Помнишь меня?! Гадина! Магалаев пятится назад. В его глазах ужас. Очки повисли на одном ухе. Он вспомнил, он, конечно же, всё вспомнил! Скрепкин вынимает из кармана пистолет. За меня, за Веронику, за всех тех, над кем ты издевался, за всех мальчишек и девчонок, которым ты сломал жизнь! Козел вонючий! Магалаев вжимается в стенку и закрывает лицо ладонями. В последний момент Леня передумывает стрелять в него. Нет, такому гаду мало будет так легко умереть. Он убирает пистолет в карман, достает из другого кармана веревку, связывает Магалаеву руки, распахивает последнюю дверь вагона. Шпалы стремительно убегают назад. Прыгай! – кричит Леня Магалаеву. Магалаев дрожит. – Я боюсь… – А насиловать детей ты не боялся?! Скрепкин бьет Магалаева по морде, и тот вылетает на шпалы. Леня крепко держит веревку, на другом конце которой скачет по шпалам гнусное тело военрука. А-а-а-а! Бо-о-ольно! – кричит Бронислав Иванович. А нам, думаешь, было не больно?! – кричит ему Леня…
Коновалов увидел, как он на новеньком мотоцикле «Урал» с коляской легко обгоняет патлатых рокеров на «Харлеях». И этим иностранным хиппи становится видна надпись на спине Мишкиной куртки:
РУССКИЙ ГОНЩИК
Волосатые понимают, что с русским связываться бесполезно, и машут ему вслед руками… Мишка смотрит в глаза Ирине, которая сидит в коляске. А Ирина показывает ему большой палец – всё ништяк! Они проехали уже целую кучу стран. А это то ли Испания, то ли Италия – Мишка уже запутался в названиях. Но вот когда они доедут до Америки, вот там Мишка обязательно купит американскую цветомузыку и навешает ее по всему мотоциклу, чтобы ночью было далеко видно, что едет русский гонщик и сверкает, как алмаз…
Мешалкин увидел себя во фраке. Он лауреат Нобелевской премии за искусство скульптуры в области малых форм. Его объявляют, Юра поднимается с кресла, целует руку Ирине, которая сидит рядом в вечернем платье и бриллиантовом колье на шее, и, под бурные аплодисменты, по ковровой дорожке направляется к сцене. Он подходит к микрофону, постукивает по нему ногтем. Раз… Раз… Проба… Господа, я счастлив, что вы по достоинству смогли оценить мой скромный вклад в сокровищницу мирового искусства! Но я счастлив не только за себя, но и за то, что эта премия достанется нашей великой Родине! Я также хочу поблагодарить мою жену Ирину, которая вдохновляла и продолжает вдохновлять меня резать по дереву… Напоследок я хочу подарить уважаемому Нобелевскому Комитету вот эту скромную вещицу. Он вынимает из кармана кинетическую скульптуру «Мужик и медведь долбят по пеньку молотками» и подносит ее королю Норвегии. Король Норвегии обнимает Мешалкина и говорит: Если захотите поработать у нас в стране, двери лучших мастерских и музеев Норвегии всегда широко распахнуты перед вами. Для нас это
будет большая честь… Для меня, Ваше Величество, – отвечает Мешалкин, – это тоже большая честь, но работается мне лучше всего в России. Воздух Родины помогает мне, как Родену, понять, что именно лишнее нужно отсечь, чтобы получилось произведение искусства…
Абатуров увидел себя молодым. Он вернулся с войны и стал начальником Уголовного розыска. Он ходит в длинном кожаном плаще с орденом Красного знамени и говорит: Вор должен сидеть в тюрьме! Раздается телефонный звонок. Абатуров хватает черную трубку. Начальник УгРо Абатуров на проводе! На другом конце говорят с кавказским акцентом: Таварыщ Абатуров. С вамы гаварыт таварыщ Сталин. Как дэла, таварыщ?.. – Спасибо, товарищ Сталин! Хорошо. Ловим воров и бандитов… – Вот аб этом, таварыщ Абатуров, я и хатэл с вамы пагаварыть. Мы с таварыщамы падумалы и рэшили, зачэм такой спэциалист ловыт бандытов в адном Тамбовэ? Пусть он лучше ловыт бандытов па всэму СССР. Мы пастанавилы назначить вас, таварыщ Абатуров, наркомом Угрозыска и наградить вас званием Гэроя Советского Саюза… Абатуров вскакивает со стула и вытягивается в струнку: Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин!.. Товарищ Сталин, а ничего, что я церковь в деревне построил?.. – Харашо, что пастроыл. Мы на асновэ вашэго начинания включилы в новый пятилэтний план страитэлъство церквэй в дэрэвнях. А то людям в дэрэв-нях хадыть нэкуда стала. Маладэц, таварыщ Абатуров…
Абатуров тряхнул головой, и видение растворилось. Перед ним снова бьио темное тамбовское небо с желтой луной, на фоне которой покачивался демон. Дед Семен посмотрел на остальных и понял, что они тоже видели свою мечту. Он понял, что демон не соврал, он может выполнить любое самое сокровенное желание, он знает, что им нужно, и может это дать. Но взамен…
– Очнитесь, православные! – закричал дед неистово. – Очнитесь, ради Всевышнего!
Люди на колокольне вздрагивали и как будто просыпались, трясли головами и терли глаза руками. Не просыпался один Мишка. Он так и стоял, покачиваясь взад-вперед, с широко раскрытыми, но невидящими глазами. Абатуров развернулся и дал ему пощечину. Мишка повалился назад, стукнулся головой о колокол и очнулся.
– Бум-м-м-м! – загудел колокол.
От этого звука демона отбросило на метр назад.
Абатуров посмотрел на свою ладонь. Есть у меня еще в руках сила!.. Но моя ли это сила? Или сила Господа, которую он вложил в мою стариковскую руку, чтобы я вызволил православного христианина?..
– Не верьте ему, люди! Он всё врет! – От его крика демона отбросило еще дальше. Это сильно удивило деда. Что-то поменялось в облике демона. Какая-то, что ли, усталость появилась в нем. Абатуров набрал полную грудь воздуха и заорал. – А-а-а-а-а-а! Па-а-аше-ел-на-а-хе-е-ер! – На этот раз демона не откинуло назад. Он висел на том же месте и смотрел на Абатурова своим особенным взглядом. – Люди! Он искушает нас, как искушали Иисуса Христа в пустыне! И так же, как Иисус, мы должны твердо сказать НЕТ! Посмотрите на него! Он же слабеет от нашей твердости! И если мы продержимся, ему хана!
– Замолчи, болтливый старикашка! – заревел Кохаузен. – Ты – жалкий человечек, проживший жалкую короткую жизнь! Что для тебя значит «подольше продержимся»?! Ты не имеешь понятия о времени! Ты вчера родился и сегодня умрешь, как комар! А я вечен! Я видел, как целые континенты уходят под воду, как вспыхивают и гаснут звезды, как рождаются и гибнут цивилизации!
– Ну, про звезды-то ты загнул! – перебил Скрепкин. – Демоны столько не живут!
– Заткнись! – Глаза Кохаузена засверкали в темноте. – Раз вы так тупы и упрямы и не хотите по-хорошему, я заберу у вас то, что мне нужно силой! Вам конец! И никакой ваш Бог не поможет вам теперь! Где он, ваш Бог?! Нет его тут! А я здесь! И всё мое войско со мной! – Он взмахнул плащом.
Абатуров хотел ответить: Ты, демон тупой, не понимаешь, что Богу не обязательно собирать вокруг себя кучи безмозглых трупов, если он может проявить себя через живых порядочных людей, – но не успел сказать этого, потому что демон взмахнул руками-крыльями, и все вампиры начали подниматься в небо.
Люди растерялись и остолбенели от такого зловещего смертоубийственного шоу. Сотни ходячих трупов взлетали, как воздушные шарики, в темное небо, будто их головы, заместо просроченных мозгов, заполнил летучий газ.
Они поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались и поднимались!
И, поравнявшись с колокольней, они приняли горизонтальное положение, головами в сторону людей. Они выставили свои острые длинные клыки и задрожали, готовые в следующую секунду броситься вперед, как японские камикадзе…
– 3 –
Максим Чернов что-то почувствовал. Он не мог объяснить что это, но что-то внутри подсказало, что нужно развернуть самолет и лететь в другое место. Вот она, интуиция, про которую говорил полковник Иншаков. Чернов прямо-таки печенкой чувствовал, что нужно срочно лететь вот по такому-то курсу.
Он развернул самолет и полетел курсом внутреннего голоса.
И не он один почувствовал так. Григорий Дроздов, Алик Хайбулин, Петро Сухофрукт и Роман Битлоз – все летчики эскадрильи тоже почувствовали это.
– 4 –
Вампиры ринулись к колокольне с разной скоростью. Одни летели очень быстро. Другие немного помедленнее.
– Не бойтесь, братцы! – крикнул Абатуров. – Не даст им сила церкви до нас добраться. Не пустит она их сюда.
Не слушая Абатурова, Коновалов и Скрепкин уже стреляли в подлетающих упырей. И многие из них вспыхивали на лету и падали вниз, как подбитые утки.
Дед Семен оказался прав только частично. Двух автоматов не хватало, чтобы отбиться от летучего полчища, и многим вампирам удалось долететь до колокольни. Не сбавляя скорости, они кидались вперед и вспыхивали, проходя через защитную для людей, но смертоносную для упырей оболочку святого храма. Те из вампиров, которые летели на низкой скорости, в мгновение ока сгорали, не пройдя сквозь защиту. Но тем, которые летели быстро, все-таки удавалось проскочить через нее. Они вспыхивали и, как бутылки с зажигательной смесью, падали на пол колокольни, ударялись о колокол, обжигали людей.
Снизу доносилась адская музыка:
Комон бейби лайт май файер! Комон бейби лайт май файер! Комон бейби лайт май файер! Фаей-ерр-р!
Голос Кохаузена, как будто усиленный микрофонами и динамиками, произнес:
– Наше ослепительное шоу сопровождается выступлением ансамбля адской музыки «Холодные Собаки»!
Один из горящих монстров свалил Абатурова. Одежда деда вспыхнула. Ирина подбежала к нему, ногой спихнула догорающего скелета и накинула на Абатурова куртку. Скрепкин и Коновалов стреляли. Юра Мешалкин бегал по колокольне, колом сбрасывая догорающие останки вниз, и топтал ногами пламя, не давая ему разгореться. Но силы были неравные, люди понимали, что долго не продержатся. Вампиры всё летели и летели! Сколько же их было?!.
Абатуров, морщась, поднялся на ноги. Борода и волосы на его голове обгорели, от них пахло паленой шерстью.
– Отходим! – прохрипел он. – Отходим вниз!
Но тут какой-то разогнавшийся вампир влетел на колокольню и пережег собой канат, на котором висел колокол. Колокол рухнул вниз и придавил люк. Путь к отступлению был отрезан.
Из темноты захохотал Кохаузен.
– Шоу продолжается!
– Ексель! – Абатуров всплеснул руками. – Шоу Галиму-да! – И тут он вспомнил про икону, которая так и висела у него на груди, правда, теперь без серебряного оклада. Так даже лучше! – подумал дед. – Теперь сатанистам будут видны не только лица, но и руки святых! Он поднял икону перед собой и начал быстро крутиться вокруг своей оси.
Сила защитной оболочки, соединившись с силой иконы, создавала непреодолимый заслон. Теперь даже самые сверхскоростные упыри не могли пролететь сквозь нее, они ударялись об оболочку, вспыхивали и падали вниз.
Кохаузен увеличил количество атакующих и скорость их полета. Но пока дед Семен успевал крутиться, монстры не могли прорваться сквозь защиту. Голова у деда кружилась. Ноги подкашивались. Изношенный вестибулярный аппарат едва справлялся с такими нагрузками. Абатуров рухнул на пол. И тут же несколько монстров проскочили сквозь ослабевшую защиту. Мешалкин выхватил икону из дедовых рук и принял эстафету. А Скрепкин и Коновалов прикладами автоматов сбивали горящие останки вниз. Ирина тем временем пыталась откатить от люка колокол. У всех уже были сильные ожоги, но никто не обращал на них внимания.
– 5 –
Максим Чернов потянул штурвал вниз, самолет начал терять высоту. Что-то под правым крылом привлекло его внимание. Что-то светилось там, внизу. Максим снизился достаточно, но то место осталось уже позади, и нужно было разворачиваться. Он заложил вираж и полетел к светящейся точке.
– Мать честная! – вырвалось у Максима.
Внизу зелеными огнями было выложено какое-то странное слово:
ХАМДЭР
И тут в наушниках раздался голос:
– Чернов, это ты?!
– Я, товарищ полковник, – Максим узнал командира.
– Головка от руля! В твоих вещах мы нашли деньги, которые на прошлой неделе ты украл! Украл, сволочь, зарплату всего полка!
Чернов опешил. На прошлой неделе им не выдали зарплату, потому что, как объяснили, произошло какое-то недоразумение. Что за недоразумение никто не понял, но без денег было хреново.
– Недоразумение, из-за которого на прошлой неделе не выдали деньги всему полку заключалось в том, что их спиздили! – продолжал Иншаков. – Мы сразу, б…дь, поняли, что это кто-то из своих, поэтому и не сказали, что деньги сперли! Я слово офицера дал, что найду гада! Мы вас специально в воздух подняли, чтобы в ваших вещах покопаться! Вот так-то! Вот и нашли что искали! Как же ты, Максим, смог у своих?!
– Товарищ полковник…
– Молчать, гнида! В военное время таких, как ты, без суда к стенке приставляли!
– Товарищ…
– Заткнись, я сказал, подонок! Тамбовский волк тебе товарищ полковник! Ты боевых своих товарищей предал! Ты опорочил честь русского солдата! Пятно посадил на всех военных летчиков! Таким, как ты, нет места в наших рядах! Посадишь самолет, сдашь оружие – и под арест! Не хочу с таким мерзавцем разговаривать! – полковник отключился.
В глазах у Максима потемнело. В голове стучало. Он не знал, что думать и что делать. Только что его обвинили в ужасном преступлении, которого он не совершал. Как же он теперь сможет отмыться от такой клеветы?! Его товарищи будут плевать ему в лицо! Никто не подаст ему руки! Родители, узнав о том, за что его выгнали из рядов, откажутся от своего сына! Он вспомнил старый фильм «Неподсуден», где вот так же, ни за что ни про что, опорочили летчика-испытателя. Его опорочил друг, которого играл артист Куравлев. И этот летчик был вынужден уйти из авиации, его бросила девушка и вышла замуж за Куравлева. Вся жизнь наперекосяк! Когда Максим смотрел фильм, он сильно переживал за главного героя, примерял ситуацию на себя и не знал, хватило бы у него мужества перенести такое…
Последнее, что увидел Максим Чернов, был стремительно наползающий крест…
– 6 –
– Помогите же мне кто-нибудь! – закричала Ирина. – Эта чертова штуковина весит шестнадцать тонн! – Она пнула колокол ногой и заплакала от боли и бессилия.
Юра остановился и поспешил к Ирине на помощь.
И в это мгновение все услышали нарастающий нечеловеческий рев.
Юра задрал голову и увидел, как прямо на церковь падает военный истребитель. Мешалкин должен был автоматически зажмуриться, как сделал бы на его месте каждый, но не успел – время круто изменило ход течения. Юра увидел, как самолет, летевший прямо на них, шарахнулся в сторону, как будто чья-то огромная и невидимая рука толкнула его в бок. Самолет сбил крылом крест на колокольне и упал за церковью. Раздался оглушительный взрыв.
Взрывной волной колокол опрокинуло на бок, и он придавил собой Леню Скрепкина. Леня потерял сознание.
Ирину, стоявшую перед колоколом, зашвырнуло внутрь. Если бы она повернула голову по-другому, то точно сломала бы себе шею.
Коновалова, стоявшего у самого края и стрелявшего по монстрам, сбросило вниз. Он вышиб собой деревянную ограду, перевернулся в воздухе, ударился о край крыши и упал на землю вместе с автоматом на шее.
Деда Семена выбросило следом за Мишкой. Но он каким-то чудом ухватился рукой за край разрушенной ограды и повис на ней. С трудом подтянулся и перехватил перекладину второй рукой. Перекладина прогнулась и затрещала.
Меньше всех пострадал Мешалкин. Во время взрыва он стоял так, что колокол защитил его от взрывной волны. А когда колокол начал заваливаться, Юра успел отпрыгнуть в сторону.
– Па-ма-ги-те! – услышал он голос деда Семена.
Юра подскочил к краю и увидел старика, висящего под ним. Юра нагнулся и хотел схватить Абатурова за шиворот, но не успел. Перекладина треснула и просела. Дед Семен опустился на полтора метра ниже. Доска, за которую он продолжал держаться, висела на одном гвозде.
– Господи! Спаси и сохрани! – закричал Абатуров, и от его сильного крика доска снова затрещала.
– Тише, дед! – зашипел на него Юра. – Тише виси! Кто-то положил Мешалкину руку на плечо. Он вздрогнул и оглянулся. Сзади стояла Ирина. Вид у нее был не очень… Она морщилась и держалась рукой за голову. Будь на ее месте обычная девушка, она бы так быстро в себя не пришла. Хорошо, что у Ирины была физическая подготовка. Она уже могла действовать.
– Как ты? – спросил Юра. – У тебя всё о'кей?
– О'кей, – ответила девушка.
– Подержи меня за ноги. Я должен достать деда.
Ирина кивнула, нагнулась и крепко ухватила Юру за лодыжки. Мешалкин перегнулся вниз настолько, что смог пальцами дотянуться до руки Абатурова.
– Еще чуток опусти! – попросил он Ирину. Ирина немного подалась вперед.
Юра уже готов был перехватить руку Абатурова, но тут конструкция, на которой висел дед, не выдержала. Доска выскочила из гвоздя и полетела вниз. Юра сделал отчаянный выпад и успел перехватить деда Семена за рукав пиджака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Коновалов увидел, как он на новеньком мотоцикле «Урал» с коляской легко обгоняет патлатых рокеров на «Харлеях». И этим иностранным хиппи становится видна надпись на спине Мишкиной куртки:
РУССКИЙ ГОНЩИК
Волосатые понимают, что с русским связываться бесполезно, и машут ему вслед руками… Мишка смотрит в глаза Ирине, которая сидит в коляске. А Ирина показывает ему большой палец – всё ништяк! Они проехали уже целую кучу стран. А это то ли Испания, то ли Италия – Мишка уже запутался в названиях. Но вот когда они доедут до Америки, вот там Мишка обязательно купит американскую цветомузыку и навешает ее по всему мотоциклу, чтобы ночью было далеко видно, что едет русский гонщик и сверкает, как алмаз…
Мешалкин увидел себя во фраке. Он лауреат Нобелевской премии за искусство скульптуры в области малых форм. Его объявляют, Юра поднимается с кресла, целует руку Ирине, которая сидит рядом в вечернем платье и бриллиантовом колье на шее, и, под бурные аплодисменты, по ковровой дорожке направляется к сцене. Он подходит к микрофону, постукивает по нему ногтем. Раз… Раз… Проба… Господа, я счастлив, что вы по достоинству смогли оценить мой скромный вклад в сокровищницу мирового искусства! Но я счастлив не только за себя, но и за то, что эта премия достанется нашей великой Родине! Я также хочу поблагодарить мою жену Ирину, которая вдохновляла и продолжает вдохновлять меня резать по дереву… Напоследок я хочу подарить уважаемому Нобелевскому Комитету вот эту скромную вещицу. Он вынимает из кармана кинетическую скульптуру «Мужик и медведь долбят по пеньку молотками» и подносит ее королю Норвегии. Король Норвегии обнимает Мешалкина и говорит: Если захотите поработать у нас в стране, двери лучших мастерских и музеев Норвегии всегда широко распахнуты перед вами. Для нас это
будет большая честь… Для меня, Ваше Величество, – отвечает Мешалкин, – это тоже большая честь, но работается мне лучше всего в России. Воздух Родины помогает мне, как Родену, понять, что именно лишнее нужно отсечь, чтобы получилось произведение искусства…
Абатуров увидел себя молодым. Он вернулся с войны и стал начальником Уголовного розыска. Он ходит в длинном кожаном плаще с орденом Красного знамени и говорит: Вор должен сидеть в тюрьме! Раздается телефонный звонок. Абатуров хватает черную трубку. Начальник УгРо Абатуров на проводе! На другом конце говорят с кавказским акцентом: Таварыщ Абатуров. С вамы гаварыт таварыщ Сталин. Как дэла, таварыщ?.. – Спасибо, товарищ Сталин! Хорошо. Ловим воров и бандитов… – Вот аб этом, таварыщ Абатуров, я и хатэл с вамы пагаварыть. Мы с таварыщамы падумалы и рэшили, зачэм такой спэциалист ловыт бандытов в адном Тамбовэ? Пусть он лучше ловыт бандытов па всэму СССР. Мы пастанавилы назначить вас, таварыщ Абатуров, наркомом Угрозыска и наградить вас званием Гэроя Советского Саюза… Абатуров вскакивает со стула и вытягивается в струнку: Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин!.. Товарищ Сталин, а ничего, что я церковь в деревне построил?.. – Харашо, что пастроыл. Мы на асновэ вашэго начинания включилы в новый пятилэтний план страитэлъство церквэй в дэрэвнях. А то людям в дэрэв-нях хадыть нэкуда стала. Маладэц, таварыщ Абатуров…
Абатуров тряхнул головой, и видение растворилось. Перед ним снова бьио темное тамбовское небо с желтой луной, на фоне которой покачивался демон. Дед Семен посмотрел на остальных и понял, что они тоже видели свою мечту. Он понял, что демон не соврал, он может выполнить любое самое сокровенное желание, он знает, что им нужно, и может это дать. Но взамен…
– Очнитесь, православные! – закричал дед неистово. – Очнитесь, ради Всевышнего!
Люди на колокольне вздрагивали и как будто просыпались, трясли головами и терли глаза руками. Не просыпался один Мишка. Он так и стоял, покачиваясь взад-вперед, с широко раскрытыми, но невидящими глазами. Абатуров развернулся и дал ему пощечину. Мишка повалился назад, стукнулся головой о колокол и очнулся.
– Бум-м-м-м! – загудел колокол.
От этого звука демона отбросило на метр назад.
Абатуров посмотрел на свою ладонь. Есть у меня еще в руках сила!.. Но моя ли это сила? Или сила Господа, которую он вложил в мою стариковскую руку, чтобы я вызволил православного христианина?..
– Не верьте ему, люди! Он всё врет! – От его крика демона отбросило еще дальше. Это сильно удивило деда. Что-то поменялось в облике демона. Какая-то, что ли, усталость появилась в нем. Абатуров набрал полную грудь воздуха и заорал. – А-а-а-а-а-а! Па-а-аше-ел-на-а-хе-е-ер! – На этот раз демона не откинуло назад. Он висел на том же месте и смотрел на Абатурова своим особенным взглядом. – Люди! Он искушает нас, как искушали Иисуса Христа в пустыне! И так же, как Иисус, мы должны твердо сказать НЕТ! Посмотрите на него! Он же слабеет от нашей твердости! И если мы продержимся, ему хана!
– Замолчи, болтливый старикашка! – заревел Кохаузен. – Ты – жалкий человечек, проживший жалкую короткую жизнь! Что для тебя значит «подольше продержимся»?! Ты не имеешь понятия о времени! Ты вчера родился и сегодня умрешь, как комар! А я вечен! Я видел, как целые континенты уходят под воду, как вспыхивают и гаснут звезды, как рождаются и гибнут цивилизации!
– Ну, про звезды-то ты загнул! – перебил Скрепкин. – Демоны столько не живут!
– Заткнись! – Глаза Кохаузена засверкали в темноте. – Раз вы так тупы и упрямы и не хотите по-хорошему, я заберу у вас то, что мне нужно силой! Вам конец! И никакой ваш Бог не поможет вам теперь! Где он, ваш Бог?! Нет его тут! А я здесь! И всё мое войско со мной! – Он взмахнул плащом.
Абатуров хотел ответить: Ты, демон тупой, не понимаешь, что Богу не обязательно собирать вокруг себя кучи безмозглых трупов, если он может проявить себя через живых порядочных людей, – но не успел сказать этого, потому что демон взмахнул руками-крыльями, и все вампиры начали подниматься в небо.
Люди растерялись и остолбенели от такого зловещего смертоубийственного шоу. Сотни ходячих трупов взлетали, как воздушные шарики, в темное небо, будто их головы, заместо просроченных мозгов, заполнил летучий газ.
Они поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались, поднимались и поднимались и поднимались!
И, поравнявшись с колокольней, они приняли горизонтальное положение, головами в сторону людей. Они выставили свои острые длинные клыки и задрожали, готовые в следующую секунду броситься вперед, как японские камикадзе…
– 3 –
Максим Чернов что-то почувствовал. Он не мог объяснить что это, но что-то внутри подсказало, что нужно развернуть самолет и лететь в другое место. Вот она, интуиция, про которую говорил полковник Иншаков. Чернов прямо-таки печенкой чувствовал, что нужно срочно лететь вот по такому-то курсу.
Он развернул самолет и полетел курсом внутреннего голоса.
И не он один почувствовал так. Григорий Дроздов, Алик Хайбулин, Петро Сухофрукт и Роман Битлоз – все летчики эскадрильи тоже почувствовали это.
– 4 –
Вампиры ринулись к колокольне с разной скоростью. Одни летели очень быстро. Другие немного помедленнее.
– Не бойтесь, братцы! – крикнул Абатуров. – Не даст им сила церкви до нас добраться. Не пустит она их сюда.
Не слушая Абатурова, Коновалов и Скрепкин уже стреляли в подлетающих упырей. И многие из них вспыхивали на лету и падали вниз, как подбитые утки.
Дед Семен оказался прав только частично. Двух автоматов не хватало, чтобы отбиться от летучего полчища, и многим вампирам удалось долететь до колокольни. Не сбавляя скорости, они кидались вперед и вспыхивали, проходя через защитную для людей, но смертоносную для упырей оболочку святого храма. Те из вампиров, которые летели на низкой скорости, в мгновение ока сгорали, не пройдя сквозь защиту. Но тем, которые летели быстро, все-таки удавалось проскочить через нее. Они вспыхивали и, как бутылки с зажигательной смесью, падали на пол колокольни, ударялись о колокол, обжигали людей.
Снизу доносилась адская музыка:
Комон бейби лайт май файер! Комон бейби лайт май файер! Комон бейби лайт май файер! Фаей-ерр-р!
Голос Кохаузена, как будто усиленный микрофонами и динамиками, произнес:
– Наше ослепительное шоу сопровождается выступлением ансамбля адской музыки «Холодные Собаки»!
Один из горящих монстров свалил Абатурова. Одежда деда вспыхнула. Ирина подбежала к нему, ногой спихнула догорающего скелета и накинула на Абатурова куртку. Скрепкин и Коновалов стреляли. Юра Мешалкин бегал по колокольне, колом сбрасывая догорающие останки вниз, и топтал ногами пламя, не давая ему разгореться. Но силы были неравные, люди понимали, что долго не продержатся. Вампиры всё летели и летели! Сколько же их было?!.
Абатуров, морщась, поднялся на ноги. Борода и волосы на его голове обгорели, от них пахло паленой шерстью.
– Отходим! – прохрипел он. – Отходим вниз!
Но тут какой-то разогнавшийся вампир влетел на колокольню и пережег собой канат, на котором висел колокол. Колокол рухнул вниз и придавил люк. Путь к отступлению был отрезан.
Из темноты захохотал Кохаузен.
– Шоу продолжается!
– Ексель! – Абатуров всплеснул руками. – Шоу Галиму-да! – И тут он вспомнил про икону, которая так и висела у него на груди, правда, теперь без серебряного оклада. Так даже лучше! – подумал дед. – Теперь сатанистам будут видны не только лица, но и руки святых! Он поднял икону перед собой и начал быстро крутиться вокруг своей оси.
Сила защитной оболочки, соединившись с силой иконы, создавала непреодолимый заслон. Теперь даже самые сверхскоростные упыри не могли пролететь сквозь нее, они ударялись об оболочку, вспыхивали и падали вниз.
Кохаузен увеличил количество атакующих и скорость их полета. Но пока дед Семен успевал крутиться, монстры не могли прорваться сквозь защиту. Голова у деда кружилась. Ноги подкашивались. Изношенный вестибулярный аппарат едва справлялся с такими нагрузками. Абатуров рухнул на пол. И тут же несколько монстров проскочили сквозь ослабевшую защиту. Мешалкин выхватил икону из дедовых рук и принял эстафету. А Скрепкин и Коновалов прикладами автоматов сбивали горящие останки вниз. Ирина тем временем пыталась откатить от люка колокол. У всех уже были сильные ожоги, но никто не обращал на них внимания.
– 5 –
Максим Чернов потянул штурвал вниз, самолет начал терять высоту. Что-то под правым крылом привлекло его внимание. Что-то светилось там, внизу. Максим снизился достаточно, но то место осталось уже позади, и нужно было разворачиваться. Он заложил вираж и полетел к светящейся точке.
– Мать честная! – вырвалось у Максима.
Внизу зелеными огнями было выложено какое-то странное слово:
ХАМДЭР
И тут в наушниках раздался голос:
– Чернов, это ты?!
– Я, товарищ полковник, – Максим узнал командира.
– Головка от руля! В твоих вещах мы нашли деньги, которые на прошлой неделе ты украл! Украл, сволочь, зарплату всего полка!
Чернов опешил. На прошлой неделе им не выдали зарплату, потому что, как объяснили, произошло какое-то недоразумение. Что за недоразумение никто не понял, но без денег было хреново.
– Недоразумение, из-за которого на прошлой неделе не выдали деньги всему полку заключалось в том, что их спиздили! – продолжал Иншаков. – Мы сразу, б…дь, поняли, что это кто-то из своих, поэтому и не сказали, что деньги сперли! Я слово офицера дал, что найду гада! Мы вас специально в воздух подняли, чтобы в ваших вещах покопаться! Вот так-то! Вот и нашли что искали! Как же ты, Максим, смог у своих?!
– Товарищ полковник…
– Молчать, гнида! В военное время таких, как ты, без суда к стенке приставляли!
– Товарищ…
– Заткнись, я сказал, подонок! Тамбовский волк тебе товарищ полковник! Ты боевых своих товарищей предал! Ты опорочил честь русского солдата! Пятно посадил на всех военных летчиков! Таким, как ты, нет места в наших рядах! Посадишь самолет, сдашь оружие – и под арест! Не хочу с таким мерзавцем разговаривать! – полковник отключился.
В глазах у Максима потемнело. В голове стучало. Он не знал, что думать и что делать. Только что его обвинили в ужасном преступлении, которого он не совершал. Как же он теперь сможет отмыться от такой клеветы?! Его товарищи будут плевать ему в лицо! Никто не подаст ему руки! Родители, узнав о том, за что его выгнали из рядов, откажутся от своего сына! Он вспомнил старый фильм «Неподсуден», где вот так же, ни за что ни про что, опорочили летчика-испытателя. Его опорочил друг, которого играл артист Куравлев. И этот летчик был вынужден уйти из авиации, его бросила девушка и вышла замуж за Куравлева. Вся жизнь наперекосяк! Когда Максим смотрел фильм, он сильно переживал за главного героя, примерял ситуацию на себя и не знал, хватило бы у него мужества перенести такое…
Последнее, что увидел Максим Чернов, был стремительно наползающий крест…
– 6 –
– Помогите же мне кто-нибудь! – закричала Ирина. – Эта чертова штуковина весит шестнадцать тонн! – Она пнула колокол ногой и заплакала от боли и бессилия.
Юра остановился и поспешил к Ирине на помощь.
И в это мгновение все услышали нарастающий нечеловеческий рев.
Юра задрал голову и увидел, как прямо на церковь падает военный истребитель. Мешалкин должен был автоматически зажмуриться, как сделал бы на его месте каждый, но не успел – время круто изменило ход течения. Юра увидел, как самолет, летевший прямо на них, шарахнулся в сторону, как будто чья-то огромная и невидимая рука толкнула его в бок. Самолет сбил крылом крест на колокольне и упал за церковью. Раздался оглушительный взрыв.
Взрывной волной колокол опрокинуло на бок, и он придавил собой Леню Скрепкина. Леня потерял сознание.
Ирину, стоявшую перед колоколом, зашвырнуло внутрь. Если бы она повернула голову по-другому, то точно сломала бы себе шею.
Коновалова, стоявшего у самого края и стрелявшего по монстрам, сбросило вниз. Он вышиб собой деревянную ограду, перевернулся в воздухе, ударился о край крыши и упал на землю вместе с автоматом на шее.
Деда Семена выбросило следом за Мишкой. Но он каким-то чудом ухватился рукой за край разрушенной ограды и повис на ней. С трудом подтянулся и перехватил перекладину второй рукой. Перекладина прогнулась и затрещала.
Меньше всех пострадал Мешалкин. Во время взрыва он стоял так, что колокол защитил его от взрывной волны. А когда колокол начал заваливаться, Юра успел отпрыгнуть в сторону.
– Па-ма-ги-те! – услышал он голос деда Семена.
Юра подскочил к краю и увидел старика, висящего под ним. Юра нагнулся и хотел схватить Абатурова за шиворот, но не успел. Перекладина треснула и просела. Дед Семен опустился на полтора метра ниже. Доска, за которую он продолжал держаться, висела на одном гвозде.
– Господи! Спаси и сохрани! – закричал Абатуров, и от его сильного крика доска снова затрещала.
– Тише, дед! – зашипел на него Юра. – Тише виси! Кто-то положил Мешалкину руку на плечо. Он вздрогнул и оглянулся. Сзади стояла Ирина. Вид у нее был не очень… Она морщилась и держалась рукой за голову. Будь на ее месте обычная девушка, она бы так быстро в себя не пришла. Хорошо, что у Ирины была физическая подготовка. Она уже могла действовать.
– Как ты? – спросил Юра. – У тебя всё о'кей?
– О'кей, – ответила девушка.
– Подержи меня за ноги. Я должен достать деда.
Ирина кивнула, нагнулась и крепко ухватила Юру за лодыжки. Мешалкин перегнулся вниз настолько, что смог пальцами дотянуться до руки Абатурова.
– Еще чуток опусти! – попросил он Ирину. Ирина немного подалась вперед.
Юра уже готов был перехватить руку Абатурова, но тут конструкция, на которой висел дед, не выдержала. Доска выскочила из гвоздя и полетела вниз. Юра сделал отчаянный выпад и успел перехватить деда Семена за рукав пиджака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70