тело дракона не ощущает температурных перепадов. Солнце
спустилось за деревья и обрызгало ветви яркой красной кровью; меж стволов
поползли темные тени; сухие ветки, собранные Брайеном, быстро разгорелись,
и пламя костра стало единственным жизнерадостным светлым пятнышком в
надвигающейся темноте.
- Холодает, - заметил Брайен, съежился и подсел к костру.
Он снял шлем, перчатки, большую часть "скорлупы" и остался в одном
нагруднике. Волосы, вырвавшись из шлема, разлетелись в пышную копну и в
блеске огненных всплесков отливали красно-коричневым.
Джим тоже придвинулся к костру. Но не мысль о холоде ночи застучала в
мозгу, его терзала душевная депрессия, нахлынувшая с закатом солнца.
Дружелюбный при дневном свете лес преобразился. Наползающая со всех сторон
ночь перекрасила его в зловещего недруга, ежесекундно угрожающего
опасностью. Озираясь туда-сюда, Джим мог поклясться, что окружавшая
темнота была живой тварью, готовой ринуться на них, стоит только угаснуть
неровному свету костра.
- Где мы? - спросил он Брайена.
- Линхемский лес, - ответил Брайен. Он тоже озирался, таращась на
стену ночи, замкнувшую спасительное кольцо света. - Обычно это место как
место. Но сегодня особенная ночь. Что скажешь, сэр Джеймс? Кажется, кто-то
таится в темноте, да?
- Да, - согласился Джим и невольно вздрогнул.
Слова рыцаря, судя по предчувствиям дракона, были убийственно точны.
Джим-Горбаш на полную катушку осязал присутствие в лесу каких-то существ;
где-то совсем рядом, за обрезом света, они кружат вокруг костра и выжидают
момент, чтобы напасть.
- Звезды, - указывая наверх, произнес Брайен.
Джим резко бросил взгляд поверх верхушек деревьев.
Солнце полностью скрылось, луна еще не выкатилась на небосвод,
кое-где подмигивали звезды. Однако и звезды начали бесследно исчезать одна
за другой, словно невидимое покрывало затягивало небосвод.
- Тучи, - сообщил Брайен, - хоть какое-то утешение. Уж ежели
облачность, то до утра не похолодает. А вот чистое небо несет холод, к
рассвету бы приморозило. В это время года ночи случаются изрядно холодные.
Пока рыцарь философствовал, тучи затянули все небо и "склеились" над
макушками деревьев, а мутная, вязкая темнота безжалостным мраком разлилась
вокруг путешественников.
Рыцарь подсел ближе к костру и принялся неторопливо облачаться в
ножные доспехи и наколенники, снятые совсем недавно.
- В чем дело? - спросил Джим. - Зачем?
- Дурное предчувствие, - коротко отвечал Брайен. - Зловещая ночь.
Зловещие тучи. Так будет надежнее. Никто не застанет меня врасплох!
Он полностью надел доспехи и пошел за шлемом и копьем, оставленными
около седла. Копье он воткнул по правую руку древком вниз в землю; потом
аккуратно надел шлем и откинул забрало.
- Договоримся стоять лицом друг к другу, сэр Джеймс. Костер пусть
лежит между нами, - спокойно объяснял Брайен. - Так мы будем
контролировать прогалину насколько хватит глаз.
- Правильно, - ответил Джим.
Они стояли друг против друга. Вскоре до них донесся то ли легкий
скрежет, то ли слабый шорох.
- Ветер, - отметил Брайен.
Шумел, и правда, ветер. Соратники слушали его шелестящий полет, а он
играючи охотился среди кустов и ветвей деревьев. Звук постепенно
усиливался и вскоре переместился в другой участок леса, но по-прежнему не
решался подлететь поближе к костру. Постепенно ветер начал приближаться;
набегавшись по лесу, он захотел взяться за Брайена и Джима.
Но в прогалине еще сохранялось полное безветрие, лишь от костра
восходил теплый поток воздуха. Брайен подбросил в пламя охапку сухих
веток.
- Моя особая благодарность Святому Жилю! Сегодня его день... -
пробормотал рыцарь. - Это он надоумил меня собрать побольше хворосту,
чтобы хватило до рассвета.
Ветер приближался: Джим и Брайен отчетливо различили его неумолимое
пение. Дыхание ветра углублялось с каждой минутой, оставляя после себя
печально вздыхающие и стонущие ветви.
Шум неимоверно усилился. Чтобы услышать друг друга, соратникам
приходилось кричать.
И тут ветер обрушился на них...
Он атаковал резко и мощно, чуть не сбив их с ног. Костер выплюнул в
темноту фейерверк искр, а прижатые к земле язычки пламени конвульсивно
задрожали в предсмертной агонии. Поток мрака, смешиваясь с колючим душем
из сухого валежника и листьев, хлынул на соратников.
Ветер остановил нападение так же резко, как и начал. Пламя костра
вновь ярко вспыхнуло, тьма отступила. Воцарилась тишина.
Ветер отступил в лес и осел на ветвях.
Брайен сдавленно прошептал одними губами:
- Будь внимателен, сэр Джеймс. Они рядом.
Джим внимательно посмотрел на рыцаря.
- Рядом? - то ли переспросил Джим, то ли прозвучало эхо...
И затем он услышал... тихое и далекое... Пение.
Звук усилился: высокий непрерывный вой, будто стихший было ветер
вновь ожил и приближается к ним. В монотонных завываниях столь отчетливо
слышалось нечто зловещее, что у дракона мурашки по спине забегали.
Куда сильнее, чем сам звук, Джима насторожила реакция его тела. Что
же прячется в лесной чаще этой ночью? Какая нечисть способна вогнать в
дрожь дракона? Он хотел было спросить Брайена, но слова застряли в горле.
Суеверный страх остановил его. Если Брайен ответит, то нечто
безымянное, наползающее на них, получит имя и станет абсолютно реальным. А
пока он не знает, что это такое, он может верить, что это иллюзия,
кошмарный сон, который даже забавно будет вспомнить завтра утром под
ласковыми солнечными лучами.
Соратники стояли молча. Вой понемногу перемещался все ближе и ближе.
Джим понял, в завтрашнее безоблачное утро уже не убежать.
- Сэр Брайен, - решившись наконец, спросил он. - Что это?
Глаза рыцаря под шлемом недоуменно блеснули и уставились на Джима.
- Разве ты не знаешь? Сандмирки, сэр Джеймс.
Стоило Брайену произнести это слово, и память Горбаша тотчас
передалась разуму Джима. Он вспомнил без дальнейших расспросов, как
выглядят эти ночные охотники; твари кружили вокруг лагеря все ближе и
ближе к огню. Джим и Брайен замерли в ожидании.
Уродливый гибрид крысы и хорька размером с небольшую собаку... Когда
они подойдут поближе, в свете костра их глаза вспыхнут красным, а покрытые
черной, жесткой шерстью тела останутся невидимы в темноте. Сандмирки
начнут кружить вокруг поляны, вне досягаемости отблесков, лишь глаза их
будут светиться. Из пастей понесется непрерывное бездумное подвывание, оно
паучьими лапками страха вопьется в позвоночник и поползет вверх, чтобы
подчинить себе сознание Джима.
- Каким чертовым ветром их сюда занесло? - воскликнул Брайен. - Мы
далеко от моря. Только дьявол мог показать им путь! Они обитают на
холодных соляных пляжах. Маленькие, чертовски пронырливые прибрежные
зверьки да несчастные моряки, потерпевшие кораблекрушение. Им чертовски не
повезло, ведь океан выбросил их на берег ночью, когда там хозяйничают
сандмирки. Мой меч и твои лапы, сэр Джеймс, бессильны против этих тварей.
- Если они приблизятся...
- Не посмеют, пока сознание не покинет наши тела. Сандмирки -
трусливые, их оружие - безумие жертвы.
- Безумие? - переспросил Джим. Словно ледяным ножом полоснуло по
нервам.
- Есть ли тайный смысл в их завываниях? - спросил Брайен и сам
ответил: - Говорят, в их тела переселяются души животных, умерших в
безумии или великих мучениях; сандмирки извергают по ночам страдания
других, чтобы разрушить разум случайных спутников - таких, как мы с тобой.
Не знаю, как обстоят дела у тебя, сэр Джеймс; Святой Жиль всегда был моим
хорошим другом, и просто так он бы не посоветовал набрать большую вязанку
хвороста. Мой тебе совет - взывай к своему милосердному Святому, взывай к
Богу со всей свитой ангелов, ведь больше некому прийти на помощь.
Рыцарь обнажил меч, вонзил острие перед собой в землю и, обхватив
ладонями рукоять, склонил голову в молитве. Джим, стоя неподвижно,
наблюдал за рыцарем, огнем, окружающей темнотой и вслушивался в
нарастающий вой.
Джим скептически относился к религии: даже в этот момент что-то
восстало в его душе при мысли обратиться - искренне или притворно - за
помощью к СИЛАМ НЕБЕСНЫМ. Но он не мог не позавидовать Брайену, который в
столь трудный момент имел удобную отдушину.
Джим не знал, можно ли считать правдой рассказ о переселении душ
животных, умерших в мучениях или безумии. Но нельзя было отрицать одного -
завывания просачивались сквозь логическую плотину рассудка. С древних,
первобытных уровней подсознания в сознание Джима выплескивались волны
атавистических страхов, о существовании которых он даже не подозревал.
Внутри Джима-Горбаша, с первого момента, как дракон признал источник
завываний, зародился страх: спасаться бегством. Бежать, бежать, бежать до
тех пор, пока не исчезнет звук. Или пока сердце не разорвется от
безостановочного сумасшедшего бега.
Возможно, этому безумному порыву и следовали жертвы сандмирков. Они
надеялись спастись бегством и молотили ногами или лапами до полного
изнеможения. А когда добыча беспомощно падала в истощении, черные,
горбатые, жаждущие убивать и пиршествовать тени со светящимися глазами
обступали ее. Логика подсказывала Джиму, что бегство неминуемо завершится
смертью. И, следуя примеру Брайена, он должен остаться на месте и вступить
в сражение со звуком, вгрызающимся в рассудок.
Джим не мог, как Брайен, забыться в молитве. Тогда, какую оборону,
какой щит он способен выставить, чтобы противостоять зову сандмирков?
Таблицу умножения?
Он рискнул испробовать. На некоторое время Джиму удалось
сконцентрироваться на цифрах. Вскоре он поздравил себя с тем, что нашел
оружие противодействия, Джим посчитал один раз, но, когда взялся
повторять, обнаружил, что цифры уже слабее заглушают вой. А на третий раз
они не помогли вообще, став ничего не значащими звуками, бормотаниями под
нос.
Джим судорожно рылся в памяти под аккомпанемент сандмирков, в
пятидесяти ярдах от лагеря ища более надежное средство. В отчаянии он
забубнил вступительную часть своей докторской диссертации, посвященной
изменениям социальных обычаев, вызванных развитием и ростом городов
Франции во времена Столетней войны. Бессонными ночами после работы он
сидел при свете настольной лампы и зубрил текст. Если и существует
действенная защитная магия, то Джим ее нашел.
- ...Исследования прямого воздействия английского военного вторжения
в Западную Францию, через два десятилетия после 1350 года, - бормотал он,
- указывают на значительные перемены. Но они не были осознаны людьми того
времени. Рассмотрим пример Бордо. Этот порт...
Внезапно, к своей радости, он увидел, что желаемый эффект достигнут.
Полуночные усилия, вложенные в диссертацию, создали ментальный механизм с
мощным защитным щитом, наглухо перекрывшим подсознание от завывания
сандмирков. И пока он в состоянии произносить текст, он сможет удерживать
сандмирков на расстоянии. Он отгородился от завываний надежным барьером,
который если пропускал, то через самый верх, да и то лишь слабые неопасные
отголоски. Диссертация растянулась на двести двадцать страниц, через два
интервала. В отличие от таблицы умножения, Джим завершит ее чтение через
несколько часов. Он посмотрел на Брайена, стоявшего с противоположной
стороны костра, и убедился, что рыцарь продолжает молиться. Джим не
отважился отвлечься для разговора, но глазами дал соратнику понять, что
держится крепко. Ему показалось, что Брайен понял его и даже вернул
послание.
Сандмирки приблизились, подступив к самой границе света и тьмы. Их
визги были настолько пронзительны и сильны, что Джим едва разбирал в
какофонии звуков собственный голос. Тем не менее ни он, ни Брайен не
сдавались, а хищники в темноте не осмеливались атаковать, пока у их жертв
оставалась воля и силы защищать себя. Брайен даже нагнулся и подкинул в
костер несколько веток.
Пламя вскинулось: Джим напряг зрение и вроде увидел, что злобные
силуэты кинулись обратно в темень леса.
Они с Брайеном продолжали "молитвенное" бдение.

Ночь тянулась медленно.
Огонь сверкал. Сандмирки кружили, продолжая зазывать путников на
оргию ужаса. И рыцарь, и Джим, изредка поглядывая друг на друга,
продолжали безостановочно вещать, правда, чуть севшими, хриплыми голосами.
Сэр Брайен покачивался от усталости; Джим ощущал, как изнеможение
растекается по телу. Темнота по-прежнему окружала соратников. И хотя
солнце взойдет еще не скоро, холодный, сырой запах рассвета уже витал в
воздухе.
Впервые с того момента, как он начал читать диссертацию, Джим ощутил,
что под давлением визгливых голосов сандмирков возведенный им барьер начал
потихоньку рассыпаться. Уставшая память споткнулась, уронила зачитываемую
страницу, но быстро подобрала ее. Но и одной секунды слабости оказалось
достаточно - эффект завываний тут же дал о себе знать. Он проникал теперь
сквозь слова, натужно произносимые Джимом, и сила его возрастала все
больше и больше.
Джим увидел, что и Брайен прервал молитвы. Джим замолчал. Соратники
смотрели друг на друга через пламя костра; вой усилился и превратился в
триумфальный рев.
Рыцарь обхватил рукоять меча обеими руками, выдернул из земли и
направил острие в небо.
- Во имя Бога, - произнес Брайен надтреснутым, измученным голосом,
Джим едва разбирал слова. - Сразимся с ними, пока у нас еще остались силы!
Джим кивнул. Смерть в битве все-таки лучше, чем трусливое бегство
и... смерть. Он обошел костер и встал рядом с Брайеном.
- Вперед! - хрипло воскликнул рыцарь и поднял над головой меч...
Но прежде, чем они бросились на невидимого противника, окружавшего
их, рык, куда более зловещий, чем завывание сандмирков, рассек темноту.
Уже мгновение спустя сводивший с ума вой сменился суетой и шумом
разбегающихся во все стороны маленьких существ.
Последовал новый рык - прямо перед соратниками и гораздо ближе к
костру. Джим и Брайен выжидали: шуршанье убегающих зверьков исчезло
полностью, но затем раздался третий рык, теперь - куда дальше.
- Клянусь Святым Жилем! - возбужденно прошептал рыцарь. - Кто-то
убивает сандмирков...
Одновременно с его словами в четвертый раз раздался рык, а затем
наступила полная тишина.
Брайен принялся оцепенело разжигать костер. Сучья затрещали, пламя
взвилось до небес и отшвырнуло тьму за деревья. Джим поднял голову.
- Брайен, - позвал он. - Кажется...
Тот последовал примеру дракона. Край тучи сдвинулся, выглянули редкие
звезды. Небо начало бледнеть.
- Рассвет, - прохрипел Брайен.
Небо наливалось светом на глазах, а звезды одна за другой скатывались
в небытие.
- Но кто пришел нам на помощь? - спросил рыцарь.
Джим покачал головой.
- Не знаю, - пересохший язык едва ворочался во рту. - Даже
предположить не могу.
Он осекся...
Нечто еще более черное, чем угольные сгустки мглы, пятнами лежавшие
вокруг костра, зашевелилось в кустах. В круг света, мягко ступая на
четырех лапах, неторопливо вошло создание размером с пони. На вытянутой
узкой морде горели зеленые глаза, пасть была приоткрыта, и за частоколом
острющих белых зубов подрагивал огненно-красный язык.
Словом, всем волкам волк. Даже в кино Джиму не доводилось видеть
такого крупного зверя, не говоря уж о зоопарке. Зеленые глаза равнодушно
скользнули мимо рыцаря и костра и уперлись в Джима.
- А, это ты, - вырвался из пасти резкий гортанный голос. - Мне в
общем-то все равно. Просто подумал, не заглянуть ли к вам на огонек...

9
Только вконец истерзанное сознание может выкидывать эдакие фортели.
Кажется, после всего, что узнал и испытал Джим в новом мире, его ничто уже
не могло удивить или поразить, особенно после ночного приключения, когда
он чудом не стал добычей сандмирков. Но теперь, когда худшее осталось
позади, Джим был буквально сражен наповал, когда с ним заговорил волк.
Джим с грохотом осел на задние лапы. Оставайся он в человеческом
теле, наверняка потерял бы сознание и шлепнулся на землю. На землю он не
грохнулся, но эффект психологической контузии был примерно того же
порядка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31