От удовольствия у него почти кружилась голова.Сегодня только первое действие спектакля, в котором будут участвовать герцог Стэндбридж и лорд Хоксли. И девушка…Он закрыл глаза, позволив себе предаться любимому занятию, а именно: перебирать в уме все драмы, мелодрамы, трагедии, режиссером которых был он сам. О, он был талантливым постановщиком, всегда остававшимся за темными кулисами, и появлялся на сцене только в самый последний момент. Актеров он всегда выбирал сам. Ведь люди — такие бараны! Можно легко предугадать, что они будут делать, и маневрировать ими. Чем больше у них власти, тем приятнее дергать за веревочки! Одних можно поманить деньгами и властью, других — чем-нибудь запретным вроде старого клуба «Адский огонь». А уж уважения и славы жаждут все политики! И все как один заглатывают наживку! А чтобы все это не приелось, приятно иногда встретиться с таким противником, как старый герцог Стэндбридж.Он сожалел только, что не сможет самолично наблюдать отчаяние герцога, когда безжизненное тело его внука принесут к нему в дом. Но можно нарисовать эту картину в воображении: лорд Стэндбридж сидит у камина, попивая тягучее шотландское виски, наслаждаясь покоем и предвкушая близость момента, когда они поймают «главного шпиона Наполеона». Ведь после того как его драгоценный внук Хоксли сел на хвост этого шпиона и следовал за ним через лабиринт тщательно расставленных ловушек, удалось сузить круг поисков. Но скоро в дверь постучат…Мимо прогромыхала телега, груженная бочками, которые бились одна о другую, потому что вечерняя роса ослабила веревки. Его собственные лошади, устав от стояния, взбрыкнули, кучер что-то проворчал по-французски. По темной улице разнесся нежелательный шум, и от неожиданности закутанный в шарф человек грубо выругался. Черт бы побрал это ожидание!Красная пелена проплыла перед глазами, и он быстро стал повторять слова, которые всегда приносили ему успокоение и стали чем-то вроде заклинания: «Кто-то заплатит, кто-то заплатит за все!» Холодная капля воды упала с полей его шляпы и попала за шиворот. Он передернулся. Да, Хоксли однажды удалось избежать его ножа, но сейчас он заплатит. Его время пришло.Вначале его даже веселили первые неуклюжие попытки этого недоросля шпионить за ним. С некоторой почти отеческой снисходительностью он следил, как молодой аристократ продвигался вперед, добиваясь успехов, вербуя информаторов с помощью убеждения и, конечно, такого существенного компонента всей шпионской работы, как деньги. Ему казалось забавным, что Хоксли считает его французским шпионом, тогда как он только стравливал этих идиотов, Францию и Англию, и они то принимались торговать между собой — отличные английские сапоги и одежда за украденное Францией европейское золото, — то снова начинали воевать друг с другом. Какое замечательное прикрытие для крупного дела, когда легальная торговля служит ширмой контрабанды, которой управляешь ты сам!Но Хоксли, этот хищник, слишком уж пристально стал следить за ним, слишком много жирных кусков попало в чужие руки. Ничего, теперь Хоксли заплатит за упущенные возможности, потерянное золото, власть… Хоксли заплатит за все!— Ты зашел слишком далеко, мой молодой друг, — пробормотал он, услышав прибли-жающиеся шаги жертвы, — когда решил узнать, откуда течет золото в мои сундуки. А ведь я показал тебе, насколько тонка ниточка, ведущая ко мне, и как просто перерубить ее телами твоих подсадных людей. Море крови — наглядное предупреждение всем твоим «товарищам по борьбе», и оно разливается, как эхо в горном каньоне!Его улыбка вдруг пропала, а глаза затуманились. За неподвижным взглядом прятались бурные страсти. «Но ты не испугался, мой дорогой Хоксли! — продолжал он размышлять. — Ты только повзрослел — быстрее, чем мне этого хотелось. Перестал кому-либо доверять, оставлять следы, перекрыл мои валютные каналы… Так ты и не понял, как тебе крупно повезло, когда ты избежал моего золотого дракона! Другие агенты попали в его когти, а ты, зализав раны, снова взялся за свое. Глупый мальчишка, твой ум доведет тебя до беды!»Он покачал головой, глаза его мрачно сверкнули. «И наконец, молодой Хоксли, ты перешел все границы моего терпения, когда расшифровал мои коды. Никому не позволено быть умнее меня! Кое-кто пытался, но, увы, теперь их нет. Я приветствую тебя, мой мальчик, но теперь, когда Наполеон, мой золотой гусь, вот-вот отправится на кухню, я положу конец твоим играм».Он расправил плечи и вернулся к предвкушаемой сцене. «Итак, вот сидит у камина мой злейший враг… Кто-то стучит в дверь… и вносят тело его любимого внука. К его груди приколота записка с предупреждением. Сейчас он прочтет ее — и это будет конец».Его сердце громко застучало: шаги жертвы стали слышнее. В голове с быстротой молнии еще раз пронесся тщательно разработанный план. Он отступил подальше в тень боковой улицы, поскольку Хоксли шел прямо на него.Как досадно, что нельзя провести больше времени со своей жертвой! От этого пропадает часть удовольствия. Впрочем, ему не о чем сожалеть.На площади гулко раздавались шаги человека, не сознающего, что темная фигура подстерегает его. Глава десятая Хоксли вновь запустил пальцы в свою взлохмаченную шевелюру, яростно глядя на Элизабет через пространство длинного стола из красного дерева. Элизабет ответила ему не менее злым взглядом, вцепившись рукамив спинку стула, за которым стояла. Она с трудом переводила дыхание и напоминала боксера во время короткой передышки, готового снова ринуться в бой, но уже порядком уставшего. «Наверное, мужчины и спорят только ради удовольствия оттачивать свое мастерство на достойном противнике, — размышляла она. — Для них главное — нанести сокрушительный удар. И, надо отдать им должное, они это умеют!»А вообще, она выдохлась и мечтала лечь спать. Улыбнувшись с самым примирительным видом, на который была способна, Элизабет предложила:— Хоксли, давай не будем все время ссориться. Ясно же, что никто из нас не хочет уступить.Ей не понравилась ни довольная ухмылка, появившаяся на его лице, ни то, как он непринужденно обошел вокруг стола и уселся на его полированную поверхность рядом с ней, лениво покачивая ногой. Сейчас он напоминал хищника на отдыхе. Его внимательный взгляд парализовал Элизабет. Ей захотелось сделать шаг назад, но она упрямо продолжала стоять, молясь про себя, чтобы его нахальство не заставило ее поспешно ретироваться.— Давай пойдем на компромисс. Ты хочешь, чтобы я уехала. Я хочу уберечь Мэриан от опасного проходимца, который обхаживал ее в Пэкстоне. Так позволь мне немного пожить с ней в Лондоне и посмотреть, не поможет ли это ей успокоиться. А может быть, ее жених скоро вернется… Ведь Мэтью — твой друг, ты сам их познакомил и должен помочь мне! В любом случае, я буду держаться в тени и никто не обратит на меня внимания…Ну вот, разве он сможет быть против такого простого и разумного решения?Склонив голову, Хоксли прикрыл глаза и потер их своими сильными пальцами. Элизабет сразу стало стыдно, когда она увидела, что он начал массировать виски. Да и выглядел он изможденным. «И зачем я продолжаю этот нелепый спор, когда совершенно очевидно, что ему необходимо лечь спать?» — с досадой на себя подумала Элизабет.Непроизвольно ее рука потянулась к его лицу, но она успела ее отдернуть и тревожно напряглась, когда плечи Натана неожиданно затряслись. При этом он что-то хрипло пробормотал. Что это с ним?Через мгновение до нее дошло, что этот негодяй просто-напросто смеется!Она сердито отвернулась и подошла к окну, которое выходило на площадь Гросвенор, едва сдерживая резкие слова, готовые сорваться с языка.Красота освещенной фонарями площади несколько успокоила ее, и она улыбнулась, радуясь возможности отвлечься. Лакей Хоксли, щеголяя военной выправкой, спешил догнать герцога. Но неожиданно его накидка зацепилась за прутья решетки, и он остановился, отчаянно пытаясь отцепить ее. Из губ его вырвался пар: очевидно, он что-то бормотал себе под нос. Элизабет обвела взглядом площадь в поисках герцога, намереваясь угадать, сколько времени понадобится лакею, чтобы догнать старика.Находись на первом этаже дома, она отчетливо видела, что герцог успел пройти около трети площади и медленно идет по тротуару. Она улыбнулась, подумав, что дедушка выглядит достаточно крепким, еще раз отметила, как он похож на внука — особенно в плаще Натана, — и вдруг поежилась, почувствовав неожиданное головокружение. Ну почему это должно случиться именно сейчас?! Почему не в какое-то другое время, когда она была бы к этому готова или хотя бы была одна? Элизабет с удовольствием не поддалась бы своему видению, но каждый раз, когда оно приходило, картина менялась, и действие развивалось. Она не осмелилась проигнорировать этого предупреждения.Элизабет закрыла глаза, чтобы сконцентрировать свое внимание, и приготовилась ждать, что будет дальше. Странно: хотя все указывало на то, что видение сейчас появится, оно не появилось. Не было красных вихрей, не было монстра. Она прижалась лбом к холодному стеклу, открыла глаза и ахнула: перед ней разворачивалась сцена ее последнего видения, но на сей раз это было реальностью!Герцог обмотал вязаным шарфом шею до ушей, чтобы спрятаться от холодного ночного воздуха, укутавшись точно так же, как человек из ее видения. Ноги лакея были не такими длинными, как у герцога, и он семенил сзади на некотором расстоянии, как и подобает хорошему слуге — незаметно и ненавязчиво.Элизабет не видела монстра, но знала, что он там. Хотя как это может быть? Ведь ее монстр был только символом смерти, а не реальным человеком!Герцог, ни о чем не догадываясь, продолжал прогулку.— О нет! — простонала она, пытаясь оторваться от окна и броситься к двери. — Нет! Не-е-ет!Элизабет шарила рукой, чтобы открыть дверь, но к этому времени Хоксли был уже рядом. Он быстро повернул ручку и открыл тяжелую дверь, но, когда она выбежала в холл, схватил ее за талию и крепко прижал к своей широкой груди.— Элизабет, ради Бога, что случилось?— Дедушка… тот монстр там, на улице, подстерегает его!Она попыталась выскользнуть из его рук, но он втолкнул ее обратно в библиотеку, прижал обеими руками к стене и прорычал:— Оставайся здесь, Элизабет!Выйдя в холл, Хоксли взглянул вверх и крикнул:— Вулфи! Тарр! — Затем, обернувшись к встревоженным лакеям, приказал: — Дайте мне свое оружие, пусть один из вас поднимается наверх и разбудит моих людей, а другой останется здесь и будет охранять вход.Схватив протянутый ему пистолет, он выбежал из дома. Элизабет, вооружившись каминной кочергой, побежала за ним на темную улицу.Внимательно осмотрев площадь, Хоксли бросился бежать по тротуару вдоль домов, мимо которых он обычно проходил во время вечернего моциона. Поскольку площадь Гросвенор считалась престижным местом и жилье там стоило очень дорого, масляные фонари еще продолжали гореть. Их было много, и их света хватало, чтобы хорошо освещать пешеходную дорожку и даже проезжую часть площади.Следуя маршруту, по которому гулял каждый вечер, Хоксли старался бежать не слишком быстро, боясь пропустить что-нибудь на своем пути. Он чертыхнулся, проклиная кусты и деревья в сквере, закрывавшие от его взора узкий конец площади.Где дед? Может, он лежит где-то раненый? Или случилось что-то еще более страшное? Должен ли он закричать, чтобы предупредить деда, или это только усилит опасность, которой тот подвергается?Если Паук еще не встретил деда, то где этот убийца может прятаться? На ступеньках прохода между домами, наблюдая за ним через железную решетку? Оттуда было бы легко скрыться через сад, но, с другой стороны, слишком велики шансы, что его увидит какой-нибудь слуга.А может, он затаился в проулке вместе со своим сообщником, который держит наготове экипаж, и рискует быть узнанным только случайным прохожим? Но еще страшнее — если он живет здесь, на площади, как многие сотрудники Военного министерства, и может скрыться, просто вернувшись к себе домой…Кучер, сидевший на козлах наемного экипажа у первого перекрестка, заметив бегущего к нему человека, придержал лошадей. Сердце Хоксли громко стучало. Может, это экипаж Паука? Он подбежал к экипажу и распахнул дверцу. Внутри было пусто. Он взглянул на кучера и понял, что этот пожилой тщедушный человек не мог быть ни Пауком, ни его сообщником. Хоксли захлопнул дверцу и махнул кучеру рукой, чтобы тот ехал дальше.Затем, с огромным облегчением, он заметил вдали две фигуры, идущие вдоль здания. Но их скрывала тень; были ли это дедушка и его слуга?Неожиданно послышались шаги и низкий голос Вулфи произнес:— Тарр идет следом.Хоксли вновь устремился вперед, но затем боковым зрением увидел такое, что испугало его еще больше: Элизабет, подобрав юбки и размахивая кочергой, неслась по проезжей части площади. Фургон ночного сторожа прогромыхал где-то по улице. Если до нее не доберется Паук, то ее задавит фургон! Из-за этой девчонки он, кажется, уже постарел лет на двадцать!Хоксли кинулся в сторону Элизабет, но Вулфи, опередив его, бросил через плечо:— Беги за герцогом, я сам догоню ее!Хоксли свернул за угол, краем глаза все еще продолжая следить за действиями Вулфи, и выругался, когда заметил, что при виде своего спасителя Элизабет побежала еще быстрее.Благодаря своим длинным ногам, Вулфи довольно легко догнал Элизабет. Но стоило ему протянуть руку, чтобы схватить ее за талию, она ловко изогнулась и неожиданно ударила его кочергой по голове. Вулфи пошатнулся, оглушенный, и выпустил Элизабет из рук.Когда сторожевой фургон проехал мимо, она снова побежала вперед. Хоксли с надеждой посмотрел на Тарра, который приближался к Вулфи с явным намерением оказать ему необходимую помощь.Хоксли предположил сначала, что у Элизабет просто-напросто истерика и она не ведает, что творит. Но, судя по всему, это была не истерика; он понял, что Элизабет серьезно настроена на отчаянную борьбу и готова атаковать негодяя, не заботясь о собственной безопасности. Ведь именно так она вела себя в своих видениях. И теперь Элизабет уверенно шла за дедушкой, направляясь в самую темную часть площади.Хоксли тоже уже успел покинуть ярко освещенную проезжую часть, и глаза его начали привыкать к темноте. Странно, но ни один фонарь не горел на этом отдаленном перекрестке. Так что, можно было с большой долей уверенности сказать, что Паук ждет именно там! Хоксли быстро двинулся вперед, крепко сжимая пистолет.В следующее мгновение произошло сразу несколько событий. Когда герцог пересек один из проулков, из темноты вышел человек с обмотанным шарфом лицом. Он быстро приблизился к герцогу, в его руке сверкнул нож. Лакей почувствовал опасность и бросился вперед с криком, который повторило гулкое эхо ночной площади:— Сюда, милорд, смотрите сюда!Герцог обернулся и тотчас поднял руку, чтобы защититься от удара, а в это время лакей подбежал к преступнику сзади. Негодяй ловко, даже грациозно повернулся и точным движением сильно ударил лакея ножом. Герцог бросился на бандита, пытаясь схватить его за руку, но тот резко обернулся и опять поднял нож. Сверкнуло лезвие, герцог упал вперед, преступник наклонился и схватил его за волосы, рывком приподняв голову герцога от земли.Элизабет закричала — и сразу же эхо выстрела Хоксли промчалось по площади. Пуля попала в цель — преступник вскрикнул и пошатнулся, оставив герцога.Держась за раненую руку, Паук огляделся и, кажется, только сейчас заметил со всех сторон бегущих к нему людей. На лице Паука отразилось нечто похожее на сомнение. Он посмотрел на лежащего у его ног герцога, на Хоксли… и с искривившимся злобой лицом быстро заковылял к ожидавшему его экипажу. Когда Хоксли подбежал к герцогу, экипаж уже удалялся по улице.Вулфи пробежал мимо распростертого на земле герцога и помчался вслед за экипажем, но скоро расстояние между ними стало так велико, что ему пришлось повернуть назад.Хоксли опустился на колени рядом со своим дедом, приподнял его голову и начал молиться: шея и грудь герцога были залиты кровью.— Не трогай его!Только сейчас он заметил Элизабет. Не теряя ни минуты, она осмотрела голову и грудь герцога, сняла его правую перчатку и нащупала пульс. Слава Богу! Кровь медленно пульсировала — удар за ударом. Она порывисто вздохнула и скомандовала:— Дай мне твой платок!Не дожидаясь, пока Хоксли справится с узлом, она сама начала развязывать концы белого шелкового платка, а затем туго перебинтовала руку герцога.Тарр и Вулфи подошли к ним в тот момент, когда в соседних домах уже захлопали двери. Несколько любопытных прохожих осторожно приблизились к ним. Элизабет, не обращая ни на кого внимания, сказала Хоксли:— Быстро отнесите его домой и положите в спальне. — Она подняла голову и взглянула на Вулфи. — Бегите на кухню и скажите, что мне нужна горячая вода и мыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27