Душевая кабинка? Чулан? Поперек двери были прибиты три доски, а к ним приколота табличка с поблекшей надписью: «На лестницу хода нет».
Лестница? В уборной? Наверное, черный ход. Она посветила туда фонарем. За дверью действительно виднелись ступеньки. Но вели они не вниз, а вверх. Странно. Снаружи она видела только три ряда окон, и главная лестница на этом этаже заканчивалась.
«Что ж, — подумала она, — чем я рискую?..» На вид ступеньки казались не хуже тех, по которым она только что поднималась. На покрывавшем их толстом ковре пыли не было ни единого следа. Ну, пойдем нехоженой тропой. Сара отодрала доски и шагнула вперед.
Насчет ступенек она ошиблась: они оказались совсем ненадежными. Шестая из них не выдержала, когда Сара наступила на нее всем своим весом. Ее правая нога провалилась сквозь гнилое дерево, а расщепленные края доски оцарапали щиколотку и впились в голень. Ногу пронзила боль. Сара схватилась за перила, чтобы не упасть, но они свободно отошли от стены. Фонарь выскользнул из ее руки и скатился на две ступеньки вниз, оставив ее в полутьме.
— Черт возьми! — Она попыталась вытащить ногу, но ее защемило, как «китайскими наручниками», в которые она играла в детстве. Она сморщилась от боли и негромко застонала. «Спокойнее», — приказала она самой себе.
Она заставила себя прислушаться. Тишина стояла такая, что ее, казалось, можно пощупать. Словно под толстой периной. Едва слышные в тишине шорохи лишь усиливали это ощущение. Старый дом что-то бормотал и нашептывал. Вздыхал сквозняками, кряхтел перекрытиями. Снаружи едва доносился глухой рокот автомобилей на виадуке. Где-то рядом в лужу медленно капала вода. После каждой капли слышалось одинокое, сиротливое эхо. Четко отмеренный ритм: бульк… бульк… Чувство было такое, будто она находится в глубокой пещере.
У нее мелькнула мысль позвать на помощь. Но Эббот двумя этажами ниже и едва ли услышит. А если и придет, то наверняка воспользуется случаем полапать ее, пока будет высвобождать ногу. К тому же она всегда обходилась без посторонней помощи. Из любой беды старалась выпутаться сама.
Нагнувшись, Сара ощупала пальцами края дыры. Щепки торчали вниз, как миниатюрные копья. Если потянуть ногу прямо вверх, они вонзятся в лодыжку. Она просунула пальцы в дыру и принялась обламывать щепки одну за другой, понемногу расширяя отверстие. Через несколько минут упорного труда дыра увеличилась настолько, что можно было вытащить ногу.
Сара повернулась и села на ступеньку, растирая лодыжку. Нога была ободрана до крови. Чулки, конечно, пропали. Она осторожно попробовала встать на поврежденную ногу. Больно, но терпеть можно. Стиснув зубы, она подобрала фонарь. Он еле мерцал. Сара шлепнула по фонарю ладонью, и он загорелся чуть ярче.
Она посветила вниз по лестнице, потом наверх и упрямо продолжала подниматься, тщательно пробуя каждую ступеньку, прежде чем наступить на нее.
На четвертом этаже окон не было, и тьма стояла, как в преисподней, без малейшего проблеска света. Луч фонаря выхватывал из темноты какую-то непонятную деревянную мебель. Вдоль стены выстроились в ряд дубовые-шкафы с выдвижными ящиками, вдоль другой — пять старинных письменных столов-бюро с откатывающимися крышками. В центре комнаты стояли массивные дубовые столы, а на них — какие-то неуклюжие механизмы. Все кругом покрывал толстый слой пыли. На нем виднелись мышиные следы, но ни одного отпечатка человеческой ноги не было видно.
Сара обошла комнату. Ей почему-то стало жутко. То один, то другой предмет вдруг появлялся в луче фонаря, словно актер, дождавшийся своего выхода на сцену. Она была первым человеком, попавшим сюда за бог знает сколько лет. Судя по виду, этот этаж был заброшен намного раньше нижних. Интересно, могут ли жить в мастерской привидения?
Она попыталась открыть крышку одного бюро, но та не поддалась. Сара налегла посильнее, и крышка чуть приподнялась. Сару вдруг охватил безотчетный страх, она отступила на шаг и затаила дыхание. Она направила луч фонаря в щель, хотя точно знала, что ни за что на свете не сможет туда заглянуть.
«Это все от темноты, — подумала Сара. — Наверное, скоро мне начнет чудиться, что тут есть кто-то еще».
Она подошла к столам посредине комнаты и принялась разглядывать стоявшие на них механизмы. Они состояли из множества кулачков, шестеренок, храповиков и рычажков. Изнутри под самыми разнообразными углами торчали какие-то планки с делениями. Каждая машина имела клавиатуру с клавишами на рычагах, как у старых механических пишущих машинок. В центре клавиатуры — десять рядов клавиш, по десять штук в каждом. Сара стерла пыль и увидела, что на клавишах стоят цифры — от нуля до девяти. Ради любопытства она попыталась нажать одну клавишу, но рычаг давно приржавел намертво.
Очевидно, это были старинные счетные машины. С тех пор как Сара увлеклась компьютерами, ее всегда пленяли подобные механизмы. Она вспомнила выставку первых механических счетных устройств, которую давным-давно видела в Чикаго. В 1885 году появился комптометр Дорра, в 1911-м — машина Берроуза. Судя по исполнению, здешние машины еще старше. Похоже, что кулачки вытачивали каждый отдельно и вручную. Сара посмотрела, нет ли где-нибудь таблички с названием фирмы-изготовителя, но ничего не нашла. «Может, что-нибудь удастся выяснить в бюро патентов», — подумала она.
Она протерла еще несколько клавиш и увидела, что на них стоят символы арифметических действий. На других клавишах были знаки < и >. Были и такие значки, каких она никогда не встречала. Что бы могло обозначать —| ? Или C— ? Или (x) и (+) ?
Она решила, что нечего попусту ломать голову, и занялась шкафами, выдвигая ящик за ящиком. Но большинство их оказывалось пустыми, лишь в некоторых валялись разрозненные листы бумаги, исписанные какими-то математическими расчетами. Свет фонаря упал на обрывок, где можно было прочесть заголовок: «К вопросу о возможной бифуркации динамических комплексов с прочными связями».
Один из ящиков был заперт. Она посильнее потянула за ручку и услышала, как поддается язычок замка и трещит дерево. Еще рывок — и язычок отогнулся. Ящик выехал наружу под протестующий скрип ржавых роликов и покоробленных деревянных направляющих. Внутри лежали две толстые папки. В тусклом свете фонаря Сара попыталась разобрать, что на них написано. Чернила были старые, выцветшие, почерк витиеватый.
«УКАЗАТЕЛЬ».
Она вынула папку из ящика и отнесла на стол. Держа фонарь в левой руке, она открыла папку и стала читать заголовки. «Оптимальная политика закупок предметов потребления с использованием интегральных упрощений». «Разветвленно-граничный подход к проблеме найма рабочей силы». «Об n-мерной структуре графов наследования по женской линии у ирокезов». «Применение функции Грина к очередям в полузакрытых сетях». «Уравнения динамики распространения идеонов».
Что это? Математические исследования? Да нет, не совсем. Некоторые из заголовков касались антропологии или экономики. Значит, прикладная математика. Странная смесь, и место для нее странное! Даты, проставленные после заголовков, кончались 1892 годом. Самая ранняя работа некоего Джедедаи Кроуфорда была датирована 1833 годом — это было нечто совсем непонятное: «Некоторые стохастические процессы с поглощающими барьерами».
Сара еще раз осветила фонарем шкафы. Архив математических исследований за шесть десятилетий? Институт, упрятанный на четвертом этаже какой-то мастерской?
Она вынула из ящика другую папку и посветила на ее обложку. «Эксплуатация и ремонт аналитических машин Бэббиджа».
Она застыла. Чарлз Бэббидж был профессором математики колледжа св.Луки в Кембридже с 1828 по 1839 год. Про него знает всякий, кто интересуется вычислительной техникой. Он описал счетную машину нового типа, которая намного превосходила механизмы для сложения и вычитания, существовавшие в то время. По его утверждению, такая «аналитическая машина» смогла бы самостоятельно проделывать целые цепочки операций без участия человека, который задавал бы промежуточные действия. Кроме того, она была наделена способностью выбирать одну из двух альтернативных цепочек в зависимости от результата предшествующих вычислений.
Запоминающее устройство у этой машины было чисто механическое, состоявшее из валиков и перфорированных карточек, но в сущности Бэббидж описал не что иное, как цифровой компьютер. К сожалению, воплотить его идею в виде реальной «аналитической машины» оказалось не под силу технологии середины девятнадцатого века. Ни одного ее экземпляра так и не было построено.
Сара похолодела. Она обернулась и посмотрела в темноту, где стояли машины. Те самые, которые так и не были построены.
Мурлыкая под нос старую песенку из «Зоны сумерек», она отнесла папку на стол и начала ее листать. Страница за страницей шли технические чертежи с подробными спецификациями и деталировкой. Кошмар, похожий на рисунки Руба Голдберга. Однако машина — вот она, на столе. Дальше начинались рукописные инструкции, написанные вычурным спенсерианским почерком.
Рассматривать это в темноте не имело смысла. Сара решила взять папку с собой и уже закрывала ее, когда ее взгляд упал на пометку, сделанную на полях одного из чертежей.
«Когда был в Менло-Парке, обсуждал с Томасом возможность электрического привода. Пока неосуществимо. Б.Куинн. 21 июля 1881 г.»
Ее брови поползли вверх. «Б.Куинн». Брейди Куинн? Ну и ну! Похоже, Карсон не просто купил особняк Куинна. Не были ли они деловыми партнерами?
И партнерами Эдисона тоже. По крайней мере, Сара не знала, с каким еще Томасом можно было обсуждать «электрический привод» в Менло-Парке в 1881 году.
«Вот теперь это становится похожим на дело», — подумала она. «Квартал Брейди Куинна» — название звучало все лучше и лучше. Куинн не просто здесь жил. Он был с Эдисоном на «ты». И, очевидно, каким-то боком был причастен к первым в мире компьютерам.
Да это может стать сенсацией! Пыль на полу и на столах лежит толстым слоем. В комнату уже много лет никто не заходил. Много десятилетий. «Никто, кроме меня, не знает об этих машинах, — подумала Сара. — А когда я куплю это здание, машины тоже станут моими».
Фонарь опять стал гаснуть, и она наградила его новым шлепком. Но на этот раз свет не стал ярче. Мысль о том, что обратную дорогу придется искать в полной темноте, не понравилась Саре. Она закрыла папку и вместе с «Указателем» сунула под мышку. «Вернусь сюда позже, с более подходящим освещением».
В дверях она остановилась и напоследок окинула комнату взглядом. Луч пробежал по черным, едва различимым в темноте механизмам. Первые в мире компьютеры. Стоят здесь, заброшенные и забытые. Странно. Имея в руках такое изобретение, они могли бы делать историю.
Когда она возвращала фонарь Эбботу, тот заметил папки у нее под мышкой и ехидно ухмыльнулся.
— Трофеи, а? Ободрали бы еще немного латуни с прессов. За нее неплохо заплатят на любом складе металлолома.
Сара понимала, что Эббот не подозревает о заколоченной лестнице. Она надеялась, что он не станет выяснять, где она взяла папки. Пусть лучше беспокоится о другом.
— Уайднер знает, что вы таскаете его имущество на продажу?
— Уайднер? Да он в жизни сюда не показывался. Я да Бэбс — она мастер дневной смены, — только мы здесь всем и пользуемся. Никто из инвалидов не может подняться по ступенькам, так что они даже не знают, какая золотая жила там наверху. А вы ничего не расскажете, леди, иначе я скажу, как вы тоже кое-что с собой прихватили. — Он с самодовольным видом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Сара примирительно улыбнулась.
— Боюсь, я попалась.
— Да, черт возьми, — он энергично закивал. — Ничуть вы не лучше, чем я или Бэбс. Я… — Его взгляд скользнул по ее ноге.
— Эй! Вы поранились наверху? С вами все в порядке?
— Как вам сказать…
— Говорил же я вам, что там опасно. Я же предлагал пойти с вами. Надеюсь, вы не собираетесь из-за этого судиться или что-нибудь в этом роде, нет? — От волнения зубочистка у него во рту так и плясала.
Сара было подумала, что он беспокоится за нее. Впрочем, наверное, даже лучше, что все его мысли заняты только собой. Приступ альтруизма нарушил бы цельность характера такого законченного поганца.
— Нет, — сказала она ему. — Я не собираюсь судиться или что-нибудь в этом роде. — Не хватало еще, чтобы там, наверху, начала шнырять по всем углам целая орава адвокатов и следователей.
Когда она вышла из здания, солнце уже село, и улица погрузилась в абсолютную темноту. Лишь под фонарем на углу Уинкуп-стрит виднелось пятно света, в остальном тьма была такая же густая, как в комнате на четвертом этаже. Неожиданно вспомнив, какой ужас охватил ее наверху, Сара пожалела, что не оставила машину поближе.
Она торопливо пошла к углу улицы, к зданию багажного отделения. И снова ей показалось, что она услышала призрачные шаги за спиной.
Она попыталась убедить себя, что это лишь акустический обман и никто за ней не идет. Успокаивал и приобретенный за годы здравый смысл. Но тысячелетний инстинкт возобладал. Зло всегда живет в темноте. Сара ускорила шаги.
В тот момент, когда она поворачивала за угол, ворота одного из грузовых подъездов багажного отделения разъехались с металлическим лязгом, заставившим ее вздрогнуть. Бригада рабочих начала выдвигать на погрузочную площадку большие почтовые контейнеры. Они переговаривались между собой и смеялись. Шаги за спиной стихли. («Если действительно были шаги», — подумала Сара, досадуя сама на себя.)
Взглянув в сторону грузчиков, она узнала их бригадира. Они встретились однажды на вечеринке, еще когда она работала в газете. Он был братом одного из репортеров. Тогда он даже прокатил ее на своем «сузуки». Как же его звали?
— Эй, Пат! — крикнула она, неожиданно вспомнив. — Все еще гоняешь на мотоцикле?
Пат удивленно обернулся.
— Кто?.. О! — Он прищелкнул пальцами. — Подожди, не говори мне. Сью… Нет, Сара, верно? Да, Кевин говорил мне, что ты ушла из газеты. Занялась недвижимостью или чем-то еще. Словом, купи-продай, как он выразился.
— Верно. Я смотрела здание там, за углом. — Она оглянулась в темноту Пятнадцатой улицы. — Может, я и ошибаюсь, но мне показалось, что кто-то за мной шел. Ты не мог бы проводить меня и посмотреть, пока я не сяду в машину? Я оставила ее тут рядом.
— Конечно. Нет проблем.
Она понимала, что все это нелепость, но все же почувствовала облегчение. Теперь кто-то знакомый знал, что она была там. Остальные грузчики ждали, не проявляя особого интереса к происходящему, но они тоже это запомнят.
Сев в машину, Сара первым делом заперла изнутри все дверцы и только потом перевела дух. «А что, если он уже в машине?» Она резко обернулась. На заднем сиденье никого не было. Она облегченно вздохнула. Теперь она чувствовала себя настоящей дурой. Она расслабилась на сиденье, откинув голову на спинку и закрыв глаза. «Я просто перепугалась», — подумала она. Эта атмосфера запустения на верхнем этаже дома, пустынная улица под виадуком, слишком много фильмов ужасов. Скорее всего, на самом деле ее никто не преследовал.
Она выпрямилась, завела мотор и включила передачу. «А что, если это был тот человек из библиотеки?» — пришла ей в голову неожиданная мысль.
Эту ночь она спала плохо. Во сне ее преследовали темнота, шаги и долговязые незнакомцы, похожие на мертвецов. Ей приснилось, будто она открывает крышку бюро в доме Уайднера и видит там человека из библиотеки. Улыбнувшись ей, он издает змеиное шипение, и изо рта у него на мгновение высовывается язык — черный, похожий на веревку и раздвоенный на конце.
Она проснулась, чувствуя удушье. Ночная рубашка была влажной от пота, от нее пахло страхом. Кровь стучала в висках. Она быстро оглядела темную спальню, и ей показалось, что в углах притаились какие-то смутные тени. «Ты дура», — сказала она себе, но все же протянула руку и включила вполнакала ночник. Потом откинулась на подушки и стала терпеливо ждать, когда снова придет сон.
5
Утром, когда она пила черный кофе, размышляя о том, что же теперь делать, ночные кошмары отступили. Кофе был крепкий и горячий, и, выпив полчашки, Сара уже наполовину убедила себя, что тот человек в библиотеке был просто любопытным нахалом. И конечно, никто не шел за ней под виадуком.
Она положила на кухонный стол две папки, которые принесла из дома Уайднера, и стала их просматривать, а кофеин тем временем делал свое дело. «Указатель» с непонятными заголовками она проглядела мельком, отметив лишь некоторые даты и имена. А вот руководство по машинам Бэббиджа ее действительно заинтересовало.
Она слишком плохо разбиралась в чертежах и в технике, чтобы понять схемы, но назначение машины явственно вырисовывались из описаний. Несомненно, речь шла о механическом компьютере, и выглядел он точно так же, как те три, что она видела на верхнем этаже дома Уайднера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Лестница? В уборной? Наверное, черный ход. Она посветила туда фонарем. За дверью действительно виднелись ступеньки. Но вели они не вниз, а вверх. Странно. Снаружи она видела только три ряда окон, и главная лестница на этом этаже заканчивалась.
«Что ж, — подумала она, — чем я рискую?..» На вид ступеньки казались не хуже тех, по которым она только что поднималась. На покрывавшем их толстом ковре пыли не было ни единого следа. Ну, пойдем нехоженой тропой. Сара отодрала доски и шагнула вперед.
Насчет ступенек она ошиблась: они оказались совсем ненадежными. Шестая из них не выдержала, когда Сара наступила на нее всем своим весом. Ее правая нога провалилась сквозь гнилое дерево, а расщепленные края доски оцарапали щиколотку и впились в голень. Ногу пронзила боль. Сара схватилась за перила, чтобы не упасть, но они свободно отошли от стены. Фонарь выскользнул из ее руки и скатился на две ступеньки вниз, оставив ее в полутьме.
— Черт возьми! — Она попыталась вытащить ногу, но ее защемило, как «китайскими наручниками», в которые она играла в детстве. Она сморщилась от боли и негромко застонала. «Спокойнее», — приказала она самой себе.
Она заставила себя прислушаться. Тишина стояла такая, что ее, казалось, можно пощупать. Словно под толстой периной. Едва слышные в тишине шорохи лишь усиливали это ощущение. Старый дом что-то бормотал и нашептывал. Вздыхал сквозняками, кряхтел перекрытиями. Снаружи едва доносился глухой рокот автомобилей на виадуке. Где-то рядом в лужу медленно капала вода. После каждой капли слышалось одинокое, сиротливое эхо. Четко отмеренный ритм: бульк… бульк… Чувство было такое, будто она находится в глубокой пещере.
У нее мелькнула мысль позвать на помощь. Но Эббот двумя этажами ниже и едва ли услышит. А если и придет, то наверняка воспользуется случаем полапать ее, пока будет высвобождать ногу. К тому же она всегда обходилась без посторонней помощи. Из любой беды старалась выпутаться сама.
Нагнувшись, Сара ощупала пальцами края дыры. Щепки торчали вниз, как миниатюрные копья. Если потянуть ногу прямо вверх, они вонзятся в лодыжку. Она просунула пальцы в дыру и принялась обламывать щепки одну за другой, понемногу расширяя отверстие. Через несколько минут упорного труда дыра увеличилась настолько, что можно было вытащить ногу.
Сара повернулась и села на ступеньку, растирая лодыжку. Нога была ободрана до крови. Чулки, конечно, пропали. Она осторожно попробовала встать на поврежденную ногу. Больно, но терпеть можно. Стиснув зубы, она подобрала фонарь. Он еле мерцал. Сара шлепнула по фонарю ладонью, и он загорелся чуть ярче.
Она посветила вниз по лестнице, потом наверх и упрямо продолжала подниматься, тщательно пробуя каждую ступеньку, прежде чем наступить на нее.
На четвертом этаже окон не было, и тьма стояла, как в преисподней, без малейшего проблеска света. Луч фонаря выхватывал из темноты какую-то непонятную деревянную мебель. Вдоль стены выстроились в ряд дубовые-шкафы с выдвижными ящиками, вдоль другой — пять старинных письменных столов-бюро с откатывающимися крышками. В центре комнаты стояли массивные дубовые столы, а на них — какие-то неуклюжие механизмы. Все кругом покрывал толстый слой пыли. На нем виднелись мышиные следы, но ни одного отпечатка человеческой ноги не было видно.
Сара обошла комнату. Ей почему-то стало жутко. То один, то другой предмет вдруг появлялся в луче фонаря, словно актер, дождавшийся своего выхода на сцену. Она была первым человеком, попавшим сюда за бог знает сколько лет. Судя по виду, этот этаж был заброшен намного раньше нижних. Интересно, могут ли жить в мастерской привидения?
Она попыталась открыть крышку одного бюро, но та не поддалась. Сара налегла посильнее, и крышка чуть приподнялась. Сару вдруг охватил безотчетный страх, она отступила на шаг и затаила дыхание. Она направила луч фонаря в щель, хотя точно знала, что ни за что на свете не сможет туда заглянуть.
«Это все от темноты, — подумала Сара. — Наверное, скоро мне начнет чудиться, что тут есть кто-то еще».
Она подошла к столам посредине комнаты и принялась разглядывать стоявшие на них механизмы. Они состояли из множества кулачков, шестеренок, храповиков и рычажков. Изнутри под самыми разнообразными углами торчали какие-то планки с делениями. Каждая машина имела клавиатуру с клавишами на рычагах, как у старых механических пишущих машинок. В центре клавиатуры — десять рядов клавиш, по десять штук в каждом. Сара стерла пыль и увидела, что на клавишах стоят цифры — от нуля до девяти. Ради любопытства она попыталась нажать одну клавишу, но рычаг давно приржавел намертво.
Очевидно, это были старинные счетные машины. С тех пор как Сара увлеклась компьютерами, ее всегда пленяли подобные механизмы. Она вспомнила выставку первых механических счетных устройств, которую давным-давно видела в Чикаго. В 1885 году появился комптометр Дорра, в 1911-м — машина Берроуза. Судя по исполнению, здешние машины еще старше. Похоже, что кулачки вытачивали каждый отдельно и вручную. Сара посмотрела, нет ли где-нибудь таблички с названием фирмы-изготовителя, но ничего не нашла. «Может, что-нибудь удастся выяснить в бюро патентов», — подумала она.
Она протерла еще несколько клавиш и увидела, что на них стоят символы арифметических действий. На других клавишах были знаки < и >. Были и такие значки, каких она никогда не встречала. Что бы могло обозначать —| ? Или C— ? Или (x) и (+) ?
Она решила, что нечего попусту ломать голову, и занялась шкафами, выдвигая ящик за ящиком. Но большинство их оказывалось пустыми, лишь в некоторых валялись разрозненные листы бумаги, исписанные какими-то математическими расчетами. Свет фонаря упал на обрывок, где можно было прочесть заголовок: «К вопросу о возможной бифуркации динамических комплексов с прочными связями».
Один из ящиков был заперт. Она посильнее потянула за ручку и услышала, как поддается язычок замка и трещит дерево. Еще рывок — и язычок отогнулся. Ящик выехал наружу под протестующий скрип ржавых роликов и покоробленных деревянных направляющих. Внутри лежали две толстые папки. В тусклом свете фонаря Сара попыталась разобрать, что на них написано. Чернила были старые, выцветшие, почерк витиеватый.
«УКАЗАТЕЛЬ».
Она вынула папку из ящика и отнесла на стол. Держа фонарь в левой руке, она открыла папку и стала читать заголовки. «Оптимальная политика закупок предметов потребления с использованием интегральных упрощений». «Разветвленно-граничный подход к проблеме найма рабочей силы». «Об n-мерной структуре графов наследования по женской линии у ирокезов». «Применение функции Грина к очередям в полузакрытых сетях». «Уравнения динамики распространения идеонов».
Что это? Математические исследования? Да нет, не совсем. Некоторые из заголовков касались антропологии или экономики. Значит, прикладная математика. Странная смесь, и место для нее странное! Даты, проставленные после заголовков, кончались 1892 годом. Самая ранняя работа некоего Джедедаи Кроуфорда была датирована 1833 годом — это было нечто совсем непонятное: «Некоторые стохастические процессы с поглощающими барьерами».
Сара еще раз осветила фонарем шкафы. Архив математических исследований за шесть десятилетий? Институт, упрятанный на четвертом этаже какой-то мастерской?
Она вынула из ящика другую папку и посветила на ее обложку. «Эксплуатация и ремонт аналитических машин Бэббиджа».
Она застыла. Чарлз Бэббидж был профессором математики колледжа св.Луки в Кембридже с 1828 по 1839 год. Про него знает всякий, кто интересуется вычислительной техникой. Он описал счетную машину нового типа, которая намного превосходила механизмы для сложения и вычитания, существовавшие в то время. По его утверждению, такая «аналитическая машина» смогла бы самостоятельно проделывать целые цепочки операций без участия человека, который задавал бы промежуточные действия. Кроме того, она была наделена способностью выбирать одну из двух альтернативных цепочек в зависимости от результата предшествующих вычислений.
Запоминающее устройство у этой машины было чисто механическое, состоявшее из валиков и перфорированных карточек, но в сущности Бэббидж описал не что иное, как цифровой компьютер. К сожалению, воплотить его идею в виде реальной «аналитической машины» оказалось не под силу технологии середины девятнадцатого века. Ни одного ее экземпляра так и не было построено.
Сара похолодела. Она обернулась и посмотрела в темноту, где стояли машины. Те самые, которые так и не были построены.
Мурлыкая под нос старую песенку из «Зоны сумерек», она отнесла папку на стол и начала ее листать. Страница за страницей шли технические чертежи с подробными спецификациями и деталировкой. Кошмар, похожий на рисунки Руба Голдберга. Однако машина — вот она, на столе. Дальше начинались рукописные инструкции, написанные вычурным спенсерианским почерком.
Рассматривать это в темноте не имело смысла. Сара решила взять папку с собой и уже закрывала ее, когда ее взгляд упал на пометку, сделанную на полях одного из чертежей.
«Когда был в Менло-Парке, обсуждал с Томасом возможность электрического привода. Пока неосуществимо. Б.Куинн. 21 июля 1881 г.»
Ее брови поползли вверх. «Б.Куинн». Брейди Куинн? Ну и ну! Похоже, Карсон не просто купил особняк Куинна. Не были ли они деловыми партнерами?
И партнерами Эдисона тоже. По крайней мере, Сара не знала, с каким еще Томасом можно было обсуждать «электрический привод» в Менло-Парке в 1881 году.
«Вот теперь это становится похожим на дело», — подумала она. «Квартал Брейди Куинна» — название звучало все лучше и лучше. Куинн не просто здесь жил. Он был с Эдисоном на «ты». И, очевидно, каким-то боком был причастен к первым в мире компьютерам.
Да это может стать сенсацией! Пыль на полу и на столах лежит толстым слоем. В комнату уже много лет никто не заходил. Много десятилетий. «Никто, кроме меня, не знает об этих машинах, — подумала Сара. — А когда я куплю это здание, машины тоже станут моими».
Фонарь опять стал гаснуть, и она наградила его новым шлепком. Но на этот раз свет не стал ярче. Мысль о том, что обратную дорогу придется искать в полной темноте, не понравилась Саре. Она закрыла папку и вместе с «Указателем» сунула под мышку. «Вернусь сюда позже, с более подходящим освещением».
В дверях она остановилась и напоследок окинула комнату взглядом. Луч пробежал по черным, едва различимым в темноте механизмам. Первые в мире компьютеры. Стоят здесь, заброшенные и забытые. Странно. Имея в руках такое изобретение, они могли бы делать историю.
Когда она возвращала фонарь Эбботу, тот заметил папки у нее под мышкой и ехидно ухмыльнулся.
— Трофеи, а? Ободрали бы еще немного латуни с прессов. За нее неплохо заплатят на любом складе металлолома.
Сара понимала, что Эббот не подозревает о заколоченной лестнице. Она надеялась, что он не станет выяснять, где она взяла папки. Пусть лучше беспокоится о другом.
— Уайднер знает, что вы таскаете его имущество на продажу?
— Уайднер? Да он в жизни сюда не показывался. Я да Бэбс — она мастер дневной смены, — только мы здесь всем и пользуемся. Никто из инвалидов не может подняться по ступенькам, так что они даже не знают, какая золотая жила там наверху. А вы ничего не расскажете, леди, иначе я скажу, как вы тоже кое-что с собой прихватили. — Он с самодовольным видом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Сара примирительно улыбнулась.
— Боюсь, я попалась.
— Да, черт возьми, — он энергично закивал. — Ничуть вы не лучше, чем я или Бэбс. Я… — Его взгляд скользнул по ее ноге.
— Эй! Вы поранились наверху? С вами все в порядке?
— Как вам сказать…
— Говорил же я вам, что там опасно. Я же предлагал пойти с вами. Надеюсь, вы не собираетесь из-за этого судиться или что-нибудь в этом роде, нет? — От волнения зубочистка у него во рту так и плясала.
Сара было подумала, что он беспокоится за нее. Впрочем, наверное, даже лучше, что все его мысли заняты только собой. Приступ альтруизма нарушил бы цельность характера такого законченного поганца.
— Нет, — сказала она ему. — Я не собираюсь судиться или что-нибудь в этом роде. — Не хватало еще, чтобы там, наверху, начала шнырять по всем углам целая орава адвокатов и следователей.
Когда она вышла из здания, солнце уже село, и улица погрузилась в абсолютную темноту. Лишь под фонарем на углу Уинкуп-стрит виднелось пятно света, в остальном тьма была такая же густая, как в комнате на четвертом этаже. Неожиданно вспомнив, какой ужас охватил ее наверху, Сара пожалела, что не оставила машину поближе.
Она торопливо пошла к углу улицы, к зданию багажного отделения. И снова ей показалось, что она услышала призрачные шаги за спиной.
Она попыталась убедить себя, что это лишь акустический обман и никто за ней не идет. Успокаивал и приобретенный за годы здравый смысл. Но тысячелетний инстинкт возобладал. Зло всегда живет в темноте. Сара ускорила шаги.
В тот момент, когда она поворачивала за угол, ворота одного из грузовых подъездов багажного отделения разъехались с металлическим лязгом, заставившим ее вздрогнуть. Бригада рабочих начала выдвигать на погрузочную площадку большие почтовые контейнеры. Они переговаривались между собой и смеялись. Шаги за спиной стихли. («Если действительно были шаги», — подумала Сара, досадуя сама на себя.)
Взглянув в сторону грузчиков, она узнала их бригадира. Они встретились однажды на вечеринке, еще когда она работала в газете. Он был братом одного из репортеров. Тогда он даже прокатил ее на своем «сузуки». Как же его звали?
— Эй, Пат! — крикнула она, неожиданно вспомнив. — Все еще гоняешь на мотоцикле?
Пат удивленно обернулся.
— Кто?.. О! — Он прищелкнул пальцами. — Подожди, не говори мне. Сью… Нет, Сара, верно? Да, Кевин говорил мне, что ты ушла из газеты. Занялась недвижимостью или чем-то еще. Словом, купи-продай, как он выразился.
— Верно. Я смотрела здание там, за углом. — Она оглянулась в темноту Пятнадцатой улицы. — Может, я и ошибаюсь, но мне показалось, что кто-то за мной шел. Ты не мог бы проводить меня и посмотреть, пока я не сяду в машину? Я оставила ее тут рядом.
— Конечно. Нет проблем.
Она понимала, что все это нелепость, но все же почувствовала облегчение. Теперь кто-то знакомый знал, что она была там. Остальные грузчики ждали, не проявляя особого интереса к происходящему, но они тоже это запомнят.
Сев в машину, Сара первым делом заперла изнутри все дверцы и только потом перевела дух. «А что, если он уже в машине?» Она резко обернулась. На заднем сиденье никого не было. Она облегченно вздохнула. Теперь она чувствовала себя настоящей дурой. Она расслабилась на сиденье, откинув голову на спинку и закрыв глаза. «Я просто перепугалась», — подумала она. Эта атмосфера запустения на верхнем этаже дома, пустынная улица под виадуком, слишком много фильмов ужасов. Скорее всего, на самом деле ее никто не преследовал.
Она выпрямилась, завела мотор и включила передачу. «А что, если это был тот человек из библиотеки?» — пришла ей в голову неожиданная мысль.
Эту ночь она спала плохо. Во сне ее преследовали темнота, шаги и долговязые незнакомцы, похожие на мертвецов. Ей приснилось, будто она открывает крышку бюро в доме Уайднера и видит там человека из библиотеки. Улыбнувшись ей, он издает змеиное шипение, и изо рта у него на мгновение высовывается язык — черный, похожий на веревку и раздвоенный на конце.
Она проснулась, чувствуя удушье. Ночная рубашка была влажной от пота, от нее пахло страхом. Кровь стучала в висках. Она быстро оглядела темную спальню, и ей показалось, что в углах притаились какие-то смутные тени. «Ты дура», — сказала она себе, но все же протянула руку и включила вполнакала ночник. Потом откинулась на подушки и стала терпеливо ждать, когда снова придет сон.
5
Утром, когда она пила черный кофе, размышляя о том, что же теперь делать, ночные кошмары отступили. Кофе был крепкий и горячий, и, выпив полчашки, Сара уже наполовину убедила себя, что тот человек в библиотеке был просто любопытным нахалом. И конечно, никто не шел за ней под виадуком.
Она положила на кухонный стол две папки, которые принесла из дома Уайднера, и стала их просматривать, а кофеин тем временем делал свое дело. «Указатель» с непонятными заголовками она проглядела мельком, отметив лишь некоторые даты и имена. А вот руководство по машинам Бэббиджа ее действительно заинтересовало.
Она слишком плохо разбиралась в чертежах и в технике, чтобы понять схемы, но назначение машины явственно вырисовывались из описаний. Несомненно, речь шла о механическом компьютере, и выглядел он точно так же, как те три, что она видела на верхнем этаже дома Уайднера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68