Обменялись рукопожатиями, и Артур Александрович сразу пригласил всех за богато накры­тый стол.
Гости сели так, чтобы хорошо видеть входную дверь, и это заметил Шубарин, но в той ловушке, что он им приготовил, уже ничего не спасало, капкан захлопнулся.
– Ну, слушаем вас, – сказал Шубарин, как только уселись друг против друга как на серьезных дипломатических перего­ворах.
– А что нас слушать, – усмехнулся Лютый, – это мы вас слушаем, мы свое уже сказали хозяйке. – И он повернулся, ища глазами директоршу ресторана.
Метрдотель обходил гостей, разливая коньяк по стопкам, а Наргиз поправляла что-то возле своего любовника, видимо, она переживала, что против него оказался самый здоровенный рэкетир.
– Они в курсе дела, я все доложила, – ответила Наргиз.
– Значит, вы решили обложить нас налогом, и сколько же с нас причитается? И как платить: ежемесячно, поквартально или раз в год? – поинтересовался опять же Японец.
– Ежемесячно, как со всех, пятнадцатого числа, пять кус­ков, думаю, что по-божески – «Лидо» дорогой ресторан…
– Вполне по-божески, – вмешался в разговор Сенатор, – мы готовы заплатить и больше, но в чем гарантии безопасно­сти?
– Мы даем вам дышать, вот и все гарантии, – весело рас­смеялся Лютый, ему, видимо, понравилась компания.
– А если другие ваши коллеги совершат налет на «Лидо», как быть в таком случае? Вы погасите наши потери? – не от­ступал Сенатор.
Лютый, наверное, никогда не предполагавший такого по­ворота разговора, недоуменно переглянулся с товарищами, те неопределенно пожали плечами.
– Остальные платят и никаких гарантий не требуют, – вымолвил он растерянно и вроде как с обидой.
И тут хозяева вновь дружно рассмеялись.
– А мы, дорогой, не как все, нам гарантии нужны, а вдруг ваши конкуренты учинят погром, должны же вы хотя бы час­тично нести ответственность? – подключился к разговору и Владыка Ночи.
Лютый задумался с ответом, а Японец предложил:
– Давайте сначала выпьем, закусим, а потом и придем к какому-нибудь обоюдовыгодному решению, а то Наргиз скоро подаст горячее.
Усыпляя бдительность налетчиков, Сухроб Ахмедович опять продолжил якобы волновавшую его тему.
– Я не оговорился, дорогие гости. Мы готовы платить вам не пять, а шесть тысяч, но с условием: чтобы в «Лидо» регуляр­но дежурили в качестве вахтера и гардеробщика два дюжих молодца, а если еще надежнее, то и ночной сторож должен быть ваш человек.
– Пахать целый день в кабаке от зари до зари за шесть ку­сков? – искренне удивился один из сопровождающих Лютого.
Наверное, тут, разгорелись бы жаркие дебаты, но в этот момент в банкетный зал вошли сразу трое «официантов» с ды­мящимися подносами, и Лютый, уже изрядно веселый, сказал шумно:
– Давайте еще по одной дернем перед горячим, давно та­кой хороший коньяк не пил, а если честно, никогда.
– Давайте, – согласился Шубарин и налил всем вновь по полной рюмке, стараясь не смотреть в сторону сервировочного стола, куда «официанты» неловко поставили подносы с горячим. Он боялся рассмеяться, глядя, как неуклюже, боясь выро­нить посуду, действует Беспалый, небрежнее всех, профессио­нальнее, держался Коста, ну а как тренировался с подносом Ашот, он уже видел.
Выпили и, когда гости дружно принялись уминать дели­катесы, щедро выставленные Наргиз, совладельцы «Лидо», не сговариваясь, нажали под столом друг другу на ноги – куль­минационный момент наступал.
Как только Артур Александрович посмотрел в сторону «официантов», они взяли каждый по тарелке с поддонником с жаренными в белых грибах перепелками и, зайдя за спины ужинающих хозяев, поставили перед ними одновременно ис­точающие нежные ароматы блюда. Так же дружно они верну­лись и на другую сторону стола, и как только поставили тарел­ки перед «гостями», произошло неожиданное, а точнее, много раз отрепетированное в банкетном зале. Жесткие салфетки на рукавах официантов из крепкого белорусского льна, чуть длиннее обычных, в мгновение ока превратились в удавки, что традиционно применяют итальянские мафиози и американ­ские гангстеры. И недожевавшие гости уже хрипели, выкатив глаза в сильных руках противников, а тут еще каждому в грудь ткнулось дуло пистолета, и расторопные руки выдернули из-за пояса Лютого новенький пистолет и ножи у двух его прияте­лей. Из кабинета Наргиз выбежал молодой, смугловатый па­рень, и вмиг на руках у каждого из гостей оказались наручни­ки, и их буквально вырвали из-за стола и швырнули к стенке.
Лютый подумал, что их прихватила милиция, хотя солид­ные и вальяжные дяди никак не напоминали ему привычных оперов. А в зале кутеж, казалось, достиг высшей точки, оркестр так наяривал еврейское «семь сорок», что весь пьяный люд со­рвался в пляс.
Лютый, видимо, чтобы поднять дух у своих подельщиков, вдруг грязно выругался и выкрикнул истерично:
– Ну, сука подлая, ты еще ответишь за свое предательст­во!
Ашот, стоявший рядом, словно взбеленился, он с большой симпатией относился к Наргиз.
– А ты еще оскорбляешь и унижаешь порядочную жен­щину? – И ударил так сильно, что казалось, у Лютого отлетит голова, одновременно раздался какой-то неприятный хруст и судорожный всхлип, но Ашоту было ясно, что главарь прогло­тил сразу несколько своих передних зубов. Стоявший рядом здоровенный детина, тот, что сидел напротив Миршаба, попы­тался вдруг ударить Ашота ногой в пах, но Коста опередил его. Тыльной стороной ладони, которой он разрубал любой кир­пич, резко ударил прямо по кадыку «бычьей» шеи, и гигант рухнул столбом, и из угла его рта на усы потекла тонкая струй­ка крови.
Лютый, мотая головой, вдруг шепеляво сказал с ненави­стью, обращаясь к Ашоту:
– А ты, армяшка поганый, еще попомнишь меня. – И Ашот моментально нокаутировал его и стал избивать ногами, но Артур Александрович тут же оттащил своего телохранителя, сказав при этом:
– Я думаю, хватит, они люди неглупые, и думаю, что осознали свою ошибку.
И вдруг третий рванулся к окну, видимо желая вызвать подмогу, но тут начеку оказался Беспалый, подставивший ножку, и тут же упавшего кинулись зверски избивать ногами.
Хозяева «Лидо» вернулись за стол, налили себе, «официан­там» и Карену тоже. Продолжая прерванный ужин, Шубарин сказал, обращаясь к Коста:
– Подведи, пожалуйста, Лютого к окну и объясни ситуа­цию, пусть выбросит из головы всякие глупости. Мы отпу­стим его живым при одном условии…
Коста подвел обмякшего главаря к окну и показал на два «джипа», готовых сорваться к белым «Жигулям», где дожида­лись своих еще трое из банды. После этого всех повели в ван­ную, привести себя в божеский вид, там с них сняли наручни­ки, теперь они уже не представляли угрозы никому.
Когда Лютого вновь подвели к столу, Шубарин сказал:
– А условия мои, дорогой, такие. Сейчас мы позовем из зала метрдотеля, он знает в округе всех кооператоров. Он сядет за телефон и будет приглашать всех, у кого вы сегодня собира­ли налоги, и ты каждому из них, с извинениями, запомни, с извинениями, вернешь деньги и пообещаешь впредь их не беспокоить. А сейчас ты пойдешь к своей машине без всяких фокусов, предупреждаю, ибо сопровождать тебя на стоянку бу­дет Ашот. Любое твое неверное движение, и он с удовольстви­ем пустит тебя в расход, в таком случае под огонь попадут и твои друзья в машине, у людей в «джипах» в руках настоящие автоматы, они никогда не раздумывают, проверено. А эти два орла у нас останутся в заложниках, ты сегодня проиграл по всем статьям. Ну как, договорились?
Лютый ответил отказом.
– Ну ладно, бог тебе судья, – спокойно воспринял Япо­нец, – я отдаю тебя в руки Ашота, пусть как хочет, так и посту­пает, я знаю, что еще никто так прилюдно не оскорблял его.
Ашот сгреб Лютого за шиворот и поволок в ванную, но в последний момент главарь задушевно прохрипел:
– Согласен, ваша взяла.
– Ну вот, другое дело, а теперь ступайте за деньгами, а ты, Ашот, будь внимателен, он любую подлость может выкинуть.
Прежде чем выйти, в комнате на секунду погасили свет, это послужило сигналом «джипам», чтобы они вплотную подъ­ехали к белым «Жигулям» и были начеку.
Минут через десять Лютый вернулся с улицы со спортив­ной сумкой, полной денег, и Шубарин засадил Файзиева за те­лефон, и через некоторое время к «Лидо» начали съезжаться недоумевающие кооператоры. Каждому потерпевшему Лю­тый, с извинениями, возвращал отнятое два-три часа назад. Не оказалось на месте только трех «налогоплательщиков», чья сумма и осталась в сумке, и Лютый назвал у кого сколько взя­то – все совпало как в бухгалтерии.
Пока раздавали деньги, у совладельцев «Лидо» вышло принципиальное разногласие по поводу того, как поступать дальше с бандой Лютого. Сенатор и человек из Верховного су­да утверждали, что нужно вызвать милицию и оформить дело, а дальше они возьмут ситуацию под контроль, и каждому из них за вооруженный разбой по пятнадцать лет гарантировано. Шубарин категорически был против вызова милиции, он ска­зал, что его не поймут ни Коста, ни Ашот, ни Беспалый. В кон­це концов выслушали и «официантов», они тоже взяли сторону Японца, негоже, мол, защищаться руками милиции, это шло вразрез с их идеологией.
О сложившейся спорной ситуации без обиняков рассказа­ли Лютому, и только тут он понял, что имеет дело не с мили­цией, а со своими, более удачливыми и сильными коллегами. Взяв с банды, по воровскому ритуалу, честное слово, что они оставят район в покое, рэкетиров отпустили с миром.
Прошел месяц со дня проведения «круглого стола» с рэке­тирами, и история стала забываться. В штат ресторана зачис­лили людей по рекомендации Ашота и приняли строгие меры по безопасности. Время от времени к Шубарину поступали и данные о Лютом, банда зализывала раны и не выходила на охоту, видимо, награбленного до января им хватило для дол­гой и безбедной жизни. Впрочем, как сказали Коста с Ашотом, Лютому оставался один путь – сняться с бандой из Ташкента и приглядеть себе другой город, тут уже давно все поделено, и свое никто так просто не уступит, да и с подмоченной репута­цией в Узбекистане больше не подняться. Еще через месяц Японцу доложили, что Лютый ставит себе золотые зубы и со­бирается перебраться в Ашхабад, там кто-то из его лагерных дружков высоко взлетел и держал столицу Туркмении в руках, как некогда Нарик Каграмян Ташкент.
Правда, теперь они чаще стали наезжать в город, в район вокзала и переквалифицировались в «наперсточников», оказы­вается, Лютый был в этом деле ас. Непонятно, почему он сме­нил столь выгодную профессию на рискованное дело рэкетира, наверное, легкий заработок на первых порах вскружил голову. В те дни они не выезжали на «работу», часами напролет играли в карты по-крупному, все в том же загородном доме на Чим­кентском тракте, купленном на шальные рэкетирские деньги. Но все же иногда играть к ним приезжали и люди со стороны, и у Лютого появилась мысль, а не открыть ли солидный кат­ран. И об этих планах Лютого знали в «Лидо».
К весне история с рэкетирами стала забываться, дела у «Лидо» по-прежнему шли в гору, но и забот хватало, один про­курор Камалов требовал к себе какого внимания, и тут нельзя было пускать дело на самотек, слишком глубоко начал копать Хуршид Азизович.
Досье на Камалова, наконец-то поступившее из Москвы, не обещало покоя, прокурор имел серьезную школу жизни, и опыта борьбы с преступностью ему не занимать. Миршаб с Сенатором понимали, что в республике появился человек с серьезными намерениями и особыми полномочиями, о том, чтобы его запугать или купить, не могло быть и речи. Тщательно собранные данные о прокуроре, которого они тут же, в целях конспирации, назвали «Ферганец», запали в память, и Салим Хасанович и особенно Сухроб Ахмедович могли, слов­но абитуриенты, без запинки, рассказать его биографию: …Хуршид Азизович Камалов родился в 1940 году в Фергане. В 1963 году с отличием заканчивает юридический факультет Московского государственного университета, ему предлагают остаться на кафедре, но он рвется на родину. По распределе­нию попадает работать в Прокуратуру республики и уже через два года становится прокурором одного из районов Ташкента. На посту районного прокурора у него происходит серьезный конфликт с одним родовым кланом в столице. Конфликт имел такую огласку, что в дело вмешался сам Рашидов, и только яв­ная молодость Камалова спасла его от суровой расправы. Строптивого прокурора, чтобы одумался, отправляют подаль­ше – в Москву, в очную аспирантуру, на три года. Аспирантом он пробыл год, работая над необычной для того времени темой «Преступление против правосудия», то есть преступление в среде самих правоохранительных органов, потом неожиданно перешел на работу в уголовный розыск, где прослужил до 1971 года, и ушел из органов в звании подполковника. Милицию он покинул в результате серьезных ранений, полученных во вре­мя операции по задержанию вооруженной банды на столич­ном ипподроме, стрелял в него коллега, капитан милиции. К этому времени заинтересованным лицам стало известно, что подполковник Камалов и есть тот самый тайный охотник, ко­торый выслеживал оборотней и предателей в милицейской среде. В конце семидесятых годов благодаря ему произошла основательная чистка милицейских рядов в Москве, особенно в высших ее эшелонах. Оттого в него и стрелял капитан мили­ции. В 1972 году, провалявшись одиннадцать месяцев по гос­питалям и чудом оставшись живым, Камалов, уже в звании полковника, защищает в закрытом заседании свою давнюю диссертацию. Научная работа с самого начала имеет гриф «Со­вершенно секретно», ибо касается изъянов всей структуры правовых органов страны. Кроме нескольких экземпляров диссертации, попавших в высокие инстанции, работа остается засекреченной до сегодняшнего дня.
После защиты диссертации он получает служебную ко­мандировку на год во Францию, где в предместье Парижа изу­чает методы работы Интерпола. В результате поездки появля­ется еще один основательный научный труд с предложениями и выводами по борьбе с организованной преступностью, кото­рый также дальше министерских кабинетов не получает хода.
С 1973 года он становится преподавателем специальных дисциплин в закрытых учебных заведениях КГБ, и тут напра­шивается вывод: некогда на работу в уголовный розыск он по­пал не случайно, а с особыми полномочиями.
В 1978 году в связи с резким ростом преступности в сто­лице его назначают прокурором одного из районов Москвы.
В 1981 году, во время правления Л. И. Брежнева, у проку­рора Камалова возник конфликт, подобный тому, что случился у него когда-то в молодости в Ташкенте, и тут он схлестнул­ся с кланом власть имущих в стране. Не без помощи Ю. В. Ан­дропова, который в свое время лично ознакомился с двумя его научными работами под грифом «Совершенно секретно», уез­жает в Вашингтон возглавить службу безопасности в советской миссии в США.
Камалов является в стране одним из ведущих специали­стов по борьбе с организованной преступностью и часто при­влекается МВД СССР для разработки долгосрочных и страте­гических программ.
Несмотря на засекреченность научных работ прокурора Камалова, известно, что он давно добивается создания в стране сети отделов по борьбе с организованной преступностью, что и сделал немедля, став прокурором Узбекской ССР. Известно также, что все три зама председателя КГБ республики, вклю­чая генерала Саматова, ведающего кадрами, в прошлом учени­ки Камалова, вот почему новый отдел по борьбе с мафией укомплектован бывшими работниками КГБ, которые вряд ли порвали связи со своей мощной организацией. Аккуратно от­печатанный текст заканчивался небольшой припиской, сде­ланной от руки: «Прокурор Камалов представляет реальную угрозу для всего делового и уголовного мира, и при первой возможности его следует дискредитировать или еще лучше – уничтожить!»
Так что в эти дни совладельцев «Лидо» занимала не только банда Лютого, но и проблема прокурора Камалова, судя по всему, крепко севшего на хвост Сенатору.
Вообще решили, что история с бандой Лютого больше ни­когда не будет иметь продолжения.
Но все оказалось иначе, история сделала драматический поворот, позже Шубарин скажет: зло порождает только зло. В конце марта, когда повсюду в Ташкенте розово и буйно цвел миндаль и в воздухе стоял стойкий запах цветущей в каждом палисаднике персидской сирени, Артур Александрович встре­чал высокого гостя из Москвы. Впрочем, гость этот прибыл не лично к Шубарину, а в Совмин республики, потому что зани­мал видный пост в Госплане страны. Знакомы они были с Шубариным давно, и на руке у гостя поблескивал все тот же золотой «Роллекс», как у хана Акмаля и у Сухроба Ахмедовича, в общем, валет пиковый. В Совмине многие знали об этой дружбе, потому что Японец, пользуясь знакомством, решал не только дела своего ведомства, но иногда и проблемы республи­ки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50