Гревенс, едва успев застегнуть пуговицы вицмундира, представился Крузу по всей форме. Следом отрапортовал, как положено, Головнин.
Круз, взглянув на мичмана, хитро сощурился:
— Резво бегаешь, на других кораблях капитаны в халатах меня встречают.
На щеках Головнина сквозь загар проступил румянец. Как раз пробили склянки, и он вдруг посмотрел поверх головы Круза.
— Дозвольте доложить, ваше превосходительство: сигнал по флоту «Произвести молебное песнопение».
Круз сначала крякнул, потом вспомнив о чем-то, спросил:
— Откуда знаешь? На твоих фалах пусто.
— На соседнем корабле сигнал отрепетован, ваше превосходительство.
Адмирал оглянулся, на кораблях реяли сигналами флаги.
— Наизусть сигналы ведаешь?
Бегло осмотрев палубу, Круз похвалил Гревенса и распорядился:
— Пущай проспится твой мичман Головнин после вахты, завтра поутру пришлешь ко мне. Флаг-офицер мне нужен толковый. А я вижу, он уже и кушелевскую галиматью наизусть знает…
В самом деле, фаворит Павла I, подметил историк, Кушелев «дела морского дальше изобретенных им сложных сигналов не знал».
А Круз не ошибся в новом флаг-офицере. Спустя два дня он первым обнаружил долгожданных царственных гостей и доложил Крузу:
— От Петергофской пристани отчалили гребные суда под императорским штандартом!
На кораблях заиграли горнисты, выбивали дробь барабаны. Матросы в белой парадной форме карабкались на марсы и салинги , расходились по реям, офицеры одергивали вицмундиры, поправляли на боку шпаги. Спустя полчаса кругом загрохотало. Салютование начал флагманский линкор «Николай», за ним поочередно палили пушки всех кораблей, батареи Красной Горки, крепостной артиллерии Кронштадта.
По мере прохождения императора мимо кораблей экипажи отзывались громким «Ура!».
На фрегате «Эммануил» взвился царский штандарт. Вслед за Павлом I на палубу поднялась вся его семья — императрица Мария Федоровна, наследник цесаревич Александр, великий князь Константин, супруги, фрейлины…
Прежде всего набожный император совершил Божью молитву, после чего затребовал с докладами Круза и Пущина. Выслушав адмиралов, пригласил их к обеденному столу…
Настал вечер, как обычно при заходе солнца играли зорю, на этот раз с музыкой и барабанным боем. Впечатлительному Павлу понравилось. На следующий день весьма посвежевший западный ветер развел волну. Море заштормило, Павел I отменил поход в Ревель и решил познакомиться с устройством фрегата, благо раньше он наблюдал корабли только однажды, в Ливорно, и то с верхней палубы. Как раз приспело время команде обедать. «Его величество и их высочества присутствовали при раздаче пищи и вина матросам и удостоился сам вкушать» от матросского котла.
Заметив, что матросы да и офицеры при его появлении прячутся, выговорил командиру:
— Объяви экипажу, что мне это неприятно. Изволь приказать всем находиться в моем присутствии как есть. Еще, кто сидит — пусть сидит, а может, спит, так не сметь его будить…
Днем ветер поутих, эскадра снялась с якорей и произвела пушечные экзерциции на рейде Красной Горки.
Ярко светило солнце, император велел поставить ему кресло у грот-мачты. Здесь же закусывали. «Вечернего стола совсем не было. Ночь государь изволил почивать на том же месте, где днем сидел. Для государыни императрицы и для камер-фрейлин постланы были посредине шканец тюфяки с подушками. Генералы, офицеры, солдаты и матросы вокруг них между пушками лежали или на пушках сидели»…
Когда позволял ветер, эскадра снималась с якоря и вытягивалась кильватерной колонной. Опять палили пушки, веселили царя. Если случалось кораблям маневрировать вблизи фрегата «Эммануил» под царским штандартом, то командиры норовили обязательно попадаться крашеным бортом.
Адмирал Круз держал свой флаг на «Святом Николае», ему каждый день докладывали, что император доволен порядком на кораблях.
— Слава Богу, — старчески крестился Круз, — сей день прожили благополучно. Завтра-то каково будет?
Назавтра тоже пронесло. Император, зевая, прохаживался по шканцам, рассеянно поглядывая то на идущие в кильватере корабли, то на вспененные волны, то на далекий отвесный берег.
Супруга, Мария Федоровна, помахивая веером, робко напоминала, не пора ли перебраться на твердую землю…
Павел поманил сопровождавшего его Кушелева.
— Флоту следовать в Кронштадт!
По линии кораблей на фалах заиграли флажные сигналы. Когда последний корабль стал на якорь, император вызвал Круза.
— Я доволен состоянием флота, объяви всем капитанам и экипажам мое благоволение. Тебе сей же час быть в Петергофе, отобедаешь со мной.
Опять на всех кораблях эскадры заиграли оркестры. На «Эммануиле» лениво пополз вниз императорский штандарт. Павел I покидал эскадру. Вновь барабаны били дробь, матросы кричали «Ура!», корабли окутывались пороховым дымом, палили из пушек…
На следующий день появился сияющий Круз, собрал командиров:
— Государь жалует чинами капитанов, офицеров, награждает месячным окладом и морской провизией на месяц матросиков.
Командиры заулыбались, давно правители о них не вспоминали, а Круз предупредил:
— Покуда втягиваемся в гавань, но, чур, разоружаться не станем.
Государь намекнул, предстоит, видимо, сызнова в Немецкое море отправляться. Французы замышляют каверзы супротив короля Англии…
Отпустив командиров, Круз скинул вицмундир, расстегнул рубашку, вышел на балкон, подставил солнцу изборожденное морщинами лицо. Пора бы и на покой, а ноги-то привыкли к палубе, не оторвать, сорок лет по ней вышагивает.
Адмирал позвал флаг-офицера:
— Ну, стало быть, мичман, мы перед взором государевым отменно выстояли, тебе мое расположение. Одно слово — молодец. Аглицкий-то когда успел вызубрить?
— В корпусе штудировал, ваше превосходительство, затем в эскадре с англичанами якшался.
— Ну, ну. Сие тебе сгодится. — Круз посмотрел вдаль за горизонт. — Сердешный Макаров-то не поспел из Англии к государеву смотру, уж как его император поторапливал.
Всего на три дня опоздала эскадра вице-адмирала Макарова. Он предполагал встретить императора в Ревеле, но поход туда не состоялся.
— Неизвестно, чем бы кончилось для тебя рандеву с императором, — успокаивал Макарова Круз. — Так-то покойней, фитилей возможных избежал.
Макаров прислушивался к успокоительным речам старшего товарища, а сам присматривался к его расторопному флаг-офицеру. Он помнил Головнина по эскадре Ханыкова. Тогда молодого мичмана часто посылали ходоком к англичанам.
Волонтеры
Вступив на престол, Павел I сразу прекратил войну с Персией, отменил французский поход, отозвал эскадру вице-адмирала Макарова из Англии. «Россия должна отдохнуть от войн», — сказал император, намекая на беспрерывные войны своей матушки. Но умиротворенность недавно коронованного императора не распространялась на мятежную Францию, откуда то и дело раздавались призывы к «свободе личности», а меняющиеся конституции провозглашали «права человека и гражданина». Крамолу следовало искоренить в зародыше.
Павел милостиво приютил в Митаве беглеца, короля Людовика XVIII, охотно принимал на службу французских эмигрантов. В Петербурге ловили каждое известие о событиях в Париже: Бурбоны не теряли надежду восстановить свою власть.
Но у ничего не подозревающей королевской династии, оказывается, появился соперник на трон, правда, пока не явный, прикрытый личиной «защитника» Республики, но ему уже претило завоевывать новые страны и покорять народы для Директории, «для этих адвокатов»…
В те самые погожие летние дни, когда Василий Головнин вместе с сослуживцами невольно наблюдал променад Павла I на Кронштадтском рейде, на юге Европы главнокомандующий французской армией молодой генерал Бонапарт с триумфом заканчивал итальянскую кампанию, отвоевав у королевства Сардинии в пользу Франции Ниццу и Савойю, он разбил папские войска, уничтожил Венецианскую республику и в заключение разгромил австрийцев.
«Владея Корфу и Мальтой, мы будем хозяевами всего Средиземного моря. Острова Корфу, Занте и Кафелония имеют для нас более значения, чем вся Италия». Наполеон уже ясно представлял, что главный враг Франции — Англия. «Недалеко то время, — сообщал он Директории, — когда мы убедимся, что для того, чтобы действительно уничтожить Англию, нам надо овладеть Египтом».
В завоеванных странах Наполеон вел себя как победитель, ограбил все земли, где побывал. Много миллионов золотом он отправил Директории в Париж, а вслед за этим сотни лучших произведений искусства из итальянских музеев и картинных галерей. Он не забыл и себя — вернулся из похода богатым человеком. Парижская публика встретила его бурными овациями, Директория назначила главнокомандующим армией, которая предназначалась действовать против Англии.
По другую сторону пролива, на Британских островах, правители всполошились. Имя Наполеона, победителя в Италии, давно не сходило со страниц английских газет. Англия не располагала сильной сухопутной армией. Об этом знал не только Наполеон. В далекой России, в ссылке, внимательно следил за военными кампаниями в Европе Александр Суворов. Как раз в это время он верно и точно подметил и оценил слабость и силу англичан. «Англичане слабы на суше, но не слабы в отношении обороны своих берегов. Но какой перевес на море! Не высаживая десанта во Франции, они не должны прекращать занятий колоний. Они слишком распыляют свои силы на канале и на Средиземном море, действуя оборонительно, между тем, как их силы обязывают к наступательной тактике. Они должны действовать настойчиво».
Наступать англичанам тогда нет-нет да и мешали мятежные всплески матросни королевского флота. Бунтовали поочередно то во флоте Канала адмирала Бритпорта в Ла-Манше, то в Немецком море у адмирала Дункана, то в эскадре адмирала Джона Джервиса, графа С. Винцента у Кадикса.
Мятежные экипажи спускали королевские флаги, вместо них на реях поднимали синие матросские фуфайки. С офицерами поступали человечно — свозили на берег.
Матросы бунтовали разрозненно, зачинщиков выявляли без особых усилий. Расправы с мятежниками были скорыми и жестокими. С ними-то не церемонились. В России тоже не миловали смутьянов. Пропускали сквозь строй своих же солдат, орудуя шпицрутенами , завезенными когда-то из Швеции. Но английские адмиралы действовали более коварно и расчетливо. Приговоренного к смерти бунтовщика казнили друзья-матросы с того же корабля. Такой порядок завел на своей эскадре Джервис. Против этой меры протестовали даже офицеры, но адмирал оставался непреклонным. Вот как описаны эти события очевидцем: «… состоялся суд над главными бунтовщиками, и как только приговор был постановлен, так адмирал приказал привести его в исполнение на следующее же утро — и только при посредстве команды корабля „Марльбороу“ без обычного в таких случаях присутствия во время наказания шлюпочных гребцов с других кораблей».
Капитан корабля выразил сомнение, что товарищи матроса «никогда не допустят повешения виновного». Лорд С. Винцент строго ответил: «Капитан Эллисон, вы старый офицер, сэр, служили долго, жестоко пострадали и даже потеряли руку в бою… Я поэтому был бы очень огорчен, если бы мне пришлось лишить вас возможности к дальнейшему повышению в ваши почтенные годы. Виновный должен быть повешен, в восемь часов завтрашнего утра и своими товарищами по кораблю; никто с другого корабля эскадры не прикоснется к горденю. Теперь потрудитесь возвратиться на свой корабль, сэр, и на тот случай, если вы не окажетесь способны командовать им, способный офицер будет наготове, чтобы заменить вас». Ночью, как всегда, приготовили виселицу на корабле. Вооружили на конце, ноке реи, блок с длинной веревкой, горденем и спустили петлю и свободный конец за борт. «В семь с половиной часов, когда на всей эскадре команда и офицеры были вызваны наверх, для того, чтобы быть свидетелями наказания, взоры всех обратились на сильно вооруженный барказ, отваливший от флагманского корабля, так как каждый знал, что на нем препровождался на место казни приговоренный, в сопровождении караульного офицера. Барказ скоро пристал к борту „Марльбороу“, и приговоренный был живо поднят на палубу и привязан к нок-горденю. Прошло несколько ужасных минут в полном безмолвии, которое было наконец прервано эскадренными склянками, бившими восемь часов. В тот же момент с флагманского корабля раздался пушечный выстрел, и в это мгновение преступник был уже поднят наверх; но затем, заметно для всех, он снова был приспущен; и волнение на всей эскадре достигло сильного напряжения! В самом деле, в этот ужасный момент, когда глаза каждого матроса на всех кораблях были устремлены на место казни, как будто шла решительная борьба между мятежом и властью; но затем матросы ходом подняли несчастного к ноку реи… Закон был удовлетворен и, — сказал лорд С. Винцент, — в этот момент, быть может, один из важнейших в его жизни, „дисциплина ограждена, сэр!“
Одна такая казнь стращала, но погоды не делала. Матросы продолжали бунтовать, мятежные корабли выводили из боевой линии.
Дыры в обороне затыкать становилось все труднее. Взоры англичан обратились к России. В Петербург пришли известия, что французы арестовали русского консула на Ионических островах. В феврале 1798 года генерал-адъютант Кушелев докладывал императору:
— Ваше величество, по сообщениям агентов, французы соединяют в Тулоне и Марселе множество кораблей и свозят туда войска, видимо, замышляется тайная экспедиция.
— И куда, ты думаешь?
— Расклад быть может двойной. На Британские острова или к нашим берегам через проливы. Есть такая версия.
— Упредить надобно. Готовь указ Ушакову. Эскадре выйти без промедления в крейсирство и решительно пресечь неприятеля, ежели объявится. — Павел вдруг усмехнулся. — Не позабудь, нынче я покровитель Мальтийского ордена, мне надлежит, как гроссмейстеру, печтись о его процветании и незыблемости.
Павел отдавал приказания короткими, рублеными фразами.
Подобострастный Кушелев, как всегда, льстиво улыбался своему сюзерену. Для генерал-адъютанта, давнего жизненного спутника, бывшего наследника престола, не было секретом тщеславие цесаревича. Он всегда радовался малейшему знаку внимания, оказанному его персоне. В Гатчине он наслаждался плац-парадами, почестями своих потешных гвардейцев, в прошлом году упивался сколько мог флотским церемониалом в честь своей особы.
Недавно пришло послание с Мальты. Орден мальтийских рыцарей состоял из древнейших дворянских родов почти всей Европы и воплощал их наследственные права. Кушелев вскользь заметил, что орден сей католический, но император досадно отмахнулся.
— Мне пожалован титул великого магистра, стало быть, теперь на Мальте присутствует и русское приорство. Я обязан быть их покровителем. Тем паче что там нашли приют изгнанные чернью французские рыцари. И не забывай, сей островок — господин Средиземного моря…
В этот раз Кушелев собрался откланяться, но император остановил его:
— Граф Воронцов доносит, что король сызнова испрашивает нашей помощи кораблями. Заготовь указ Адмиралтейств-коллегии. С началом кампании определить для помощи Великобритании две эскадры. Из Кронштадта флагманом предписать быть Макарову, другую из Архангельска, вице-адмиралу Тету…
В середине мая 1798 года на Кронштадтский рейд вытянулись снаряженные к походу корабли. Эскадра вице-адмирала Михаила Макарова отправлялась к берегам Англии. Пополнив запасы в Ревеле, Макаров обосновался на семидесятичетырехпушечном линкоре «Елизавета». Семь вымпелов под его командой выстроились в кильватерную колонну. Пять линкоров, фрегат, катер. Соответственно, как положено, при флагмане находился флаг-офицер. В первую кампанию за пределы Балтики в новом качестве отправился мичман Василий Головнин.
Флагман командует флотом, эскадрой. Он может быть и старшим флагманом, если у него в подчинении находятся другие отряды кораблей во главе с младшими флагманами. Во время похода или схватки с неприятелем флагман руководит боем, принимает решения. От их своевременности и правильности зависит успех похода или сражения. Но на море, не подвластной человеку стихии, динамика событий скоротечна. Все маневры и действия для достижения поставленной цели должны подчиняться единому замыслу. Свои приказы и распоряжения флагман сообщает командирам посредством сигнальных флагов днем, сигнальными фонарями — ночью. Одна из обязанностей флаг-офицера быстро и точно передавать приказания и принимать доклады от младших адмиралов и командиров. Поневоле флаг-офицер входит во все замыслы своего начальника, начинает мыслить с ним в унисон, а зачастую и подсказывает флагману кое-что…
Значимость Головнина в успешном управлении русской эскадрой возрастала вдвойне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54