— Перебьемся недельку в бухте. Нам бы провизию только свежую, фрукты да овощи, и айда напрямик на Камчатку.
К мысу Доброй Надежды шлюп подошел к вечеру, но еще три дня лавировал в океане, пережидая противный ветер.
На рассвете 21 апреля ветер зашел к югу, и «Диана» медленно прошла траверз Доброй Надежды.
— Справа по корме парусник! — доложил матрос с марса. — В бухте десятка два фрегатов!
Головнин проводил взглядом юркий двухмачтовый парусник.
— Поспешает британец, поскорей приткнуться на якорь да на берег в кабак завалиться.
Знал бы капитан «Дианы», что ждет его впереди, быть может, и окликнул бы шкипера катера, расспросил о новостях в мире…
В океанских просторах нет проторенных дорог, границ между государствами. Каждое судно несет флаг своей державы, является частицей родной стороны. Вполне закономерно, что экипаж судна живет по законам своей страны.
Если в порту или в море сходятся торговые, купеческие суда разных держав, то между собой они обычно отношения не выясняют, несмотря на распри их правителей.
Когда обнаруживают друг друга неприятельские военные корабли, в ход вступают пушки…
В заливе ветер совсем стих, обмякли паруса, закрутились вокруг клотика вымпела. Раздались команды, шлюп спустил на воду две шлюпки и под буксирами медленно втягивался в гавань.
Зная щепетильность англичан, Головнин заранее подготовил Рикорда.
— Садись в шлюпку, и, покуда мы не стали на якорь, прогони на адмиральский корабль. Поспрашивай у флагмана, ежели мы будем салютовать девять пушек, так чтобы и англичане отвечали не менее.
Едва Головнин проводил шлюпку с Рикордом, вахтенный офицер доложил:
— Справа к «Диане» направляется шлюпка под английским флагом!
Головнин неторопливо перешел на правый борт и не поверил своим глазам. На корме шлюпки привстал капитан Корбет, бывший в свое время командиром фрегата «Сигорс», где плавал Головнин.
Командир «Дианы» схватил рупор и радостно закричал:
— Хелло, сэр Корбет! Рад приветствовать вас!
Но Корбета, видимо, что-то отвлекло, он напряженно всматривался в вяло полоскавший на флагштоке Андреевский флаг. Услышав возглас Головнина, он даже не поднял головы, а сразу что-то резко бросил гребцам. Шлюпка вдруг развернулась на месте и, как зачумленная, понеслась от борта шлюпа к флагману…
«Хм, что это стряслось с Корбетом, — недоуменно подумал Головнин, — испокон мы с ним в добром общении состояли и расстались друзьями. Быть может, в порту объявили карантин? Но почему не вывешен карантинный флаг?» Какая-то тревога постепенно овладевала Головниным.
«Да и Петра что-то не видно…»
— Господин капитан, шлюпка с командорского корабля подходит к трапу! — козырнул Федор Мур, правивший вахту.
Глядя, как по трапу быстро взбегает офицер, командир удивился, что все матросы в шлюпке, бросив весла, держали в руках ружья.
Минуту спустя Головнину представился молоденький лейтенант. Вежливо отрекомендовавшись, он сразу спросил:
— Позвольте узнать, сэр, какому флоту принадлежит ваше судно, откуда и куда оно следует?
Пока офицер спрашивал, Головнин машинально перевел взгляд на кормовой флагшток. Вокруг него, повиснув, замотался Андреевский флаг.
— Шлюп «Диана» флота его величества императора российского, следует из Кронштадта на Камчатку.
По мере того как Головнин пояснял, лицо лейтенанта Побледнело, и, едва дослушав командира, он козырнул и быстро сбежал в шлюпку.
Головнин осмотрелся. Шлюп втянули в бухту. Слева, на берегу, виднелись расположенные полукругом крепостные батареи, справа и за кормой в одном-двух кабельтовых стояли корабли английской эскадры.
«Пожалуй, здесь я никому не помешаю», — подумал Головнин. С бака крикнул матрос, измерявший глубину лотом:
— Полсотни футов!
— Отдать правый якорь! — скомандовал Головнин. Пока он распоряжался постановкой шлюпа на якорь, соседний фрегат вдруг начал распускать паруса, бросил якорные канаты в воду и развернулся в сторону «Дианы». В это же время от всех английских кораблей отошли шлюпки, барказы и как по команде устремились к шлюпу.
«А ведь там все матросы вооружены», — тревожно подумал Головнин.
На палубу поднялся знакомый лейтенант с командорского корабля. Следом за ним на палубу выпрыгивали матросы с ружьями, к трапу подошли новые шлюпки, и в минуту-другую оба борта были заняты вооруженными англичанами.
Экипаж «Дианы», хмуро глядя на происходящее, невольно скучился возле фок-мачты, недоуменно поглядывая на командира.
— Чем обязан, сэр, такому недружелюбному визиту? — хладнокровно спросил Головнин у английского офицера.
Задавая вопрос, командир «Дианы» догадывался о сути происходящего. Для него многое стало понятным, когда вплотную, на ружейный выстрел, подошел к «Диане» 50-пушечный английский фрегат с открытыми портами, откуда зловеще чернели жерла орудий.
— Обязан сообщить вам, сэр, что Англия и Россия находятся в состоянии войны, а ваш шлюп я обязан взять как приз. Надеюсь, вы понимаете, сопротивление бесполезно, а потому прикажите спустить флаг.
Какой-то странный звон стоял в голове у командира «Дианы», пока выговаривался англичанин, и только одна мысль мгновенно обожгла сознание: «Надо же, попался как кур во щи!» Но теперь главное не поддаваться эмоциям.
— Позвольте объяснить вам, сэр, — все так же невозмутимо продолжал Головнин начатый разговор, как бы пропуская мимо ушей ультимативный тон англичанина, — шлюп «Диана» имеет своей целью научный вояж для исследования на Великом океане, никаких воинских действий мы не намерены предпринимать, в чем вы можете убедиться сами, спустившись на нижний дек. Все наши артиллерийские порты задраены, заделаны наглухо и проконопачены пенькой и смолой.
Слушая русского капитана, английский офицер все больше удивлялся чистоте английской речи своего собеседника, и невольно уже за одно это терпеливо выслушивал его доводы и объяснения.
— Кроме прочего, сэр, — уже менее торжественно, меняя тон и постепенно переходя на разговор равных партнеров, продолжал Головнин, — я имею письменный документ от правительства его величества короля Англии, разрешающий беспрепятственно заходить во все порты, занятые подданными Британии, и они обязаны оказывать мне содействие.
Сухость в обращении и пренебрежение к русскому офицеру явно изменились при дальнейшем диалоге. — Вы можете предъявить этот документ, сэр? Головнин широким жестом пригласил лейтенанта.
— Прошу, сэр, пройти со мной в каюту.
Открыв секретер, Головнин вынул папку и протянул ее лейтенанту.
— Прошу ознакомиться, сэр, вот сей документ. Поскольку предписание было составлено на английском языке, изучить его не составило труда.
«От членов Адмиралтейства исправляющих должность великого адмирала Соединенных королевств Англии и Ирландии…», — прочитав первую фразу, лейтенант почтительно кашлянул и почему-то снял шляпу. По мере чтения англичанин все больше убеждался в правоте русского капитана. Заключительная фраза лишь подтвердила правоту сказанного Головниным. «Сие предписание, однако ж, должно быть в силе, доколе означенный шлюп не будет поступать неприятельски с подданными Его в-ва и его союзников и не станет в портах и гаванях, его британскому величеству принадлежащих, производить запрещенной торговли». Лейтенант перевел взгляд на подписи английских адмиралов, адмиралтейскую печать и почтительно возвратил папку Головнину.
— Сэр, я исполняю приказ капитана Корбета, старшего начальника на рейде, — голос англичанина теперь звучал мягко и уважительно, да и в глазах исчез прежний холодок, — посему я обязан немедля доложить ему о предписании нашего Адмиралтейства.
Выйдя на палубу, англичанин подозвал двух офицеров, о чем-то переговорил с ними.
Раздалась команда, и вооруженные матросы один за другим спустились в шлюпки и баркасы, стоявшие у трапа. Одна из шлюпок направилась к фрегату «Нереида». На палубе нетерпеливо прохаживался Корбет. Выслушав посланного офицера, он распорядился привести арестованного русского офицера:
— Сэр, прошу извинить, но я действовал по долгу службы, — извинившись, сказал он Рикорду, — дело, кажется, идет на поправку, у капитана Головнина есть предписание нашего Адмиралтейства. — Корбет доброжелательно усмехнулся. — Ваш капитан всегда действовал предусмотрительно. — Корбет опять перешел на официальный тон. — И все-же я вынужден принять меры к вашему задержанию до прибытия из Капштадта командора Роулея. Прошу передать мистеру Головнину, чтобы он не предпринимал никаких попыток уйти из бухты самовольно. Это приведет к ненужным жертвам, — жестко закончил Корбет, отпуская Рикорда.
Как-то в суете Головнин на время забыл о Рикорде и, когда увидел его на трапе, невольно шагнул навстречу и потрепал по плечу.
— Небось, Петр Иваныч, в заложниках у Корбета побывал?
— Угадал, — засмеялся Рикорд, — намаялся я у твоего знакомца. Кстати, он тебя хорошо помнит, но, — Рикорд согнал улыбку, — пришлет к нам лоцмана и просит перейти на другое место. Насколько я уразумел, побаивается, чтобы мы не удрали. К тому же, — вспомнил Рикорд, — на эскадре начальствует капитан-командор Роулей. Он сейчас у губернатора в Капштадте. Корбет к нему послал гонца с известием о происшедшем.
За ужином в кают-компании Головнин объяснил положение, в котором очутился экипаж шлюпа.
— Надобно людям сие все пояснить, и генерально, чтобы не падали духом. — Головнин обвел взглядом присутствующих. — Вахту править на якоре покуда мичманам и штурману. На ночь трап поднимать, флаг спускать и поднимать как положено, с заходом и восходом солнца.
После ужина командир и Рикорд прошли на ют. Воздух будто застыл, едва ощутимые колебания атмосферы не тревожили дремавшую поверхность уютной гавани. После изнурительных штормов, беспрерывной качки, борьбы с ветром и волнами, под проливным дождем и каскадами океанских волн, окатывающих палубу, настоящее положение шлюпа смахивало внешне на беззаботное блаженство. Но так могло казаться лишь для непосвященного наблюдателя.
Совсем рядом с шлюпом, отсвечивая огнями в зеркальной глади бухты, лежал в дрейфе английский фрегат. То и дело оттуда доносились голоса куривших на баке матросов. В редких отблесках огней на воде временами мелькали силуэты шлюпок с вооруженными матросами, которые кружили вокруг «Дианы». Иногда они подходили под корму, и тогда была слышна отрывистая английская речь.
— Судьба нам подбросила нынче испытание, — нарушил молчание Рикорд, — сколь уповали мы на добрую встречу, ан злой рок обернулся обманом.
— Сие верно, — с грустью в голосе отозвался Головнин, досадно похлопывая по планширю , — но и я свою вину усматриваю, недоглядел в Лондоне. Алопеус и ухом не водил, да и Ховрин меня успокаивал, не торопился уходить с казной. Кто знал, что так сразу войной обернется.
— Не терзайся, Василий Михалыч, — дружески успокоил товарища Рикорд, — не ты ли сумел вырвать у лордов для нас индульгенцию? Сей бы час мы без нее сидели бы, точно под арестом. А потом, ты торопился покинуть Портсмут побыстрей, и, слава Богу, успели-таки мы вовремя ноги унести. А Ховрин, видимо, в сети попался англичанам. В том недосмотр нашего посланника явный.
Вспоминая перипетии событий перед уходом из Лондона, ни Головнин, ни Рикорд не знали, что русскому посланнику в Лондоне Максиму Алопеусу в то время было не до забот о судьбе русских моряков и военных кораблей в портах Англии. Хотя по статусу полномочного представителя России он был обязан своевременно, до разрыва дипломатических отношений, оповестить все русские суда об угрозе пленения и отправить их из Англии. Где же было ему, Алопеусу, сыну лютеранского пастора, немцу, радеть об интересах России? Случайно, по протекции, подвизаясь на дипломатическом поприще, он долгое время был посланником в Берлине, не раз уходил в отставку и изгонялся со службы еще Павлом I. Ярый враг Франции, продвинувшись по службе при Александре I, он всячески оттягивал разрыв отношений с Англией. После Тильзитского мира, превышая свои полномочия, потакал английским дипломатам, направляемым в Петербург. Собственно, по его вине англичане сумели захватить казну на фрегате «Спешном», а его экипаж на четыре года оказался в плену…
Едва рассвело, к борту «Дианы» подошла шлюпка. Вахтенный офицер Мур доложил командиру, и тот распорядился:
— Вываливайте трап, я, не мешкая, буду на юте. Знакомый лейтенант козырнул Головнину.
— Вам, сэр, письмо от капитана Корбета. Головнин пригласил офицера в каюту, велел Ивашке принести чай. Письмо Корбета напоминало в вежливой форме, что шлюп пока остается задержанным, а потому он посылает на арестованное судно своего офицера, впредь до получения ответа от командора или его возвращения из Капштадта.
Тоскливо стало на душе у командира после прочтения записки, но он не подал виду англичанину. «Канитель завязывается, видимо, надолго, — размышлял он, — потому мне не след с британцами в распри входить, наоборот, надобно с ними по-доброму, все будет на пользу»…
Ближе к полудню Корбет прислал за Головниным шлюпку и пригласил к обеду. Встретились они по-дружески, но английский капитан сразу дистанцировался от своего бывшего соплавателя. Как и все англичане, он был лишен той душевной теплоты и дружеского расположения в общении, которые присущи русскому характеру.
— Теперь, сэр, я нахожусь на должности начальника здешней эскадры и я, право, не представляю, что мне предпринять с вами, — начал Корбет разговор за столом. — Но я думаю, с возвращением командора все станет на свои места, а быть может, он имеет право разрешить продолжить вам вояж без повеления из Англии.
Головнин, пока говорил англичанин, молчал, не отвечая и не перебивая, считая, что чем больше откроется собеседник, тем ясней будут его планы. «Мне-то ты не рассказывай небылицы, знаю, как ты набрасывался на самый захудалый приз в Средиземном море. Деньга тебе текла немалая. И на нашем шлюпе-то поживиться сможешь».
Между тем Корбет постепенно переводил разговор в другое русло:
— Поверьте мне, сэр, что я нисколько не сомневаюсь, что вояж предназначен для открытий на море. Но вместе с тем, — в голосе англичанина звучали металлические нотки, — ваше судно принадлежит стране, которая воюет с нашим королем, и, поскольку вы находитесь а английском порту, здесь не может свободно реять неприятельский флаг, — Корбет на мгновение остановился и отчеканил приказным тоном. — Поэтому я прошу спустить ваш флаг безотлагательно, а вам будет достаточно нести свой вымпел на стеньге.
Слушая собеседника, Головнин внутренне сжался. «Сейчас, пожалуй, начинается главное. Он требует спустить флаг. Сие значит признать добровольно, что я сдаюсь в плен. Что такое судно без флага своей державы? Плавающая добыча для любого прохиндея, обладающего силой. Ни в коем случае не соглашаться».
Корбет, видимо, и не ожидал скорого ответа, дав возможность подумать русскому капитану. Разлив по бокалам вино, он продолжал разговор:
— Кстати, сэр, у нас на кораблях служит уроженец Риги, он знает русский язык. Коли вы покажете командору Роулею наставление для плавания вашего правительства и там сказано, что цель ваша только открытие земель и ничто не клонится ко вреду Англии, Роулей позволит вам продолжать вояж.
«Ловко он меня на крючок поддеть желает, как же, жди», — беззлобно подумал Головнин.
— Как человек воинский, сэр, получив ваше уведомление о задержании шлюпа, я исполнил долг, тотчас сжег инструкцию моего правительства, но у меня есть другие бумаги, подтверждающие мирные цели вояжа.
Корбет скривил губы: «Головнин не так прост».
— Вполне понятно, что командор Роулей рассмотрит все ваши доказательства. Я сам уверен, что ваше плавание имеет мирный характер.
Стараясь использовать благожелательный настрой англичанина, Головнин заметил:
— Что касается запрещения поднимать российский военный флаг, я буду придерживаться порядка для кораблей русского флота. У меня нет оснований подвергать унижению моего государя, — голос Головнина звучал твердо. — В знак уважения к вашей просьбе, подтверждая наши мирные устремления, на грот-стеньге я подниму белый флаг.
Лицо Корбета постепенно принимало алый оттенок. Сжав губы, он резко заметил:
— Такое действие противозаконно, сэр. Ваше судно под сомнением. Не исключено, что оно будет объявлено призовым. Поэтому я настаиваю, чтобы вы не поднимали свой флаг…
Ничего не ответив, Головнин поблагодарил за прием, вежливо распрощался и покинул корабль Корбета.
Британская эскадра, после захвата колонии у голландцев, прочно обосновалась в Симонском заливе. Через мыс Доброй Надежды тянулись жизненные нити торговых связей Англии с ее жемчужиной, Индией. Здесь пересекались торговые пути из Южной Америки в Азию, Китай, Японию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54