— Как и у тебя, Изабелла, если ты не станешь возражать против моих слов. — Морган кивнул в сторону красивого корабля, бросившего якорь в бухте, поодаль от двух поврежденных судов.
— Ты же знаешь, ты можешь говорить мне что угодно, — ответила дама прежде, чем отвернуться. Холодный взгляд ее черных глаз задержался на Фелисити, одетой в бриджи и рубашку Моргана. Ирландец обернулся.
— Фелисити, и ты здесь? По-моему, тебя так и не представили маркизе де Талабера. Изабелла, это мадемуазель Фелисити Лафарг.
— Ах да, та молоденькая женщина из Нового Орлеана! Значит, ты нашел ее. Должно быть, обрадовался? — проговорила Изабелла, ответив на вежливое приветствие Фелисити.
— Да, очень, — согласился Морган.
Однако Фелисити уже не интересовала Палому, увидевшую, как к ним приближается капитан Бономм.
— А это кто?
После взаимных представлений француз раскланялся, продемонстрировав остатки былой галантности истинного кавалера.
— Мадам, вы оказываете нам великую честь, — негромко проговорил он. — Что привело вас на наш благословенный остров?
— Попутный ветер, я думаю, — капризно улыбнулась женщина и перевела взгляд на Моргана. — Кроме того, я знаю, где искать моего старого друга.
— Черт побери, Морган, — выругался Бономм, — ты что, знаком со всеми красивыми женщинами, которые попадаются нам на пути?
— Не со всеми, — ответил тот со смехом, искоса взглянув на Фелисити.
Она наградила его холодным взглядом.
Изабелла вновь заговорила, предложив устроить для ее спутниц что-то вроде легкого ужина с вином на свежем воздухе. Несмотря на то что в последние несколько дней морякам приходилось питаться только так, и не иначе, ее предложение им понравилось, показавшись чем-то весьма необычным. Кроме того, у них появится возможность развлечься, причем самым лучшим образом, как казалось огрубевшим мореплавателям. А потом, что мешает их гостьям проявить склонность к любви, особенно когда на небе взойдет полная луна?
Изабелла, похоже, не отрицала такую возможность. Однако женщинам понадобится время, чтобы подготовиться. Она пообещала возвратиться вместе со спутницами перед закатом.
Таким образом, мужчины тоже получили несколько лишних часов. Большая часть времени после полудня ушла на обсуждение качеств товара, который им предложат, причем каждый надеялся, что оно окажется действительно высоким, а также на приготовление мяса для предстоящего пира — жареных поросят, отварных крабов и раковин, запеченных снэпперов и груперов , а заодно и соленой трески для разнообразия. В качестве гарнира было решено подать тушеные побеги капустных пальм, пирожки из маниоковой муки, поджаренные дикие бананы и сборный салат из ядер пальмовых орехов, вареных черепашьих яиц, мелко нарубленной свинины и дикого чеснока с луком. Все это следовало смешать вместе и как следует приправить травами и маслом. Десерт будет состоять из фруктов — неизменных бананов и апельсинов. Все это разнообразие предстояло запивать пальмовым вином недельной выдержки, разведенным водой элем, получившим у пиратов название «месть живота», а также — любимым всеми напитком «бамбу», приготовленным из рома, воды и сахара с мускатными орехами, и, наконец, венчающим пиршество пуншем. Это варево из рома, пальмового вина, бренди, отвара трав и лимонного сока, подслащенное сахаром и приправленное специями, обязательно должно пробудить сладострастие в душе любого мужчины. Однако если он, чего доброго, переборщит, ему ничего не стоит отдать концы.
Пираты сложили две огромные кучи дров, собираясь развести костры по обоим концам длинного куска парусной ткани, расстеленного на песке вместо стола. Тарелки, ножи и кружки из сурьмы они тщательно надраили песком и прополоскали в воде, а потом ловко уложили в бочонке из-под воды.
Закончив эти приготовления, как, впрочем, и во время них, они принялись подстригать бороды и расчесывать волосы. На свет были извлечены самые лучшие рубахи и жилеты. Один из пиратов обрызгал себя какими-то отвратительными духами, и прежде чем их аромат успел распространиться на ярд вокруг него, флакон пошел по рукам, и вскоре его опорожнили до последней капли.
Потом настал черед справедливого дележа добычи, захваченной на борту «Черного жеребца». Собравшаяся команда с беспокойством и жадностью во взглядах наблюдала, как по приказу Валькура вперед вынесли бочки, сундуки и тюки. От этого дележа зависели их предстоящие ночные удовольствия. Как иначе они могли добиться расположения столь роскошных красавиц?
Фелисити вернулась в хижину. Добыча ее не интересовала, однако появление женщин вызвало немалое беспокойство. Дух соревнования и общее стремление выглядеть как можно лучше захватили и ее. Она достала узелок с одеждой и разложила свои немногочисленные наряды. Платья оказались безнадежно измяты, выгладить их не представлялось возможным. Впрочем, их вполне можно было носить в качестве повседневной одежды, и Фелисити рассчитывала появиться в них на улицах Парижа. Однако рядом с Паломой и другими женщинами она будет выглядеть жалкой замухрышкой. Ни один мужчина на острове не удостоит ее вниманием в таком бедном и неопрятном наряде.
Увидев, что Фелисити разложила на постели скромные платья, Морган, однако, не стал выражать сочувствия. Она останется красавицей в любом виде, заявил он, так что ей незачем переживать.
Довольно сердитым голосом она принялась объяснять, что вовсе не переживает, когда в открытой двери возник силуэт мужчины.
— Извините за вторжение, — проговорил Валькур с ехидной улыбкой, никак не сочетавшейся с его вежливыми словами.
— Что тебе нужно? — Обернувшись, Морган посмотрел на него в упор, его лицо стало жестким.
Валькур до сих пор ходил слегка согнувшись, несмотря на то что его рана быстро заживала. Он указал на матроса, стоявшего позади с сундуком в руках.
— Я сожалею, что помешал вашей ссоре, но поскольку ни вы, парусный мастер Маккормак, ни ты, Фелисити, не присутствовали при разделе добычи, я решил сам отнести причитающиеся вам три доли, пока они куда-нибудь не подевались.
— Наши доли? — Фелисити нахмурилась.
— Конечно. Каким бы странным это ни казалось, Моргану как офицеру пиратской команды капитана Бономма причитаются две доли из груза английского приза, захваченного «Черным жеребцом» прежде, чем он пришел на Тортугу.
— А третья доля? — спросил Морган.
— Она принадлежит Фелисити. Без ее помощи нам бы не удалось захватить вашу бригантину, — усмехнулся Валькур.
Как могла Фелисити об этом забыть? Ей следовало помнить, что Валькур обязательно постарается отомстить, тем более сейчас, когда ему представилась последняя возможность причинить им неприятность. Облизнув губы, она бросила быстрый взгляд на ставшее непроницаемым лицо Моргана, а потом вновь обернулась к брату.
— Я говорила тебе раньше и повторяю сейчас: мне ничего не нужно.
— Нужно или нет, дорогая, но теперь это твое. Ты это заслужила.
Повинуясь жесту Валькура, стоявший сзади матрос выступил вперед и опрокинул сундук на песчаный пол. Из него выпали шахматы слоновой кости в коробке, инкрустированной тиковым деревом и золотом. Следом посыпался дождь золотых монет, полился водопад какой-то ткани, сверкнули зеленые нефриты. Кроме того, из сундука выскользнуло платье из атласной парчи кремового цвета. Оно лежало на земле, переливаясь в косых лучах заходящего солнца, словно сверкающий символ манящего роскошью упадка.
Фелисити пронзила Валькура полным ненависти взглядом. Он всегда слишком хорошо разбирался в женской одежде, а заодно — и в женских слабостях, до обидного хорошо…
Валькур поклонился с недоброй улыбкой.
— Надеюсь, я скоро увижу вас обоих.
С этими словами он удалился в сопровождении тяжело ступавшего по песку матроса. Фелисити крепко стиснула ладони, увидев, как Морган медленно приблизился и, взяв блестящее атласное платье, скомкал ткань сильными пальцами.
— Теперь у тебя есть что надеть сегодня, — проговорил он тихим голосом.
— Я… Клянусь, я не помогала захватить твой корабль ни ради наживы, ни по доброй воле.
— Можешь не сожалеть. В этом есть своя справедливость. Я получил неплохой урок. — Он отвернулся с бесстрастным лицом.
— Я же говорю тебе…
— Не надо! Ничего мне не говори, — резко перебил Морган, отбросив платье, словно оно обожгло ему руку.
— Я бы погибла, если бы ты не спас меня. Или ты забыл?
Он повернулся и посмотрел на нее печальным взглядом.
— Может, было бы лучше, если бы я не стал этого делать.
Ощутив острую боль, туманящую сознание, Фелисити молча глядела, как Морган, стремительно повернувшись, быстрыми шагами вышел из хижины. Немного погодя она опустилась на покрывала, служившие им постелью, которые теперь лежали рядом. Вытянувшись во весь рост, Фелисити закрыла лицо руками. По телу пробежала дрожь, отчаяние, черное и губительное, постепенно наполняло душу.
Здесь они с Морганом провели уже целую неделю, предаваясь любви. Здесь испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение. По ночам, в объятиях Моргана, она чувствовала себя в безопасности, к ней вернулась радость жизни и уверенность. Понемногу она снова стала на что-то надеяться, о чем-то мечтать, во что-то верить.
Но она жестоко ошиблась. Разочарование поразило ее словно удар шпаги, направленный прямо в сердце, от которого нельзя уклониться. Фелисити сейчас чувствовала себя совершенно беззащитной.
Неужели это была правда?
Она села на постели, опершись спиной на один из поддерживавших крышу кольев. Прикрыв глаза, Фелисити задумалась над чувствами, которые, несомненно, испытывал к ней Морган, вспоминая, как он говорил ей по ночам нежные слова, как ласкал ее тело, снова и снова стремясь обрести в нем успокоение, словно будучи не в силах утолить снедавшую его жажду. Неужели это возможно, неужели может получиться так, что эта сторона их отношений превратится в опасное оружие?..
Во взгляде Фелисити сквозила решимость, когда она поднялась с постели и, осторожно встряхнув атласное платье, приложила его к себе.
Тактика Паломы произвела поразительный эффект. Потратившие целый день на тщательные приготовления пираты и обычные матросы напоминали школьников, ожидавших обещанное вкусное угощение. Мужчины, которые могли с удовольствием переспать с проституткой и тут же позабыть об этом, которым ничего не стоило затащить в кусты первую попавшуюся девчонку, а потом уйти, даже не оглянувшись, теперь, казалось, вот-вот заболеют, не выдержав слишком долгого ожидания. Они столпились на берегу, вглядываясь в недавно прибывшую бригантину, задолго до того, как ее экипаж приготовился покинуть судно.
Наконец наполненные женщинами шлюпки стали одна за другой подходить к берегу. Их набралось около сотни, но этого все равно не хватило бы на собравшихся вместе членов экипажей «Ворона», «Черного жеребца» и «Пруденс».
За исключением Изабеллы в ее традиционном черном костюме, жрицы любви были в светлых платьях из легкого шелка, волосы украшены шелковыми цветами. Женщины смеялись, болтали, порхали тут и там, восхищаясь всем подряд такими чистыми голосами, что им могли бы позавидовать перекликавшиеся на ветках деревьев птицы. Это были не обычные портовые шлюхи, а скорее дамы, не обременяющие себя излишними добродетелями. Поэтому они обменивались с моряками проказливыми взглядами, делали хитрые многозначительные намеки, всем своим видом говоря о доступности, не позволяя, впрочем, грубо щипать и тискать себя.
Надев платье из атласной парчи, Фелисити вышла из хижины, собираясь присоединиться к остальным. Она чувствовала себя непривычно в тесном корсете, тяжелом кринолине и юбках, колышущихся вокруг ног. Впрочем, она выглядела достаточно хорошо, решила Фелисити, взглянув в стальное зеркало для бритья, которое Морган пристроил на дереве рядом с их тесным жилищем. Платье оказалось чуть велико в талии, но тем не менее сидело на ней довольно неплохо. Кремовая ткань прекрасно гармонировала с золотистым оттенком кожи и ее роскошными волосами, слегка выгоревшими на солнце. Без заколок было трудно собрать длинные пряди в какую-либо прическу, поэтому Фелисити просто зачесала волосы назад от самых висков, связав всю массу лентой от ночной рубашки, так что они ниспадали с затылка водопадом волнистых локонов.
Фелисити остановилась возле костра, приблизившись к верхнему краю расстеленного на земле паруса. Отблески пламени, оранжевого с сине-зелеными краями из-за пропитавшей дрова соли, каким-то странным
неземным светом играли на блестящей ткани ее платья. Морган стоял рядом с капитаном Бономмом и Изабеллой. Обернувшись, он замер, как будто пораженный неожиданным зрелищем. Прошло несколько секунд, но его лицо оставалось неподвижным, словно маска. Ни единым жестом он не дал Фелисити понять, что она желанная гостья в их компании.
Фелисити медленно отвела взгляд. Хуан Себастьян Унсага сидел в небрежной позе, опершись на дубовую бочку со смолой. С трудом изобразив на лице улыбку, она направилась к нему.
Едва Фелисити подошла ближе, он тут же поднялся и, склонив голову в знак приветствия, бросил быстрый взгляд на Моргана, прежде чем произнес:
— Добрый вечер, мадемуазель Фелисити.
Ответив на поклон, она поинтересовалась:
— Почему вы здесь один, когда ваши друзья веселятся?
— Их общество не слишком устраивает меня. — Он устремил на девушку восхищенный взгляд темных глаз, дав понять, чье общество он предпочитает. — Позвольте узнать, почему вы не составили компанию моему другу Моргану?
— У нас с ним разошлись мнения, — ответила Фелисити, оглянувшись на другой костер у противоположного конца паруса, и приветливо улыбнулась испанцу.
— Надеюсь, это… не слишком серьезно?
— Боюсь, что да. — Она устало пожала плечами.
— Несчастье одного может принести радость другому. Если вы с ним на самом деле поссорились, может, вы составите мне компанию за ужином?
— Я буду очень рада, — ответила Фелисити без колебаний.
Стоявший неподалеку капитан Бономм выступил вперед.
— Чего вы ждете, парни? — прокричал он. — Прошу к столу!
Морякам, чьи глаза казались остекленевшими, в не меньшей степени хотелось скорее покончить с прелюдией к главному развлечению. Они стали подталкивать женщин к импровизированной скатерти, наперебой предлагая всевозможные угощения, а потом сами опустились на землю рядом. Кружки с вином, пуншем и пресловутым бамбу то и дело поднимались над столом. Разговоры, перемежающиеся тонким смехом и раскатистым хохотом, становились все громче. Все чаще раздавались шутливые оплеухи, сопровождаемые веселыми криками возмущения. Сидящие в полумраке моряки потихоньку начали давать волю рукам.
Капитан Бономм восседал во главе стола. Справа от него, на месте почетной гостьи, расположилась Изабелла, а рядом с ней — Морган. Фелисити с Бастом устроились на другом конце паруса. Девушка с болью в душе смотрела, как Морган и Бономм соперничают друг с другом, стараясь привлечь внимание сеньоры. Несмотря на то что Баст наполнил ее тарелку до краев, Фелисити почти ничего не ела. Отхлебнув пунша, она чуть было не задохнулась от обжигающей горло смеси. Баст принялся хлопать ее по спине, пока она, засмеявшись сквозь слезы, не попросила его остановиться.
Постепенно они перестали испытывать неловкость по отношению друг к другу. Баст теперь взял Фелисити за руку и смотрел на нее восхищенными глазами.
— Мадемуазель… Фелисити, вы сегодня великолепны, как никогда.
— Спасибо, Баст. Мне очень приятно слышать это от вас. — Ее улыбка сейчас казалась, наверное, более доверительной, чем при других обстоятельствах.
— Вы с каждым днем становитесь все красивее. Я тайно наблюдаю за вами и прихожу в восхищение.
— Баст… — начала было Фелисити.
— Вас беспокоит то, что я не свожу с вас глаз? С тех пор как вы сошлись с Морганом, я стал постоянно следить за вами издалека. Даже смотреть на то место, где вы отдыхаете, доставляет мне удовольствие, хотя я и страдаю оттого, что вы принадлежите другому.
Неужели она могла остаться равнодушной к такому признанию?
— О, Баст, простите, я не знала.
— Как вы могли об этом знать, если я из чувства гордости и от отчаяния иногда скрываю это даже от самого себя. Ах, Фелисити, мне нужно поговорить с вами, когда мы сможем остаться вдвоем.
Баст говорил тихо и торопливо, искоса посматривая на Моргана. Тот наградил их тяжелым взглядом и наклонился к Изабелле, которая заговорила громче, стараясь, чтобы он услышал ее, несмотря на поднявшийся шум.
— Я не знаю, — ответила Фелисити.
— Пожалуйста, у нас остается мало времени.
Губы девушки искривились в наигранной веселой улыбке.
— Но ночь едва началась.
— Я имел в виду не только эту ночь… — Баст замолчал, плотно сжав губы, хотя в глазах его по-прежнему оставалась мольба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44