– Папа не убивал Троя. Они просто не ладили. Все об этом знают.
– Тогда к лучшему, что Троя больше нет, – сказал Мэдисон. – Но, что касается твоего возвращения домой…
– Я должна быть дома, – сказала Ферн. – Я слишком долго злоупотребляла добротой Розы.
– Пустяки, – заметила Роза. – Мы снимаем этот дом.
Но Ферн знала, что Роза платит миссис Эббот за пребывание Ферн. Она также знала, что миссис Эббот заставила бы Розу платить, если бы даже та и не предложила ей деньги.
Ферн нагнулась, чтобы взять свое седло. Лишь героическим усилием воли ей удалось скрыть на лице выражение страдания, которое она испытывала, разгибая спину. Инстинктивно она перехватила взгляд Мэдисона и поняла, что он обо всем догадался.
– Ты не поедешь, – заявил Мэдисон.
Он даже не спрашивал ее. Он просто приказал ей, а приказы всегда бесили ее.
– И как ты хочешь остановить меня?
– Я тебя из седла выну, если будет нужно. Ферн не понимала, почему она так злится. Может, это из-за тона его голоса: он обращается с ней, как с обыкновенной женщиной, которая должна его слушаться только потому, что он мужчина.
– Никому еще не удавалось такое.
– Наверное, не так уж много по-настоящему смелых мужчин, – сказал Мэдисон, глядя на нее с такой же решимостью добиться своего, с какой и она смотрела на него. – Временами ты можешь превращаться в разъяренную львицу.
– Так почему же ты не боишься меня?
– Потому, что я сам могу быть разъяренным львом. – Чудо. Он улыбнулся ей. – Но если ты так уж настаиваешь, я отвезу тебя в коляске.
– У тебя нет коляски.
– Я найму ее.
– Я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги.
– Я заплачу за коляску, – сказала Роза, прерывая их разговор, – но пусть Мэдисон отвезет тебя.
– Я бы не хотела, чтобы он отвозил меня.
Выражение лица Мэдисона не изменилось, но изменилось кое-что в их отношениях. Изменение это было так ощутимо, что его можно было слышать. Оно было как стук закрываемой двери.
– Если тебе так тягостно мое присутствие, я попрошу Тома Эверетта отвести тебя.
– Дело не в этом, – протестовала Ферн, расстроенная тем, что он подумал, будто ей невыносимо его присутствие. Никогда раньше она не могла ранить людей словами так сильно. Она не понимала, почему это происходит теперь.
– Тогда в чем дело?
– Я не хочу, чтобы из-за меня поднимали такой шум.
– Перестань спорить, и никто не будет шуметь.
Ферн понимала, что Роза на стороне Мэдисона. Они не позволят ей ехать домой одной.
– Хорошо, нанимай коляску, но если тебя не будет здесь через десять минут, я уеду одна.
– Не уедешь. Я возьму с собой твоего коня.
– Мэдисон Рэндолф, какое вы имеете право на моего коня? – крикнула Ферн негодуя, но только понапрасну сотрясала воздух, потому что Мэдисон вышел из комнаты, а миссис Эббот отправилась вслед за ним.
– Он самый невыносимый человек из всех, каких я когда-либо встречала, – пожаловалась Ферн Розе. – Он же всех доводит до крика через пять минут после общения с ним.
– Мне казалось, что Монти тоже такой, – сказала Роза. – Но когда я узнала его лучше, он мне даже понравился. Я думаю, со временем вам понравится Мэдисон.
– Он мне понравится только тогда, когда вы его свяжете и посадите на коня верхом, – сказала Ферн. – Не удивлюсь, если Бостон перенесут в другое место, пока там нет Мэдисона, чтобы он не смог его найти.
Если он и там ведет себя так же, то бостонцы вряд ли ждут его возвращения с таким уж нетерпением.
– Вы разрешите этому человеку отвезти вас домой? – спросила миссис Эббот, возвращаясь в спальню после того, как убедилась, что Мэдисон благополучно покинул дом.
– У меня, кажется, нет другого выбора, – ответила Ферн. – Целая армия не остановит его.
Она посмотрела на свое седло и решила оставить его в углу. Уж коли Мэдисон настаивает на том, чтобы отвезти ее домой, то пусть тащит и седло.
И он потащит. Этот человек был наполовину бесцеремонным нахалом, а наполовину чутким, заботливым мужчиной.
Ферн сама себе удивлялась – ее радовало то, что он повезет ее домой. Она была дурой, идиоткой, но ей было плевать на это. С Мэдисоном она была сама не своя. Она думала только о нем, остальное ее не волновало. То, что он разговаривает с ней так высокомерно, конечно, бесило ее, но ведь впервые в жизни кто-то проявлял к ней настоящий интерес.
Она понимала, что пожалеет, если поедет с ним, она также понимала, что пожалеет еще больше, если не поедет. Она была, как пьяная. Она знала, что очнется с ужасной головной болью, но продолжала наслаждаться каждой минутой опьянения.
– На вашем месте я бы не позволила ему отвозить вас домой, – сказала миссис Эббот. – Он может отвезти Бог знает куда.
– Этого он делать не будет, – успокоила ее Ферн, надевая шляпу как можно осторожнее, чтобы не растрепать волосы. Она хотела причесаться, но, даже надевая шляпу, испытывала острую боль.
– Как знать.
– Я знаю, – сказала Ферн. Она надела свой жилет. – Для него я недостаточно женственная. Я не интересую его. Уверена, что он общается исключительно с красавицами, которые носят шикарные наряды и обитают в прекрасных дворцах. А чем я могу привлечь его?
– Спроси у него сама, – предложила Роза.
– Мы уже проделали полпути до твоего дома, а ты мне почти ничего не сказала, – говорил Мэдисон.
– Я сказала более чем достаточно, – ответила Ферн.
– Ты хочешь сказать, что твое мнение обо мне изменилось?
– Мое мнение не изменилось относительно твоего приезда сюда, – сказала Ферн, – я хочу, чтобы убийцу Троя повесили.
– Ты говоришь «убийцу Троя», не Хэна.
– Я решила, что лучше не называть пока имен. Успеется еще по ходу дела.
Она не могла сказать ему, что не питает больше никакого желания унижать его. Так же, как не могла сказать ему, что продолжает думать о нем, как о случайном человеке, который встретился на ее пути.
– Я не подговаривала Рида с Пайком, чтобы они напали на тебя в салуне, – сказала Ферн, заговорив, наконец, на тему, которой старалась избегать до этого.
– Теперь я это понимаю, – сказал Мэдисон. Несколько минут он молчал. – Мне кажется, что я был груб с тобой.
– Я тоже тебе грубила.
– За одно это меня следовало заточить в тюрьму, как говорит Джордж.
– Джордж – джентльмен. Я сомневаюсь, что он сможет понять такого сложного человека, как ты.
Мэдисон громко засмеялся.
– Да ты просто не знаешь нашу семью.
Эта неожиданная реакция Мэдисона удивила ее.
– Ты не можешь отрицать, что Джордж джентльмен.
– А я не джентльмен, – сказал Мэдисон, все еще продолжая смеяться. – Это факт, который не прикроешь ни модной одеждой, ни блестящим образованием.
– Я этого не говорила.
– Ладно, ясно. Так как ты в ближайшее время намереваешься видеться, по крайней мере, с тремя Рэндолфами, то позволю дать тебе один совет. Со стороны, учти, все мы можем не походить друг на друга, но в сущности мы одно целое. Все мы, пока здравствующие, включая Хэна, будем ожесточенно драться за интересы семьи, не хуже Джорджа. Все мы, включая Джорджа, такие же чуткие и ранимые, как Хэн. Но все мы, в первую очередь, сыновья нашего отца, а он был более диким по натуре, чем весь штат Канзас.
Ферн внимательно посмотрела на Мэдисона.
– Глядя на Джорджа, Хэна и меня, ты видишь три лица одного и того же человека.
– Но вы все такие разные.
– Это только кажется. Ты никогда не поймешь нас, если будешь рассматривать поодиночке.
Это испугало Ферн. Если то, что он говорит, правда, тогда она вообще ничего о нем не знает. Она почувствовала беспокойство. Ей показалось, что рядом с ней сидит какой-то незнакомец.
Она вспомнила, как он нежно поцеловал ее. Может быть, он поцеловал ее помимо ее воли, но ей все равно было очень приятно.
Она предпочла бы, чтобы он был таким, как Джордж, но не таким, как Хэн. Она только однажды встречалась с Хэном, и он произвел на нее впечатление холодного человека, бесчувственного убийцы, который ни о чем не сожалеет и не раскаивается в том, что убил человека.
У нее мурашки пошли по коже от мысли, что и Мэдисон может быть таким.
– Расскажи, чем ты занимаешься в Бостоне, – попросила она.
– Тебе будет неинтересно.
– Может быть, но как я могу знать, интересно это мне или нет, если ты ничего мне не расскажешь.
(Хорошо хоть не сказал, что ей будет непонятно.)
– Я адвокат. Я помогаю бизнесменам делать деньги законным путем.
– Но ведь это не имеет никакого отношения к поискам убийц.
– Имеет. Кроме того, я единственный адвокат в семье.
– У твоего брата разве нет денег, чтобы нанять адвоката?
– Пока что Джордж считает, что мне не требуется помощник.
– Расскажи побольше о своей работе, – попросила Ферн, вспоминая, что не хотела говорить с ним о его семье и про убийство Троя.
Но когда Мэдисон начал рассказывать ей про то, чем он занимается в Бостоне, она стала думать о том, с какими женщинами он там встречается и как ведет себя с ними. Трои бывал в Чикаго и Новом Орлеане. Он рассказывал ей о сказочных дворцах, о диких пирах и продажных женщинах, за которыми охотятся праздные мужчины.
Она могла хотя бы на мгновение вообразить себя живущей в этом мире. Но она не могла представить, как можно спать до обеда, потом есть какую-нибудь экзотическую еду, принесенную служанкой, и после этого позволять другой служанке одевать себя в одежды, которые стоят почти столько же, сколько вся ферма ее отца. Как можно было вообразить толпы мужчин, вьющихся возле тебя, молящих только о том, чтобы поговорить с тобой, потанцевать, и готовых отдать жизнь за цветок из твоих волос, погибнуть ради твоего носового платка или мимолетного поцелуя.
Мир этот казался ей сказочным, слишком волшебным, чтобы быть правдой. Неужели эти богатые, погрязшие в роскоши женщины, которых знал Мэдисон, действительно живут в таком мире? Но даже самые богатые и избалованные должны все-таки работать.
Однако у нее было подозрение, что они не работали. Мир, в котором обитал Мэдисон, был таким непонятным, что она бы обязательно растерялась, попади вдруг туда, и просто не знала бы, что там делать. (И поделом тебе будет. Не смей и думать, чтобы ехать в Бостон.)
Ферн очнулась от своего сна наяву. Она никогда не поедет в Бостон или в другой подобный город. Она родилась в Канзасе и проживет здесь всю жизнь.
– Ну, вот и все, пожалуй, – закончил Мэдисон свой рассказ. – Не очень впечатляющая жизнь, верно?
(Какие уж там впечатления могут быть у тебя, если ты вообще не слушала, что он говорит. Ты будешь выглядеть дурой, если он спросит, что ты думаешь о его жизни в Бостоне.)
Они свернули с накатанной дороги, которая шла по прерии, на ухабистую, торную тропу, ведущую к дому Ферн.
– Похоже, твой отец дома, – заметил Мэдисон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Пес по кличке Винк выскочил из-под дома, где у него было любимое место, и бросился навстречу коляске, громко лая всю дорогу.
– Интересно, что ел отец без меня? – сказала Ферн. – Он не любит готовить.
Винк не перестал лаять и тогда, когда узнал Ферн.
– Может быть, он ездил в город?
– Он просто ненавидит городскую пищу.
– После того, как он выгнал Троя, ему надо было нанять кого-то еще. Ведь у тебя столько работы на ферме, а тут еще готовить приходится.
Ферн почувствовала приятное волнение. Никто еще не пожалел ее до сих пор за то, что ей приходится так много трудиться. Она не могла понять, почему это пришло в голову только Мэдисону. Она считала, что он вообще понятия не имеет о том, что женщины должны работать. Может быть, в нем все-таки больше положительных качеств, чем она думает. Мэдисон остановил коляску перед домом.
– Заткнись, Винк, – крикнула Ферн. – Это же я.
Пес успокоился.
– Оставайся здесь, а я проверю, действительно ли твой отец дома, – сказал Мэдисон, вылезая из коляски.
Пес хотел опять начать лаять, но после грозной команды Ферн только взвизгнул и завилял хвостом.
Бакер Спраул вышел из дома в тот момент, когда Мэдисон вылез из коляски.
– Давно пора бы тебе уже быть дома, – сказал Бакер дочери, как бы не замечая Мэдисона. – В хозяйстве все к черту расстроилось без тебя. Где ты была все это время?
Мэдисон весь закипел от гнева.
– Она очень ушиблась при падении с коня, – сообщил он Спраулу голосом, холодным, как сталь, окидывая одновременно Бакера враждебным взглядом. – Я привез ее сюда при условии, что она будет лежать в постели, по крайней мере, до конца недели.
– Ферн никогда в жизни и дня не провела в постели, – сказал ее отец, глядя в упор на Мэдисона, – не говоря уже о неделе. – Тут у нее дел невпроворот. К тому же в доме есть нечего.
– Я сейчас мигом что-нибудь приготовлю, – сказала Ферн, вылезая из коляски, сжимая при этом крепко зубы, чтобы не закричать от боли.
– О еде пока рано думать, – сказал отец. – Нужно разобраться со скотиной. Твои быки бродят черт знает где. Двоих я отловил на моем поле. Если они залезут в кукурузу старика Клакстона, он начнет стрелять. Тогда ты ответишь перед ним и передо мной.
– С Розой случится сердечный приступ, если она узнает, что ты села на лошадь, – сказал Мэдисон.
– Отнеси вещи в дом, – сказала она ему, стараясь избегать его взгляда. – Я потом ими займусь.
– И начинай сразу же кастрировать бычков, – добавил ее отец. – Еще немного и они начнут прыгать через забор к коровам.
– Я этим сейчас займусь, – сказала Ферн. Быстро разнуздав своего коня, она хотела прыгнуть в седло прежде, чем Мэдисон мог остановить ее.
Она думала, что вот сейчас ей будет больно, когда бралась рукой за седло. Она была готова к адской боли, вставляя ногу в стремя. Но никак не ожидала, что боль поразит ее с такой страшной силой, когда она сделала попытку перекинуть ногу через круп коня. У нее закружилась голова. Она теряла сознание. Все поплыло у нее перед глазами, она не смогла удержаться в седле. Она падала.
Ферн не могла поверить в такое. Неужели она настолько слаба и беспомощна, что не в силах сесть на своего коня?
– Я же сказал, что тебе еще рано ездить верхом, – сказал Мэдисон, подхватывая ее на лету. – Отправляйся прямо сейчас в кровать и не смей вставать до завтра. Я приеду утром навестить тебя.
– Ничего подобного, – возразил Спраул. – Кто же будет работать?
Даже вся в тисках боли, чувствуя себя так, как будто ее схватил и держит гигантский спрут, Ферн заметила, как Мэдисон весь напрягся при этих словах отца. Он замер на месте, обдумывая что-то.
– Мне безразлично, кто будет работать, – сказал Мэдисон, поднося Ферн к коляске и осторожно опуская на сиденье, с которого она поднялась лишь несколько минут назад. – Мне плевать на то, что быки вытопчут поля и сожрут кукурузу Клакстона.
Он привязал ее коня к коляске, а потом повернулся к отцу Ферн.
– И я надеюсь, что эти быки покроют всех коров в радиусе ста миль от Абилина. Это твоя скотина, Спраул. Это твои проблемы.
Мэдисон вновь положил мешок с вещами Ферн в коляску.
– Что ты делаешь, черт возьми? – спросил Спраул.
– Я отвезу Ферн назад к Розе, где о ней позаботятся должным образом.
– Она моя дочь, – заорал Бакер, – и я говорю, что она останется здесь и будет работать.
– Говори, что хочешь, – сказал Мэдисон совершенно спокойно, – я везу ее назад.
– Она останется, – зарычал Спраул, угрожающе приближаясь к Мэдисону.
У Ферн сердце останавливалось от волнения. Мэдисон был высокий, но слишком изящный. Отец Ферн походил на медведя, а годы постоянного труда сделали его здоровым, как вол. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь дрался. Даже Трои уклонялся от схватки с ним.
Когда Мэдисон садился в коляску, Спраул напал на него без предупреждения.
Ферн закрыла глаза, боясь увидеть, как Мэдисона будут сбивать с ног, но, услышав грохот падающего тела, посмотрела и увидела, что на земле лежит ее отец. Прежде чем Бакер успел встать, Мэдисон прыгнул в коляску, взмахнул кнутом и погнал лошадей прочь от фермы. Они уезжали под аккомпанемент лая Винка и проклятий отца Ферн.
– Не думай, что я удираю потому, что я трус, – говорил Мэдисон, сворачивая на дорогу, ведущую в город. – Просто не чувствую себя вправе бить твоего отца.
Ферн была слишком ошеломлена увиденным, чтобы отвечать. Менее чем за пятнадцать минут Мэдисон перевернул ее привычный мир вверх ногами. Скотина останется без присмотра, но Ферн было плевать на это.
Ее отец приедет в город рано или поздно, но ей и на это было наплевать. Еще несколько дней назад Трои, отец и скот было все, о чем она думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Тогда к лучшему, что Троя больше нет, – сказал Мэдисон. – Но, что касается твоего возвращения домой…
– Я должна быть дома, – сказала Ферн. – Я слишком долго злоупотребляла добротой Розы.
– Пустяки, – заметила Роза. – Мы снимаем этот дом.
Но Ферн знала, что Роза платит миссис Эббот за пребывание Ферн. Она также знала, что миссис Эббот заставила бы Розу платить, если бы даже та и не предложила ей деньги.
Ферн нагнулась, чтобы взять свое седло. Лишь героическим усилием воли ей удалось скрыть на лице выражение страдания, которое она испытывала, разгибая спину. Инстинктивно она перехватила взгляд Мэдисона и поняла, что он обо всем догадался.
– Ты не поедешь, – заявил Мэдисон.
Он даже не спрашивал ее. Он просто приказал ей, а приказы всегда бесили ее.
– И как ты хочешь остановить меня?
– Я тебя из седла выну, если будет нужно. Ферн не понимала, почему она так злится. Может, это из-за тона его голоса: он обращается с ней, как с обыкновенной женщиной, которая должна его слушаться только потому, что он мужчина.
– Никому еще не удавалось такое.
– Наверное, не так уж много по-настоящему смелых мужчин, – сказал Мэдисон, глядя на нее с такой же решимостью добиться своего, с какой и она смотрела на него. – Временами ты можешь превращаться в разъяренную львицу.
– Так почему же ты не боишься меня?
– Потому, что я сам могу быть разъяренным львом. – Чудо. Он улыбнулся ей. – Но если ты так уж настаиваешь, я отвезу тебя в коляске.
– У тебя нет коляски.
– Я найму ее.
– Я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги.
– Я заплачу за коляску, – сказала Роза, прерывая их разговор, – но пусть Мэдисон отвезет тебя.
– Я бы не хотела, чтобы он отвозил меня.
Выражение лица Мэдисона не изменилось, но изменилось кое-что в их отношениях. Изменение это было так ощутимо, что его можно было слышать. Оно было как стук закрываемой двери.
– Если тебе так тягостно мое присутствие, я попрошу Тома Эверетта отвести тебя.
– Дело не в этом, – протестовала Ферн, расстроенная тем, что он подумал, будто ей невыносимо его присутствие. Никогда раньше она не могла ранить людей словами так сильно. Она не понимала, почему это происходит теперь.
– Тогда в чем дело?
– Я не хочу, чтобы из-за меня поднимали такой шум.
– Перестань спорить, и никто не будет шуметь.
Ферн понимала, что Роза на стороне Мэдисона. Они не позволят ей ехать домой одной.
– Хорошо, нанимай коляску, но если тебя не будет здесь через десять минут, я уеду одна.
– Не уедешь. Я возьму с собой твоего коня.
– Мэдисон Рэндолф, какое вы имеете право на моего коня? – крикнула Ферн негодуя, но только понапрасну сотрясала воздух, потому что Мэдисон вышел из комнаты, а миссис Эббот отправилась вслед за ним.
– Он самый невыносимый человек из всех, каких я когда-либо встречала, – пожаловалась Ферн Розе. – Он же всех доводит до крика через пять минут после общения с ним.
– Мне казалось, что Монти тоже такой, – сказала Роза. – Но когда я узнала его лучше, он мне даже понравился. Я думаю, со временем вам понравится Мэдисон.
– Он мне понравится только тогда, когда вы его свяжете и посадите на коня верхом, – сказала Ферн. – Не удивлюсь, если Бостон перенесут в другое место, пока там нет Мэдисона, чтобы он не смог его найти.
Если он и там ведет себя так же, то бостонцы вряд ли ждут его возвращения с таким уж нетерпением.
– Вы разрешите этому человеку отвезти вас домой? – спросила миссис Эббот, возвращаясь в спальню после того, как убедилась, что Мэдисон благополучно покинул дом.
– У меня, кажется, нет другого выбора, – ответила Ферн. – Целая армия не остановит его.
Она посмотрела на свое седло и решила оставить его в углу. Уж коли Мэдисон настаивает на том, чтобы отвезти ее домой, то пусть тащит и седло.
И он потащит. Этот человек был наполовину бесцеремонным нахалом, а наполовину чутким, заботливым мужчиной.
Ферн сама себе удивлялась – ее радовало то, что он повезет ее домой. Она была дурой, идиоткой, но ей было плевать на это. С Мэдисоном она была сама не своя. Она думала только о нем, остальное ее не волновало. То, что он разговаривает с ней так высокомерно, конечно, бесило ее, но ведь впервые в жизни кто-то проявлял к ней настоящий интерес.
Она понимала, что пожалеет, если поедет с ним, она также понимала, что пожалеет еще больше, если не поедет. Она была, как пьяная. Она знала, что очнется с ужасной головной болью, но продолжала наслаждаться каждой минутой опьянения.
– На вашем месте я бы не позволила ему отвозить вас домой, – сказала миссис Эббот. – Он может отвезти Бог знает куда.
– Этого он делать не будет, – успокоила ее Ферн, надевая шляпу как можно осторожнее, чтобы не растрепать волосы. Она хотела причесаться, но, даже надевая шляпу, испытывала острую боль.
– Как знать.
– Я знаю, – сказала Ферн. Она надела свой жилет. – Для него я недостаточно женственная. Я не интересую его. Уверена, что он общается исключительно с красавицами, которые носят шикарные наряды и обитают в прекрасных дворцах. А чем я могу привлечь его?
– Спроси у него сама, – предложила Роза.
– Мы уже проделали полпути до твоего дома, а ты мне почти ничего не сказала, – говорил Мэдисон.
– Я сказала более чем достаточно, – ответила Ферн.
– Ты хочешь сказать, что твое мнение обо мне изменилось?
– Мое мнение не изменилось относительно твоего приезда сюда, – сказала Ферн, – я хочу, чтобы убийцу Троя повесили.
– Ты говоришь «убийцу Троя», не Хэна.
– Я решила, что лучше не называть пока имен. Успеется еще по ходу дела.
Она не могла сказать ему, что не питает больше никакого желания унижать его. Так же, как не могла сказать ему, что продолжает думать о нем, как о случайном человеке, который встретился на ее пути.
– Я не подговаривала Рида с Пайком, чтобы они напали на тебя в салуне, – сказала Ферн, заговорив, наконец, на тему, которой старалась избегать до этого.
– Теперь я это понимаю, – сказал Мэдисон. Несколько минут он молчал. – Мне кажется, что я был груб с тобой.
– Я тоже тебе грубила.
– За одно это меня следовало заточить в тюрьму, как говорит Джордж.
– Джордж – джентльмен. Я сомневаюсь, что он сможет понять такого сложного человека, как ты.
Мэдисон громко засмеялся.
– Да ты просто не знаешь нашу семью.
Эта неожиданная реакция Мэдисона удивила ее.
– Ты не можешь отрицать, что Джордж джентльмен.
– А я не джентльмен, – сказал Мэдисон, все еще продолжая смеяться. – Это факт, который не прикроешь ни модной одеждой, ни блестящим образованием.
– Я этого не говорила.
– Ладно, ясно. Так как ты в ближайшее время намереваешься видеться, по крайней мере, с тремя Рэндолфами, то позволю дать тебе один совет. Со стороны, учти, все мы можем не походить друг на друга, но в сущности мы одно целое. Все мы, пока здравствующие, включая Хэна, будем ожесточенно драться за интересы семьи, не хуже Джорджа. Все мы, включая Джорджа, такие же чуткие и ранимые, как Хэн. Но все мы, в первую очередь, сыновья нашего отца, а он был более диким по натуре, чем весь штат Канзас.
Ферн внимательно посмотрела на Мэдисона.
– Глядя на Джорджа, Хэна и меня, ты видишь три лица одного и того же человека.
– Но вы все такие разные.
– Это только кажется. Ты никогда не поймешь нас, если будешь рассматривать поодиночке.
Это испугало Ферн. Если то, что он говорит, правда, тогда она вообще ничего о нем не знает. Она почувствовала беспокойство. Ей показалось, что рядом с ней сидит какой-то незнакомец.
Она вспомнила, как он нежно поцеловал ее. Может быть, он поцеловал ее помимо ее воли, но ей все равно было очень приятно.
Она предпочла бы, чтобы он был таким, как Джордж, но не таким, как Хэн. Она только однажды встречалась с Хэном, и он произвел на нее впечатление холодного человека, бесчувственного убийцы, который ни о чем не сожалеет и не раскаивается в том, что убил человека.
У нее мурашки пошли по коже от мысли, что и Мэдисон может быть таким.
– Расскажи, чем ты занимаешься в Бостоне, – попросила она.
– Тебе будет неинтересно.
– Может быть, но как я могу знать, интересно это мне или нет, если ты ничего мне не расскажешь.
(Хорошо хоть не сказал, что ей будет непонятно.)
– Я адвокат. Я помогаю бизнесменам делать деньги законным путем.
– Но ведь это не имеет никакого отношения к поискам убийц.
– Имеет. Кроме того, я единственный адвокат в семье.
– У твоего брата разве нет денег, чтобы нанять адвоката?
– Пока что Джордж считает, что мне не требуется помощник.
– Расскажи побольше о своей работе, – попросила Ферн, вспоминая, что не хотела говорить с ним о его семье и про убийство Троя.
Но когда Мэдисон начал рассказывать ей про то, чем он занимается в Бостоне, она стала думать о том, с какими женщинами он там встречается и как ведет себя с ними. Трои бывал в Чикаго и Новом Орлеане. Он рассказывал ей о сказочных дворцах, о диких пирах и продажных женщинах, за которыми охотятся праздные мужчины.
Она могла хотя бы на мгновение вообразить себя живущей в этом мире. Но она не могла представить, как можно спать до обеда, потом есть какую-нибудь экзотическую еду, принесенную служанкой, и после этого позволять другой служанке одевать себя в одежды, которые стоят почти столько же, сколько вся ферма ее отца. Как можно было вообразить толпы мужчин, вьющихся возле тебя, молящих только о том, чтобы поговорить с тобой, потанцевать, и готовых отдать жизнь за цветок из твоих волос, погибнуть ради твоего носового платка или мимолетного поцелуя.
Мир этот казался ей сказочным, слишком волшебным, чтобы быть правдой. Неужели эти богатые, погрязшие в роскоши женщины, которых знал Мэдисон, действительно живут в таком мире? Но даже самые богатые и избалованные должны все-таки работать.
Однако у нее было подозрение, что они не работали. Мир, в котором обитал Мэдисон, был таким непонятным, что она бы обязательно растерялась, попади вдруг туда, и просто не знала бы, что там делать. (И поделом тебе будет. Не смей и думать, чтобы ехать в Бостон.)
Ферн очнулась от своего сна наяву. Она никогда не поедет в Бостон или в другой подобный город. Она родилась в Канзасе и проживет здесь всю жизнь.
– Ну, вот и все, пожалуй, – закончил Мэдисон свой рассказ. – Не очень впечатляющая жизнь, верно?
(Какие уж там впечатления могут быть у тебя, если ты вообще не слушала, что он говорит. Ты будешь выглядеть дурой, если он спросит, что ты думаешь о его жизни в Бостоне.)
Они свернули с накатанной дороги, которая шла по прерии, на ухабистую, торную тропу, ведущую к дому Ферн.
– Похоже, твой отец дома, – заметил Мэдисон.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Пес по кличке Винк выскочил из-под дома, где у него было любимое место, и бросился навстречу коляске, громко лая всю дорогу.
– Интересно, что ел отец без меня? – сказала Ферн. – Он не любит готовить.
Винк не перестал лаять и тогда, когда узнал Ферн.
– Может быть, он ездил в город?
– Он просто ненавидит городскую пищу.
– После того, как он выгнал Троя, ему надо было нанять кого-то еще. Ведь у тебя столько работы на ферме, а тут еще готовить приходится.
Ферн почувствовала приятное волнение. Никто еще не пожалел ее до сих пор за то, что ей приходится так много трудиться. Она не могла понять, почему это пришло в голову только Мэдисону. Она считала, что он вообще понятия не имеет о том, что женщины должны работать. Может быть, в нем все-таки больше положительных качеств, чем она думает. Мэдисон остановил коляску перед домом.
– Заткнись, Винк, – крикнула Ферн. – Это же я.
Пес успокоился.
– Оставайся здесь, а я проверю, действительно ли твой отец дома, – сказал Мэдисон, вылезая из коляски.
Пес хотел опять начать лаять, но после грозной команды Ферн только взвизгнул и завилял хвостом.
Бакер Спраул вышел из дома в тот момент, когда Мэдисон вылез из коляски.
– Давно пора бы тебе уже быть дома, – сказал Бакер дочери, как бы не замечая Мэдисона. – В хозяйстве все к черту расстроилось без тебя. Где ты была все это время?
Мэдисон весь закипел от гнева.
– Она очень ушиблась при падении с коня, – сообщил он Спраулу голосом, холодным, как сталь, окидывая одновременно Бакера враждебным взглядом. – Я привез ее сюда при условии, что она будет лежать в постели, по крайней мере, до конца недели.
– Ферн никогда в жизни и дня не провела в постели, – сказал ее отец, глядя в упор на Мэдисона, – не говоря уже о неделе. – Тут у нее дел невпроворот. К тому же в доме есть нечего.
– Я сейчас мигом что-нибудь приготовлю, – сказала Ферн, вылезая из коляски, сжимая при этом крепко зубы, чтобы не закричать от боли.
– О еде пока рано думать, – сказал отец. – Нужно разобраться со скотиной. Твои быки бродят черт знает где. Двоих я отловил на моем поле. Если они залезут в кукурузу старика Клакстона, он начнет стрелять. Тогда ты ответишь перед ним и передо мной.
– С Розой случится сердечный приступ, если она узнает, что ты села на лошадь, – сказал Мэдисон.
– Отнеси вещи в дом, – сказала она ему, стараясь избегать его взгляда. – Я потом ими займусь.
– И начинай сразу же кастрировать бычков, – добавил ее отец. – Еще немного и они начнут прыгать через забор к коровам.
– Я этим сейчас займусь, – сказала Ферн. Быстро разнуздав своего коня, она хотела прыгнуть в седло прежде, чем Мэдисон мог остановить ее.
Она думала, что вот сейчас ей будет больно, когда бралась рукой за седло. Она была готова к адской боли, вставляя ногу в стремя. Но никак не ожидала, что боль поразит ее с такой страшной силой, когда она сделала попытку перекинуть ногу через круп коня. У нее закружилась голова. Она теряла сознание. Все поплыло у нее перед глазами, она не смогла удержаться в седле. Она падала.
Ферн не могла поверить в такое. Неужели она настолько слаба и беспомощна, что не в силах сесть на своего коня?
– Я же сказал, что тебе еще рано ездить верхом, – сказал Мэдисон, подхватывая ее на лету. – Отправляйся прямо сейчас в кровать и не смей вставать до завтра. Я приеду утром навестить тебя.
– Ничего подобного, – возразил Спраул. – Кто же будет работать?
Даже вся в тисках боли, чувствуя себя так, как будто ее схватил и держит гигантский спрут, Ферн заметила, как Мэдисон весь напрягся при этих словах отца. Он замер на месте, обдумывая что-то.
– Мне безразлично, кто будет работать, – сказал Мэдисон, поднося Ферн к коляске и осторожно опуская на сиденье, с которого она поднялась лишь несколько минут назад. – Мне плевать на то, что быки вытопчут поля и сожрут кукурузу Клакстона.
Он привязал ее коня к коляске, а потом повернулся к отцу Ферн.
– И я надеюсь, что эти быки покроют всех коров в радиусе ста миль от Абилина. Это твоя скотина, Спраул. Это твои проблемы.
Мэдисон вновь положил мешок с вещами Ферн в коляску.
– Что ты делаешь, черт возьми? – спросил Спраул.
– Я отвезу Ферн назад к Розе, где о ней позаботятся должным образом.
– Она моя дочь, – заорал Бакер, – и я говорю, что она останется здесь и будет работать.
– Говори, что хочешь, – сказал Мэдисон совершенно спокойно, – я везу ее назад.
– Она останется, – зарычал Спраул, угрожающе приближаясь к Мэдисону.
У Ферн сердце останавливалось от волнения. Мэдисон был высокий, но слишком изящный. Отец Ферн походил на медведя, а годы постоянного труда сделали его здоровым, как вол. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь дрался. Даже Трои уклонялся от схватки с ним.
Когда Мэдисон садился в коляску, Спраул напал на него без предупреждения.
Ферн закрыла глаза, боясь увидеть, как Мэдисона будут сбивать с ног, но, услышав грохот падающего тела, посмотрела и увидела, что на земле лежит ее отец. Прежде чем Бакер успел встать, Мэдисон прыгнул в коляску, взмахнул кнутом и погнал лошадей прочь от фермы. Они уезжали под аккомпанемент лая Винка и проклятий отца Ферн.
– Не думай, что я удираю потому, что я трус, – говорил Мэдисон, сворачивая на дорогу, ведущую в город. – Просто не чувствую себя вправе бить твоего отца.
Ферн была слишком ошеломлена увиденным, чтобы отвечать. Менее чем за пятнадцать минут Мэдисон перевернул ее привычный мир вверх ногами. Скотина останется без присмотра, но Ферн было плевать на это.
Ее отец приедет в город рано или поздно, но ей и на это было наплевать. Еще несколько дней назад Трои, отец и скот было все, о чем она думала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40