— Похоже, на поверхности все спокойно. Никаких следов Прайса или Дэйвиса.
Хинсли и Эбби переглянулись. Хинсли нажала на кнопку внутренней связи.
— Водолазы? Это База. Как насчет звуков, которые они упоминали? Вы что-нибудь слышите? Песню кита?
— Пока ничего, База. Подождите, я выхожу на поверхность. Шлем Остина разорвал зеркальную поверхность.
Как только ледяная вода стекла с лицевой части шлема, Остин медленно начал осматриваться. Он балансировал в середине широкого бассейна, расположенного у края гигантской подземной пещеры.
Остин медленно повернулся, одну за другой осматривая отвесные стены, опоясывающие пещеру с двух сторон.
Затем он увидел последнюю стену.
От удивления он раскрыл рот.
— База, вы не поверите, — глухой голос Остина раздался по внутренней связи.
— Что там, Бен? — сказала в микрофон Хинсли.
— Я вижу что-то вроде пещеры. Отвесные стены покрыты льдом. Образованная, возможно, в результате какой-то сейсмической активности. Площадь пещеры неизвестна, но, похоже, она простирается в глубину льда на несколько сот футов.
— Так…
— Здесь, м-м… здесь еще кое-что внизу, Сара.
Хинсли посмотрела на Эбби и нахмурилась. Она нажала кнопку внутренней связи:
— Что это, Бен?
— Сара … — последовала долгая пауза. — Сара, я думаю, что передо мной космический корабль.
* * *
Он наполовину был погружен в ледяную стену.
Остин, как зачарованный, смотрел на него.
Полностью черный, с размахом крыла величиной примерно в 90 футов. Два гладких спинных хвостовых стабилизатора возвышались над задней частью корабля. Однако оба стабилизатора были полностью врезаны в ледяную стену за кораблем — два неясных пятна, удерживаемые прозрачной замерзшей стеной. Корабль стоял на трех мощных посадочных шасси и выглядел внушительно — аэродинамика на грани фантастики, ощущение неограниченной мощи было почти осязаемым.
Сзади раздался громкий всплеск, и Остин обернулся.
Он увидел остальных водолазов, которые подплывали все ближе, не сводя глаз с космического корабля. Однако за ними образовалась круги — казалось, как будто что-то упало в воду …
— Хэнсон, что это было? — спросил Остин.
— Я не знаю, что это было, Бен, но что-то только что проплыло мимо меня.
Остин увидел, как внезапно Хэнсона затянуло в воду.
— Хэнсон!
Раздался еще один крик. Гарри Кокс.
Остин обернулся и в тот же момент увидел гладкую спину огромного животного, выросшую над поверхностью воды. Передвигаясь по воде с огромной скоростью, оно ударило Кокса в грудь и увлекло за собой под воду.
Остин отчаянно, изо всех сил, поплыл к краю воды Когда его голова в очередной раз погрузилась под воду, его внезапно накрыла волна дисгармоничных звуков — резкий, пронзительный свист и хриплый отчаянный лай.
Когда голова Остина снова оказалась на поверхности, он мельком увидел ледяные стены, окружавшие бассейн с водой. Он заметил крупные отверстия во льду, сразу над уровнем воды. Это были абсолютно такие же отверстия; как и те, что он видел до этого в ледяном туннеле
Затем Остин увидел нечто, появившееся из одного отверстия.
— О, господи! — прошептал он.
* * *
Страшные крики разрывали устройство внутренней связи В радиорубке полярной станции в оглушительной тишине Хинсли уставилась на мигающий перед ней пульт управления. Сзади Эбби в ужасе прикрыла рот рукой. Кошмарные крики рвались из настенных динамиков.
— Реймондс!
— Он исчез!
— О черт, нет …
— Господи, стены! Они лезут из этих чертовых стен!
Вдруг раздался голос Остина:
— Выходите из воды! Немедленно выходите из воды!
Крик. За ним еще один.
Сара Хинсли схватила микрофон
— Бен! Бен! Ответь!
Сквозь треск донесся голос Остина. Он говорил быстро, постоянно прерываясь, чтобы перевести дыхание.
— Сара, черт, я … Я никого не вижу. Я не… они все… они все исчезли… — Пауза, затем: — Господи боже… Сара! Вызывай помощь! Вызывай что угодно, все что …
Вдруг раздался громкий звук ломающего стекла, и голос Бенджамина Остина исчез
Эбби была у радиопульта и истерически кричала в микрофон.
— Ради всего святого, кто-нибудь, ответьте мне. Это станция 409, повторяю, это станция четыре ноль девять. У нас тяжелые потери в подводной пещере, нам немедленно нужно подкрепление! Меня кто-нибудь слышит? Кто-нибудь, ответьте мне! Наши водолазы — о, Господи! — наши водолазы сообщили, что видели какой-то космический корабль в этой пещере, а теперь … теперь мы потеряли связь с ними! Последнее, что мы от них слышали — на них напали напали под водой …
Полярная станция Уилкс не получила ответа на посланный сигнал бедствия.
Несмотря на то что он был зафиксирован по меньшей мере тремя различными радиоустановками.
ПЕРВОЕ ВТОРЖЕНИЕ

16 июня. 06 часов 30 минут.
Вездеход на воздушной подушке рассекал ледяное пространство.
Он был покрашен в белый цвет, что было необычно. Большинство транспортных средств Антарктиды ярко-оранжевого цвета — для лучшей видимости, Более того, он несся по необъятным снежным просторам так, будто дело не требовало отлагательств. Удивительно — в Антарктиде никто и никогда не спешит.
В утолщенных стекловолоконных окнах белого вездехода, идущего полным ходом, показалось лицо лейтенанта Шейна Шофилда. На расстоянии примерно в сто ярдов от правого борта он мог увидеть второй вездеход — тоже белого цвета — рассекающий плоское ледяное пространство.
В 32 года Шофилд был еще молод, чтобы получить звание командира разведывательного блока. Но опыт, которым он обладал, опровергал представления о его возрасте. Ростом 5 футов 10 дюймов, Шофилд был худощав и мускулист, с красивым лицом и коротко стриженными черными волосами. На его голове был маскировочный кевларовый шлем. Высокий серый ворот полностью закрывал шею. В складки высокого воротника была вшита легкая кевларовая бронепластина. Защита от снайперов. Ходили слухи, что у Шейна Шофилда были темно-голубые глаза, но эти слухи так никогда и не подтвердились. На самом деле, на острове Паррис — знаменитом учебном лагере морской пехоты США — существовала легенда, что никто ниже звания генерала ни разу не видел глаза Шофилда, Он всегда прятал их за зеркально-серебристыми антибликовыми очками.
Позывной Шофилда добавил еще одну нить в клубок загадок. Всем было известно, что именно бригадный генерал Норман В. МакЛин сам дал Шофилду его кодовое рабочее имя — имевшее, по мнению многих, некое отношение к невидимым глазам молодого лейтенанта.
— Первый, вы меня слышите?
Шофилд взял в руки рацию:
— Второй, это Первый. Прием. Что случилось?
— Сэр … — низкий голос старшего сержанта Бака Райли, по кличке «Умник» исчез в шуме радиопомех. За последние двадцать четыре часа состояние ионосферы над континентальной Антарктидой стремительно ухудшилось. Помехи от солнечных вспышек проявлялись в полной мере, нарушая весь спектр электромагнитных волн и ограничивая радиосвязь ультразвуковыми частотами короткого диапазона. Установить связь между вездеходами, находящимися на расстоянии ста ярдов друг от друга, было сложно. Установить связь с полярной станцией Уилкс — местом их назначения — было невозможно.
Помехи уменьшились, и снова раздался голос Райли: "Сэр, вы помните движущийся сигнал, который мы поймали около часа назад?"
— Ага, — сказал Шофилд.
В течение последнего часа Второй улавливал электромагнитное поле оборудования на борту транспортного средства, движущегося в противоположном направлении, вдоль побережья в сторону французской исследовательской станции Дюмон-Дюрвиль.
— Что с ним?
— Сэр, я не могу его поймать.
Шофилд посмотрел на рацию:
— Точно?
— Наши приборы не могут снять показания. Либо нет сигнала, либо они просто исчезли.
Шофилд нахмурился, напряженно размышляя. Затем он оглянулся назад на узкое десантное отделение. По двое с каждой стороны сидело четверо солдат морской пехоты, одетых в спецодежду. Серо-белые кевларовые шлемы лежали у них на коленях. Серо-белые бронежилеты закрывали им грудь. У каждого была серо-белая автоматическая винтовка.
Прошло два дня с тех пор, как десантному судну ВМС США «Шривпорт», находившемуся в тот момент в порту Сиднея, удалось поймать сигнал бедствия, посланный полярной станцией Уилкс, К счастью или к несчастью, всего лишь неделей ранее было решено, что «Шривпорт» — быстрое транспортное судно, используемое для перевозки военно-морских разведподразделений — останется в Сиднее для проведения некоторых срочных ремонтных работ, в то время как остальная часть группы вернется в Пирл-Харбор. Таким образом, не позднее чем через час после получения сигнала бедствия, посланного Эбби Синклер, «Шривпорт» — теперь готовый к плаванию — с группой морских пехотинцев на борту вышел в море, двигаясь в южном направлении, в сторону моря Росса.
Сейчас Шофилд со своим подразделением приближался к полярной станции Уилкс, двигаясь от станции Мак-Мурдо, еще одного, более крупного, американского исследовательского центра, находившегося на расстоянии примерно 900 миль от Уилкс. Станция Мак-Мурдо была расположена у самого побережья моря Росса, и в течение всего года там работали 104 резидента. Несмотря на то что репутация станции была запятнана тем, проводившимися здесь в 1972 году ВМС США ядерными испытаниями, имевшими катастрофические последствия, Мак-Мурдо все еще оставалась выходом США к Южному полюсу.
Уилкс, напротив, была едва ли не самой отдаленной станцией в Антарктиде, 600 миль до ближайших соседей, американский аванпост прямо на вершине шельфового ледника, недалеко от ледяного мыса Далтона. Со стороны берега границей станции служила сотня миль бесплодной, насквозь продуваемой ветром ледовой равнины, со стороны моря возвышались скалы высотой в триста футов, о которые круглый год били огромные волны высотою в шестьдесят футов.
О том, чтобы добраться сюда по воздуху, не могло быть и речи. Самое начало зимы — и снежная буря бушует вот уже третью неделю при температуре минус тридцать градусов. По прогнозам, она продлится еще четыре. При такой погоде винты и двигатели вертолетов замерзают в воздухе.
Доступ морем означал, что причалом послужат скалы. В военно-морских силах США существовало особое обозначение для такой боевой задачи — самоубийство,
Оставался доступ по суше. Вездеход. Морское разведподразделение в составе двенадцати человек должно было совершить одиннадцатичасовой переезд из Мак-Мурдо в Уилкс в двух военных вездеходах с закрытыми винтами.
Шофилд снова подумал о движущемся сигнале. На карте станции Мак-Мурдо, Дюрвиль и Уилкс образовывали нечто вроде равнобедренного треугольника. Дюрвиль и Уилкс, у побережья, составляли основу треугольника. Мак-Мурдо — далее в глубь материка, рассеченного огромным заливом моря Росса — служила вершиной треугольника.
Сигнал, обнаруженный Вторым, сохранял постоянную скорость около сорока миль в час. С такой скоростью мог двигаться обычный вездеход. Возможно, французы на станции Дюрвиль поймали сигнал бедствия Уилкс, послали помощь, а теперь возвращались назад…
Шофилд нажал на рации кнопку связи.
— Умник, когда в последний раз зафиксировали этот сигнал?
Рация затрещала.
— Последний раз нам удалось поймать сигнал восемь минут назад. Сигнал дальномера. Идентичен предыдущей электронной записи. То же направление сигнала. Это был тот же сигнал, сэр, и так же, как и тот, восемь минут назад, он зафиксирован там, где и должен был ….
В такую погоду — завывающий ветер в восемьдесят узлов швырял снег с такой скоростью, что он падал горизонтально — обычный радиолокационный обзор был безнадежен. Аналогично тому, как солнечные вспышки в ионосфере создавали радиопомехи, область низкого давления вызывала сбой радаров.
Подобные обстоятельства были предусмотрены, и каждый вездеход был оборудован встроенными в крышу устройствами под названием дальномеры. Установленные на вращающейся башенке, дальномеры медленно колебались по дуге в 180 градусов, излучая непрерывный фокусный луч высокого напряжения, называемый «игла». В отличие от радара, прямолинейная амплитуда которого всегда ограничена кривизной земной поверхности, иглы способны охватывать земную поверхность и проходить за линию горизонта, по меньшей мере, еще на пятьдесят миль. Как только любой живой объект пересекает траекторию иглы, она немедленно фиксирует его. Или, как оператор дальномера, рядовой Хосе Санта Круз, любил говорить: «Если кто-то пошевелится, вздохнет или хотя бы пикнет, дальномер сразу придавит гада».
Шофилд включил рацию.
— Умник, место, где исчез сигнал. Как оно далеко?
— Около 90 миль отсюда, сэр, — ответил голос Райли.
Шофилд внимательно вглядывался в неразрывное белое пространство, простиравшееся до самого горизонта.
Наконец он сказал:
— Хорошо. Проверьте это.
— Вас понял, — Райли ответил незамедлительно. Шофилд и Райли многое прошли вместе. Вот уже несколько лет они были друзьями. Здоровый и крепкий, Райли напоминал боксера: плоский, ломанный не раз нос, глубоко посаженные глаза и густые черные брови. В подразделении его любили — серьезный, когда это необходимо, он умел отдыхать и веселиться, когда все уже было позади. Он был старшим сержантом и отвечал за Шофилда, когда тот был совсем «зеленым» младшим лейтенантом. Позже, когда Шофилду поручили командование разведподразделением, Умник, сорокалетний старший сержант, пользующийся всеобщим уважением, мог выбирать любое распределение внутри корпуса морской пехоты — но он остался с ним.
— Двигаемся дальше к Уилкс, — сказал Шофилд. — Выясни, что произошло с этим сигналом, и жди нас на станции.
— Понял.
— Времени от настоящего момента — 2 часа. Не опаздывай. Установи дальномер. Если кто-то следует за нами, мне необходимо это знать.
— Есть, сэр.
— Умник, и еще кое-что … — сказал Шофилд.
— Да?
— Будь помягче с ребятами.
— Есть, сэр.
— Первый, конец связи, — сказал Шофилд.
— Второй, конец связи.
В этот момент второй вездеход резко ушел вправо и мгновенно исчез в снежной буре.
Час спустя показалась береговая линия, и в мощный полевой бинокль Шофилд впервые увидел полярную станцию Уилкс.
Снаружи ока едва ли вообще была похожа на «станцию» — скорее разрозненные куполовидные сооружения в виде нор, погребенных наполовину под снегом.
В центре находилось главное здание, Оно было немногим больше, чем огромный круглый свод, установленный на широкое квадратное основание. Размер сооружения над поверхностью Земли составлял около ста футов в ширину и не более десяти футов в высоту.
На крыше одного из более мелких сооружений, расположенных вокруг главного свода, находились остатки радиоантенны. Верхняя часть антенны была согнута, несколько туго натянутых проводов еще соединяли ее с прямой нижней частью, Отовсюду свисали ледяные наросты. Единственный источник света — слабый белый свет, исходивший из главного свода.
Шофилд приказал остановить вездеход на расстоянии полумили от станции. Как только он остановился, дверь левого борта плавно открылась и шесть солдат морской пехоты спрыгнули с воздушной подушки и с глухим звуком опустились на утрамбованный снег.
Они бежали по покрытой снегом земле и слышали сквозь оглушающий рев ветра, как волны разбиваются о скалы на дальней стороне станции.
— Джентльмены, вы знаете что делать, — это было все, что Шофилд на бегу проговорил в микрофон на шлеме.
Одетая в белое группа, окутанная снежной вьюгой, рассыпалась веером, организованно двигаясь по направлению к станции.
Бак Райли заметил яму во льду прежде, чем разбитый вездеход.
Расщелина в леднике напоминала зияющую рану — глубокое отверстие в форме полумесяца шириной около сорока метров.
Вездеход Райли остановился в сотне ярдов от края огромной расщелины. Показались шесть морских пехотинцев, они бесшумно опустились на землю и начали осторожно продвигаться по снегу к краю расщелины.
Рядовой 1-го класса Роберт Симмонс по кличке «Рикошет» был альпинистом, поэтому шел первым. Рикошет был небольшого роста, проворный как кошка и весил примерно столько же. К тому же он был молод — всего 21 год — и, как большинство мужчин этого возраста, любил похвалу. Он сиял от гордости, когда случайно услышал, как его лейтенант сказал однажды другому командиру взвода, что у него такой отличный альпинист, что смог бы проползти по внутренней стороне здания конгресса США без веревки. Его позывной тоже был отдельной историей — добродушной насмешкой отряда над его совсем не впечатляющим успехом у женщин.
Как только веревка была прикреплена к его снаряжению, Симмонс лег на живот и начал быстро двигаться вперед по снегу к краю расщелины.
Достигнув цели, он перегнулся через край и посмотрел вниз.
— О, черт …
В десяти метрах позади него Бак Райли говорил в микрофон на шлеме:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45