что мое приглашение ему не понадобится?— Уверен в этом.— Тогда все становится намного проще.Мы остановились. Он пристально посмотрел на меня:— Очень надеюсь, что вы как-нибудь выберете время навестить мою больницу.— Да, мне интересно побывать у вас. Он раскланялся и, держа лошадь под уздцы, пошел дальше по тропинке.Я отвела свою лошадь в конюшню. Это утро было светлое и радостное, если не считать встречи с Эвелиной.
Начались приготовления к празднику новоселья. Жан-Луи уже несколько раз напомнил мне, что это отличный случай познакомиться с соседями и убедить их, что жизнь в Эверсли будет налажена на манер той, какой была во времена Карлтона, Ли и генерала Карла. Мы решили сделать наш особняк центром общины фермеров. Они были довольны таким решением. Одно дело — обращаться со своими жалобами и бедами к управляющему, и совсем другое — иметь возможность поговорить с самим хозяином. Их поразило до глубины души известие о том, что их бывший управляющий оказался негодяем, а попросту, вором.Я узнала от Изабеллы, что у Эндрю Мэйфера ревматические боли и он прикован к постели. Это обстоятельство могло служить мне оправданием в глазах соседей по поводу того, почему я не послала приглашения в Грассленд.Наша новая кухарка миссис Бэйнс вовсю орудовала на кухне; слуги с помощью садовников украшали комнаты цветами. Дом наполнился запахами вкусных блюд, готовящихся на кухне.Лотти появлялась то там, то здесь; она без конца примеряла свои платья, кружилась в зале для танцев с воображаемыми партнерами, забегала в кухню, чтобы ухватить кусочек кекса и попросить миссис Бэйнс уже в который раз приготовить ей то, что она называла «маленькими вкусными штучками».— Я бы хотела, — сказала Лотти, — чтобы каждый день был какой-нибудь праздник.— Это было бы слишком утомительно, — заверила я ее.— Ну, тогда раз в неделю…Мы отложили на несколько дней наши уроки. Я предупредила ее, что как только мы обоснуемся в этом доме, я немедленно подыщу ей гувернантку. Лотти состроила кислую мину она сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о предстоящем празднике.Дня за три до намеченной встречи с соседями я пошла в Эндерби, чтобы поболтать с Изабеллой и рассказать ей, как я готовлюсь к торжественному дню. Возвращаясь обратно, я встретила на дороге Эвелину. Похоже, эта встреча не была случайной.— Добрый день, — сказала она. — Вы, наверно, очень заняты — готовитесь к торжественному приему.— Добрый день, — ответила я. — Да, я очень занята.Я собралась было пройти мимо нее, но она встала на пути и хитро взглянула и на меня.— Я слышала, что вы собираетесь пригласить всех соседей. Но, оказывается, сделано исключение.— Всех пригласить просто невозможно, — ответила я.— Но ведь кто-то может обидеться. Я бы сказала, это — не по-соседски.— Я не послала тебе приглашения, — ответила я, — потому что знаю, что твой муж болен и не сможет прийти к нам.— Но я-то смогла бы прийти, — сказала она.— Я думала, что тебе не захочется идти к нам без него.— Мой муж — добрый человек, он не стал бы лишать меня удовольствия немного развлечься. Она выжидающе растянула рот в ехидной улыбке.— Видишь ли, — пробормотала я, — все приглашения уже разосланы. Я действительно посчитала, что…— Но ведь есть время послать еще одно. Это была уже наглость. Она просила у меня приглашения! Нет, не просила — требовала.— Думаю, — сказала она, — это всем покажется странным, если меня не будет на вечеринке. Люди будут спрашивать, почему меня там не было, и я буду вынуждена придумывать какие-то отговорки, не так ли? Мне бы не хотелось…«Это шантаж», — подумала я.Ее улыбка была жалкой и просительной. У нее был такой вид, будто я вовлекала ее в ситуацию, в которой она будет выглядеть очень некрасиво.Мне вдруг стало страшно. Захотелось вернуться в Клаверинг. Я представила, как она что-то нашептывает Жан-Луи, и его доброе лицо возникло перед моим внутренним взором.Я любила его и была готова сделать что угодно, лишь бы не причинить ему боль. Я сознавала, что грешна перед ним: я забыла о нем, когда меня закружило в порыве страстной любви к другому человеку. Если бы я могла вернуться в прошлое, я вела бы себя иначе. Я бы никогда не позволила случиться такому… Нет, это не правда. Я вела бы себя точно так же и знала это. Меня непреодолимо влекло к Жерару. Я тосковала по нему. Да, я любила Жан-Луи, но чувство, которое я питала к Жерару, было выше этой любви.Лишь одна мысль стучала в моей голове: Жан-Луи никогда не должен узнать об этом.Я смотрела на стоявшую передо мной женщину, в улыбке которой таилась угроза, и не знала, как быть.— Да, еще не поздно пригласить тебя к нам, если ты действительно хочешь прийти, — сказала я и содрогнулась от презрения к себе самой.Ее улыбка тут же стала невинной, как у маленького ребенка.— О, я вам так признательна! — воскликнула она с наигранным восторгом. — Значит, вы пришлете мне приглашение? Я не уверена, что Эндрю сможет прийти к вам, но он не захочет лишать меня возможности развлечься.Мне было невыносимо смотреть на нее. Я отвернулась и молча пошла прочь, ненавидя ее и себя.
Праздник, похоже, удался. Был великолепный весенний день, солнце грело, как летом. Гости говорили друг другу комплименты и вспоминали старые добрые времена. Имение Эверсли вновь обрело хозяев. Фермеры и их жены радовались тому, что имением будет управлять семья. Бедный дядя Карл был уже слаб здоровьем, когда завладел имением, и не проявлял интереса к хозяйственным делам. Жан-Луи вел себя иначе. Ему довелось управлять собственным имением до того, как он оказался в Эверсли. Все те, с кем он разговаривал, признали в нем человека, знающего свое дело.Многие из наших соседей помнили мою мать, а один из них, совсем уже старик, помнил даже Карлтона Эверсли, который сто лет назад, будучи еще совсем молодым, спас особняк и имение от приспешников Кромвеля.Всем гостям было радостно сознавать, что имение вновь принадлежит законным владельцам, а не этому разбойнику Эймосу Керью.В общем и целом, обстановка была веселой, пока не появилась Эвелина.Было бы наивно думать, что все эти люди не знают, кто она такая. Она была дочерью пресловутой Джесси, которая, будучи любовницей прежнего хозяина имения, состояла в то же время в связи с Эймосом Керью.Пожилые гости держались по отношению к ней отчужденно, однако молодые люди находили ее привлекательной. Я не могла удержаться от того, чтобы не последить за ней из страха, что она может заговорить с Жан-Луи. К счастью, он был занят оживленным разговором с фермерами, которые, судя по всему, не хотели отпускать его от себя. Я почувствовала себя в относительной безопасности.В большом зале, на возвышении, мы установили новое пианино и там же устроились музыканты. Столы были заставлены самой разнообразной снедью, и гостям было предложено не стесняться. Само собой разумеется, что большинство гостей тут же последовало этому совету-Миссис Бэйнс со своими помощницами с восторгом наблюдала за тем, как быстро опустошаются тарелки, и вовремя успевала наполнять их вновь.Зазвучала музыка. Она лилась из окон дома в сад, освещенный фонарями, подвешенными на стены дома. Одни гости прогуливались по дорожкам, другие сидели и разговаривали. Молодые люди танцевали.Ко мне подошел Чарльз Форстер.— Вас все это хоть немного развлекает? — спросила я. — Простите, что задаю бестактный вопрос.— Меня трудно развеселить, — ответил он.— Да, я понимаю. Ваша голова занята серьезными вещами, а не весельем, хотя к нему тоже следует относиться всерьез. Я думаю, фермеры рады тому, что мы здесь. Этот праздник был устроен с целью показать им, что мы не собираемся производить здесь больших перемен, а просто хотим жить так, как жили наши предки.— Вы все правильно сделали, — сказал он, — и достойны похвалы. А я устроен так, что со мной трудно общаться. Давайте пройдемся немного. Вечерний воздух бодрит после жаркого дня.— Да, погода выдалась чудесная. Я так боялась, что будет дождь. Тогда гостям пришлось бы толпиться в холле. Может быть, мы и справились бы с неудобствами, но у гостей могло испортиться настроение.— Все получилось просто идеально, — сказал он. — Я рад тому, что вы приехали сюда.Мне польстило его замечание, хотя я и не поняла, почему он так сказал.Но Чарльз продолжил:— Вы составили Изабелле прекрасную компанию. Ей так нужна подруга.— Я уверена, что Изабелла не из тех людей, которые легко обзаводятся друзьями. Это я должна быть благодарна ей за дружбу.— Изабелла — прекрасная женщина. Я часто говорю Дереку, что ему повезло с женой. Она спокойна, добра и рассудительна.— Я вижу, вы любите ее так же, как она вас.— Они — моя семья: мой брат и его жена. Они приехали сюда, чтобы быть рядом со мной.— Весьма разумно с их стороны. Родственники должны держаться вместе, когда это возможно.— Меня здесь держит больница, для нее это идеальное место. Старый дом у моря, который был в довольно ветхом состоянии, когда я приобрел его. Но в этом доме имелось все, что необходимо. Для меня важнее всего было то, что он находится в уединенном месте.— Но для чего нужна эта уединенность?— Видите ли, она успокаивающе действует на моих пациентов.— Они — молодые матери, не так ли?— Да, — сказал он, — несчастные молодые матери.— Несчастные?— Да. Именно поэтому они там. Больница устроена для молодых женщин, которые оказались в бедственном положении. Вот почему они стремятся спрятаться от людей. Уединение лечит.— Значит, ваша больница для тех… у кого нет друзей?— Да, они часто оказываются без друзей.— И без мужа?— Некоторые из них без мужа.— Я думаю, вы взялись за благородное дело. Изабелла говорит…— Ах, Изабелла… Вам не следует верить всему, что она говорит. У вас может появиться ложное представление обо мне.— Но ведь вы должны испытывать удовлетворение от того, что делаете.— Для этого требуется сопоставить добро и зло и посмотреть, чего больше.— Что вы имеете в виду?— Я понимаю, что говорю загадками, и меня скучно слушать.Я повернулась к нему и коснулась его руки:— Ничуть не скучно.В этот момент я увидела Эвелину. Она шла под Руку с молодым человеком — сыном одного из фермеров. Проходя мимо, она повернула голову и понимающе улыбнулась мне.— Чудесное времяпрепровождение, не так ли? — спросила она.У меня сразу же испортилось настроение. Я поняла, что мне ненавистно в ней, — ее улыбка, в которой угадывался намек: «Мы обе играем в одну и ту же игру — я и ты».Я сказала:— Пожалуй, нам следует вернуться. И мы пошли к дому. Я чувствовала себя расстроенной. Жаль, что мне не удалось побыть с доктором подольше.Жан-Луи сидел и разговаривал с гостями. Когда я подошла, он улыбнулся и взял меня за руку.— Все идет хорошо, — сказал он. — Я очень доволен. Праздник позволил нам познакомиться с друзьями.Да, все было хорошо, пока не появилась Эвелина, как змий в раю.Я увидела, как одна из служанок направляется ко мне.— Да, Роза? — спросила я.— Из Грассленда прислали человека, хозяйка, — сказала она. — Они интересуются, не у нас ли доктор, и просят его срочно приехать к ним. Мистеру Мэйферу стало плохо.
Эндрю Мэйфер умер той же ночью от сердечного приступа. Чарльз Форстер сказал мне об этом на следующий день, когда пришел к нам поблагодарить меня за прекрасный вечер. Он спросил меня, не хочу ли я проводить его и повидаться с Изабеллой.Пока мы шли до Эндерби, он рассказал мне, как это случилось.— К тому моменту, когда я приехал в Грассленд, он был уже без сознания. Я знал, что ему остается жить час с небольшим. Его жена была в смятении и казалась убитой горем. Должно быть, она полностью зависела от него материально и надеялась, что он будет заботиться о ней вечно.— Я думаю, что Эвелина способна позаботиться о себе сама.— Вы так думаете? Она показалась мне такой беззащитной…Я улыбнулась ему. Неужели он тоже не устоял перед ее чарами?Нельзя не признать того, что в ней было что-то притягательное — быть может, некий налет беспомощности, которую нетрудно принять за женскую слабость. Как бы там ни было, она возбуждала к себе интерес у мужчин всех возрастов. Даже Чарльз Форстер, которого я склонна была считать сухарем, тоже не остался равнодушным к ней.— Для меня это не было неожиданностью, — продолжил он. — Я предупреждал их обоих о состоянии его сердца.Изабелла тепло встретила меня, и мы заговорили о том, как все было хорошо на празднике, пока не прислали за доктором, и он уехал вместе с Эвелиной.— Бедный Эндрю! — сказала Изабелла. — Хорошо, хоть под конец жизни он был счастлив. Он так трогательно выглядел, когда возился со своим чадом.— Интересно, что будет дальше? — сказала я. — Грассленд не такое уж большое имение — пара ферм, как мне кажется.— Да, всего две фермы. У Эндрю был надежный человек — Джек Трент. Полагаю, он и впредь будет присматривать за хозяйством, если Эвелина останется здесь.— А что ей еще делать?— Она может продать имение и уехать отсюда.Я подумала, что такая развязка была бы самой желательной. Для меня, естественно.В течение нескольких дней в имение Грассленд съезжались родственники Эндрю. Мое внимание привлек один из них — человек лет сорока. Он показался мне мрачным и неприятным. Изабелла, которая наведалась к Эвелине, чтобы выразить соболезнования и предложить свою помощь, сказала мне, что это племянник Эндрю, добавив, что его прибытие не очень-то ей нравится.Похороны Эндрю состоялись через неделю. Мы с Жан-Луи присутствовали на службе в церкви. Когда мы выходили из церкви после отпевания, к нам подошла Эвелина и пригласила нас на поминки. В черном платье и под вуалью, закрывающей ее лицо, она казалась хрупкой и вызывала сочувствие к себе.— Вы должны прийти, — сказала она. Это звучало как приказ, но, возможно, у меня разыгралось воображение.Мы не могли отказать в просьбе и пришли к ней. В сумрачном холле был поставлен стол с поминальной выпивкой и закусками. Командовал трапезой племянник Эндрю, что показалось мне вполне естественным, ибо он был его ближайшим родственником, не считая Эвелины и ребенка.Я была рада, что нам удалось уйти с поминок сразу после застолья. По всей вероятности, следом за ним должно было зачитываться завещание, но это нас вовсе не интересовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Начались приготовления к празднику новоселья. Жан-Луи уже несколько раз напомнил мне, что это отличный случай познакомиться с соседями и убедить их, что жизнь в Эверсли будет налажена на манер той, какой была во времена Карлтона, Ли и генерала Карла. Мы решили сделать наш особняк центром общины фермеров. Они были довольны таким решением. Одно дело — обращаться со своими жалобами и бедами к управляющему, и совсем другое — иметь возможность поговорить с самим хозяином. Их поразило до глубины души известие о том, что их бывший управляющий оказался негодяем, а попросту, вором.Я узнала от Изабеллы, что у Эндрю Мэйфера ревматические боли и он прикован к постели. Это обстоятельство могло служить мне оправданием в глазах соседей по поводу того, почему я не послала приглашения в Грассленд.Наша новая кухарка миссис Бэйнс вовсю орудовала на кухне; слуги с помощью садовников украшали комнаты цветами. Дом наполнился запахами вкусных блюд, готовящихся на кухне.Лотти появлялась то там, то здесь; она без конца примеряла свои платья, кружилась в зале для танцев с воображаемыми партнерами, забегала в кухню, чтобы ухватить кусочек кекса и попросить миссис Бэйнс уже в который раз приготовить ей то, что она называла «маленькими вкусными штучками».— Я бы хотела, — сказала Лотти, — чтобы каждый день был какой-нибудь праздник.— Это было бы слишком утомительно, — заверила я ее.— Ну, тогда раз в неделю…Мы отложили на несколько дней наши уроки. Я предупредила ее, что как только мы обоснуемся в этом доме, я немедленно подыщу ей гувернантку. Лотти состроила кислую мину она сейчас не могла думать ни о чем другом, кроме как о предстоящем празднике.Дня за три до намеченной встречи с соседями я пошла в Эндерби, чтобы поболтать с Изабеллой и рассказать ей, как я готовлюсь к торжественному дню. Возвращаясь обратно, я встретила на дороге Эвелину. Похоже, эта встреча не была случайной.— Добрый день, — сказала она. — Вы, наверно, очень заняты — готовитесь к торжественному приему.— Добрый день, — ответила я. — Да, я очень занята.Я собралась было пройти мимо нее, но она встала на пути и хитро взглянула и на меня.— Я слышала, что вы собираетесь пригласить всех соседей. Но, оказывается, сделано исключение.— Всех пригласить просто невозможно, — ответила я.— Но ведь кто-то может обидеться. Я бы сказала, это — не по-соседски.— Я не послала тебе приглашения, — ответила я, — потому что знаю, что твой муж болен и не сможет прийти к нам.— Но я-то смогла бы прийти, — сказала она.— Я думала, что тебе не захочется идти к нам без него.— Мой муж — добрый человек, он не стал бы лишать меня удовольствия немного развлечься. Она выжидающе растянула рот в ехидной улыбке.— Видишь ли, — пробормотала я, — все приглашения уже разосланы. Я действительно посчитала, что…— Но ведь есть время послать еще одно. Это была уже наглость. Она просила у меня приглашения! Нет, не просила — требовала.— Думаю, — сказала она, — это всем покажется странным, если меня не будет на вечеринке. Люди будут спрашивать, почему меня там не было, и я буду вынуждена придумывать какие-то отговорки, не так ли? Мне бы не хотелось…«Это шантаж», — подумала я.Ее улыбка была жалкой и просительной. У нее был такой вид, будто я вовлекала ее в ситуацию, в которой она будет выглядеть очень некрасиво.Мне вдруг стало страшно. Захотелось вернуться в Клаверинг. Я представила, как она что-то нашептывает Жан-Луи, и его доброе лицо возникло перед моим внутренним взором.Я любила его и была готова сделать что угодно, лишь бы не причинить ему боль. Я сознавала, что грешна перед ним: я забыла о нем, когда меня закружило в порыве страстной любви к другому человеку. Если бы я могла вернуться в прошлое, я вела бы себя иначе. Я бы никогда не позволила случиться такому… Нет, это не правда. Я вела бы себя точно так же и знала это. Меня непреодолимо влекло к Жерару. Я тосковала по нему. Да, я любила Жан-Луи, но чувство, которое я питала к Жерару, было выше этой любви.Лишь одна мысль стучала в моей голове: Жан-Луи никогда не должен узнать об этом.Я смотрела на стоявшую передо мной женщину, в улыбке которой таилась угроза, и не знала, как быть.— Да, еще не поздно пригласить тебя к нам, если ты действительно хочешь прийти, — сказала я и содрогнулась от презрения к себе самой.Ее улыбка тут же стала невинной, как у маленького ребенка.— О, я вам так признательна! — воскликнула она с наигранным восторгом. — Значит, вы пришлете мне приглашение? Я не уверена, что Эндрю сможет прийти к вам, но он не захочет лишать меня возможности развлечься.Мне было невыносимо смотреть на нее. Я отвернулась и молча пошла прочь, ненавидя ее и себя.
Праздник, похоже, удался. Был великолепный весенний день, солнце грело, как летом. Гости говорили друг другу комплименты и вспоминали старые добрые времена. Имение Эверсли вновь обрело хозяев. Фермеры и их жены радовались тому, что имением будет управлять семья. Бедный дядя Карл был уже слаб здоровьем, когда завладел имением, и не проявлял интереса к хозяйственным делам. Жан-Луи вел себя иначе. Ему довелось управлять собственным имением до того, как он оказался в Эверсли. Все те, с кем он разговаривал, признали в нем человека, знающего свое дело.Многие из наших соседей помнили мою мать, а один из них, совсем уже старик, помнил даже Карлтона Эверсли, который сто лет назад, будучи еще совсем молодым, спас особняк и имение от приспешников Кромвеля.Всем гостям было радостно сознавать, что имение вновь принадлежит законным владельцам, а не этому разбойнику Эймосу Керью.В общем и целом, обстановка была веселой, пока не появилась Эвелина.Было бы наивно думать, что все эти люди не знают, кто она такая. Она была дочерью пресловутой Джесси, которая, будучи любовницей прежнего хозяина имения, состояла в то же время в связи с Эймосом Керью.Пожилые гости держались по отношению к ней отчужденно, однако молодые люди находили ее привлекательной. Я не могла удержаться от того, чтобы не последить за ней из страха, что она может заговорить с Жан-Луи. К счастью, он был занят оживленным разговором с фермерами, которые, судя по всему, не хотели отпускать его от себя. Я почувствовала себя в относительной безопасности.В большом зале, на возвышении, мы установили новое пианино и там же устроились музыканты. Столы были заставлены самой разнообразной снедью, и гостям было предложено не стесняться. Само собой разумеется, что большинство гостей тут же последовало этому совету-Миссис Бэйнс со своими помощницами с восторгом наблюдала за тем, как быстро опустошаются тарелки, и вовремя успевала наполнять их вновь.Зазвучала музыка. Она лилась из окон дома в сад, освещенный фонарями, подвешенными на стены дома. Одни гости прогуливались по дорожкам, другие сидели и разговаривали. Молодые люди танцевали.Ко мне подошел Чарльз Форстер.— Вас все это хоть немного развлекает? — спросила я. — Простите, что задаю бестактный вопрос.— Меня трудно развеселить, — ответил он.— Да, я понимаю. Ваша голова занята серьезными вещами, а не весельем, хотя к нему тоже следует относиться всерьез. Я думаю, фермеры рады тому, что мы здесь. Этот праздник был устроен с целью показать им, что мы не собираемся производить здесь больших перемен, а просто хотим жить так, как жили наши предки.— Вы все правильно сделали, — сказал он, — и достойны похвалы. А я устроен так, что со мной трудно общаться. Давайте пройдемся немного. Вечерний воздух бодрит после жаркого дня.— Да, погода выдалась чудесная. Я так боялась, что будет дождь. Тогда гостям пришлось бы толпиться в холле. Может быть, мы и справились бы с неудобствами, но у гостей могло испортиться настроение.— Все получилось просто идеально, — сказал он. — Я рад тому, что вы приехали сюда.Мне польстило его замечание, хотя я и не поняла, почему он так сказал.Но Чарльз продолжил:— Вы составили Изабелле прекрасную компанию. Ей так нужна подруга.— Я уверена, что Изабелла не из тех людей, которые легко обзаводятся друзьями. Это я должна быть благодарна ей за дружбу.— Изабелла — прекрасная женщина. Я часто говорю Дереку, что ему повезло с женой. Она спокойна, добра и рассудительна.— Я вижу, вы любите ее так же, как она вас.— Они — моя семья: мой брат и его жена. Они приехали сюда, чтобы быть рядом со мной.— Весьма разумно с их стороны. Родственники должны держаться вместе, когда это возможно.— Меня здесь держит больница, для нее это идеальное место. Старый дом у моря, который был в довольно ветхом состоянии, когда я приобрел его. Но в этом доме имелось все, что необходимо. Для меня важнее всего было то, что он находится в уединенном месте.— Но для чего нужна эта уединенность?— Видите ли, она успокаивающе действует на моих пациентов.— Они — молодые матери, не так ли?— Да, — сказал он, — несчастные молодые матери.— Несчастные?— Да. Именно поэтому они там. Больница устроена для молодых женщин, которые оказались в бедственном положении. Вот почему они стремятся спрятаться от людей. Уединение лечит.— Значит, ваша больница для тех… у кого нет друзей?— Да, они часто оказываются без друзей.— И без мужа?— Некоторые из них без мужа.— Я думаю, вы взялись за благородное дело. Изабелла говорит…— Ах, Изабелла… Вам не следует верить всему, что она говорит. У вас может появиться ложное представление обо мне.— Но ведь вы должны испытывать удовлетворение от того, что делаете.— Для этого требуется сопоставить добро и зло и посмотреть, чего больше.— Что вы имеете в виду?— Я понимаю, что говорю загадками, и меня скучно слушать.Я повернулась к нему и коснулась его руки:— Ничуть не скучно.В этот момент я увидела Эвелину. Она шла под Руку с молодым человеком — сыном одного из фермеров. Проходя мимо, она повернула голову и понимающе улыбнулась мне.— Чудесное времяпрепровождение, не так ли? — спросила она.У меня сразу же испортилось настроение. Я поняла, что мне ненавистно в ней, — ее улыбка, в которой угадывался намек: «Мы обе играем в одну и ту же игру — я и ты».Я сказала:— Пожалуй, нам следует вернуться. И мы пошли к дому. Я чувствовала себя расстроенной. Жаль, что мне не удалось побыть с доктором подольше.Жан-Луи сидел и разговаривал с гостями. Когда я подошла, он улыбнулся и взял меня за руку.— Все идет хорошо, — сказал он. — Я очень доволен. Праздник позволил нам познакомиться с друзьями.Да, все было хорошо, пока не появилась Эвелина, как змий в раю.Я увидела, как одна из служанок направляется ко мне.— Да, Роза? — спросила я.— Из Грассленда прислали человека, хозяйка, — сказала она. — Они интересуются, не у нас ли доктор, и просят его срочно приехать к ним. Мистеру Мэйферу стало плохо.
Эндрю Мэйфер умер той же ночью от сердечного приступа. Чарльз Форстер сказал мне об этом на следующий день, когда пришел к нам поблагодарить меня за прекрасный вечер. Он спросил меня, не хочу ли я проводить его и повидаться с Изабеллой.Пока мы шли до Эндерби, он рассказал мне, как это случилось.— К тому моменту, когда я приехал в Грассленд, он был уже без сознания. Я знал, что ему остается жить час с небольшим. Его жена была в смятении и казалась убитой горем. Должно быть, она полностью зависела от него материально и надеялась, что он будет заботиться о ней вечно.— Я думаю, что Эвелина способна позаботиться о себе сама.— Вы так думаете? Она показалась мне такой беззащитной…Я улыбнулась ему. Неужели он тоже не устоял перед ее чарами?Нельзя не признать того, что в ней было что-то притягательное — быть может, некий налет беспомощности, которую нетрудно принять за женскую слабость. Как бы там ни было, она возбуждала к себе интерес у мужчин всех возрастов. Даже Чарльз Форстер, которого я склонна была считать сухарем, тоже не остался равнодушным к ней.— Для меня это не было неожиданностью, — продолжил он. — Я предупреждал их обоих о состоянии его сердца.Изабелла тепло встретила меня, и мы заговорили о том, как все было хорошо на празднике, пока не прислали за доктором, и он уехал вместе с Эвелиной.— Бедный Эндрю! — сказала Изабелла. — Хорошо, хоть под конец жизни он был счастлив. Он так трогательно выглядел, когда возился со своим чадом.— Интересно, что будет дальше? — сказала я. — Грассленд не такое уж большое имение — пара ферм, как мне кажется.— Да, всего две фермы. У Эндрю был надежный человек — Джек Трент. Полагаю, он и впредь будет присматривать за хозяйством, если Эвелина останется здесь.— А что ей еще делать?— Она может продать имение и уехать отсюда.Я подумала, что такая развязка была бы самой желательной. Для меня, естественно.В течение нескольких дней в имение Грассленд съезжались родственники Эндрю. Мое внимание привлек один из них — человек лет сорока. Он показался мне мрачным и неприятным. Изабелла, которая наведалась к Эвелине, чтобы выразить соболезнования и предложить свою помощь, сказала мне, что это племянник Эндрю, добавив, что его прибытие не очень-то ей нравится.Похороны Эндрю состоялись через неделю. Мы с Жан-Луи присутствовали на службе в церкви. Когда мы выходили из церкви после отпевания, к нам подошла Эвелина и пригласила нас на поминки. В черном платье и под вуалью, закрывающей ее лицо, она казалась хрупкой и вызывала сочувствие к себе.— Вы должны прийти, — сказала она. Это звучало как приказ, но, возможно, у меня разыгралось воображение.Мы не могли отказать в просьбе и пришли к ней. В сумрачном холле был поставлен стол с поминальной выпивкой и закусками. Командовал трапезой племянник Эндрю, что показалось мне вполне естественным, ибо он был его ближайшим родственником, не считая Эвелины и ребенка.Я была рада, что нам удалось уйти с поминок сразу после застолья. По всей вероятности, следом за ним должно было зачитываться завещание, но это нас вовсе не интересовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36