Единственное, что может быть как-то установлено — и то с большой натяжкой — это некоторые причины её отсутствия. Если удалось качественно проделать определённую работу в йоге, возможно, то, что называют духовностью как-то проявится. Но никакая йога не может быть причиной или поводом для возникновения духовности в большей степени, чем всё остальное, йогой не являющееся!
Ни в коем случае не следует путать духовность с силой, которая почти всегда является следствием грамотной, интенсивной и длительной йогической практики (см. главу «Смысл йоги сегодня»).
Приведу замечательные слова дона Хуана Матуса, которые могут быть полностью отнесены к йоге: «Когда человек начинает учиться, он не имеет никакого представления о препятствиях. Его целеустремлённость неустойчива. Его цель расплывчата и иллюзорна. Он ожидает вознаграждения, которое никогда не получит, потому что ещё не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться, сначала понемногу, потом всё успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он представлял себе, и его охватывает страх. Учение всегда оказывается не тем, что от него ожидают».
Далее дон Хуан по отдельности говорит о врагах, подстерегающих того, кто идёт путём учения, это страх, ясность и сила. Со страхом, возникающим в процессе практики самотрансформации, его природой и средствами преодоления мы более или менее разобрались. Ясность — это продукт самомнения, которому умный человек почти неподвластен. О силе уже шла речь в главе «Смысл йоги сегодня», поэтому я скажу об этом лишь несколько слов.
Существует одно из следствий нормального хода саморазвития: уходя в такие пространства деятельности и понимания, которые на обычном языке именуются неопределённым словечком «вперёд», ты когда-нибудь оказываешься там один, и понятия «впереди» и «позади» становятся равнозначными. Всякое развитие, в том числе и духовное, в качестве сопутствующего первоначального эффекта ведёт к обособлению и одиночеству. На свидание с истиной приходят только в одиночку, интеграция личности с окружающим миром в процессе внутреннего преобразования либо после его завершения — это уже другая история.
После того, как практика обрела истинные очертания, с увеличением суммы приложенной к себе работы, начинает расти твой внутренний «вес», «масса» непонятно чего — это и есть то, что называется силой, которая со временем становится заметной для тех, кто рядом, а потом и тебе самому. Одно только твоё наличие в мире начинает всё сильнее изменять, «искривлять» пространство событий, в которые ты втянут, и масштабы этого «искривления» постепенно увеличиваются. Если не пытаться лично дёргать за «ниточки», всё происходит само собой, направленность событий медленно и неотвратимо складывается в наиболее оптимальном русле. Начинает сбываться то, что действительно необходимо тебе и тем, кто с тобой соприкасается. Но сила продолжает расти. И если не осознавать, что происходит, она начинает мешать, а дальше — с ума сойти! — твоя собственная сила перестаёт защищать тебя же от последствий её использования тобою. Люди, вещи и события приобретают опасную хрупкость, и тогда, чтобы не разрушить и себя, и окружающее, приходится резко ограничивать желания и потребности, что при нормальном ходе событий происходит как бы само по себе.
У Стругацких в «Понедельнике...» есть замечательный персонаж, Саваоф Баалович Один, который в незапамятные времена решил уравнение Совершенства. Теоретически он мог всё, практически — ничего, потому что одним из граничных условий уравнения являлось требование, чтобы сотворённое тобой чудо не причинило вреда ни одному живому существу.
Когда величина силы, которой располагаешь, превосходит какой-то предел, лучше принять за аксиому, что её у тебя просто нет — в том смысле, что собственным произволением прибегать к ней нельзя, она и так уже в какой-то мере действует помимо тебя самого. Исчезает какая-либо возможность применения силы в личных интересах, и только тогда в её проявлениях проступает качество духовности.
Так же своеобразно дон Хуан объясняет Кастанеде тот неоспоримый факт, что не может быть царства Божьего на земле: «Ты думаешь, что для тебя имеется два мира, два пути. На самом деле это один мир и один путь. Единственный доступный тебе мир, это мир людей. И этот мир ты не можешь покинуть по собственному желанию». И затем он добавляет: «Человек знания должен быть лёгким и текучим». Это то же самое, что «человек без свойств» Музиля, слишком жёстко фиксированные представления о себе самом являются препятствием для самореализации.
И самое основное: «Когда человек становится человеком знания, то это его не меняет. Если всё в порядке, то не меняет».
Меняются твои возможности, но не ты сам. Учитель не тот, кто сохранил других, а тот, кто с помощью других сумел сохранить себя. Смысл этой фразы в том, что лишь имея нормальные отношения с людьми, не подавляя их знаниями, авторитетом, статусом, можно в процессе развития, в том числе и духовного, остаться самим собой, не теряя позитивных качеств, которые были ранее тебе присущи. Если ты проявляешь симптомы «учительской болезни», на самом деле считая, что кто-то должен глядеть тебе в рот, ловя каждое слово, уступать место, приветствовать и прощаться с «намастэ» и поклонами — ты не учитель, но глупец, потому что Россия — не Индия, а ритуалы следует применять там, где они возникли и бытуют. Если преувеличенные знаки внимания со стороны окружающих становятся приятными тебе — берегись! Ты теряешь себя, переставая быть даже собою прежним, не то что «учителем». Оберегая учеников, оказывая им полное человеческое уважение (то, что известно тебе в йоге — не преимущество, каждый из людей свободно ориентируется во многих вещах, о которых ты даже понятия не имеешь), получая в ответ нормальные человеческие реакции, тем самым соблюдаешь целостность души.
Духовность никак не может коррелировать с такими отрицательными качествами как тщеславие, самолюбование, спесь. Не надо забывать: чему бы ты не учил, люди всегда проецируют на тебя свои надежды, свою веру, дополняя твой образ всем тем, чего им так не хватает в жизни. И этому можно лишь попытаться соответствовать, но пользоваться этим...
Есть и третий путь — стать равнодушным. Мне встречались такие люди, обтекаемые и гладкие, как шары бильярда. Наблюдая однажды за коренастым дедом — заслуженным педагогом России, я был поражён степенью его участия в каждом, с кем он общался, будь то первоклашка или коллега по профессии. Казалось, для него не существует никого и ничего кроме соучастника по разговору. Но как только контакт заканчивался, старик, вежливо попрощавшись, отворачивался и мгновенно забывал предыдущего собеседника, с такой же неподдельной увлечённостью общаясь с очередным. Искусство? Пожалуй, да. Это напоминает наёмных плакальщиц, которые с неподдельной горестью воют на похоронах, — за деньги.
Я нарочно общался с этим человеком, чтобы понять, почувствовать и оценить подобный стиль контакта. Он не тратил при общении ни грамма душевной энергии, но виртуозно, подобно профессиональному лицедею, имитировал полное участие, иногда слишком педалируя свои эмоции. Когда заинтересованность собеседника тобою чуть больше, чем требуется по ощущению, это вызывает внутренний дискомфорт — человек держится так, словно ты его задушевный друг, а на самом деле ведь нет этого, есть только чрезмерная доверительность, необъяснимо настораживающая своей неподдельностью, игра интонациями и многое другое, что составляет технику общения. Чувствуется безупречная технология, но нет душевного контакта, ничего нет. Хорошо это или плохо? С детьми лет до десяти может и пройдёт, недаром человек этот был всю свою жизнь учителем младших классов.
Я не утверждаю, что старик был плох как преподаватель или вне профессии — как человек. Он безупречно приспособился, идеально соответствуя тогдашней школьной атмосфере, стал подобен воде, не имеющей формы, — нормальный, предельно обтекаемый педагог без личностных свойств. Он всё построил как бы правильно, экономя душу, что гарантирует долгую, но в сущности абсолютно одинокую жизнь.
Мне более близко древнее утверждение: «Чтобы получить всё, нужно отдать всё», а также пословица Даля: «А ты люби друга не без убытка».
Видимо, душа, духовность — это расходная часть жизни, особенно, если ты общаешься с людьми и они что-то от тебя получают. Мне скажут: людей слишком много, а ты один. Как же рационально расходоваться, ведь твоей душевной энергии на всех не хватит!
Я отвечу просто: не можешь — не берись. Если всё правильно и твоя практика истинна, передавая людям йогу, ты учишься у них сам. Если ты способен отдавать свой опыт другим, не считая, не взвешивая, как бы не прогадать, не переработать, тогда через людей к тебе придёт всё, что необходимо.
В этом случае сколько бы не тратить себя — возвращается ещё больше. Повторяю, если всё в порядке, то никакое общение с людьми в качестве учителя и сама практика йоги ничего в тебе не меняют. Как и большие деньги: если их наличие ощутимо преобразует человека, значит, существовал полуфабрикат, личности просто не было.
Самое трудное в йоге, а может быть, и в жизни — признаться себе, что ты где-то ошибся. «Никто пути пройденного у нас не отберёт» , и прежде всего — мы сами. Мы цепляемся за пройденное и прожитое, каким бы оно не оказывалось, потому что больше опираться не на что, и таким образом всё время накапливаем нежелательные последствия.
Стремясь к совершенству, мы пытаемся подражать великим людям, йогам, учителям, часто не отдавая себе отчёта в том, что каким бы славным и достойным не был чей-то путь развития, его никогда повторить нельзя. Да и не нужно. Если вы считаете, что, следуя Свами Сатьянанде, Кастанеде или ещё кому-то, можно автоматически прийти к истине — вы зря прочли эту книгу, потому что она создавалась для думающих, но не для тех, кто верит.
Один из моих близких друзей, которому йога помогла остаться в живых после тяжёлых жизненных испытаний (он уже не один год ведёт группу йоги в Матросском клубе города Севастополя, занимаясь с людьми возрастом от шестидесяти до девяноста), предложил свою классификацию для определения качества людей, которые пытаются «учить» йоге: «Я бы посоветовал остерегаться таких инструкторов, учителей, гуру, которые:
— назначают высокую плату за занятия и объявляют о своих необычайных способностях, которые якобы снизошли «сверху»;
— выдают сертификаты на право преподавания Хатха-йоги за пяти или десятидневные практические семинары;
— на начальной стадии обучения начинают обучать пранаяме и медитации;
— советуют находиться в плохих отношениях с людьми, играющими важную роль в вашей жизни;
— убеждены в том, что их путь является единственно верным и дурно отзываются о других учителях;
— наслаждаются чувством собственной значимости, вызванным тем, что они — учителя и у них есть ученики;
— говорят, что передают некое тайное слово — мантру и знание, предназначенное исключительно для посвящённых, поскольку именно вас сочли достойным такой чести, а также берут клятву хранить это в тайне;
— пытаются сделать вас зависимыми от себя и от своих советов;
— объявляют, что постигли всё и вся.
Истинный учитель не видит какой-либо существенной разницы между собой и другими, потому что он знает: рано или поздно кончается жизнь, но не путь».
Глава 18
ЙОГА И ХРИСТИАНСКИЙ МИСТИЦИЗМ
Друг другом питаются рыбы, нас время прозрачное ест,
Но вместо верёвки и дыбы воздвигнут сияющий крест,
И временный смерти проситель себя у пространства крадёт,
Увидев, как снова Спаситель по Мёртвому морю идёт.
Светлана Кекова
При работе над данной главой автор воспользовался самым, пожалуй, информативным и обобщающим на сегодня отечественным трудом по православной аскетике «К феноменологии аскезы», создатель которого С. Хоружий проработал, по-видимому, все основные святоотеческие источники. С целью удобства цитаты, приведённые в данной главе, выделены курсивом, в скобках даётся их авторство либо страница «Феноменологии...».
Будучи вполне светским исследователем, Хоружий в самом начале своей работы высказывает такую мысль: «Исихастская аскеза в цельности её пути — динамичное явление с сильнейше выраженной технологией» (с.11).
Поскольку термин «технология» стопроцентно приложим и к йоге, представляется необходимым, не претендуя на завершённость выводов, провести хотя бы беглое сравнение двух мистических школ — древнеиндийской йогической традиции и учения исихазма, возникновение которого датируется примерно четвёртым веком нашей эры. Такое сопоставление представляет ценность тем, что при этом не могут не проявиться определённые сходства и различия, в общем и целом проясняющие характер и направленность практических сторон как йоги, так и христианских подвижников.
Коротко определим для начала понятие веры. Всегда существует вера не во что-нибудь, но лишь в то, чего не может быть без веры. Чистая вера есть вера, не имеющая предмета, который можно было бы наблюдать иным путём, нежели она сама, это однажды возникшее самоподдерживающее состояние. Если я, например, говорю «книга», то помимо названия её можно наблюдать иными средствами и ощутить с помощью органов чувств. С философской точки зрения такие чистые явления как вера или воля есть формы избавления человека от рутинного груза бытия, что даёт возможность духовного роста. «Бог есть то, что непрерывно воссоздаётся нами. Точнее, теми из нас, кто к этому готов» (Налимов В.В., «Разбрасываю мысли», с.75).
Грамотную практику классической Раджа-йоги Патанджали можно рассматривать в ключе, аналогичном вере, только здесь мы находимся в области чистой воли, и если такое суммарное состояние будет по времени достаточно длительным, то естественный ход событий неминуемо выводит нас на какие-то линии законов, на реальную коммуникацию с собственным бессознательным и проистекающими из этого следствиями, многие из которых подробно рассмотрены в предыдущих главах.
Сразу следует обратить внимание на существенную разницу между пребыванием в чистой вере, как это имело место у Отцов церкви, и в чистой воле при следовании методу йоги.
Для начала отметим, что воля к действиям, основанным на чистой вере, которая побуждала Отцов к их «умному деланию», полностью отлична от веры в результат своей работы на базе личной воли, являющейся краеугольным камнем йогической деятельности. Двадцать восемь ступенек Святой Лестницы, по которым сегодня может подняться к распятию одной из римских церквей любой верующий христианин, подлинным йогом каждый день проходится заново (в переносном, конечно, смысле) — это его путь к самому себе.
Собственно, всё, что мы делаем в реальной жизни, до какой-то степени построено на вере, но она особого сорта, не «чистая», это скорее прагматическая вера. Я могу верить лишь в то, что делаю лично. Всё, что я делаю, основано на вере в достижимость результата данной деятельности, иначе я за это бы просто не взялся. В каждого человека «встроена» определённая «доза» практической веры, постоянно подтверждаемой в эксперименте, в противном случае она была бы лишней в экономике человеческого сознания и эффективное действие — невозможным. Именно такая вера сопутствует практике йоги.
В христианском мистицизме мы имеем возможность своеобразного духовного роста, но в уже известном и даже заранее предписанном направлении, это технология закрытого результата, что я попытаюсь показать ниже. В случае Иисусовой молитвы вера есть одновременно творение того, во что ты веришь, иными словами, то, во что ты веришь, не случилось бы, если бы ты не верил. Снисхождение благодати — это совершенно фантастический ход событий, когда вера в заранее известной форме подтверждает факт своего собственного наличия.
Духовное развитие в классической йоге не ограничено предварительно заданной на основе догмата веры моделью высшего, конкретным образом Бога и его проявлений, потому её психотехника является технологией саморегулировки с открытым, вероятностным результатом.
По определению первоисточника («Сутры») цель Раджа-йоги — достижение состояния самадхи, которое трактуется как слияние индивидуальной души с Абсолютом, или достижение недвойственности, причём форма и атрибутика Абсолюта никак не определены.
Со стороны же Христианства: «...Встреча с Богом, Богообщение именно и есть сфера мистико-аскетического опыта» (с.15). Или: «Молитва Иисусова в существе своём... есть непосредственное, ближайшее и живое соединение нашей духовной природы, или внутреннего человека, с Господом Иисусом Христом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Ни в коем случае не следует путать духовность с силой, которая почти всегда является следствием грамотной, интенсивной и длительной йогической практики (см. главу «Смысл йоги сегодня»).
Приведу замечательные слова дона Хуана Матуса, которые могут быть полностью отнесены к йоге: «Когда человек начинает учиться, он не имеет никакого представления о препятствиях. Его целеустремлённость неустойчива. Его цель расплывчата и иллюзорна. Он ожидает вознаграждения, которое никогда не получит, потому что ещё не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться, сначала понемногу, потом всё успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он представлял себе, и его охватывает страх. Учение всегда оказывается не тем, что от него ожидают».
Далее дон Хуан по отдельности говорит о врагах, подстерегающих того, кто идёт путём учения, это страх, ясность и сила. Со страхом, возникающим в процессе практики самотрансформации, его природой и средствами преодоления мы более или менее разобрались. Ясность — это продукт самомнения, которому умный человек почти неподвластен. О силе уже шла речь в главе «Смысл йоги сегодня», поэтому я скажу об этом лишь несколько слов.
Существует одно из следствий нормального хода саморазвития: уходя в такие пространства деятельности и понимания, которые на обычном языке именуются неопределённым словечком «вперёд», ты когда-нибудь оказываешься там один, и понятия «впереди» и «позади» становятся равнозначными. Всякое развитие, в том числе и духовное, в качестве сопутствующего первоначального эффекта ведёт к обособлению и одиночеству. На свидание с истиной приходят только в одиночку, интеграция личности с окружающим миром в процессе внутреннего преобразования либо после его завершения — это уже другая история.
После того, как практика обрела истинные очертания, с увеличением суммы приложенной к себе работы, начинает расти твой внутренний «вес», «масса» непонятно чего — это и есть то, что называется силой, которая со временем становится заметной для тех, кто рядом, а потом и тебе самому. Одно только твоё наличие в мире начинает всё сильнее изменять, «искривлять» пространство событий, в которые ты втянут, и масштабы этого «искривления» постепенно увеличиваются. Если не пытаться лично дёргать за «ниточки», всё происходит само собой, направленность событий медленно и неотвратимо складывается в наиболее оптимальном русле. Начинает сбываться то, что действительно необходимо тебе и тем, кто с тобой соприкасается. Но сила продолжает расти. И если не осознавать, что происходит, она начинает мешать, а дальше — с ума сойти! — твоя собственная сила перестаёт защищать тебя же от последствий её использования тобою. Люди, вещи и события приобретают опасную хрупкость, и тогда, чтобы не разрушить и себя, и окружающее, приходится резко ограничивать желания и потребности, что при нормальном ходе событий происходит как бы само по себе.
У Стругацких в «Понедельнике...» есть замечательный персонаж, Саваоф Баалович Один, который в незапамятные времена решил уравнение Совершенства. Теоретически он мог всё, практически — ничего, потому что одним из граничных условий уравнения являлось требование, чтобы сотворённое тобой чудо не причинило вреда ни одному живому существу.
Когда величина силы, которой располагаешь, превосходит какой-то предел, лучше принять за аксиому, что её у тебя просто нет — в том смысле, что собственным произволением прибегать к ней нельзя, она и так уже в какой-то мере действует помимо тебя самого. Исчезает какая-либо возможность применения силы в личных интересах, и только тогда в её проявлениях проступает качество духовности.
Так же своеобразно дон Хуан объясняет Кастанеде тот неоспоримый факт, что не может быть царства Божьего на земле: «Ты думаешь, что для тебя имеется два мира, два пути. На самом деле это один мир и один путь. Единственный доступный тебе мир, это мир людей. И этот мир ты не можешь покинуть по собственному желанию». И затем он добавляет: «Человек знания должен быть лёгким и текучим». Это то же самое, что «человек без свойств» Музиля, слишком жёстко фиксированные представления о себе самом являются препятствием для самореализации.
И самое основное: «Когда человек становится человеком знания, то это его не меняет. Если всё в порядке, то не меняет».
Меняются твои возможности, но не ты сам. Учитель не тот, кто сохранил других, а тот, кто с помощью других сумел сохранить себя. Смысл этой фразы в том, что лишь имея нормальные отношения с людьми, не подавляя их знаниями, авторитетом, статусом, можно в процессе развития, в том числе и духовного, остаться самим собой, не теряя позитивных качеств, которые были ранее тебе присущи. Если ты проявляешь симптомы «учительской болезни», на самом деле считая, что кто-то должен глядеть тебе в рот, ловя каждое слово, уступать место, приветствовать и прощаться с «намастэ» и поклонами — ты не учитель, но глупец, потому что Россия — не Индия, а ритуалы следует применять там, где они возникли и бытуют. Если преувеличенные знаки внимания со стороны окружающих становятся приятными тебе — берегись! Ты теряешь себя, переставая быть даже собою прежним, не то что «учителем». Оберегая учеников, оказывая им полное человеческое уважение (то, что известно тебе в йоге — не преимущество, каждый из людей свободно ориентируется во многих вещах, о которых ты даже понятия не имеешь), получая в ответ нормальные человеческие реакции, тем самым соблюдаешь целостность души.
Духовность никак не может коррелировать с такими отрицательными качествами как тщеславие, самолюбование, спесь. Не надо забывать: чему бы ты не учил, люди всегда проецируют на тебя свои надежды, свою веру, дополняя твой образ всем тем, чего им так не хватает в жизни. И этому можно лишь попытаться соответствовать, но пользоваться этим...
Есть и третий путь — стать равнодушным. Мне встречались такие люди, обтекаемые и гладкие, как шары бильярда. Наблюдая однажды за коренастым дедом — заслуженным педагогом России, я был поражён степенью его участия в каждом, с кем он общался, будь то первоклашка или коллега по профессии. Казалось, для него не существует никого и ничего кроме соучастника по разговору. Но как только контакт заканчивался, старик, вежливо попрощавшись, отворачивался и мгновенно забывал предыдущего собеседника, с такой же неподдельной увлечённостью общаясь с очередным. Искусство? Пожалуй, да. Это напоминает наёмных плакальщиц, которые с неподдельной горестью воют на похоронах, — за деньги.
Я нарочно общался с этим человеком, чтобы понять, почувствовать и оценить подобный стиль контакта. Он не тратил при общении ни грамма душевной энергии, но виртуозно, подобно профессиональному лицедею, имитировал полное участие, иногда слишком педалируя свои эмоции. Когда заинтересованность собеседника тобою чуть больше, чем требуется по ощущению, это вызывает внутренний дискомфорт — человек держится так, словно ты его задушевный друг, а на самом деле ведь нет этого, есть только чрезмерная доверительность, необъяснимо настораживающая своей неподдельностью, игра интонациями и многое другое, что составляет технику общения. Чувствуется безупречная технология, но нет душевного контакта, ничего нет. Хорошо это или плохо? С детьми лет до десяти может и пройдёт, недаром человек этот был всю свою жизнь учителем младших классов.
Я не утверждаю, что старик был плох как преподаватель или вне профессии — как человек. Он безупречно приспособился, идеально соответствуя тогдашней школьной атмосфере, стал подобен воде, не имеющей формы, — нормальный, предельно обтекаемый педагог без личностных свойств. Он всё построил как бы правильно, экономя душу, что гарантирует долгую, но в сущности абсолютно одинокую жизнь.
Мне более близко древнее утверждение: «Чтобы получить всё, нужно отдать всё», а также пословица Даля: «А ты люби друга не без убытка».
Видимо, душа, духовность — это расходная часть жизни, особенно, если ты общаешься с людьми и они что-то от тебя получают. Мне скажут: людей слишком много, а ты один. Как же рационально расходоваться, ведь твоей душевной энергии на всех не хватит!
Я отвечу просто: не можешь — не берись. Если всё правильно и твоя практика истинна, передавая людям йогу, ты учишься у них сам. Если ты способен отдавать свой опыт другим, не считая, не взвешивая, как бы не прогадать, не переработать, тогда через людей к тебе придёт всё, что необходимо.
В этом случае сколько бы не тратить себя — возвращается ещё больше. Повторяю, если всё в порядке, то никакое общение с людьми в качестве учителя и сама практика йоги ничего в тебе не меняют. Как и большие деньги: если их наличие ощутимо преобразует человека, значит, существовал полуфабрикат, личности просто не было.
Самое трудное в йоге, а может быть, и в жизни — признаться себе, что ты где-то ошибся. «Никто пути пройденного у нас не отберёт» , и прежде всего — мы сами. Мы цепляемся за пройденное и прожитое, каким бы оно не оказывалось, потому что больше опираться не на что, и таким образом всё время накапливаем нежелательные последствия.
Стремясь к совершенству, мы пытаемся подражать великим людям, йогам, учителям, часто не отдавая себе отчёта в том, что каким бы славным и достойным не был чей-то путь развития, его никогда повторить нельзя. Да и не нужно. Если вы считаете, что, следуя Свами Сатьянанде, Кастанеде или ещё кому-то, можно автоматически прийти к истине — вы зря прочли эту книгу, потому что она создавалась для думающих, но не для тех, кто верит.
Один из моих близких друзей, которому йога помогла остаться в живых после тяжёлых жизненных испытаний (он уже не один год ведёт группу йоги в Матросском клубе города Севастополя, занимаясь с людьми возрастом от шестидесяти до девяноста), предложил свою классификацию для определения качества людей, которые пытаются «учить» йоге: «Я бы посоветовал остерегаться таких инструкторов, учителей, гуру, которые:
— назначают высокую плату за занятия и объявляют о своих необычайных способностях, которые якобы снизошли «сверху»;
— выдают сертификаты на право преподавания Хатха-йоги за пяти или десятидневные практические семинары;
— на начальной стадии обучения начинают обучать пранаяме и медитации;
— советуют находиться в плохих отношениях с людьми, играющими важную роль в вашей жизни;
— убеждены в том, что их путь является единственно верным и дурно отзываются о других учителях;
— наслаждаются чувством собственной значимости, вызванным тем, что они — учителя и у них есть ученики;
— говорят, что передают некое тайное слово — мантру и знание, предназначенное исключительно для посвящённых, поскольку именно вас сочли достойным такой чести, а также берут клятву хранить это в тайне;
— пытаются сделать вас зависимыми от себя и от своих советов;
— объявляют, что постигли всё и вся.
Истинный учитель не видит какой-либо существенной разницы между собой и другими, потому что он знает: рано или поздно кончается жизнь, но не путь».
Глава 18
ЙОГА И ХРИСТИАНСКИЙ МИСТИЦИЗМ
Друг другом питаются рыбы, нас время прозрачное ест,
Но вместо верёвки и дыбы воздвигнут сияющий крест,
И временный смерти проситель себя у пространства крадёт,
Увидев, как снова Спаситель по Мёртвому морю идёт.
Светлана Кекова
При работе над данной главой автор воспользовался самым, пожалуй, информативным и обобщающим на сегодня отечественным трудом по православной аскетике «К феноменологии аскезы», создатель которого С. Хоружий проработал, по-видимому, все основные святоотеческие источники. С целью удобства цитаты, приведённые в данной главе, выделены курсивом, в скобках даётся их авторство либо страница «Феноменологии...».
Будучи вполне светским исследователем, Хоружий в самом начале своей работы высказывает такую мысль: «Исихастская аскеза в цельности её пути — динамичное явление с сильнейше выраженной технологией» (с.11).
Поскольку термин «технология» стопроцентно приложим и к йоге, представляется необходимым, не претендуя на завершённость выводов, провести хотя бы беглое сравнение двух мистических школ — древнеиндийской йогической традиции и учения исихазма, возникновение которого датируется примерно четвёртым веком нашей эры. Такое сопоставление представляет ценность тем, что при этом не могут не проявиться определённые сходства и различия, в общем и целом проясняющие характер и направленность практических сторон как йоги, так и христианских подвижников.
Коротко определим для начала понятие веры. Всегда существует вера не во что-нибудь, но лишь в то, чего не может быть без веры. Чистая вера есть вера, не имеющая предмета, который можно было бы наблюдать иным путём, нежели она сама, это однажды возникшее самоподдерживающее состояние. Если я, например, говорю «книга», то помимо названия её можно наблюдать иными средствами и ощутить с помощью органов чувств. С философской точки зрения такие чистые явления как вера или воля есть формы избавления человека от рутинного груза бытия, что даёт возможность духовного роста. «Бог есть то, что непрерывно воссоздаётся нами. Точнее, теми из нас, кто к этому готов» (Налимов В.В., «Разбрасываю мысли», с.75).
Грамотную практику классической Раджа-йоги Патанджали можно рассматривать в ключе, аналогичном вере, только здесь мы находимся в области чистой воли, и если такое суммарное состояние будет по времени достаточно длительным, то естественный ход событий неминуемо выводит нас на какие-то линии законов, на реальную коммуникацию с собственным бессознательным и проистекающими из этого следствиями, многие из которых подробно рассмотрены в предыдущих главах.
Сразу следует обратить внимание на существенную разницу между пребыванием в чистой вере, как это имело место у Отцов церкви, и в чистой воле при следовании методу йоги.
Для начала отметим, что воля к действиям, основанным на чистой вере, которая побуждала Отцов к их «умному деланию», полностью отлична от веры в результат своей работы на базе личной воли, являющейся краеугольным камнем йогической деятельности. Двадцать восемь ступенек Святой Лестницы, по которым сегодня может подняться к распятию одной из римских церквей любой верующий христианин, подлинным йогом каждый день проходится заново (в переносном, конечно, смысле) — это его путь к самому себе.
Собственно, всё, что мы делаем в реальной жизни, до какой-то степени построено на вере, но она особого сорта, не «чистая», это скорее прагматическая вера. Я могу верить лишь в то, что делаю лично. Всё, что я делаю, основано на вере в достижимость результата данной деятельности, иначе я за это бы просто не взялся. В каждого человека «встроена» определённая «доза» практической веры, постоянно подтверждаемой в эксперименте, в противном случае она была бы лишней в экономике человеческого сознания и эффективное действие — невозможным. Именно такая вера сопутствует практике йоги.
В христианском мистицизме мы имеем возможность своеобразного духовного роста, но в уже известном и даже заранее предписанном направлении, это технология закрытого результата, что я попытаюсь показать ниже. В случае Иисусовой молитвы вера есть одновременно творение того, во что ты веришь, иными словами, то, во что ты веришь, не случилось бы, если бы ты не верил. Снисхождение благодати — это совершенно фантастический ход событий, когда вера в заранее известной форме подтверждает факт своего собственного наличия.
Духовное развитие в классической йоге не ограничено предварительно заданной на основе догмата веры моделью высшего, конкретным образом Бога и его проявлений, потому её психотехника является технологией саморегулировки с открытым, вероятностным результатом.
По определению первоисточника («Сутры») цель Раджа-йоги — достижение состояния самадхи, которое трактуется как слияние индивидуальной души с Абсолютом, или достижение недвойственности, причём форма и атрибутика Абсолюта никак не определены.
Со стороны же Христианства: «...Встреча с Богом, Богообщение именно и есть сфера мистико-аскетического опыта» (с.15). Или: «Молитва Иисусова в существе своём... есть непосредственное, ближайшее и живое соединение нашей духовной природы, или внутреннего человека, с Господом Иисусом Христом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123