— воскликнула моя матушка.— Но… ведь я уже ездила раньше.Во время нашего разговора в комнату зашел Дикон. Ему уже исполнилось тринадцать, и он был очень высокий для своих лет. Его переполняли чувство собственной важности, надменность и безжалостность. Хотя он и вырос, характер его не улучшился.— Я поеду с тобой, — заявил он.— Я считаю, что будет вполне достаточно грумов. Я поеду одна, как и в тот раз.Но Дикон настаивал, а так как моя мать и Сабрина привыкли всегда потакать всем его желаниям, они пришли к мысли, что меня будут сопровождать Сабрина с Диконом. Дикон оказался так захвачен идеей поездки, что уже не оставалось ни малейших сомнений, что мы отправимся вместе.Я написала дяде Карлу и получила от него воодушевленный ответ. Он будет счастлив видеть всех нас и просит приезжать как можно скорее.Стояла весна — лучшее время для путешествий; дни становились светлее и длиннее, а погода была как на заказ.Дикон и Сабрина были в приподнятом настроении. Дикон все время требовал, чтобы мы ехали быстрее, но грумы указали ему, что вьючные лошади не смогут бежать так резво.— Пусть они приедут позже, — сказал Дикон.— Но ты же знаешь, нам надо держаться вместе, — возразила я.— Разбойники. Все боятся разбойников. А я вот нет.— Нет, потому что ты с ними никогда не сталкивался.— Ну уж я бы справился с ними.— Дикон! — воскликнула Сабрина, наполовину осуждая, наполовину восхищаясь сыном.Я же просто презирала его.Поездка прошла без происшествий, и мы прибыли в Эверсли-корт днем, еще засветло.Сабрина, хорошо помнившая эти места, оживилась. Я догадывалась, сколько воспоминаний, в том числе и не очень приятных, ожили в ее памяти, ведь ее раннее детство прошло в Эндерби.Джесси вышла, чтобы встретить нас. На ней было голубое муслиновое платье с массой белых оборок и кружев. На ее лице было мало косметики и крошечная мушка под левым глазом.Эвелина стояла рядом с матерью и выглядела уже совсем взрослой. Должно быть, ей уже исполнилось пятнадцать.— Его светлость с нетерпением ожидает вашего прибытия, — сказала нам Джесси. — Он приказал, чтобы вас немедленно провели к нему сразу по приезде.О да, теперь создавалось впечатление, что домом распоряжается его светлость; в прошлый раз было ясно, что все управление сосредоточено в руках Джесси.Эвелина и Дикон с интересом разглядывали друг друга, но все-таки в первую очередь внимание Дикона привлек дом; Он очень внимательно, что вовсе не было для него характерным, рассматривал здание. Я заметила, что все окружающее произвело на него огромное впечатление.— Ваши комнаты готовы, — объявила Джесси. — Но не хотите ли вы сначала перекусить или дождетесь ужина?Я смотрела на Сабрину, которая думала, что Дикон, конечно же, голоден. Однако впервые Дикон не проявлял никакого интереса к еде. Он был захвачен созерцанием окружающего.Я сказала, что подожду ужина. Сабрина согласилась со мной.— Ну, тогда не желаете ли пройти прямо к его светлости, — Джесси посмотрела на меня. — Это его просьба.Итак, пока заносили наш багаж, мы прошли в комнату дяди Карла. Он сидел в кресле у окна. Выглядел он в точности так, каким я запомнила его: морщинистая пергаментная кожа и яркие живые темные глаза.Он обернулся и восторженно воскликнул:— О, вы уже здесь! Входите. Входите. Какое счастье! Так… ты — Сабрина. Ну конечно, дочка Дамарис. Дамарис была хорошей девочкой. Ну и, конечно, моя дорогая Сепфора. — Дядюшка взял меня за руку. — А это?— Это Ричард, мы зовем его Диконом, мой сын, — объяснила Сабрина.— Да, да, замечательно. Очень, очень рад вас видеть. Джесси, ты предложила им поесть?— Но они только сию минуту приехали, по вашему желанию, я тотчас провела их прямо к вам. Они сказали, что дождутся ужина.— Хорошо, хорошо. Принеси им стулья, Джесси. Она, улыбаясь нам, принесла стулья. Но глаза ее при этом холодно поблескивали.— Желаете еще что-нибудь, прежде чем я уйду и дам вам поболтать по-семейному? Когда понадоблюсь, позвоните в колокольчик. Я пошлю вам в комнаты горячую воду. Думаю, вы захотите помыться и переодеться. — Джесси повернулась к дяде Карлу и, подняв палец, произнесла:— Не забывайте, они проделали долгий путь.— Нет, я не забуду. Как мило, что вы сразу зашли навестить меня. Хотите пройти в ваши комнаты?— Немного погодя, — ответила я. — Но как я рада видеть вас в добром здравии!Яркие глаза дяди Карла, казалось, видят меня насквозь.— Джесси хорошо заботится обо мне… благодаря тебе.Мне показалось, что дядюшка подмигнул мне. Мы немного поговорили, вспоминая прошлое. Сабрина была более осведомлена, будучи старше и застав прежние времена. Дикон поднялся и кругами ходил по комнате, разглядывая панели и чудесный, старой работы, камин, украшенный изображением сцен из войны Алой и Белой розы.Я еще никогда не видела его столь тихим. Дядя Карл пытливо выспрашивал меня о Жан-Луи и благодарил за мои письма ему. Шел достаточно банальный разговор, и я начала уже думать, что все хорошо. Наконец Дикон дернул шнурок звонка, и появилась Джесси, которая отвела нас в апартаменты. Ее поведение соответствовало выбранной ею роли экономки, и только случайно, забываясь, она показывала, что в действительности она хозяйка дома.Я оказалась в комнате, в которой остановилась в свой первый приезд, и почувствовала, как во мне воскресают мучительные воспоминания. Я подошла к окну, через которое проник ко мне Жерар. Подошла к кровати, где я провела последнюю ночь, полную восторга и тоски.Воспоминания захлестнули меня, и я пожалела, что приехала.Вошла Сабрина и уселась на кровать, улыбаясь мне.— Я не думала, что все будет так… обычно.— И я… Что ты думаешь о Джесси? — спросила я.— Очень размалевана. Слишком много краски и белил.— По сравнению с прошлым разом она накрашена умеренно. Тебе не кажется, что она очень важничает?— Возможно. Но она ведет все домашнее хозяйство и, насколько я успела заметить, делает это хорошо.— Да, — подтвердила я, — этим она и отличается.— Думаю, в прошлый твой приезд она просто хотела доказать, насколько она важная персона в доме, но сейчас ей нет необходимости лишний раз утверждать свои права. Она расцвела. Возможно, она когда-то выступала на сцене, но наконец нашла безопасное теплое местечко, где можно осесть.— Но ты же знаешь, она заставила дядю Карла подписать бумагу…— Я помню, ты рассказывала нам. Ну, что с того, это произошло так давно. Я подозреваю, что она не идеальная экономка, нужно присмотреть за ней, пока мы здесь. Дикон, между прочим, абсолютно очарован этими местами. Ему все кажется таким интересным. Он сказал, что завтра здесь все исследует.— Я заметила, как он заинтересован.— Он всегда с увлечением относится к старине. Мне нравится видеть его таким оживленным. Дикон может быть очень серьезным. Я знаю, ты не можешь простить ему тот пожар у Хассока, но, прошу тебя, не надо постоянно давать ему понять, что он должен чувствовать вину за несчастье, которое произошло с Жан-Луи. Не надо, Сепфора. Я знаю, как тяжелое обвинение может подействовать на впечатлительного ребенка. Я сама пострадала.— Не думаю, чтобы Дикон особо страдал и вообще задумывался на этот счет.— Какие-то вещи, связанные с Диконом, тебе не понять. Ты считаешь, что мы с твоей матерью балуем его.— Я понимаю твои чувства. Он же твой сын.— Я так горжусь им! — сказала Сабрина. — Он становится так похож на отца.Милая Сабрина! Ей в жизни выпало столько страданий. Я подошла к ней и поцеловала.— Как замечательно очутиться здесь, в этом старом поместье, которое я так хорошо знала.— Не думаю, что мы пробудем здесь больше двух недель.— Но, Сепфора, мы же только что приехали. Не хочешь же ты немедленно возвратиться домой?Я подумала: «Да, хочу. Я буду несчастна здесь. Слишком много воспоминаний».— Я знаю, что ты не любишь оставлять Лотти.— Да, — ответила я, — я хочу быть с ней.— Ну, мы здесь пробудем не так уж долго и снова в путь.Я кивнула, запоздало желая, чтобы эта поездка не состоялась.Я провела бессонную ночь. Меня мучили воспоминания. Однажды я вскочила с постели, мне показалось, что кто-то стучался. Я подошла к окну, глупейшим образом надеясь увидеть Жерара. О нет, больше я никогда не приеду в Эверсли-корт. Слишком многое связано с ним.Хотя обстановка в доме изменилась к лучшему, все-таки случились происшествия, напомнившие мне о прошлом.У меня оказалась возможность побыть наедине с дядей Карлом. Он понимающе улыбнулся мне, давая понять, что между нами существует какая-то тайна.— Это хорошо, — сказал он, — что ты приехала и тогда, и сейчас. Сепфора, приезжай почаще. Ты должна все здесь хорошо узнать, ведь так? В один прекрасный день ты станешь здесь хозяйкой. Ты же помнишь о моем завещании.— Помню, — ответила я.— Ты и твои наследники когда-нибудь поселятся здесь. И постепенно наши предки упокоятся с миром. О, мне здесь очень хорошо живется. Ты умница. Ты сумела все устроить. Ты в прошлый раз что-то сказала Джесси, так?— Я указала, что удобства в ее жизни зависят от вашей спокойной жизни, — ответила я.Старик издал хриплый смешок и никак не мог остановиться. Мне даже показалось, что ему стало плохо.— Вот как. О, меня совсем избаловали, Сепфора. Можешь не сомневаться… прилагаются все усилия, чтобы поддержать мою жизнь как можно дольше.— Они здесь именно для того, чтобы присматривать за вами. А вы ничего больше не подписывали?Дядя Карл отрицательно потряс головой и хитро посмотрел на меня.— Ничего. Да меня и не просили. Должно быть, ты предельно ясно все объяснила. Умница, Сепфора. Ты станешь очень хорошей хозяйкой Эверсли. Я не ошибся в тебе.— У вас по-прежнему тот же управляющий?— Да, конечно, Эймос Керью все еще здесь, без него было бы трудно.— Я знаю. Ну что же, кажется, все обошлось благополучно.— Благодаря тебе, Сепфора!Я была поражена, что дядя может спокойно принимать услуги экономки, которая, возможно, хотела избавиться от него. Джесси могла бы стать убийцей, будь ставки достаточно высоки.Как дядя Карл мог выносить такую женщину? Конечно, здесь не обошлось без сексуального влечения. Уверена, что дело было именно в этом. Это было оружие Джесси, и, видит Бог, она использовала его с большой выгодой.Больше я не беспокоилась. За дядюшкой Карлом до самой смерти будет надлежащий уход, ведь это в интересах самой Джесси.Дикон, судя по его словам, исследовал весь дом вдоль и поперек. Джесси предложила помощь Эвелины, и она показывала ему все. Дикон был совершенно захвачен новыми впечатлениями я попросил разрешения сопровождать Эймоса Керью, когда управляющий будет объезжать имение. Ему позволили, и он вернулся с сияющими глазами.— Клаверинг ни в какое сравнение не идет с Эверсли, — заявил он.Дикон много общался с Эймосом Керью, и, кажется, они по-настоящему подружились. Эймос сказал Сабрине, что мальчик не просто любопытствующий наблюдатель, а проявляет явные способности. Пару раз он даже давал Эймосу вполне дельные советы по поводу ведения хозяйства. Он действительно интересовался этим.— Он схватывает все на лету, — говорил Эймос Сабрине. — Из него со временем получится очень толковый управляющий.Сабрина очень гордилась сыном. Впервые Дикон выказал интерес к чему-либо. Наш викарий говорил, что Дикон не проявляет рвения к учебе в отличие от Тома Сандерса, сына священника, вместе с которым ходил на занятия.Частенько мы с Сабриной катались верхом. Я думаю, она испытывала, как и я, смешанные чувства по поводу этих прогулок. Воспоминания Сабрины были не столь мучительными, как мои, скорее, это были печальные размышления. Она ненавидела проезжать вблизи озера рядом с Эндерби, потому что там с ней произошел несчастный случай, когда она каталась на коньках. Сабрину спасла ее мать, чью смерть это происшествие только ускорило. Тем не менее, мне казалось, что лошадь Сабрины сама стремится к Эндерби. У Сабрины была совершенно непонятная тяга к месту, где она стала так несчастна. Я все прекрасно понимала, потому что подобное творилось и со мной. Я почувствовала, что не могу держаться вдалеке от этого дома. Когда мы подъезжали близко, я никогда не решалась переступить через сломанную ограду и пройти к лужайке. Я боялась, что передо мной вдруг возникнет Жерар, как это случилось в тот раз, когда я впервые его увидела.— Эндерби очень мрачное место, — промолвила Сабрина, — не понимаю, зачем мы приезжаем сюда.— В нем есть что-то притягательное.— Притягательное, но и отпугивающее, — согласилась Сабрина.— Я устала, — сказала я. — Давай отдохнем.— Здесь? Среди призраков старого Эндерби?— Почему бы и нет? Я чувствую, что сегодня мы здесь в безопасности.Мы уселись, расположившись напротив ограды.— Интересно, почему не отремонтируют ограду, — сказала Сабрина, — когда-то на этом месте был цветник с розами.— Возможно, никто не хочет этого делать.— Сидя здесь, я словно снова возвращаюсь в свое детство, — произнесла Сабрина.Я кивнула. Я тоже словно вернулась в тот вечер, когда перешагнула ограду и встретила Жерара.— Однажды ты станешь хозяйкой Эверсли, Сепфора, — сказала Сабрина.— Если дядя Карл не изменит свое завещание.— Он не сделает этого.— Но Джесси может упросить его.— Ей придется иметь дело со стряпчими. Я считаю, что они примут в штыки любую попытку такого рода. Да и дядя Карл еще в здравом уме.Я согласилась, вспомнив, как вошла в его комнату, возбужденная свиданием с Жераром, а дядя, взглянув на меня, назвал Карлоттой.— Мы с твоей матерью много говорили о… Диконе. — Я улыбнулась, и Сабрина продолжала:— Я знаю, ты считаешь, что у нас вообще нет другой темы.— Вы обе посвятили себя мальчику.— Ты понимаешь это, Сепфора.— Да, понимаю.— Ну вот, и мы обе немного беспокоимся за него, что с ним будет, когда он вырастет. Если Эверсли станет твоим, Жан-Луи переедет сюда с тобой. Он будет не в состоянии, как раньше, управлять Клаверингом. Клаверинг принадлежал твоему отцу, а теперь ты его наследница. Да, ты очень счастливая молодая женщина, Сепфора, ведь тебе принадлежат два имения.— Клаверинг принадлежит моей матери, — быстро возразила я, — а она еще достаточно молода.— Да, я знаю… но мы говорили с ней и об этом. Надо привести все дела в порядок. Неразумно откладывать разговор из-за того, что ты пытаешься обмануть себя, думая, что люди, которых ты любишь, бессмертны.— Это захотела обсудить моя мать, не так ли?— Да. Мы подумали, что когда Эверсли станет твоим, то ты смогла бы, если, конечно, согласна, передать Клаверинг Дикону.— Понимаю, — медленно произнесла я.— Ты знаешь, — горячо продолжала Сабрина, — Дикон не получит ничего в наследство, кроме того, что у меня осталось от отца. А он был небогат, и времена были трудные. Деньги с тех пор потеряли свою ценность. Дома и земля вряд ли обесценятся. Но, конечно, весь этот разговор имеет смысл, если Эверсли станет твоим. Ты же не сможешь жить одновременно в двух местах.— Нет… А как насчет Жан-Луи?— Мы решили, что ты должна сама поговорить с ним.— Он вложил много труда в Клаверинг.— Я знаю.— Он любит это место. Он вырос там, как и я… Ты же помнишь, что в Лондоне я жила как раз перед…Сабрина резко отвернулась. Она не выносила разговоров о смерти моего отца.Я быстро продолжила:— Я уверена, Жан-Луи понимает, что, если вопрос с наследством решится положительно, мы должны будем переехать в Эверсли. В этом-то все и дело. Уже на протяжении многих поколений наша семья живет здесь. Ну и, конечно, он не захочет остаться в Клаверинге. Хорошо, я поговорю с ним.— Спасибо, Сепфора. Если Дикон всерьез заинтересовался проблемами управления имением, то это именно то, что нужно… а уж в своем собственном поместье…— Понимаю, — ответила я. — Думаю, это единственное верное решение… если… Но я не очень рассчитываю на это. Я знаю, ты считаешь моего дядю стариком, за которым хорошо ухаживают. Здесь прекрасно поставленное хозяйство, ведет его экономка, позволяющая себе некоторые вольности, на что мы вынуждены смотреть сквозь пальцы, так как она действительно выполняет всю необходимую работу и дядя Карл доволен тем, как она все это делает. Но в прошлый мой приезд все выглядело по-другому.— Но зато сейчас здесь все в порядке. Джесси понимает, с какой стороны хлеб маслом намазан, и хочет как можно дольше наслаждаться такой жизнью.Когда мы уже собирались возвращаться в Эверсли-корт, к нам подошла женщина.Она была миловидная, средних лет, и приветливо улыбалась нам.— Добрый день, — сказала она. Мы обменялись приветствиями, и женщина продолжила:— Я вас уже видела. Вы гостите в Эверсли, не так ли?Мы объяснили, кто мы.— А я живу в Эндерби.Я почувствовала, как сильно забилось мое сердце. Друзьями Жерара были владельцы Эндерби, они разрешали ему пожить в доме, пока они отсутствовали. Возможно, я смогу что-нибудь разузнать про него.В этот момент Сабрина сказала:— Мои родители жили в Эндерби до самой смерти.— О, тогда, должно быть, вам хорошо знаком этот дом.— Мы бы не отказались зайти, посмотреть его снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36