– Только зачем же ты позволил втянуть себя в эту грязь?! – с тоской прошептал пьяный капитан и уронил голову на стол.
Джон, в отличие от брата-циника, был человеком увлекающимся и верящим в добро, потому-то он с таким жаром принял к сердцу идеалы Адамса и Джефферсона, прекрасно понимая, что служить им может, увы, не на корабле и не в жаркой схватке.
«Я должен пойти на это, Джайред, – сказал он ему в их последнее свидание. – Мы, американцы, остро нуждаемся в информации, а я знаю, где и как получить ее». «Не глупи, – заспорил тогда Джайред, человек вполне эгоистичный и не ввязывавшийся ни в какие дела, если они не несли ему прибыли или наслаждения. – Ты нужен здесь, в Ройял-Оуке, больше, чем где-либо!»
«Можешь ли ты выделить мне для этих целей один из твоих каперов? Прости, что я прошу тебя об этом, ибо знаю, что и твое дело не менее важно для родины, чем мое. Ты топишь этих английских собак, как мало кто умеет… Но, пойми, каждый должен делать свое дело. Нельзя же тебе позволить одному прибрать к рукам всю славу семьи Блэкстоунов! К тому же сейчас с делегацией от Конгресса в Париж отправляется Даниэль, и он очень хочет, чтобы с ним поехал и я. Пойми же наконец, что это единственное, чем я могу помочь нашей родине и нашей победе!»
Тогда у Джайреда не нашлось слов, чтобы уговорить брата остаться дома, и тот уехал во Францию. А еще через месяц Джайред узнал, что Джон мертв. Их кузен, Даниэль, рассказал ему, как это произошло, с мельчайшими подробностями, как Джон отправился в Англию, чтобы встретиться там с осведомителем, как случайное падение с лошади стало причиной его смерти.
Так могло случиться с любым. Блэкстоун опустил голову на стиснутые кулаки. Зачем он отпустил Джона?! Почему не поехал сам? Он – сильный, тренированный, недалекий?! Если и суждено было умереть кому-то из них, то почему Господь выбрал тихого, мечтательного Джона?
Неловким движением капитан опрокинул кружку, и ром тонкой струйкой потек с залитого стола на пол. Черная тоска начала наваливаться на Джайреда, и он из последних сил принялся думать о чем-нибудь более приятном. Ах, зачем он поддался на уговоры Даниэля и отправился к этому чертовому предателю?!
Меридит тоже не спалось.
Зажав медальон в кулачке, она упрямо мерила шагами небольшую капитанскую каюту. Ах, если бы только она могла знать, что же произошло на самом деле! Зачем убит ее несчастный отец? Какое таинственное имя должна она знать? И куда, наконец, везет ее этот американский корабль?
Стены каюты едва ли могли ответить на все эти вопросы. Запалив светильник над столом, Меридит внимательно просмотрела разбросанные бумаги, и хотя и смогла разобрать кое-что из написанного, но ясности ей это отнюдь не прибавило. В многочисленных документах говорились о грузах, товарах, переменах курса, но о шпионаже не упоминалось даже косвенно.
Единственным странным предметом, обнаруженным в каюте, оказался старинный меч, подвешенный высоко под потолком и казавшийся все еще весьма острым. Меридит решила, что в крайнем случае она попытается воспользоваться этой реликвией, пусть даже толку от этого будет немного.
Со злостью отшвырнув ногой пару бриджей, вывалившихся из рундука, девушка приблизилась к иллюминатору. За ним гудела беспросветная тьма. Меридит решительным жестом сорвала с шеи материнский медальон и сунула последнюю оставшуюся у нее ценную вещь в карман. Она не дрогнет, если придется расстаться с медальоном, но чтобы он был сорван грязной рукой какого-нибудь подвыпившего американца?!
Погруженная в тягостные раздумья, Меридит даже не заметила, как тихо повернулся в замке ключ, и, лишь когда хлопнула дверь, в ужасе прижала к груди задрожавшие руки.
– Святый Боже, что это вы тут делаете!? – Джайред в изумлении смотрел на разбросанные повсюду бумаги и принадлежности своего туалета.
Меридит молчала, лишь ее подбородок поднимался все выше и выше, словно она не хотела даже видеть хозяина этого помещения.
Голос капитана, казалось, гремел на все судно:
– Отвечайте на вопрос, мисс! Чем вы тут занимались?
– А разве непонятно? Я обыскивала вашу каюту.
– И какого же дьявола вы хотели здесь обнаружить? Никаких государственных секретов у меня нет!
– Это я уже поняла. – Меридит продолжала стоять не двигаясь, хотя зеленый взгляд Джайреда, казалось, прожигал ее насквозь.
– Если вы все свои шпионские дела ведете таким образом, то вряд ли добились в этой области больших успехов.
– Я искала оружие.
И в одно и то же мгновение глаза капитана и его жертвы обратились к старинному мечу.
– Я полагал, что пистолет все-таки больше в вашем стиле, чем этот раритет.
– У меня нет никакого стиля, когда речь идет об оружии.
– В таком случае, прошу прощения за ошибку! – Джайред низко поклонился, не сводя при этом с девушки насмешливых блестящих глаз. – Ну а теперь могу я все-таки просить вас, чтобы вы привели здесь все в порядок? – голос капитана был нежным, как шелк и твердым, как остро отточенная сталь.
Меридит прикусила губу. Ощущение собственного бессилия, столь часто овладевавшее ею в последний год, снова навалилось на душу. Как бы хотелось ей откинуть сейчас волосы с порозовевшего лица и кинуть в наглые глаза этого выскочки-американца все, что она о нем думает, все свое презрение и ненависть! Однако она лишь молча опустила голову.
Собирая раскиданные по полу рубашки, Меридит вдруг явственно ощутила исходящий от них легкий запах мускуса – так пахли его волосы там, на краю скалы… С негодованием бросила она всю кипу в прожорливую пасть рундука. Наблюдавший эту немую сцену Блэкстоун едва мог удержаться от смеха; заложница напомнила ему младшую сестру Бетси, существо упрямое и непредсказуемое, но чрезвычайно милое. Впрочем, как только Меридит заговорила, сходство исчезло, и Джайред еще острее почувствовал, что перед ним враг и борьба с ним будет не на жизнь, а на смерть.
– Я требую, чтобы вы сообщили мне, куда меня везут! И зачем?
Джайред с любопытством оглядел эту упрямую девицу в облике ангела – или, точнее сказать, падшего ангела, – которая, казалось, и не собиралась убирать его каюту.
– Зачем – вы, вероятно, понимаете и сами.
– Я понимаю только одно: никакой требуемой вами информации у меня нет.
– Ваш отец сам заявил мне об этом совершенно недвусмысленно. – На бронзовом лице Блэкстоуна появилось выражение скуки.
– И потому вы убили его? Убили, потому что сочли меня более сговорчивой?
– Ну, если я так и думал, то совершил величайшую глупость. Ваш папаша, по крайней мере, был предателем за деньги, а не по…
– Это ложь!
– По убеждению, как вы. Во всяком случае, назовите хотя бы свою цену.
– Я не могу оценивать то, чем не владею. – Меридит и сама не понимала, зачем тратит время на эти бессмысленные разговоры, ведь его усмешка ясно говорит о неверии и презрении. Меридит хотела только одного: доказать, что отец никогда не был и не мог быть предателем. Не мог.
Да, он привел свои финансовые дела в полное запустение, да, он не умел отказываться от выпивки и азартных игр, но он всегда был законопослушным англичанином. Всегда!
– Хватит! Мне надоели эти игры. – Железная ладонь капитана сжала тонкие запястья, и горячее дыхание обожгло побледневшие щеки. Ничего хорошего Меридит ждать не приходилось. – Если вы намерены потребовать большего количества денег во Франции, то советую вам прежде хорошенько подумать.
– Так вы везете меня во Францию!? – Девушка с трудом сумела скрыть охватившую ее панику.
– Во Франции я немедленно сообщу, что плату свою вы уже получили. А теперь – имя!
– Я не брала никаких денег и в последний раз говорю вам, что не знаю никакого имени!
– Я высадился на берег с большой суммой денег для вашего отца, и, когда я вошел в библиотеку, они все еще лежали в моем жилетном кармане.
– Вы хотите сказать, что шли убивать его с полными карманами денег? Ах вы, подлец! – И маленький кулачок Меридит уже готов был обрушиться на широкую грудь капитана, но окончательно взбешенный Джайред не дал ей этого сделать и до боли прижал ее к себе так, что она не могла и шелохнуться. Ей оставалось только смотреть, как в зеленых глазах американца пылают ярость и гнев.
– Я – не – убивал – вашего – отца!
И снова жаркий соблазн поверить этим словам охватил Меридит, несмотря на то, что они были чистейшей ложью. Ложью было все: и басни о предательстве отца, и сказки о принесенном золоте… К тому же ведь был и суд, суд, признавший Джайреда Блэкстоуна виновным в убийстве…
– И все-таки давайте попытаемся покончить с этой навязшей в зубах темой. Скажите мне попросту все, что вы знаете, и я отпущу вас. Я даже с удобствами высажу вас на берег по эту сторону пролива!
Меридит подняла глаза. О, с каким бы удовольствием она рассказать ему все, если бы знала! Но она не знала ничего, а он молча смотрел на нее с высоты своего роста. Черные с отливом волосы его падали на плечи, глаза сверкали каким-то звериным блеском, а все лицо дышало такой дикостью, что Меридит вдруг легко поверила его недавним словам о том, что в его жилах течет буйная неукротимая кровь разбойников и флибустьеров. Девушка тихо прикрыла глаза: она ничего не знает и поэтому не скажет.
Дьявольщина!
Проклятая девка явно боится, даже видно, как трясется ее полная нижняя губка, боится и все-таки молчит! Джайред еще раз чертыхнулся, с неприятным удивлением почувствовав, что гнев его постепенно уходит, заменяясь желанием. Этого еще не хватало! Он никогда не собирался видеть в ней женщину, ведь она враг. Предатель. Шпион. Но запах, исходивший от ее волос, кружил ему голову, прикосновение роскошной груди волновало тело… Губы Джайреда приоткрылись, дыхание участилось, и он мог поклясться, что девушка сейчас испытывает то же самое, Тогда, на скале, он искренне пытался сопротивляться этому обольщению, но сейчас ему даже не хотелось бороться – разве война и любовь не есть одно!? Он медленно начал клониться к ее губам.
Меридит с распахнутыми в ужасе глазами смотрела на приближающуюся к ней чернокудрую голову. Она боялась этого выражения на смуглом лице с того мгновения, когда увидела его там, над обрывом. Она не хотела повторения того чувственного поцелуя. Она… Но его мускулистое тело все сильнее прижималось к ней, и дьявольский огонь все ярче разгорался в зеленых глазах.
– Вы не посмеете, – прошептала она в смятении, уже видя по его лицу, что посмеет. Посмеет дерзнуть и на большее. – Пустите меня.
– Нет.
– Я не хочу, чтобы вы…
– Вы уже столько налгали, что я вам не верю.
– Я не лгу, я… – Но договорить Меридит уже не удалось, ибо ее губы оказались в плену его горячих твердых и голодных губ. Девушка попыталась отвернуть лицо, вырвать руки, но пламя, сжирающее его, волей-неволей передалось и ей. В отчаянии Меридит поняла, что уже не в силах сопротивляться, что губы, как цветок, раскрываются навстречу поцелую…
Почувствовав это, Джайред застонал, и язык его погрузился еще глубже. В голове у девушки помутилось, она задрожала, словно ее ударило током, и безвольно обвисла на руках у Блэкстоуна.
Руки Джайреда мгновенно отпустили ее запястья и скользнули на спину, перебирая ее золотые кудри. С каждым движением страсть охватывала его, подобно горячке, безжалостно и властно. Сопротивляться ей было бесполезно – да и зачем, когда девушка оказалась такой благоуханной, такой желанной и соблазнительной, такой доверчиво пошедшей ему навстречу… Чего иного мог бы желать любой мужчина?
Рывком разорвал он лиф её амазонки. Пуговицы со стуком посыпались на пол, но ни она, ни он не обратили на это внимания. Груди Меридит под тонкой сорочкой набухли от мучительного желания, и победно поднялись острые розовые соски.
Дыхание Джайреда становилось все более прерывистым, а когда его губы заскользили по изгибу так беззащитно подставленной ему обнаженной шеи, он глухо застонал. Никогда еще его язык не касался столь бархатной кожи, никогда еще обладание женщиной не казалось ему таким заманчивым. Он, теряя голову, втянул в свой пылающий рот один из упругих тугих сосков, и в тот же момент ее ноги широко раздвинулись, словно призывая его тяжелое напрягшееся тело. Уже не раздумывая, он прижал свое влажное содрогающееся естество к ее обжигающей коже – она ответила не колеблясь, не сомневаясь. Быстро. Очень быстро.
Слишком быстро.
Это мгновенно отрезвило Джайреда. Подобное поведение вместо ненависти за убитого отца? Вместо страха? Эти помутившиеся от страсти голубые глаза? Это доверившееся тело?!
Как он мог поддаться такому соблазну, вместо того чтобы самому использовать постель как средство для выведывания секретов этой маленькой шпионки?
– Только не думайте, что я не понимаю, к чему вся эта затея, – прохрипел он, резко разнимая руки. – Я отлично знаю, как это называется!
С этими словами капитан повернулся на каблуках и выбежал из каюты, оставив полуживую от пережитого Меридит гадать, что подразумевал под странными словами ее тюремщик.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дверь была не заперта.
Меридит обнаружила это еще ночью, спустя некоторое время после негодующего и странного ухода капитана Блэкстоуна. Тогда она не придала этому значения… Но теперь…
Тогда она пребывала в слишком смятенных чувствах: то, что произошло между ними, глубоко потрясло все ее существо и не менее сильно поразило ум. Впрочем, удивило девушку не поведение Блэкстоуна – от него можно было ожидать и не такого. Какие требования вообще можно предъявлять дикому американцу, явно не знакомому с самыми элементарными правилами этикета!
Но она сама! Меридит прекрасно отдавала себе отчет в том, что, кроме того, первого объятия, Джайред не принуждал ее ни к чему. Ни к тому, чтобы возвращать поцелуй, ни к тому, чтобы обнимать его, и уж во всяком случае ни к тому, чтобы беззастенчиво дарить ему свое тело. К тому же она очень хорошо помнила, что первым остановился он. Остановился и бросил ее – недоумевающую, смущенную и ненужную, как поломанную игрушку.
– Какая чудовищная глупость, – пробормотала Меридит, поднимая засов и прислушиваясь к скрипу отворяемой двери. Глупость и безрассудство! Но она не позволит этой глупости повлиять на ее поведение ни малейшим образом – она просто забудет о ней, как забывают о страшном сне.
Все ощущения от близости капитана Блэкстоуна будут забыты и навсегда стерты из ее памяти, ибо у нее есть для размышлений и воспоминаний вещи куда более важные и безотлагательные…
Вдруг наверху раздался грохот: девушке показалось, что стреляют из пушек.
Через минуты выстрелы раздались снова, и вялость Меридит как рукой сняло. Она бросилась к иллюминаторам в надежде понять, что происходит с кораблем, но не увидела ничего, кроме ровно волнующейся воды.
Выстрелы гремели все чаще. Шел морской бой – но с кем?
Взволнованная девушка выскочила из каюты и помчалась по безлюдным коридорам. В кают-компании тоже не оказалось ни души, что заставило Меридит подняться еще выше, питая в сердце слабую надежду на то, что «Каролина», возможно, захвачена в плен английскими крейсерами, и она спасена.
Увы, ее мечтам опять не суждено было сбыться. Поднявшись на палубу и впервые за все время нахождения на судне увидев солнце, Меридит поняла, что победа на этот раз одержана американцами. Вся команда с азартом подтягивала абордажными крючьями к своему борту незадачливое торговое судно британцев.
А над всей этой веселой суетой гремел зычный голос капитана, стоявшего на квартердеке и отдающего приказания.
Высокий, красивый, неотразимый, стоял он, широко расставив ноги и заложив назад руки, а утренний бриз раздувал полы его ярко-синего полувоенного кафтана. Блэкстоун был полностью поглощен своим делом и лишь порой быстрым движением заслонял глаза, когда поднимающееся солнце попадало ему прямо в лицо.
Он, разумеется, тут же заметил Меридит и опалил ее таким взглядом, что Меридит захотелось тут же трусливо сбежать вниз и наглухо запереться в каюте. Однако, пересилив себя, она, как обычно, задрала подбородок повыше и двинулась, лавируя среди команды, ни один человек из которой не обращал на нее решительно никакого внимания.
Единственным, кто без стеснения обратил свой взор на пленницу, оказался молодой человек рядом с капитаном – огненно-рыжий, синеглазый и почти такой же высокий. В его глазах немедля заплясали веселые искорки, а на губах заиграла хитрая улыбка. Затем он не выдержал и подтолкнул капитана локтем, приглашая посмотреть на столь неординарное зрелище, как хорошенькая женщина на судне.
Но капитан в ответ лишь поморщился, что, впрочем, не помешало ему тут же сделать шаг навстречу непрошеной гостье.
– Какого черта вы вылезли наверх?!
Она не должна смущаться, не должна! Палуба мягко покачивалась у девушки под ногами.
– Я поднялась наверх, чтобы узнать, что происходит.
– То, что происходит или не происходит на этом судне, не имеет к вам никакого отношения, – жестко отрезал Блэкстоун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31