Морган наверняка сможет позаботиться о себе сам: сбросить покрывало или дотянуться до графина с водой. Он же не совсем беспомощен, по крайней мере, он не казался таким, когда она видела его в последний раз.
Плотно сжав губы, Фелисити поднялась с постели, подошла к шкафу и достала халат. Накинув его, она торопливо просунула руки в рукава. Она только подойдет к двери, сказала себе Фелисити, перекинув длинную косу через плечо, в этом не будет ничего страшного.
Несмотря на духоту, окна и балконные двери в гостиной оставались закрытыми, чтобы в дом не проникали ночные миазмы. Однако в комнате Моргана ставни были чуть приоткрыты, так же как и входная дверь. Слабый утренний свет падал на его массивную фигуру, неподвижно лежавшую на кровати. Нижнюю часть тела закрывала простыня, наискось пересекавшая живот, а верхняя часть туловища оставалась открытой. Правую руку Морган вытянул вдоль тела так, что она казалась застывшей, левую закинул за голову. Бинты на правой половине груди выделялись светлым расплывчатым пятном на темном фоне кожи.
Оттуда, где стояла Фелисити, она не могла разглядеть опухоль, однако ей показалось, что она уменьшилась или совсем спала. Быстро бежали секунды, но Морган оставался неподвижен. Судя по всему, он уснул, хотя мог просто потерять сознание. Москитная сетка, спускавшаяся с вбитого в потолок крюка, была откинута с одного края, наверное, чтобы открыть доступ свежему воздуху из окна. Фелисити удивилась, почему насекомые не набросились на него.
Она на цыпочках подкралась к кровати, затаив дыхание от страха, как бы не наступить на скрипучую половицу или не шаркнуть нечаянно ногой, и пристально посмотрела на Моргана. Никогда еще она не видела его лицо таким красивым. Сейчас, во сне, он показался ей на редкость привлекательным — высокий лоб, правильный классический нос, точеные губы, твердый выдающийся подбородок. Такое лицо, несомненно, могло нравиться многим женщинам, но только не ей. Глядя на этого спящего мужчину, Фелисити сразу вспомнила о его высокомерии и грубости по отношению к ней.
Она уже собралась уйти, оставив Моргана на съедение москитам, чего он вполне заслуживал, но потом, безнадежно вздохнув, приблизилась к краю сетки.
Внезапно лежащий на кровати мужчина стремительным хищным движением поймал ее за запястье. Обхватив другой рукой девушку за талию, Морган рывком привлек ее к себе и потащил на кровать. Она приглушенно вскрикнула, упав на постель ничком.
— Что вы делаете? — спросила Фелисити, однако не уловила в собственном голосе ни строгости, ни возмущения, как ей хотелось бы.
— Кладу тебя к себе в постель, поскольку ты не позволяешь мне лечь к тебе.
— Я думала, вы больны! — Фелисити попыталась подняться, но Морган ухватил ее еще крепче.
— Я тоже так думаю, — ответил он, скользя вверх по телу девушки здоровой левой рукой. — Хотя в этом заражении крови виноват не тот, кто пырнул меня шпагой, а кто потом зашивал мне рану.
— Я тут ни при чем! Я же делала это на ваших глазах! — протестующе воскликнула Фелисити.
— Да, я следил за тобой, видел, что ты скорее радовалась, чем переживала. Только ты навредила мне раньше, гораздо раньше. — Он прижался ртом к губам девушки, как будто пробуя их на вкус и изучая, потом заставил ее раздвинуть губы, чтобы проникнуть нетерпеливым языком еще глубже. Жадными руками Морган скользил по ее телу все выше, пока не сорвал с нее мешавший ему халат.
Прикосновения рук Моргана обжигали кожу Фелисити сквозь тонкую льняную ткань ночной рубашки. Жар у него, похоже, спал, однако еще не до конца. Упершись рукой ему в плечо, она попробовала его оттолкнуть.
— Вы сделаете себе больно.
Он сжал ее еще крепче.
— Не сделаю, если ты перестанешь сопротивляться. Или мне придется сделать больно тебе.
Что еще ей оставалось? В том положении, в котором она оказалась по собственной вине, она не могла надеяться на спасение или на чью-нибудь помощь. И Фелисити сдалась на милость победителя, стараясь заставить себя принять все, что бы ни случилось дальше.
Морган повернул ее к себе и прижал к груди с такой силой, что разделявшая их тела ткань ночной рубашки, казалось, вот-вот загорится от нестерпимого жара, охватившего их обоих. Он вытащил заколку из косы и распустил волосы Фелисити так, что они накрыли ее словно колышущийся плащ. Затем стянул с нее через голову ночную рубашку и, убрав с лица локоны, горячими губами поцеловал закрытые глаза девушки. Покрыв огненными поцелуями изгиб ее подбородка и шею, он жадно впился пылающим ртом в дрожащую вершину груди, скрытую благоухающим водопадом золотистых волос. Несколько раз прикоснувшись к ее талии, рука Моргана заскользила вниз по животу, сделавшемуся твердым от напряженного предчувствия. Наконец она ощутила его нежные и в то же время настойчивые прикосновения между сжатыми ногами.
Фелисити почувствовала растущее возбуждение, теплой волной накатывающее изнутри, которого она упорно старалась не замечать из-за нежелания ответить взаимностью лежащему рядом мужчине. Но у нее не оставалось выхода. Она не могла уклониться от его прикосновений, его присутствия, его настойчивых ласк, он же, казалось, не желал замечать ее сопротивления. Поддавшись этим ласкам, ее собственные чувства теперь обернулись против нее самой. Фелисити охватил неистовый жар, огнем растекающийся по жилам, заставляя ее краснеть, хотя сейчас она не испытывала никакой неловкости. Приподняв руку, она крепко обхватила мускулистое плечо Моргана, почувствовав неистребимое желание прижаться к нему как можно плотнее. Она ощущала какую-то болезненную пустоту в теле, а разум ее словно помутился. В груди девушки что-то напряглось, дыхание сделалось прерывистым. Животная страсть захлестнула ее и передалась Моргану, потому что он неожиданно застыл в неподвижности, а затем резким решительным движением раздвинул ей ноги и вошел в нее.
Почувствовав, как его плоть мягко скользнула внутрь ее тела, Фелисити негромко вскрикнула. По мере того как движения Моргана учащались, ее все больше охватывала какая-то необъяснимая легкость. Она, словно корабль, покидала неведомую гавань. Дыхание вновь сделалось ровным. Руки раскинулись в стороны, пальцы выпрямились, а из глаз вдруг потекли горячие слезы.
Морган сжимал ее все крепче. Накрыв губы Фелисити своим ртом, он упивался их сладостью. Когда их языки соприкоснулись, его объятия сделались еще яростнее. Теперь Фелисити все глубже погружалась вместе с ним в обжигающий огонь неистовой страсти. Крепко зажмурившись, она чувствовала, как горячее пламя постепенно ослабевает, словно умирая внутри ее. Однако девушка не торопилась открывать глаза, опасаясь, что не вынесет вида шрамов на теле Моргана.
Фелисити почти погрузилась в странное беспамятство, когда услышала скрип открывающейся двери и шарканье чьих-то ног. Морган, все еще лежавший сверху, потянулся за простыней, стараясь накрыть их обоих.
— Про… простите, мой господин, мне показалось, вы меня звали.
— Убирайся, — прорычал ирландец, — и больше не входи сюда!
В ответ послышались звуки торопливо удалявшихся шагов. Морган откатился в сторону и притянул Фелисити к себе, нежно обняв ее разгоряченное тело. Через несколько мгновений она уснула.
Когда Фелисити снова открыла глаза, солнце стояло уже высоко, и его лучи лились в комнату словно расплавленное золото. Жара казалась удушающей. Тело Фелисити покрылось испариной, на лбу выступили капельки пота. Она подняла руку, чтобы сбросить простыню.
Морган тут же напрягся, словно это легкое движение заставило его пробудиться ото сна. Повернувшись, девушка бросила на Моргана пристальный взгляд. Ее карие глаза выражали тревогу и еще какое-то чувство, которое можно было принять за напряженное ожидание. В ответ он долго рассматривал ее, прежде чем успокоиться, в уголках его губ появилась слабая улыбка.
— Вчера ночью мне почудилось, — тихо проговорил он, — что я вижу тебя в бреду, но, похоже, я ошибся.
— Насчет этого я не уверена, — усмехнулась Фелисити. — А потом, это случилось не вчера ночью, а сегодня на рассвете.
— Мне кажется, все длилось гораздо дольше, — тихо сказал он, устремив взгляд на молочно-розовые холмы ее грудей, открытых из-за нестерпимой жары.
Глаза Моргана посветлели, загорелое лицо обрело нормальный цвет, только тело блестело от пота. Простыни же были насквозь мокрыми. Это доставляло Фелисити еще большее неудобство, чем утренняя жара.
Неожиданно поняв, в чем дело, она спросила:
— Вы… У вас больше нет жара?
— Ничего удивительного, если учесть, как за мной ухаживали и каким отличным лекарством меня лечили.
— Вы хотите сказать… — начала было Фелисити и тут же замолчала, высоко вздернув подбородок, увидев на его губах двусмысленную ухмылку, слишком явно выдающую то, что он имел в виду. — Я вовсе не собиралась этого делать!
— Не собиралась? Тогда зачем пришла? Почему ты оказалась у меня в комнате?
— Я не собиралась убивать вас в постели, если вы это имели в виду. Честно говоря, я просто подумала, что, если вы умрете, мне придется иметь дело с испанской бюрократией, а это слишком утомительно для меня!
— Понятно, — проговорил Морган, и его лицо сразу помрачнело. — Я обещаю, что в моих силах избавить тебя от этого занудства.
Бросив на него подозрительный взгляд, Фелисити отодвинулась в сторону и села на кровати.
— Спасибо. Значит, мне останется лишь сожалеть, если я больше не буду зависеть от вас.
— Еще бы, — согласился Морган, приподняв бровь. Увидев, что девушка старается не прикасаться к нему, он оглядел свое тело. — Боже мой, я же мокрый как мышь! Где черти носят этого Пепе? Раньше он бы уже сто раз успел здесь побывать.
— Если мне не изменяет память, вы сами выставили его вон, — напомнила Фелисити.
— Точно. Только ему не следует понимать мои слова слишком буквально.
— Он наверняка был настолько потрясен, что просто потерял рассудок.
— Вряд ли, — сухо возразил Морган.
Что он имел в виду? Что его слугу не так просто удивить? Или ему часто приходится видеть своего сеньора в постели с женщиной? Последняя мысль неприятно задела Фелисити.
Морган сел на постели.
— Что случилось с твоей девчонкой? Почему она до сих пор не утопила нас в шоколаде?
— Возможно, она решила, что такому больному, как вы, необходимо как следует отдохнуть.
— Я всегда быстро поправляюсь, — проговорил он, словно извиняясь, хотя в его глазах появилось удивленное выражение.
— А может, — продолжала Фелисити, — Ашанти испугалась, что вы откусите ей голову?
— Так оно и есть. — Морган притворился, что не понял ее слов. — Здесь, наверное, у тебя одной такой дрянной характер. Я в этом только что убедился.
— Дрянной характер? У меня?
В ответ он ласково улыбнулся и тут же громко закричал:
— Пепе! Черт побери. Пепе, иди сюда!
Фелисити быстро юркнула под простыню. В эту минуту дверь, ведущая в смежную со спальней комнату, распахнулась.
— Да, мой полковник?
— Где ты пропадал? И где шоколад для мадемуазель?
— Я ждал, пока вы проснетесь и позовете меня, — ответил слуга с обиженным видом. — А еще я сказал Ашанти, что ей также следует подождать, когда ее хозяйка сделает то же самое.
— Что ж, как видишь, мы проснулись, — заметил Морган. — Принеси нам шоколад. К тому же я хочу вымыться.
— Вымыться? Но если мой полковник будет так часто купаться, он сделается слабым словно новорожденный, — возразил слуга.
— Я и так уже здорово ослаб, — сказал Морган, не обращая внимания на фыркнувшую под простыней Фелисити, явно не собиравшуюся сохранять даже видимость приличия. — Кроме того, я проголодался, так что пошевеливайся, Пепе. И принеси нам на завтрак что-нибудь основательное.
Пепе смущенно кашлянул.
— Мне понадобятся деньги… С чем я пойду на рынок?
— Ты знаешь, где они лежат. Возьми сколько нужно!
Как только Пепе с поклоном удалился, Морган откинул простыню, чтобы Фелисити легче дышалось. Она быстро ухватилась за край, стараясь натянуть его на бедра. Девушка уже привыкла к тому, что он видит ее обнаженной до пояса, кроме того, в доме постоянно было слишком жарко. Впрочем, она всегда могла неплохо укрыться от его назойливых взглядов. Поэтому Фелисити вновь села на постели, перебросив свои роскошные волосы на грудь.
Морган неодобрительно посмотрел на этот занавес, затем перевел взгляд на распахнутые ставни.
— Если их закрыть, здесь не будет такой жары.
— Да, конечно. — Фелисити чуть раздвинула пряди спутанных волос и окинула полковника лукавым взглядом.
Наклонив голову, Морган продолжал:
— Я бы закрыл ставни сам, но я еще недостаточно окреп для таких усилий.
Фелисити понимала, что он хочет заставить ее спуститься с кровати, чтобы полюбоваться ее обнаженной фигурой. Однако она вовсе не собиралась исполнять все его прихоти.
— Да, вам не следует напрасно тратить силы. Этим может заняться Ашанти, когда принесет шоколад.
— Но, дожидаясь ее, мы здесь погибнем от солнца.
Девушка пристально посмотрела на Моргана. Он явно страдал от мучительной жары. Оглядевшись по сторонам, она поискала глазами ночную рубашку, пока не заметила ее в складках постельного белья.
— Ладно, пусть будет по-вашему.
Перехватив ее взгляд, Морган поднял рубашку, прежде чем Фелисити успела до нее дотянуться. Увидев, как он помахивает ею, девушка попробовала отобрать ее, однако при этом она, сама не понимая как, упала Моргану на грудь. Сжавшись в комок, Фелисити отпрянула от него и соскользнула с кровати прежде, чем он успел дотронуться до нее. Губы Моргана искривились в ухмылке, когда она, наклонившись, подняла с пола халат и накинула его на себя. Отступив к окну, Фелисити захлопнула ставни и заперла их на задвижку, оставшись стоять в полумраке, переводя взгляд с лежащего в постели мужчины на дверь в гостиную.
Морган откинулся назад на кровати.
— Спасибо. Теперь можешь вернуться в постель.
Она покачала головой.
— Почему? Чем тебе еще заниматься?
— Я должна сходить на рынок, у меня есть дела по дому, мне… мне нужно приготовить еду отцу и постирать его вещи…
— Обо всем этом вполне могут позаботиться Пепе и Ашанти, твоя помощь им не понадобится. Мне показалось, ты поняла, что должна следить за моим выздоровлением. Это пойдет тебе же на пользу.
— Вашему здоровью ничто не угрожает!
— Ты ошибаешься. По-моему, на самом деле я опасно заболел. Я так болен, что мне придется отправить губернатору записку с сообщением, что сегодня я не смогу подняться с постели.
— Что?
— Возможно, я встану на ноги уже завтра. Ты только представь, как обрадуется О'Райли, узнав, что ты помогла скорейшему выздоровлению его заместителя.
— Это вряд ли будет моей заслугой.
— Да, не только твоей. Но такое сильное лекарство, как ты, наверняка поставит на ноги любого мужчину. Хотя я не уверен, что потом ты не станешь для этого мужчины чем-то вроде опиума.
Фелисити с сомнением посмотрела на Моргана.
— Но мы же не можем оставаться в постели целый день.
— А почему нет, если мне этого хочется? — Он по-прежнему смотрел на девушку с едва заметной улыбкой, однако в его голосе чувствовались неумолимые нотки.
Если бы сейчас речь шла только о том, у кого из них окажется больше силы воли, она бы, наверное, выдержала его взгляд. От желания Моргана находиться в ее компании зависела судьба ее отца. Картина ее собственного будущего, возможность устроить жизнь так, как хочется ей самой, — все это казалось теперь чем-то туманным, что придется отложить на неопределенное время.
— Вы… пользуетесь моим безвыходным положением. — Фелисити едва раскрывала плотно сжатые губы.
— Может быть. Но если ты досталась мне, разве у меня есть выбор? — Морган протянул руку.
Фелисити медленно, словно нехотя, приблизилась к нему и почувствовала, как он крепко сжал ее пальцы.
Морган обещал остаться с ней не ради красного словца. После завтрака он сразу отправил Пепе с запиской в ставку О'Райли. Получив ее, генерал-губернатор нисколько не удивился, так как вчера сам предлагал своему заместителю провести несколько дней в постели, пока тот не поправится. Морган впервые убедился, насколько хорошо О'Райли разбирался в подобных делах!
Они провели полдня в приятной дреме в полумраке комнаты с закрытыми ставнями, время от времени ненадолго пробуждаясь, чтобы вновь погрузиться в забытье. Потом им принесли легкий ленч, который они отведали прямо в постели, опершись на подушки, после чего опять улеглись, чтобы переждать изнуряющий дневной зной. Моргану, при всей его мужской ненасытности, на самом деле требовался отдых. Пока он лежал рядом, расслабившись во сне, Фелисити смогла наконец собраться с мыслями и справиться с эмоциями. То, что, оказавшись в его руках, она испытывала какое-то ощущение, напоминающее страсть, казалось ей унизительным. Девушка понимала, что бурные чувства, охватившие ее, не имели ничего общего с любовью, она бы предпочла остаться равнодушной, но это ей просто не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Плотно сжав губы, Фелисити поднялась с постели, подошла к шкафу и достала халат. Накинув его, она торопливо просунула руки в рукава. Она только подойдет к двери, сказала себе Фелисити, перекинув длинную косу через плечо, в этом не будет ничего страшного.
Несмотря на духоту, окна и балконные двери в гостиной оставались закрытыми, чтобы в дом не проникали ночные миазмы. Однако в комнате Моргана ставни были чуть приоткрыты, так же как и входная дверь. Слабый утренний свет падал на его массивную фигуру, неподвижно лежавшую на кровати. Нижнюю часть тела закрывала простыня, наискось пересекавшая живот, а верхняя часть туловища оставалась открытой. Правую руку Морган вытянул вдоль тела так, что она казалась застывшей, левую закинул за голову. Бинты на правой половине груди выделялись светлым расплывчатым пятном на темном фоне кожи.
Оттуда, где стояла Фелисити, она не могла разглядеть опухоль, однако ей показалось, что она уменьшилась или совсем спала. Быстро бежали секунды, но Морган оставался неподвижен. Судя по всему, он уснул, хотя мог просто потерять сознание. Москитная сетка, спускавшаяся с вбитого в потолок крюка, была откинута с одного края, наверное, чтобы открыть доступ свежему воздуху из окна. Фелисити удивилась, почему насекомые не набросились на него.
Она на цыпочках подкралась к кровати, затаив дыхание от страха, как бы не наступить на скрипучую половицу или не шаркнуть нечаянно ногой, и пристально посмотрела на Моргана. Никогда еще она не видела его лицо таким красивым. Сейчас, во сне, он показался ей на редкость привлекательным — высокий лоб, правильный классический нос, точеные губы, твердый выдающийся подбородок. Такое лицо, несомненно, могло нравиться многим женщинам, но только не ей. Глядя на этого спящего мужчину, Фелисити сразу вспомнила о его высокомерии и грубости по отношению к ней.
Она уже собралась уйти, оставив Моргана на съедение москитам, чего он вполне заслуживал, но потом, безнадежно вздохнув, приблизилась к краю сетки.
Внезапно лежащий на кровати мужчина стремительным хищным движением поймал ее за запястье. Обхватив другой рукой девушку за талию, Морган рывком привлек ее к себе и потащил на кровать. Она приглушенно вскрикнула, упав на постель ничком.
— Что вы делаете? — спросила Фелисити, однако не уловила в собственном голосе ни строгости, ни возмущения, как ей хотелось бы.
— Кладу тебя к себе в постель, поскольку ты не позволяешь мне лечь к тебе.
— Я думала, вы больны! — Фелисити попыталась подняться, но Морган ухватил ее еще крепче.
— Я тоже так думаю, — ответил он, скользя вверх по телу девушки здоровой левой рукой. — Хотя в этом заражении крови виноват не тот, кто пырнул меня шпагой, а кто потом зашивал мне рану.
— Я тут ни при чем! Я же делала это на ваших глазах! — протестующе воскликнула Фелисити.
— Да, я следил за тобой, видел, что ты скорее радовалась, чем переживала. Только ты навредила мне раньше, гораздо раньше. — Он прижался ртом к губам девушки, как будто пробуя их на вкус и изучая, потом заставил ее раздвинуть губы, чтобы проникнуть нетерпеливым языком еще глубже. Жадными руками Морган скользил по ее телу все выше, пока не сорвал с нее мешавший ему халат.
Прикосновения рук Моргана обжигали кожу Фелисити сквозь тонкую льняную ткань ночной рубашки. Жар у него, похоже, спал, однако еще не до конца. Упершись рукой ему в плечо, она попробовала его оттолкнуть.
— Вы сделаете себе больно.
Он сжал ее еще крепче.
— Не сделаю, если ты перестанешь сопротивляться. Или мне придется сделать больно тебе.
Что еще ей оставалось? В том положении, в котором она оказалась по собственной вине, она не могла надеяться на спасение или на чью-нибудь помощь. И Фелисити сдалась на милость победителя, стараясь заставить себя принять все, что бы ни случилось дальше.
Морган повернул ее к себе и прижал к груди с такой силой, что разделявшая их тела ткань ночной рубашки, казалось, вот-вот загорится от нестерпимого жара, охватившего их обоих. Он вытащил заколку из косы и распустил волосы Фелисити так, что они накрыли ее словно колышущийся плащ. Затем стянул с нее через голову ночную рубашку и, убрав с лица локоны, горячими губами поцеловал закрытые глаза девушки. Покрыв огненными поцелуями изгиб ее подбородка и шею, он жадно впился пылающим ртом в дрожащую вершину груди, скрытую благоухающим водопадом золотистых волос. Несколько раз прикоснувшись к ее талии, рука Моргана заскользила вниз по животу, сделавшемуся твердым от напряженного предчувствия. Наконец она ощутила его нежные и в то же время настойчивые прикосновения между сжатыми ногами.
Фелисити почувствовала растущее возбуждение, теплой волной накатывающее изнутри, которого она упорно старалась не замечать из-за нежелания ответить взаимностью лежащему рядом мужчине. Но у нее не оставалось выхода. Она не могла уклониться от его прикосновений, его присутствия, его настойчивых ласк, он же, казалось, не желал замечать ее сопротивления. Поддавшись этим ласкам, ее собственные чувства теперь обернулись против нее самой. Фелисити охватил неистовый жар, огнем растекающийся по жилам, заставляя ее краснеть, хотя сейчас она не испытывала никакой неловкости. Приподняв руку, она крепко обхватила мускулистое плечо Моргана, почувствовав неистребимое желание прижаться к нему как можно плотнее. Она ощущала какую-то болезненную пустоту в теле, а разум ее словно помутился. В груди девушки что-то напряглось, дыхание сделалось прерывистым. Животная страсть захлестнула ее и передалась Моргану, потому что он неожиданно застыл в неподвижности, а затем резким решительным движением раздвинул ей ноги и вошел в нее.
Почувствовав, как его плоть мягко скользнула внутрь ее тела, Фелисити негромко вскрикнула. По мере того как движения Моргана учащались, ее все больше охватывала какая-то необъяснимая легкость. Она, словно корабль, покидала неведомую гавань. Дыхание вновь сделалось ровным. Руки раскинулись в стороны, пальцы выпрямились, а из глаз вдруг потекли горячие слезы.
Морган сжимал ее все крепче. Накрыв губы Фелисити своим ртом, он упивался их сладостью. Когда их языки соприкоснулись, его объятия сделались еще яростнее. Теперь Фелисити все глубже погружалась вместе с ним в обжигающий огонь неистовой страсти. Крепко зажмурившись, она чувствовала, как горячее пламя постепенно ослабевает, словно умирая внутри ее. Однако девушка не торопилась открывать глаза, опасаясь, что не вынесет вида шрамов на теле Моргана.
Фелисити почти погрузилась в странное беспамятство, когда услышала скрип открывающейся двери и шарканье чьих-то ног. Морган, все еще лежавший сверху, потянулся за простыней, стараясь накрыть их обоих.
— Про… простите, мой господин, мне показалось, вы меня звали.
— Убирайся, — прорычал ирландец, — и больше не входи сюда!
В ответ послышались звуки торопливо удалявшихся шагов. Морган откатился в сторону и притянул Фелисити к себе, нежно обняв ее разгоряченное тело. Через несколько мгновений она уснула.
Когда Фелисити снова открыла глаза, солнце стояло уже высоко, и его лучи лились в комнату словно расплавленное золото. Жара казалась удушающей. Тело Фелисити покрылось испариной, на лбу выступили капельки пота. Она подняла руку, чтобы сбросить простыню.
Морган тут же напрягся, словно это легкое движение заставило его пробудиться ото сна. Повернувшись, девушка бросила на Моргана пристальный взгляд. Ее карие глаза выражали тревогу и еще какое-то чувство, которое можно было принять за напряженное ожидание. В ответ он долго рассматривал ее, прежде чем успокоиться, в уголках его губ появилась слабая улыбка.
— Вчера ночью мне почудилось, — тихо проговорил он, — что я вижу тебя в бреду, но, похоже, я ошибся.
— Насчет этого я не уверена, — усмехнулась Фелисити. — А потом, это случилось не вчера ночью, а сегодня на рассвете.
— Мне кажется, все длилось гораздо дольше, — тихо сказал он, устремив взгляд на молочно-розовые холмы ее грудей, открытых из-за нестерпимой жары.
Глаза Моргана посветлели, загорелое лицо обрело нормальный цвет, только тело блестело от пота. Простыни же были насквозь мокрыми. Это доставляло Фелисити еще большее неудобство, чем утренняя жара.
Неожиданно поняв, в чем дело, она спросила:
— Вы… У вас больше нет жара?
— Ничего удивительного, если учесть, как за мной ухаживали и каким отличным лекарством меня лечили.
— Вы хотите сказать… — начала было Фелисити и тут же замолчала, высоко вздернув подбородок, увидев на его губах двусмысленную ухмылку, слишком явно выдающую то, что он имел в виду. — Я вовсе не собиралась этого делать!
— Не собиралась? Тогда зачем пришла? Почему ты оказалась у меня в комнате?
— Я не собиралась убивать вас в постели, если вы это имели в виду. Честно говоря, я просто подумала, что, если вы умрете, мне придется иметь дело с испанской бюрократией, а это слишком утомительно для меня!
— Понятно, — проговорил Морган, и его лицо сразу помрачнело. — Я обещаю, что в моих силах избавить тебя от этого занудства.
Бросив на него подозрительный взгляд, Фелисити отодвинулась в сторону и села на кровати.
— Спасибо. Значит, мне останется лишь сожалеть, если я больше не буду зависеть от вас.
— Еще бы, — согласился Морган, приподняв бровь. Увидев, что девушка старается не прикасаться к нему, он оглядел свое тело. — Боже мой, я же мокрый как мышь! Где черти носят этого Пепе? Раньше он бы уже сто раз успел здесь побывать.
— Если мне не изменяет память, вы сами выставили его вон, — напомнила Фелисити.
— Точно. Только ему не следует понимать мои слова слишком буквально.
— Он наверняка был настолько потрясен, что просто потерял рассудок.
— Вряд ли, — сухо возразил Морган.
Что он имел в виду? Что его слугу не так просто удивить? Или ему часто приходится видеть своего сеньора в постели с женщиной? Последняя мысль неприятно задела Фелисити.
Морган сел на постели.
— Что случилось с твоей девчонкой? Почему она до сих пор не утопила нас в шоколаде?
— Возможно, она решила, что такому больному, как вы, необходимо как следует отдохнуть.
— Я всегда быстро поправляюсь, — проговорил он, словно извиняясь, хотя в его глазах появилось удивленное выражение.
— А может, — продолжала Фелисити, — Ашанти испугалась, что вы откусите ей голову?
— Так оно и есть. — Морган притворился, что не понял ее слов. — Здесь, наверное, у тебя одной такой дрянной характер. Я в этом только что убедился.
— Дрянной характер? У меня?
В ответ он ласково улыбнулся и тут же громко закричал:
— Пепе! Черт побери. Пепе, иди сюда!
Фелисити быстро юркнула под простыню. В эту минуту дверь, ведущая в смежную со спальней комнату, распахнулась.
— Да, мой полковник?
— Где ты пропадал? И где шоколад для мадемуазель?
— Я ждал, пока вы проснетесь и позовете меня, — ответил слуга с обиженным видом. — А еще я сказал Ашанти, что ей также следует подождать, когда ее хозяйка сделает то же самое.
— Что ж, как видишь, мы проснулись, — заметил Морган. — Принеси нам шоколад. К тому же я хочу вымыться.
— Вымыться? Но если мой полковник будет так часто купаться, он сделается слабым словно новорожденный, — возразил слуга.
— Я и так уже здорово ослаб, — сказал Морган, не обращая внимания на фыркнувшую под простыней Фелисити, явно не собиравшуюся сохранять даже видимость приличия. — Кроме того, я проголодался, так что пошевеливайся, Пепе. И принеси нам на завтрак что-нибудь основательное.
Пепе смущенно кашлянул.
— Мне понадобятся деньги… С чем я пойду на рынок?
— Ты знаешь, где они лежат. Возьми сколько нужно!
Как только Пепе с поклоном удалился, Морган откинул простыню, чтобы Фелисити легче дышалось. Она быстро ухватилась за край, стараясь натянуть его на бедра. Девушка уже привыкла к тому, что он видит ее обнаженной до пояса, кроме того, в доме постоянно было слишком жарко. Впрочем, она всегда могла неплохо укрыться от его назойливых взглядов. Поэтому Фелисити вновь села на постели, перебросив свои роскошные волосы на грудь.
Морган неодобрительно посмотрел на этот занавес, затем перевел взгляд на распахнутые ставни.
— Если их закрыть, здесь не будет такой жары.
— Да, конечно. — Фелисити чуть раздвинула пряди спутанных волос и окинула полковника лукавым взглядом.
Наклонив голову, Морган продолжал:
— Я бы закрыл ставни сам, но я еще недостаточно окреп для таких усилий.
Фелисити понимала, что он хочет заставить ее спуститься с кровати, чтобы полюбоваться ее обнаженной фигурой. Однако она вовсе не собиралась исполнять все его прихоти.
— Да, вам не следует напрасно тратить силы. Этим может заняться Ашанти, когда принесет шоколад.
— Но, дожидаясь ее, мы здесь погибнем от солнца.
Девушка пристально посмотрела на Моргана. Он явно страдал от мучительной жары. Оглядевшись по сторонам, она поискала глазами ночную рубашку, пока не заметила ее в складках постельного белья.
— Ладно, пусть будет по-вашему.
Перехватив ее взгляд, Морган поднял рубашку, прежде чем Фелисити успела до нее дотянуться. Увидев, как он помахивает ею, девушка попробовала отобрать ее, однако при этом она, сама не понимая как, упала Моргану на грудь. Сжавшись в комок, Фелисити отпрянула от него и соскользнула с кровати прежде, чем он успел дотронуться до нее. Губы Моргана искривились в ухмылке, когда она, наклонившись, подняла с пола халат и накинула его на себя. Отступив к окну, Фелисити захлопнула ставни и заперла их на задвижку, оставшись стоять в полумраке, переводя взгляд с лежащего в постели мужчины на дверь в гостиную.
Морган откинулся назад на кровати.
— Спасибо. Теперь можешь вернуться в постель.
Она покачала головой.
— Почему? Чем тебе еще заниматься?
— Я должна сходить на рынок, у меня есть дела по дому, мне… мне нужно приготовить еду отцу и постирать его вещи…
— Обо всем этом вполне могут позаботиться Пепе и Ашанти, твоя помощь им не понадобится. Мне показалось, ты поняла, что должна следить за моим выздоровлением. Это пойдет тебе же на пользу.
— Вашему здоровью ничто не угрожает!
— Ты ошибаешься. По-моему, на самом деле я опасно заболел. Я так болен, что мне придется отправить губернатору записку с сообщением, что сегодня я не смогу подняться с постели.
— Что?
— Возможно, я встану на ноги уже завтра. Ты только представь, как обрадуется О'Райли, узнав, что ты помогла скорейшему выздоровлению его заместителя.
— Это вряд ли будет моей заслугой.
— Да, не только твоей. Но такое сильное лекарство, как ты, наверняка поставит на ноги любого мужчину. Хотя я не уверен, что потом ты не станешь для этого мужчины чем-то вроде опиума.
Фелисити с сомнением посмотрела на Моргана.
— Но мы же не можем оставаться в постели целый день.
— А почему нет, если мне этого хочется? — Он по-прежнему смотрел на девушку с едва заметной улыбкой, однако в его голосе чувствовались неумолимые нотки.
Если бы сейчас речь шла только о том, у кого из них окажется больше силы воли, она бы, наверное, выдержала его взгляд. От желания Моргана находиться в ее компании зависела судьба ее отца. Картина ее собственного будущего, возможность устроить жизнь так, как хочется ей самой, — все это казалось теперь чем-то туманным, что придется отложить на неопределенное время.
— Вы… пользуетесь моим безвыходным положением. — Фелисити едва раскрывала плотно сжатые губы.
— Может быть. Но если ты досталась мне, разве у меня есть выбор? — Морган протянул руку.
Фелисити медленно, словно нехотя, приблизилась к нему и почувствовала, как он крепко сжал ее пальцы.
Морган обещал остаться с ней не ради красного словца. После завтрака он сразу отправил Пепе с запиской в ставку О'Райли. Получив ее, генерал-губернатор нисколько не удивился, так как вчера сам предлагал своему заместителю провести несколько дней в постели, пока тот не поправится. Морган впервые убедился, насколько хорошо О'Райли разбирался в подобных делах!
Они провели полдня в приятной дреме в полумраке комнаты с закрытыми ставнями, время от времени ненадолго пробуждаясь, чтобы вновь погрузиться в забытье. Потом им принесли легкий ленч, который они отведали прямо в постели, опершись на подушки, после чего опять улеглись, чтобы переждать изнуряющий дневной зной. Моргану, при всей его мужской ненасытности, на самом деле требовался отдых. Пока он лежал рядом, расслабившись во сне, Фелисити смогла наконец собраться с мыслями и справиться с эмоциями. То, что, оказавшись в его руках, она испытывала какое-то ощущение, напоминающее страсть, казалось ей унизительным. Девушка понимала, что бурные чувства, охватившие ее, не имели ничего общего с любовью, она бы предпочла остаться равнодушной, но это ей просто не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44