Как и следовало ожидать, атмосфера в зале была оживленной и немного раскованной, впрочем, не слишком. Тем не менее маскарады считались неподходящим развлечением для девушек. Большинство присутствующих женщин составляли либо молодые матроны, привлеченные возможностью тайком пофлиртовать, либо вдовы. Хозяйка дома часто вспоминала о своей кузине, знакомой с первыми дамами Франции и дочерьми короля Людовика, наслаждавшейся прелестями аристократического брака, где муж и она сама с благосклонностью относились к мелким прегрешениям друг друга.
Фелисити напрасно волновалась из-за чрезмерной экстравагантности своего костюма. Ее античный хитон оказался единственным, однако она сразу заметила Цирцею в узком платье из шелка, осыпанном зелеными блестками, и без нижних юбок, а также даму из Свиты Любви в облегающем наряде с широкими рукавами и в остроконечном колпаке с вуалью. Кроме того, она обратила внимание еще на один костюм, сшитый из перьев, прикрепленных к легкому платью из черной газовой ткани, с таким же низким декольте, как и у нее, если не больше. Хотя обладательница этого костюма была в маске, ненапудренные волосы выдавали ее с головой. Это оказалась та самая благородная испанка, которую Фелисити встретила рядом с домом генерал-губернатора. Седые пряди в темных волосах позволяли присутствующим догадаться, кто находится перед ними, в то время как она сама, похоже, не придавала этому абсолютно никакого значения, как и тому, что свободный костюм заставляет окружающих обратить внимание на ее прелести.
Женщины, отдавшие предпочтение тяжелым платьям строгого фасона, изнывали от духоты. Они неистово обмахивались веерами и постоянно стирали надушенными платками струйки пота, оставлявшие следы на напудренных щеках, не забывая при этом бросать едкие и в то же время завистливые взгляды на легкие костюмы остальных дам. Тем не менее стоило Фелисити снять с плеч шаль и протянуть ее слуге, как у ее спутника сразу перехватило дыхание. Она окинула его быстрым взглядом из-под опущенных ресниц. Твердые черты лица полковника, казалось, выражали неодобрение, хотя в его зеленых глазах, пристально смотревших на девушку из прорезей алого домино, надетого поверх мундира, светилось восхищение.
— Морган, дружище, вам досталась богиня, настоящая Диана, Геба … Нет! Венера!
Выразить восхищение в столь двусмысленных выражениях мог только Хуан Себастьян. Он уже несколько дней не показывался под окнами дома Фелисити, с тех пор как они встретились в кабинете полковника.
— Да, — кивнул Морган.
— Я сгораю от ревности. Клянусь честью, ни одна дама в этом зале, как и во всем Новом Орлеане, не сравнится с мадемуазель Лафарг!
— Вы слишком добры ко мне, — произнесла Фелисити общепринятую фразу, хотя столь явная лесть вызвала у нее удивление, отчего в уголках глаз появились едва заметные морщинки.
— Я мог быть еще добрее, если бы не этот мрачный ирландец, которого вы держите под руку и который, к сожалению, является моим начальником.
— Полагаю, — неторопливо произнес Морган, — мне придется принять меры ввиду отсутствия дисциплины и нарушения субординации. Несколько недель службы на борту фрегата в гавани помогут вам вспомнить об этих добродетелях.
— Вы шутите, дружище! Правда? — Хуан Себастьян, тоже одетый в красное домино, наградил собеседника веселым вопросительным взглядом.
На точеных губах Моргана появилась неопределенная улыбка, он промолчал.
— Наверняка вы все-таки шутите. А если нет, мне придется пригласить на танец вашу очаровательную спутницу, чтобы воспоминания о ней помогли мне пережить самые тяжкие превратности судьбы. Я понимаю, это противоречит вашим намерениям, компадре , но вы сами виноваты, если забыли о фатализме, свойственном всем иберийцам.
— Попробуйте рискнуть, — все так же неторопливо ответил Морган.
Рассмеявшись, испанец удалился в своем ярком домино, напоминавшем пелерину. Алые домино, казалось, заполонили весь зал, хотя среди них попадались и черные с серым. Ножны слегка приподымали сзади полы костюмов, что свидетельствовало о том, что кавалеры не забыли захватить шпаги. Напудренные парики и черные полумаски делали мужчин похожими друг на друга, словно членов какого-нибудь ордена.
Фелисити быстрым взглядом окинула зал. Ее внимание привлек худощавый мужчина в углу, разговаривающий с дамой, прическа которой напоминала улей, украшенныи шелковыми пчелами, приколотыми к волосам. Из-за полумрака она не могла с полной уверенностью утверждать, что стоящий вполоборота человек был Валькур, однако Фелисити почти не сомневалась в том, что видела сейчас именно своего брата.
Она неторопливо перевела взгляд на другую пару, потом — еще на одну и наконец, как бы невзначай, поинтересовалась у Моргана Маккормака:
— Как вы думаете, генерал-губернатор здесь?
— Он собирался заглянуть ненадолго. Однако он не слишком увлекается маскарадами. Скорее всего мы увидим его уже после полуночи.
Фелисити не пришлось подыскивать новую тему для разговора. В зал, улыбаясь, вошла одна из ее подруг, с которой они вместе обучались в монастыре. Она появилась в обществе своего тучного супруга с вьющимися волосами и кожей оливкового цвета. С подчеркнутой вежливостью Фелисити представила их Моргану, и они беседовали вчетвером до тех пор, пока не заиграла музыка.
Первый танец Фелисити танцевала с полковником. Они скользили по залу среди других пар, и девушке казалось, что на них обращены пристальные взоры всех присутствующих. Украдкой посмотрев на Моргана из-под полуопущенных ресниц, она увидела, что он наблюдает за ней с видом сосредоточенной задумчивости.
— Вы почти не разговариваете сегодня, — осмелилась заметить она.
— Так мне легче думать о вас.
— Скучное занятие, правда?
— Вы бы этого не сказали, — ответил он с неожиданной улыбкой, — если бы могли читать мои мысли.
Фелисити понимала, что ей предстоит еще не раз услышать от него подобные слова, однако она решила сразу заявить о своем отношении к ним.
— Я, несомненно, буду чувствовать себя гораздо спокойней, не обладая такими способностями.
Бал тем временем продолжался. Фелисити танцевала с Хуаном Себастьяном. Потом, усадив ее возле оконного проема, он направился к чаше с пуншем, чтобы угостить девушку освежающим напитком. Едва испанец исчез в толпе, как к плечу Фелисити прикоснулась чья-то легкая рука.
— Рад тебя видеть, дорогая сестра, — услышала она свистящий шепот Валькура.
Фелисити подняла ошеломленный взгляд и увидела знакомый ироничный поклон брата. Легким движением головы он указал на оконный проем, предлагая укрыться в нем. Девушка тут же нашла в толпе высокую, рослую фигуру Моргана. Ирландец стоял на противоположной стороне зала, увлеченный беседой с двумя офицерами и испанской сеньорой, что показалось ей весьма любопытным. Он не обращал на нее никакого внимания. Обернувшись, Фелисити увидела, что Валькур исчез. Тогда она, как будто невзначай, поднялась, расправила висевший на руке веер и последовала за братом в его укрытие.
— На тебя все смотрят, — сказал Валькур.
— Пустяки! Как ты мог додуматься появиться здесь? Почему ты до сих пор в Новом Орлеане? Ведь ты, кажется, собирался ехать во Францию.
— Мне некуда спешить. — Валькур пожал плечами.
— Ты напрасно медлишь. Мне известно, что испанцы ищут тебя, а полковник Маккормак собирается опять взять тебя под стражу и как следует допросить. Тебя, кажется, отпустили по ошибке.
— Они допустили оплошность, правда? По-моему, мне не стоит исправлять ее за них и самому им сдаваться. А потом, испанцы страшные бюрократы, они привыкли писать бесконечные отчеты по каждой мелочи. С какой стати я буду утруждать их напрасно? — Валькур достал табакерку в форме гроба, взял щепотку табака и снова спрятал ее в карман, небрежно обмахнувшись платком. Фелисити бросила на брата полный отчаяния взгляд.
— Если полковник узнает, что ты здесь, он может пожертвовать собственным удовольствием ради того, чтобы поймать тебя опять.
— А, наш добрый полковник. Я видел, как он сюда пришел. Настоящий завоеватель, и ты рядом с ним, словно пленница. Я собирался засвидетельствовать почтение хозяйке дома, но никак не рассчитывал присутствовать при столь отвратительной сцене. Похоже, мне не мешает разобраться, что все это значит.
— Причину не так уж сложно отыскать, — сухо ответила Фелисити и стала перечислять обстоятельства, заставившие ее появиться на маскараде вместе с полковником. При этом она обратила внимание на порыв ветра, всколыхнувший шторы, и сине-белую молнию за окном, вспыхнувшую теперь уже гораздо ближе.
Когда Фелисити кончила говорить, Валькур набрал полные легкие воздуха, его темные глаза заблестели.
— То, что он воспользовался такими методами, чтобы добиться твоего общества, превосходит все мыслимые и допустимые границы. Интересно, чего еще потребует он от тебя в дальнейшем?
— До сих пор, когда мы оставались вдвоем, он вел себя благородно.
— Правда? — усмехнулся Валькур. — Не сомневаюсь, он неплохо умеет скрывать свои настоящие цели.
— Он… Он не предлагал ничего другого, — проговорила Фелисити, захлопнув веер.
— Он и не будет ничего предлагать, только в один прекрасный день ты окажешься в его постели и сама не поймешь, как это случилось.
— Он не посмеет!
Валькур окинул сестру туманным взглядом, заодно оценив ее костюм.
— Для своего возраста, Фелисити, ты удивительно наивна. Если тебе требуются доказательства, посмотри на себя. В таком наряде тебя всякий затащит в постель. Я просто не могу понять, почему полковник до сих пор этого не сделал и как ему удается сдерживаться.
Слова брата, перекликавшиеся с ее собственными опасениями, задели девушку за живое.
— Ты ошибаешься. Здесь так одеты большинство женщин, однако мужчины только любуются ими и не переходят за рамки приличия.
— Полковник правильно делает, что не позволяет себе лишнего, — злобно ответил Валькур. — Он начинает меня раздражать. Похоже, не помешает позаботиться о том, чтобы он больше не докучал тебе, а заодно и мне тоже.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе незачем беспокоиться, девочка, если ты, конечно, не испытываешь к нему нежных чувств. — Лицо Валькура осветила вспышка молнии, желтым блеском отразившаяся в его злых глазах.
— Не говори глупостей! — бросила Фелисити.
— Ладно, забудь мои слова. Забудь, что ты вообще видела меня сегодня.
— Нет, Валькур… — начала было девушка, но он уже исчез, как будто растворился в толпе. Она смотрела ему вслед, прикусив нижнюю губу. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Фелисити поняла, что рядом кто-то стоит. Быстро обернувшись, она встретилась взглядом с Морганом.
Пристально глядя на нее, он протянул ей бокал пахнувшего лимоном пунша.
— Баст попросил меня принести это вам. Он сказал, чтобы я искал вас здесь, но я подумал, что не так его понял, пока не увидел вас в этой нише. Этот господин, который с вами беседовал… он ушел слишком поспешно, правда?
Несмотря на равнодушный тон Моргана, Фелисити сразу насторожилась.
— Наверное, он решил найти более подходящую партнершу для следующего танца.
— Неужели? Значит, вы не желаете танцевать с собственным братом? — усмехнулся Морган.
Фелисити нервно рассмеялась, машинально ответив на приветствие одной из подруг детства, помахав рукой, словно этот жест мог ей помочь.
— Вы приняли его за Валькура? Он бы не обрадовался, смею вас заверить. Этот человек так безвкусно одет, будто какой-то провинциал. Я что-то не могу припомнить, чтобы видела его раньше.
— Значит, я ошибся, — рассеянно кивнул полковник, продолжая смотреть в том направлении, куда скрылся Валькур.
6
Когда Фелисити с полковником покинули маскарад, медленно собирающаяся гроза еще не разразилась, хотя ночное небо то и дело рассекали серебряные стрелы молний, а над головой без конца грохотал гром. Они ушли сразу после того, как гости сняли маски, хотя Фелисити, преследуемая непонятными страхами и головной болью, могла попросить спутника проводить ее домой еще раньше, если бы Морган не воспринял это как желание избавиться от его общества или как знак тревоги по поводу предполагаемой встречи с Валькуром. Из-за утомительной необходимости постоянно притворяться и следить за каждым своим шагом и жестом, чтобы не выдать себя, нервы Фелисити были так напряжены, что она вздрагивала при каждой новой вспышке молнии, не представляя, как ей следует поступить: то ли поспешить домой, чтобы скорей оставить позади этот бесконечный вечер, то ли замедлить шаг, чтобы сохранить остатки энергии.
Поднявшийся ветер сек лицо мелким песком, задувал огонь в жестянке с дырками в руках сопровождавшего их мальчишки. Резкие порывы ветра вздымали складки легкого хитона. Сырость и запахи речных испарений пронизывали ночной воздух. На одной из боковых улиц на скрипучих петлях раскачивался распахнутый ветром ставень, с гулким монотонным звуком ударяясь о стену дома. Где-то неподалеку раздался приглушенный предупреждающий лай собаки. Сюда уже не долетали голоса из дома, который они покинули, а его огни остались далеко позади. Девушку и ее спутника со всех сторон обступила ночная тьма.
Фелисити отказалась взять Моргана под руку, и теперь, когда она стала спотыкаться на неровной мостовой из корабельных планширов, ему пришлось, придвинувшись к ней поближе, поддерживать ее за локоть.
— Сегодня вечером мне рассказали странную историю, — проговорил он, понизив голос, чтобы не услышала Ашанти или мальчик с фонарем, очень походивший на итальянца.
Фелисити заволновалась, ощутив прикосновение крепких пальцев и почувствовав силу, которую, казалось, излучал идущий рядом мужчина.
— Что за история? — сбивчиво спросила она.
— Мне рассказали об одном случае с вами и ночной рубашкой Уллоа.
— Ох! — выдохнула девушка.
— Как я уже сказал, эта история показалась мне странной и довольно забавной. Я просто не могу представить, как вы под покровом ночи пробираетесь в спальню Уллоа, а затем копаетесь в его гардеробе. Вы, которая не осмелится сделать и шагу без сопровождения служанки…
Фелисити подняла глаза на ирландца.
— Это… это было пари.
— Я так и понял. Его заключил ваш брат, однако он, по всей видимости, уговорил вас осуществить для него эту дерзкую кражу.
— Вы ошибаетесь. Мы сделали это вдвоем.
— Это вы проникли в спальню губернатора, когда он спал, так? Это за вами потом гнались часовые целых три квартала, пока вам не удалось сбить их со следа?
— Кто вам сказал?
— Я точно не знаю. Какая-то женщина в костюме королевы Изабеллы с огромным воротником, похожим на колесо от телеги. Вероятно, она сочла, что мне это будет интересно, и уверяла, что об этом известно всем вашим подругам.
— Может быть, — коротко ответила Фелисити. — Это была всего лишь детская шалость, и я о ней вскоре забыла.
— Возможно, хотя вы, судя по всему, испытываете склонность к подобного рода приключениям. Вам нравится совать голову в пасть льву.
Мягкий тон Маккормака ничем не выдавал его чувств, и Фелисити пристально посмотрела ему в глаза. У нее оставалось мало времени. Они уже подошли к дому Лафарга, и мальчишка отступил в сторону, пропуская их в арку под балконом.
Пробормотав извинения, Ашанти проскользнула вперед разбудить горничную, оставленную стеречь дом, чтобы та успела открыть дверь. Полковник обернулся и протянул мальчику монетку, а Фелисити с раздражением посмотрела в темноту прохода. Уходя, она распорядилась зажечь факелы перед их возвращением, но о них либо просто забыли, либо поднявшийся ветер, с силой проносившийся под аркой, задул их все до одного.
Морган сделал шаг в ее сторону. Фелисити двинулась вперед, ожидая, что в доме вот-вот загорятся яркие огни и она увидит ступеньки, едва заметные в слабом свете фонаря мальчишки.
Раздался глухой удар, словно рядом с силой захлопнули дверь, вслед за ним послышался какой-то сдавленный звук, который можно было принять за голос Ашанти, вскрикнувшей в глубине дома, погруженного в темноту. Внезапно ночная тьма словно ожила, наполнившись быстро двигающимися тенями и наводящим ужас звоном извлекаемых из ножен шпаг. Новая вспышка молнии на миг осветила фигуры троих мужчин, бегом спускавшихся им навстречу, сталкиваясь друг с другом на узкой лестнице.
Морган не стал терять времени. Он выхватил шпагу и намотал на правую руку полы домино, чтобы было легче защищаться от нападавших. Мальчишка позади сдавленно охнул и бросился наутек, оставив их в темноте.
Чьи-то крепкие руки схватили Фелисити и с силой отбросили в сторону. Она упала на колени, больно ушиблась о камни, попыталась подняться, но ударилась о лестничные перила. Голову девушки пронзила резкая боль. Кое-как встав на ноги, она принялась звать Ашанти и горничную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Фелисити напрасно волновалась из-за чрезмерной экстравагантности своего костюма. Ее античный хитон оказался единственным, однако она сразу заметила Цирцею в узком платье из шелка, осыпанном зелеными блестками, и без нижних юбок, а также даму из Свиты Любви в облегающем наряде с широкими рукавами и в остроконечном колпаке с вуалью. Кроме того, она обратила внимание еще на один костюм, сшитый из перьев, прикрепленных к легкому платью из черной газовой ткани, с таким же низким декольте, как и у нее, если не больше. Хотя обладательница этого костюма была в маске, ненапудренные волосы выдавали ее с головой. Это оказалась та самая благородная испанка, которую Фелисити встретила рядом с домом генерал-губернатора. Седые пряди в темных волосах позволяли присутствующим догадаться, кто находится перед ними, в то время как она сама, похоже, не придавала этому абсолютно никакого значения, как и тому, что свободный костюм заставляет окружающих обратить внимание на ее прелести.
Женщины, отдавшие предпочтение тяжелым платьям строгого фасона, изнывали от духоты. Они неистово обмахивались веерами и постоянно стирали надушенными платками струйки пота, оставлявшие следы на напудренных щеках, не забывая при этом бросать едкие и в то же время завистливые взгляды на легкие костюмы остальных дам. Тем не менее стоило Фелисити снять с плеч шаль и протянуть ее слуге, как у ее спутника сразу перехватило дыхание. Она окинула его быстрым взглядом из-под опущенных ресниц. Твердые черты лица полковника, казалось, выражали неодобрение, хотя в его зеленых глазах, пристально смотревших на девушку из прорезей алого домино, надетого поверх мундира, светилось восхищение.
— Морган, дружище, вам досталась богиня, настоящая Диана, Геба … Нет! Венера!
Выразить восхищение в столь двусмысленных выражениях мог только Хуан Себастьян. Он уже несколько дней не показывался под окнами дома Фелисити, с тех пор как они встретились в кабинете полковника.
— Да, — кивнул Морган.
— Я сгораю от ревности. Клянусь честью, ни одна дама в этом зале, как и во всем Новом Орлеане, не сравнится с мадемуазель Лафарг!
— Вы слишком добры ко мне, — произнесла Фелисити общепринятую фразу, хотя столь явная лесть вызвала у нее удивление, отчего в уголках глаз появились едва заметные морщинки.
— Я мог быть еще добрее, если бы не этот мрачный ирландец, которого вы держите под руку и который, к сожалению, является моим начальником.
— Полагаю, — неторопливо произнес Морган, — мне придется принять меры ввиду отсутствия дисциплины и нарушения субординации. Несколько недель службы на борту фрегата в гавани помогут вам вспомнить об этих добродетелях.
— Вы шутите, дружище! Правда? — Хуан Себастьян, тоже одетый в красное домино, наградил собеседника веселым вопросительным взглядом.
На точеных губах Моргана появилась неопределенная улыбка, он промолчал.
— Наверняка вы все-таки шутите. А если нет, мне придется пригласить на танец вашу очаровательную спутницу, чтобы воспоминания о ней помогли мне пережить самые тяжкие превратности судьбы. Я понимаю, это противоречит вашим намерениям, компадре , но вы сами виноваты, если забыли о фатализме, свойственном всем иберийцам.
— Попробуйте рискнуть, — все так же неторопливо ответил Морган.
Рассмеявшись, испанец удалился в своем ярком домино, напоминавшем пелерину. Алые домино, казалось, заполонили весь зал, хотя среди них попадались и черные с серым. Ножны слегка приподымали сзади полы костюмов, что свидетельствовало о том, что кавалеры не забыли захватить шпаги. Напудренные парики и черные полумаски делали мужчин похожими друг на друга, словно членов какого-нибудь ордена.
Фелисити быстрым взглядом окинула зал. Ее внимание привлек худощавый мужчина в углу, разговаривающий с дамой, прическа которой напоминала улей, украшенныи шелковыми пчелами, приколотыми к волосам. Из-за полумрака она не могла с полной уверенностью утверждать, что стоящий вполоборота человек был Валькур, однако Фелисити почти не сомневалась в том, что видела сейчас именно своего брата.
Она неторопливо перевела взгляд на другую пару, потом — еще на одну и наконец, как бы невзначай, поинтересовалась у Моргана Маккормака:
— Как вы думаете, генерал-губернатор здесь?
— Он собирался заглянуть ненадолго. Однако он не слишком увлекается маскарадами. Скорее всего мы увидим его уже после полуночи.
Фелисити не пришлось подыскивать новую тему для разговора. В зал, улыбаясь, вошла одна из ее подруг, с которой они вместе обучались в монастыре. Она появилась в обществе своего тучного супруга с вьющимися волосами и кожей оливкового цвета. С подчеркнутой вежливостью Фелисити представила их Моргану, и они беседовали вчетвером до тех пор, пока не заиграла музыка.
Первый танец Фелисити танцевала с полковником. Они скользили по залу среди других пар, и девушке казалось, что на них обращены пристальные взоры всех присутствующих. Украдкой посмотрев на Моргана из-под полуопущенных ресниц, она увидела, что он наблюдает за ней с видом сосредоточенной задумчивости.
— Вы почти не разговариваете сегодня, — осмелилась заметить она.
— Так мне легче думать о вас.
— Скучное занятие, правда?
— Вы бы этого не сказали, — ответил он с неожиданной улыбкой, — если бы могли читать мои мысли.
Фелисити понимала, что ей предстоит еще не раз услышать от него подобные слова, однако она решила сразу заявить о своем отношении к ним.
— Я, несомненно, буду чувствовать себя гораздо спокойней, не обладая такими способностями.
Бал тем временем продолжался. Фелисити танцевала с Хуаном Себастьяном. Потом, усадив ее возле оконного проема, он направился к чаше с пуншем, чтобы угостить девушку освежающим напитком. Едва испанец исчез в толпе, как к плечу Фелисити прикоснулась чья-то легкая рука.
— Рад тебя видеть, дорогая сестра, — услышала она свистящий шепот Валькура.
Фелисити подняла ошеломленный взгляд и увидела знакомый ироничный поклон брата. Легким движением головы он указал на оконный проем, предлагая укрыться в нем. Девушка тут же нашла в толпе высокую, рослую фигуру Моргана. Ирландец стоял на противоположной стороне зала, увлеченный беседой с двумя офицерами и испанской сеньорой, что показалось ей весьма любопытным. Он не обращал на нее никакого внимания. Обернувшись, Фелисити увидела, что Валькур исчез. Тогда она, как будто невзначай, поднялась, расправила висевший на руке веер и последовала за братом в его укрытие.
— На тебя все смотрят, — сказал Валькур.
— Пустяки! Как ты мог додуматься появиться здесь? Почему ты до сих пор в Новом Орлеане? Ведь ты, кажется, собирался ехать во Францию.
— Мне некуда спешить. — Валькур пожал плечами.
— Ты напрасно медлишь. Мне известно, что испанцы ищут тебя, а полковник Маккормак собирается опять взять тебя под стражу и как следует допросить. Тебя, кажется, отпустили по ошибке.
— Они допустили оплошность, правда? По-моему, мне не стоит исправлять ее за них и самому им сдаваться. А потом, испанцы страшные бюрократы, они привыкли писать бесконечные отчеты по каждой мелочи. С какой стати я буду утруждать их напрасно? — Валькур достал табакерку в форме гроба, взял щепотку табака и снова спрятал ее в карман, небрежно обмахнувшись платком. Фелисити бросила на брата полный отчаяния взгляд.
— Если полковник узнает, что ты здесь, он может пожертвовать собственным удовольствием ради того, чтобы поймать тебя опять.
— А, наш добрый полковник. Я видел, как он сюда пришел. Настоящий завоеватель, и ты рядом с ним, словно пленница. Я собирался засвидетельствовать почтение хозяйке дома, но никак не рассчитывал присутствовать при столь отвратительной сцене. Похоже, мне не мешает разобраться, что все это значит.
— Причину не так уж сложно отыскать, — сухо ответила Фелисити и стала перечислять обстоятельства, заставившие ее появиться на маскараде вместе с полковником. При этом она обратила внимание на порыв ветра, всколыхнувший шторы, и сине-белую молнию за окном, вспыхнувшую теперь уже гораздо ближе.
Когда Фелисити кончила говорить, Валькур набрал полные легкие воздуха, его темные глаза заблестели.
— То, что он воспользовался такими методами, чтобы добиться твоего общества, превосходит все мыслимые и допустимые границы. Интересно, чего еще потребует он от тебя в дальнейшем?
— До сих пор, когда мы оставались вдвоем, он вел себя благородно.
— Правда? — усмехнулся Валькур. — Не сомневаюсь, он неплохо умеет скрывать свои настоящие цели.
— Он… Он не предлагал ничего другого, — проговорила Фелисити, захлопнув веер.
— Он и не будет ничего предлагать, только в один прекрасный день ты окажешься в его постели и сама не поймешь, как это случилось.
— Он не посмеет!
Валькур окинул сестру туманным взглядом, заодно оценив ее костюм.
— Для своего возраста, Фелисити, ты удивительно наивна. Если тебе требуются доказательства, посмотри на себя. В таком наряде тебя всякий затащит в постель. Я просто не могу понять, почему полковник до сих пор этого не сделал и как ему удается сдерживаться.
Слова брата, перекликавшиеся с ее собственными опасениями, задели девушку за живое.
— Ты ошибаешься. Здесь так одеты большинство женщин, однако мужчины только любуются ими и не переходят за рамки приличия.
— Полковник правильно делает, что не позволяет себе лишнего, — злобно ответил Валькур. — Он начинает меня раздражать. Похоже, не помешает позаботиться о том, чтобы он больше не докучал тебе, а заодно и мне тоже.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе незачем беспокоиться, девочка, если ты, конечно, не испытываешь к нему нежных чувств. — Лицо Валькура осветила вспышка молнии, желтым блеском отразившаяся в его злых глазах.
— Не говори глупостей! — бросила Фелисити.
— Ладно, забудь мои слова. Забудь, что ты вообще видела меня сегодня.
— Нет, Валькур… — начала было девушка, но он уже исчез, как будто растворился в толпе. Она смотрела ему вслед, прикусив нижнюю губу. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Фелисити поняла, что рядом кто-то стоит. Быстро обернувшись, она встретилась взглядом с Морганом.
Пристально глядя на нее, он протянул ей бокал пахнувшего лимоном пунша.
— Баст попросил меня принести это вам. Он сказал, чтобы я искал вас здесь, но я подумал, что не так его понял, пока не увидел вас в этой нише. Этот господин, который с вами беседовал… он ушел слишком поспешно, правда?
Несмотря на равнодушный тон Моргана, Фелисити сразу насторожилась.
— Наверное, он решил найти более подходящую партнершу для следующего танца.
— Неужели? Значит, вы не желаете танцевать с собственным братом? — усмехнулся Морган.
Фелисити нервно рассмеялась, машинально ответив на приветствие одной из подруг детства, помахав рукой, словно этот жест мог ей помочь.
— Вы приняли его за Валькура? Он бы не обрадовался, смею вас заверить. Этот человек так безвкусно одет, будто какой-то провинциал. Я что-то не могу припомнить, чтобы видела его раньше.
— Значит, я ошибся, — рассеянно кивнул полковник, продолжая смотреть в том направлении, куда скрылся Валькур.
6
Когда Фелисити с полковником покинули маскарад, медленно собирающаяся гроза еще не разразилась, хотя ночное небо то и дело рассекали серебряные стрелы молний, а над головой без конца грохотал гром. Они ушли сразу после того, как гости сняли маски, хотя Фелисити, преследуемая непонятными страхами и головной болью, могла попросить спутника проводить ее домой еще раньше, если бы Морган не воспринял это как желание избавиться от его общества или как знак тревоги по поводу предполагаемой встречи с Валькуром. Из-за утомительной необходимости постоянно притворяться и следить за каждым своим шагом и жестом, чтобы не выдать себя, нервы Фелисити были так напряжены, что она вздрагивала при каждой новой вспышке молнии, не представляя, как ей следует поступить: то ли поспешить домой, чтобы скорей оставить позади этот бесконечный вечер, то ли замедлить шаг, чтобы сохранить остатки энергии.
Поднявшийся ветер сек лицо мелким песком, задувал огонь в жестянке с дырками в руках сопровождавшего их мальчишки. Резкие порывы ветра вздымали складки легкого хитона. Сырость и запахи речных испарений пронизывали ночной воздух. На одной из боковых улиц на скрипучих петлях раскачивался распахнутый ветром ставень, с гулким монотонным звуком ударяясь о стену дома. Где-то неподалеку раздался приглушенный предупреждающий лай собаки. Сюда уже не долетали голоса из дома, который они покинули, а его огни остались далеко позади. Девушку и ее спутника со всех сторон обступила ночная тьма.
Фелисити отказалась взять Моргана под руку, и теперь, когда она стала спотыкаться на неровной мостовой из корабельных планширов, ему пришлось, придвинувшись к ней поближе, поддерживать ее за локоть.
— Сегодня вечером мне рассказали странную историю, — проговорил он, понизив голос, чтобы не услышала Ашанти или мальчик с фонарем, очень походивший на итальянца.
Фелисити заволновалась, ощутив прикосновение крепких пальцев и почувствовав силу, которую, казалось, излучал идущий рядом мужчина.
— Что за история? — сбивчиво спросила она.
— Мне рассказали об одном случае с вами и ночной рубашкой Уллоа.
— Ох! — выдохнула девушка.
— Как я уже сказал, эта история показалась мне странной и довольно забавной. Я просто не могу представить, как вы под покровом ночи пробираетесь в спальню Уллоа, а затем копаетесь в его гардеробе. Вы, которая не осмелится сделать и шагу без сопровождения служанки…
Фелисити подняла глаза на ирландца.
— Это… это было пари.
— Я так и понял. Его заключил ваш брат, однако он, по всей видимости, уговорил вас осуществить для него эту дерзкую кражу.
— Вы ошибаетесь. Мы сделали это вдвоем.
— Это вы проникли в спальню губернатора, когда он спал, так? Это за вами потом гнались часовые целых три квартала, пока вам не удалось сбить их со следа?
— Кто вам сказал?
— Я точно не знаю. Какая-то женщина в костюме королевы Изабеллы с огромным воротником, похожим на колесо от телеги. Вероятно, она сочла, что мне это будет интересно, и уверяла, что об этом известно всем вашим подругам.
— Может быть, — коротко ответила Фелисити. — Это была всего лишь детская шалость, и я о ней вскоре забыла.
— Возможно, хотя вы, судя по всему, испытываете склонность к подобного рода приключениям. Вам нравится совать голову в пасть льву.
Мягкий тон Маккормака ничем не выдавал его чувств, и Фелисити пристально посмотрела ему в глаза. У нее оставалось мало времени. Они уже подошли к дому Лафарга, и мальчишка отступил в сторону, пропуская их в арку под балконом.
Пробормотав извинения, Ашанти проскользнула вперед разбудить горничную, оставленную стеречь дом, чтобы та успела открыть дверь. Полковник обернулся и протянул мальчику монетку, а Фелисити с раздражением посмотрела в темноту прохода. Уходя, она распорядилась зажечь факелы перед их возвращением, но о них либо просто забыли, либо поднявшийся ветер, с силой проносившийся под аркой, задул их все до одного.
Морган сделал шаг в ее сторону. Фелисити двинулась вперед, ожидая, что в доме вот-вот загорятся яркие огни и она увидит ступеньки, едва заметные в слабом свете фонаря мальчишки.
Раздался глухой удар, словно рядом с силой захлопнули дверь, вслед за ним послышался какой-то сдавленный звук, который можно было принять за голос Ашанти, вскрикнувшей в глубине дома, погруженного в темноту. Внезапно ночная тьма словно ожила, наполнившись быстро двигающимися тенями и наводящим ужас звоном извлекаемых из ножен шпаг. Новая вспышка молнии на миг осветила фигуры троих мужчин, бегом спускавшихся им навстречу, сталкиваясь друг с другом на узкой лестнице.
Морган не стал терять времени. Он выхватил шпагу и намотал на правую руку полы домино, чтобы было легче защищаться от нападавших. Мальчишка позади сдавленно охнул и бросился наутек, оставив их в темноте.
Чьи-то крепкие руки схватили Фелисити и с силой отбросили в сторону. Она упала на колени, больно ушиблась о камни, попыталась подняться, но ударилась о лестничные перила. Голову девушки пронзила резкая боль. Кое-как встав на ноги, она принялась звать Ашанти и горничную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44