В следующую секунду по едва заметному колебанию воздуха, почти
неощутимой струйке сквозняка я понял, что приоткрылась дверь. В коридоре
было темно так же, как и в моей спальне, поэтому ни один луч света не упал
на моего таинственного посетителя. Но какое-то шестое чувство вполне
определенно подсказало мне, что я остался в комнате один.
Несмотря на вполне объяснимое любопытство, которое вызвал у меня
неожиданный подарок, я решил потерпеть, пока не наступит рассвет, и не
включил люстру, даже не нажал на кнопку ночника, висевшего у изголовья
постели. Судя по всему, мой ночной гость по какой-то причине не хотел,
чтобы посторонние знали о его ночном визите. Вполне возможно, что за моей
комнатой было установлено постоянное наблюдение, и такая необычная
активность в позднее время могла быть расценена не просто как приступ
бессонницы, но вызвать подозрение. А тогда стоило лишь проверить, где
находятся в данный момент остальные обитатели дома, чтобы сделать
некоторые нежелательные, возможно, опасные для меня и моего посетителя
выводы.
Пощупав бумажный комочек, я обнаружил, что внутри лежит что-то
твердое. Как только начало светать, я повернулся спиной к окну, как бы
отворачиваясь от мешавшего мне спать света, положил кулак под правую щеку,
как делают во сне дети и спящие без угрызений совести и необремененные
заботами взрослые, несколько раз сладко почмокал губами и медленно разжал
пальцы.
В такой позе я мог почти на сто процентов быть уверен, что мои
манипуляции никто не заметит ни сквозь глазок в стене, ни при помощи
замаскированной телекамеры. Правда, камера, если только она и в самом деле
здесь установлена, могла работать и в инфракрасных лучах, тогда мой
посетитель уже давно обнаружен и все мои меры предосторожности напрасны.
Но мне хотелось надеяться на лучшее.
На ладони у меня действительно лежал маленький бумажный пакетик, не
склеенный, не аккуратно свернутый, а кое-как, похоже второпях, скомканный.
Осторожно, кончиками пальцев той же руки - вторая лежала вытянутой поверх
легкого покрывала, демонстрируя мой безмятежный сон, - я развернул его,
надеясь, что это записка. Но клочок бумаги был чист. Внутри оказалась
маленькая белая таблетка.
Так... Тысячи мыслей и предположений лихорадочно зароились в моей
голове. Что должен я делать с этой таблеткой, переданной мне так
таинственно и с такими предосторожностями? "Подарок" ли это какого-то
местного наркомана, решившего великодушно поделиться со мной своей
радостью в припадке "кайфа"? Но таблетка не походила ни на один из
известных мне наркотических препаратов, популярных среди любителей
"полетать". Или это попытка неизвестного союзника помочь мне легко
расстаться с жизнью? Может быть, это просто провокация, проверка
лояльности, и они ждут, не побегу ли я с этой штукой к ним, чтобы
продемонстрировать, насколько предан новым хозяевам душой и телом. А если
не побегу, начнут проделывать со мной вещи, покруче безболезненных сеансов
гипноза доктора Ашборна...
В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Пока я ломал себе
голову над неожиданно возникшей проблемой, совсем рассвело. Вероятно, это
пришел слуга-негр, чтобы пригласить меня к завтраку или не очередной сеанс
психообработки.
Раздумывать и колебаться было некогда. Я быстро наклонил голову,
схватил губами лежащий на ладони комочек и проглотил таблетку вместе с
бумажкой, чтобы не оставлять следов.
Мой импульсивный поступок мог иметь немедленные и самые неприятные
для меня последствия. Но я ничего не почувствовал, как будто проглотил
плацебо - обманку, которую дают иногда мнительным пациентам, требующим
лекарств, для их успокоения.
Потом я привстал, повернулся лицом к двери и несколько хрипло, как бы
со сна, а на самом деле из-за того, что бумажка чуть не застряла у меня в
горле, произнес:
- Войдите!
Это действительно был негр. Он принес мне кофе в постель, излишнее
баловство, на мой взгляд. Возможно, таким путем мои хозяева хотели
выразить мне свою признательность за вчерашнюю сговорчивость. Негр
безмолвно поставил поднос на столик и так же молча удалился. Он даже не
поздоровался со мной, не пожелал мне доброго утра. Я до сих пор не слыхал,
какой у него голос, не видел его глаз.
Закончив свой утренний туалет, я спустился в библиотеку, где уже
находились хозяин дома и мистер Кутер. Мы обменялись стандартными
приветствиями.
- Как спали, мистер Майнер? Может быть, распорядиться, чтобы
кондиционер переключили на большую мощность? Вам не было жарко ночью?
- Спасибо, все хорошо. И кофе был отличный.
Я хотел было развить тему и сказать, что мне приходилось ночевать во
всяких условиях - от снежных иглу эскимосов, жарко натопленных при помощи
жировых плошек, до продуваемых океанским бризом хижин из бамбука, какие
сооружают обитатели Полинезии, но тут вошел доктор Ашборн.
- Доброе утро, джентльмены. Обсуждаете ночное происшествие?
По спине у меня поползли мурашки... Значит, моего ночного гостя
обнаружили? Они знают, что он передал мне таблетку, я им ничего не сказал,
следовательно...
Но прежде чем я успел испугаться по-настоящему, представив себе все
последствия такого разоблачения, раздался удивленный голос мистера Адамса:
- О чем вы, доктор?
- Так вы ничего не знаете? Сэру Робинсу ночью стало плохо. Мне
пришлось сделать ему укол. У бедняги резко поднялось давление, похоже, что
это гипертонический криз.
"Ничего удивительного, - подумал я, - если вспомнить, какое
количество портвейна поглотил за столом этот почтенный старец, не считая
порций предобеденного хереса".
- Да, жара на всех нас плохо действует, но в его возрасте... - Мистер
Адамс выразил на лице живейшее сочувствие. Конечно, упомяни он истинную
причину недомогания старого пьяницы, могло бы показаться, что хозяин
недостаточно щедр и обеспокоен быстрым истощением запасов винного погреба.
- Сейчас, надеюсь, ему лучше?
- Как будто обошлось. Но я запретил ему вставать до обеда.
- Может быть, он нуждается в госпитализации?
- Нет-нет, я давно наблюдаю за ним как за пациентом. У этого человека
железный организм. Завтра он будет в полной форме.
На мгновение все замолчали, как бы отдавая дань уважения крепости
организма этого представителя динозавров. Потом доктор Ашборн взглянул на
меня.
- А как чувствуете себя вы, мистер Майнер? Вы, как будто, неплохо
переносите жару. Однако, НЕ ПРИКАЗАТЬ ЛИ НЕГРУ, ЧТОБЫ НАМ ПРИГОТОВИЛИ К
ОБЕДУ КРЮШОН ИЗ АНАНАСОВ?
Не знаю, было ли это простым совпадением, но не успел он похвалить
меня за выносливость, не успел произнести свою последнюю фразу, как мне
показалось, будто потолок опускается на мою голову. В глазах у меня
потемнело, ноги стали ватными, и чтобы не упасть, я вынужден был
ухватиться за спинку кресла.
Прошло несколько секунд, прежде чем мне удалось справиться с
внезапным приступом дурноты.
- Что с вами? Вам нехорошо?
Доктор и мистер Кутер подхватили меня под руки, благо они стояли
совсем близко. Но я уже успел овладеть собой, оторваться от спасительного
кресла и выпрямиться.
- Нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто слегка закружилась
голова.
- У вас часто бывают такие приступы?
Мне почудилось, будто задавая этот вопрос, доктор Ашборн
многозначительно взглянул на сидящего в кресле толстяка-хозяина.
- Не помню, чтобы со мной когда-нибудь раньше случалось подобное...
- Вам надо пройти всестороннее обследование в хорошей клинике.
Подобные приступы могут быть симптомами весьма серьезных заболеваний.
Лучше обнаружить недуг на ранней стадии. Впрочем, возможно, что и на вас,
как на сэра Робинса, повлияла эта ужасная жара.
- Возможно. Но сейчас я уже в полном порядке и, в отличие от сэра
Робинса, готов идти завтракать.
Как бы услыхав мои последние слова, в двери библиотеки появился негр.
- Завтрак готов, господа. Пройдемте в столовую, - поднялся из своего
кресла хозяин.

8
Я знаю силу слов, я знаю слов набат -
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов иных срываются гроба,
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
В.Маяковский
Странные приступы дурноты в тот день больше не повторялись, и вечером
доктор Ашборн решил, что я вполне здоров для того, чтобы перенести
очередной сеанс "защитной психотерапии", как именовал он свои манипуляции.
Если рассматривать термин "защитная" как относящийся к охране интересов
моих новых компаньонов, то такое название было вполне оправдано.
Снова в полумраке луч света падал на сверкающий серебряными искрами
сосуд, снова мне дали выпить какое-то снадобье и доктор велел смотреть на
странный узор, змеящийся по верхнему краю сосуда, а потом начал делать
свои пассы и что-то бормотать.
Однако, на этот раз - то ли потому, что я уже привык, то ли по
какой-то другой причине - голова моя оставалась ясной, я больше не слышал
звона колокольчиков, не видел их манящего, завораживающего танца, не
стремился присоединиться к их хороводу. Я просто полулежал в удобном
кресле и, переваривая сытный ужин, рассматривал занятные загогулины
незнакомого орнамента, чем-то напоминающего среднеазиатский. Похожие я
видел на стенах минаретов Регистана, на бухарских коврах и ножнах
хивинских кинжалов. Некоторые его элементы напоминали стилизованные цветы
яблони. Красиво, но и только.
Меня вернуло к неприятной действительности недовольное посапывание
доктора Ашборна. Он с такой яростью проделывал за моей спиной свои
колдовские жесты, что ветерок от них приятно холодил мне затылок. Я закрыл
глаза и притворился, что погружаюсь в сон.
- Наконец-то! - с облегчением произнес доктор.
- Но почему он сегодня так долго сопротивлялся? - спросил мистер
Кутер. Как и в прошлый раз, он и толстый хозяин, Адамс, присутствовали на
представлении то ли в качестве зрителей, то ли как ассистенты.
- Так иногда бывает. Первое впечатление самое острое, потом психика
несколько адаптируется и оказывает сопротивление. Но зато с каждым
очередным сеансом внушение будет глубже, сильнее. Потом он привыкнет
впадать в транс по первому моему сигналу. Сегодня вы видели, как он
прореагировал на кодовую фразу: с трудом, но справился с собой, даже
устоял на ногах. В следующий раз он свалится, как подкошенный, а через
два-три сеанса эта фраза убьет его не хуже пули сорокапятикалиберного
"писмейкера".
- Лучше, если он убьет себя сам. Так, чтобы это выглядело, как
заурядное самоубийство в результате глубокой депрессии.
- Для этого у нас есть другая кодовая фраза. Стоит только
произнести...
- Стоп, доктор! А то он еще покончит с собой до того, как выполнит
наше задание.
- Не беспокойтесь, мистер Адамс. Кодовые фразы действуют только в том
случае, когда "зомби", как их обычно называют, хотя я предпочитаю называть
их "пациентами", находятся в состоянии бодрствования. Наш друг сейчас в
полной прострации, и все, что мы говорим, для него не более, как
бессмысленный шум, такой же, как шелест листвы или журчание ручья. До него
дойдут лишь слова, сказанные после специально закодированного в его
сознании пароля. Образно говоря, его надо взвести, как курок пистолета,
чтобы он мог выстрелить. Сейчас он на предохранителе.
- Когда он будет готов, как вы полагаете?
- Думаю, дня через три-четыре. Завтра я еще раз проверю действие
известной вам фразы, выключающей сердце - это, так сказать, контрольный
тест - и если все будет в порядке, мы вскоре сможем сообщить ему без
всяких опасений содержание задания.
- А он не умрет во время этой вашей проверки? Вдруг у него навсегда
остановится сердце?
- Нет, мы будем держать его под контролем. Если я увижу, что шок
становится опасным, я выведу из него нашего пациента.
- Полагаюсь на вас и ваше мастерство, доктор. Было бы жаль потерять
такой экземпляр, у него действительно есть нужные нам связи.
- Все будет в порядке, джентльмены. Вы останетесь довольны, верьте
моему слову. Именно такие сильные типы становятся, в конце-концов, самыми
управляемыми. От истерика, вроде нашего Ларри, или неврастеника можно
ожидать, чего угодно. Они легко уступают, но так же легко выходят из
подчинения. А такие, как этот... Хуже всего иметь дело с рыхлым, как я
называю, типом психики, с флегматиком. В нем вязнет, как в тесте для
пудинга, почти всякая команда - никакого впечатления. Но в данном случае
подопечный воспринимает суггестивную посылку как некий раздражающий
подкорку фактор и...
Доктор углубился в рассуждения, обильно пересыпая их специальными
терминами, его собеседники вежливо ему внимали, а я спокойно отдыхал в
глубоком мягком кресле, разрабатывая линию своего дальнейшего поведения.
Через полчаса меня "разбудили" и велели идти к себе спать...
В ванной я обнаружил в футляре для зубной щетки еще три таблетки,
подобные той, которую мне передал ночью мой таинственный посетитель. Там
же лежала маленькая записочка, содержавшая лишь два слова: "ОДНА УТРОМ".
Очевидно, это были какие-то антидоты, делающие психику устойчивой против
наркотических препаратов доктора и его гипнотического воздействия.
Когда на следующий день Ашборн как бы вскользь произнес свою фразу о
негре и ананасном крюшоне, я сделал вид, будто теряю сознание, и рухнул
будто из-под меня выдернули ковер. Они даже не успели подхватить мое
обмякшее тело, и я набил себе шишку на затылке. От того, чтобы выругаться,
меня удержало лишь воспоминание о словах Адамса, что если по каким-то
причинам, скажем, из-за собственной моей психики, эксперимент не удастся,
они вынуждены будут ликвидировать меня.
С удовлетворением отметив, что на самом деле в этот раз кодовая фраза
не оказала на меня абсолютно никакого действия, я закатил глаза и начал
постепенно замедлять биение своего сердца...
Доктор держал руку на моем запястье, считая удары пульса вслух, чтобы
остальные, то есть мистер Адамс и Кутер, могли убедиться в действенности
его метода. Когда число ударов достигло тридцати в минуту, доктор обычными
в таких случаях мерами "привел меня в чувство".
- Мистер Майнер, вам нужно отдохнуть. Я немного озабочен вашими
повторяющимися припадками. Прошу вас, выпейте вот это. - Старый лицемер
поднес к моим губам бокал.
- Спасибо... Я пойду, лягу. У меня еще кружится голова... Скажите,
это не опасно?
- Нет, не думаю. Не беспокойтесь, я уверен, что через два-три дня все
пройдет. Все же вам нужно было бы обследоваться как следует. Знаете,
проверить содержание сахара в крови, сделать кардиограмму и тому подобное.
- Может быть, следует временно прекратить сеансы, доктор? - спросил
озабоченный и слегка напуганный силой моего последнего "припадка" Кутер.
- Какие сеансы? - Я смотрел на него с непонимающим видом.
Мои собеседники многозначительно переглянулись.
- Мистер Кутер имеет в виду наши ежедневные застольные беседы после
ухода дам, - пояснил Адамс. - Кажется, мы действительно несколько
злоупотребляем спиртным, учитывая жару. Не у всех такая закалка, как у
сэра Робинса.
- Да, да, - подхватил доктор. - И лучше было бы вам отказаться от
мяса, хотя бы на время. Зашлакованность организма, знаете ли... Переходите
на овощи, фрукты. Цветная капуста, картофель в умеренных количествах,
киви...
- ...Ананасы, - неосторожно подхватил мистер Кутер.
Я приготовился было снова разыграть припадок и краем глаза
высматривал, куда бы поудобнее свалиться, чтобы не разбить затылок, но
сакраментальная фраза не была произнесена полностью, и я с облегчением
перевел дух.
- Вы только скажите, какие блюда вам нравятся, и я прикажу, чтобы вам
их подавали на обед, - предупредительно заявил мой толстый хозяин.
Я обещал подумать и, искусно покачиваясь, удалился в свою спальню.

9
Что делать мне? Я должен неусыпно
За кознями врагов следить
И хитрости противопоставить хитрость.
А.К.Толстой
Уверившись, что я надежно "закодирован" и превращен в послушный
автомат, который, в случае необходимости, можно выключить несколькими
словами, мои хозяева (я говорю "хозяева" не потому, что пользовался их
гостеприимством, а потому что по их мнению принадлежал им теперь всецело,
как какой-нибудь бычок или овца принадлежит фермеру), решили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29