А Стоун этого так же явно опасается. Может быть, у нас со Стоуном просто не совпадают феромоны. Мы с ним из разного теста — так, кажется, говорится?»
Улыбнувшись, Джереми сел за стол рядом с Дженни Бэррон, дочерью Детвейлера. Стоун уселся по другую сторону от нее. Бэррон искоса взглянула на Стоуна и едва заметно отодвинулась от него. Джереми усмехнулся про себя. Интересно, знает ли Стоун, что действует на нее так же, как Джереми на него?
— Джереми, — сказал Детвейлер, — вы обратили внимание на высокую чернокожую женщину, которая только что вышла отсюда? На ту, что называет себя Глорией Беннет?
Джереми повернулся к Детвейлеру, сидевшему во главе стола, и осторожно кивнул.
— Не так чтобы очень. Но я ее видел. А что?
— А то, что у моего отца какие-то шизофренические фантазии, — сказала Бэррон.
Джереми взглянул на нее через плечо.
— Разве это хуже, чем чересчур благодушные фантазии?
Она недовольно фыркнула и отвернулась.
— Я вам говорю, что это Сара Бомонт, — настаивал старик. — Когда она уходила, я чмокнул ее в щечку — только для того, чтобы посмотреть на нее вблизи. У нее вот здесь шрам, — он провел пальцем под левым ухом. — Точь-в-точь как после пластической операции.
— Но, папа, в этой стране тысячи людей делают себе пластические операции! И она совсем не такая, как на фотографиях.
— А разве не для этого делают пластические операции, миссис Бэррон? — спросил Джереми.
— Да нет…
— Ну, хватит, дитя мое. Джереми, она не показалась вам знакомой? Обычная пластическая операция, как прекрасно знает моя дочь, сводится к тому, что убирают морщины или выправляют курносый нос, не более того. Возможности хирургии ограничены. Нос, щеки, кожа под глазами. Но строение костей при этом не меняется, если не говорить о несчастных случаях. Подумайте, Джереми.
Сара Бомонт? Партнерша Денниса? Сердце у Джереми забилось быстрее, и он почувствовал легкое головокружение. Может быть, Детвейлер прав? Он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти лицо Сары Бомонт. Потом покачал головой.
— Как я могу сказать? Я не знал, для чего вы посадили меня там, иначе я бы…
— Я не хотел заранее влиять на ваше впечатление. — Детвейлер кашлянул и взглянул в сторону двери. — Вы привезли фотографии?
Вошли Херкимер Вейн и Гвиннет Ллуэлин. Вейн был почему-то в расшитой ливрее швейцара и фуражке с галунами и напоминал адмирала. Гвинн положила на стол глянцевые фотографии.
— Мы хорошо их разглядели, когда они выходили из здания. Двух других мы не знаем, но высокий мужчина — без сомнения, Дэниел Кеннисон.
— Кеннисон? — переспросил Стоун. — Из «Кеннисон Демографикс»? С какой бы стати он… Ах, вот что!
— Да. Тот самый Кеннисон — не только из «Кеннисон Демографикс», но и, видимо, из Общества Бэббиджа.
— Но тогда та чернокожая женщина не могла быть Сарой Бомонт, — сказал Джереми. — Она же разоблачила Общество. Они убили ее друга, пытались убить ее и Денниса. Она не может быть заодно с ними.
Детвейлер пожал плечами.
— Я могу не сходя с места придумать вам не меньше пяти сценариев, в которых она может фигурировать рядом с Кеннисоном. Я не понимаю одного — почему они появились здесь. Наши клиометристы уверяют, что в архивных документах нет никаких следов нашего существования. Мы никогда не пытались вмешиваться в ход истории. А к нашим архивам, касающимся клиологии, нет доступа из сети «Дэйта-Нет». Так что же делает у нас на пороге Общество Бэббиджа?
— Если бы Общество Бэббиджа действительно появилось у вас на пороге, — сказала Гвинн, — то вашу дверь уже давно разнесло бы взрывом.
Внезапно раздался громкий стук. Все вздрогнули. Дженни Бэррон смущенно хихикнула. Дверь открылась, и вошел Джим Донг с каким-то человеком, которого Джереми не знал. Человек был в белом халате — ритуальном одеянии ордена ученых. Донг и Джереми обменялись кивками. С тем, с кем вместе подвергался опасности, всегда чувствуешь какую-то связь. Узы братства.
Неизвестный человек заговорил.
— Публичные досье на всех трех человек, кем вы интересовались, совершенно чисты. У всех троих непрерывная биография с самого рождения до сегодняшнего дня. Ничего подозрительного.
— Ну разумеется, ничего подозрительного, — сказал Детвейлер. — И это, должно быть, случайное совпадение, что Флетчер Окс как две капли воды похож на Дэниела Кеннисона.
На столе замурлыкал телефон. Донг, стоявший ближе всех, подошел и снял трубку. Немного послушав, он протянул трубку своему товарищу.
— Это тебя. — Он сел за стол рядом с Вейном. — Привет, Херкимер. Привет, Гвинн.
Джереми почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Бэррон и Стоун как будто насторожились. Они вежливо поздоровались с Вейном, но словно не замечали Донга и Ллуэлин. Эти люди им чужие. Слишком долго хозяева «ДБС» чувствовали себя в полной безопасности и теперь, когда их уютный мир вдруг перевернулся вверх тормашками, они очень этим недовольны. Особенно не по душе им угроза непосредственного физического действия, которую олицетворяют Джереми и его друзья. Даже Вейн запятнан тем, что связался с ними.
Лишь сам старик Детвейлер, казалось, сохранил самообладание. Больше того — неожиданные осложнения как будто вызвали у него радостное возбуждение.
Человек в белом халате положил трубку.
— Скверная новость, шеф. В нашей системе «мышь».
Стоун вздрогнул.
— Что? Когда? Что она делает?
— Как — что делает? Разнюхивает что-то.
— Она что-то уже загрузила в память? — спросил Донг.
— Нет, она в реальном времени.
Стоун вскочил.
— Так выследите ее!
— Мы этим и занимаемся. Не волнуйтесь. Мы послали за ней «кошку».
— Не волноваться? А сколько времени она там была, прежде чем ваши люди ее обнаружили?
Человек в белом халате пристально посмотрел на Стоуна и, обращаясь к Детвейлеру, ответил:
— Она не могла быть там долго, шеф. У нас есть предохранители. Тот, кто сотворил эту «мышь», кто бы он там ни был, чертовски силен, но наша «кошка» должна ее поймать.
Пока они разговаривали, Джереми протянул руку и взял со стола моментальный снимок Глории Беннет, сделанный Гвинн, когда они уходили. Он всмотрелся в нее. Овал лица… Форма черепа… Он покачал головой. Ему довелось видеть Сару Бомонт всего несколько раз, обычно вместе с Деннисом. Как мог он надеяться обнаружить ее черты в лице этой незнакомки?
— Мы можем достать фотографию Бомонт, чтобы сравнить с этой? — спросил он Гвинн. Та задумалась.
— Там у нас, в исследовательской группе, была целая фототека, как в полиции на тех, кто в розыске. На всех, чьи фамилии упоминались в распечатке и чьи фотографии мы сумели раздобыть. Вот почему мы с Херкимером узнали Кеннисона. Я знаю, что и Бомонт там была. Но теперь все это пропало. — Ее лицо погрустнело. — Впрочем, если подумать, найти ее фотографию будет не так уж сложно.
Он снова посмотрел на снимок. «Сара Бомонт, это ты? Знаешь ли ты, где Деннис?» Он отложил фотографию в сторону и подумал: неужели его поиски близятся к концу?
9
Все в жизни Кеннисона перевернулось. Было время, когда его не тревожили сомнения, когда судьба, казалось, не готовила ему никаких сюрпризов. Теперь он сомневался во всем. Было время, когда он управлял событиями; теперь события управляли им.
Он отрезал себе кусочек и принялся его жевать, не ощущая никакого вкуса. Жареная грудка цыпленка a la Russe. Замаринованая с вечера в сметане с острым перцем, потом тщательно панированная сухарями и обжаренная. Рут-Энн в очередной раз превзошла самое себя.
При обычных обстоятельствах он похвалил бы еду и попросил бы передать поварихе свою благодарность. Он наслаждался бы тем, как Карин подает блюда. Он улыбался бы ей и шутил. Теперь все это представлялось ему бессмысленным притворством. Дэниел Кеннисон, бонвиван? Нет, Дэниел Кеннисон, отпетый дурак!
Его перехитрили. Все. Бомонт с ее «червем». Ульман. Руис. Селкирк, этот наглый шантажист, будь он проклят! Даже Женевьеве Вейл удалось какое-то время его дурачить, и только потом, не устояв перед жаждой мести, она сама раскрыла свои карты.
Хотя по меньшей мере одна победа была у него на счету. И он наслаждался ею, хоть она и стоила жизни его возлюбленной Пруденс. Теперь он понимал, что Вейл тогда была совсем уже не в себе. Разоблачения Сары Бомонт, измена Ульмана и Руиса, переворот, затеянный Пейдж, довели ее до невменяемого состояния, от которого она и раньше была не так уж далека. Даже его попытки спасти и защитить Общество она в своей ярости и ослеплении истолковала неверно.
И вот заключительная комедия. 160 лет они тщательно хранили драгоценную тайну, — а теперь клиологические общества обнаруживаются под каждым камнем. Шестерка. Европейцы — те, которых Бомонт назвала группой «К». Уже не существующее «GHW», о которых рассказал ему Кальдеро. И даже эта бостонская инвестиционная фирма! Кто бы мог поверить?
Он грустно покачал головой. Кто бы мог поверить? Плотина превратилась в решето, и даже тысячи голландских мальчишек не хватит, чтобы заткнуть пальцами все течи. Чтобы сохранить тайну, сейчас пришлось бы устранять людей в таких количествах, от которых пришла бы в ужас даже Женевьева Вейл. Может быть, если бы все общества объединились… Нечто вроде Клиологической Лиги. Это не так просто. Каждое общество, очевидно, заинтересовано в том, чтобы широкая публика по-прежнему ничего о нем не знала; но в то же время все они боятся раскрыться перед посторонними, даже друг перед другом. Преодолеть этот глубоко укоренившийся страх так же нелегко, как нелегко дикобразам совокупляться. Чтобы объединить силы всех обществ в один кулак, нужен человек исключительных способностей. Такой, как Кеннисон? Возможно. Очень возможно. Он позволил себе некоторое время помечтать о том, как станет capo di tutti capi. Пусть Ульман остается председателем Общества Бэббиджа — оно будет всего лишь одним из многих членов Лиги.
Но Джимми Кальдеро как будто твердо убежден, что одно из обществ — группа «К» — сознательно вело охоту за единственным своим соперником, оставшимся в Европе, и в конце концов истребило его. Оно же, возможно, выдало «GHW» — то общество, которое уничтожили нацисты. Вероятно, Тайная Шестерка не менее опасна. Кто может это знать наверняка?
Однако в одном Кеннисон не сомневался: Общество Бэббиджа теперь совершенно беззащитно. Не только перед так называемой группой «К», но и перед Шестеркой, ЦРУ, КГБ, даже перед какими-нибудь бойскаутами, вздумай они им заняться. И все благодаря Саре Бомонт. Пока что возмущение публики как будто немного улеглось, по крайней мере внешне. Но кто знает, куда направлены подводные течения? Впрочем, невежественные массы никогда его особенно не волновали. Стоит ли бояться публики, которая думает, что Чарлз Линдберг летал на дирижабле, и не в состоянии показать на карте, где находится Мексика? Его беспокоила только образованная элита. Агенты правительства. Ученые. Люди любознательные и пронырливые.
Во всей этой истории Ассоциация тоже понесла некоторые, хоть и незначительные, потери. Один крот, разоблаченный и устраненный. Несколько публичных скандалов. Однако она как будто удержалась на плаву. А Общество — нет. Панические выходки Вейл и интриги Ульмана парализовали его, исключили всякую возможность эффективных ответных действий. Общество прочно сидит на мели. Неужели он в самом деле стремился стать капитаном этого беспомощного судна, которое годится только на то, чтобы быть мишенью для артиллерийских учений?
Конечно, нет. Пусть эту роль играет Ульман. Пусть, ни о чем не догадываясь, сидит под прицелом и радуется. Кеннисон же тем временем скроется в безопасном месте. В сущности, отказавшись от поста председателя, он совершил поистине гениальный ход.
Чем больше он об этом думал, тем заманчивее казался ему новый план. Когда оказываешься под прицелом, самое важное — двигаться, и как можно быстрее. Настало время сделать финт. Превратиться в Флетчера Окса. Переправить свою базу данных в потайное место до тех пор, пока можно будет снова показаться на людях.
Он заметил, что у него вспотели ладони, и вытер их салфеткой. Флетчер Окс. «Окс Демографикс»? Нет, его новый оплот должен называться как-нибудь совсем иначе. «Кеннисон Демографикс» придется выбросить за борт. Похоронить навсегда. Жаль, но ничего не поделаешь. Что сказал бы сейчас отец? Кеннисон бросил быстрый взгляд на строгое лицо на портрете, висевшем над камином, потом поднял хрустальный бокал и отпил глоток вина. Так себе вино. Надо поговорить с Беттиной.
Беттина… Он подумал, нельзя ли будет взять с собой своих служащих. Может быть, удастся уговорить их сменить маски. Ради их же собственной безопасности.
Он вздохнул. Нет, ради его собственной безопасности Окс должен жить совершенно иначе, чем Дэниел Кеннисон. Окс должен отличаться от него во всем. Это должен быть не изысканный джентльмен, а грубый мужлан. Может быть, не отличающийся таким остроумием. Никому и в голову не должно прийти, что между Оксом и Кеннисоном есть что-то общее. Жаль. Ему будет не хватать Беттины и Карин, Рут-Энн и Греты.
Карин убрала со стола пустые тарелки. Он проводил ее взглядом. Какая осанка! Высокие каблуки всегда придают икрам и ляжкам восхитительную форму.
Карин, должно быть, почувствовала на себе его взгляд: походка ее сделалась чуть напряженной, как будто от страха. Кеннисон почувствовал удовлетворение. Способная ученица. Конечно, никогда ей не сравниться с Пруденс, не сыграть заблудившуюся, перепуганную маленькую девочку с такой убедительностью, как играла она. Но кое-чему Карин от него уже научилась. Кое-чему.
Он достал из внутреннего кармана тонкую сигару, чиркнул спичкой и закурил. Все прекрасно, решил он. Обществу Бэббиджа пришел конец. Оно уже умерло, осталось только его похоронить. Жаль, конечно. Будь во главе его я, это несчастье можно было бы предотвратить. Но теперь все враги знают о нем, обложили его со всех сторон и взяли на прицел.
Он рассмеялся. Пока еще на прицеле у них он, это он окружен врагами. Окружен со всех сторон. Но он сделает такой финт, что все они перестреляют друг друга!
В дверь постучали условным стуком. Беттина.
— Войдите.
Беттина открыла дверь и остановилась у входа.
— К вам мистер Селкирк, сэр, — сказала она.
Кеннисон сделал недовольную гримасу. Этот молодой человек становится все назойливее. Кеннисон вынул карманные часы и взглянул на циферблат. Селкирк должен сейчас быть не здесь, а в конторе с Ночной Сменой. Но ничего. Раз уж он здесь, он не сможет помешать Бомонт поставить «жучок» на терминал Кеннисона.
— Пусть войдет, мадам дворецкий. Но скажите Карин, чтобы не подавала портвейн, пока он не уйдет.
— Хорошо, сэр.
Она вышла, и через мгновение появился Селкирк. Большими шагами — и, как показалось Кеннисону, с наглым видом — он подошел к столу. Отодвинув стул, повернул его к себе, сел на него верхом и облокотился на спинку. Кеннисон пристально смотрел на него. «Кто вы такой, молодой человек? На кого вы работаете? На Ульмана? На Шестерку? На группу „К“? Или играете свою собственную игру? Интересно, удалось ли Бомонт-Беннет что-нибудь раскопать в его прошлом?»
— В чем дело, Алан?
— Вас не было ни вчера, ни позавчера.
Это была простая констатация факта, но в ней таилось обвинение. Кеннисон вгляделся в лицо Селкирка — холодные глаза, едва заметная нахальная усмешка — и внутренне весь ощетинился. Кто такой Селкирк, чтобы требовать от него отчета?
— А что такое, Алан? — вкрадчиво спросил он. — Появилась проблема, с которой вы не можете справиться? Я полагаю, вы должны сами решать все вопросы, которые возникают в Ночной Смене.
От этого намека Селкирк как будто растерялся и, неуверенно запинаясь, начал говорить что-то в свою защиту. Кеннисон соединил пальцы обеих рук и улыбнулся про себя. Лучшая оборона — это нападение. И наоборот. Селкирк слишком гордится своими способностями, это его слабое место. Достаточно легкого укола в эту точку, чтобы сбить его с курса. А при всякой конфронтации полезно вывести противника из равновесия.
— …Просто я думаю, что не стоило вам так исчезать, не предупредив меня, — закончил Селкирк.
— Ах, вот что. А почему? — Кеннисон пристально поглядел на Селкирка и увидел, что в его прищуренных глазах появилось подозрение. Нервничает, не уверен в себе, раздражен. Кеннисон припомнил тот день, когда Селкирк впервые вошел к нему в кабинет с доказательствами его вины. «Я не собираюсь вас выдавать. Я хочу к вам присоединиться».
— Потому что мы с вами партнеры, — сказал Селкирк с высокомерной самонадеянностью. («Ничего себе партнер!») — Я помог вам, когда это вам понадобилось, и заслужил, чтобы вы со мной хоть немного считались. И о вашем плане фальсифицировать базу данных Общества я вашим приятелям из Совета ничего не сказал.
«То есть мог бы сказать, если бы захотел. Не слишком ты хитер, Алан».
— Это был ваш план, Алан, а не мои, — сказал Кеннисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Улыбнувшись, Джереми сел за стол рядом с Дженни Бэррон, дочерью Детвейлера. Стоун уселся по другую сторону от нее. Бэррон искоса взглянула на Стоуна и едва заметно отодвинулась от него. Джереми усмехнулся про себя. Интересно, знает ли Стоун, что действует на нее так же, как Джереми на него?
— Джереми, — сказал Детвейлер, — вы обратили внимание на высокую чернокожую женщину, которая только что вышла отсюда? На ту, что называет себя Глорией Беннет?
Джереми повернулся к Детвейлеру, сидевшему во главе стола, и осторожно кивнул.
— Не так чтобы очень. Но я ее видел. А что?
— А то, что у моего отца какие-то шизофренические фантазии, — сказала Бэррон.
Джереми взглянул на нее через плечо.
— Разве это хуже, чем чересчур благодушные фантазии?
Она недовольно фыркнула и отвернулась.
— Я вам говорю, что это Сара Бомонт, — настаивал старик. — Когда она уходила, я чмокнул ее в щечку — только для того, чтобы посмотреть на нее вблизи. У нее вот здесь шрам, — он провел пальцем под левым ухом. — Точь-в-точь как после пластической операции.
— Но, папа, в этой стране тысячи людей делают себе пластические операции! И она совсем не такая, как на фотографиях.
— А разве не для этого делают пластические операции, миссис Бэррон? — спросил Джереми.
— Да нет…
— Ну, хватит, дитя мое. Джереми, она не показалась вам знакомой? Обычная пластическая операция, как прекрасно знает моя дочь, сводится к тому, что убирают морщины или выправляют курносый нос, не более того. Возможности хирургии ограничены. Нос, щеки, кожа под глазами. Но строение костей при этом не меняется, если не говорить о несчастных случаях. Подумайте, Джереми.
Сара Бомонт? Партнерша Денниса? Сердце у Джереми забилось быстрее, и он почувствовал легкое головокружение. Может быть, Детвейлер прав? Он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти лицо Сары Бомонт. Потом покачал головой.
— Как я могу сказать? Я не знал, для чего вы посадили меня там, иначе я бы…
— Я не хотел заранее влиять на ваше впечатление. — Детвейлер кашлянул и взглянул в сторону двери. — Вы привезли фотографии?
Вошли Херкимер Вейн и Гвиннет Ллуэлин. Вейн был почему-то в расшитой ливрее швейцара и фуражке с галунами и напоминал адмирала. Гвинн положила на стол глянцевые фотографии.
— Мы хорошо их разглядели, когда они выходили из здания. Двух других мы не знаем, но высокий мужчина — без сомнения, Дэниел Кеннисон.
— Кеннисон? — переспросил Стоун. — Из «Кеннисон Демографикс»? С какой бы стати он… Ах, вот что!
— Да. Тот самый Кеннисон — не только из «Кеннисон Демографикс», но и, видимо, из Общества Бэббиджа.
— Но тогда та чернокожая женщина не могла быть Сарой Бомонт, — сказал Джереми. — Она же разоблачила Общество. Они убили ее друга, пытались убить ее и Денниса. Она не может быть заодно с ними.
Детвейлер пожал плечами.
— Я могу не сходя с места придумать вам не меньше пяти сценариев, в которых она может фигурировать рядом с Кеннисоном. Я не понимаю одного — почему они появились здесь. Наши клиометристы уверяют, что в архивных документах нет никаких следов нашего существования. Мы никогда не пытались вмешиваться в ход истории. А к нашим архивам, касающимся клиологии, нет доступа из сети «Дэйта-Нет». Так что же делает у нас на пороге Общество Бэббиджа?
— Если бы Общество Бэббиджа действительно появилось у вас на пороге, — сказала Гвинн, — то вашу дверь уже давно разнесло бы взрывом.
Внезапно раздался громкий стук. Все вздрогнули. Дженни Бэррон смущенно хихикнула. Дверь открылась, и вошел Джим Донг с каким-то человеком, которого Джереми не знал. Человек был в белом халате — ритуальном одеянии ордена ученых. Донг и Джереми обменялись кивками. С тем, с кем вместе подвергался опасности, всегда чувствуешь какую-то связь. Узы братства.
Неизвестный человек заговорил.
— Публичные досье на всех трех человек, кем вы интересовались, совершенно чисты. У всех троих непрерывная биография с самого рождения до сегодняшнего дня. Ничего подозрительного.
— Ну разумеется, ничего подозрительного, — сказал Детвейлер. — И это, должно быть, случайное совпадение, что Флетчер Окс как две капли воды похож на Дэниела Кеннисона.
На столе замурлыкал телефон. Донг, стоявший ближе всех, подошел и снял трубку. Немного послушав, он протянул трубку своему товарищу.
— Это тебя. — Он сел за стол рядом с Вейном. — Привет, Херкимер. Привет, Гвинн.
Джереми почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Бэррон и Стоун как будто насторожились. Они вежливо поздоровались с Вейном, но словно не замечали Донга и Ллуэлин. Эти люди им чужие. Слишком долго хозяева «ДБС» чувствовали себя в полной безопасности и теперь, когда их уютный мир вдруг перевернулся вверх тормашками, они очень этим недовольны. Особенно не по душе им угроза непосредственного физического действия, которую олицетворяют Джереми и его друзья. Даже Вейн запятнан тем, что связался с ними.
Лишь сам старик Детвейлер, казалось, сохранил самообладание. Больше того — неожиданные осложнения как будто вызвали у него радостное возбуждение.
Человек в белом халате положил трубку.
— Скверная новость, шеф. В нашей системе «мышь».
Стоун вздрогнул.
— Что? Когда? Что она делает?
— Как — что делает? Разнюхивает что-то.
— Она что-то уже загрузила в память? — спросил Донг.
— Нет, она в реальном времени.
Стоун вскочил.
— Так выследите ее!
— Мы этим и занимаемся. Не волнуйтесь. Мы послали за ней «кошку».
— Не волноваться? А сколько времени она там была, прежде чем ваши люди ее обнаружили?
Человек в белом халате пристально посмотрел на Стоуна и, обращаясь к Детвейлеру, ответил:
— Она не могла быть там долго, шеф. У нас есть предохранители. Тот, кто сотворил эту «мышь», кто бы он там ни был, чертовски силен, но наша «кошка» должна ее поймать.
Пока они разговаривали, Джереми протянул руку и взял со стола моментальный снимок Глории Беннет, сделанный Гвинн, когда они уходили. Он всмотрелся в нее. Овал лица… Форма черепа… Он покачал головой. Ему довелось видеть Сару Бомонт всего несколько раз, обычно вместе с Деннисом. Как мог он надеяться обнаружить ее черты в лице этой незнакомки?
— Мы можем достать фотографию Бомонт, чтобы сравнить с этой? — спросил он Гвинн. Та задумалась.
— Там у нас, в исследовательской группе, была целая фототека, как в полиции на тех, кто в розыске. На всех, чьи фамилии упоминались в распечатке и чьи фотографии мы сумели раздобыть. Вот почему мы с Херкимером узнали Кеннисона. Я знаю, что и Бомонт там была. Но теперь все это пропало. — Ее лицо погрустнело. — Впрочем, если подумать, найти ее фотографию будет не так уж сложно.
Он снова посмотрел на снимок. «Сара Бомонт, это ты? Знаешь ли ты, где Деннис?» Он отложил фотографию в сторону и подумал: неужели его поиски близятся к концу?
9
Все в жизни Кеннисона перевернулось. Было время, когда его не тревожили сомнения, когда судьба, казалось, не готовила ему никаких сюрпризов. Теперь он сомневался во всем. Было время, когда он управлял событиями; теперь события управляли им.
Он отрезал себе кусочек и принялся его жевать, не ощущая никакого вкуса. Жареная грудка цыпленка a la Russe. Замаринованая с вечера в сметане с острым перцем, потом тщательно панированная сухарями и обжаренная. Рут-Энн в очередной раз превзошла самое себя.
При обычных обстоятельствах он похвалил бы еду и попросил бы передать поварихе свою благодарность. Он наслаждался бы тем, как Карин подает блюда. Он улыбался бы ей и шутил. Теперь все это представлялось ему бессмысленным притворством. Дэниел Кеннисон, бонвиван? Нет, Дэниел Кеннисон, отпетый дурак!
Его перехитрили. Все. Бомонт с ее «червем». Ульман. Руис. Селкирк, этот наглый шантажист, будь он проклят! Даже Женевьеве Вейл удалось какое-то время его дурачить, и только потом, не устояв перед жаждой мести, она сама раскрыла свои карты.
Хотя по меньшей мере одна победа была у него на счету. И он наслаждался ею, хоть она и стоила жизни его возлюбленной Пруденс. Теперь он понимал, что Вейл тогда была совсем уже не в себе. Разоблачения Сары Бомонт, измена Ульмана и Руиса, переворот, затеянный Пейдж, довели ее до невменяемого состояния, от которого она и раньше была не так уж далека. Даже его попытки спасти и защитить Общество она в своей ярости и ослеплении истолковала неверно.
И вот заключительная комедия. 160 лет они тщательно хранили драгоценную тайну, — а теперь клиологические общества обнаруживаются под каждым камнем. Шестерка. Европейцы — те, которых Бомонт назвала группой «К». Уже не существующее «GHW», о которых рассказал ему Кальдеро. И даже эта бостонская инвестиционная фирма! Кто бы мог поверить?
Он грустно покачал головой. Кто бы мог поверить? Плотина превратилась в решето, и даже тысячи голландских мальчишек не хватит, чтобы заткнуть пальцами все течи. Чтобы сохранить тайну, сейчас пришлось бы устранять людей в таких количествах, от которых пришла бы в ужас даже Женевьева Вейл. Может быть, если бы все общества объединились… Нечто вроде Клиологической Лиги. Это не так просто. Каждое общество, очевидно, заинтересовано в том, чтобы широкая публика по-прежнему ничего о нем не знала; но в то же время все они боятся раскрыться перед посторонними, даже друг перед другом. Преодолеть этот глубоко укоренившийся страх так же нелегко, как нелегко дикобразам совокупляться. Чтобы объединить силы всех обществ в один кулак, нужен человек исключительных способностей. Такой, как Кеннисон? Возможно. Очень возможно. Он позволил себе некоторое время помечтать о том, как станет capo di tutti capi. Пусть Ульман остается председателем Общества Бэббиджа — оно будет всего лишь одним из многих членов Лиги.
Но Джимми Кальдеро как будто твердо убежден, что одно из обществ — группа «К» — сознательно вело охоту за единственным своим соперником, оставшимся в Европе, и в конце концов истребило его. Оно же, возможно, выдало «GHW» — то общество, которое уничтожили нацисты. Вероятно, Тайная Шестерка не менее опасна. Кто может это знать наверняка?
Однако в одном Кеннисон не сомневался: Общество Бэббиджа теперь совершенно беззащитно. Не только перед так называемой группой «К», но и перед Шестеркой, ЦРУ, КГБ, даже перед какими-нибудь бойскаутами, вздумай они им заняться. И все благодаря Саре Бомонт. Пока что возмущение публики как будто немного улеглось, по крайней мере внешне. Но кто знает, куда направлены подводные течения? Впрочем, невежественные массы никогда его особенно не волновали. Стоит ли бояться публики, которая думает, что Чарлз Линдберг летал на дирижабле, и не в состоянии показать на карте, где находится Мексика? Его беспокоила только образованная элита. Агенты правительства. Ученые. Люди любознательные и пронырливые.
Во всей этой истории Ассоциация тоже понесла некоторые, хоть и незначительные, потери. Один крот, разоблаченный и устраненный. Несколько публичных скандалов. Однако она как будто удержалась на плаву. А Общество — нет. Панические выходки Вейл и интриги Ульмана парализовали его, исключили всякую возможность эффективных ответных действий. Общество прочно сидит на мели. Неужели он в самом деле стремился стать капитаном этого беспомощного судна, которое годится только на то, чтобы быть мишенью для артиллерийских учений?
Конечно, нет. Пусть эту роль играет Ульман. Пусть, ни о чем не догадываясь, сидит под прицелом и радуется. Кеннисон же тем временем скроется в безопасном месте. В сущности, отказавшись от поста председателя, он совершил поистине гениальный ход.
Чем больше он об этом думал, тем заманчивее казался ему новый план. Когда оказываешься под прицелом, самое важное — двигаться, и как можно быстрее. Настало время сделать финт. Превратиться в Флетчера Окса. Переправить свою базу данных в потайное место до тех пор, пока можно будет снова показаться на людях.
Он заметил, что у него вспотели ладони, и вытер их салфеткой. Флетчер Окс. «Окс Демографикс»? Нет, его новый оплот должен называться как-нибудь совсем иначе. «Кеннисон Демографикс» придется выбросить за борт. Похоронить навсегда. Жаль, но ничего не поделаешь. Что сказал бы сейчас отец? Кеннисон бросил быстрый взгляд на строгое лицо на портрете, висевшем над камином, потом поднял хрустальный бокал и отпил глоток вина. Так себе вино. Надо поговорить с Беттиной.
Беттина… Он подумал, нельзя ли будет взять с собой своих служащих. Может быть, удастся уговорить их сменить маски. Ради их же собственной безопасности.
Он вздохнул. Нет, ради его собственной безопасности Окс должен жить совершенно иначе, чем Дэниел Кеннисон. Окс должен отличаться от него во всем. Это должен быть не изысканный джентльмен, а грубый мужлан. Может быть, не отличающийся таким остроумием. Никому и в голову не должно прийти, что между Оксом и Кеннисоном есть что-то общее. Жаль. Ему будет не хватать Беттины и Карин, Рут-Энн и Греты.
Карин убрала со стола пустые тарелки. Он проводил ее взглядом. Какая осанка! Высокие каблуки всегда придают икрам и ляжкам восхитительную форму.
Карин, должно быть, почувствовала на себе его взгляд: походка ее сделалась чуть напряженной, как будто от страха. Кеннисон почувствовал удовлетворение. Способная ученица. Конечно, никогда ей не сравниться с Пруденс, не сыграть заблудившуюся, перепуганную маленькую девочку с такой убедительностью, как играла она. Но кое-чему Карин от него уже научилась. Кое-чему.
Он достал из внутреннего кармана тонкую сигару, чиркнул спичкой и закурил. Все прекрасно, решил он. Обществу Бэббиджа пришел конец. Оно уже умерло, осталось только его похоронить. Жаль, конечно. Будь во главе его я, это несчастье можно было бы предотвратить. Но теперь все враги знают о нем, обложили его со всех сторон и взяли на прицел.
Он рассмеялся. Пока еще на прицеле у них он, это он окружен врагами. Окружен со всех сторон. Но он сделает такой финт, что все они перестреляют друг друга!
В дверь постучали условным стуком. Беттина.
— Войдите.
Беттина открыла дверь и остановилась у входа.
— К вам мистер Селкирк, сэр, — сказала она.
Кеннисон сделал недовольную гримасу. Этот молодой человек становится все назойливее. Кеннисон вынул карманные часы и взглянул на циферблат. Селкирк должен сейчас быть не здесь, а в конторе с Ночной Сменой. Но ничего. Раз уж он здесь, он не сможет помешать Бомонт поставить «жучок» на терминал Кеннисона.
— Пусть войдет, мадам дворецкий. Но скажите Карин, чтобы не подавала портвейн, пока он не уйдет.
— Хорошо, сэр.
Она вышла, и через мгновение появился Селкирк. Большими шагами — и, как показалось Кеннисону, с наглым видом — он подошел к столу. Отодвинув стул, повернул его к себе, сел на него верхом и облокотился на спинку. Кеннисон пристально смотрел на него. «Кто вы такой, молодой человек? На кого вы работаете? На Ульмана? На Шестерку? На группу „К“? Или играете свою собственную игру? Интересно, удалось ли Бомонт-Беннет что-нибудь раскопать в его прошлом?»
— В чем дело, Алан?
— Вас не было ни вчера, ни позавчера.
Это была простая констатация факта, но в ней таилось обвинение. Кеннисон вгляделся в лицо Селкирка — холодные глаза, едва заметная нахальная усмешка — и внутренне весь ощетинился. Кто такой Селкирк, чтобы требовать от него отчета?
— А что такое, Алан? — вкрадчиво спросил он. — Появилась проблема, с которой вы не можете справиться? Я полагаю, вы должны сами решать все вопросы, которые возникают в Ночной Смене.
От этого намека Селкирк как будто растерялся и, неуверенно запинаясь, начал говорить что-то в свою защиту. Кеннисон соединил пальцы обеих рук и улыбнулся про себя. Лучшая оборона — это нападение. И наоборот. Селкирк слишком гордится своими способностями, это его слабое место. Достаточно легкого укола в эту точку, чтобы сбить его с курса. А при всякой конфронтации полезно вывести противника из равновесия.
— …Просто я думаю, что не стоило вам так исчезать, не предупредив меня, — закончил Селкирк.
— Ах, вот что. А почему? — Кеннисон пристально поглядел на Селкирка и увидел, что в его прищуренных глазах появилось подозрение. Нервничает, не уверен в себе, раздражен. Кеннисон припомнил тот день, когда Селкирк впервые вошел к нему в кабинет с доказательствами его вины. «Я не собираюсь вас выдавать. Я хочу к вам присоединиться».
— Потому что мы с вами партнеры, — сказал Селкирк с высокомерной самонадеянностью. («Ничего себе партнер!») — Я помог вам, когда это вам понадобилось, и заслужил, чтобы вы со мной хоть немного считались. И о вашем плане фальсифицировать базу данных Общества я вашим приятелям из Совета ничего не сказал.
«То есть мог бы сказать, если бы захотел. Не слишком ты хитер, Алан».
— Это был ваш план, Алан, а не мои, — сказал Кеннисон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68