Кстати, если я
умою руки, то у тебя даже надежды не останется. Так как, будешь слушать
меня?
Джим с огромным трудом подавил желание немедленно отправиться в путь.
Но, может быть, Каролинуса действительно стоит выслушать. В любом случае,
когда Джим освободит Энджи, без помощи волшебника домой им не вернуться.
Так что ни к чему настраивать Каролинуса против себя.
- Говори, - ответил Джим.
- Так-то лучше. Темные Силы заточили твою даму в башне с
одной-единственной целью - заманить тебя на свою территорию, пока ты не
набрался сил. Они рассчитывают, что ты немедленно бросишься спасать ее, а
победить тебя сейчас - проще простого. Но если ты выждешь и наберешь
соратников, что и посоветовал нам жук-глазастик, то поражение потерпят
твои противники. Стало быть, с твоей стороны будет глупо отправиться прямо
сейчас.
- Но Анджела... Энджи в их власти, - возразил Джим, - с ней-то что
будет, если я не помогу ей? Они решат, что она плохая приманка для меня.
Они сделают с ней что-нибудь ужасное...
- Ни в коем случае, - перебил его волшебник. - Они и так вышли за все
возможные рамки, похитив ее, теперь они уязвимы. Если они еще и что-то
сделают с ней, то все, кто могут противостоять им, - люди, драконы, звери
- сплотятся единым фронтом. В этом мире все-таки действуют определенные
правила игры, поспешная попытка спасения леди Анджелы - поражение для
тебя, а вот если они причинят заложнице какой-либо вред, то их песенка
спета.
Слова Каролинуса поколебали решимость Джима. Он вспомнил, что хотел
узнать логику этого мира. Если Каролинус прав... а он умел убеждать...
- С Энджи точно ничего не случится? Если так, то я могу повременить,
- сказал Джим.
- С ней ничего не случится только если ты повременишь!
Джим сдался.
- Хорошо, - согласился он и глубоко вздохнул. - Тогда что мне делать?
Куда идти?
- Прочь! - рявкнул Каролинус. - В противоположном направлении от
пещер, куда ты собрался возвращаться!
- Но, Маг, - вмешался в разговор ничего не понимающий Смргол. - Если
он отправится именно туда, то придет прямо к топям и Презренной Башне?! Но
ты говоришь, что Горбаш ни в коем случае не должен лететь к башне?!
- Дракон! - вскричал Каролинус и резко обернулся к Смрголу. - Мне
предстоит спорить еще и с тобой? Я сказал "прочь", а не к "башне"! О,
Силы, дайте мне терпение! Нужно ли объяснять тонкости Усовершенствованной
Магии всякому залетевшему сюда деревянноголовому и тупорылому? Я спрашиваю
тебя!
- Нет! - ответил глубокий бас из пустоты.
- То-то же, - облегченно вздохнул Каролинус и отер лоб. - Слышали
Департамент Аудиторства? Хватит болтать. У меня полно дел. Отправляйся в
драконьи пещеры, Смргол. А ты, Горбаш, начинай поступательное движение в
противоположном направлении!
Он демонстративно развернулся, вошел в дом и с грохотом закрыл за
собой дверь.
- Пошли, Горбаш, - пробормотал Смргол. - Маг прав. Я прослойку, чтобы
ты полетел в том направлении, а затем поверну к пещерам. Кто бы мог
подумать, что на старости лет мне уготована судьба пережить интересное
время!
Пожилой дракон задумчиво покачал головой и взмыл в небо. Хлопок -
широкие кожистые крылья раскрылись, и Смргол мгновенно набрал высоту.
Джим последовал за ним после секундного замешательства.

6
Голубая, подернутая дымкой линия, которая когтем тянется на север и
виднеется сразу за лесом, и есть начало топей...
Смргол, паривший рядом с Джимом, прервал рассказ, как только они
выбрались из восходящего термала; для того чтобы попасть в другой поток,
им пришлось изрядно поработать крыльями, преодолевая резкие порывы
встречного ветра.
Джим отметил - старый дракон замолкал всякий раз, когда требовалось
приложить серьезное физическое усилие. Обрывочность информации, которой
Смргол с готовностью делился, придавала рассказу веселую пикантность.
- ...В наши дни в топях ничего значительного уже не происходит, -
продолжал Смргол, как только они, поймав очередной восходящий термал,
начали затяжное плавное парение в направлении смутно очерченных болот. -
Твои соплеменники, Горбаш, разумеется, интересуются жизнью водяных
драконов, ведь они наши дальние родственники. Среди них ты наверняка
наткнешься на братьев и сестер пятнадцатого или шестнадцатого колена, хотя
те давным-давно забыли о родстве. Мы и раньше не очень-то контактировали с
этими мелкотелыми, ну а после наведенной на всех нас порчи контакты
полностью оборвались.
Смргол замолчал и откашлялся.
- И с тех пор мы живем порознь. Где среди болот и воды сыщется
приличная сухая пещера? Да и питаются они, должно быть, в основном рыбой
из моря, что и не удивительно. Бывает, подвернется одинокий сандмирк,
морская ящерица или случайно отбившийся от выводка цыпленок. По краю болот
нищенствуют полуразорившиеся фермеры, на их владения время от времени
изголодавшиеся водяные драконы устраивают набеги. Но фермеры пострадали от
порчи: все взращенное ими уродливо и недостойно желудка таких здоровых
драконов, как мы с тобой. Я слышал сплетни, что некоторые "родственники"
из водяных драконов пали так низко, что питаются лишь объедками с
огородов. Слыхано ли, чтобы кто-нибудь из нас питался капустой? Капуста!
Невероятно...
Им опять пришлось поработать крыльями, чтобы попасть в новый термал.
Перейдя на планирующий полет, Смргол снова заговорил, но теперь Джиму
стало ясно, что пожилой дракон выдохся окончательно.
- Вот, пожалуй, и все... Горбаш, - сказал он. - Рассказал я тебе все.
Не горячись, мой мальчик... Пусть естественная... ярость дракона не затмит
рассудка и не погубит тебя... Старайся. Пожалуй, я поверну назад.
- Да, - согласился Джим. - Так будет лучше. Спасибо за добрый совет.
- Не стоит благодарности... мой мальчик. Это все, чем я могу
помочь... Прощай...
- Прощай.
Джим проследил за прадядюшкой - Смргол, упав в пике и развернувшись
на сто восемьдесят градусов, поймал нижний термал и попутный ветер с моря.
Он быстро исчез из вида, и Джим полностью переключил внимание на
бескрайнее пространство перед ним.
Лес, с пригорками и опушками, в котором жил Каролинус, сменился
монотонными пустошами, редкими деревьями да бедняцкими лачугами,
сложенными из сухих ветвей и гнилых стволов, связанных чем придется. Крыши
хижин были покрыты охапками соломы и травы.
Завидев летящего Джима, обитатели хижин сразу же бросались в убежища.
Явно отказавшись от традиционной одежды, они все были закутаны в шкуры и
даже с такой высоты выглядели непривлекательными.
Чем дальше летел Джим, тем реже встречались поселения. Наконец они
исчезли вовсе. Пустошь заканчивалась, и приближался лес, на который
указывал Смргол: не хвойный, как у Звенящей Воды, а лиственный - дубы да
ивы.
Листва уже опала: это казалось странным в такое время года.
Искореженные, уродливые ветви низкорослых деревьев придавали лесу зловещий
оттенок. Складывалось отчетливое впечатление, что любое живое существо,
стоит ему забрести сюда, тут же будет перемолото и съедено лесом. Искорка
самодовольства вспыхнула в Джиме при мысли, что он может безопасно парить
в поднебесье.
Полет опять опьянил Джима, и он почти забыл о всех своих
неприятностях. Джим не имел ни малейшего представления о том, что ждало
его впереди, но неизвестность ни в коей мере не означала жизнерадостного
расположения духа. Он жаждал лететь прямо к Презренной Башне, но крепко
держал в памяти, что Каролинус отговаривал его от этого.
Однако сейчас, по настоянию все того же Каролинуса, он летел точно по
направлению к башне. Неважно, чем руководствовался волшебник, главное -
Джим твердо знал: все, что он делает в данную минуту, - правильно.
Джим подлетел к кромке леса, за которым начиналось зеленое
неистовство болот, на горизонте сливающихся с туманной темно-синей линией
моря. Куда ни кинь глаз - всюду были болота: девственно-чистые холмики
опалесцирующего мха, островки свеже-бурой земли, мелкие, будто
разбросанные блестящие стеклышки, озерца. Болота простирались во все
стороны до самого моря.
Телескопическим зрением драконьих глаз он обшарил всю поверхность
болот, но строения, которое могло называться Презренной Башней, не
обнаружил. Встречный бриз резко оборвался, зато попутный ветерок легко
подталкивал его в спину, Джим расправил крылья, поймал воздушный поток и
медленно, под небольшим углом, начал снижаться, как бы скользя по
невидимой волшебной поверхности. Болота приближались: мшистая, с сочной
густой травой земля, разрезанная протоками голубой воды на островки,
задушенные кольцом мелких заливчиков и запруд, поросших водорослями и
камышом.
Стайки водной дичи подымались легкими паутинками дыма с одного
озерка, шлейф растянулся на несколько сот футов и медленно оседал. Крики
птиц, приглушенные расстоянием, доносились до сверхчувствительных ушей
Джима.
А на западе, нависая над прибрежной линией, собирались тяжелые тучи.
Джим, продолжая полет над тихой стоячей водой и мягкой травой, вдыхал
принесенные издалека запахи моря. Он с беспокойством поглядывал на
заходящее солнце, край которого уже завяз в черных облаках. Скоро
стемнеет. Он проголодался и не имел ни малейшего представления о том, что
будет делать, когда наступит ночь. Продолжать полет небезопасно.
Малоприятная перспектива - врезаться в землю из-за полной потери
ориентации. Не более приятно спикировать в озеро или залив. Можно
приземлиться и продолжить путь пешком, но в этом случае добавляется
вероятность завязнуть в трясине.
Самое разумное решение: после заходу солнца - хотя эта идея не
слишком радовала Джима - заночевать на сухом островке. Но тогда, если
кто-нибудь вознамерится напасть на него, то наверняка застанет Джима
врасплох.
Сомнения Джима оборвала очевидная мысль, точнее напоминание. Он же
дракон! Но продолжает рассуждать как человек! Кто, будучи в здравом уме,
осмелится напасть на дракона?! Исключение, как Джим успел выяснить,
составляют только рыцари в латах. Станет ли рыцарь в латах разъезжать в
темноте по болотам? Нет. Тогда следует ли Джиму опасаться другого дракона?
Если сведения Смргола о водяных драконах верны, то единственно опасным
драконом-соперником оставался Брайагх. Но если Брайагх приблизится сейчас
к Джиму, пребывающему в откровенно агрессивном расположении духа, то это
станет его последней ошибкой.
Джим счел бы за счастье прямо сейчас вцепиться зубами и когтями в
этого предателя. Матерая, тяжелая злоба горячим углем разгоралась в груди.
Как сладостно было это ощущение! Искра раздулась в настоящий пожар, а гнев
Джима обрел действительно драконью ярость. Вероятно, об этом и
предупреждал Смргол, советуя не горячиться, не давать волю эмоциям.
Джим попытался успокоиться, но пламя гнева, бушевавшее внутри, было
непросто загасить...
Удача улыбнулась неожиданно. На одном из крохотных островков Джим
краем глаза выхватил очертания дракона.
Дракон копошился над чем-то лежащим в траве. С такой высоты и под
таким углом Джим не мог различить, кем является жертва; идентификация
существа в траве не интересовала его, поскольку одного вида дракона
оказалось достаточно, чтобы пламя гнева вспыхнуло во всю мощь.
- Брайагх! - непроизвольно взрычал Джим.
Даже не дав себе труда чуть-чуть подумать, как истребитель с
наведенными на цель пушками, Джим упал в пике.
Атака была стремительной, и Джим застал бы дракона, находившегося
внизу, врасплох. Но, к сожалению, существовало препятствие, о котором не
подозревал Джим. Даже легкий самолет с выключенными двигателями
производит, идя на снижение, достаточно шума, чтобы разбудить спящего, а
такой крупный, как Горбаш, дракон весил никак не меньше, чем двухместный
самолет. К тому же этот нарастающий вой, несомненно, был уже хорошо знаком
дракону внизу. Не подымая головы, он сделал отчаянный прыжок в сторону и
кубарем покатился от того места, куда пикировал Джим.
Атакованный дракон вторично перекувырнулся, сел, уставился на Джима и
принялся визгливо причитать:
- Это несправедливо! Несправедливо! - кричал он неестественно высоким
для дракона голосом. - И все потому, что ты крупнее меня! А я сражался
целых два часа, и она раз шесть едва не сбежала. Впервые за несколько
месяцев на болота забрела еда таких габаритов, и вот... все прахом... Ты,
ты отнимаешь мою добычу. Ведь не нужна она такому упитанному и сильному! А
я голоден и немощен...
Джим растерянно заморгал. Он посмотрел на дракона, затем перевел
взгляд на то, что лежало перед ним в траве: туша старой, тощей коровы, уже
изрядно покусанная, с переломленной шеей. Джим уставился на дракона и тут
впервые понял, что перед ним изможденное, в половину его размера существо,
находящееся на грани смерти от истощения...
- Где ты, удача? - стенал дракон. - Стоит мне поймать приличную
добычу, кто-нибудь моментально отнимает ее. А что остается мне? Одна
рыба...
- Замолчи! - рявкнул Джим.
- Рыба, рыба, рыба! Холодная рыба, чья холодная кровь не прибавляет
сил моим костям.
- Обожди, говорю! Заткнись! - скомандовал Джим, включив на полные
обороты голосовые связки.
Драконьи жалобы прекратились моментально, как будто "тощий" был
музыкальным автоматом, которому за ненадобностью отрубили питание.
- Да, сэр, - смиренно произнес он.
- О чем ты говоришь?! - рассердился Джим. - Я не собирался отнимать у
тебя корову.
- Нет, сэр, - ответил дистрофик и покатился со смеху, нарочито
показывая, что его можно обвинить в любых грехах, но только не в
отсутствии чувства юмора.
- Да нет же.
- Хе-хе-хе, - заливался коротышка. - Какой же вы шутник, ваша честь.
- Черт побери! Я говорю серьезно! - рявкнул Джим, отходя в сторону от
туши. - Ешь! Я принял тебя за другого.
- Не хочу, сэр. Я не голоден. Чистая правда! Я пошутил, что голоден.
Чистая правда, что пошутил!
- Обожди, - рявкнул Джим, хватая под уздцы заново разгорающийся гнев.
- Как твое имя?
- Ну... - промямлил коротышка. - Ну оно не стоит того, чтобы
хвалиться перед вами.
- Назови СВОЕ ИМЯ!
- Секох, Ваше Святейшество! - в страхе тявкнул дистрофик. - Просто
Секох. Я ничтожный дракон, Ваше Высочество. Маленький, ничтожный водяной
дракон.
- Тебе не в чем меня убеждать, - хмыкнул Джим. - Верю без слов,
Секох, - он махнул лапой на корову, - рубай. Мне эта дохлятина до фонаря.
Если мне что и надо - кой-какая информация об этой местности, о ее
обитателях. Надеюсь, ты подскажешь мне, куда лететь, а?
- Ну... - начал увиливать Секох; в течение разговора он потихоньку
подгребал вперед, а теперь решительно переместился к туше убитой им
коровы. - Простите мои манеры, сэр. Я простой водяной дракон... - И он с
неистовой жадностью набросился на тушу.
Сначала Джим почувствовал лишь сострадание: следует дать дракону
спокойно поесть, а затем уже расспрашивать его. Но, сидя и наблюдая, Джим
почувствовал, как в нем пробудился - и весьма активно - голод. Желудок
внезапно громко заурчал. Глядя на разодранную тушу коровы, Джим пытался
убедить себя, что эта пища не соответствует статусу цивилизованного
человека. Сырое мясо дохлого животного: мертвая плоть, старые кости,
облезлая шкура...
- М-м, да, - промямлил Джим, придвигаясь поближе к Секоху и к корове;
через минуту он откашлялся: - Выглядит неплохо, надо отметить...
Желудок призывно заурчал. Очевидно, брюхо дракона лишено человеческой
щепетильности, которая нашептывала, что лежащая перед Джимом туша не
пригодна в пищу...
- Секох?
Секох с неохотой поднял голову и настороженно вгляделся в Джима, не
переставая при этом лихорадочно чавкать.
- Э... Секох... Я впервые в этих краях, - признался Джим. -
Предполагаю, ты хорошо знаешь местность. Я... А как, как она на вкус, эта
корова?
- Отвратительная... М-мм, - морщась, но с полным ртом сообщил Секох.
- Жесткая, старая... вонючая. Годная разве что для такого водяного
дракона, как я, но не для...
- Я хотел расспросить о местности...
- Да. Ваша Честь?
- Думаю... Впрочем, это ведь твоя корова.
- Так обещала Ваша Честь, - осторожно напомнил Секох.
- Но мне любопытно, - Джим доверительно улыбнулся, - какой вкус у
этой коровы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31