А увидев, что тебе
удалось избежать гибели при взрыве, отделал тебя собственноручно так, что
ты потом несколько месяцев провалялся в госпитале.
- Именно. Ты только забыл добавить, что я все же прикончил его. Я,
может быть, и отдал бы "Суассон" - в качестве, так сказать, побочного
трофея, - но, если ты помнишь, при мне его не было, я перед схваткой с
Антоном на всякий случай спрятал бриллиант. А пока меня ремонтировали, я о
многом передумал - времени было вполне достаточно. И вот...
- Ты решил его присвоить...
- Гриша, не говори громких слов! Отдать камень в то время было
равносильно тому, что собственноручно вручить его в подарок какому-нибудь
хапуге, вроде нашего бывшего начальника. Ты же помнишь, как он продал меня
бандитам. И вообще...
- Не стану говорить, что ты поступил нечестно, что нарушил свой долг
и так далее. Теперь, кажется, такие понятия полностью девальвировались.
Честно говоря, не уверен, что и сам не поступил бы так же, попади мне в
руки такая штука. Говорят, они здорово влияют на психику.
- Лучше подумай, куда делись несколько сотен тонн золота из нашего
государственного запаса.
- Да, это аргумент...
- Зато сейчас у нас есть возможность уплатить выкуп, который требует
за детей Скал.
- А заодно ты успокоишь свою больную совесть.
- Не преувеличивай, не такая уж она у меня "больная". Просто я
подумал: на кой черт мне эти миллионы? "И кроме свежевымытой сорочки,
скажу по совести, мне ничего не надо".
- Ладно, не прибедняйся! Но ответь, этот камень в самом деле стоит
так дорого?
- Стартовая цена на любом аукционе составит не менее восьми или
скорее даже десяти миллионов долларов.
- Кто рискнет его купить? Это же историческая драгоценность, камень
принадлежит государству, разве не так?
- Вовсе нет. Формально он собственность семьи Брайницких, а по сути -
вымороченное имущество. Он никогда не числился в списках Гохрана, а
Брайницкие никогда не заявляли о пропаже, не обращались в розыск. В самом
крайнем случае камень можно распилить, превратив его в несколько более
мелких бриллиантов. Конечно, тогда он сильно упадет в цене, но все же это
будет вполне приличная сумма, и никакой суд не сможет придраться. Впрочем,
каковы бы ни были юридические аспекты, до продажи дело не дойдет, во
всяком случае, до официальной продажи.
- Ты думаешь, Скал удовлетворится просто самим бриллиантом?
- Уверен. Он или оставит его себе, или отдаст своему напарнику,
некому Грегору. Тот, говорят, помешан на драгоценностях. Когда-то мне
пришлось с ним встретиться, все его пальцы были унизаны перстнями, прямо
тебе второй Потемкин. За такой подарок Грегор простит Скалу провал
австралийского филиала, разрыв транспортной цепи "свежемороженых
продуктов". Впрочем, это их дело, пусть разбираются между собой сами. Нам
сейчас важно спасти несколько десятков несчастных ребятишек, попавших к
ним в лапы.
- Ты полагаешь, они на этом успокоятся? Да они залатают все прорехи
за пару месяцев и снова начнут свой бизнес.
- Я не настолько наивен. Это то же, что борьба с наркомафией, пока
есть спрос, будет и предложение. Но мы хоть на какое-то время вышибем их
из седла. Говорят, Германия и другие западные страны готовят новое
законодательство в отношении торговли донорскими органами. Может быть, это
как-то умерит их аппетиты. А пока что...
- "Англия надеется, что каждый выполнит свой долг!"
- О, ты тоже помнишь эти слова из приказа Нельсона перед
Трафальгарской битвой? Когда-то они были моим юношеским девизом.
- С тех пор ты здорово повзрослел, - не удержался от язвительного
замечания Гриша.
- Да, - согласился я. - Но, видимо, не до конца. Иначе я давно уже
превратил бы "Суассон" в звонкие пиастры и жил бы где-нибудь на Канарах,
рядом с нашим экс-президентом.
Лендровер резко тряхнуло на ухабе, Гриша лязгнул зубами и схватился
за дугу жесткости, укреплявшую крышу машины.
- Черт, прекрати свои интеллигентные штучки и следи за дорогой, а то
перевернемся на такой скорости!
Действительно, обсуждать дальше нравственные проблемы не стоило.
Остаток дороги до Кэрнса мы проехали в молчании. Каждый думал о своем.

36
Цены сам платил не малые,
Не торгуйся, не скупись!
А.Некрасов
- Здравствуйте, мистер Майнер! Рада вас видеть, сэр. Как прошло ваше
путешествие?
Лицо мисс Макгроу выражало непосредственную и искреннюю
благожелательность. Не знаю, что ей было известно о моем "путешествии",
но, думаю, она не рассчитывала увидеть меня снова в офисе "Ассунты". Тем
удивительнее оказалось ее самообладание. Впрочем, в искусстве лицемерия я
не собирался уступать ей пальму первенства. В конце концов, оно входило в
список моих профессиональных добродетелей, а она была не более чем
любительница, даже если и зарабатывала этим себе на жизнь.
- Здравствуйте, дорогая мисс Макгроу. Если бы вы знали, как я
соскучился по вашему кофе!
Она скромно потупилась, на слегка увядших щечках появился легкий
румянец. Честное слово, это была великая актриса!
- Сейчас я вам принесу...
Когда она вернулась с дымящейся чашкой на подносе, я уже сидел за
столом, разбирая бумаги.
- Мне никто не звонил в мое отсутствие?
- Никто, сэр.
Я наклонился, делая вид, будто стараюсь разобрать что-то напечатанное
внизу страницы мелким шрифтом, а потом тем же обыденным тоном спросил:
- Даже мистер Скал?
Когда я поднял от бумаг лицо, на меня глядели три дышащие холодом
смерти точки: два голубых глаза моей добрейшей секретарши, ставшие
ледяными, и чуть ниже - черный зрачок дула маленькой "беретты". Подносик с
кофе аккуратно стоял на самом краю стола.
- Не прикасайтесь к телефону, мистер Майнер. Положите руки на стол
так, чтобы я могла их видеть, и не делайте резких движений. Если вы дадите
мне спокойно уйти, я не стану стрелять.
- Но, дорогая мисс Макгроу, разве мистер Скал вам ничего не говорил?
Мы с ним в одной команде, во всяком случае, сейчас...
- Я вам не верю.
- Но это так. Позвоните ему сами и скажите, что я уже вернулся в
Сидней и хочу встретиться с ним. Можете воспользоваться моим телефоном,
если вам так удобнее.
Какую-то секунду она колебалась, потом сняла трубку со стоявшего в
углу стола телефона и, не сводя с меня глаз и пистолета, на ощупь набрала
нужный номер.
Поразительно, но в трубку она заговорила по-русски... Очевидно,
содержание беседы должно было остаться для меня секретом. Этот маленький
эпизод потешил мое самолюбие - роль американского бизнесмена, работающего
по контракту в смешанном русско-австралийском предприятии я сыграл, судя
по всему, безупречно.
Скал подтвердил мои полномочия, и старая дева опустила пистолет,
другой рукой протягивая мне трубку.
- Мистер Скал хочет поговорить с вами, сэр.
Голос ее, утратив жесткие нотки, снова обрел корректность,
приличествующую вышколенной секретарше. Адресованную мне фразу она
произнесла уже по-английски. Я взял трубку, одновременно придвинув кофе.
- Где мы встретимся?
- Привет, Дэн! Что за стремительность: вы даже не поздоровались...
Но я был не в настроении обмениваться любезностями, к тому же мне
хотелось есть.
- Время не ждет.
- Ну как хотите. - Кажется, он обиделся. - На той же развилке шоссе,
где и в первый раз. И захватите с собой вашего друга.
- Зачем?
- Я не должен вам ничего объяснять. Так мне угодно.
- Когда?
- Сегодня, в девять вечера.
Он положил трубку, не ожидая моего согласия. Мистер Скал решил
отплатить мне той же монетой. Но, в отличие от него, мое самолюбие ничуть
не пострадало от такой невежливости.
Допив кофе, я поднялся из-за стола. Мисс Макгроу все еще стояла у
телефона, как бы в замешательстве ожидая, что я скажу или сделаю в
следующую минуту. Кажется, мой разговор с ее всемогущим шефом произвел на
нее сильное впечатление, возможно, она теперь принимала меня за какого-то
таинственного Гарун-аль-Рашида уголовного мира.
- Я ухожу, мисс Макгроу. До конца недели вы можете быть свободны.
Только приведите в порядок все бумаги.
- Наш офис закрывается?
- Нет, почему вы так решили?
- Но...
- Чтобы там ни было, свое жалованье вы получите вовремя. Возможно,
скоро у вас появится новый начальник, но пока еще ничего окончательно не
известно.
Оставив ее ломать голову над моим туманным высказыванием и
разрываться между страхом перед Скалом и полицией, я покинул "Ассунту", на
этот раз навсегда.
Гриша встретил меня в дверях запасной квартиры, облаченный в
цветастый передник. Из предосторожности мы решили не возвращаться в
коттедж, надеясь, что приют на десятом этаже затерянного в жилом массиве
дома еще не обнаружен никем из наших противников.
Я рассказал ему о назначенном Скалом свидании и о том, что он тоже
должен будет принять в нем участие.
- Это не причина, чтобы оставаться без обеда, - заявил Гриша. - Ты
говоришь, он обиделся? Значит, мало шансов, что после завершения сделки
нас пригласят в ресторан. Иди, помой руки, через десять минут можно будет
садиться за стол.
Ни он, ни я не подозревали, что это будет наш последний совместный
обед.
Мой "ситроен" стоял в гараже далекого Терри-Хилса, "порше-каррера"
Гриши находился, очевидно, на какой-то неизвестной полицейской стоянке,
так что добираться отсюда к месту рандеву с Черепом нам предстояло
автобусом.
Мы приехали на пятнадцать минут раньше назначенного срока и стояли,
глядя в противоположные стороны, чтобы издали заметить приближение Скала.
Время шло, но все машины проносились мимо, не удостаивая нас вниманием.
- А он не воспользуется случаем, чтобы полоснуть нас из окна
автоматной очередью и удрать? - спросил Гриша. - Мы сейчас представляем
идеальную мишень, можно прошить нас обоих одной пулей.
- Думаю, что нет. Хоть он и не испытывает к нам, особенно ко мне,
нежных чувств, но десять миллионов долларов достаточно заманчивый приз,
чтобы наступить на горло и не таким естественным порывам души.
- Бриллиант у тебя с собой?
- Нет, что ты! Стал бы я так рисковать.
- Думаешь, он поверит тебе на слово?
- Я покажу ему документы из банка, где хранится "Суассон".
- Разве там указано, что именно ты положил в сейф?
- Описания бриллианта нет, просто сказано: "драгоценный камень,
оцениваемый вкладчиком в десять миллионов долларов США".
- Ты же мог положить в сейф какую-нибудь стекляшку...
- Когда я абонировал сейф и платил за его аренду - довольно приличную
сумму, между прочим, - мы со Скалом еще не были знакомы. Так что он
поймет: это не заранее подстроенная ловушка, не обман. История охоты за
"Суассоном", как я подозреваю, ему хорошо известна, судя по некоторым
намекам, сделанным во время нашей первой беседы.
- Дай Бог, чтобы он клюнул на приманку. Но у меня все же остаются на
этот счет большие сомнения.
- Клюнет, не сомневайся. Он человек азартный. Кроме того, никакая это
не приманка. Я собираюсь выполнить условия сделки.
- Если бы и наш контрагент имел такие же намерения...
- Другого выхода у меня нет. Он переиграл нас.
- Может быть, мы могли бы как-нибудь...
- Нет, Гриша. Надо признать свое поражение, как это ни обидно. Добро
всегда побеждает только в сказках и американских фильмах, в жизни чаще
бывает наоборот. Чему удивляться - у зла всегда больше возможностей,
больше средств и методов, а добро ограничено правилами, иначе оно само
становится злом.
- Глубокая мысль, старик! Жаль, что не новая.
- "Все это уже было сказано прежде, но поскольку никто не слушал,
сказанное следует повторить", - процитировал я Андре Жида [Андре Жид
(1869-1951) - французский писатель, лауреат Нобелевской премии].
Пока мы беседовали, со стороны Норт-Туррамурра появился знакомый
"мерседес". Я подтолкнул Гришу в бок:
- Вот и они.
Мой приятель взглянул на свой "ролекс".
- Ровно девять. Пока что он соблюдает условия.
"Мерседес" свернул на обочину метрах в двадцати от нас и остановился.
Задняя дверца приоткрылась, в салоне вспыхнул свет, но из машины никто не
вышел. Очевидно, нас приглашали подойти поближе.
Я понимал: Скал использует психологическую уловку, чтобы с самого
начала поставить нас в положение просителей. Но делать было нечего. Мы с
Гришей не торопясь направились к "мерседесу".
В салоне кроме Скала и водителя никого не было, и я сперва удивился
такой неосторожности старого бандита, но тут же услыхал за спиной писк
тормозов. Оглянувшись, я увидел подъехавший со стороны Терри-Хилс "форд".
Я узнал его, он был в составе той группы машин, которая перехватила на
шоссе "опель" Адамса. Дверки его распахнулись, и из машины выскочили пять
человек. Они окружили нас с Гришей плотным кольцом, так что к "мерседесу"
мы подошли уже под конвоем.
- Стоп!
Эта резкая команда прозвучала, едва я прикоснулся к ручке дверцы,
собираясь открыть ее пошире. Я повернулся к человеку, отдавшему ее.
- В чем дело?
- Руки! - Он протянул открытые наручники. Второй уже предлагал такие
же браслеты Грише. То ли случившееся во время попытки похищения Адамса и
судьба Билла с его группой захвата сделала их чересчур осторожными, то ли
продолжалась психологическая обработка... Как бы то ни было, пришлось
покорно протянуть руки и дать заковать себя. Нас быстро обыскали.
- А теперь садитесь в машину, - распорядитель церемонии подтолкнул
меня в спину. - Ваш друг останется пока с нами.
Неловко, головой вперед, держа перед собой руки, скованные
наручниками с очень коротким соединительным звеном, я полез в салон
"мерседеса", вдыхая знакомые запахи кожи и дорогих сигар.
Скал сидел на дальнем конце широкого сидения. В руке у него был
автоматический "кольт", направленный мне прямо в лицо.
- Странное начало для деловых переговоров, - заметил я, усаживаясь
поудобнее. Он не ответил. Глубоко посаженые глаза холодно смотрели на меня
из черных провалов глазниц. Выражение лица ничем не напоминало того
любезного и даже приветливого партнера по бизнесу, каким я знал его до сих
пор. Очевидно, мой резкий ответ во время нашей телефонной беседы
болезненно ранил его самолюбие. Я уже начал жалеть, что поддался тогда
эмоциям и тем создал ненужные осложнения. Но исправить сделанное было
нельзя, а показывать сожаление или раскаяние тем более. Оставалось лишь
принять предложенный тон.
Минута протекла в тяжелом молчании. Думаю, лицо мое хранило
бесстрастное выражение, впрочем, я бывал в переделках и почище этой.
Наконец, меня начала раздражать разыгрываемая комедия.
- Мистер Скал, надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы
демонстрировать свое недовольство моими дурными манерами? Это становится
просто смешным.
Лицо его дернулось в судороге, я даже испугался, не повторил бы эту
судорогу и его указательный палец, лежащий на спусковом крючке -
предохранитель "кольта", как я успел заметить, был поставлен в положение
"F". Но он овладел собой.
- Вы добыли требуемую сумму?
- Нет.
Его брови поднялись, свет проник в глубокие глазницы, и я увидел,
какого цвета у него глаза. Они были темно-синими, почти черными, такие
глаза бывают у итальянских красавиц на старинных картинах, но главарю
бандитов этот цвет не шел. Впрочем, в молодости, когда на голове у него
еще вились кудри, - трудно было себе представить такое, глядя на этот
лысый череп, - его глаза могли нравиться женщинам.
Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая, а потом осторожно, как
бы боясь ошибиться и спугнуть удачу, спросил:
- Тогда зачем же вы пришли? Что вы можете мне предложить?
- Бриллиант "Суассон".
Он опустил руку с "кольтом" на колени и откинулся на спинку сидения.
Мне показалось, что я услыхал глубокий вздох облегчения.
- Значит, вы все-таки нашли его... Я так и думал.
- Да, я его нашел. Вы угадали. Теперь он может стать вашим.
Мне хотелось покрепче поддеть его на крючок алчности. Пусть
почувствует, что алмаз почти в его руках, ощутит себя обладателем
сокровища, которым, помимо всей его привлекательности как баснословно
ценного предмета, из соображений престижа мечтали овладеть самые богатые
люди на земле. Принцы и короли сочли бы честью вставить "Суассон" в свою
корону, страстные собиратели редкостей стремились включить его в свои
коллекции, запереть в бронированные хранилища, первые красавицы мира
отдали бы все, лишь бы появиться со сверкающим чудом ювелирного искусства
на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29