Я достал карандаш и записную книжку: для чего еще я сюда пришел, черт возьми?Кейси начал что-то бормотать. Казалось, он повторяет заклинания жены.Потом он почти закричал, и мы с Брекинриджем слегка подскочили на наших жестких стульях.– Ты можешь сообщить нам точное местонахождение пропавшего ребенка? – тихо спросила его миссис Кейси. – Ты можешь подсказать нам самый надежный способ вернуть ребенка родителям живым и здоровым?– Есть много каналов, через которые можно осуществить связь, – проговорил он нормальным внятным голосом; – Эти каналы прекрасно знакомы с природой вымогательства. Для некоторых из этих личностей такие дела в новинку, другие уже знакомы с ними – понимаете? То есть один из них уже занимался этим, другие – совсем новички.Меня поразило, что в этой тарабарщине могло быть зерно истины: опытные вымогатели работают вместе с теми, кого подкупили в доме Линдберга.Миссис Кейси сделала еще одну попытку:– Какие средства следует использовать, чтобы вступить в контакт с похитителями?– Многие уже задействованы. Лучше всего подойдет человек, который сумеет договориться об освобождении или возвращении ребенка без нанесения ему телесных повреждений.Великолепно.– Можно узнать имена этих людей?– Главарем этой группы является Маглио.Маглио? Это имя было мне знакомо: Пол Маглио, иногда его называют Полом Риккой, один из близких друзей Капоне! Я записал его имя и подчеркнул три раза.– Извините, миссис Кейси, – тихо проговорил я. Взволнованный, я боялся все испортить своим вмешательством.Но она только посмотрела на меня с ласковой улыбкой Мадонны на устах.– Да, мистер Геллер?– Можно мне задать мистеру Кейси несколько вопросов?Без колебаний она ответила:– Конечно, – поднялась со стула и указала мне на него.Ругая себя за то, что позволил втянуть себя в это сомнительное мероприятие, я подошел к стулу и сел.– Вы можете рассказать мне о самом похищении? – спросил я. – Как оно произошло?– Примерно в половине девятого ребенка из комнаты вынес мужчина, – сказал он. – Внизу его ждал другой мужчина.Мне не хотелось его чрезмерно подстегивать, и поэтому я просто спросил:– Внизу?Кейси кивнул; глаза его оставались закрытыми. Казалось, он мирно спит.– Ребенка опустили на землю и понесли в машину. Потом машину сменили...Разумеется, в этом был смысл; сменить машину имело смысл. Правда, совсем не обязательно быть экстрасенсом, чтобы предположить это.– Они воспользовались другой машиной, – сказал он. – Они поехали на север к Нью-Джерси, через туннель, и затем через Нью-Йорк в Коннектикут, в район Кордова.Я старательно все записывал; Бог знает, зачем, но записывал.– В восточной части Нью-Хейвена они проехали по Адамс-стрит и перенесли ребенка в двухэтажный, крытый черепицей дом под номером семьдесят три. В трехстах метрах от конца Адамс-стрит стоит коричневый дом, который прежде был выкрашен зеленой краской, третий дом от угла. Там красная земля на дороге. Ребенок находится в доме на Шартен-стрит.Я чувствовал себя болваном, записывая этот вздор, но в то же время мне было ужасно интересно. Кейси, как и любой мошенник, умел производить впечатление.– Ребенок по-прежнему находится по этому адресу?– Да.Брекинридж теперь стоял рядом со мной. Он сказал Кейси:– Ред Джонсон участвовал в этом преступлении?– Вижу, что участвовал.– А нянька Бетти Гау?– Косвенно.– Кто еще?– Женщина по имени Беллиенс.Это имя мне ничего не говорило. Я пришел Брекинриджу на помощь:– Кто сейчас охраняет ребенка?– Женщина и двое мужчин, которые сейчас находятся в доме.– Где?– Выполняйте мои указания, – раздраженно проговорил он, – и я приведу вас к ребенку.– Я хорошо знаю Нью-Хейвен, – сказал Брекинридж. – Но я никогда не слышал о Кордове. Вы можете сказать нам, через какие каналы можно определить точное местонахождение Шартен-стрит?– Вы должны выйти на эту улицу! Если на ней будет название, то это хороший знак!Брекинридж посмотрел на меня широко открытыми глазами. Я пожал плечами.– Выполняйте мои указания, и вы найдете ребенка. Мы закончили.– Где... – начал Брекинридж, но миссис Кейси грациозно встала между ним и Кейси. Она подняла руку и покачала головой в знак того, что сеанс закончен.Потом она наклонилась над мужем и что-то проговорила, чтобы разбудить его.Через несколько мгновений он сделал глубокий вдох, и его глаза открылись. Он сел, зевнул и потянулся.– Вы все записали? – спросил он секретаршу.Мисс Дэвис закивала своей красивой светлой головкой.Он встал. Потом очень уверенно сказал Брекинриджу:– Действуйте согласно тому, что слышали, – что бы я там ни наговорил – и вы вернете этого ребенка родителям.Потрясенный Брекинридж сказал:– Э... благодарю вас. Мы проверим все, что слышали здесь сегодня.Кейси улыбнулся лучезарной улыбкой и похлопал Брекинриджа по плечу.– Прекрасно. Моя секретарша пришлет вам копию записи. Обязательно сообщите мне о результате. Нам интересно следить за развитием событий.Он разговаривал так, словно речь шла о безобидном кашле у ребенка, которому он прописал припарки.– Сколько мы вам должны, мистер Кейси? – спросил Брекинридж.Вот оно, подумал я, сейчас все встанет на свои места.– Обычно мы берем за сеанс двадцать долларов, – сказал он. – Жаль, что я не могу делать этого бесплатно.Двадцать баксов? Ну что же, это весьма скромно для такого дела.– Но для данного случая, – мрачно добавил Кейси, – я сделаю исключение.Так-так. Интересно, на сколько потянет это исключение. Он знает, что имеет дело с богатыми людьми. Линдберг, Брекинридж, состоятельная семья Энн Линдберг, семейство Морроу...– Ничего мне не платите, – сказал он. – И пожалуйста, что касается прессы...Ах вот оно что! Ему нужна реклама.Он покачал пальцем, словно школьный учитель.– Ни слова газетчикам. Мне не нужна такая известность. Я больше не желаю участвовать в уголовных делах. Это очень неприятно.У меня было такое чувство, что экстрасенс стукнул меня толстой нематериальной палкой с мистическим гвоздем на конце.Перед нашим отъездом миссис Кейси угостила нас ужином в уютной кухне; еда была почти такой же, как у Линдбергов, – тушеное мясо, картошка, морковь, только мясо было нежным, а гарнир вкусным – все в лучших сельских традициях.– Когда-нибудь, джентльмены, вы пожелаете, чтобы я предсказал вам вашу судьбу, – сказал Кейси, накладывая себе в тарелку картофельное пюре. – А вы хотите узнать, кем вы были в прошлой жизни?– Перевоплощение, мистер Кейси? – улыбнулся Брекинридж. – Я думал, что вы христианин.– В Библии нет ничего, что бы опровергло возможность перевоплощения, – сказал он. – Кстати, мне не обязательно засыпать, чтобы узнать, кем мистер Геллер был в прошлой жизни.– В самом деле? – сказал я, поднимая вилку с едой. – Ну и кем я был?– Идеалистом, – сказал он, сверкнув своими сине-серыми глазами. – Все циники когда-то были идеалистами. Хотите еще тушеного мяса, мистер Геллер? * * * В машине я спросил Брекинриджа, что он обо всем этом думает.– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, – признался он. – А вы?– Я тоже ни черта не понял. Не скажу, что он меня убедил, но, честно говоря, мне хочется проверить все, что он нам наговорил.– Начнем с того, что по дороге обратно купим на одной из бензоколонок карту Нью-Хейвена.– Хорошая мысль. Знаете, первое из двух итальянских имен, которые он назвал, – Маглио – принадлежит одному из ближайших помощников Капоне.Брекинридж пристально посмотрел на меня.– Интересно. Он также сказал, что Ред Джонсон участвовал в похищении.Моряк Бетти Гау.– Кажется, мы должны попытаться допросить этого парня? – спросил я.Брекинридж кивнул:– Завтра.– Вы считаете его перспективным подозреваемым?– Полковнику Линдбергу не нравится думать, что к похищению могут быть причастны его слуги, пусть даже косвенно... Но после того, как хартфордская полиция обнаружила кое-что в машине Джонсона, я бы сказал, что он очень перспективный подозреваемый.– Что они нашли у него в машине?Брекинридж оторвал глаза от дороги и повернулся ко мне, приподняв одну бровь.– Пустую бутылку из-под молока, – сказал он. Глава 7 Было почти десять часов следующего утра, когда я, спотыкаясь спросонья, спустился по лестнице вниз, Увидев меня со своего поста на софе, фокстерьер разразился истерическим лаем. Возле собачонки сидела Энн Линдберг в строгом синем вязаном костюме, напротив ее мать, миссис Дуайт Морроу; первая читала маленькую книжку в кожаном переплете, вторая вязала на спицах.Они начали вставать, и я попросил их не делать этого.Миссис Морроу была маленькой женщиной лет шестидесяти с тонкими, как у дочери, чертами лица; на ней было синее платье, украшенное белыми кружевами, жемчугом и распятием. Каштановых волос на ее голове было больше, чем седых, хотя справедливо было предположить, что со временем это соотношение изменится в пользу последних.– Вэхгуш! – резко сказала Энн. – Успокойся!Пес перестал гавкать, но продолжал рычать и смотреть на меня злыми глазами.– Я слышала, вы с Генри вчера съездили в Виргинию, – сказала Энн, улыбаясь, – и вернулись. – Она жестом попросила меня сесть рядом с ней на софу, что я охотно исполнил. Вэхгуш рычанием выразил свое недовольство.– Довольно большая прогулка для одного дня, – сказала миссис Морроу.– Мы вернулись уже за полночь, – признался я. – Только не знаю, стоящей ли была эта поездка.– Я слышала, вы разговаривали с ясновидцем, – сказала Энн.Миссис Морроу слегка покачала головой, словно хотела сказать «этого еще не хватало», и снова сосредоточила свое внимание на вязании.– Да, – сказал я. – Мне он показался искренним человеком.– Он не жулик, как многие другие ясновидцы?– Нет. Но он дал нам кое-какую конкретную информацию, включающую название улиц, которую мы попытались проверить с помощью карт, но безуспешно.– Понятно, – сказала Энн со спокойной улыбкой на лице.– Что вы читаете? – спросил я.– Бена Джонсона.– Он поэт?– Да.Она прочитала вслух:Пусть он завял и умер, не грусти, Цветка цветение не было напрасным, Лишь в маленьких масштабах жизнь прекрасна, Ведь красота синоним хрупкости.Она посмотрела на меня блестящими голубыми глазами со смелой улыбкой на устах.– Мне нравится эта строчка... «Ведь красота синоним хрупкости».Боже! Неужто она думает, что ребенка ее уже нет в живых?– Красивое стихотворение, – сказал я. – Можно вас спросить кое о чем?– Конечно.Чертова собака все еще рычала на меня.– Как вы думаете, почему в ту ночь собака молчала?– Вэхгуш? Он был в противоположном крыле дома. Если он не лежит здесь, на этой софе, где нам, конечно, не следовало бы позволять ему лежать... или не спит на полу детской возле Чарли... то у него есть небольшая подстилка в комнате для слуг. Знаете, первым в дом его привел Уэйтли, и мы как бы усыновили эту собачку. Едва ли он услышал бы что-нибудь на таком расстоянии, да еще при воющем ветре.– Знаете... и извините меня, что я поднимаю эту тему... но кое-кто подозревает одного из ваших трех слуг в участии в этом похищении.Она покачала головой:– Нет. Мы абсолютно доверяем Бетти и другим слугам.– Едва ли стоит так доверять.– Извините?– Вы сказали «абсолютно». – Я повернулся к матери Энн. – Миссис Морроу, сколько человек составляет штат прислуги у вас в имении?Старая женщина подняла на меня глаза от своего вязания.– Двадцать девять. Но заверяю вас, мистер Геллер, они все заслуживают доверия.– Я не сомневаюсь в этом, миссис Морроу. Но сколько человек из них знали, что Энн и ее муж изменили свои планы и решили остаться здесь еще на день или на два?Чтобы не потерять петлю, миссис Морроу лишь слегка пожала плечами.– Большинство. Возможно, даже все.Я подумал над этим.– Знаете, мистер Геллер, – задумчиво проговорила Энн, – в тот вечер произошла еще одна странная вещь. Я имею в виду вечер, когда похитили Чарли...– Какая, миссис Линдберг?Она нахмурилась.– В тот вечер мой муж должен был выступать с речью перед выпускниками Нью-йоркского университета. Но он в последнее время слишком много работал, утомился и перепутал даты. Вместо того, чтобы поехать на эту встречу, он приехал домой.– Вы хотите сказать, что в тот вечер он не должен был находиться дома?– Да.Я наклонился вперед.– Вы понимаете, что только кто-то из домашних здесь в имении мог знать об этом?– Да. Но это означает также, что и похитители знали об этом. Они все рассчитали и хотели исключить случайность. Но им это не удалось. Случайно Чарльз был дома. Если бы им это было известно, может быть, наш сын был бы сейчас с нами... Но случайность помогла им. И с этим... с этим мне особенно трудно смириться.Позади нас кто-то произнес:– Все в жизни подчинено случайности, дорогая.Это был Линдберг. Он был в надетом поверх свитера вельветовом пиджаке и рубашке с открытым воротом; брюки его были заправлены в кожаные сапожки, достающие до середины икр. Он был похож на студента университета, вернее, на студента, страдающего похмельем. Лицо его выглядело изможденным.Он встал позади софы и ласково положил руку на плечо жены. Она подняла свою и положила ее на его руку, но не подняла на него глаз.– В какой-то мере можно застраховаться от случайности, но полностью исключить ее невозможно.Она кивнула с отрешенным видом. Видимо, он уже говорил ей это.Я сказал:– Вы правы, полковник, но не следует считать случайностью все, что недоступно пониманию. В моей работе мы привыкли с подозрением смотреть на случайные совпадения.Он кивнул, но я не был уверен, что он придал достаточно значения моим словам. Он сказал:– Вы завтракали, Нейт?– Нет, сэр.– Пойдемте, мы что-нибудь организуем для вас. Мне нужно с вами переговорить.Мы извинились перед дамами и вышли. Он шел быстро, и я не отставал от него, пока он неожиданно не остановился в холле, где нас не могли слышать его жена и теща.– Этого парня, Реда Джонсона, сегодня привезут сюда, – сказал он.– Да?– Формально он находится под арестом, вы знаете. Хартфордская полиция передала его под охрану полиции штата. Его будут держать в Ньюарке.– Что ж, это хорошо.Он положил руки в карманы и начал плавно раскачиваться на ногах.– Это будет тяжелый удар для мисс Гау, если ее поклонник использовал ее как источник информации.«Да, и что из этого, черт возьми?» – подумал я, но сочувственно произнес:– Да, я понимаю.– Знаете, она была очень огорчена, когда в газетах появился этот вздор о Скотти Гау.В первые несколько дней после похищения газетчики и копы нескольких городов решили, что Скотти Гау, член Пурпурной банды в Детройте, был братом Бетти Гау. Мисс Гау работала в Детройте, и мать Линдберга жила в Детройте, поэтому все сложили два и два и получили в результате пять.– Он не был ее братом, – сказал я.– Конечно не был. Понимаете, в целом я доволен, как полковник Шварцкопф действует в этой ситуации, но его настойчивые, иногда переходящие в хамство допросы моей прислуги приводят меня в негодование.Я не знал, что сказать, и поэтому не сказал ничего.– Я буду вам признателен, Нейт, если вы сделаете для меня две вещи.– Охотно.– Не докучайте моим слугам вопросами, не будьте частью этой инквизиции. И дайте мне знать, если увидите, что полковник Шварцкопф или его главный истязатель – инспектор Уэлч – перейдут рамки допустимого.– Обязательно. Но Слим... есть основание предполагать, что в похищении участвовал кто-то из своих. Полицейские просто делают свое дело.– Это глупо, – раздражительно сказал он. – Ясно, что похищение совершили профессиональные преступники. Это дело рук преступного мира, а не моих слуг!– Преступный мир мог завербовать кого-нибудь из ваших...– Возможно, они завербовали Реда Джонсона. Но чего-то большего я представить себе не могу. Я не хочу мешать полицейским и не буду присутствовать при допросе Джонсона, поэтому прошу вас быть моими глазами и ушами.– Хорошо, – сказал я, удивленный тем, что он не хочет слышать допроса Джонсона. – Что-то еще случилось?Он направился к кухне, говоря на ходу:– Я почти весь день буду занят с одним из родственников моей жены, – сказал он. – По всей видимости, похитители пытались войти с нами в контакт через постороннего человека.– Неужели?– Сейчас я больше ничего не могу сказать и прошу вас, никому не говорите то, что я сказал вам сейчас.Я кивнул.Мы пришли в кухню; Элси Уэйтли большим широким ножом нарезала огурец на деревянном столе. Она чуть улыбнулась Линдбергу, который попросил ее приготовить мне несколько яиц и гренки.– Как вам приготовить их? – спросила она меня, доставая из холодильника кувшин с апельсиновым соком.– Пожалуйста, сделайте мне омлет и постарайтесь, чтобы гренки были светлыми, – сказал я миссис Уэйтли.Рот ее недовольно скривился в знак того, что она меня поняла, она бросила огурец и принялась готовить мне завтрак.Линдбёрг наполнил два стакана апельсиновым соком и поставил кувшин на стол.Я сделал небольшой глоток сока, он проглотил свой залпом.– Вы сегодня кажетесь мне оптимистом, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58